Ловец ласточек

Странное агентство

Флюоритовый экран, мутный и белёсый, загорелся, и сумрак комнаты озарило мягким светом. Изображение было слегка размытым и текучим, но не мерцало и не прерывалось, как это бывало на старых телевизорах в моём мире. Цвета не раздражали глаз, но казались выгоревшими.

Щёлкая каналы, я попала на повтор дневного репортажа. Открытие выставки современных художников. Картины сплошь сюрреалистические, с кристаллическими мотивами. В репортаже говорили, что они призывают к открытому обсуждению проблем магии и людей, от неё пострадавших. Большой толчок к развитию этого направления дала прошлогодняя трагедия. В кадре королева Тамара рассматривала работы, посвящённые её семье. Без тени печали на лице она сдержано улыбалась и хвалила понравившиеся картины. Для королевы одета она была просто: брюки и туника с тонким пояском, — но держалась величественно и гордо. Её длинные пышные волосы на экране выглядели совсем светлыми, хотя в реальности были янтарные, как и у принцесс.

Репортаж завершился, и действие перенеслось в студию, к двум сидящим за столом ведущим. Они произносили стандартные фразы, сияя безупречными улыбками. И когда я уже собиралась переключить канал, тема их разговора сменилась.

— …у моей дорогой соведущей сегодня последний эфир. Тесс, неужели это правда? — весело спросил мужчина с лисьими глазами.

— Да, это действительно так, — не прекращая улыбаться, ответила девушка в круглых очках.

— Странники известны своей переменчивостью, — рассмеялся он. — Всегда стремятся попробовать как можно больше. И чем же ты планируешь заняться теперь?

— Даже и не знаю, — улыбка Тесс стала загадочной. — Честно говоря, несколько дней назад я получила Приглашение.

— В самом деле? Мои поздравления! Полагаю, ты его уже приняла?

— Конечно. Отбываю завтра!

— Ах, в этой студии будет тебя не хватать. Для всех нас работать со странницей, пусть и всего год, было большим удовольствием. А пока наша дорогая Тесс ещё здесь, мы переходим к вечерним новостям…

Я приглушила звук телевизора и окликнула Юлиана. Он выглянул из кухни, где занимался приготовлением ужина.

— Странники получают какие-то особые приглашения?

— Да. Все получают рано или поздно.

— И куда нас приглашают?

Я встала с дивана и шагнула в кухню.

— Не знаю, — ответил Юлиан, колдуя над сковородой. — Странники приходят и уходят. Потому их и зовут странниками. И Приглашение просто открывает очередную дверь на вашем пути.

— А путь обязательно продолжать?

— Можно отказаться. Но обычно странники очень ждут Приглашение и с радостью его принимают.

— Получается, я должна была знать, что всё это значит?

— Меня об этом спрашивать бессмысленно, — выдохнул Юлиан с едва заметным раздражением. — Завтра поедем в агентство. Уверен, там тебе всё объяснят.

За ужином мы больше не обсуждали эту тему, но она занимала мои мысли до поздней ночи, мешая уснуть.

Начался дождь. А машина Юлиана как назло отказывалась заводиться.

— Ладно, поймаем такси.

Он старался сохранить спокойный тон, но в голосе всё же проскочила пара напряжённых ноток. Что-то нервировало его с самого утра. Я попыталась разглядеть это что-то в его лице, но Юлиан был особенно бдителен в тот день и отворачивался, стоило мне лишь покоситься на него.

В такси он немного расслабился. Наверное, из-за того, что платить нам не пришлось: моего удостоверения странницы оказалось достаточно.

Агентство располагалось недалеко от центра города, в районе с типовой застройкой. Это место, несмотря на дождь, сразу покорило меня своим уютом, читавшимся не то в теплоте светлых кирпичных стен, не то в разбитых под окнами клумбах. Пусть непогода опустошила улицы, я чувствовала, что им непривычны шум и суета. И здесь, в ряду неотличимых друг от друга двухэтажных таунхаусов, один дом выделялся единственной совершенно неуместной деталью.

Золотая дверь. Если она вылита из чистого золота, то должна быть очень тяжёлой, подумала я. Ни эмблемы, ни таблички. По одному неординарному виду этой двери можно было догадаться, что именно за ней находится агентство. По крайней мере, я поняла это сразу, словно почувствовав что-то близкое и родное.

— Подожду тебя здесь.

Я обернулась: Юлиан стоял на тротуаре с угрюмым видом, вращая зонтик то по часовой стрелке, то против.

— Ты же не собираешься всё это время мокнуть под дождём? И мне, если честно, страшно идти одной.

Скривившись, Юлиан всё же поднялся на крыльцо.

— Чего ты?

— Не обращай внимания, — отмахнулся он и нажал на звонок.

Минут пять мы ждали в молчании, слушая стук дождя. Я прикидывала, отчего в поведении Юлиана могла произойти такая перемена. Похоже, причиной было агентство, но, с другой стороны, он первый его упомянул и легко согласился меня сопроводить. В чём же тогда дело?

Наконец золотая дверь приоткрылась, и в проёме показалась молодая блондинка с безразличным взглядом.

— Здравствуйте, — запнувшись, произнесла я. — Мы… вчера мы вам звонили…

Остановив меня кивком, она несколько секунд смотрела поверх моей головы и, ничуть не изменившись в лице, шире открыла дверь. Которая, к моему разочарованию, с внутренней стороны была деревянной.

— Прошу вас, проходите.

В прихожей было сумрачно и очень тихо. Блондинка провела нас в гостиную, а оттуда — на второй этаж и в небольшой кабинет, окна которого смотрели на безлюдную улицу. Я бы скорее поверила, что нахожусь у кого-то в гостях: настолько это место не было похоже на агентство, каким я его себе представляла.

— Меня зовут Мария, — представилась блондинка и села за стол. Идеальная осанка и безупречно ровное каре, точно её волосы отстригли по линейке. — Я являюсь директором этого агентства. Обращаться ко мне можешь по имени, у нас здесь все на «ты». Полагаю, суть нашей работы тебе известна? — Не дожидаясь ответа, Мария достала из ящика стола анкету. — Присаживайся. И будь добра, твоё удостоверение.

От её холодного, без единой эмоции голоса становилось не по себе.

— Марта Овертон?

— Да.

Сотрудница регистрационного бюро, оформлявшая моё удостоверение, оставила на месте имени пробел и разрешила заполнить его позже. Это сделал Юлиан, умевший мастерски копировать любой почерк. Он же предложил мне взять его фамилию.

— Двадцать один год. — Мария не спеша вписывала данные в анкету. — Я правильно понимаю, что ты проживаешь не в общежитии? Пожалуйста, продиктуй свои адрес и номер телефона.

Заполнив графу, она подняла взгляд на меня, потом на Юлиана и снова вернулась ко мне.

— Этот молодой человек — твой жених?

— Нет, — возмутился Юлиан, — я просто помогаю Марте в силу обстоятельств.

— К чему такой вопрос? — Мои щёки обдало жаром.

— Многие странницы находят себе женихов в первые дни по прибытии. Для приёма в агентство эта информация не важна, я лишь уточнила. Последнее, что мне от тебя нужно, — это способность.

— Я, к сожалению, не знаю своей способности.

— С этим многие сталкиваются. Но способность несложно узнать, потому что она проявляется ещё в вашем мире, в процессе подготовки. Нужно лишь немного напрячь память.

— Проблема в том, что я её потеряла. Я не помню ничего о своей подготовке.

Мария постучала ручкой по столу, но глаза её оставались всё такими же равнодушными.

— Редкий случай. Придётся ждать, когда память вернётся.

— Неужели другого пути нет?

— Сейчас проверим.

Мария поднялась из кресла и взяла со стола очки с круглыми голубоватыми линзами в толстой оправе.

— Встань к стене. И чуть разведи руки в стороны. Хочу посмотреть на твой источник магии.

Она надела очки. Под её изучающим взглядом хотелось съёжиться.

— Это какие-то особые линзы? — Точно такие же использовали в регистрационном бюро, чтобы проверить, являюсь ли я странницей.

— Топаз, — ответила Мария, не мигая. — Он позволяет видеть магию, в том числе внутри объектов. Да, твой источник сейчас пребывает в совершенном расстройстве. Это нормально, он стабилизируется со временем, однако твоя способность пока не сможет проявиться в полной мере. Магия концентрируется в ладонях. Это знание нам абсолютно ничего не даёт, потому что больше чем у половины странников способность осуществляется через руки.

Мария положила очки обратно на стол и сделала несколько пометок в моей анкете.

— А нельзя выяснить способность… ну, как-нибудь опытным путём?

— Могу только предложить трогать всё подряд. Может, из этого что-то и получится.

Мне стало стыдно за свой вопрос.

— Что ж, — Мария развернулась на каблуках — её лицо было всё так же бесстрастно, — я тебя принимаю. Пока мы не знаем твою способность, спецзаказы ты получать не будешь, но можешь участвовать в непрофильных работах. Оплата у нас сдельная, от клиентов. Однако, полагаю, ты к нам не за деньгами пришла.

Я лишь неуверенно кивнула, теряясь с ответом. Юлиан поглядывал в мою сторону с беспокойством.

— Не против познакомиться с коллегами? — спросила Мария. — Двое сейчас здесь. Они помогут тебе освоиться.

Мы спустились на первый этаж и вышли в прихожую. Сумрак и тишина, которые я прежде сочла за отсутствие в доме других людей, теперь стали неприветливыми.

— Они на кухне, — указала Мария на приоткрытую дверь.

— Марта, — Юлиан легонько тронул меня за плечо. — Я пойду. Мне больше нет смысла оставаться, только мешать буду. Ты же пробудешь здесь до вечера? Могу за тобой заехать, если разберусь с машиной. Позвони мне, как соберёшься домой, ладно?

Проведя рукой мне по спине, он ушёл. Мария смотрела ему вслед достаточно долго, чтобы это что-то значило, но прочитать её эмоции было невозможно. Я осталась без поддержки, и в животе закопошилось волнение.

Из кухни, в щель приоткрытой двери, сочился свет, но не доносилось ни звука. За несколько секунд в моей голове пронеслась тысяча вариантов того, что я могла бы увидеть внутри. Какие они, мои коллеги? Другие странники. От мысли, что мы прибыли из одного мира, сердце забилось чаще. Помогут ли они мне вспомнить?

Мария открыла дверь.

— Мальчики, познакомьтесь, это Марта. С сегодняшнего дня она будет работать в нашем агентстве.

За столом сидели два молодых человека: один рассматривал меня с живым интересом, покручивая в ладонях чашку, второй, лёжа щекой на сложенных руках, лишь чуть повернул в мою сторону сонное лицо. Пахло кофе.

— Это Кир и Петер, — продолжила Мария. — Тоже устроились в агентство относительно недавно. У нас высокая текучка и сотрудников мало, зато дружный коллектив. Остальные сейчас работают, в отличие от этих двух бездельников. — Они не отреагировали на замечание. Не то из-за её безучастного тона, не то потому, что привыкли. — Расскажите Марте, как у нас всё устроено. Если что, я в своём кабинете.

Мария удалилась, прикрыв за собой дверь.

Наступило молчание, которое никто из нас троих не решался нарушить. Пауза грозила вот-вот стать неловкой. Во рту у меня пересохло.

— Приятно познакомиться, — первым не выдержал тот из бездельников, что не переставая крутил чашку. Волосы его были пепельно-русыми, как будто с сединой, хотя он выглядел старше меня всего на пару лет. — Надеюсь, тебе у нас понравится.

— А-а, да… — Смущённая и растерянная, я приросла к месту, сжала пальцы в замке. — Простите, а вы не могли бы ещё раз представиться?

— Ах, конечно, Мария же, как обычно… Я Петер. А его зовут Кир.

Тот вяло махнул рукой и устало прикрыл глаза.

— Ты присаживайся, — пригласил Петер, а сам поднялся из-за стола. — Будешь кофе?

— Нет, спасибо.

— Не стесняйся, чувствуй себя как дома. Мы тут большую часть времени скучаем, так что новый сотрудник — это прямо событие. Фани точно будет в восторге.

— А кто это?

— Она должна приехать в течение часа. Если дождёшься, будет здорово.

Петер заварил кофе себе и Киру, но тот даже не шевельнулся, когда перед ним поставили чашку. Он уткнулся лицом в локти и дышал размеренно и глубоко, словно спал. Было ли это нормально или нет, я не знала и потому чувствовала себя некомфортно. Заметив моё замешательство, Петер чуть улыбнулся:

— Не обращай внимания. С ним такое постоянно.

Он сделал глоток, стукнул чашкой о стол и с сухим шорохом начал крутить её туда-сюда. На кухне снова повисло молчание. Хотя у меня было много вопросов, не дававших покоя, я никак не осмеливалась их задать. За окном шелестел дождь. Я вспомнила, что Юлиан забрал с собой наш единственный зонтик. Ритмичное шуршание чашки, перестук капель по стёклам, дремлющий Кир — от всего этого меня саму потянуло в сон. Наверное, мне всё же не стоило отказываться от кофе.

— Пойду перекурю.

Шуршание прекратилось. Петер встал и зашагал к двери, шаря по карманам пиджака в поисках пачки. Кир вдруг зашевелился и приподнял голову.

— Передумал бросать? — спросил он с едва слышимым разочарованием.

Петер дрогнул и обернулся, уже с сигаретой в губах.

— Это первая за три дня, — сказал он в свою защиту и скрылся за дверью.

— Перенервничал, похоже. — Кир выпрямил спину и потянулся, а потом в три глотка выпил половину своего кофе. — Он парень чувствительный, поэтому будь с ним поделикатней.

Тогда я смогла наконец рассмотреть его лицо. Совсем ещё юное, как у старшеклассника. Карие глаза прищурены, взгляд их рассеян. Тёмные волосы растрепались, на лбу отпечатались складки рукавов.

Кир подпёр голову ладонью.

— У тебя, должно быть, много вопросов. А ты ничего не спрашиваешь, — произнёс он скучающим тоном, как будто я вовсе не была ему интересна.

— Просто не знаю, с чего начать.

— Да неважно. — Кир зевнул и снова лёг на стол. — Выбирай любое и спрашивай.

— Хорошо, — пробормотала я и ненадолго задумалась. — Как давно вы с Петером здесь работаете?

— Под твои вопросы только засыпать, конечно, — беззлобно сказал он, и эти слова одновременно смутили меня и задели. — Я где-то месяца четыре, а Петер почти год.

— И почему Мария назвала вас бездельниками?

— Потому что наши способности бесполезны и у нас нет заказов. Ещё и устойчивость к магии никому больше не нужна. С утечками прекрасно справляются спасатели. Вот мы и сидим тут без дела целыми днями.

— Не скажи, Кир, — вклинился в разговор вернувшийся Петер. — Иногда нас вызывают, если ситуация сложная.

— Ага, раз в полгода.

— Ну да, нечасто, но ведь случается.

Кир вздохнул.

— Вот поэтому никто и не хочет работать агентстве. Способности странников слишком специфичные, и что-то действительно полезное встречается редко. Зачем, спрашивается, просиживать здесь штаны, когда перед тобой целый мир, в котором можно беспрепятственно заниматься всем, чем пожелаешь? Путешествуй, знакомься с новыми людьми, ищи себя…

— Но вы сидите здесь и скучаете, — сорвалось у меня с языка.

Повисла пауза. Петер замер у двери. Кир невозмутимо откинулся на спинку стула.

— Знаешь, не всем по душе путешествовать и заводить знакомства.

— К тому же, всё это, по большей части, сплошная нервотрёпка, — с облегчением добавил Петер, подходя к столу.

В чём-то они были правы. Или, точнее, в чём-то мы оказались похожи. Ведь для меня даже просто прийти в агентство уже было большим достижением.

— Можете рассказать, какие у вас способности? — осторожно спросила я.

— Боюсь, мы тебя ничем не удивим. — Петер опустился на стул и отвёл со лба влажные волосы. На его лице поблёскивали капельки дождя. — Я могу становиться невидимым, но в повседневной жизни от этого никакой пользы.

— Ого, — протянула я, не найдя слов для ответа. — А-а… а можешь показать?

— Что? — Петер вдруг занервничал. — Хочешь посмотреть? Да тут ничего особенного…

— Ладно тебе, Петер, ты же любишь исчезать, — присоединился Кир. — Почти каждый день исчезаешь, неужели сложно продемонстрировать?

Петер лишь недовольно цокнул. В то же время невидимая дымка начала окутывать его тело, будто стирая кусочек за кусочком.

— Пошёл бы ты, Кир, — буркнул он и полностью растворился в воздухе.

— И так постоянно. Стоит мне сказать что-нибудь эдакое — и пожалуйста. А я, как идиот, разговариваю сам с собой.

— Не слушай его дурацкие шутки, Марта, — отозвался Петер, и невидимая дымка мгновенно рассеялась.

— Очень впечатляющая способность, — улыбнулась я и повернулась к Киру. — А ты что умеешь?

— Ничего.

— В смысле?

— Ну, вот так. Нет у меня способности.

— Но… Значит, у тебя нет источника магии?

— Источник как раз есть. Способности нет.

— Я не понимаю.

Несколько секунд Кир молча смотрел на меня, а потом спросил:

— Когда-нибудь держала в руках магию?

Я мотнула головой, недоумевая, к чему он клонит.

— Подставь ладони.

Я приподняла их над столом и сложила в форме чаши. Кир протянул руку, и с кончиков его пальцев закапала прозрачная жидкость. Вязкая, с тусклыми бликами, она была едва заметна глазу, но ощутимо грела и покалывала кожу.

— Это и есть магия?

— В чистом виде.

— А это не опасно? Куда её теперь девать?

Кир обвёл кухню задумчивым взглядом.

— Можно зарядить фонарик, — предложил Петер.

Покопавшись в ящике минуты две, Кир устало выдохнул и плюхнулся на пол.

— Ты уверен, что он здесь?

Комод в гостиной был набит хламом под завязку. Голова моя заполнилась раздражающим шумом при виде столь большого количества вещей, о предназначении которых можно было только гадать. При этом я уже была напряжена до предела, боясь проронить хоть каплю магии из своих ненадёжных ладоней.

— Должен быть. Может, в другом ящике? Не помню, куда его закинул.

— Тогда ищи сам.

Кир прислонился к дивану и недовольно наблюдал за Петером, открывающим и закрывающим ящики.

— Нашёл!

Фонарик выглядел до того обычно, что я даже расстроилась. Хотя объяснить себе, почему ждала чего-то из ряда вон, не могла. Петер извлёк тёмно-красный гранатовый аккумулятор, придирчиво осмотрел его и положил мне в ладони. Всего за несколько секунд магия впиталась в аккумулятор без остатка.

— И надолго этого хватит?

— Зависит от усилителя, — ответил Кир. — Мы его даже на десятую часть не зарядили. Часов двадцать, думаю, не больше.

Только мне захотелось включить фонарик, как из прихожей раздался весёлый звонкий голос:

— Я пришла! Ух, ну и погодка сегодня. А чего вы свет не зажгли? Сидите тут в темноте.

Хлопнула дверь, звякнули ключи. Я собиралась выглянуть из гостиной, но Петер жестом остановил меня и приложил палец к губам.

— Кир! Свари кофе!

— Неохота! — крикнул он в ответ, так и не поднявшись с пола.

— Предлагаешь мне пить растворимый? Я, вообще-то, с работы и очень устала.

Однако голос у неё был совсем не уставшим.

— Ладно, — сдался Кир и тяжело встал на ноги.

— Чем вы там занимаетесь?

Быстрое цоканье каблуков приблизилось к гостиной и резко остановилось. На долгое мгновение все оцепенели.

— К нам сегодня новенькая устроилась, — произнёс Петер, подавив нервный смешок, и опустил ладонь мне на плечо. — Марта, знакомься, это Франтишка.

Она замерла на пороге, не сводя с меня глаз. Невысокая, в приталенном платье с широкой юбкой и узком пиджачке. Длинные карамельно-каштановые волосы, вьющиеся на концах крупными кольцами. Круглое, почти детское лицо, веснушки на румяных щеках. Она словно сошла с открытки.

— Не может быть, — слетел шёпот с её губ. — Ещё одна странница в агентстве?

Вдруг она вся пришла в движение, подбежала ко мне и взволнованно взяла за руки.

— Боже, я так рада! Ты не представляешь, как мне не хватало женской компании. Мы же можем стать подругами, ты не против? Неужели Владыка услышал мои молитвы? — Она отпустила меня и принялась обмахивать раскрасневшееся лицо. — Ах, боже мой, боже мой! Сегодня просто какой-то праздник! Если б знала, купила бы сладостей. Нет, нам обязательно нужно это отметить!

— Что-то не припомню, чтобы мы отмечали приход меня или Кира, — вставил Петер, но Франтишка его проигнорировала.

— Я очень, очень рада познакомиться с тобой, Марта!

— Взаимно, — пролепетала я, задавленная волной её эмоций.

— Что ж, идём на кухню. Кир уже должен был сварить кофе.

Франтишка принесла два пакета продуктов, наполнила холодильник и занялась ужином, хотя ещё не было и пяти часов. Полная энергии, она волчком крутилась по кухне и как заведённая рассказывала о себе.

— У меня магия голоса, как я люблю её называть. Пением я могу успокоить, снять боль или усыпить. Обычно мне говорят, что с такой способностью только в больнице и работать, но как будто это так просто. Мне, знаешь, приходилось провожать людей в последний путь, и, ох, это ужасно тяжело! Я с этим предпочитаю сталкиваться как можно реже, но иногда, конечно, деваться некуда. И всё же я извернулась и нашла себе приятную работу, где и способность моя кстати. Знаешь, где? В детском садике. Ах, дети такие замечательные! Просто проводить с ними время — уже огромное удовольствие. Я там помогаю воспитательнице: укладываю спать беспокойных ребятишек, унимаю плачущих, ещё медсестре ассистирую. Не работа, а сказка, как по мне.

— Меня бы такая сказка в первый же день с ума свела, — ужаснулся Петер.

— Не преувеличивай. С детьми же так легко! И они все меня очень любят, — широко улыбнулась Франтишка. — Марта, а у тебя что за способность?

— Да-а, насчёт этого… Понимаете…

И я рассказала им о своей амнезии, оставив за скобками забытые имя и личность. Не то чтобы я не хотела этим делиться, наоборот, болезненно в этом нуждалась, но тогда мне бы не хватило ни смелости, ни душевных сил. Да и спешить было ни к чему.

— М-м-м, в самом деле, очень странно, — сказала Франтишка и сняла сковороду с плиты. — Могу, кстати, сводить тебя в церковь. Всё равно со мной больше никто не ходит.

— Удивительно, что и ты это дело не забросила, — заметил Кир.

— О чём ты? Между прочим, все мы должны быть благодарны Владыке за то, что он привёл нас в этот замечательный мир. Регулярные молитвы — меньшее, что мы можем.

— Сомневаюсь, что Владыка действительно слушает эти молитвы, — сказал Петер, расставляя на столе тарелки.

— Да как у тебя язык повернулся! Для Владыки мы всё равно что родные дети. Разве может он вот так нас бросить?

Петер пожал плечами:

— Мои молитвы он перестал слышать уже очень давно.

Франтишка виновато отвела взгляд и закусила губу.

— Ну эту вашу религию, — бросил Кир. — Давайте лучше ужинать.

Мы принялись за еду. Марию звать не стали. Напряжение спало, но ещё несколько минут никто не говорил ни слова. Решившись, я похвалила готовку Франтишки, и разговор вернулся в спокойное, повседневное русло. Однако за чаем снова наступила тишина, будто бы все выдохлись.

— Знаете, я подумала, может, если вы расскажете о том, что происходило до вашего перехода и как вы готовились, это поможет мне вспомнить?

Я надеялась завязать непринуждённую беседу, но сделала только хуже. Все вдруг помрачнели и опустили глаза.

Первой приободрилась Франтишка.

— Маричка ведь знает о твоей амнезии? Как непредусмотрительно с её стороны было не объяснить тебе такое важное правило. — Она прочистила горло. — Среди странников запрещено обсуждать прошлое. Всё, что было с нами до перехода — табу. Мы оставили это в прошлом и забыли. Ну, или хотя бы стараемся забыть. Так что тебе, Марта, очень повезло потерять память.

— Фани, ты перегибаешь, — одёрнул Кир. — Потеря памяти — это серьёзно. Можешь себе представить, как Марте тяжело ориентироваться в мире, о котором она, в отличие от нас, ничего не знает?

Франтишка не ответила, лишь скрестила руки на груди.

— Если тебе интересна подготовка, то в ней не было ничего особенного, — обратился Кир уже ко мне. — Мы слышали голос, который постепенно рассказывал, как устроен этот мир и что нас в нём ждёт. Что-то вроде лекций, только у тебя в голове.

— А этот голос просто… появлялся однажды?

— Ну, как бы, — он почесал в затылке, — сначала нужно было пожелать попасть сюда…

— Достаточно, Кир, — оборвал Петер. — Хватит уже об этом. Табу нарушать нехорошо. Остановимся здесь, ладно? Марта, тебе же этого достаточно? Извини, но мы правда не можем рассказать больше. Такие уж правила.

Он улыбался, но, как и раньше, ритмично раскручивал чашку в беспокойных руках.

— Да, простите…

— Что ж, пора браться за уборку! — весело воскликнула Франтишка и вскочила на ноги.

— Я в этом не участвую, — сразу же отмахнулся Кир.

— А от тебя мне помощи и не надо. Как и от Петера. Давайте собирайтесь и езжайте домой, нечего тут маячить.

— Понял, принял.

Кир отдал честь, и всего через пару минут они с Петером ушли.

— Видала, какие послушные? — усмехнулась Франтишка, стягивая волосы в узел. — Жаль, что не всегда. Поможешь мне?

Оставив на меня посуду, она вымыла кухонный пол. Потом мы прибрались в гостиной и, наконец, в прихожей. Франтишка работала с завидной лёгкостью — моё же тело, судя по ощущениям, давно отвыкло от подобных нагрузок. Смешных, если подумать, и оттого собственная слабость разочаровывала вдвойне.

— Фух! — Франтишка вытерла лоб и довольно оглядела прихожую. — Вот и закончили.

— Часто ты так убираешься?

— Раз в неделю. А в конце месяца у нас генеральная уборка.

— Не проще ли нанять кого-нибудь?

— Зачем? — она посмотрела на меня с недоумением. — Я отлично справляюсь! Да и мне это только в радость. Снимает стресс, знаешь? Кстати, ты ведь домой? Могу тебя подбросить.

— Не нужно, меня заберут.

— Так это ж тебе сколько ждать, пока за тобой приедут! Давай подброшу, мне несложно. К тому же, — Франтишка радостно заулыбалась, — я хочу ещё поболтать.

Она отчиталась перед Марией, которая так больше и не спустилась со второго этажа; я тем временем позвонила Юлиану. Дождь кончился. Мы вышли на улицу. Влажный воздух сладко пах скошенной накануне травой. Я не могла надышаться им, не могла во всех деталях запечатлеть этот момент в памяти, чтобы потом снова и снова к нему возвращаться. Время утекало, утягивая то единственное мгновение за собой, но горький осадок ничуть не портил прекрасного чувства. Нет, он лишь добавлял ему ценность.

— Марта! Чего ты там зависла? Садись скорее!

Автомобиль Франтишки был ярко-жёлтым, компактным и со скруглёнными углами. Идеальное продолжение её самой.

— Ах, вот и закончился ещё один продуктивный день, — сказала она, выезжая на проспект.

— По меркам Тьярны, вечер только начинается, разве нет?

— У кого как. Я встаю рано, дома сразу спать завалюсь. А ты быстро подсуетилась, купила себе квартиру. Я несколько месяцев жила в общаге, прежде чем переехать.

— Нет-нет, я ничего не покупала. Я живу у друга.

— Друга? — Франтишка подозрительно прищурилась.

— Просто друга.

— Конечно-конечно, я ни на что и не намекаю, не подумай.

— Он мне помогает. С амнезией приходится тяжело.

— Понимаю. И как тебе Тьярна? Нравится? Я от неё просто в восторге.

— Да, тут хорошо. — Я бросила взгляд на вымытые дождём улицы. В окнах домов зажигался свет, и мне становилось тепло на душе. — Слушай, а в Тьярне много странников?

Франтишка задумалась.

— Человек пятьдесят где-то, точно не скажу.

— И они совсем не собираются вместе? Мне казалось, это было бы естественно. Мы ведь все пришли из одного мира, все мы… близки в каком-то смысле.

— Так или иначе странники сбиваются в группы. Собираться прям всем-всем вместе было бы чересчур. Хотя это, конечно, смотря что ты подразумеваешь под «собираться». Да, нет такого места, куда странники бы стекались. Хотя раньше было, знаешь? Континентальный Совет сколько-то там лет назад озаботился и учредил организацию, через которую странники предоставляли людям свои услуги. В городах пооткрывали офисы и обязали странников там работать. В те времена вся вот эта магическая инфраструктура только развивалась, а наши способности ценили куда больше, потому что технологии были не ахти. В общем, мы действительно были нужны, вот короли эту организацию и придумали. А потом — технологический прогресс, передовые научные открытия — и всё, люди прекрасно справляются с опасной магией без нас, и способности наши, ну, большая часть, уже не впечатляют на фоне всяких телефонов и телевизоров. Организацию и прикрыли за ненадобностью, офисы отдали на другие нужды, а странники стали болтаться без дела. Спасибо хоть деньгами нас продолжают обеспечивать. Так вот тусовка и загнулась. Кто знает, может быть, тогда отношения между странниками были совсем не такие, как сейчас. И это ещё надо иметь в виду, что странников с каждым годом прибывает всё больше. А так и не скажешь, правда? Впечатление такое, будто нас раз-два и обчёлся. Я сама, кроме ребят из агентства, почти никого не знаю. Ах да, насчёт агентства! Его Маричка открыла, естественно, уже сильно после того, как госпрограмму свернули. И о нём все в Тьярне знают, только оно всё равно никому не сдалось.

— Это не потому, что в агентстве сотрудников мало? С таким скромным набором способностей неудивительно, что клиентов нет. Предложить нечего.

— Проблема в том, что и работать к нам никто не идёт. Какой бы полезной способность ни была, её нужно сначала разрекламировать, а это время. И удержать нового сотрудника можно только непрофильными заказами, которых нет. Были ребята: приходят к нам все такие воодушевлённые, а через неделю увольняются, потому что им скучно. Ещё я слышала, что некоторых Маричка не принимала, представляешь? А вообще, очень немногие странники хотят помогать простым людям своими «силами». Это грустно, но это так. Лучше бы всех заставляли работать, как раньше.

Автомобиль остановился.

— Ну, вот и приехали! Рада была провести с тобой время. Надеюсь, ты задержишься у нас дольше, чем на неделю.

Франтишка помахала мне на прощание, автомобиль тронулся с места и уже скоро скрылся за поворотом.

— Как в агентстве? Осталась довольна?

Юлиан сидел на диване с книгой. Спокойный и в хорошем настроении, каким я привыкла его видеть.

— Пока сложно сказать.

— А что коллектив? С другими странниками тебе, должно быть, проще общаться.

Я неопределённо повела плечами и села рядом.

— Они странные.

Юлиан засмеялся:

— Само собой. На то вы и странники.

— Я имею в виду, с ними как будто что-то не так.

— Ну, ты ведь тоже не совсем в порядке, — заметил Юлиан и тут же опомнился: — Прости, ляпнул не подумав.

— Ничего. На правду не обижаются, — ответила я, хотя в груди что-то уязвлённо сжалось.

— Спросила про Приглашение?

Осознание пронзило меня, точно стрела. Тело бросило в жар.

— Забыла.

— И ладно. Спросишь в другой раз.

Если другой раз случится, подумалось мне. Однако сердцем я уже чувствовала странную тягу к агентству, желала вернуться туда, пусть и понимала, что вполне могу найти себе лучшее применение, что, возможно, мне не стоит связываться с теми сомнительными людьми. Но это стремление, смешанное с тоской… я не в силах была противостоять ему.

И прошло ещё очень много времени, прежде чем я разглядела в своей душе, что искала и что обрела.

Слишком много, чтобы пытаться что-либо исправить.