Локальная метрика

Глава 13. Иван

Наутро меня потряхивало, в горле першило, глаза слезились и даже, кажется, слегка поднялась температура. Так что наверх я не полез, заварил чай, плеснул в него коньяка и занялся тригонометрией, тщательно просеивая память в поисках остатков курса штурманского дела. Впрочем, задача несложная — у меня есть геодезическая карта посёлка, копия, конечно. Я её скопировал у председателя садового товарищества, когда межевал участок перед покупкой. По ней я привязался к точкам (моему дому и соседской бане), получил основание треугольника 135 метров. Зная основание и углы, вычислил расстояние до источника — три километра двести метров. Погрешность, скорее всего, вышла приличная — основание маловато, точность замера углов невысокая, — но приблизительно в трёх километрах как раз в нужной стороне находится придорожный комплекс — магазин, заправка, шиномонтаж для грузовиков и ещё что-то такое. Так что с высочайшей вероятностью свет я вижу именно оттуда. «Значит, нам туда дорога!»

Три километра — это сейчас очень много, учитывая почти полную невозможность нормального ориентирования на местности, лютый холод и полную темноту, но выбора нет — продукты и топливо нужны позарез. А значит, надо придумать способ эту дистанцию преодолеть, причём, в обе стороны. Обратно ещё и с грузом. Для этого надо решить две задачи — как не замёрзнуть и как не заблудиться (и, опять же, не замёрзнуть). Прикидывая по карте и так и этак, увидел интересный, как мне показалось, вариант — примерно в километре приблизительно в нужную сторону располагается большое… как бы это назвать? Ближе, пожалуй, к поместью, соток на пятьдесят. Каменные заборы в два человеческих роста, большие ворота с будкой привратника, ветряк, какие-то разнеможные разноуровневые крыши и верхушки голубых елей — больше ничего не разглядеть, но внушает. Краем уха я слышал какие-то фамилии из верхнего уровня областной администрации — слухи приписывали владение то одному, то другому чиновнику уровня вице-мэра, но все сходились в одном — регулярно обслуживаемой асфальтовой дорогой до посёлка мы обязаны именно этой усадьбе. Она формально не входит в посёлок, будучи чуть в стороне, и потому получается почти по прямой между моими выселками и трассой. Ну, не совсем, но отклонение небольшое. У меня возникла идея промежуточной базы, такого как бы аэродрома подскока — места, где можно передохнуть, согреться, попить чаю, складировать снаряжение — подготовиться для последнего броска на два километра. Всё-таки переход становится на треть меньше, это серьёзный выигрыш. Кроме того, есть неплохие шансы смародёрить что-то полезное прямо там — не может же быть, чтобы в таком большом доме не нашлось хоть сколько-нибудь еды? Вдохновлённый этой мыслью, я стал планировать новый поход.

Жена встретила мою идею без энтузиазма. Хотя я и не стал ей рассказывать о происшествии с верёвкой — ну, когда её что-то утащило, — она сильно за меня беспокоится. Она ещё со времён моей службы этим травмирована — рано или поздно муж всегда прощается и уходит в неизвестность, а она ждёт, не зная, дождётся ли. Мы многое поменяли в нашей жизни, чтобы этого больше не было — но ты судьбу в дверь, а она в окно. И снова, как и тогда, — у нас нет выбора, а есть слово «надо». Жена понимает его печальную неотвратимость, но расстраивается. За ней подхватили волну дети — Старшая уткнулась в телефон, в сотый раз проходя одну и ту же игру, Младший начал поднывать и кукситься. Пришлось восстанавливать морально-психологический настрой в подразделении, напомнив о ништяках промежуточной мародёрки. Мол, до трассы через тёмные поля я ещё неизвестно когда соберусь, а тут, буквально в кило… ну, то есть совсем рядом, рукой подать — огромный особняк, полный гипотетических сокровищ. Возможно, там даже есть кофе!

Как знает каждый жулик на доверии, предвкушение халявы понижает критичность мышления. Воодушевление охватило даже жену, которая понимает, что километр сейчас — это вовсе не «рукой подать», а несколько тысяч шагов в полной темноте, где каждый шаг может стать последним. Но и она поддалась всеобщему энтузиазму делёжки шкуры не то что неубитого, но, возможно, и несуществующего медведя.

— Кофе, как же я хочу кофе! — мечтательно закатила глаза она.

— А мне, а мне шоколадных конфет, пап, обязательно возьми конфет! — заскакал вокруг Младший. — И мороженого, и… и сока маракуйи, да!

Ишь ты, маракуйи ему… Хотя, какой-то сок может и найтись, почему нет. Замороженный в своих пакетах в ледяные кирпичи, но это нынешним порошковым сокам не вредит — оттаивай и пей, или так грызи. Это в том случае, если там вообще что-то есть. Вполне вероятно, что я обнаружу несколько промороженных трупов в окружении тщательно вылизанных консервных банок. Вряд ли у них там большой запас еды хранился, скорее, ежедневно подвозили свежее. Я, разумеется, не стал это говорить вслух, пусть пока радуются.

— А мне мюсли с орехами и малиной. И хлебцы зерновые… — подключилась Старшая.

— И печенек, печенек! — Младший.

— Вина хочется, — вздохнула жена, — красного, сухого…

Все вели себя так, как будто я в супермаркет собрался, а не на мародёрку. Зато как настроение поднялось! Никто уже и не думает про опасности, которые ждут меня на поверхности, не думает, что будет, если я не вернусь, не рефлексирует: «Ах, опять мы смотрим вдаль с утёса…». Наоборот, дождаться не могут, когда я притащу им долгожданную добычу, которую они уже мысленно поделили. Так, наверное, провожали в набег викингов: драккары, скрипя вёслами, ещё не вышли из фьорда, а все машущие вслед платочками уже предвкушают горы золота, которые те привезут.

Запустил генератор, отправил радостных детей на игровые подвиги, а сам пошёл готовиться. Для начала изменил форму снегоступов, превратив их в расширенное подобие охотничьих лыж — надеюсь, так будет идти удобнее, не тренируя паховые мышцы походкой враскорячку. Одно дело сто метров отшагать, а другое — несколько километров, буду потом как неопытный наездник после дня в седле. Потом взялся сооружать «сбрую» — нечто вроде разгрузочного жилета (модульная разгрузка как раз и стала его основой), но надеваемого под верхнюю одежду. На ней я закрепил, наконец, нормально шланг подачи воздуха на вдох, чтобы его петли не сползали и не мешали ходить, а также все носимое оборудование, которое боится холода: батареи для осветителя, плоскую флягу с водой и нововведение — химические грелки. У меня их нашлось аж пять штук. После активации выделяют тепло три часа, а потом достаточно полчаса прокипятить, и они снова готовы к работе. При помощи скотча и пластиковых стяжек я закрепил их по ходу воздушного шланга, чтобы как-то компенсировать потери тепла при дыхании. Эффективность пока под вопросом, но я планирую провести ходовые испытания уже сегодня, благо простуда, вроде, отступила. Устраивать сразу забег на километр не собираюсь, но выскочить наверх для решения задачи по ориентированию — почему нет? Надо проверить новую техническую придумку, которая, как я надеюсь, не даст мне потеряться в темноте снежной равнины.

Для новой конструкции я использовал теодолит и строительный лазерный уровень. Чтобы его батареи не сожрал холод, завёл питание проводами снаружи. Провод оканчивается клеммами — «крокодилами», которыми я не без труда подсоединил к оборванному проводу подсветки антенной мачты. Главная проблема оказалась в том, что это почти невозможно сделать в толстых варежках, а в тонких перчатках руки околевают быстрее, чем я успеваю зачистить провод. Руки приходится совать под канадку, к грелкам и оттаивать до восстановления чувствительности. То ещё удовольствие, чувствую себя, как столетний дед с артритом. Но грелки, зато, оказались вполне эффективными — мне гораздо теплее, вдыхаемый воздух уже не так вымораживает под одеждой.

Я не ожидал, что провожусь так долго, но всё же подключил питание к нивелиру, выставив на нём лазерную вертикаль. Теперь снежную пустыню рассекала тонкая красная линия, нарисованная лазером на снегу. Её никакая тварь не порвёт и не утащит! Я снова навёлся теодолитом на дальнее световое пятно — к моему облегчению, источник света был на месте, не погас. А значит, какая-то жизнь там ещё теплится. Соответственно сориентировал и лазерный уровень — от меня в сторону трассы побежала световая дорожка.

Паспортная дальность работы этого лазерного уровня — пятьдесят метров, но тут условия идеальные: полная темнота, белый снег, чистый сухой воздух. Допустим, он будет рисовать свою линию метров сто. Это мало, но если встать в створ луча и смотреть прямо на него, то лазер будет видно так далеко, как позволяет кривизна поверхности планеты. Шаг влево, шаг вправо — уже не увидишь. В этом его отличие от обычного маяка — фонарика, и на это я и надеюсь — пока я в створе лазера, я иду правильно. Перестал видеть — отклонился. Неудобно, что он светит из-за спины, но и на это у меня есть идея. А пока я повернул теодолит на рассчитанный по карте небольшой угол, так, чтобы он смотрел на усадьбу, и перенаправил туда луч нивелира, используя теодолит как прицел. Всё, у меня есть свой прибор целеуказания, как у крылатой ракеты. Оставил лазер включённым — надо же убедиться, что в нём не замёрзнет что-нибудь критически важное. Я очень надеюсь, что он будет работать всё время, пока я в пути, сколько бы это ни длилось. Теодолит же забрал с собой, спустившись вниз. Надо доделать ещё кое-какие мелочи.

Условным утром стал собираться в путь. Конструкция, порождённая моим сумрачным гением, выглядела так, как будто я боевой киборг, восстановленный в гаражном сервисе деталями с мебельной свалки. На моей голове поселилась раскоряка из обтянутых теплоизоляцией алюминиевых трубок (прощай, предпоследняя лыжная палка!) на которой располагаются две световые головки от китайских фонарей. Одна линзованная — «дальний свет», а вторая — с широким лучом, «ближний». Провод питания от них уходит под одежду, где на «сбруе», в кармане под автоматный магазин, лежит заряженный до упора «повербанк» на десять тысяч миллиампер-часов. Но это ещё не самое смешное — на той же конструкции, на вынесенной вперёд и вправо небольшой штанге, я закрепил полусферическое зеркало заднего вида, скрученное с велосипеда. Конструкция надевается поверх шапки, но под капюшон, поэтому трубки изогнуты, как усики насекомого, придавая мне вид абсурдный и загадочный. Смысл зеркала в том, что, по замыслу, я должен идти, держа в нем зайчик от лазера. Так я, надеюсь, буду меньше сбиваться с пути и стану двигаться по прямой.

В результате, чтобы окончательно одеться, мне потребовалась помощь — жена активировала химические грелки и помогла надеть поверх всего этого канадку, благо, её размер позволяет. Свобода движений примерно как в жёстком водолазном костюме — таком, знаете, на стальных шарнирах. На поверхности еле затянул ремни на лыжах — снегоступах — наклоняться стало сложной задачей. К моей радости, лазерный уровень по-прежнему чертит на снегу красную линию, ничего с ним не случилось. Я всё-таки опасался, что неведомое, которое тут предположительно бродит во тьме, его поломает — но нет, в отличие от шнурка, лазерный луч, видимо, не вызывал у него возражений.

Я встал слева от световой линии, чтобы не заслонять луч собой, и пошёл себе потихоньку — левой-правой, левой-правой, таща за собой волокушу с необходимым снаряжением. Снегоступы, которые теперь поуже, длиннее и с загибом спереди, не стали от этого в полной мере лыжами — скользить на них всё равно не получается, снег слишком рыхлый, — но, по крайней мере, теперь ноги можно переставлять привычным образом, и они меньше устают. Пока красная линия на снегу различалась отчётливо, проблем с ориентированием не было, но, когда я удалился достаточно далеко, всё оказалось не так просто, как я ожидал. Я ловлю зеркальцем засветку лазера, делаю несколько шагов — и она теряется. Приходится сдвигаться на шаг влево-вправо, ловить её снова — и цикл повторяется. Мой след напоминает траекторию пьяного матроса из портового кабака к родному трапу — вроде бы курс верный, но какие противоторпедные зигзаги!

Трижды по пути натыкаюсь на линии электроснабжения посёлка — они идут по каждой улочке частым пунктиром столбов, на каждом три фазы и ноль. Ну, то есть, были фазы. К моему немалому удивлению, хотя верхушки столбов торчат над поверхностью снега, повода на них оборваны. А ведь этот СИП, которым у нас не так давно перетянули все линии, довольно прочная штука. Я невольно вспомнил про свою красную верёвочку, тоже невинно пострадавшую. Может быть то, что бродит тут в темноте, не любит длинных прямых линий?

Вскоре выяснился ещё один неприятный момент — у меня нет никакого способа замерить пройденное расстояние. Через некоторое время мне стало казаться, что я уже бреду тут несколько часов, давно промахнулся мимо усадьбы и теперь удаляюсь в снежное ничто, куда буду идти, пока не рухну без сил и не замёрзну насмерть. Пришлось давить в себе приступы паники, убеждая себя, что это субъективное, и на самом деле прошёл я, учитывая кривизну траектории, всего ничего. Оказалось, что тепловой баланс, несмотря на грелки и физическую нагрузку, не в мою пользу — мне понемногу становится холодно, хотя и не так быстро, как раньше. Эх, убрал я бутылку с ацетоном подальше от люка, чтобы не мешала — а теперь забыл на неё посмотреть. Может, он уже замёрз и вокруг минус сто?

Я действительно почти промахнулся и учесал бы в поля, если бы не «дальний свет» на налобной раскоряке и не ветряк в усадьбе. Всё-таки с углом я немного ошибся, и это «немного» на дистанции в километр дало погрешность метров пятьдесят. Но я интенсивно кручу тушкой (повернуть отдельно голову технически нереально), ловя лазерный луч в зеркальце, и луч линзованного фонаря выхватывает из темноты яркие треугольники лопастей. Ветряк, к счастью, не из модных новых, где три-четыре больших лопасти, как у самолётного пропеллера, а предыдущего поколения, с большим многолопастным колесом. Заметная, в общем, штука. Сейчас он, разумеется, не крутится, заметённый снегом до ступицы, да, впрочем, и ветра теперь нет. Пришлось покинуть мою «лазерную дорожку» и пойти в сторону, ориентируясь на ветряк. Это напрягает — не совсем понятно, как потом возвращаться обратно, будучи вне створа лазера, но об этом я подумаю позже.

Снег укрыл все строения усадьбы, кроме ветряка и главного дома, у которого торчит над поверхностью мансарда. Её окно я и выставил, чтобы проникнуть внутрь. Выставил аккуратно, оторвав пластиковые откосы сайдинга (хотел отогнуть, но на холоде они просто осыпались). Вынул, отжав топором крепления, оконный пластиковый блок. Он был закреплён как всегда — на монтажную пену и несколько шурупов, так что при демонтаже не пострадал, я его просто поставил внутри на пол. Не могу сказать, зачем я так аккуратничаю, а не разбил стекло — просто не люблю вандализма, я сам немало домов простроил и чужого труда мне жалко.

Мансарда оказалась жилая, разделённая на две комнаты, в каждой из которых по кровати, по шкафу и столику. Обычно так оснащают гостевые помещения — аккуратно, но слегка казённо. Поймал себя на том, что всё время принюхиваюсь, ожидая трупного запаха — хотя нюхать через два метра намотанного на тело противогазного шланга я мог разве что собственную задницу. Да и откуда при таком холоде взяться запаху? Просто психологически давит мысль, что где-то тут, скорее всего, лежат здешние обитатели. Поскольку тепла в доме нет, то явно неживые.

Вниз на второй этаж ведёт довольно широкая лестница — это хорошо, по узкой я бы в своём скафандре не протиснулся. Там оказались спальни — вполне роскошная, в этаком стиле псевдо-рококо с огромной кроватью — видимо, хозяйская, и несколько попроще — не знаю, чьих. Стенные панели из дуба с позолотой, люстра — хрустальный водопад, толстый ковёр, головы невинно убиенных животных… Олень, кабан. Какие-то рога на досках. Обычно такой стиль обожают люди, чьё представление о прекрасном формировалось в позднем СССР. Впрочем, пусть каждый живёт, как ему нравится. Хрусталь, бархат и золото? — Да лишь бы на здоровье! Пусть хоть пресловутый золотой унитаз себе ставят, я его им даже подключу не очень дорого…

Постель разобрана, покрывало валяется на полу, рядом стоят тёплые войлочные тапки самого пенсионерского вида, но хозяина нет. Это печальный симптом — я ещё надеялся, что на момент, когда мир сломался, население усадьбы было в городе, а значит, тут никто не замерзал в темноте, доедая продукты, которые я хотел бы считать своими. Однако вряд ли они бы уехали, не заправив постель, так что, скорее всего, я найду их где-нибудь внизу, возле камина. Ведь есть же здесь камин? Просто обязан быть. Вот у него, в безнадёжной попытке обогреться подшивками глянцевых журналов и обломками мебели, и нашли свой конец жители этого большого дома. Странно, что дубовые панели со стен на дрова не сбили, кстати. Я бы первым делом.

На этаже пять спален, и в трёх из них я нашёл ту же картину, что в хозяйской — незаправленные кровати, тапки и одежда рядом, как будто проснувшиеся сразу убегали куда-то босиком в трусах и не возвращались больше. В одной на прикроватном столике стоит лопнувшая кружка с тёмным льдом замершего чая и кучка мышиного говна вокруг того, что когда-то было бутербродом. Две оставшихся выглядят нежилыми, там кровати остались застеленными. Ещё обнаружил два небольших санузла — с расколотыми унитазами, стоящими в ледяной луже и лопнувшими смесителями на раковинах. М-да, вот вам и ваш магистральный газ.

Вниз спускался с тяжёлым сердцем — не то чтобы я боюсь покойников, но настроение они определённо не повышают. Однако, к моему удивлению, каминный зал — пожалуй, именно так можно назвать помещение, где камин доминирует над прочим интерьером, располагаясь посередине просторной комнаты, — оказался пуст. И мебель на месте — несколько удобных на вид диванов, роскошное кресло-качалка из гнутого дерева (сам бы от такого не отказался) и журнальные столики с журналами на них. И никаких трупов, что особенно приятно. То есть, никто камин мебелью не топил, да и вообще не спасался от холодной смерти. То ли тут всё же никого не было, то ли они все грелись где-то в другом месте. В бане, может быть? А что, для пары — тройки человек баня — более перспективный вариант, чем этот огромный зал, который всё равно не протопить камином. И теплоизоляция там получше, и объем поменьше, и дрова, небось, какие-нибудь есть… Но всё же я бы поставил на то, что никого тут нет и не было. Особенно после того, как заглянул в шкафы на кухне. В пару мест проникли мыши, и про то, что там хранилось, можно забыть, но, в основном, добротная дорогая мебель выдержала натиск мышиных зубов, оставив мне довольно приличные запасы продуктов. Даже в холодильниках все замёрзло быстрее, чем испортилось — большой дом без отопления выстывал быстро. Я стал обладателем кучки мороженых овощей, замерзших картонных брикетов с молоком и какими-то йогуртами, окаменелого в морозилке мяса, множества пакетов с крупами и прочего весьма актуального добра. Вино, к сожалению, полопалось — кроме пары бутылок крепкого хереса, который тоже, разумеется, замёрз, но бутылки почему-то не лопнули. А впрочем… Я нашёл полиэтиленовый пакет и, стряхнув с бордовых цилиндров замороженного вина осколки бутылок, засунул туда парочку красного сухого, как жена просила. Оттают и выпьем, почему нет? Да и херес тоже пригодится, он хорошо согревает — если его, конечно, не надо для употребления грызть. Но самая большая радость спрятана в шкафчике у навороченной индукционной суперплиты — там в пакетах и банках стоит зерновой кофе разных сортов. В общей сложности почти килограмм. Это просто праздник какой-то! Уже ради одного кофе стоило преодолеть этот километр, а ведь тут и шоколад, и печеньки, и даже мороженое. И соки в ледяных тетрапаках. И мюсли с орехами. Всего этого по чуть-чуть, но мы можем устроить настоящий пир!

Хотелось похватать вкусности и бежать обратно, радовать жену и детей, но я выдохнул, успокоился и начал складывать продукты в толстые мусорные пакеты. Опасаюсь, что, когда химические грелки выработают ресурс, я начну быстро замерзать. Я и с ними-то чувствовал себя не очень комфортно — в доме ничуть не теплее, чем на улице. Сколько я уже на холоде? Добрался до наручных часов — ого, уже два с половиной часа! Грелки на исходе. Это серьёзная проблема, на обратную дорогу их уже, скорее всего, не хватит. Интересный вопрос — смогу я дойти без них? То есть, понятно, что замёрзну, вопрос — насколько сильно? Впрочем, что гадать — скоро узнаю. А поскольку грелки всё равно сдохнут быстрее, чем я вернусь, то имеет смысл пошариться тут ещё. Вдруг найду что-то ценное, кроме продуктов? Хозяйство тут, судя по всему, было солидное.

На первом этаже, кроме каминного зала, занимавшего большую часть площади, нашлась пара жилых комнат неожиданно спартанского вида — видимо, для прислуги, — и роскошный санузел с массажной ванной. Унитаз, к моему разочарованию, оказался не золотым — обычный фаянсовый, хотя из дорогих. Расколотый и покосившийся, мороз его не пощадил. А вот золотой, небось, выдержал бы — золото пластичнее…

На другой стороне каминного зала обнаружил дверь в библиотеку-курительную. Надо же, как прям в английском замке каком. Всё в аристократию играют. Судя по книгам, выстроенным по гармонии внушительных корешков, роль у них тут чисто декоративная. Дизайн интерьера такой. Ну и глупо же держать книги там, где курят. Не идёт им это на пользу. Но здесь оказалась и полезная часть интерьера — хороший бар с дорогим крепким алкоголем. Он тоже замёрз, но бутылки не лопнули — спиртосодержащие жидкости замерзают не совсем так, как вода. Если бы не на себе тащить, я бы сгрёб всё — при моих доходах я о таких напитках даже и мечтать не мог, — но пришлось ограничиться парой бутылок коньяка подороже. Ничего, я сюда ещё вернусь!

Неожиданно оказалось, что задняя дверь, ведущая из дома на двор, спокойно открывается — я ожидал, что она будет завалена снаружи снегом, но нет — надворные постройки соединяются крытыми переходами, без стен, но с арочной крышей из витиеватых металлоконструкций. Снег ложился быстро и без ветра, в результате их так и не засыпало, остались такие как бы снежные тоннели. Это здорово упрощает задачу. Я не могу себе отказать в желании осмотреться, хотя химические грелки уже начали выдыхаться, и я ощутимо подмёрз. Как ни странно, бани не обнаружил — а я-то был уверен, что баню на участке строят сейчас едва ли не вперёд сортира. А может она и есть, но к ней не ведёт крытый переход, и теперь её отделяют от меня метры снега, причём, неизвестно, в какую сторону. Зачем мне баня? Ну, не обязательно баня, но какое-то маленькое помещение с печкой найти бы хотелось. Учитывая, что химические грелки быстро выдыхаются, мне нужен перевалочный пункт для обогрева, а главное — для их перезарядки. Чтобы грелка восстановилась, её надо пару часов кипятить в воде, а где это делать теперь, кроме как в бане? И тут я увидел, где.

У нас это называют «финский гриль-домик», хотя я не уверен, что финны такое хоть раз видели. Круглое небольшое строение с конической крышей, размером с большую беседку, но закрытое. По периметру сплошная лавка, накрытая чем-нибудь мягким, а в центре на подиуме стол-очаг-мангал-барбекю. Отличное место, чтобы выпивать небольшой дружной компанией в плохую погоду, закусывая тем, что жаришь сам прямо между тостами. Жаль, стоит дорого. Вот на это строение я и наткнулся в конце снежного коридора.

Этот «гриль-домик» выгодно отличается от типового решения тем, что не совсем «гриль» — вместо открытой барбекюшницы в центре стоит небольшая, но всё же кирпичная кулинарная печь-плита, с вмурованным казаном и духовкой. Видимо, здешние обитатели не любили давиться подгорелым на углях мясом, а предпочитали более сложные блюда. В результате свободного места в домике осталось совсем мало, но мне это было только на руку — меньший объем прогревать. Сзади нашлась незаметная дверка в ещё одно крохотное помещение — оно, к моей радости, оказалось заполнено упакованными в полиэтилен «евродровами». Эти цилиндрические псевдополенья, прессованные из стружечных отходов столярных производств, горят ничуть не хуже настоящих. Удобно для тех, кому лень пилить-колоть, и не жалко денег.

Сам по себе домик не утеплён, в одну доску, но снаружи снег, а он сам по себе прекрасный теплоизолятор, так что поднять температуру до плюсовой, пожалуй, получится. Если, конечно…

Я нашёл на полочке у печки спички и кусок бумаги, поджёг и засунул в топку. Увы, дым пошёл в домик, а не потянулся внутрь. Похоже, срез трубы ниже уровня снега, тяги нет. Но это поправимо. В общем, какие-никакие перспективы тут вырисовываются, есть над чем работать, а сейчас пора домой — грелки разрядились окончательно, и я уже прилично подмёрз. Одна надежда, что на ходу согреюсь — сани будут с приятной тяжестью продуктов, под нагрузкой тепловыделение организма больше. Ну, теоретически. Но напоследок всё же не удержался, сходил по последнему снежному коридору. И там, за боковой дверью большого, на несколько машин, гаража, я увидел самое прекрасное — снегоход.

Нет, здесь стоит и глянцевый представительский бизнес-седан, и какой-то дорогой внедорожник на пошлых блестящих дисках, но я, открыв дверку, упёрся сразу в него — в снегоход. Внутри у меня загорелась лампочка — вот оно! Загорелась — и сразу погасла. Тут, блин, бензин уже замёрз, толку теперь со снегохода этого… Кстати, о бензине — в гараже нашлись две полные канистры, видимо, как раз для снегохода этого. Ну и мне, значит, для генератора сгодится. Наверняка в баках машин тоже есть топливо, но его уже не слить, застыло. Но топливо потом, в следующий заход. Пора бежать домой, да побыстрее, а то холод поселился внутри под одеждой и подбирается к телу.

Вытащил пакеты с едой в мансарду, выкинул в окно, пролез сам. Когда начал цеплять снегоступы, вдруг понял, насколько вымотался — наклонившись к завязкам, чуть не упал. Голова кружится, ножки подкашиваются… Холод силы выпивает, как вампир. Уложил мешки в волокушу, побрёл обратно, стараясь держаться своего уже почти сгладившегося следа. Вот интересно, а снегоход на такой рыхлой поверхности удержится, или утонет нафиг? Там, вроде, утилитарник какой-то стоял, с широкой гусеницей и расширенными лыжами, может, и поехал бы. Если б бензин не замёрз, и все остальное с ним. А как было бы шикарно на снегоходе, эх… Волокушу к нему зацепил — и к магазину мухой метнулся. Это тебе не с саночками пердячим паром… Как ни странно, лазерную свою дорожку нашёл довольно легко — шёл и крутил головой, пока не словил красного зайчика. Дальше уже иду так, чтобы его всё время видеть, проще простого.

Однако новая напасть — села батарея в фонаре. Хоть и здоровый повербанк, и под одеждой укрыт, а разрядился быстрее, чем я ожидал. Достал за верёвочку из кармана запасной — а он не зажигается, чтоб его. Тряс, стучал, пытался покрутить крышку — бесполезно. Видимо, светодиод сдох. Иду, совершенно не видя, куда, в полной темноте, держась на красную чёрточку вертикальной развёртки лазерного нивелира. И замерзая всё сильнее с каждым шагом. Такое ощущение, что вместе с электричеством из батареи фонарика уходило тепло и из моего тела. От холода просто больно — кажется, что воздушный шланг примёрз к моему телу и с каждым вдохом промораживает в нём ледяные дорожки. Я невольно стал задерживать дыхание, но от этого только хуже. При нагрузке кислорода и так не хватает. Голова начала кружиться сильнее, и я упал. Встать в рыхлом снегу с примотанными к ногам снегоступами оказалось настолько сложно, что меня охватила паника — показалось, что затягивает, как в зыбучий песок, и я сейчас утону, как в трясине… К счастью, сумел ухватиться за сани, и, опираясь на них, поднялся. Адреналин прочистил голову, и я даже как будто уже не так мёрз, как минуту назад. Очень странно и страшно идти, ничего не видя — если бы лазер погас, у меня не было бы шансов.

Пока добрался до люка, был уже на последнем издыхании. Открыл и уже буквально сполз вниз. Втащить продукты сил не было, я ввалился в дом и рухнул на пороге, покрываясь инеем, как вынутая из морозилки бутылка. Кстати, о бутылках…

— Дорогая, хочешь красного сухого вина? Подогретого, с пряностями и мёдом? — прошептал я, как только подбежавшая в панике супруга освободила мою голову от капюшона и маски.

— Боже мой, милый, до чего ты себя довёл! — всплеснула руками жена. — На тебе лица нет!

— Черт с ним, с лицом, — я попытался махнуть рукой, но не смог, мне показалось, что гравитация у нас дома, как на Юпитере, и я сейчас растекусь по полу прихожей склизкой лужицей. — Вина-то хочешь?

— Да, конечно! — кажется, у жены на глазах слезы, но я не могу сфокусировать зрение. После абсолютной темноты поверхности даже тусклое аварийное освещение режет глаза.

— Тогда тебе придётся притащить мешки… — выдавил из себя я. — Мне уже никак…