Лерка, Лера, Лерочка [СИ]

Часть 5. В Тылу

Долго думать о маршруте и способах передвижения к месту встречи с Владимиром и Леной не пришлось. Все решило начальство. В соответствии с графиком ООН, наступала очередь России по доставке гуманитарной помощи в одну из соседних стран, этим и решили воспользоваться. Туда летел самолет и Леру просто включили в состав группы, сопровождавшей груз. Там она должна была купить небольшой грузовичок, загрузиться и уже с другими документами, проехать около тысячи километров, пересечь две условных границы между государствами и встретиться с Фотографом. Все должно было занять две недели. На месте должны были отработать вообще за неделю. Вроде и недолго, но весь вопрос в самолете, сможет ли он столько ждать, не вызывая больших подозрений. Что бы ускорить процесс, оружие спрятали в самолете, в одном из тайников, на месте искать не придется. Конечно, это был риск. Подобные рейсы запрещено использовать для военных целей, но выхода из сложившейся ситуации на данный момент не было. Фотограф и Толмач уже больше трех месяцев сидели без связи, и у них наверняка накопилось много полезной информации.

С самолетом придумали, нужно создать неисправность, которую можно устранить, только поменяв деталь, на аналогичную, доставленную из России или из Европы. Летчиков заменили на военных, представив их как гражданских. Лететь надо было, фактически на неисправном самолете. В общем, что-то с шасси. Лететь можно, но взлететь нельзя и садиться опасно.

Пока летели, Лере все не давала покоя ее черная полоса, должна же она когда-нибудь кончиться. Надо же, три выговора подряд ни за что. Везде был риск, но было и выполненное задание. В последнем случае, вообще, задания не было, был один риск. Конечно, если бы было с собой оружие, все могло быть проще, но могло быть и сложнее. Если бы эти дебилы, оказались просто обычными алкоголиками, и не было у них обрезов, тогда, применение оружия могло оказаться, мягко говоря, не законным. Хотя ножи были. А если бы и ножей не было, вот тогда, пистолет в руке просто мешал. Обычная драка и все. Прием с занятой рукой проводить сложно. Бить пистолетом, покалечишь, и может быть случайный выстрел. Иди потом, оправдывайся. И все как то получается не так, как бы, не сделала, все равно не так. Как ни крути, а все не так. Задание это на Ладоге. Ведь сказала сразу, нельзя брать Наташку с мужем. У них уже все готово, вот-вот, и в самолет, по назначению. Но у начальства свои взгляды, подумаешь, на озере позагорают, заодно отдохнут, сил наберутся. Других на тот момент не было. Набрались. А теперь она еще и виновата. Лечение Наташкиного мужа затягивалось, после операции пошли осложнения. Ничего серьезного, но если не лечить, может вылиться в большую проблему. Немного поразмышляв, и встав на сторону генерала, она все же с ним согласилась. Если бы на месте недотеп бандитов, оказались подготовленные люди, например те, что чуть не увели железку на Ладоге, была бы им труба. Там дело спас вертолет пограничников. А так, считай раненных и убитых, и отдувайся, как у тебя из-под носа стащили защищаемый объект. Она расслабилась и позволила расслабиться другим, считая, что все жулики пойманы, и делать больше нечего. И со старушками. Если бы это была провокация или ловушка, организованная хорошо подготовленными людьми, тогда ей бы не поздоровилось и на связь с Фотографом, посылать было некого. Любой его случайный контакт мог быть проверен местными бандитами и привести к провалу. Это для непосвященных, они простые пираты, а на самом деле это хорошо организованная группировка с разведкой, службой безопасности и полицией. Не зря террористы выбрали для подготовки своих полевых командиров, именно этот уголок земли. Контролировать очень сложно. То гражданские войны, то войны группировок, а то просто, хорошо организованная неразбериха, в которой можно творить то, что выгодно местным хозяевам жизни.

Долетели нормально, без происшествий, даже сели классно, это со сломанным шасси. Летчики классные, молодцы ребята. Купила грузовичок, и бортмеханики самолета сутки над ним колдовали, меняя кое-какие детали, прихваченные с собой из Питера. Бригада бортмехаников специально была усилена механиками из отряда. Ночь не спали, наконец, старший механик изрек

— Все, теперь как часы, доедет куда надо и обратно вернется.

Загрузили груз, в основном крепкий алкоголь, из тайника достала оружие, два пистолета с глушителями, автомат, укороченная винтовка с оптическим прицелом, пару гранатометов, несколько гранат, пару ножей и набор ножей для метания. Уложила все под сиденье, в карманы и в разгрузочный жилет, под куртку. Вроде не очень заметно, но жарко.

Тронулась в путь. Дорога хоть и была не подарок, но все же, лучше, чем у нас в лесу. Машина бежала ровно, переваливаясь с одной горки на другую. Сутки за рулем и по не многу она начала сдавать. Сильно клонило в сон. Пришлось остановиться и выпить кофе. Для бензина были установлены дополнительные баки, и его должно было хватить на всю дорогу до места встречи. Надолго останавливаться нельзя, можешь стать приманкой для бандитов.

Наконец, на горизонте показался нужный перекресток. Поворот к поселку рыбаков, там, в основном жили рыбаки и персонал, обслуживающий не хитрое хозяйство миниполиса, то есть, поселка. Рядом с перекрестком был расположен совсем маленький миниполис. Пусть и далеко от берега, в десяти километрах, зато на дороге, по которой проезжали транзитные машины. Он стоял несколько особняком, и был очень удобен для встреч и отдыха. Там было кафе со всеми признаками цивилизации. Здесь была бензозаправка, мини гостиница, само кафе, крохотная автомастерская и так называемая дискотека с удобствами на улице. В кафе заходили водители, в основном белые, которые везли транзитный груз, напивались и шли на дискотеку, искать девочек или других приключений. Темнокожие водители и местное население вело себя гораздо скромнее, но молодые парни, все же ходили на дискотеку, потанцевать или точнее, посмотреть, как танцуют белые. Очень пьяный белый, мог утром проснуться без кошелька, давая дополнительный доход не богатому населению поселка. Полиции практически не было, заезжали по большим праздникам, но в их работе тут, главным было, вовремя смыться. Иногда, из соседней страны, сюда приезжали пираты, иногда свои такие же, то им привозили выкуп, то оружие, реже спиртное и наркотики, тогда доставалось и полиции. Нет, их не убивали, если они не сопротивлялись, их просто грабили, отбирая деньги, документы и оружие. Иногда привозили рабынь, всяких разных, черных и белых. Но местное население и постоянных жителей они не трогали, наверное, была договоренность с кем то, мы вас не трогаем, а вы нас. Но скорее всего, они просто боялись, что здесь появятся какие-нибудь международные силы под флагом ООН и перекроют канал поставки оружия и боеприпасов, тогда их промыслу на море придет конец.

К кафе она подъехала утром. Внутри никого не было. Посидела за столиком, выпила остатки кофе из своего термоса и уже собралась выйти на улицу, посмотреть на свой грузовичок, тут за всем глаз да глаз нужен, появился хозяин, пожилой негр. Он очень плохо, но все же знал английский. Понимал все, а вот разговаривал с трудом

— А, красавица, что-то ты сегодня рано и смотрю, одна.

Тут они несколько раз ночевали с Борисом, когда приезжали на встречу, наверное, хозяин их запомнил, хотя ей казалось, что он на них и внимания не обращал. Их обслуживала маленькая девочка лет десяти, дочь хозяина.

— Бросил меня мой дружок, место на корабле подвернулось, вот он и ушел в плаванье, меня втянул в авантюру, а сам сбежал.

— Так ты, наверное, забеременела, вот он и смылся. Парни, они такие, сделают и бежать.

— Не знаю, проверятся то негде. Да и денег нет.

— Что, дружок твой, с деньгами сбежал?

— Нет, я же говорю, в авантюру втянул, а что теперь делать, не знаю.

— В какую?

— Предложил купить виски по дешевке и тут где-то продать, а сам в море ушел, и чего с этими бутылками делать, я не знаю.

— Много у тебя их.

— Целый грузовик.

— Пойдем, посмотрим.

Они вышли на улицу. Лера подвела его к грузовичку и откинула брезент. Хозяин присвистнул и покачал головой.

— Много. Мне сразу за столько не заплатить.

— Платить можно и по частям.

— Тогда я все возьму, но деньги не сразу.

— Договорились. Я все равно не знаю, что с этим делать, а деньги нужны.

— Я смотрю, ты сама машину водишь?

— Да, больше все равно некому.

— А катер?

— Можно попробовать, но не буду врать, никогда не управляла.

— Катер еще проще, чем машина, если будешь искать работу, давай ко мне, а то я не справляюсь один. Жена часто болеет, а дети еще малые. Больших денег не обещаю, но если дело пойдет, заработок будет.

— А что делать то?

— Понимаешь, пока жена не болела, я катер купил, туристов ваших возить.

— Каких наших?

— Из Европы.

— Я не из Европы, я из Канады.

— Мне все равно, белых, надо возить. Приезжают, кто рыбу ловить, кто просто покататься, кто понырять с аквалангом. Их надо туда свезти и обратно, там, на катере покатать. Если желающих нет, здесь помогать надо, дети английский не знают и путают все. Гости ругаются. Заодно и детей английскому поучишь, а то здесь некому. В общем, поживешь у меня, не обижу.

— Я подумаю, а как вас прикажите называть?

Негр назвал имя. Лера попыталась его выговорить, но из трех попыток, не получилось ни одной. Негр улыбнулся

— Вот, вечно вы белые так напутаете, что и я не пойму, как меня зовут.

— А можно я вас буду звать дядюшка Том.

— Меня ваши зовут Джеком.

— Хорошо, я вас буду звать дядюшкой Джеком.

— Тебя-то как звать?

— Анни.

— Вот и познакомились.

— Дядюшка Джек! Я с дороги очень устала, очень хочу, есть и спать. Сейчас грузовик разверну, вы разгружайте, а я поем, и пустите хоть куда-нибудь поспать.

— Ты грузовик во двор загоняй, там другой вход есть и к кладовке поближе носить, а я сейчас дочке скажу, она поесть приготовит и комнату покажет.

До встречи с Фотографом, было еще больше полвины суток, и можно было поспать. Грузовик она загнала во двор, закрыла кабину, что б никто не лазил, а то там оружия выше крыши, и пошла снова в кафе. Как все отлично устроилось. Если бы не этот случай, пришлось бы думать, куда деть столько виски. Хоть выбрасывай. Виски взяли, что бы была цель поездки, не вызывающая подозрений, да и если остановят и будут грабить, то грабителям этого и хватит. Но ее никто не остановил и ничего не спросил, а вот обратно этот груз вести уже нельзя, не поймут. Там этого добра навалом. И оружие надо спрятать. Тоже ни к чему. Выезжающих не проверяют, а вот въезжающих, могут и посмотреть.

Дочь хозяина сделала Лере поесть, Лера все съела, а то голодна была так, что казалось, будто желудок уже прилип к позвоночнику. В дороге есть было нельзя, она бы сразу уснула, а так на пустой желудок, в сон не очень тянуло, да плюс крепкий кофе. Девочка дождалась, когда Лера разберется с завтраком, и проводила ее в комнату. Комнатка была на самом верху, маленькая и жаркая. Лере было все равно. Она разделась и сразу же уснула. Сон был глубокий, без сновидений. Проснулась к ночи. Высунула нос из комнаты, внизу гремела музыка и толпа. Толпа, это конечно громко сказано, человек пятнадцать. В основном, белые, но были и темнокожие. Все друг другу что-то говорили. Лера незаметно выбралась к двери во двор, но она была закрыта. Пришлось поблуждать по коридорам гостиницы и кафе, и выбраться через них в кухню. С кухни прошла за стойку бара и увидела Джека. Попросила открыть ей дверь и ворота, ей уже пора.

— Как, а ты разве не останешься? — Спросил он — Мы же вроде договорились.

— Сейчас не могу, надо долг за виски отдать, да и парня своего еще поискать, если не найду, вернусь.

— Если будет возможность, еще виски привези.

— Хорошо.

Разговаривать было тяжело, мешала громкая музыка. Слова разбирались с трудом. Джек открыл дверь, вышел во двор и открыл ворота. По дороге он сунул ей пачку денег

— Это половина, когда приедешь, отдам еще половину, виски хороший, сегодня у народа праздник.

Лера села в машину, завела двигатель, подъехала к бензозаправке, залила бензин и продолжила путь. Еще бы плохой виски. Из самой Москвы таранили. Мужики из отряда и пробу сняли, да еще акцизные марки пришлось отдирать, да так, что бы следов их не было. Во, было бы смеху, если бы таможня или налоговая накрыла после того, как марки отодрали.

Место встречи находилось от кафе еще километрах в тридцати, дальше по дороге. Там был съезд в глухое место, и недалеко были небольшие скалы, выходящие к морю, но до моря было еще далеко. До пункта назначения добралась нормально, заглушила двигатель и стала ждать. Вокруг тишина, ветра нет, слышен каждый шорох, иногда крик дикого зверя или птицы. Кого, она не знала, первый раз тут, в тишине. Вдали показался луч фар автомобиля. Автомобиль моргнул три раза фарами, она ответила, потом фары погасли, и замигал красный огонек, Лера тоже выключила фары и просигналила красным фонарем три точки три тире. Автомобиль снова включил фары и поехал к ней, это Володя с Леной. Наверное, соскучились, она тоже.

Автомобиль подъехал, выключил фары, и из открытой двери первой выскочила Ленка, Лерка тоже выпрыгнула из грузовика и они обнялись, потом еще расцеловались. Володя, заглушив двигатель, вышел вслед за Леной, но не знал, как их разнять

— Ленка, оставь мне хоть кусочек Лерки, это пусть и маленькая, но Родина.

— Лера обняла и поцеловала его тоже.

— Соскучились, ребята.

— Еще как. — За всех ответила Ленка. — Ты знаешь, какой Вовка зануда, даже когда остаемся вдвоем, не разрешает разговаривать на русском, говорит, забудешься и где-нибудь ляпнешь по-русски, а рожать как будешь, учись кричать мама по-английски, в общем, держит меня в ежовых рукавицах, а сам виски с местными хлещет, как воду.

— Вот, не успела встретиться и сразу ябедничать.

— Да ну тебя, Вовка, дай хоть с подругой по-русски поболтать, а то совсем язык забуду, домой вернусь и мама, по-русски не скажу.

— Как вы тут?

— Отлично, Вовка преуспевающий бизнесмен, спиртом торгует, из него еще виски делает. Спирт плюс вода и краситель. Прямо как дома, в ларьке. Класс. Местные берут. Дома бы этим занимался, давно состояние сколотил, а то живет на одну офицерскую зарплату.

— Врешь, Ленка, не на одну зарплату ты живешь. — Возразил Вовка.

— Да, а какой у тебя еще дома доход. — Возмутилась Ленка.

— Сейчас разговор не обо мне, а о тебе.

— А у меня какой и откуда?

— От верблюда, ты живешь не на одну зарплату, а на две, моя то, тоже тебе достается. — Со смехом ответил Вовка.

— Так тебя на эту зарплату еще накормить, одеть и обуть надо. Тоже придумал, на две.

— Еще доход от фотографий, иногда печатают в журналах о природе. Звери, птицы. Так, что в деньгах не нуждаемся, плюс наши подбрасывают, в общем, обеспеченные и уважаемые люди. Ленка школу организовала, тоже доход, но крошечный. Там, в основном бедняки, если много запросить, детей не будет, а так крыша шикарная, жить можно.

— А ты как, не собралась еще? — И Ленка потрогала Леркин живот.

— Да вроде нет пока, а ты?

— А я уже да, два месяца.

— Молодец, а как рожать думаешь, здесь, или куда рванешь? Это может быть опасно.

— Здесь, в соседнем городке есть хороший врач акушер, он по-английски ни бум-бум, знает французский, учился в свое время во Франции, ну а уж по-русски и тем паче, даже если что вырвется, не поймет.

— Смотри, рискуете.

— Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

— В нашем деле, бывает не до шампанского.

— Это я так, что бы себя успокоить. Конечно, страшно. Здесь такие вещи творятся, ужас.

— Да уж. Я в отчете все указал, а рассказывать не хочется, пусть там, у начальства голова болит, как быть, ученых надо подключать. — Продолжил Ленкин монолог Владимир. — Нам, своим серым умишком это не осилить.

— А если в трех словах?

— В трех словах и то страшно. — Добавила Ленка.

— И что же тут?

— Тут готовят так называемую элиту, как они говорят элиту бойцов сопротивления, полевых командиров и пастырей народных, которые будут проводить волю Аллаха в народ. — Продолжила Ленка

— А на самом деле?

— А на самом деле, никаким Аллахом и не пахнет, многие даже Корана не знают, зато знают, как взорвать, убить, пытать, на иглу посадить, плюс всех прибывших делят на три группы, рабов, исполнителей и пророков. — Продолжил ее рассказ Владимир. — Рабы, это те, кто не может стать идейным борцом. Их зомбируют по-полной, полностью отключая мозг. Они могут выполнять простейшие команды, хорошо драться, стрелять и взрывать себя. Это в основном девушки. Их здесь человек двадцать. Если девушка не зомбируется, то ее используют для прислуги и развлечений, а потом делят на органы и убивают. Исполнители, это в основном люди, верующие в Аллаха или готовые ради денег на все. Им внушают, что они борются за идею и отдают свои жизни за правоверных мусульман, а в случае смерти, сразу попадают в рай. Эта группа наиболее многочисленна, в основном мужчины. Из них делают элитных бойцов и полевых командиров для диверсионных групп. Третья, это пророки, люди, имеющие дар внушения, обладающие возможностью гипноза. Из них готовят духовных деятелей, которые помогают главному пророку здесь или разъезжаются по свету, для вербовки новых солдат эскадрона смерти. Их учат обманывать людей, обещая несметные богатства, рай на том свете, радость и счастье в этой жизни. При этом всех их подвергают психологической обработке и гипнотическому кодированию с вмешательством в деятельность мозга. Даже бывает, проводят непонятные операции на головном мозге. В общем, страшно. — Провел краткую беседу Владимир.

— Мы тут могильник нашли. Туда свозят тела, после неудачных операций или изъятия органов. Везде трепанация черепа. Раз, вообще посчастливилось поймать заблудившуюся на тренировках девчонку, глаза пустые, а драться лезет, силы немерено, и боли почти не чувствует. Мне с ней не справиться было. Вроде бью куда надо и чувствую, что пробиваю мышцы, а реакции на удары никакой. Вовка скрутил ее, так кусаться лезла. — Продолжила Ленка.

— Чеченка или дагестанка?

— Нет, русская. И по внешности и по разговору, да еще матом кроет, от мужика такого не всегда услышишь. — Может и украинка, но скорее всего из России. Нас же не различить, мама русская, папа юрист.

— Что вы с ней сделали?

— Пришлось убить, поговорить не получилось, рычит, орет и кусается. Чтобы эти гады не дергались, сделали шрам, похожий на трепанацию и к ним в могильник подсунули. — Вроде, пока схавали.

— Да еще, похоже, они тут устроили торговлю органами на широкую ногу. В общем, кто с их идеями не согласен или не подвержен внушению или гипнозу, тех на органы или на опыты, поэтому выход школы не велик, зато доход от подготовки пиратов и торговли органами огромный, наверное, миллиард в год, если не больше. Поэтому, в этом районе они себя так тихо и ведут. Особо не пиратят, и заварушек не устраивают. — Продолжила Ленка.

— Но за эфиром четко следят, вся школа ихняя, антеннами утыкана. Там фотки антенн есть, пусть наши электронщики подумают, как сигналы перехватывать, наверняка радиообмен солидный. В-общем, у них все схвачено, патрули на дорогах, контроль за эфиром, и за чужими. Разведка, в правительстве свои люди, и все на высшем уровне. — Закончил обзор ситуации Владимир.

— Вляпались, по полной программе, в самое логово. — Закончила Ленка.

— Ты к нам надолго? — Спросил Владимир.

— Нет, сегодня обратно, самолет ждет.

— Плохо, нам связь нужна, как воздух, туда и обратно. Что бы по фотографиям людей опознавать и строить причинно-логические цепочки. А так мы вам информацию даем, а обратной связи нет, только короткие сообщения. Да и к вам она идет не оперативно. Приехал мужик, покрутился и уехал, кто он, зачем приезжал, что делал и куда направился. Если оперативно решать, о многом можно догадаться, а так ерунда получается. Отсюда передавать ничего не получиться, контроль, тотальный. Даже интернет просматривают, у них и аппаратура на уровне, и специалисты сильные.

— Понятно, будем работать.

— А когда обратно?

— Прямо сейчас, самолет ждет. Да, вот еще, меня оружием напичкали выше крыши, надо спрятать, обратно тащить, смысла нет, при въезде в города проверяют. Сюда ехала, вроде пронесло.

— Смотри, на дорогах иногда их патрули появляются, можешь влететь.

— Я все равно одна, вести машину и стрелять, не получиться. Кроме того, вам прислали хорошую рацию, на случай опасности.

— Ладно, здесь есть пещерка одна, на обрыве, случайно наткнулся, давай, разгружайся и пошли, тут не далеко.

Они вытащили все и за два захода отнесли к обрыву, Владимир спустился по склону, метров на десять вниз и сложил это добро в пещеру. Устроили целый конвеер, Лена передавала Лере, она Владимиру, он уже складывал в тайник. Пещерку завалили камнями. По настоянию Владимира, Лера оставила пистолет и нож. Даже если остановят, можно оправдаться страхом, быть ограбленной, здесь на это смотрели сквозь пальцы.

Распрощались. Лера села в машину и помахав рукой Володе с Леной, отправилась в обратный путь. Нужно было успеть затемно, проскочить хозяйство дяди Джека, что бы ни у кого не возникло лишних вопросов.

До первой границы добралась почти без приключений. Километров за пять ее остановили четверо вооруженных людей, перегородив своей машиной дорогу. Велели выйти. Лера вышла, прикидывая, как с ними разбираться, в случае возникновения конфликта.

— Куда едем? — Спросил один из них на немецком.

— Я говорю по-английски, по-немецки плохо понимаю. — Ответила Лера.

— Куда едем? — Спросил второй подошедший, уже на английском.

— Я еду в город на ту сторону.

— Зачем?

— Домой возвращаюсь.

— Откуда.

— От Джека.

— К нему, зачем ездила?

— Мой парень виски купил, а там не продать, так он меня бросил с этим барахлом, сам сбежал, оставив меня с большими долгами, я не знала, что делать и обратилась к Джеку, он помог.

— А, вот откуда у него виски. — Сказал один из бандитов.

— Тогда у нее должны быть деньги, пусть отдает. — Продолжил другой.

— Я не могу отдать, это долг, не отдам, меня на куски порежут.

— Нам не отдашь, мы на куски порежем.

Лера уже хотела взяться за пистолет, ножом четверых быстро не обезвредишь, но оглядывая пространство предстоящего сражения, увидела выступающий из-за холма, капот еще одной машины. Похоже, грузовик. Значит они не одни, надо пытаться договориться, одной не справиться, да и оружия столько нет. В этот момент из-за холма вышло еще человек пять с автоматами. Леру зазнобило. Дернись она, и оставили бы решето. Вовремя сдержалась.

— Ну что тут? — Спросил один из подошедших.

— Джеку виски возила, теперь обратно едет, а деньги отдавать не хочет.

— Господа, давайте договоримся, если я долг не отдам, меня разорвут, а так сейчас немного и со следующей партии, тоже через Джека передам, и всегда буду давать, но так, что бы меня на куски не порезали и самой с голоду не умереть.

— Что с ней делать?

— Посмотри, что в машине.

Один из бандитов забрался в кузов, второй в кабину. Посмотрев и ничего не найдя, вернулись.

— Пусто.

— Ладно, давай двадцать процентов и катись.

— Давайте на десяти сойдемся, если двадцать, мне уже новую партию покупать не на что будет, и я больше не приеду.

— Сколько тебе Джек заплатил.

Лера назвала сумму, полученную от Джека. Бандиты посмеялись.

— Он тебя обманул, или ты нам врешь.

— Нет, Джек обещал еще дать и потом, покупал мой парень, я не знаю, сколько он за это заплатил.

Похожий на главного, его все слушались, назвал сумму

— Отдавай и катись, но не забудь, еще привезешь, пусть Джек за тебя платит, он знает сколько.

Лера вынула пачку денег, которую ей дал Джек, и хотела отсчитать, но бандит взял всю пачку у нее из рук и, разделив на глазок пополам, вернул, меньшую половину, Лере.

— Все, проваливай. Если кто дальше остановит, скажи, с Крокодилом договорилась и заплатила, тебя больше никто не тронет.

Бандиты отогнали свою машину, Лера села, завела мотор и поехала. Проехав холм, она увидела за ним еще человек десять. Хорошо, что она оставила оружие. Если бы его нашли, то вопросов было намного больше, а результат хуже.

Проехав еще сотни две километров, почувствовала, ее начало немного тошнить. Наверное, Джек подсунул испорченную пищу или желудок местную принимать отказывается. С голодухи она и не поняла, а сейчас мутит. Впереди появились такие же личности и перегородили ей дорогу своей машиной. Не вездеход, не объедешь по песку. Снова пришлось останавливаться.

— Что везем, куда едем?

— Пустая, и вообще у меня Крокодил все забрал, он велел вам передать.

— Опять он вперед забрался. Ладно, проваливай, мы с ним сами разберемся.

Ей освободили дорогу, и Лера поехала дальше. Ее снова начало мутить, выпила воды, это помогло слабо. Бросало то в жар, то в холод. Пришлось остановиться на время, подождать, когда внутри все уляжется. Поехала дальше, но километров через сто, тошнота снова начала подкатываться к горлу. При подъезде к городу, на одном из пропускных пунктов, ее остановили.

Пока полицейские осматривали машину, ее вырвало. Поехала дальше. Опять похвалила себя за то, что избавилась от оружия. В таком состоянии его ей не спрятать, пришлось бы бросать на дороге. Вода кончилась, да и не вода это была, а теплая противная масса, приносившая лишь временное облегчение, которого хватало километров на тридцать, а потом начиналось все с начала. Без воды было еще хуже, но взять негде. Доехала, до бензоколонки, там был маленький магазинчик. Купила воды из холодильника. Выпила. Стало немного легче. Этого хватило километров на двести, следующая бутылка уже нагрелась и такого облегчения не принесла. Прикинув оставшееся расстояние, разделила воду. График не выдержала, выпила все. Двигатель начал давать перебои. Вроде как бензин на исходе. Частые остановки и плюс дополнительная поездка на встречу к ребятам. Не учла. Надо заправляться. У следующего поселка нашла бензоколонку, но в магазинчике при ней холодильника не было, опять пришлось пить теплую воду. Снова вырвало. График маршрута срывался. Быстро ехать она не могла, перед глазами все плыло. Или пища или перегрелась. Взяла из аптечки таблетку, для поддержания сил. Хватило еще километров на сто, зато потом ее вырвало со страшной силой. Еле забралась в кабину, но вот и показался городок, за которым аэродром.

Подъехав к самолету почти вплотную, она просто выпала из машины. Экипаж самолета подбежал к ней

— Что с вами, не ранены?

— Нет, все отлично, только тошнит сильно, и пить хочу, наверное, отравление.

Ребята, на руках, затащили ее в самолет.

— Надо машину спрятать или оставить у кого-нибудь, еще пригодится.

— Сделаем.

Ее напоили, уложили и сделали холодный компресс. В самолете был холодильник. Бортмеханики съездили в город, и нашли, у кого оставить машину. Лере сказали адрес. Наутро был назначен вылет. Ребята приготовили поесть, но при первых попытках, что-то съесть, ее вырвало снова. Перед глазами все плыло. Ночь она проспала спокойно, но утром, при виде пищи, снова началась рвота. Перед взлетом она сделала три глотка воды из холодильника и все. Больше нельзя. В полете ее очень сильно мутило, но, похоже, в желудке больше ничего не было, и тошнить было нечем.

Сели нормально. На полосе ее уже ждали ребята и скорая. Ребятам передала флешку и оружие, то, что оставляла для себя. Снова в госпиталь. Что с ней такое?

В госпитале взяли все анализы, сделали уколы и поставили капельницу. По мере убывания раствора в капельнице уходила и тошнота. Когда раствор закончился, перестала кружиться и голова. К ней начало возвращаться нормальное состояние. Пришел врач и вместе с ним вошел Борис

— Как ты, что случилось?

— С ней все в порядке. — Поспешил заверить врач. — Денька два подержим и выгоним.

— Доктор, что со мной было, отравилась?

— Нет, анализы нормальные.

— Тогда что?

— Голубушка, через это теперь проходят все женщины, это обычный токсикоз, за него вы своего мужа благодарите.

— Причем тут я? — Возмутился Борис, — У меня нет никаких заболеваний.

— Так все мужчины говорят, когда не хотят отвечать на вопрос, чей ребенок. — С улыбкой сказал врач. И уже Лере

— Голубушка, вы беременны, уже два месяца. Поздравляю, у вас будет ребенок, а таких мужчин, кто не признается, гоните.

— Доктор, от этого я не отказываюсь. Это мое, никому не отдам.

— Это другое дело, тогда вы сами тут разберетесь, а через два дня мы вас выпишем. Нужно хорошо питаться и больше отдыхать, теперь вас двое.

— Спасибо доктор. — Ответила повеселевшая Лера.

Когда ушел врач, Борис ее обнял и расцеловал

На следующий день после выписки, она отправилась в управление и там написала отчет о командировке. Еще через день ее вызвали снова в управление к начальнику. Генерал все внимательно при ней прочитал и высказал свое мнение

— Молодец, Валерия Николаевна, вы выполнили мое поручение, блестяще выполнили боевую задачу и еще создали себе отличную легенду. Теперь там, на вас никто внимания не обратит и месяцев пять вы сможете отлично работать, не вызывая подозрений. Слон идет на поправку, врачи просят еще месяца два, плюс месяца три на восстановление, а там они вас сменят, как раз к родам домой попадете. Две недели на подготовку и обратно. Через месяц вы должны быть на месте. С медициной я договорюсь, они вас подготовят, как быть в разных случаях в вашем положении.

— Есть.

За две недели отдохнуть не получилось. Нужно было готовить маршрут, дорабатывать легенду и документы. Нашли порт по ближе, и туда хотели заказать бренди, но тогда нужно платить пошлину. Выгоды не было. Решили искать контрабанду, что бы легенда была похожа на правду. Варианты нашли, был небольшой риск, но он оправдывал последующие, был ответ на вопрос, где берешь. Побывала снова в медицинской академии, там ее проконсультировали, как снижать нагрузки перед родами, что принимать при токсикозе и как быть в той или иной ситуации. Нашли уникальный способ обмена информацией. Лера должна была выходить на катере в море, километров за тридцать от берега и там находить по координатам буек. Его будут проверять наши боевые пловцы с дежуривших там кораблей. Все передачи с кораблей на спутник и в Россию, если очень большой объем, тогда транспортом. Никаких личных контактов и встреч, и никакой прямой радиосвязи.

Дома, Лера Борису сообщила, уезжает надолго, примерно на полгода.

— Тебе же рожать?

— К этому времени я должна вернуться.

— А получиться?

— Будем стараться.

— Вот еще что, знаешь Борис, давай я тебе на машину добавлю, а то скопились деньги, к моему возвращению неизвестно, что с ними будет.

— Когда будешь в декрете и по уходу за ребенком, на что жить будем?

— Муж кормить будет, выкрутимся.

— Ладно, давай, но не все. Оставь немного про запас.

— Хорошо.

Перед самым отъездом, Лера отдала Борису деньги, машину он покупал уже без нее.

До городка, где оставила свой грузовичок, добиралась на перекладных, через Канаду, устроившись там уборщицей на один из кораблей. Документы должны быть в порядке. Из порта до городка добиралась автостопом и на автобусах. Забрала грузовичок, заехала в порт, и загрузила контрабанду. Виски был такой же, как и в первый раз. По крайней мере, этикетки не отличались, и была реальная прибыль. Если бы бандиты, которые отбирали у нее деньги, узнали, по какой цене она покупала первое виски в России, не просто смеялись, а лопнули от смеха.

Таблетки, рекомендованные врачами, делали свое дело, и она ничего не чувствовала, токсикоза не было. Еще в Канаде она сделала приличный запас, и теперь не беспокоилась.

Доехав до нужного места, поставила грузовичок сразу к воротам во двор. Джек, похоже, уже ждал ее и сразу вышел

— Что, красавица, решила все же у меня пожить?

— Да дядюшка Джек. Как выяснилось, вы везде правы, с какой стороны не взгляни, ваша правда.

— И с какой стороны ты смотрела?

— Со всех.

— И что?

— Не знаю, но вы провидец.

— Интересно, расскажи, в чем я угадал?

— Во всем.

— Что, парень бросил?

— Почти, обещал подумать.

— О чем?

— Дядюшка Джек, что крутить вокруг. Ездила домой, видела своего парня, сказала, что беременна, он сделал вид, что знать меня не хочет. Подсказал только, где здесь можно еще партию виски по дешевке достать, дома такая, тоже никому не нужна. И вот я здесь. Выгоните, пойду дальше угол в этом мире искать, нет, пока останусь.

— Ну что ж. Оставайся. У меня двое есть, твой третий, лишним не будет, а мне все помощь. Только как мне с тобой за виски рассчитываться. То, что ты привезла в прошлый раз, я успел только половину продать, остальное бандиты отняли, уж больно он им понравился. Денег только не дали.

— Ты этот виски попробуй, если такой же, тогда припрячь и продавай очень редко и дорого, тем, кто по богаче, а не всем подряд.

— А ты голова.

— Жизнь научит крутиться, когда денег нет.

— Да уж.

Леру очень устраивала ситуация с припрятыванием виски. Среди коробок с бутылками, были три коробки для Владимира с аппаратурой. Их доставили ребята прямо к трассе, рядом с портом, где загружали виски. Если бы все продавать сразу, коробки могли всплыть раньше времени, а так попадут точно по назначению. Джек попробовал виски и сказал, сойдет, но эта партия хуже, чем первая. Лера потом сравнила этикетки, оставались еще старые пустые бутылки, разницы не нашла. Вот, а у нас говорят подделка, подделка, с улыбкой в душе подумала Лера.

Дядюшка Джек отвел Лере ту же комнатку на самом верху, в которой она жила в первый раз. Теперь она устраивалась более основательно. Осмотрела все хозяйство, нашла место для тайника, спрятала туда оружие, теперь его было намного меньше, чем в первый раз, мощную радиостанцию, набор небольших раций и небольшой компьютер. Это для нее. Радиостанции только на всякий случай, если подать сигнал тревоги или что-то срочно передать. У нее остался прибор, очень похожий на пейджер. У него было много секретных функций, но работал он только на прием, на передачу он выдавал короткий сигнал для спутника перед уничтожением.

Так началась новая жизнь, на новом месте. Лера обкатала маленький микроавтобус, и Джек ее научил управлять катером. Показал куда нужно возить туристов, какие места показывать, где кто и что может поймать. Там ловили на очень большие удочки очень больших рыб. Местные рыбаки, из рыбачьего поселка ловили, конечно, сетями, и сразу сдавали на плавбазу, иногда возили в ближайший порт, но как объяснил Джек, это была не спортивная ловля, а промысловая. Туристы приезжали, что бы заниматься спортивной ловлей или подводной охотой. У Джека были конкуренты, жившие в рыбачьем поселке, и пока инициатива принадлежала им. Все ехали прямо туда. Единственный минус, там не было гостиницы, и жить им приходилось либо в палатках, либо в домиках рыбаков без удобств. У Джека был душ, и самое главное, была пресная вода из скважины, немного, ее на все и всех не хватало. Для себя он ее почти не использовал, только для гостей. И привозная вода была намного дешевле, чем в поселке рыбаков, все же на центральной дороге. Привозную, использовали для питья, из скважины была гораздо хуже и годилась только для душа, мытья посуды и остальных нужд.

Приезжал Владимир с Леной, и она их обслуживала, не показывая вида, что знакомы. Ленка выделывалась перед ней как могла. То ей одно блюдо не нравиться, то в другом волос найдет, то на скатерти пятно, как будто сама все делала, и волос подсовывала и скатерть пачкала. В удобный момент, при свидетелях, Лера предложила им виски. Владимир загорелся, и купил коробку, конечно нужную, с аппаратурой, оставалось еще две. Сразу нельзя, коробка и то много. Ленка при этом громко шумела на мужа и на Леру, нельзя столько пить. Но коробку забрали. Лерка помогала тащить до машины еще продукты, купленные Ленкой, и подсунула туда пару бутылок, надо же соблюдать достоверность. Лена передала ей первую флешку.

Через неделю появились старые знакомые, местный авторитет Крокодил с сотоварищами и потребовал свою долю. Лерка сказала, в этот раз привезла мало и предложила взять бутылками, денег еще не заработали. Крокодил согласился, но деньги записал в долг.

Нужно было искать предлог, для выхода в море и он не заставил себя долго ждать. На заправку заехали туристы, дайверы, и Лера, предлагая большие скидки, уговорила покататься на катере Джека. Все получилось на ура. Дайверов оставила с резиновой лодкой, а сама рванула к закладке. Вышла в нужную точку и стала сильно шуметь мотором, давая обороты и тут же убирая их. Ученые постарались. Сделали что-то наподобие донной мины. Если сильно пошуметь, минуты через две, всплывает буек в виде пластиковой бутылки, цепляешь багром за троссик и в руке контейнер, палец к пробке приложил, крышечка открылась, флешку поменял, в самой бутылке деньги или блочок для техники, за троссик дернул, и буек снова ушел на глубину. Если за троссик не дернуть, все равно через пятнадцать минут уйдет на глубину. Главное, определить точное место положения, где шуметь, с навигатором это не вопрос. У Леры получилось с первого раза. Молодцы ученые, умеют делать, когда захотят. Теперь с корабля придут и заберут. Связь работает. Чужому в руки не попадет, а если попадет, то ему не поздоровится, в компьютер вирус попадет, дальше, флешка замкнет цепи питания компьютера и включит программу самоуничтожения, сотрет информацию и загорится. Все по науке.

Флешку и деньги передала Ленке, когда та заезжала за продуктами. Ленка снова выделывалась. Связь пошла и заработала коммерция Джека. В его халупе, под громким названием Hotel, условия были получше, чем на берегу, в поселке рыбаков, и туристы по богаче, стали останавливаться у них. Правда и Крокодил приперся, требуя свою долю, отдали, а куда денешься, должны ведь. После того, как Владимир забрал все свои коробки, снова приперся Крокодил и устроил погром, заявив, что Джек утаил много виски и продает его только богатым туристам, получая больше денег, чем раньше, и поэтому должен еще. Денег у Джека больше не было, и Крокодил забрал оставшиеся коробки, и стал приставать к Анни, что бы та рассказала, где брала контрабанду. Пришлось рассказать. С благодарностью вспомнила начальника управления, предвидевшего такую ситуацию.

Денег стало немного меньше. Виски давал небольшой дополнительный доход. Ленка больше к ним не приезжала, стали встречаться у врача в городке, как раньше и планировали. Лера раз в неделю ездила на маленьком микроавтобусе Джека за продуктами в город и заходила к врачу. Там обменивались флешками и делали вид, что, незнакомы. Тем паче, Ленку принимали без очереди, как уважаемую госпожу, а Лера сидела в общей толпе, вместе с негритянками и такими же не богатыми женщинами из белых. Очень часто очередь до нее и не доходила.

Однажды, когда Лера возвращалась обратно из городка, ее догнала Ленка и знаками показала, куда свернуть. Заехали в глухое место. Вышли из машин, обнялись

— Лерка, слушай, я смотрю, ты вся бледная, наверное, питаешься плохо.

— Не у тебя, в хоромах.

— Давай, садись и ешь.

Ленка вытащила из багажника сумку и, раскрыв ее, достала оттуда банку красной икры, масло, хлеб, ветчину, термос с кофе, молоко и шоколад. Увидев молоко, у Лерки разгорелись глаза,

— Молоко, сто лет не пила.

— Вот и давай, наяривай, тебе в твоем положении витамины нужны, как воздух.

Питание, действительно было скудное, такое богатство, что было в Ленкиной сумке, стоило здесь, немереных денег и в Лерином положении было не по карману. У Леры вдруг потухли глаза

— Что я, побираться у тебя буду?

Ленка аж села

— Ты, что, совсем с катушек тут от жары съехала. Мы одна группа. Мы разведчики, родные люди, по одному краю ходим, в глаза одной смерти смотрим, жизнь у нас здесь общая и смерть одна на всех. С тобой что случиться и нам не жить, ешь и не выпендривайся. Придумала, побираться. Пока все не съешь, не отпущу.

С тех пор, раз в неделю встречались с Леной в этом месте и она кормила Леру всякими витаминами и продуктами.

— Ешь, иначе загнешься и ребенка не родишь. И вообще, счастливая ты, еще не много и домой.

Работы было много, и время летело быстро. Лера предложила Джеку ставить маленькие сети, неудачливые рыбаки, всегда уезжали с рыбой, да и в его кафе, всегда была рыба. Конечно, немного рыбы, можно купить и в поселке рыбаков, но Леру это совсем не устраивало, и рыбакам было интереснее возвращаться с уловом. Схема работала. Плюс, заработала маленькая станция радиоперехвата, собранная из аппаратуры, привезенной Лерой. Объем информации увеличился. Экстренные сообщения из центра передавали по радио, и Владимир их мог теперь принимать и расшифровывать напрямую, а вот связь с центром по-прежнему была опасна, только через флешку и тайник в море.

Так прошло пять месяцев и Лера начала потихоньку готовить почву, для своего отъезда и передачи поста связи, сообщив Джеку, что звонила домой в Канаду, и там одна из ее знакомых заинтересовалась туристическим бизнесом, хочет приехать, посмотреть и может быть, вложить деньги для развития.

Но сигналов из центра, о ее замене почему-то не было. Подходил к концу уже шестой месяц ее командировки и восьмой месяц беременности, уже давно пора было возвращаться. На последнюю встречу с Леной, в их укромном месте, где она откармливала Леру, приехал и Владимир.

— Лера, как ты с начальством договаривалась? — Спросил Владимир.

— Обещали вывезти три недели назад.

— Что они там думают? — возмутилась Лена. — Здесь нормальные роды тебе не обеспечить, да и потом, с малышом ты куда?

— Если я за тебя заплачу, возникнут подозрения, если будешь рожать вместе со всеми, можешь не выдержать, тогда совсем труба. Узнают, что ты русская, с живой кожу снимут, да и малышу не жить. — Продолжил Владимир. И потом, ты уже сейчас не можешь выходить в море, и после родов, то же долго не сможешь, мы будем без связи.

— Плохо дело. — Согласилась Лера.

— В общем, так, тут флешка, очень важная, там фотографии людей, едущих в Россию. Они попросили меня сделать фото для документов, по первым признакам, похоже на российские паспорта. Меня возили к ним на базу, и я там снимал, они знают, что я хороший фотограф натуралист и фото на документы для меня пустяк, но использовали втемную. Так вот, я нашему начальству еще послание написал, ведь еще недели три, и тебя уже вести никуда нельзя будет, ситуация близка к провалу.

— Да Лер, Вовка рассказывал, как девчонок сниматься приводили, страшно. — Продолжила Лена. — Они как роботы.

— Действительно страшно, слушаются только команд, иди сюда, сядь туда, встань, иди дальше, и глаза пустые, ни одной мысли. — Добавил Владимир.

— По национальности кто они? — Спросила Лера.

— Четыре девчонки русские и одна, похоже, из Дагестана, еще десять мужчин. Еще к ним европейцы приезжали, здесь их фото тоже есть. — Ответил Владимир. — В общем, эта флешка, должна любой ценой, попасть к нашим.

— Постараюсь.

— Лера, очень надо, они что-то затевают, надо наших предупредить, очень прошу, постарайся. — Закончил Владимир.

Приехав в хозяйство Джека, Лера сослалась на то, что забыла снять одну из сетей и ей нужно съездить ее снять. Джек поддержал, обещали шторм, и сеть унесет, это как ни крути, а деньги. Лера поехала. До буйка добралась нормально, заменила флешку, дернула за троссик, и буек ушел под воду. Подошла к сети, вытащила и стала освобождать ее от рыбы. Эта сеть стояла давно, на всякий экстренный случай, такой как сегодня, что бы отговорка была, и рыба в ней была уже негодной для еды. Пока выбрасывала старую рыбу, совсем не заметила, как поднялся ветер и волны стали сильнее. Завела двигатель и пошла к берегу.

Катер бежал к берегу, подпрыгивая на волнах. Задание выполнено одна флэшка в контейнере другая в кармане и сеть в катере. Можно радоваться. Единственное, что портило настроение, похоже, это последний ее выход в море. Должно же начальство вспомнить, посылали только на пять месяцев и что ей скоро рожать, не дураки же там сидят. Как тут будут без нее справляться Владимир с Леной, и как приживутся Нат со Слоном. Вот, действительно неуклюжий парень, если где посуда рядом, обязательно зацепит и уронит. Если посуда не пластмассовая или железная, обязательно будет разбита, за это и прозвали Слоном в посудной лавке. За ним глаз да глаз нужен, молодец Натка, справляется.

Грустные мысли прервал сильный шум мотора. Нос катера сильно зарылся в волну, корма поднялась и винт, выскочив из воды начал набирать обороты, надо сбросить газ. Сбросила, корма опустилась в воду, и двигатель заработал снова ровно, минут через пять нос снова зарылся, и двигатель опять загудел. Волна явно усиливалась, поднималась все выше и выше. Катер начал набирать воду. Бог с ней, уже показался берег. Пошел дождь. Вдруг катер дернулся и мотор заглох. Неужели зацепила за подводный камень. Попробовала завести. Стартер крутил, но мотор не заводился. Попробовала еще три раза. Никак. Катер развернуло и начало относить в сторону. Подождала минут пять, и попробовала завести снова. Двигатель почихал немного и снова заглох. Подождала еще пять минут и попробовала еще раз. Не заводился. Через десять минут еще три попытки. По звуку поняла, стартер стал сбавлять обороты, садится аккумулятор. Через десять минут еще попытка, наверное, последняя. Да, последняя, стартер сделал несколько оборотов и просто загудел. Стала пробовать ручным пусковым устройством. Провернув несколько раз, почувствовала боль в животе, так и родить можно.

Ее несло вдоль берега, но до него было еще далеко, около километра. Хорошо, в море не уносило. Что же делать? Нашла спасательный жилет и одела. Это уже, кое-что. Нашла ракетницу. Сейчас стрелять бесполезно. Дождь, никто не увидит, да и места здесь безлюдные. Надо воду откачать. Нашла банку и стала выливать воду за борт, похоже, не справляюсь, вода прибывает, пока везет, катер еще на плаву. Посмотрела где резиновая лодка, она была закреплена на весу сзади, лодки не было, сорвало, жаль, это тоже была помощь.

Ветер еще усилился, и волна набрала мощь. Теперь вода перехлестывала через борт и вместе с дождем сильнее заливала катер. Берега из-за дождя совсем не видно. Нашла сумку с ракетами, сунула туда ракетницу и одела на себя, если выживу, пригодиться. Немного подумав, поняла, ее уже снесло очень далеко и вряд ли она попадет сразу домой, значит, возможен обыск или осмотр, достала из кармана флешку, сняла колпачок и нажала кнопку стирания информации. Флешка замигала красным огоньком, и через несколько секунд загорелся зеленый. Информация уничтожена. Теперь уничтожить флешку. Нажала кнопку еще раз, красный огонек загорелся ровным светом, через секунду из флешки пошел дым. Все, теперь если даже найдут, не определят, что это. Красный погас, зеленый огонек моргнул и тоже погас. Можно выбрасывать, колпачок и флешку бросила за борт. Все. Нет не все. Остался еще пейджер. С ним она повременит. Можно подать сигнал через спутник.

Лера плыла, в полузатопленном катере, уже больше трех часов. Ветер совсем ошалел, катер несколько раз разворачивало, и она совсем потеряла ориентировку, хотя бы знать, где берег и куда ее несет. В конце концов, катер начал погружаться в воду, и она совсем потеряла его, держась на плаву только с помощью спасательного жилета. Волны ее кидали как игрушку в разные стороны, может быть, она теряла сознание, но оно к ней возвращалось, и она видела бушующее море и не видела берега, чудо все же, свершилось. Очевидно, боги, все-таки, берегли ее. Она почувствовала под ногами, что-то твердое и в темноте разглядела поднимающуюся сушу, на которую волны то набегали, то уходили обратно. Идти по плечи в воде, и бороться с волнами было очень тяжело, но идти надо. Выбравшись на берег, она прошла подальше от воды, нашла два небольших камня, достала пейджер, нажала кнопку подачи сигнала и уничтожения. Пейджер включил красный светодиод, потом сменил его на зеленый, пикнул три раза и из него пошел дымок. Все. Она положила на камень то, что осталось от пейджера, и вторым ударила несколько раз по нему. Сгребла остатки, подошла к волнам и выбросила все туда. Вернулась на старое место и стала искать укрытие от ветра и дождя. Берег был пуст, не было признаков жилья, пребывания людей и совсем негде было укрыться от непогоды. Наконец, у нее совсем кончились силы, и она просто упала на землю.

Когда Лера очнулась, было еще темно. Не стихал ветер и слышался шум волн, шел дождь. Надо идти, но куда. Болел живот, и она чувствовала, как еще не родившийся малыш, бунтует против таких условий существования. Выбора нет, надо идти. Выбрала направление наугад, вглубь берега, там что-то виднелось. Но ее не хватило даже метров на пятьсот, резкая боль в животе заставила лечь. Она снова потеряла сознание. Очнулась. Был день. Дождя не было, был ветер и слышался шум волн. Попробовала встать, снова почувствовала боль в животе. Не получается. Да дела. Солнце опять печет, Африка. Неужели рожать придется здесь. Тут она скорее умрет, чем родит. Надо попробовать встать. Встала через боль, пройти смогла не больше ста метров. Все, финиш. Легла. Если бы не было живота, можно было бы ползти, а теперь как. Она снова потеряла сознание.

Боги, все же ее не только берегли, но и любили, даже очень. Пока она лежала без сознания, прошел дождь и сбил дневную жару, это она поняла, когда очнулась с его последними каплями. Одежда была вся мокрая. Наступал вечер, темнело. Встать она, по-прежнему не могла, любое движение вызывало боль в животе. Она нащупала сумку с ракетами и ракетницей. С трудом вытащила из-под себя. На ощупь вытащила из сумки и вставила патрон. Подняла вверх и выстрелила. Ракета взлетела вверх и там раскрылась, освещая небо красным светом. Рука бессильно упала на землю. Опять посетила грустная мысль, выйдет сейчас дикий зверь и съест ее, и одним пропавшим без вести русским солдатом, станет больше. Даже могилы не будет. Снова потеряла сознание. Очнулась, была глубокая ночь. Надо еще дать ракету, это ее последняя надежда. Снова зарядила и выстрелила, еще сделала два выстрела. Ракеты уходили вверх, давая надежду. Опять провалилась в небытие. Очнулась с первыми лучами солнца. Зарядила и выстрелила еще раз. Скоро станет светло и ракету далеко не увидят. Когда солнце полностью поднялось над горизонтом и пошло вверх, услышала шум мотора, вроде вертолет. Зарядила и снова выстрелила. Осталось еще три ракеты. Это на следующую ночь, или сейчас, следующей ночи может уже и не будет. Зарядила и выстрелила. Шум вертолета стих, неужели не заметили. Провалилась опять в небытие, очнулась от того, что кто-то поднимал ее платье. Над ней стояли солдаты. Все они были чернокожие и одеты в форму, поэтому она и решила, что солдаты.

Солдаты осмотрели ее и, увидев, что она очнулась, попытались спросить, но она не поняла, о чем. Тогда один из них попробовал ее поднять, у нее снова пошли боли в животе и она, показав им на живот, сильно сморщилась и замахала руками. Похоже, они поняли и прекратили попытки ее поднять. Через небольшое время появились носилки, и солдаты очень бережно переложили ее на них. Потом они также бережно, стараясь не делать резких движений, подняли носилки и понесли. Погрузили в вертолет. Вот, подумала Лера, а говорят, негры, то есть африканцы, поправила свои мысли, не культурные люди. Она как-то видела дома, как санитары скорой выносили из парадной и грузили одну старушку, чуть не уронили. Нашим бы, у них поучиться. А то чуть не уронили, да еще матом обложили. Когда вертолет прилетел, ее также бережно перегрузили на машину скорой помощи и отвезли в палаточный госпиталь. О чудо, там работали европейцы.

Как ей объяснил врач, осматривавший ее, немец, она попала в госпиталь, где работала организация Врачи без границ. Еще доктор рассказал, что ей очень здорово повезло, ее ракеты заметил проходивший корабль и передал по радио координаты, по ним и пришла помощь. Но вот, что с ней делать, пока никто не знает, здесь врачи всех специальностей, кроме акушера. Теорию они все знают, но практики нет. Сейчас ей сделают уколы, поставят капельницу и ей станет лучше. Сам он гинеколог, поэтому она с ним может быть откровенна и рассказать, кто она и как у нее проходит беременность.

Лера рассказала ему все, на что имела право, она из Канады, где здесь работала и сколько она беременна. Врач не рекомендовал ей вставать, объяснил, ребенок может родиться раньше времени, и ушел. Так, в течении дня ее осмотрели все врачи, наверное, любовались на чудо. Последним, пришел врач хирург, парень ее лет с двумя медсестрами, немецкий он не знал и стал говорить по-английски, и вдруг заговорил с медсестрами на русском, Лерка не смогла сдержать слез.

— Вам плохо, спросил парень, что болит?

— Живот.

Он осмотрел ее, и они ушли, обсуждая ее состояние, по-русски. На следующий день раскопали где-то местного акушера, это был старый негр, говорил по-французкси, английский и немецкий не понимал. Ей переводил тот же врач, немец, который осматривал ее первым. Акушер предупредил, не только лежать, но и стараться как можно меньше двигаться, чем меньше она шевелится, тем дольше ребенок будет в ней и тем больше сил он наберет, а силы ему, очень нужны, после таких приключений. Если начнутся схватки, звать его. Приходил снова русский хирург с медсестрой, но оказалось, что эта девушка, терапевт, Лера просто не правильно поняла и тоже из России. Все они из Москвы, там учатся в аспирантуре, аспиранты значит. Здесь на стажировке в порядке обмена опытом. Тяжело, очень тяжело слушать русскую речь, а говорить по-английски, особенно, когда тебе плохо, очень плохо.

Боли в животе уходили, очень медленно, но уходили. Прошла неделя, пошла вторая, и она попробовала встать. Встала, перед глазами снова все поплыло. Прибежал врач, наши хирург и терапевт, они сегодня дежурили. Очевидно, или муж и жена, или собираются. Уложили ее снова в постель и обругали. Вначале на английском, а потом по-русски, между собой, Лера все слышала. Парень сказал своей подруге, дура эта канадка, чего она дергается, ей сейчас только лежать. Но Лере нужна была связь. Нужно было сообщить нашим, она жива. Нет, боги ее не просто любят, они ее обожают и, наверное, причисляют к лику святых, по-другому и не назовешь. Одно чудо следует за другим. Вначале ее чудесное спасение, шикарный госпиталь, хорошие и добрые врачи. Следующее чудо она обнаружила в руках русского доктора, когда он укладывал ее обратно в кровать, это был спутниковый телефон. Она знала эту модель и знала, как и куда послать сообщение, теперь надо было его получить.

К концу второй недели она все же встала и пошла. Вроде все было нормально. Подошел врач, немец,

— Куда вы?

— Не могу больше лежать, спина болит.

— Сейчас же ложитесь.

— Доктор, немножко пройти разрешите.

— Ладно, только немножко.

Она пошла дальше и увидела палатку русского хирурга, он только что вышел оттуда, не заметив Леру. Вошла. Там никого не было, и на столе лежал спутниковый телефон. Взяла и посмотрела набранные номера, код Москвы и Санкт-Петербурга и еще несколько городов, но везде плюс семь. Здорово. Она быстро набрала сообщение, всего-то, личный номер, шесть цифр, знак плюс и код ситуации плюс один. Плюс, значит, жива и свободна, минус или тире, плохо и опасность. Цифра после знака, степень опасности. Номер телефона. Все, нажала кнопку передать. Сообщение отправлено. Нужно удалить следы деятельности. Удалила номер в журнале набранных, теперь удалить сообщение. В этот момент вошел Сергей, так звали русского врача

— Что мы тут делаем? — спросил он, конечно на английском.

— Хотела позвонить своим, что жива, но не могу вспомнить номер, да и не знаю, как с этой штукой обращаться.

— Если вспомните номер, я помогу.

— Спасибо.

К этому моменту Лера уже удалила сообщение и положила телефон обратно. Снова появилась боль в животе. Боль сильная, у нее закружилась голова. Сергей, так назвала врача подошедшая медсестра, это понял

— Зачем же вы встали, сказали, я бы вам принес. Родным сообщить, что живы, это святое. Пойдемте, я вас провожу.

Он позвал свою девушку, терапевта и они, все вместе, помогли ей добраться до кровати. Ей снова сделали уколы и поставили капельницу.

В кабинете начальника управления ГРУ по Западному округу сидело двое, он сам и командир отряда. Командир отряда докладывал

— Слушай, я не пойму, чего ты мне нового зама прислал, у меня своих достаточно, а этот непонятный какой-то, я в госпиталь попал, и он тут же все перепутал, да так, что теперь сам черт не разберет, что случилось, что делать и как быть.

— Мне его представили как опытного и толкового офицера, пусть по кантуется у нас немного, и его в министерство заберут, у него там лапа волосатая, нужно просто пережить его.

— Как его пережить, если он первый зам, я в госпиталь, а теперь в отпуск и он командир отряда. Он же ни черта не смыслит в нашей работе. Прокол за проколом. Его дворником в отряд нельзя пускать, а приходится оставлять, временно исполняющим.

— Знаешь, меня не спрашивали, когда его назначали.

— Это и плохо. В нашей работе, это смерть.

— Да уж. Сколько ребят погибло?

— Девять человек вместе со Слоном.

— Как же он перепутал?

— Иди, спроси, сидит гад и дурачком прикидывается. Выполнял приказ. Другого за такое, под суд отдали бы, а с этого, как с гуся вода.

— Приказ был, а в приказе был только номер группы.

— Вот он и говорит, номера перепутал, в результате собрал и отправил другую группу.

— Самое страшное, что мы хорошо подставили Никиту, ей рожать вот-вот, а группы на замену нет.

— Да, Слон погиб, и Нату одну отправлять нельзя, не беременная и без мужа, сразу привлечет внимание, в лучшем случае ей работать не дадут, в худшем в бордель отправят, там белые девушки ценятся. Одного мужика пошлешь, тоже прицепятся, кто да откуда и все проверят, новой легенды то нет.

— А что с эвакуацией Никиты.

— С этим тоже прокол и опять его заслуга. Действительно, как дурачек, или он не служил в наших подразделениях и ни черта не знает.

— И чего тут?

— Надо было меня раньше из госпиталя вытаскивать, вот чего, сразу после первого прокола, а не ждать у моря погоды.

— Ты говори, я знаю, связник за Никитой пошел, твой зам докладывал.

— Пошел-то, пошел, но неделей раньше, от устройства экстренной связи Никиты было получено сообщение об уничтожении и координаты точки уничтожения, а это километров двести пятьдесят от места ее жительства. И это этот чмырь никому не доложил, хорошо я у связистов журналы после выписки проверил. Запись есть, расшифровки координат нет и причина не известна. Связник пошел, но куда и к кому?

— Это второй прокол твоего зама, ты прав, надо с ним что-то делать, только, как наверху поймут.

— Сейчас с Никитой надо что-то делать, надо ее искать и вытаскивать.

— Связнику сообщили?

— Нет, с ним тоже связи нет.

— Сейчас что, что за сигнал вы получили?

— Сигнал странный, сообщение со спутникового телефона с личным номером Никиты.

— Номер телефона определили?

— Чего его определять, в сообщении указано.

— Выяснили, что за номер?

— Установили, этот номер закреплен за докторанатурой военной кафедры института повышения квалификации врачей в Москве.

— Слушай, давай короче.

— Короче, сейчас этот номер находится в Африке с группой наших врачей, работающих в составе организации Врачи без границ. Но госпиталь находится километров за двести от точки получения сигнала с устройства Никиты.

— Значит, она жива и в госпитале, похоже, вытаскивать ее уже поздно.

— Похоже так.

— Надо переориентировать связника.

— Не получается, связи нет.

— Связник знает, за кем пошел?

— Знает.

— А твой зам?

— Нет. Ты же сам приказал, только по номерам.

— Да, только по номерам, это мы тут с тобой можем, они между собой могут, а чужим, только по номерам, а то я подумал, уж больно похожи они на свои псевдонимы. Назови псевдоним и сразу ясно кто. Особенно по Никите, террористы сразу поймут, кто рядом. Не зря картинки рисовали.

— Что делать-то будем, сам знаешь, после уничтожения устройства связи, агент считается погибшим или работающим под контролем. Связь с ним возможна, только после серьезной проверки.

— Закладку в море проверяли?

— Да, уже три недели выемки нет.

— Про закладку знают только Никита, Толмач и Фотограф, еще пловцы с корабля. Если кто-то раскололся, у закладки была бы засада.

— Там чисто, пловцы ходят туда и обратно, рядом никого.

— Запроси-ка сводку погоды по минутам, за тот день, когда сигнал устройства получили.

— Есть.

— И вот еще что, твой зам расшифровку координат знает.

— Нет.

— А про сигнал с телефона?

— То же нет.

— Про Никиту, Толмача и Фотографа?

— Только номер Никиты и место встречи.

— Знаешь, не говори ему больше ничего. Все личные дела срочно передай в управление. Фотографу передайте, что бы на связь со связником не выходил, пусть только со стороны посмотрит. Связник подождет положенное время и уедет. Подбери толкового офицера и отправь в госпиталь, похоже, Никита там. Ему дай задание, все проверить и денег дай побольше, наверняка лекарства нужны. Да, вот еще что, выясни все про врачей, особенно про наших, и снабди его этой информацией. Там пусть действует по обстановке, если еще не поздно, пусть попробует вывезти Никиту. Своему заму объяви выговоры, за допущенные нарушения, строгие с занесением, а там посмотрим, и больше ни звука этому идиоту. Я попробую наверху поговорить, что бы его от нас забрали, не лежит у меня к нему душа, мало того, что блатной, так еще и такие проколы. И сводку погоды не забудь, очень похоже, что Никита в шторм попала, и ее снесло, а там спасатели подобрали и в госпиталь, по дороге она просто все уничтожила. Молодец.

— Я возьму Мака из группы Никиты и еще двоих, заодно Фотографа с Толмачом посмотрят и курьера поищут.

— Только осторожно. Они все могут быть под контролем. У нас пока информации ноль и связи нет.

— Да, вот еще что, про этого протеже, интересное, у него личное дело чистое без записей, и наград боевых нет, все за службу отечеству или юбилейные. Старое дело в архиве министерства, говорят, секретное.

— А ты говорил, опытный офицер, опыт в бою приходит, а серьезный бой, без наград не бывает, увы, частенько посмертных. Надо бы взглянуть его личное дело?

— В министерстве не дают, говорят совсекретно. В управление прислали только копию, в которой тоже ни черта нет.

— Интересно, с каких это пор такие прыщи, для нас, совсекретными стали.

— Да, руководишь, а кем, не знаешь.

Максим неожиданно получил приказ, прибыть к начальнику отряда. Явился и доложил, как положено. Начальник отряда предложил ему сесть. После отъезда Никиты, он возглавил группу. Все шло нормально, по расписанию, тренировки, занятия и задания. Сведения, полученные от группы Фотографа, обрабатывались, проверялись и на основе их, ставились боевые задачи. Часть материалов передавали в ФСБ, а часть оставалась им. Это была та часть, которую нельзя доверить чужим рукам и головам. По ней можно понять, где получены эти сведения и от кого.

Недавний вызов на ковер не принес Максиму ничего хорошего. В их отряд прибыл новый заместитель командира отряда, подполковник Каштанов Арсений Владимирович. Мужик наглый и заносчивый. Можно сказать, прямо с порога заявил, не потерпит расхлябанности и нарушения дисциплины. Все должны быть в форме и все должно быть на месте. На первом же построении он устроил разнос всем, все ходили без знаков различия, погоны одевали только по торжественным случаям, а парадную форму, только по праздникам, и то, чаще прятали под гражданской одеждой, специфика работы такая, разведка. Он стал требовать, что бы утром все приходили одетыми по полной форме, но был приказ управления, через КПП и на железнодорожной станции люди в форме мелькать не должны. За два дня его криков дело дошло до командира отряда, заместителю сделали замечание и рекомендовали прочитать все инструкции внимательно.

Дальше, он решил потребовать, сдачи личного оружия офицеров. Опять получил замечание, инструкция требовала постоянного наличия личного оружия, для самозащиты, были попытки мести за уничтоженных бандитов, и кроме этого, офицер точно не знал, что ему принесет день грядущий, срочную командировку, без заезда на базу, или ночной дозор с возвращением домой рано утром через неделю, а то и две. Серьезное оружие, автоматы, снайперские винтовки, прочее стрелковое и другое вооружиение, конечно подлежало сдаче, а личное нет. Снова получил замечание от командира и хороший нагоняй за не знание инструкций.

Вышел на тренировку. Начал с молодых ребят и ребят электронной поддержки. Мужик он от природы сильный, это сразу видно, но техника слабая, опытные бойцы подметили, у молодых ребят и конечно у ребят электронной поддержки техника тоже не очень. Еще конечно сработал испуг, сам заместитель командира отряда. И Каштанов им накостылял, не жалея и далеко не тренировочными ударами. Двое ребят, даже на больничный ушли. Попало бы Каштанову снова, но влез Максим, решил за ребят поквитаться. Конечно с учетом условий тренировочного боя и уважения к званию, но драка вышла не шуточная. Вначале попало Максиму. Он бил слабо, надеясь на обычный тренировочный бой с элементами показа своего превосходства, но подполковник несколько раз ударил его от души по лицу и в живот. Максим попробовал также, но в сплетение, неудобно старшему по званию форму лица портить, почувствовал щитки под курткой. Не пробил, в ответ получил нокдаун, и это его завело. Никита учила его таким случаям, когда не честный противник, и он использовал ее науку. Где защищено, не бей, не пробить, используй бросок и болевой захват, плохо получается, не жалей, захватил и на излом или вывих. Подполковник попадался на все, он его и бросил несколько раз, и синяк под глазом поставил, а напоследок, так зажал руку в болевом захвате, что тот неделю шевелить не мог, говорил, очень больно. Конечно, подполковник побежал жаловаться командиру, что Максим его покалечил в тренировочном бою. Попало Максиму, а про ребят забыли, до следующего раза. Больше подполковник с оперативниками не связывался, приходил на тренировки с электронщиками, а потом и там нарвался на замечание от командира отряда, снова ребят покалечил. Ребята опыта набрались, осмелели, подучились у Максима и подполковнику перепало. Он перестал ходить совсем. Жаловаться на людей, заведомо слабее себя, он уже побоялся. Но теперь у всех возникли вопросы, рукопашный бой не знает, с людьми работать не умеет, часто хамит. В деле не разбирается, что за гусь и откуда взялся. Вскоре все поняли, блатной, и очень его невзлюбили, сделав объектом насмешек и пародий. И в этот раз Максим попался, когда его передразнивал. Наверное, опять подполковник сбегал, пожаловался. Но разговор вышел совсем другой

— Здравия желаю, товарищ командир.

— Здорово, коль не шутишь. Присаживайся, разговор долгий.

Максим сел.

— Все над подполковником прикалываешься?

— Товарищ генерал, он ведь только исподтишка может, говорит, что бой учебный, а сам в щитках и бьет, по настоящему, насмерть. Сила есть, ума не надо.

— Ладно, черт с ним, недолго тебе мучить его, задание есть, серьезное.

— Слушаю, товарищ генерал.

— Первое, отчет по этому делу предоставлять только мне, начальнику управления, или куратору операции, больше никому. Только троим, всем остальным, совсекретное задание.

— Есть.

— Дело касается Фотографа, Толмача и Никиты. Слышал псевдонимы.

— Так точно, знаком.

— Как встанешь с этого места, ты ничего не слышал, псевдонимы забыл и забыл где они и что они. Таких нет, только личные номера и у тебя, только личный номер. С тобой пойдут еще двое из вашей группы. Задача, определить место нахождения Никиты, ее состояние и возможность ее работы под контролем, а также возможную помощь и при возможности, эвакуацию. Этим ты займешься лично. Никита тебя знает. Счетчик займется пропавшим связником, Лем должен встретиться с Фотографом, но учтите, ни каких рисков, никуда не ввязываться и ничего не делать. При малейшей опасности, возвращаться. Нам нужна информация. Все трое могут быть под контролем или под наблюдением или просто приманкой. Никакой самодеятельности. Возьмешь деньги для передачи, остальное по ситуации. Маршрут простой, на самолете до корабля, оттуда на катере до берега, до границы района подконтрольного правительству, на перекладных, дальше пешком, по безлюдным районам. Вы должны быть невидимы. На берегу встретит наш представитель, документы у него, политинформация по ситуации в стране на месте. Вооружение полное, натовское. У куратора получишь дополнительную информацию по госпиталю и окружению всех троих. Три дня на сборы. Все капитан, выполняй.

— Есть.

На место прибыли быстро. Никаких проблем. Встретили, снабдили документами и машиной, но предупредили, за границу территории, контролируемой правительством этой страны, на ней ездить нельзя, там, у пиратов все под контролем, лишний человек, и то, на виду, а уж машина и подавно. Госпиталь нашли быстро. Наблюдение ничего не дало, посторонних видно не было, все тихо. Три дня наблюдений, но время не ждет, надо действовать, пришлось еще день подождать, пока наш врач поедет в город, там его и подловили. Когда выходил из магазина, просто запихнули в микроавтобус и вывезли за город, в безлюдное место. Разговор был на английском

— Кто, вы и что вам от меня надо?

— У вас есть пациентка из Канады, Анни Берг. Как она?

— Она не моя пациентка, ее ведет гинеколог, немец. Она очень плоха. Нужны лекарства, а их здесь нет, если только в главной аптеке, но это очень дорого. Роды должны начаться уже вот-вот, и шансов очень мало. Еще нужен хороший врач акушер, его тоже здесь нет.

— Ею кто-нибудь интересовался?

— Нет, мы пытались созвониться с канадским консульством в соседней стране, но не смогли.

— Те, с кем она тут жила, появлялись?

— То же нет. Она одна и помогать ей некому.

— С этого момента это ваша пациентка, и вы за нее отвечаете своей головой.

— Я не могу за нее отвечать, здесь нет даже элементарного, и потом, что вы со мной сделаете.

— Голову, конечно, не оторвем, но проблемы с кандидатской у вас будут.

— Про кандидатскую вы знаете, но это не секрет, еще, что вы знаете?

— Мы знаем, что вы очень хороший врач, собираетесь после защиты переводиться в академию в Петербурге, офицер, и у вас все должно получиться, а мы вам поможем.

— Интересно чем?

— Сейчас едем в центральную аптеку, и вы покупаете все необходимое.

— Извините, но у меня таких денег нет.

— Деньги, это наш вопрос, ваше дело, что бы все было.

— Откуда такая неслыханная щедрость?

— Вот это, не ваш вопрос и всем вы скажете, что это ваши деньги. Что не сможем купить, составите список, и вам привезут. Врача акушера постараемся найти, но рожать она должна только с вашей бригадой. И еще, вот вам номера телефонов, за два часа до родов, вы должны позвонить и через два часа там будет серьезный консилиум, проконсультируют по любому вопросу. Не стесняйтесь, там ждут вашего звонка и ваших вопросов.

Сергей взял бумажку с номерами, глянул, и вопросительно посмотрел на собеседника

— Это же питерские номера?

— Что вас удивляет, там будут ваши преподаватели, профессора, вы же военно-медицинскую академию заканчивали и туда собираетесь возвращаться, после защиты. Да, и еще, не рассказывайте никому о нашем разговоре, повредите себе и Ани.

— Кто вы?

— Мы такие же солдаты, как и вы, мы с вами одну присягу давали, просто у нас свой фронт, а у вас свой.

— Так вы из России? — Сергей спросил уже по-русски.

— Да, мы из России, но об этом вам сейчас лучше забыть, а дома мы будем друзьями, и вы всегда можете рассчитывать на нашу помощь. — Этой фразой Максим хотел закончить разговор, но Сергей попытался продолжить

— А Анни?

— Все остальные вопросы дома, в России. Договорились?

— Договорились.

— Сейчас в аптеку и пишите список.

Когда подъехали к аптеке, Максим передал Сергею достаточно крупную сумму денег в местной валюте и около тридцати тысяч евро.

— Вообще-то, здесь даже много.

— Это вам на последующие расходы, что останется, отдадите ей, скажете от Мака. Она знает.

От аптеки Сергея довезли почти до самого госпиталя. Максим дал телефон, куда звонить в случае осложнений и вообще, сообщать о состоянии.

Когда у Анни начались схватки, в госпитале появился седой человек, и подошел к Сергею

— Здравствуйте, я акушер, мы работаем в соседней стране, недалеко от вас, мне сказали, у вас тут очень сложная пациентка. — Спросил он по-русски.

Он его где-то видел, попытался вспомнить, и вспомнил, несколько лет назад был на курсах по повышению квалификации врачей и там этот профессор объяснял им, молодым хирургам, особенности проведения операций у беременных. Ничего себе, какие силы собирают, видать важная птичка к ним залетела, если так пекутся.

— Схватки уже начались, поэтому сразу к делу.

Он прошел вместе с акушером и своими девушками в операционную, при входе они вымыли руки, протерли раствором, надели халаты, перчатки и зашли в операционную. Там, за Анни, наблюдал врач из Германии

— Доктор, мы вас сменим, вы пока отдохните, нам в помощь акушера доставили.

— Годится, а то мы боимся, но если надо, зовите.

Роды прошли как обычно, правда пациентка сильно кричала и у нее сел голос, но в самый кульминационный момент произошло то, чего Сергей совсем не ожидал. Акушер и еще несколько девушек были заняты своим делом, там были небольшие проблемы, и не обратили на это внимание, а он стоял у головы пациентки, вместе с терапевтом. Следили за пульсом, зрачками и давлением. Пациентка, вдруг севшим голосом, почти шепотом несколько раз проговорила, по-русски — Мама, мама, мамочка, мамуля. — Все, дальше снова пошли английские слова. С этими словами ребенок и появился на свет.

Девушка Сергея, терапевт, вопросительно посмотрела на него, Он поднес палец к марлевой повязке и показал, молчи. Похоже, она поняла.

После родов началось обильное кровотечение, и акушер еще часа три возился с пациенткой, кровотечение удалось остановить, но она сильно ослабла. Акушер подошел к Сергею и назвал несколько лекарств, которые срочно нужны, плюс сыворотка крови, что бы восполнить потерю. Кровь у них была, и он сразу отдал, но других лекарств не было, пришлось брать машину и ехать в город, покупать за деньги. Когда он приехал, у больной сидели акушер и гинеколог, составляли схему лечения и восстановления.

— Ну что, голубчик, самое страшное уже позади, с ребенком порядок, а с ней придется еще повозиться. — Обратился к нему акушер, — Я голубчик, тут еще дня три побуду, и если все нормально уеду, вся надежда на вас, если есть вопросы, задавайте сейчас.

— Хорошо. Вы мне составьте список нужных лекарств, и что когда и самое главное, дозировки.

— Сделаем.

Не успел Сергей закончить разговор с акушером, к нему уже подошел педиатр, француз, и стал на плохом английском, объяснять, что нужно ребенку. Сергей долго не мог понять, на помощь поспешил немец и все толково объяснил. Пришлось снова ехать в аптеку за лекарствами. Наконец, все проблемы были решены, и он еле доплелся до своей палатки. Там его ждала Машка, врач терапевт и его невеста. Он ее звал Машкой, она обижалась, но терпела, любила. У нее было много вопросов

— Сереж, откуда такое желание помогать этой канадке, уж не влюбился ли?

— Машенька, ты же знаешь, я тебя люблю, а врач должен помогать больным, это наш долг.

— Да, но ты вбухал в нее, по самым скромным прикидкам, пять-шесть своих зарплат, если не больше.

— В тебе уже чувствуется хозяйка, считаешь, сколько получает будущий муж? — с улыбкой спросил Сергей.

— Да нет Сереж, просто, если лечить каждого пациента за свой счет, никаких денег не хватит, и себе даже на хлеб не останется.

— Она сказала, что все отдаст.

— И ты поверил?

— Деньги уже привезли и вернули, но про это просили никому не говорить. Так что помалкивай.

— Интересно. А что она такое бормотала, ты слышал? По моему, по-русски.

— Нет, ничего не слышал, тебе это почудилось.

— Да, а кто палец к губам подносил, я что ли?

— Это я так, что бы ты панику не поднимала, мало ли что женщина при родах кричит, вот когда ты рожать будешь, я специально приду, и буду слушать.

Он обнял и прижал Машу к себе, поцеловал в губы. Она ответила тем же, обняв его за шею. Потихоньку перешли к кровати, но тут он выдал

— Маш, я устал как собака, давай утром, но спать хочу с тобой, иначе не усну.

Маша улыбнулась и согласилась

— Ладно, Ножик, ложись, я сейчас приду.

Она сходила в свою палатку, взяла оттуда халат, вернулась обратно, разделась и забралась под одеяло, Сергей ее тут же обнял, и тут же уснул.

Утром Сергею не дали исполнить обещанное, их разбудил гинеколог, у пациентки снова началось кровотечение. Они вскочили и побежали в операционную. Теперь все лекарства были и справились за полчаса. Порядок. Только успокоились, приперся педиатр, надо ребенка кормить, или маму поднимайте или смеси ищите. Пришлось маму поднимать, накормили кое-как, молока было мало, слаба еще. Пришлось снова ехать в аптеку и покупать смеси. Дорогие, интересно, дороже, чем у нас или нет?

Акушер, как и обещал, уехал через три дня, оставив Сергею, целую схему восстановительного лечения. Через неделю, в очередной партии лекарств, поставляемых госпиталю, была посылка, на имя Сергея и там были те лекарства, о которых тут даже и не знали. И Анни пошла на поправку. Через две недели она уже ходила, молока хватало, оставалось только набираться сил.

Максим не стал ждать начала родов, будь, что будет, здесь он уже не помощник. Изучив карту маршрута до Фотографа, понял, идти лучше всем вместе. Наши карты, были не очень точными. По закрытому каналу связи, который был у нашего торгового представителя, такого же офицера ГРУ, он предложил свой план командирам, и его одобрили. Пошли втроем. До границы и даже чуть дальше, их подвез все тот же представитель. Дальше предстояло идти пешком, по безлюдным районам. Их присутствие должно быть незаметным.

Ленке повезло намного больше, чем Лере, рожала она дома. Легенда была очень хорошей и работала на все сто. Семейная пара состоятельных путешественников яхтсменов, зарабатывающих на жизнь съемками животных и пейзажей, потерпела кораблекрушение. Спасли местные рыбаки. В благодарность за это, пара пожертвовала этим рыбакам приличную сумму денег, по местным меркам, конечно, и сама поселилась невдалеке, закрыв морскую тему, из-за пережитого стресса.

Пираты к новым соседям, вначале отнеслись неоднозначно, но трогать не стали. Поддерживался напряженный нейтралитет. Со временем, к ним привыкли. Они никуда не лезли и ни во что не вмешивались. Владимир помогал местным рыбакам с ремонтом моторов для лодок и катеров, но сам в море не выходил, списывая это на чувство страха, после катастрофы. Изучение местного рынка, неожиданно принесло Владимиру открытие, здесь плохо с алкоголем. Нет, с очень хорошим и соответственно дорогим алкоголем было все в порядке, с очень плохим и очень дешевым тоже, а вот, средней цены и качества не было совсем. Его заменяло вино. В России эта ниша всегда занималась самогоном, если про него забывало государство. Здесь государства не было, были банды и пираты, Владимир решил восполнить этот пробел. Начал с малого, соорудил маленький самогонный аппарат, приделал фильтр и запустил маленькое производство. Не забыл и главарей этой территории, сделав им подношение и предложив сотрудничество. Кто откажется от лишних дармовых денег, конечно, никто, и с ним начали дружить. Его не трогали, иногда приглядывали, что бы лишнего не утаил, и не совал нос в чужие дела. Большего было не надо. Ночью он уходил к базе террористов, переставлял камеры, снимал данные, а с появлением аппаратуры радиоперехвата, записывал сигналы, идущие оттуда. Что-то расшифровывал сразу, что-то отправлял в центр. Принимать сигналы из центра он мог свободно, а вот передавать нет. За эфиром строго следили и пираты, и террористы, организовавшие центр подготовки бойцов и шахидок. Им здесь никто не мешал и не контролировал. До ближайшего населенного пункта около ста километров. Вся территория вокруг базы, была их. И они ее использовали как спортплощадку и полигон для стрельб. Кто мог подумать, что найдется идиот, который будет ночью ездить на лошади и еще пробегать двадцать тридцать километров перед самой базой и ставить и снимать кучу камер. Днем он, как примерный семьянин, ездил с женой в ближайший городок, возил ее к врачу, все же беременная, сдавал товар, отправлял почтой фото зверюшек, закупал продукты.

Все шло отлично, но пришло время рожать. Врача пригласили на дом, деньги были. Врач, негр, учился во Франции и французский знал, но с грехом пополам, многое забыл, правда, акушер был хороший. Приехал он с медсестрами, которые и французский не знали. Ленка при родах им такое выдала, что человек, знающий все языки, запутался бы. Она кричала то на немецком, то на французском, то на английском, вставляя между ними, выражения на русском, не вспоминая только матушку, во всенародно признанном выражении. В результате врач и его медсестры ничего не поняли. Так она и родила. Все бы ничего, но на очередную встречу с Никитой пошел Владимир и не нашел ее. Пришло сообщение, за ней выехал курьер и должен ее забрать домой. Пришлось ехать к ней в кафе, это уже был риск, но ее и там не было. Снова поехал через неделю, и снова ее не нашел. Ей ведь тоже вот-вот рожать, и самое главное, курьер, он должен появиться со дня на день, а Никиты нет, забирать некого. Курьера взяли на подходе к месту встречи, как будто все о нем знали заранее. Владимир видел все. Это был парень из его группы, чеченец, мусульманин. Отличный офицер, закончил специнститут, не раз и не два рисковал жизнью вместе с ними. Как-то раз, разговорились, многие твои воюют против России, а ты за. Он ответил

— Всем, кроме России, плевать на простых людей, Чечня нужна только для того, что бы России насолить, что будет с чеченцами, дагестанцами или другими народами Кавказа, плевать, главное, проценты от выделенных средств, в карман кому надо идут. Чем успешнее укол России, тем больше денег в карман. Кто, кроме него и его товарищей, Фотографа, Толмача, Никиты и многих других, остановит эти бандитов и лжецов. Простому человеку трудно разобрать, где правда, а где лож, вот и врут все как могут, главное деньги, ничего личного, только бизнес. Кто остановит этот кровавый бизнес? Обманутые чеченцы первые подняли оружие против России, теперь они первыми должны защитить Россию и свой народ от лжецов, прикрывающихся Аллахом, и других уродов, готовых за деньги убивать и калечить, женщин, детей стариков и просто людей, желающих мирно жить, строить, учиться, рожать и растить детей, не боясь за их будущее.

Это была сильная философия, с таким человеком, не страшно идти в разведку. Когда его взяли, по всем правилам, они должны были уходить, но бросать такую позицию было очень жалко, столько сил потрачено на внедрение и Владимир решил, если он сдаст, то воевать и жить не зачем, ведь живем ради друзей, за которых стоит отдать жизнь. Он приготовил гранаты для себя и Лены. Если он не сдаст, значит все не зря, тогда нужно жить и бороться, бороться и побеждать, ради них, чеченцев, дагестанцев, ингушей, абхазцев и многих других людей России. Что бы не могли их обманывать, даже самые изощренные вруны, прикрываясь Аллахом или еще чем-нибудь, господством на земле, как немцев или раем в небе как у белых братьев. Там, дома, в России это звучит обыденно, даже банально, а здесь, очень далеко от Родины, это приобретает особый, почти мистический смысл, и этот смысл становится смыслом их жизни. Здесь передний край обороны, и этот форпост им доверила Родина, и они, ее дети, став солдатами, должны отстоять и защитить, вовремя предупредив страну и народ об опасности, которая может им грозить. И вообще, все люди, независимо от национальности и веры, должны жить в мире и согласии. Слышать и слушать друг друга, уметь договариваться друг с другом и все решать миром, а то найдется дурак или несколько, откроют свои ядерные чемоданчики, нажмут свои красные кнопки, и не станет людей, не будет Земли, останется только огромный кусок обожженной глыбы, летящей в мировом пространстве космоса в неизвестном направлении.

Это были печальные мысли, он ничем не мог помочь связнику. Его взяли и сразу увезли на базу, там охраны, не сосчитать, в одиночку не справиться. Если бы был хотя бы шанс, Володя бы рискнул, но шансы равны нулю, точнее, их нет совсем. С этими мыслями он в очередной раз возвращался домой ни с чем, Никиты не было. Она исчезла примерно за две недели до появления связника и не знала о нем. Информация шла через аппаратуру Владимира, но кто же его сдал. Перехватить и расшифровать сообщение, было не возможно, либо нужно знать частоту и код, либо знать о связнике все, как выглядит, куда придет и как должен себя вести. Брали пираты, африканцы, Крокодил и его компания, и сразу отвезли на базу террористов. Здесь Никите повезло, если бы она пришла на встречу, взяли бы и ее, но где теперь она, неужели погибла. Разговор с Джеком прояснил ситуацию, но только прояснил, не оставляя Никите шансов на спасение. Пришлось устроить маленький скандальчик, прикинувшись сильно пьяным, и слегка пнуть девчонку, дочку Джека, тупая и ни черта не понимает, хотя ее Никита и подучила. Но пьяному все равно, пришлось Джеку все подробно объяснять, это Владимир и сам знал, об остальном можно было только догадываться. По приказу Владимира, она поехала к катеру и пошла на нем к месту закладки, оставить срочное сообщение, обратно, по неизвестной причине вернуться не успела и попала в шторм. Шторм был сильный и шансов на спасение не оставлял. Закладку оставить она успела, об этом из центра сообщили, похоже, что-то случилось на обратном пути, утонула или несмотря ни на что, осталась жива, если жива, то где. Мысли были грустные, голова от них раскалывалась, душа их не принимала, но и решения не было. Шансов на спасение Никиты и связника тоже.

Заехав во двор дома, Владимир поставил машину на обычное место и пошел к двери, жена не вышла, как обычно его встречать, наверное, плохо себя чувствует, вначале подумал он. Подходя к двери, обнаружил на песке следы от армейских ботинок американского образца. Было видно, в дом вошло несколько человек. Неужели Ахмат раскололся и сюда пришли бандиты. Владимир достал пистолет и снял его с предохранителя, достал из другого кармана глушитель и привернул к стволу. Оглядел двор, сразу бросился в глаза вопрос, этот вопрос выглядел вполне спокойным. Три добермана, заведенных сразу, как они только здесь обосновались, спокойно бегали по двору. Когда он приехал, они подбежали к нему, и каждый лизнул его руку, приветствуя хозяина. Странно, если это были чужие, либо убили собак, либо они их разорвали. Вряд ли Ленка пропустила чужих, остановив доберманов. Аккуратно открыл дверь и вошел, в гостиной сидел человек в натовском камуфляже песчаного цвета и качал коляску с ребенком, потряхивая игрушкой. Следующим вопросом, был Ленкин голос, доносившийся из кухни. Он звучал весело и задорно, как колокольчик, и самое интересное, она говорила по-русски.

Ребенок захныкал, Ленка вышла из кухни

— Что, Счетчик, не справляешься, это тебе не попадания считать?

— Я то справляюсь, но сын батьку почуял, а он топчется у двери и войти боится.

— Вов, выходи, к нам наши ребята в гости пожаловали.

Вовка вышел в гостиную, снимая по дороге глушитель и ставя пистолет на предохранитель. Из кухни в гостиную вышли Мак и Лем.

— Здорово ребята. Как вы тут очутились?

— Здорово. Мы сейчас от Никиты, а так с базы конечно, вам привет от командиров.

— Почему про вас сообщений не было.

— А что ты хочешь, Никита сигнал бедствия включила и пропала, потом объявилась неизвестно где, от вас ни слуху, ни духу, связник пропал. Предлагаешь уведомление противнику присылать, встречайте, мы к вам на блины?

— Как, Лера жива?

— Жива, жива, но…

— Рассказывайте, что знаете, а то мы тут уже все испереживались.

— Да мы уже Толмачу все рассказали.

— В шторм попала, катер утонул, ее снесло километров на двести, она кое-как выбралась на берег, там ее подобрали и привезли в госпиталь, вроде как от ООН, там и наши доктора работают, делают, что могут, но ей пока плохо, даже шевелиться не может, как рожать будет, никто не знает. — Быстренько все выложила Ленка.

— Что жива и то хорошо, а что же наши с заменой, так затянули?

— Чертовщина у нас в отряде.

— Какая еще чертовщина?

— Прислали нового зама, выпендривается, как может, а сам полный ноль, в нашем деле ни уха, ни рыла, командира в госпиталь положили и он тут же накосячил, вашу группу вместе с Натой и Слоном на Кавказ отправил, там они в засаду попали, как будто ждали их, осталось от группы пять человек, Слон погиб. Группы для замены Никиты нет. А что здесь с курьером, где он?

— Взяли его. Точно знали, где брать, кого брать и зачем идет, если бы Никита была тут, взяли бы и ее.

— Как думаешь, раскололся?

— Нет, он Никиту и нас с Толмачем знает, если бы раскололся, нас бы уже не было.

— Живой или нет?

— Не знаю.

— А если языка взять?

— Нельзя, они сразу зашевелятся и вас найдут. Через вас на нас выйдут.

— Если действовать, то сразу и наверняка, если нет, то лучше ничего не делать, там целая крепость не подступиться. — Опять встряла Лена.

— Даже если туда залезем, то оттуда как, и самый главный вопрос, куда, у них всюду патрули на дорогах. Прочесывать будут все, кстати, а как вы сюда попали? — Спросил Владимир.

— По району, подконтрольному правительству, на машине, а дальше пешком, по ночам по пустыне и саванне

— Обратно, как?

— Также.

— Понятно.

— Так, мальчики, у меня все готово, кушать пожалуйста, и спать, утро вечера мудренее. — Закончила разговор Лена.

Утром проснулись и, позавтракав, сели за проверку вариантов и разработку планов спасения. Их трое, Владимир четвертый, шансы появлялись, маленькие, призрачные, но появлялись. Единственное, что смущало Владимира, это Лена с ребенком. Если выйдут на их след, убьют и ее и ребенка, но если даже им удастся вырваться, то дома их ждет трибунал, за провал операции и провал такой шикарной легенды, позволяющей работать здесь достаточно долго. Что стоит жизнь Ахмата и всех их вместе взятых, перед возможностью предотвратить десятки терактов и спасти от смерти тысячи жизней. Но желание, спасти боевого товарища, было сильнее. Он ничего никому не сказал. Вместо того, что бы отговорить всех от смертельно опасного предприятия, сам предложил план действий.

У этого старинного сооружения в пустыне, как у всякой древней крепости, был подземный ход. Это Владимир установил по старым книгам, которые брал посмотреть у того же доктора акушера, который принимал роды у Лены. Его отец, дед, и прадед тоже были врачами, а прапрадед, местным знахарем и как люди просвещенные, они покупали и собирали книги, в том числе и книги археологов и историков о местности, где жили. Библиотека передавалась из поколения в поколение, врачей особо никто не трогал, тронешь, а кто потом лечить будет, и библиотека дожила до наших дней. Когда Владимир привозил Ленку к доктору на осмотры, тот хвастался своей библиотекой и охотно давал им почитать. Вот в одной из книг, датированной девятнадцатым веком, Ленка и нашла план крепости. Пустующую, в то время крепость, исследовал один из археологов, описав в своем сочинении, изданным в Европе. Дед врача, как раз учился в то время, и купил эту книгу, как же, его местность напечатана. Там и был план крепости с указанием подземного хода.

Владимир обследовал этот ход, в надежде проникнуть в крепость и расставить там датчики и камеры, но ход оказался засыпан песком, откопать его в одиночку было не реально, и он забросил эту тему до лучших времен. Это был шанс, спасти Ахмата или хотя бы узнать его участь. Вчетвером, за три ночи каторжного труда, они прорыли лаз и установили, ход засыпан только снаружи, и еще в трех местах, сам ход в основном, был свободен. Пройдя по нему, они вышли в подвал крепости, разгребли камни перед выходом в подвал и заглянули туда с помощью гибкой видеокамеры.

Это был подвал тюрьмы. В коридоре были двери камер и, судя по всему, там были люди. Но в какой камере держат Ахмата? За двое суток наблюдения решили, во второй справа, туда заносили еду и питье, но оттуда никого не выводили. Два раза туда заходили белые наемники, несколько арабов и кавказцев. Тогда оттуда, слышался стон истязаемого человека. Из соседней камеры, дважды выводили девушку и возвращали обратно. Свет в подвале появлялся, когда кто-то приходил, в остальное время света не было, но не было и постоянного поста. Ночью проверяли один раз и уходили. Замки были не сложные, закрывались все снаружи, из коридора. Ночью, после обхода они обследовали коридор, и выяснили, пост стоял перед входом в подвал. Ладно, ребята, караульте.

Теперь нужно было найти транспорт, связь и проложить маршрут отхода. Машины тоже нашлись быстро. В одном из домов, принадлежащих Крокодилу. Этот дом, когда то принадлежал зажиточным местным жителям, державшим несколько магазинчиков. Во время войны с правительственными войсками, Крокодил убил их, так же, как и в других селениях, а имущество объявил своей собственностью, но в доме произошел небольшой пожар, сгорели пристройки, и дом стоял пустой. Местные жители боялись к нему подходить, за посягательство на имущество Крокодила и других членов банды полагалась смерть. Дом стоял пустой и не охранялся. Крокодил, затеял его ремонт, потом бросил, и так домов хватало. В тех домах были жены и наложницы, охрана и роскошь. Он останавливался в каждом своем доме дня на три, редко дольше и, насытившись в одном месте, ехал дальше.

В брошенном доме Владимир и нашел два джипа, когда исследовал район, в поисках подступов к базе террористов. Они стояли без движения очень давно, теперь их предстояло оживить. У Владимира был хороший запас бензина, сделанный на всякий случай, но доставлять его туда пришлось на лошади, она оставляла меньше следов, чем машина. Три ночи потребовалось для ремонта джипов. Еще две ночи они потратили на закладку мин и установку гранатометов, на случай погони. Все это вооружение они взяли из тайника, сделанного Владимиром вместе с Лерой. Оттуда же достали и радиостанцию, фактически отрезая Владимиру, Лене и Лере пути к отступлению в случае провала. Все было готово. Решили еще подождать три дня, по сообщениям местного радио, обещали сильный ветер, шторм и песчаную бурю.

Настало время действий. Лем и Счетчик уже сутки сидели в подземелье и наблюдали за подвалом. В камеру Ахмата приносили только еду, но выносили ее почти не тронутой. Больше к нему никто не ходил. Девушку выводили и приводили обратно. Дежурных в подвале не было.

Еще днем, Фотограф с Маком, вдвоем на лошади добрались до заброшенного дома, оставили там лошадь и на двух джипах, уже в темноте двинулись к подземному ходу. Там, вместе с остальными они проникли в подвал крепости, тихо открыли нехитрый замок камеры Ахмата и вошли в нее. Ахмат лежал на голом полу. Все пространство рядом с ним было забрызгано кровью. Они посветили фонарями. Тело Ахмата представляло один большой синяк, оно все было в крови, он был весь избит. Ахмат открыл глаза

— Кто здесь? — Спросил на чеченском.

— Это мы, Ахмат! Фотограф, Лем, Мак и Счетчик.

— Ребята, раз вы рядом, я наверно уже умер, я им ничего не сказал, они от меня ничего не узнали.

— Ахмат, ты жив, мы пришли за тобой, сейчас поедем домой.

— Нет, не трогайте меня, я не могу ходить, мне не встать, я для вас обуза, со мной вам не уйти. Лучше возьмите девушку из соседней камеры, у них что-то сорвалось с ней, она им не подчиняется, пусть врачи ей займутся, может, объяснят, что они тут с людьми делают, а меня добейте, или оставьте мне гранату или нож.

Ахмат потерял сознание. Было ясно, его надо тащить. Такой вариант тоже рассматривали и прихватили с собой брезент из дома, где взяли джипы. Открыли камеру с девушкой, но она начала рычать, ее пришлось связать и силой тащить с собой. На месте, где был Ахмат, набросали тряпок, валявшихся рядом, вышли, закрыли все камеры на замки, пролезли в лаз и обрушили его, завалили дверь из лаза в коридор снова камнями, как и было. Выбрались наружу. Вход в подземелье, завалили тоже. Погони не было, не было и шума в крепости.

Переоценили противника. Машина с Ахматом, девушкой, Лемом, Счетчиком и Маком ушла вперед, они ехали к безлюдному берегу, по дороге развернули радиостанцию и передали на корабль необходимую информацию, их должны были встретить через сутки по запасному варианту. Владимиру пришлось ехать на второй машине, то и дело, останавливаясь, и снимая мины, растяжки и закладки с гранатометами. Сейчас они были ни к чему. Все это добро пришлось прятать в пустом доме, только часть он забрал с собой. Лошади будет тяжело и он не успеет к утру вернуться домой. Джип поставил на старое место. Ветер усиливался и начинал поднимать песок. Все же Владимир успел вернуться домой к утру, ветер дул уже серьезно, поднимая тучи песчаной пыли.

Все оружие, что Владимир привез с собой, спрятали в вольер к собакам, их там закрывали, когда в доме были гости. Лошадь вымыл и вычистил. Все убрал. Ленка тоже старалась, помогала, как могла.

Только к обеду к ним приехал сам Крокодил с арабами, кавказцами и белыми наемниками. Наемники сразу побежали осматривать колеса машин и дом. Ничего не нашли.

— Крокодил, что случилось? — Спросил Владимир.

— Ты представляешь, у этих идиотов, прямо из крепости исчез русский шпион и девчонка, теперь все на ушах.

— Как из крепости? Они что там, пьяные все?

— Хуже, исчез прямо из подвала, десять часовых до ворот стоит, а он исчез и девку уволок. Эти русские трехжильные, что ли, его же так избили, пытали, а он молчал. Теперь испарился. Вот идиоты.

— Что здесь русским делать? Ты же их суда не захватывал?

— Наши братья ведут священную войну за независимость от России и здесь готовят своих лучших бойцов, вот русские и подослали к ним шпиона.

— А у меня что ищут, мы американцы, всегда готовы помочь, русским кость в горло воткнуть?

— Они там след машины откопали, у нее покрышка драная, и рисунок приметный, теперь ищут этот рисунок и осматривают все, я своим тоже команду дал, к портам все дороги перекрыты, не уйдут.

Владимир, чуть не лопнул от смеха. Эта была та машина, которую он вернул в дом Крокодила, и покрышку он надрезал специально, возникнут когда-нибудь у больших боссов к Крокодилу вопросы. Буря, бушевавшая на улице, уже уничтожила следы, и найти, куда уехала машина, было нельзя, а в дом Крокодила искать никто не пойдет. Ищите, ищите, дружнее ищите, подумал Владимир. Его ухмылку Крокодил заметил

— Что смеешься?

Положение спас наемник, он пристально смотрел на Лену, катавшую по дому коляску, укачивая малыша, разбуженного, не прошеными гостями.

— Кажется твой солдат, нашел этот транспорт. — И Владимир показал на наемника. — Наверное, на этой коляске все и случилось, а за рулем, как всегда малыш.

Крокодил обругал наемника, выгнал всех вон, попросил у Володи чего-нибудь покрепче, выпил, попрощался и ушел. В вольер к собакам соваться не стали. Убивать их, с хозяином ссорится, а нужды в этом нет. Машины чистые, двигатели холодные, лошадь чистая, значит, не ездил никуда.

После ухода бандитов, Владимир запросил, у Ленки, есть, — Голодный как собака. Ленка и Владимир в этот вечер даже стаканчик пропустили, есть повод, друга спасли. Но радость была не долгой.

Через месяц получили шифровку. Ахмат умер уже в катере морской пехоты, присланной за ними с корабля. Перед смертью он очнулся и добавил к тому, что сказал

— Ребята, я им ничего ни про кого не сказал, но они откуда-то знают мой личный номер, как меня зовут и личный номер Никиты, у нас в отряде враг.

После этого он снова потерял сознание и через полчаса умер.

— Все зря. — Сказала Ленка, когда они получили эту шифровку.

— Нет, не зря. Во-первых, мы знаем, что можем продолжать свою работу, враг о нас не знает, а это очень не мало, и самое главное, пусть мы и не спасли нашего товарища, зато мы защитили честь офицера русской армии, доблесть гражданина своей страны и достоинство патриота своего народа, настоящего джигита. Его народ может гордиться, что вырастил такого сына. Теперь никто и никогда не сможет сказать, что Ахмат мог быть предателем. Врага нужно искать в другом месте.

Через месяц Владимир снова съездил к Джеку, разыграл пьяную сцену и потребовал Анни. Когда Джек сказал, что не знает, где она, наверное, погибла, Вовка ему и ввернул, видели твою сучку, в госпитале ООН с врачами трахается, в поселке все болтают.

Через неделю Джек поехал за ней в госпиталь, договорившись с Крокодилом, что привезет оттуда хорошего виски. Крокодил даже денег дал.

В госпитале Джек без труда разыскал Анни. Она уже ходила, но была еще слаба и часто ложилась отдохнуть. Кризис миновал, и особого ухода за ней не требовалось, ребенок тоже чувствовал себя нормально, и врачи согласились ее выписать. По здешним меркам, у них все в порядке. Сергей снабдил ее лекарствами и отдал оставшиеся деньги

— Это тебе от Мака, знаешь такого?

Ании кивнула и взяла. Денег было немного, и она их убрала про запас. Как еще жизнь сложится.

В порту затарились виски для Крокодила и поехали обратно. Анни часто просила остановить, кружилась голова, и нужно было кормить ребенка. По дороге их никто не останавливал, Крокодил сдержал слово и предупредил своих, на машину они смотрели, но знаков остановиться не давали. Доехали нормально.

Через неделю Анни с ребенком поехала к врачу в соседний городок, на обратном пути заглянула к Володе с Леной, купить самогону для не богатых клиентов. Все были рады. Владимир сделал несколько снимков, будет случай, надо Борису отправить и записал звуковое письмо с голосом сына и Леры, но вот как это сделать, не придумывалось, ни катера, ни лодки не было. Владимир не мог по легенде покупать, боязнь моря, а у Леры с Джеком не было на это денег. Связи с центром не было. Принимать они могли, а вот передавать нет. Все фиксировалось и проверялось. Владимир рассказал Лере про Ахмата и про гибель Слона. Вместе помянули. Рассказал и про провокацию с машиной, подготовленную для Крокодила, пусть ждет своего часа.

Ленка постаралась приготовить как можно более калорийный обед, выставив все, что было в доме

— Лерка, тебе есть надо, сил набираться, так нельзя и вообще, что они там думают, тебе отпуск положен, по уходу за ребенком или тут твой статус поднимать нужно, что бы ты могла силы восстанавливать. На доходы уборщицы хорошо питаться невозможно, они там обязаны что-то придумать или забрать тебя отсюда.

— Не трави душу подруга, группы для замены нет, пока новую подготовят, нужно держаться.

С собой Лерке дали кучу продуктов, икры, шоколада, сухого молока и еще много чего для восстановления сил. На следующий день, после обеда у Володи с Леной, Лерка проснулась другим человеком, почувствовала, силы к ней возвращаются. Наверное, так и было. Врачи сделали, что могли, остальное должен сделать сам организм, ему нужно только хорошее питание. Два раза в неделю Ленка приезжала в кафе Джека и устраивала скандал, туалет грязный, Лерка с ведром шла убирать, и там Ленка подкладывала ей консервы с икрой, мясом, шоколадом и сухим молоком. Лерка все это съедала, и с каждым днем крепла. Через месяц такой кормежки, Лера почувствовала, начала полнеть и появилась еще одна проблема, тело начало ломать, оно требовало нагрузку и тренировку. Она поняла это и начала заниматься. В начале, понемногу, уходя в укромный уголок, пока малыш спал, потом все больше и больше. Через месяц она уже занималась по часу в день.

Ситуацию с катером разрешил Крокодил. Как то он приперся к Джеку и устроил скандал с мордобоем, почему Джек стал меньше давать ему денег. Джек оправдывался, катер то утонул, дохода нет, туристы мимо едут.

— Я вам дам на катер, но мне будете платить в пять раз больше.

Джек посмотрел на Анни. Она отложила свой инструмент, тряпку и поднос с грязной посудой, взяла бумажку и стала считать, это просто, не в России, налоги заплати туда, заплати сюда, инспектору дай, крыше отстегни, чиновника отблагодари, быстренько пронеслось в голове. Здесь все просто, Крокодилу и еще полиции, когда та приедет, и то если успеет спросить про деньги, пока Крокодил со своей командой не появился. Посчитав, ответила

— Нет, Крокодил, так нам в убыток, еще свои добавлять будем.

— Ладно, я своих поставлю, но селить и кормить вы будете со скидкой.

— Тоже нет, когда все в сумме, и нам на хлеб остается, а так проще все бросить и уехать, чем с голоду умирать.

— Что ты предлагаешь, раз умная такая?

— Не умная, а голодная, когда появится катер, будем платить как прежде, а за катер отдавать отдельно, по возможности, за оставшийся долг полпроцента в месяц, иначе не договоримся, работать с утра до утра и голодать, ноги протянем. Выбирай, по-другому, так или иначе, нам голодная смерть.

Крокодил подумал немного, для приличия, считать он все равно умел только доход, расход у него не получался и согласился.

За катером пришлось ехать Джеку и Анни вместе и брать с собой ребенка. Перед поездкой, она побывала у Владимира и прихватила навигатор и флешку с информацией, назад планировала вернуться на катере. Грузовичок и катер загрузили виски и, выбрав погоду, Анни отправилась в обратный путь по воде, а Джек поехал на машине. На катере в хорошую погоду и быстрее и спокойней, не трясет и не качает, ребенку лучше, да и морским воздухом оба подышат.

Навигатор Владимира оказался, не очень точным, буек всплыл только после пятого захода. Лера уже совсем потеряла надежду, но он, всеже всплыл. Посылка отправлена, связь восстановлена.

Начальник управления ГРУ по западному округу сидел один в кабинете и размышлял. Последние события не давали ему покоя и цепляясь одно за другим, постоянно лезли в голову, не давая поймать то главное, что он хотел. Он только что вернулся от начальника главного управления из Москвы. Сказанное им, ставило под вопрос существование всего аппарата. При таком раскладе люди, честь и гордость российской разведки должны бежать из нее как можно быстрее. Ну не может страна жить без армии, а армия без разведки, и не должны дилетанты лезть во все щели, и советовать, как сделать разведку экономически эффективной. Новый заместитель начальника отдельного отряда, не успев стать временно исполняющим, уже сочинил и отправил в министерство целый трактат об экономической эффективности в разведке, где проанализировав расходы отряда, сделал далеко идущие выводы. Как сказали в финансовом управлении министерства, сам доклад тянул на докторскую диссертацию, а всему ГРУ грозил сокращением расходов раз в двадцать, если не больше. Он прочитал этот доклад, выводы в нем были поверхностные, даже скорее не выводы, а просто утверждения, это не нужно, экономии такая, а это может сделать и дворник, экономия такая. Зато сумма экономии была внушительная. Понятно, экономиста, кроме суммы ничего и не интересует, получится так или нет, он в стороне, а экономию показал и уже герой. Но заместитель командира отряда не может быть экономистом, и, судя по выводам его доклада, разведчиком он не был тоже.

Генерал хорошо помнил, как его уговаривал начальник ГРУ взять этого офицера. Это племянник заместителя министра обороны, возьми годика на два, послужит у тебя, звание и пару орденов получит, он его в академию устроит, а потом к себе заберет, у вас люди быстро растут. А так, мужику не везет, вроде и заслужит орден, а с начальством разругается, и те не дают. Без боевых наград, в академии не очень жалуют, и поступить сложно. Но офицер оказался гнилой и наглый. Командир отряда попал в госпиталь, что-то с сердцем, он сразу все перепутал, специально, или нет, не докажешь, но люди погибли и сорваны важные операции. Хотели сразу уволить, но калач оказался тертый. Сразу в министерство доложил об успешных операциях, которые сам не готовил, а вышедшему из госпиталя командиру, пришлось докладывать о его неудачах. Докладывал командир отряда, как положено, по команде и сразу оказался в дураках, заместитель министра сразу привел в пример молодую смену, вот, у него все получается, а у стариков нет. Молодой то, минуя всех начальников и в нарушение всех правил, копию доклада ему передал. Уволить не получилось, но выговоры объявили, причем сразу три. В ответ он и состряпал этот доклад, конечно не один, тетушка помогла, она работала в финансовом управлении, тоже на большой должности, дядя помогал расти. Удар сразу по нему и командиру отряда. Красиво пишет гад, нет, не он писал, она. Мужик на такое не способен, зато сразу видно, про разведчиков только в кино смотрел. Летчики со спецподготовкой не нужны, электронная поддержка не нужна, учебно-тренировочная база, это вообще пережиток прошлого, специнститут выпускает уже отлично подготовленных специалистов, раз научили и на всю жизнь, а изменением тактики и техники, которые происходят постоянно, нужно учиться в деле, а не в классах. Только за счет исключения учебы в классах и на полигонах, личный состав можно сократить наполовину. Из одного боя сразу в другой, и желательно бегом. Агентурную работу ликвидировать полностью, этим СВР должно заниматься, ну и так далее, чушь в том же духе. Зачем самолеты, когда есть космические корабли, зачем радиостанции, когда есть интернет, зачем разведка, когда есть десант, высадил, захватил и все узнал. Много еще зачем. Бред в общем, но этот бред читают и приводят в пример на самом верху. Особо заинтересовались на верху, зачем в спецназе разведки служат женщины, им там не место. Этот идиот так и написал, наверное, для удовлетворения особых личных пожеланий генералов от разведки. А то, что эти девушки ходят по острию ножа и не боясь смерти выполняют самые опасные задания под самым носом у противника, не вызывая особых подозрений, это куда списать, и где таких девушек готовить? Там, где пройдет женщина, не пройдет ни один мужик, это известно с давних времен. Все разведки мира ищут и готовят таких девчат. Сколько их погибло в годы Отечественной войны. Известных и безвестных героинь разведчиц. Гибли и после, гибнут и сейчас, выполняя свой долг до конца. Но наверху очень заинтересовались этой фразой, тем паче, новоиспеченный профессор от разведки выкопал расходы на лечение и роды Никиты, они прошли через отряд. Хорошо, она там безымянная, без имени, фамилии, номера и псевдонима. Финансисты очень заинтересовались и всерьез обсуждают возможность проверки фактов. Хоть краешек покажи и Никите не жить. Это понял даже начальник генерального штаба, но те насели, вот уж действительно, исполнительный дурак хуже врага. В конце концов, он предложил заму министра, отправить туда, где сейчас Соколова, своих финансистов, за любые деньги. Ответ был прост, у них своя работа, тоже очень важная. Генерал от себя и про себя добавил и хорошо оплачиваемая, получают побольше, чем та же Соколова в тылу врага. В общем, такого человека нужно гнать не только из разведки, но и из армии, но иди, пробей его крышу, чуть тронули говно, оно сразу и завоняло.

Черт с ним, с этим говном, если бы дело касалось только его, но вся эта свистопляска внесла неразбериху в дела отряда, он не только путал группы, но и менял их состав прямо по ходу дела, перед выходом на задание, в результате гибли люди, срывались операции. Всей этой неразберихой и воспользовался враг. Последние сведения это подтверждали. Особенно, сведения, о которых рассказал Ахмат перед смертью. Вот уж действительно герой и умер как настоящий разведчик, произнеся последние слова о деле. Ценнее информации не бывает. Враг знал его настоящее имя, его личный номер и личный номер Никиты. Вовремя он запретил использовать псевдонимы. Иди, догадайся, кто под номером, мужик или беременная женщина, а псевдоним Никита хорошо известен бандитам, узнали бы псевдоним и сразу догадались, кто это. Но откуда врагу известны личные номера, это серьезный вопрос. И расчет был точным, вышла бы Никита с Ахматом на связь, взяли бы обоих, а списали на Ахмата, перешел к своим, чеченец, мусульманин. Многие конечно понимают, простым людям, желающим строит мирную жизнь, что чеченцам, что ингушам, дагестанцам и многим другим с бандитами не по пути, хлеб всем тяжело добывать и религия тут не причем, и из-за моря хлеб даром возить тоже никто не будет, втридорога, пожалуйста. Только Россия может им помочь, всегда помогала, помогает и будет помогать. Причина проста, соседи, не будет мира и покоя у них, не будет и у России. Да Ахмат герой, и герои ребята, рискнувшие вытащить его из логова врага, пусть они не смогли спасти его, зато спасли его честь и получили бесценную информацию о враге в отряде и о том, что творят эти нелюди. Девушку, спасенную вместе с Ахматом из подземелья крепости, поместили в одну из клиник и с ней бьются врачи, результат будет, может и не сразу, но будет, а вот что делать с врагом, как его искать? Глупые инициативы и связанная с ними неразбериха, вносимые профессором от разведки, делали невозможным даже самый примитивный анализ. Все вставало на свои места, только при одном предположении, враг это он, и делает это все, он специально и сознательно, но не только доказательств, но и предположений на этот счет не было. Все аргументы против него разбивались у руководства одной фразой, он молодой энергичный и знающий руководитель, ищущий и находящий инновационные и экономичные пути работы, а вы консерватор, завидующий молодому, идущему вам на смену поколению. И требование руководства четкое и ясное, отправить командира отряда в отставку, выслуга с учетом особых условий у него достаточная, и назначить молодого и энергичного, рекомендуемого министерством. То, что он неуч, незнайка и просто плохой человек, это не слушалось и в расчет не принималось.

С такими грустными мыслями генерал пришел к выводу, передавать через кого-либо из отряда, сообщение мужу Никиты, что он стал папой, и передать фото жены и ребенка нельзя. Надо просить куратора операции из управления, ему он доверял. Если бы предатель был среди отдела управления, то вся группа давно была бы уничтожена. Состав отдела не менялся года три. Еще он хвалил себя за то, что установил правило работы за границей, работать только с людьми, которых знаешь сам, либо с теми, кого тебе представил такой человек. В этом случае, проникновение в группу провокаторов исключалось.

Борис совсем потерял надежду, Лера должна была не только вернуться, но уже и родить, но ее не было, неужели опять прокол и ее схватили бандиты. Родители, несколько раз задавали вопрос про Леру, но информации не было, и отвечать им было нечего. Он ходил грустный, куда бежать, чем ей помочь, не знал. Когда ребята предложили сходить с ними в пятницу в их кафе, посидеть, развеяться, пропустить стопочку, другую, он с радостью согласился. В кафе их столик оказался занят, сидели двое мужиков, и они сели за соседний. Мужичины за их столиком пили кофе, но после заказали коньяк, Борис обратил внимание, многовато, для двоих, четыре бутылки. Когда им принесли заказ, один из них неожиданно обернулся и задел Бориса рукой. Этот жест можно было расценить по-разному, задел не сильно, но Борис не ожидал и как бы дернулся. Ребята встали, но мужчина извинился

— Вы ради бога простите, я случайно, готов извиниться натурой, не желаете, коньяк хороший, сядьте к нам на минуточку, разделите с нами радость.

Пришлось уважить мужиков, — Ребята, я сейчас.

— Только одну.

Мужчины налили и вдруг сказали неожиданно

— За Вас, Борис Валентинович. — И выпили.

— Откуда вы меня знаете?

— Это не важно, у нас для вас есть запись, вы ее послушайте, а потом поговорим, и еще выпьем, ладно.

Они дали ему плеер с наушниками и включили. Услышанное лишило его дара речи, а по щекам потекли слезы

— Здравствуй, дорогой мой, любимый мой, муж мой единственный. Это я твоя жена Лера. Я очень далеко от тебя, но я каждый день вспоминаю о тебе, скучаю без тебя и очень люблю. Так все сложилось, что пришлось рожать тут, нас теперь двое, поздравляю тебя с сыном. Теперь мы тебя любим вдвоем, ждем, не дождемся, когда сможем увидеть тебя, скучаем, целуем, крепко обнимаем и плачем без тебя. Сына я назвала Брюсом, ему будет легче привыкать, когда станет Борюсиком, в твою честь. У нас все хорошо, работаем и еще раз работаем. Целую, люблю и жду встречи. Твои Лера и Борюсик.

Мужчина подал Борису еще стопку с коньяком

— Борис, за вашего сына.

Они чокнулись и выпили.

— Где она, что она, как роды.

— Во-первых, не шумите. Во-вторых, сейчас все хорошо, даже отлично. Было плохо, а сейчас нормально.

— Когда я ее смогу увидеть? Почему ее не привезли к родам?

— Не смогли. Группа, которая должна была ее сменить, погибла. Офицер, который должен был ее вывести, тоже погиб. Сейчас что-либо делать опасно, можно ее подставить, будет возможность, сразу вытащим, а пока надо ждать. Вот вам фотографии ее и сына, только постарайтесь никому не показывать и не рассказывать, можете их подставить.

— Друзьям могу сказать.

— Только очень близким и надежным.

Он позвал ребят, тут других не было, показал фотографии

— Ребята, у меня сын родился.

Мужчины заказали еще коньяка, на всех, налили всем и они выпили за его сына.

Дома Борис рассказал все родителям, отметили с отцом сына и внука, но на душе все равно было тяжело и уже вдвойне. Знать, что твоя жена и маленький ребенок в опасности, это еще тяжелее, но все-таки эта информация вселяла надежду, и в душе был маленький праздник, у него растет сын.

Ритм Лериной работы понемногу входил в новый, необычный режим. Теперь она мама и много сил, времени и заботы отнимал малыш. Весь день был расписан буквально по минутам. Утром, проснуться и покормить ребенка, перепеленать и уложить спать. Один час тренировка, позавтракать и на кухню, мыть посуду и убирать столики, после ночных гостей, здесь ей помогала дочка Джека. Снова покормить и перепеленать, перекусить самой, в обед его покупать и постирать пеленки, скатерти и белье из номеров, спасибо Джеку, нашел где-то стиральную машину. Покормить и уложить, вечером убирать за посетителями, если их нет или мало, занималась английским с детьми Джека. Если были туристы, то вместо кухни, поездка в поселок и прогулка на катере, с передачей флешки. Хорошо, еще, что обслуживанием посетителей и готовкой занималась жена Джека и дочь с сыном.

Через два месяца она стала еще два раза в неделю ездить в городок за питанием для малыша и продуктами для кабачка, заезжая на обратном пути к Владимиру и Лене за спиртным для завсегдатаев. Ленка там ее кормила и переклеивала этикетки на банках с детским питанием, выдавая дорогие смеси, за дешевые. Лерке по статусу, не по карману, такое покупать. Одной тренироваться не эффективно и Лерка втянула в это Ленку, а через две недели к ним присоединился и Владимир. Лера начала у них задерживаться еще часа на два, а позже и на три. Это иногда вызывало недовольство Джека, он ворчал, но выводов не делал, сам за питанием для ребенка ездить не рисковал.

Жизнь налаживалась и входила в свое русло, которое корректировал Борюсик, требуя себе все большего внимания. Месяцам к шести он уже начал ползать и даже разговаривать с сыном Владимира и Лены. О чем они разговаривали, улыбаясь беззубыми улыбками друг другу, одному богу известно, судя по всему, общий язык находили. Лера, бывая в гостях у Владимира, снова начала заниматься метанием ножей и вспоминать бой с ножом. Из тайника с оружием был извлечен штык кинжал от автомата и навык вспомнился сразу. Лера чувствовала, силы к ней возвращаются.

Вспомнив наставления, сделанные ей в молодости старым китайцем, занялась упражнениями по подтяжке живота и коррекции фигуры. Это можно было делать и во дворе у Джека, не пугая людей, но пришлось показать и Ленке. Что касалось красоты, Ленке только скажи, костьми ляжет, все сделает. Тренировками командовала Лера, у нее был богатый опыт еще со спортшколы, где она занималась с младшими группами и опыт подготовки взвода десантников тоже не забылся. Дело шло, шло уж больно хорошо, что бы продолжаться вечно.

Через семь месяцев, после рождения Борюсика, произошла очень серьезная неприятность, поставившая под сомнение существование и Леры и ребенка, единственное, что их спасло, то, что бандиты и в мыслях не допускали, что это могла быть женщина. Поиски виновного ни к чему не привели и они это списали просто, на роковую случайность.

К вечеру в кабачке Джека всегда собиралась шумная компания, туристы, водители транзитных машин и иногда заезжали боевики Крокодила, гордо именовавшие себя стражами революции. Они были из другого племени, но служили Крокодилу, иногда таская по мелочам, что-нибудь из-под его носа, вызывая этим частое недовольство своего босса. Иногда грабили тех, кто платил Крокодилу дань. Крокодил их ругал, даже бил, и бил сильно, но до крутых мер не доходило, Крокодил не хотел ссориться с многочисленным племенем, поставлявшем ему солдат, и они, нашкодив, не сопротивлялись Крокодилу, понимая, что у него больше оружия и войну с ним не выиграть.

Вот эти ребята, напившись, и решили позабавиться с девочкой, дочкой Джека, подносившей им выпивку и закуску. Закончив трапезу и махнув рукой, как бы подзывая ее для расчета, они схватили ее за руку и потащили к выходу. Она укусила руку, держащую ее, вырвалась и побежала на кухню. Анни преградила им путь и девчонка, проскочив во внутренний двор, спряталась. Бандит, бежавший за ней, остановился перед Анни, преградившей ему путь, но, подумав, секунд пять, ударил ее кулаком в живот. Она упала, он ее перешагнул и пошел за девчонкой, не найдя вернулся обратно и ничего не говоря схватил Анни за волосы и потащил на улицу. Все было ясно, не получилось с маленькой девочкой, по пьяни сойдет и постарше. Ее грубо затолкнули в машину на заднее сиденье, по бокам сели сами и поехали подальше с глаз. Для свирепости вида, взяли в руки автоматы, на ремне висели ножи. Двое на передних сиденьях и двое сзади, рядом с Анни, всего четверо.

Мальчики, мальчики, что ж вы так наше оружие любите, подумала Лера, мне же его показывать нельзя, особенно ножи. Конечно, я простая девчонка, работаю посудомойкой, зовут меня Анни, но я офицер Российской армии Соколова и вас, господа, пьяных дебилов, терпеть не буду. Рукоятка ножа того, что сидел справа от нее, упиралась ей в бок. Лера, сморщилась, и как бы поправляя ее, правой рукой, выдернула нож и вонзила левому прямо в сердце, другая рука уже лежала на рукоятке ножа левого пассажира. Лера развернувшись, выдернула нож и воткнула правому. Тут же выдернув нож, взяла правой рукой переднего пассажира за волосы и перерезала ему горло, он даже не успел сообразить, что произошло. Переложив нож в правую руку, приставила нож к водителю. Вначале он смотрел на приятеля, из горла которого ручьем текла кровь, но нажим ножа на горло, привел его в чувство. По-английски он не понимал, и Лера, показывая ему, направление на развилках дорог, объясняла куда ехать.

Ехали они в сторону обитания террористов, примерно на половине пути, проехав около пятидесяти километров, она приказала ему остановиться на мостике через небольшой овраг. Отложив нож, взяла одной рукой за затылок, другой за подбородок и резко дернула, смещая центр. Позвонки хрустнули и голова повисла. Хватит крови, и так всю машину залила. Выбравшись через убитого из машины, она осмотрела машину и под передним сиденьем нашла сумку с гранатами, это были опять наши гранаты Ф-1, похоже, еще советского производства. Ну что они так наше все любят, просто жить без него не могут или Советский Союз завез сюда столько, что теперь не распродать, в неликвиды попали.

Лера переложила сумку на заднее сидение, подумала и положила в ноги. Еще подумала, вынула гранаты из сумки, взяла нож, отрезала кусок брюк и кусок куртки от одного из убитых, нарезала из них ленточек, обмотала гранаты и завязала узлом, каждую отдельно, вытащила из каждой чеку и положила каждому на колени и одну рядом с рычагом ручного тормоза. Сделала две длинных ленточки и с помощью длинного ножа сунула в бак. Когда ленточки намокли, вытащила и отжала на ленточки от гранат, вторую на сумку, которую положила поверх гранат, снова намочила одну полностью и одним концом положила на сумку, а вторым к двери, вторую ленточку наполовину засунула в бак, а второй конец оставила свисать, прикрыв бак, пробкой. Нашла у одного из пиратов зажигалку, зажгла, постояв секунд пять, и, подумав, затушила. Нет, не все, изнасилование было, должны быть следы. Открыла дверцу, переднего сидения, намазала несколько пальцев кровью убитого, расстегнула свои джинсы, намазала тело между ног, трусы и с внутренней и внешней стороны джинсы, тоже прошлась, так, чтобы кровь выступила наружу. Хочется верить, что этот козел не очень заразен. Теперь все. Нет, не все. Снова взяла нож и, отрезав под корень хороший клок волос, сильно, до крови поцарапала в этом месте голову, пока не появилась кровь. Теперь все. Она вложила нож в ножны, тому, у кого их позаимствовала, снова достала зажигалку и подожгла одну тряпку и вторую, бросила горящую зажигалку в открытое окно и бегом, быстро набирая темп, побежала обратно, к дому Джека. Минут через пять раздался взрыв, потом еще и еще несколько, почти подряд, обернувшись, увидела хорошо горящую машину. Что ребята, позабавились, офицер русской армии это вам не беззащитная девчонка, над которой можно издеваться как хочешь, по принципу сила есть, ума не надо.

Бежалось легко и непринужденно, давно она так не бегала и получала от этого удовольствие. По этой дороге ездили только террористы на свою базу и обратно, иногда к ним ездил Крокодил со своей компанией, поэтому машин не было и бежать по ней, можно было не опасаясь. Даже если поедут, фары видно будет издалека. Она все же оборачивалась назад каждые пять минут, так, на всякий случай. Дорога хорошо укатана, до твердого состояния и следов на ней, почти не остается. Все же через тридцать минут такого бега, она начала выдыхаться и перешла на шаг. Тренировки, которые она начала проводить, сразу, как почувствовала свои силы, здорово помогли ей восстановиться и сейчас, организм просто вспоминал прежние нагрузки. Минут через десять ходьбы, она снова перешла на легкий бег и начала набирать темп. Так, чередуя бег с шагом, она пробежала часа два.

Обернувшись, очередной раз, она увидела рядом с пожаром еще одни огни, явно свет от фар. Зашевелились, сволочи. Кроме как с базы террористов, подъезжать было больше не откуда. Интересно, они смогут объехать овраг, или нет. Надо оборачиваться по чаще, а бежать по быстрее. Еще через час заметила, огни стали приближаться. Надо прятаться, кругом песок. Она с разбегу сделала гигантский прыжок в сторону от дороги, перекатилась пару раз и попала в небольшую ямку, теперь зарыться. Стала сгребать песок на себя, заваливая в начале ноги, потом грудь, а потом лицо. Минут через десять послышался нарастающий шум моторов, машины, не останавливаясь, проехали мимо и шум стал стихать. Лера полежала еще пять минут, осторожно приподняла голову и увидела удаляющиеся машины. Сколько их, уже было не видно, но судя по шуму, две. Выбралась на дорогу и побежала за ними. Ночь, темно, не увидят. Машины удалялись все дальше и дальше. Это хорошо, только бы не заехали к Джеку. К концу четвертого часа она уже подбегала, к хозяйству Джека. Так, стоп. Надо довершить приятную картину и свернула к свалке. Это была свалка всего поселка, тут сбрасывали мусор, иногда зарывали, иногда нет и поэтому запах стоял специфический. Она забежала туда, и извалялась, как могла. Теперь от нее воняло не хуже. Уже отсюда она побежала снижающимся темпом. Надо привести дыхалку в порядок. И все же проделанный марафон ее изрядно вымотал. Это и хорошо, будет легче играть обиженную, униженную и оскорбленную.

К дому Джека она подошла сильно шатаясь. Джек сидел у входа, наверное, ждал ее.

— Что случилось, что они с тобой сделали?

— Изнасиловали и избили.

— Вот сволочи. Очень больно?

— Да, очень.

Он помог ей подняться и войти в зал, там уже никого не было. После случившегося, все поспешили разъехаться. Связываться с пьяными бандитами, которым ничего ни за что не будет, смысла не имело. Анни, с помощью Джека, поднялась в свою комнату. Там суетились вокруг Брюсика жена и дочка Джека, пытаясь его накормить, он плакал, капризничал и не хотел брать соску. Анни села, вытащила грудь и попыталась ее дать ему. Брюсик взял грудь, пососал немного и выплюнул. Она снова попробовала дать ему грудь. Все повторилось. Жена Джека подошла, посмотрела, и сказала

— Анни, у тебя молоко пропало. Больше не будет. Надо его так начинать кормить.

Она взяла у нее ребенка и стала очень ласково, улыбаясь ему, уговаривать поесть. Брюсик, наверное, понял, и, взяв соску от бутылки, начал ее жадно сосать, поглядывая на маму. Присутствие мамы, наверное, его успокоило.

— Ты раздевайся и ложись, тебе сейчас покой нужен, мы за ребенком посмотрим. — Продолжила монолог жена Джека.

Но отдохнуть не дали. Анни только сняла джинсы, в комнату вошел Джек и Крокодил

— Анни, что случилось? Почему ты такая?

— Меня твои уроды изнасиловали и избили.

Крокодил поморщился, увидев кровь на голове и на теле Анни.

— Где это случилось?

— У свалки. Вначале насиловали, а потом у меня кровь пошла, они увидели, стукнули два раза по голове такой железной штукой, бросили и поехали.

— Куда поехали?

— Я сознание потеряла, не видела. У меня голова болит и живот.

— Почему ты решила, что тебя железной штукой стукнули?

— Один из них ее на пальце крутил, на колечке, туда, сюда, а когда у меня кровь пошла, он меня ею и стукнул. Она похожа на специальную штуку для ударов, вся ребристая.

— Действительно, урод. Нашел чем играть.

— Что б твоих уродов черт разорвал. Пусть к нам больше не приезжают, если приедут, мы все закроемся и выходить не будем, они, в начале, к дочке прицепились, она убежала, так за Анни взялись. Сволочи. Мы тебе деньги исправно платим, а твои уроды что творят, у Анни молоко пропало, чем теперь ребенка кормить? — Вставила свое слово жена Джека.

— Уже разорвал, не беспокойся женщина, черт твои молитвы услышал. — Ответил ей Крокодил.

— Они не заплатили, посетителей распугали, Анни теперь лечить надо, у нас убыток на год вперед, тебе теперь нечем платить. — Вставил свое Джек.

Крокодил выругался на своем, развернулся и ушел. Ночь прошла спокойно. День тоже. Но на следующую ночь Леру начало крутить. Организм перестал вырабатывать молоко и полностью переключился на привычную работу, требующую тренировок и нагрузок. Лера правильно поняла запросы организма, и ночью, накормив и усыпив Брюсика, аккуратно выбравшись из дома через черный ход, побежала в сторону пустыни. Отбежав примерно на пару километров, она начала заниматься, беря все большую и большую нагрузку. Занималась с удовольствием, чувствуя, как тело, беря привычные нагрузки, начинает приходить в норму. Вернувшись через четыре часа, она застала снова жену Джека у кроватки Брюсика. Он плакал. Почувствовал, что мамы нет.

— Анни, что с тобой?

— Плохо, чего-то, голова кружиться, спать не могу. Вышла подышать.

— У Брюса смеси кончаются, надо в поселок ехать или в город. Ты скажи Джеку, что купить, он съездит.

— Я сама съезжу, там осторожно надо выбирать, бывает, порченное подсовывают.

— Сил хватит, съездить?

— Я потихоньку.

— Хорошо. Как хочешь.

Анни и впрямь, выглядела очень измученной. Конечно, четыре часа тренировок, что вы хотите. Милые и очень добрые люди, подумала Лера, не важно, что у них черный цвет кожи, простые люди, всегда добрые, им нечего особо делить, поэтому и между собой быстрее находят общий язык и стремятся помочь друг другу, понимая, жизнь одна и легкой жизни не бывает. Если бы им никто не мешал, не обманывал их раем завтра, в другой жизни или за счет соседей, давно был бы мир на земле и может быть здесь, в пустыне, росли яблони.

Утром Джек подвел Анни к зеркалу

— Анни, посмотри на себя.

Анни посмотрела в зеркало и ничего интересного там не увидела. Правда она давно не смотрелась и не вглядывалась в свое изображение.

— Дядюшка Джек, ничего не вижу.

— Ты очень красивая. После рождения Брюса ты стала еще краше, а фигурка просто пальчики оближешь, они тебе жить не дадут. Тебе надо либо уезжать, либо найти мужчину. По-другому, не получиться.

Лера пришла к себе и стала думать, как быть. Надо менять внешность, другого выхода пока не было. Приказа к отступлению нет, маршрута эвакуации тоже, уехать самой, значит оставить Владимира и Лену без связи. Вся их работа будет никому не нужна. Устаревшие сведения мало чего дают. Оставалось только одно, менять внешность. Она взяла ножницы и состригла волосы. Выстригала клоками. Нашла йод и зеленку. Помазала на голове разодранное место, подумала немного и помазала еще в разных местах. Сходила, глянула в зеркало. Получилось что-то ужасное.

Первым ее не узнал Джек. Увидев, встал с открытым ртом

— Дядюшка Джек, рот закройте, а то горло заболит.

— Анни, что ты с собой сделала?

— Меня эти уроды, наверное, заразили чем то, голова чешется и зудит.

— Бедная ты моя девочка, все беды на твою голову.

Вторым, ее не узнал Брюсик. Посмотрит на лицо, разулыбается, посмотрит на то место, где были волосы и в плач, и так несколько раз то сюда посмотрит, и улыбка, то туда и снова плач. В конце концов, разревелся. Она прижала его к себе, и он все же почувствовав тепло маминого тела, успокоился и уснул.

На следующий день снова приехал Крокодил с кавказцами, но те, увидев лысую женщину, с головой, измазанной неизвестно чем, сразу ушли. Крокодил достал гранату и показал Анни

— Этим он тебя бил и играл.

— Да, очень похоже. Это, что-то специальное, людей бить? Очень больно.

— Что у тебя с головой?

— Наверное, заразили чем-то, вся чешется, волосы выпадают и зуд постоянный. Правильно тетушка сказала, пусть их черт разорвет на мелкие кусочки, сволочи они.

— Можешь, их больше не боятся.

— Ты их наказал, спасибо тебе, Крокодил.

— Молитвы твоей тетушки дошли до черта, он их разорвал, и еще сжег, можешь ей так и передать, что наколдовала то и случилось. Колдунья твоя тетушка. Это вам с Джеком за ущерб и ребенку на молоко.

Крокодил передал ей маленькую пачку денег, в основном мелких купюр, но выглядела она солидно.

— А эти, с тобой, чего приезжали, может им выпить и поесть приготовить?

— Нет, они испугались, что здесь у нас, появилась загадочная женщина, которая мстит за обиженных женщин, детей и стариков, как они говорят, посланница Аллаха. Решили посмотреть на тебя.

— Ну и как?

— Ты им не понравилась, за тебя она мстить не будет, она мстит только за русских.

— Как зовут эту женщину, я помолюсь за нее, пусть и за меня отомстит.

— Она русская и зовут ее Никита, у вас разная вера, она тебе не поможет. И потом, я же тебе сказал, твоя тетушка наколдовала, и твоих обидчиков действительно разорвало, можешь быть спокойна. И своим я сказал, что бы вас с Джеком никто не смел обижать, я накажу, и тетушка наколдует.

— Правда, разорвало?

— Правда.

— Кто же их разорвал?

— Похоже, сами постарались, придурки.

— Как сами, подрались, что ли.

— Ты женщина и мне тебе это не объяснить, разорвало и все, отстань, налей лучше.

Анни сходила к бару и налила Крокодилу целый бокал виски, припрятанного, для хороших клиентов. Он выпил и ушел. Лера вздохнула. Вовремя она волосы состригла, была бы с ними, террористы вмиг ее опознали, тогда смерть, а так и нос воротят.

Еще через день прикатила Ленка и как обычно устроила скандал, что девчонка ее не понимает, вызвали Анни, та ее обслужила, после этого Ленка поперлась в туалет и там устроила скандал, Анни пришлось идти туда и мыть пол. Ленка проверила, нет ли в кабинках людей, выглянула в дверь, убедилась, что никого нет и начала допрос

— Что не приезжаешь и не хвастаешь?

— Меня же изнасиловали и избили, как же я за руль сяду, голова болит, кровь идет.

— Да, щас, могла бы до нас докатить, и хоть как сообщить, что порядок.

— Я же тебе говорю, избили и изнасиловали, у меня кровотечение голова разбита, болит.

— Это ты можешь Крокодилу рассказывать, он дурак, схавает, а мы волнуемся, что дальше будет. Это серьезно, надо обсудить. Фотограф просил приехать как можно скорее.

— Ладно, завтра за питанием поеду, у меня молоко пропало, теперь надо уже не докармливать, а кормить полностью.

— Молоко, это серьезно, а то втираешь тут очки, голова болит, изнасиловали, пальцем тронуть не успели, что я тебя не знаю.

— Тише ты, растрещалась.

— Есть тише, командир. Питание я сама куплю, ты сразу к нам давай. Вопросов много, ответов нет.

На следующий день Анни поехала за питанием для ребенка, конечно с Борюсиком, но с полпути свернула к Фотографу и Толмачу.

— Привет всем. — Поздоровалась, когда въехала во двор.

Владимир закрыл за ней ворота.

— Что долго не приезжала? Мы всю информацию через местные слухи узнаем и от Крокодила.

— Что он у вас делал?

— Машины проверял и за выпивкой, похоже спиваться начинает. Ты его в угол загнала, он серьезно беспокоится, что у них тут война будет.

— Какая еще война?

— Из-за тебя.

— Вроде на меня не думают.

— Не только не думают, а даже не гадают. Пятьдесят километров, за три с не большим часа, это что-то сродни, мировому рекорду. Крокодил так и сказал, даже если предположить, что Анни им отомстила, то пройти пешком почти пятьдесят километров за три часа, это фантастика и такого не может быть. Это не под силу здоровому человеку как он, а избитой и изнасилованной женщине и подавно. Они у нас тут с обыском были, искали машину у которой мог быть теплый двигатель, но не нашли. Ему большие боссы ультиматум поставили, что бы он нашел виновных, иначе может быть война.

— Война то зачем.

— Совет племени твоих друзей думает, что эти придурки, по пьяни, что-то не поделили с кавказцами с базы подготовки и кавказцы убили их и боссы требуют выдачи убийц.

— А Крокодил чего?

— Крокодил ничего, пока думает, ищет. Боссы его племени хотят, что бы он уладил дело миром, деньги за базу и подготовка бойцов им идет. Он между двух огней, тем не угодишь, будет война, этим, убить могут. Кавказцы еще тут ему такое сморозили, что и то племя и это его на смех подняли.

— Что сморозили?

— Тебе скажи, гордиться будешь.

— Рассказывай, коли заикнулся.

— Правду рассказали, как оно было на самом деле, за маленьким исключением. — С улыбкой выдал Владимир.

— А ты откуда правду знаешь?

— Я тебя знаю, еще ни один бандит не ушел, который хотел тебя обидеть.

— И что они рассказали?

— Рассказали, если эти уроды изнасиловали женщину, то с неба спустилась Никита, и убила их. Никита тоже кавказцев преследует, если они женщин и детей убивают, поэтому, сейчас они готовят серьезные теракты против президентов и генералов, что бы не вызывать гнев Никиты.

Лерка как стояла у грузовичка, так и села на подножку, давясь от смеха.

— Что ты смеешься, кавказцы говорят, когда они подъехали к горящему джипу, то видели след женской обуви, он появился ни откуда и исчез никуда. Правда, пока они там топтались и пытались затушить, все затоптали. Потом еще Крокодил со своими приехал, и еще больше натоптал, след исчез. А что это дело рук Никиты, я не сомневаюсь, раз ее тронули, то таким не жить. Мы волновались только об одном, сообразила, как обставить свое отсутствие или нет, теперь знаю, сообразила, все как по нотам, молодец.

Тут подъехала Ленка, Володя открыл ворота, впустил и закрыл. Не успела Ленка вылезти, то же Лерку подколоть решила

— Вовка! Представляешь, приезжаю к ней в харчевню, ходит, говорит я больная, меня били, насиловали, чуть выжила, сама корчится, ей не в разведку надо было идти, а в актрисы, талант мирового уровня пропал. Все хлопочут вокруг нее, даже говорят, Крокодил пожалел, компенсацию за ущерб выдал. Знал бы этот козел, с кем связался, удрал бы давно отсюда и дорогу забыл, погоди, козел, придет и твой час. А посмотри, что она с башкой сделала, мама родная не узнает, я и то с трудом, по запаху определила, что это Лерка, во талант, и главное вовремя, кавказцы приехали, увидели, и их кондрашка хватила, лысую бабу во сне страшно увидеть, а тут наяву.

— Да, с волосами и головой ты вовремя сообразила, по самому краю смерти прошла, молодец. — Добавил Володя. — А вот с обувью, наверняка сменить забыла?

— Забыла, ладно, хватит прикалываться, у меня молоко пропало.

— Вот это проблема, это серьезно. — Уже серьезно сказала Ленка. — Брюс не голодный?

— Да уже пора, вот вот проснется. — Ответила Лера.

— Бегу на кухню, а вы за мной, Лерка, ждем подробностей.

Лерка рассказала все в деталях, пока Ленка делала молочную смесь Брюсу и своему. В разведке мелочей не бывает, и все равно, как ни старалась Лера, Владимир задал ей много вопросов. Накормив детей и оставив их в манеже, они отправились во двор, на тренировку. На тренировке Лерка загоняла всех так, что в начале выдохлась Ленка следующим Владимир, хотя они и отдыхали в промежутках, пока Лера работала в спарринге с одним, второй шел смотреть детей. Потом менялись, Лерка была без смены. Сдались оба и Владимир и Ленка

— Ну, ты и даешь. — Высказал Владимир. — Когда успела такую форму набрать.

— Я, ежедневно занимаюсь по два часа, да плюс кросс на пятьдесят километров все здорово поднял, и злость, конечно, это меня, русского офицера, как обычную козочку на убой, фиг им, а не козочка, нож в ребро и гуляй Вася.

Все посмеялись.

— Вообще-то, ты должна была терпеть, если у тебя что-то не получилось, то это провал.

— Они меня убили бы.

— Это неизвестно. Ладно, все хорошо, тебя никто не подозревает и можно работать, но в одном Джек прав, тебе либо надо уезжать, либо искать мужчину, тогда лезть не будут, а так беззащитная женщина всегда вызывает интерес. И еще, ты попала на заметку кавказцам, лысой вечно, ты ходить не сможешь, волосы вырастут и они начнут копать, а кто ищет, тот всегда, рано или поздно найдет. И еще права Лена, либо как-то нужно поднимать твой статус, либо убирать. Так что тебе лучше домой, Борюсика надо нормально кормить и тебе питаться, долго подпольно мы тебя кормить не сможем, тоже кто-нибудь заметит, и будут вопросы.

Лера и Лена снова покормили детей и, позвав Володю, поели сами. Володя подготовил данные с фотографиями, радиоперехватами и подробным отчетом о случившемся, своем недовольстве, по затяжке отзыва Леры, все зашифровал, перенес на флешку и отдал Лере. Через три дня флешка попала в тайник и дальше по назначению. Через месяц получили ответ, группа для замены готовится, ориентировочный срок замены, шесть месяцев. Ленка была вне себя

— Ребенка кормить нужно, придурки там сидят, что ли. Генералы там совсем спятили, им что солдат, что грудной ребенок, один черт. Не могут заменить, пусть наследство для Лерки организуют, жмоты старые, хотят и на елку влезть и жопу сохранить. Небольшое наследство, тысяч в сто баксов, Лерке совсем не помешало бы. Нормально кормить ребенка на доходы уборщицы нельзя, больше начнешь тратить, заподозрят и раскрутят, а там, в центре и группу подготовить не могут и способ, легально денег подсунуть, совсем рехнулись.

Лерка сидела и молчала, что душу травить, все равно здесь они ничего решить и изменить не могут.

На совещании у начальника ГРУ по западному округу рассматривался вопрос о замене Никиты и ее возвращении домой. Последние события, произошедшие с ней, требовали ускорения решения вопроса, а он, этот вопрос, останавливался на каждом шагу. Попытки решить его, постоянно наталкивались на неожиданные препятствия. Вначале гибель члена группы, подготовленной для замены Никиты, и бойцов обеспечения данной операции. Потом трудности с подбором новых кандидатов, и искусственно созданных препятствий с переводом жены Мака из спецгруппы ВМФ в отряд. В ВМФ сразу поняли необходимость перевода, поворчали для порядка, но документы подписали, там ребята опытные и понимают, что такое группа разведки на нелегальном положении. А вот в его ведомстве, исполняющий обязанности начальника отряда, категорически отказался что-либо подписывать и опять состряпал бумагу в министерство. Суть опять сводилась к тому, что у него на прежнем месте, в отряде женщин не было и здесь не будет, а тех, что есть, он выведет на чистую воду и выгонит. Пришлось ехать в Москву, к начальнику ГРУ и тот неожиданно поддержал нового и.о., но, по другим причинам

— То, что это дурак, это понятно, как убрать его, это непонятно, лапа уж больно мохнатая. Ну и черт с ним, меня другое беспокоит, меня беспокоит Ахмат. Ахмат уходил на задание через отряд, и погиб. Подготовка, маршрут, документы, все шло через отряд, а вот ты отправлял группу через управление, для проверки, ту, которая вытащила Ахмата, и все прошло нормально. Давай, людей переводи в отдел управления, и готовь их на его основе.

— У меня штат заполнен, некуда брать, офицеры из отряда бегут, шутка ли три провала подряд, две группы полностью погибли и в первой две трети, плюс развал авиа и электронной поддержки. Все же не дураки, понимают, чем дальше в лес, тем больше дров. А люди, не дрова, уходят в другие округа, электронщики вообще с военной службы уходят, кого мог, перетащил в управление, вот штат и заполнил. А программистов, серьезные фирмы, специалистами по информационно-компьютерной безопасности с руками и ногами берут. Он мне так скоро весь отряд разгонит. Привел своих, те в разведке, также как и он, ни уха ни рыла. Из шести человек, что он притащил, пятеро знают один язык, и то со словарем и этот язык русский мат, что делать, не знаю.

— Штат я тебе дам, а вот помочь убрать этого протеже не могу, здесь сам крутись.

— Спасибо, только подготовка займет больше времени, отряд и база специально создавались, что бы люди могли жить в центре подготовки, а не мотаться туда-сюда. Всех преподавателей и инструкторов, работавших по совмещению, разогнал, а где я таких найду, надо же не только умных и талантливых, но и что бы язык умели за зубами держать. Я его про боевую работу, а он мне победный финансовый отчет, нашел резервы экономии, и если бы только мне, а то копию в министерство, своей тетушке, она выше, мужу, и нам с тобой опять на ковер, государственные деньги разбазариваем.

— Не трави душу, у меня комиссия будет из министерства, а после к тебе поедут, и в основном, одни финансисты. Что им объяснять, не знаю.

— И я не знаю. Слушай, ну их к черту, давай, выведем всех ребят домой и завяжем с этим делом, а так подставляем их, погибнут ни за что.

— Может, дадим этому хмырю характеристику и представление на полковника, как наверху просят и пусть катится, обещали же забрать, а так, ты ему выговор, он на тебя докладную, ты ему другой, он комиссию из министерства, это же не работа, а издевательство, ты подумай, пусть наверх катится и нам не мешает.

— Конечно, и на твоем месте окажется один из его друзей, тогда он уволит сразу всех, кто ему не нравится, и это будут профессионалы, которых мы искали по всей стране, учили, тренировали, а кто страну защищать будет?

— Эка хватил, страну, себя от произвола защитить не можем, а ты страну. Да, как командир отряда?

— Пока в госпитале, все отлично, как выходит на работу, через неделю опять плохо, то ли из-за дурака переживает, то ли действительно, сердце сдавать стало.

— А врачи чего говорят?

— Плечами жмут, ЭКГ вроде в норме, противопоказаний после лечения нет, а выходит на работу и опять все с начала.

— Наверное, придется увольнять по состоянию здоровья.

— Плохо. Мне сейчас, командир отряда, во как нужен, этого, я уже на нюх, не перевариваю.

— Если комиссуют, то этот как раз на его место сядет.

— Без согласования со мной и с тобой ничего не сделают, не имеют права.

— Не подпишем, уволят и тебя и меня, думай.

Тогда, на этом они закончили. Группу он создавал при управлении, и ее подготовка затянулась. Ребята мотались по городу, занимаясь то в одном месте, то в другом. С инструкторами тоже были проблемы, один туда не может подъехать, другой сюда. В общем, получалась обычная чехарда, которая и была до создания базы и отряда. Особую сложность в подготовке вызвало отсутствие специалистов электронной поддержки. Ребята, знающие оборудование, которое было передано группе Фотографа, уволились, менять его на другое, опасно, но и учить новую группу некому. Пришлось связываться с разработчиками, а у них свои требования секретности, оформлять допуска и отправлять группу в командировку, не в Питере делалось, и учить там, а время шло. Подобного рода трудности возникали на каждом шагу.

Наибольший вопрос возник, когда выяснили, что нет офицера с хорошей подготовкой, для организации возвращения самой Никиты. Нет того, кого она могла знать лично. Либо погибли, либо уволились, или перевелись в другой округ. Задание по подбору получил командир отряда, но попал в госпиталь, ждали, когда выйдет, группа все равно была не готова. Он вышел, проработал две недели и погиб в аварии. Ехал домой на машине и не доехал. Попал в аварию, а там отказало сердце.

Приказ о назначении исполняющего обязанности не заставил себя долго ждать, как будто ждали. Вчера погиб, и через три дня приказ, да еще за подписью министра. Какое дело министру до командира не большого отряда, это номенклатура начальника ГРУ и его, а тут приказ и подпись. Жаловаться некому. Приказ надо исполнять.

Новый и.о. подсунул им кандидатуру, из новеньких и конечно свою, которая сразу всем не понравилась. Офицер английский язык знал, но часто путал произношение, съезжая с нормального произношения на что-то непонятное, и по внешнему виду, больше походил на пьяницу. Вторая кандидатура язык знала в объеме средней школы и явно не подходила для работы за рубежом. Только третий офицер удовлетворял требованиям, и то с натяжкой, но для этой работы годился. Все же, решили использовать его в темную, до последнего не раскрывая задачи операции. Не доверял генерал новому командиру и его протеже. Причины гибели Ахмата не известны до сих пор, надо быть осторожными.

Все это затягивало выполнение операции. И вот вроде все готово, начальник отдела и кураторы докладывали о проделанной работе, проведенной подготовке и намеченных действиях. Все как обычно, никаких излишеств, приехали, встретились, обменялись, вернулись. Чем больше генерал слушал подчиненных, тем больше понимал, план не годится, нужен другой план, с подстраховкой, меньшим объемом информации, даваемой новому офицеру, и причинно-следственной связью отъезда Никиты, о чем он всем присутствующим и сказал.

Прошло не шесть месяцев, а семь, когда, наконец, пришла шифровка на отзыв Никиты. Борюсику уже исполнилось год и три месяца. Он не только ползал, но и ходил неуверенными шажками по двору.

Был прислан подробный план, опять через флешку. Там были расписаны меры безопасности при отъезде. Во-первых, вновь прибывшая чета, должна была представиться родственниками, одной из знакомых Анни, которой та задолжала крупную сумму денег. Они приехали развивать бизнес, и поскольку у Анни нет денег, отдать долг, они должны были ее выгнать из дома, как новые хозяева. Она должна сесть на пароходик, который проходил через рыбачий поселок и на нем пройти несколько остановок в таких же поселках, до зоны, подконтрольной правительству. На этом пароходике, должен уже плыть офицер, обеспечивающий, ее доставку домой. Она должна найти его и установить наблюдение. Ему сообщено ложное место об их встрече. Он должен взять два билета и на одной из длительных остановок, съездить за ней на такси. Не найдя ее там, вернуться на пароход и продолжив путь, вернуться в Россию другим путем. Вот, после возвращения его с места ложной встречи, после пересечения границы правительственной зоны, она и должна обратиться к нему с паролем. Далее он должен действовать по ее указаниям, получить новые документы в условленном месте и международными авиарейсами вернуться в Россию.

Если она почувствует что-то неладное, то не подходить к нему, сойти на следующей остановке, после его поездки на встречу, или в любом другом месте и добираться до страны, куда должен прибыть самолет МЧС, доставлявший гуманитарный груз и забиравший летчиков, работающих в Африке по контракту. У командира корабля для нее был конверт со справками о том, что она туристка из России, ее ограбили, из-за этого она отстала от группы и теперь возвращается домой. Второй вариант был очень тяжел для ребенка и для нее, кроме того, самолет должен был садиться для заправки на Украине и у местных пограничников могли возникнуть вопросы.

Лера считала, что руководство перестраховывается. Работа на месте наладилась, больше к ней никто не лез, Крокодил сдержал слово, правда и видок ее был жуткий, она поддерживала лысую голову. Волосы начала отращивать за два месяца до отъезда, и на голове был ежик. Войну тоже погасил Крокодил, конечно со слов Анни, сами виноваты, играли с гранатой, наверно чека и выскочила. К Анни приезжали из племени этих уродов и спрашивали, такой штукой тебя били, она кивала головой, и говорила, что очень больно и она теперь людей, носящих такой кастет, не обслуживает, в кафе не пускает, и выгнала их из кабачка Джека. Они были вместе с Крокодилом, который развел руками, ваши уроды постарались, вы за них и отвечайте, я упрашивать не буду. Кафе мне платит, моя территория, и я не позволю вам тут погромы устраивать, выгнали, значит выгнали. На том все и успокоилось.

До даты отъезда оставалось все меньше и меньше времени. Лере не терпелось, очень уж хотелось домой. Борюсик начал разговаривать, пытаясь произносить различные звуки, но первое, что у него получилось, это слово папа, конечно на английском. Лера подтянула у детей Джека английский, и он требовал, что бы они с ним разговаривали на английском. Вот Борюсик слушал их, слушал, и сам, зовя Джека начал говорить ему папа. Джек морщился и Лера объясняла Борюсику, это не его папа, наверное он понимал, крутил вокруг головой и говорил папа, папа, как бы ища своего папу, не находил и начинал плакать. Чувствовал, что он мальчишка и главным для него был папа, а папы не было. Видел он, с какой любовью Джек занимается с сыном, но когда Брюсик подходил к ним и говорил папа, Джек ругался на него, и он бежал к маме. Как то встретит ее Борис, опять она его обманула, обещала на шесть месяцев, а ее нет уже почти два года. Приедем, увидим, но надеялась, что ждет. Теперь он знает, кто она и что она.

Наконец пришел сигнал готовности номер один. Через неделю прибывает Мак с супругой. Прибыли, представились. Ночевали нормально. В комнатке у Леры посидели и поговорили. Кас любовалась малышом, своего уже хочется.

— Никита, готова к испытаниям? — Первой спросила Кас.

— Домой хочется, жуть. — Ответила Лера.

— Тогда завтра ты мне показываешь все необходимое, Фотографа и Толмача, а послезавтра, устраиваем скандал, с криком на всю округу, как две бабы на базаре. — Продолжила Кас.

— Честно говоря, я ругаться не умею. — С улыбкой ответила Лера.

— Придется, и я не хочу, но надо, ты уж меня извини. — Заранее извинилась Кас.

— Ничего, дома сочтемся. — Продолжила Лера.

— Ты лучше здесь все выдай, правдоподобно все будет, а дома, я, что хочешь, тебе сделаю, обувь почищу, белье постираю, полы вымою, лишь бы все были живы и здоровы. — Продолжил Мак.

— Я для тебя дома тоже все все сделаю, а здесь уж извини, дело требует. — Поддержала его Кас.

— Ладно, это я так, шутейно. — Ответила Лера.

На следующий день они съездили к Фотографу и Толмачу. Последний раз детишки вместе играют. Собаки тоже, наверное, почуяв расставание, были ласковы с Борюсиком. Позволяли ему все и не отходили. Владимир и Лена приучили собак к Лере, давая ей кормить их и заставляя слушаться ее и выполнять команды. Леру они считали за свою. Когда появились дети, собаки к ним отнеслись очень лояльно, позволяя им таскать их за уши или за хвост, а иногда и катая их, когда мамы посадят. Когда малыши им надоедали, они просто уходили в другую часть двора. Когда малыши начали ходить, собаки с ними играли в догонялки, отойдут немного и ждут, весело повизгивая, когда эта сладкая парочка их догонит. Чувствовали, когда малыши устанут, позволяли взять их за холку или спину и вели, очень осторожно к входу в дом и там скулили, пока мамы их не заберут. Как оказалось, доберманы могут быть прекрасными няньками. Единственное недовольство высказывал Владимир, что Лера всех охранников распугивала, когда тренировалась, особенно когда тренировала ударную технику, собаки сами забирались в свой вольер и наблюдали оттуда. Слишком резки и быстры были Лерины движения. Форму она восстанавливала не по дням, а по часам. Напоследок, устроили хорошую тренировку. Четыре часа гоняла ребят и тренировалась сама. Вот и все, настало время расставания, Ленка надавала детского питания для Борюсика, дорога все же дальняя, когда, где и чего, одному богу известно. Они обнялись, Мак и Кас тоже обняли Леру, завтра они должны сыграть врагов и прощаться по-человечески будет нельзя. Лера с Борюсиком и Мак с Кас сели в машину и тронулись, но выехать, еще не успели. Лера вдруг вспомнила,

— Стоп, спиртное забыли, Джек сразу все поймет, не по делам ездили.

Мак вылез, и вместе с Фотографом загрузили спиртное.

— Вовремя заметили, а то возвращаться плохая примета, а пришлось бы. — Напутствовала Ленка.

Утром все получилось, как нельзя лучше, не зря говорят, что наглость, второе счастье, Кас была в ударе, чего нельзя было сказать о Лере. Лера даже и не ожидала такого от Кас, та, наверное, все отрепетировала заранее.

— Денег назанимала! — Кричала Кас, — А как пришло время отдавать, сбежала, я тебя везде найду, тут хозяйство развела, а нам цента не выслала. Я тут сама теперь с твоим имуществом разберусь, а ты давай проваливай, мы здесь свой бизнес строить будем, нам жулики не нужны.

И Кас стала выбрасывать вещи Анни на улицу. Подошел Джек

— Я еще пока тут хозяин, что вы делаете?

— Ты кто такой?

— Я Джек, хозяин этого заведения.

— Уже нет. — Мак подошел к нему и показал его документы на кредит, который он брал на первый катер еще до войны революционеров с правительством. — Вернешь деньги, тогда хозяин, если нет, то теперь все это наше.

Джек посмотрел с тоской на Ании с ребенком, на Мака и Кас.

— Мне, тоже убираться.

— Нет, ты у нас тут управляющим останешься, когда мы все построим.

По легенде они приехали сюда от туристической фирмы, которой владела тетушка Кас, и собирались построить небольшую гостиницу, но с удобствами. Про кредит, Лере рассказал сам Джек, после того, как она утопила катер, остальное было делом техники. В самый разгар выбрасывания вещей подкатил Крокодил

— Что тут происходит? — Задал он вопрос.

— Вот, новые хозяева объявились, выгоняют. — Ответила Анни.

— Почему вы ее выгоняете?

— Эта нахалка заняла у мой тети деньги и сбежала, мы тут строить будем, а жулики мне не нужны.

— Анни, это правда? — Спросил Крокодил.

— Правда, заняла для своего парня, а он меня сюда приволок, алкоголя купил и бросил, дальше все сам знаешь. — Ответила Анни.

— Она и мне за катер должна. — Уже не обращая на Анни внимания, сказал Крокодил.

— Сколько?

— Джек подумал и назвал сумму в два раза больше.

— Сколько сколько, ты в своем уме, за такие деньги можно два катера купить.

— Ладно, — И Крокодил отъехал до полной суммы катера.

— Она тебе совсем ничего не отдавала? — Спросил Мак.

Крокодил посмотрел на Анни с ребенком, и снова отъехал. Кас вынула прямо из кармана пачку, отсчитала и отдала ему.

— За катер будешь мне должна, можешь тете отдать, когда домой вернешься.

— Ты своей тете передай, что тут обобрала меня до нитки.

— Не волнуйся, тут твое барахло пересчитаем и снимем пару сотен. А сейчас проваливай, что б духу твоего не было.

Картину довершал плачущий Брюсик.

— Кто мне за охрану будет платить? — Снова влез Крокодил.

— Я буду платить, столько же, сколько платили они, построимся, будет больше. — Ответила ему Кас

— Годится. — Подвел результат Крокодил.

Лера уже собрала выкинутые вещи и, подойдя к Крокодилу, попросила

— Крокодил, я боюсь, сходи ты, у меня там немного денег в тумбочке осталось, принеси, а то эта гадина увидит, отнимет.

Крокодил улыбнулся ехидно и пошел, через пять минут вышел и отдал Анни около пятисот долларов

— Это все? — И Анни посмотрела на Крокодила. — Там было около пяти тысяч.

— Все, что нашел, наверное, твоя подруга уже выгребла.

Анни вздохнула, взяла у него деньги, подняла ребенка и пошла, Крокодил догнал ее

— Куда ты теперь?

— Поеду в какой-нибудь крупный порт. Может на корабль возьмут, или где-нибудь в кафе или магазин устроюсь, денег скоплю и домой в Канаду. Родители может, примут обратно. С ребенком то, не напрыгаешься.

— Может ко мне?

— Нет, Крокодил, спасибо, от твоих я уже раз получила, больше не хочу.

— Как добираться думаешь?

— На попутках или на автобусе.

— Автобус только на следующей неделе будет, сейчас рейсовый корабль в поселок зайдет, если хочешь, подвезу. Он до одного из крупных портов идет и билеты не дорогие.

— Спасибо.

Крокодил махнул рукой, подъехал его джип. Анни, с ребенком, сели на заднее сиденье, Крокодил на переднее, и они поехали. Машина, с охраной Крокодила ехала следом.

— Анни, ты извини, что тебя не поддержал, ничего личного, просто бизнес, у них есть деньги, а у тебя нет. — Произнес, как бы оправдываясь, Крокодил.

— Ладно, сама виновата, поверила парню, а он и деньги стащил и с довеском оставил, теперь ничего не исправишь. — Ответила ему Анни.

Они доехали до поселка, пароход уже стоял. Крокодил заплатил за ее билет и дал ей еще сто долларов.

— На, купи ребенку, что-нибудь.

— Спасибо. — Хорошая сдача с пяти тысяч, неплохо устроился, подумала Лера.

Дальше Крокодил повел себя очень странно, он проводил ее на корабль вместе со своей охраной, как бы провожая, и пошел осматривать палубу и каюты. У Леры похолодело все внутри так, как будто она была на северном полюсе, даже озноб пробрал. Неужели связника ищут, прямо как с Ахматом. Они ничего не нашли, но Крокодил при этом был доволен, это было видно по его лицу, он улыбался. Помахал рукой Анни и сошел со своей командой на берег.

Когда параход отчалил, Анни тоже обошла весь корабль, но связника нигде не было и это было уже совсем непонятно. Кого искал Крокодил и где связник. Ответов не было.

Пароход или корабль, это было громкое название, скорее большая лодка, с десятком кают и основными местами на палубе. Каюты стоили дорого и в основном все ехали на палубе. Крокодил тоже не расщедрился на билет и Лера с Брюсиком тоже ехали на палубе. Она покормила сына и убаюкала его. Он уснул, после стольких переживаний и долгого плача. Лера старалась следить за солнцем, перемещаясь в тень рубки, но все равно жарко. Пароходик тащился медленно, часто и надолго останавливался, у прибрежных поселков высаживая пассажиров, приехавших к месту назначения и принимая на борт новых. Народу было не много, никто не шумел и Борюсик сладко спал. К ночи они приплыли к тому месту, где курьер должен съездить на ложное место встречи, но на берег здесь никто не сходил и никто на борот не поднимался. Лера старалась не смыкать глаз, все смотрела на пристань. Там стояло одинокое такси и никуда не ехало.

Утром появились трое американцев с аквалангами, дайверы, наверное, подумала Лера. Они приехали на такси, но по описанию, на связника из них никто не похож.

Перед самым отплытием на пристань неожиданно выехал кортеж из нескольких машин. Она узнала, это были машины Крокодила и машина Владимира. Крокодил с командой снова поднялись на борт. Объяснение могло быть только одно, связника опять взяли и он сдал, что знал. Но Владимир был не под охраной и вел себя спокойно. Владимир заметил ее и как бы невзначай, подал знак, подняв незаметно большой палец вверх, все отлично. Крокодил и его команда снова все осмотрели и вытащили американцев на берег, о чем-то с ними разговаривали, смотрели документы и, в конце концов, отпустили. Леру, Крокодил, как бы, не заметил, слегка кивнув ей головой. Связника на борту не было, он ее не знал, вообще не знал, зачем едет. Знак, поданный Владимиром, показывал, все нормально, но что искал Крокодил, второй раз, осматривая судно? Насчет себя Лера не волновалась, на судно ее сажал сам Крокодил, да и такой маршрут предложил тоже он. Но что он здесь делал, не зря же сюда ездил, не просто на нее посмотреть? И потом, где связник, если даже Крокодил не знает где он. Самое главное было в том, что у связника должны быть деньги ей на одежду, билеты и на еду в дороге. Первый маршрут рушился, а второй ставился под вопрос, денег нет, нет и одежды. В таком виде ее никуда не пустят. Джинсы старые, рабочие, рубашка еле держится, сверху, протертая до дыр в локтях, кофточка. Рабочая одежда, для уборщицы в самый раз. Все же она поблагодарила того, кто придумал эти меры предосторожности, если за связником следили, то она бы это увидела, но следить было не за кем, его не было. Не было и денег.

Пароход продолжил путь, Лера покормила ребенка и сама перекусила, с собой было что-то похожее на хлеб и воду, только теплую. Поиграв с малышом, сменив ему штанишки, и убаюкав его, перебралась снова в тень рубки и села думать.

Все не просто так. Первый раз Крокодил осмотрев корабль, остался доволен, значит, знал, что связника здесь быть не должно, а второй раз зачем, и зачем ему понадобился Владимир. Долго она перекидывала увиденное туда и сюда, думала, может это связано с чем-то другим, но вдруг ее посетила догадка, вначале смутная, потом она приобрела очертания и вылилась в стройную мысль. Ахмата взяли люди Крокодила и передали террористам, значит тут он с ними заодно. Ахмат сказал, умирая, в отряде враг. Мысль сложилась очень точно. Связник не появился потому, что он тут не нужен, террористы вместо него поставили Владимира, связник был белый, у Крокодила все бойцы были темнокожие, нашли выход, усмехнулась Лера. А связника быть не должно. Если бы его взяли раньше, то и осматривать было нечего, значит, его не было совсем, Крокодил приезжал просто убедиться, что его нет. Второй раз Крокодил приперся, потому, что на ложную встречу с подставным связником, которого играл Владимир, никто не пришел. Бедный Крокодил, знал бы, не ему играть в кошки мышки с главным разведывательным управлением российской армии. Это означало только одно, связник связан с врагом и знал, что ему тут делать нечего, или враг направил его по ложному маршруту. Так или иначе, связник должен привести к предателю, если остался живой. Еще раз сказала спасибо, тому, кто разрабатывал операцию. Одна операция была разложена на две независимые друг от друга. Если предположить, что связник предатель или связан с предателем, то были бы раскрыты все, и Фотограф с Толмачом, и Мак с Кас. И конечно она, Никита. Всех и сразу. Выжить шансов не было. Если бы не было серьезной причины ее отъезда, возможно Крокодил задержал бы ее для выяснения и вряд ли отпустил. А так он ее даже в расчет не принимал. Молодец, тот, кто разрабатывал эту операцию, приеду, надо ему в ножки поклониться, она снова прошла по краю жизни и смерти и провела ребенка. Спасибо тебе, милый человек. Я жива и это главное.

Еще двое суток пароходик брел до нужного пункта назначения. Все же Лера решила сойти там, где она должна была выйти со связником. Тут, недалеко, должны быть припрятаны документы и может быть, хоть какие-нибудь деньги. Без денег, как поют в одной, хорошо известной песне, не туды и не сюды. Про тайник знала Лера, и не знал связник. Это вселяло надежду, что засады там не будет. Проехав от пристани до места с тайником и используя все меры предосторожности, она достала контейнер. Засады не было, но не было и денег. Были документы на граждан Великобритании с открытыми визами. Документы хорошие, сел на самолет, на другой, на третий, и дома, с ветерком и комфортом. Но на ветерок и комфорт денег не было, и взять их здесь, было неоткуда. Собрала сухие ветки, разожгла не большой костерчик и сожгла документы связника и документы на Анни Берг, сохранив только справку на рождение Брюса Берга, выданной в госпитале. Пусть будет память. Теперь надо двигаться к самолету, денег все меньше и меньше.

Нашла остановку автобуса, который ее сюда привез, и узнала, как добраться до поста перехода границы, ей объяснили, но очень плохо, английский знали с грехом пополам, а местный она так и не выучила, умела только поздороваться, попрощаться и сказать спасибо. Границу пересекла без проблем. Новые документы были отличными. Доехала до городка, где нужно было делать пересадку на другой автобус, идущий уже к поселку, где расположен аэродром. Пока ждала автобус, зашла в магазинчик и купила детского питания, покормила Брюсика и когда уже садились в автобус он начал засыпать. Всю дорогу в автобусе он проспал, это хорошо, она тоже вздремнула, которые сутки на ногах и почти без сна.

Приехали, до аэродрома оставалось двадцать километров, но как выяснилось, отсюда автобусы к нему не ходят, нужно было ехать в центр городка и ехать оттуда другой дорогой. На это уже не было времени и самое главное, могло не хватить денег. Пошла пешком, иногда переходя на бег. Ребенка держала в руках, сумку повесила на плечи, как рюкзак, но бежать так было, неудобно, да и Брюсику это очень не нравилось. Временами она заставляла его идти самого, но так ковылять, точно опоздаем, снова брала на руки или сажала на спину и бежала.

К аэродрому она вышла за час до конца контрольного времени. Успела. У входа в здание аэропорта стоял летчик в нашей форме и ждал. Ее ждут, поняла Лера и подошла к нему

— Здравствуйте, я Соколова.

— Заждался я вас, вот вам справки и быстрее на посадку, уже вот-вот вылетать надо, а то в коридор не попадем.

Через контрольно-пропускной пункт ее пропустили быстро, вещей нет, справки в порядке, у них уже такое бывало, грабили туристов, поэтому пропустили и проводили сочувствующим взглядом. Летчик показал ее место, дверь закрыли и самолет пошел на взлет. Здорово, домой. Даже не верится. После взлета Лера снова покормила сына и сама выпила остатки воды, ей самой есть уже было нечего, осталось несколько банок детского питания, это для Брюсика. Тьфу, самолет, это уже кусочек России, значит уже не Брюсик, а Борюсик.

До Украины проблем не было. Уснул Борюсик, уснула и Лера. Прохлада самолета после жары действовала расслабляюще. Борюсик просыпался, но тут же, засыпал снова, даже есть, не просил, только штанишки описал.

Все неприятности начались после дозаправки на Украине. Там кабину самолета разгерметизировали, открыв входную дверь, и морозный воздух Украины ворвался в кабину. Борюсик проснулся, заплакал. Непривычный, к морозам и холоду, замерз. Лера покормила его, но пища была холодной. Зашли таможенники и пограничники. Документы проверяли сквозь пальцы, рейс транзитный. Лерины бумажки взяли, покрутили, как же вы раздетая, тут зима. Лера ответила, куда деваться, если все украли. Посочувствовали и пожелали счастливого пути. Полетели дальше. Воздух понемногу нагрелся, и стало чуть теплее. Борюсик это почувствовал, да и сидеть ему уже мочи не было, начал путешествовать по небольшой кабине грузового самолета. И все же он замерз, начал дрожать, Лера сняла с себя кофточку и одела, прижала к себе. Летчики, летевшие домой, увидели их беду, и кто-то дал им свою куртку. Согрелись. На полпути снова покормила Борюсика. Замерзший, он сидел, прижавшись к маме, и даже не хныкал. Вышел летчик и сообщил новость. Новость была одновременно и хорошей и плохой. Плохой, по тому, что самолет летел в Москву и там ее, очевидно должны были встречать, но Москва закрыта из-за сильного снегопада и их сажают в Питере. Это здорово, сразу домой, но тут вряд ли встречают, и как быть, она не знает.

Сели благополучно. Летчик, отдавший им свою куртку, героически переносил мороз, пока их везли от самолета, до здания вокзала, там куртку пришлось отдать. Таможенникам и пограничникам она предъявила справки, хорошо выдумывать ничего не пришлось, она из Питера и через Москву лететь не хочет, тем паче с маленьким ребенком. Много вопросов задавать не стали, вещей нет, в сумке пусто, только попросили подождать немного в соседнем помещении. Посидела, подождала, вошел таможенник с сержантом полиции. Таможенник спросил, почему ребенка не зарегистрировали по месту жительства, она ответила, что не успела перед отлетом и теперь обязательно сделает. Про сержанта подумала, опять какую-нибудь гадость придумает, но сержант, внимательно посмотрев на них, заявил таможеннику, что у него таких размеров нет, все только большие, а на малыша совсем ничего. Оказывается, этому сержанту сдавали забытые вещи, а он в конце смены передавал их в отдел находок, составляя протокол об их осмотре, и таможенник попросил подобрать им чего-нибудь, зима все же, а люди голые.

Попросила разрешения позвонить, может машину организуют, разрешили, набрала номер дежурного офицера отряда

— Добрый день, личный номер 56841. Мне командира отряда.

Личный номер изменили после происшествия с Ахматом.

— Соединяю.

— Добрый день, это 56841, Соколова, я в Питере, мне нужна машина в аэропорт.

— Вам кадилак с лежачими местами или сидя будете.

— Это командир отряда?

— Командир отряда, только новый командир, в услугах любовниц не нуждаюсь.

— Вы, наверное, не поняли, я из командировки прилетела.

— Вот кого ты там развлекала, тот пусть тебя и встречает, поняла пеструха.

Лера нажала на рычаг аппарата и набрала снова

— Отряд 5618.

— Да.

— Мой личный номер 56841, мне командира отряда.

— Он просил его с вами не соединять.

Вот это сюрприз.

— А где Виктор Васильевич?

— Он погиб, сейчас его обязанности исполняет подполковник Каштанов.

— Передайте ему, это майор Соколова.

— Он уже в курсе, но разговаривать с вами не будет, он занят.

Здорово. Класс. И что же дальше? Набрала номер управления, снова назвала свой номер и фамилию, попросила или начальника управления, или начальника отдела или куратора. Ответ был более чем интересен, куратор в Москве, как раз ее встречает, пусть ждет, он ее найдет, начальники управления и отдела заняты с комиссией. Она уже почти в отчаянии

— Девушка передайте им, мой самолет посадили в Питере.

Ответ был сногсшибательным

— В этом случае, вашу встречу должен организовать подполковник Каштанов, распоряжение ему отдано, звоните.

Она хотела сказать, что звонила, но секретарша уже повесила трубку. Да, неласковая встреча, просто зашибись, про нее все знают, но никто встречать не собирается. Придется крутиться самой.

Пришел сержант и принес неизвестно что, очень похожее на легкую куртку для осени, так, от ветра и дождя.

— Вот, больше ничего не нашел.

— И на том спасибо.

Телефон Бориса, увы, она не помнила, он был в мобильнике, там вообще, много чего было и его родителей телефон и мобильники всех знакомы, но мобильника не было, сдала перед командировкой, как положено. Интересно, куда она вернулась? Домой, или снова в стан врагов. Там просто, захватил самолет или машину с полицией, нет, полиция не годится, Крокодила в плен взял и куда хочешь, приехал. А тут придется все по закону делать, на сколько денег хватит, настолько и ехать, только холодно, сама справлюсь, а вот Борюсику туго придется, он в своей маленькой жизни, таких холодов еще не видел, на улице минус пятнадцать, а одежды шиш.

Она выспросила у сержанта, какие и куда идут автобусы и маршрутки и где на них садиться. Он ей все охотно и очень доходчиво рассказал. Лучшим маршрутом ей показался, один из автобусов, типа маршрутных такси, идущий через центр, там уже можно пересесть на другой, идущий до дома родителей Бориса. Укутала Борюсика в свою кофту и сверху в плащик. До автобуса доберемся, сама потерплю. Борюсик уже был голодный, а кормить его здесь, было не на что. В пункте обмена поменяла оставшиеся баксы, получилось чуть больше двухсот рублей. Дождалась подхода и, выскочив из дверей аэровокзала, побежала бегом. Стояла в дверях специально, что бы Борюсик был в зоне тепловой завесы и не мерз. Автобус не ушел без нее, водитель, очевидно, видел ее старания в зеркало и подождал. Вошла в салон, мест в автобусе уже не было, но женщине с ребенком, тут же уступили, она села и, устроившись поудобнее, усадила на колени Борюсика. Он, молча, переносил все неприятности, как будто понимал серьезность момента и тяжесть ситуации. Автобус тащился медленно, но и долго не стоял на остановках, в автобусе было не жарко, немного теплее, чем на улице. Они с Борюсиком потихоньку начали дрожать.

Проезжая, уже в центре, один из перекрестков, заметила знакомую фигуру, сообразила, только когда отъехали очень далеко, господи, да это же Борис, наверняка с ребятами в кафе топает. Они всегда пешком ходят, прогуляться, свежим воздухом подышать. Еще не знает и не ждет. К Борису выходить уже поздно. И тут произошло чудо, о котором можно только мечтать, всегда бы так. Впереди образовался затор и водитель, не желая ждать, свернул на улицу, ведущую к кафе. Решение пришло мгновенно. Попросила остановиться у кафе. Борька еще минут через пятнадцать сюда дотопает, если без разговоров, вот сюрприз будет.

Она зашла в кафе и села на то самое место, где ждала его после первой долгой разлуки. Интересно, как он встретит ее в этот раз, так же, как в прошлый, или это будет уже другая встреча. Теперь он знает, кто она, знает, чей ребенок и потом, она его жена, дождался ли, может другую нашел, тяжело одному. Конечно, волновалась. Подошла официантка, новенькая.

— Девушка, можно два стакана теплого молока и манной кашки, а то ребенок замерз.

Девушка посмотрела на них, явно на бомжей похожи, но ребенку отказать в тепле, было неудобно.

— А деньги у вас есть?

Лера достала все, что осталось, и показала ей. Та сосчитала, вроде в обрез хватит, взяла деньги и ушла. Не забыв сказать

— Молока и манной каши у нас в меню нет, я вам из личных запасов сделаю.

Вот будет здорово, если Борис не зайдет, на продолжение пути домой, денег больше нет, подумала Лера.

Кашу и молоко принесли быстрее, чем пришел Борис с друзьями. Официантка предупредила

— Кушайте быстрее и уходите, нас ругают, если мы бомжей пускаем.

Борюсик никак не хотел кушать манную кашу, такое он еще не ел, но распробовав, послушно открывал рот, и даже подгонял маму, говоря ей ы, когда она заглядывалась на дверь, в ожидании, когда войдет Борис, проголодался ребенок. И вот дверь открылась и вошла компания Бориса. Она прозевала этот момент, подавала очередную порцию каши в рот Борюсика.

Они разделись и стали рассаживаться за столик, в этот момент взгляд Бориса упал на женщину с ребенком, он просто пробежал по ним, ничего особенного, мама кормит ребенка. Одета правда, как бомжиха, но тут она повернулась и подняла голову, Борис застыл, и их взгляды встретились. Девушка, обслуживавшая Леру, истолковала по-своему

— Эта бомжиха сейчас покормит ребенка и уйдет, я ее предупредила, чтоб не задерживалась.

Наверное, целую минуту, продолжалась эта немая сцена. Ребята заметили взгляд Бориса и тоже повернулись посмотреть, куда же он смотрит. Чей-то возглас вывел Бориса из оцепенения

— Это же Лера.

Он, чуть не бегом подбежал к ним и, встав перед сидящей Лерой на колени, обнял ее

— Лерочка, моя Лерочка, дорогая моя, любимая, я без тебя, наверное, умер. Лерочка, я люблю тебя, я не знаю, что сделать, я…

Он стал целовать ей ноги, обнимал, что мог ухватить стоя на коленях

— Боринька, дорогой мой, любимый, я тоже очень-очень соскучилась.

Она целовала его голову, волосы, и пыталась обнять свободной рукой. Но тут вмешался Борюсик, стал отпихивать Бориса, кричать ы, ы, и прижиматься к маме

— Брюсик, это же твой папа, ты же искал папу, и вот нашел, посмотри, какой он сильный, он тебя от всех защитит. — Стала уговаривать его Лера на английском.

Друзья Бориса уже окружили их и смотрели несколько удивленно, что Лера уговаривает ребенка по-английски, а не по-русски.

— Мы еще русский не понимаем, только-только английский понимать научились. — Объяснила всем Лера, там, где мы жили, по-русски не говорят.

Она вспомнила, как звал на английском, своего сына Джек и сказала Борису

— Борис, повторяй за мной, сынок, Брюсик, маленький мой, иди ко мне.

Борис повторил это. Борюсик очень недоверчиво посмотрел на маму, потом на папу, потом опять на маму. Лера снова сказала ему

— Брюс, ты же искал папу, и вот мы его нашли, иди поцелуй его и обними, он тебя очень любит, и очень тебя ждал, он тебя никогда ругать не будет.

Борюсик снова посмотрел на маму, и очевидно почувствовав родную кровь или поняв мамины слова, протянул свои ручки к папе. Борис взял сына на руки, и он, обняв его за шею, положил свою голову на плечо.

— Боря, сядь, его докормить надо, а то мы, совсем голодные.

Борис встал, и бережно держа сына, перешел на другую сторону стола и сел. По щекам Бориса текли слезы. Самое интерсное, когда он обходил Леру и повернулся к ней спиной, она увидела лицо Борюсика, по его щекам тоже текли слезы. Он не кричал, не хныкал со слезами, как обычно, он просто беззвучно плакал. Когда Борис сел, и попытался посадить сына на колени, понял его не оторвать, он намертво вцепился в его шею, и шея была мокрой. Сыну, даже очень маленькому, очень-очень нужен папа. Все же, минут через пять, Борюсик отпустил папу и позволил ему посадить себя на колени. Лера попыталась его покормить еще, но он смотрел на папу и не поворачивал головы для очередной порции каши. Девушка принесла молоко

— Пейте, пока теплое.

Лера все же повернула Борюсика к себе и дала ему пить, попробовав молока, он, не отрываясь, стал пить, даже поперхнулся. Там ему перепадало только сухое, приготовленное на ужасной воде, а тут вкуснятина. Лера и свой стакан отдала, он выпил половину, на большее Борюсика уже не хватило, она допила, что осталось. Попыталась Борюсика взять к себе, но он вцепился в папу и не позволил их разлучить. Все улыбнулись, так он сладко прижался к папе, и бегал глазенками, боясь, что у него отнимут папу, без улыбки смотреть было не возможно.

— Лера, как же это, почему не позвонила, встретили бы.

— Нас в Москве должны были посадить, а там снегопад, посадили прямо домой, встречают там, а я уже дома, не летать же кругами.

— Здорово. А чего раздетые?

— Где мы были, градусов сорок жары в тени, так изжарились.

Один из ребят спросил

— Лера, а чего это ты с головой сделала, всегда прическа красивая была?

— Что б мужики не приставали, у меня муж есть.

— Часто приставали?

— Как пристали, так и отстали, разговор короткий.

— А если силой?

— Было четверо, попробовали, до сих пор штаны в околоземном пространстве летают.

— Шутишь, как всегда?

— Почему, я серьезно, гранату в штаны и в космос, со мной лучше не связываться, ладно ребята, я очень устала, есть хочу, трое суток маковой росинки во рту не было, и денег нет, и вообще, я еще не гражданка России, а иностранка.

Тут Борис спохватился

— Тамара, тащи все самое вкусное и питательное.

— И еще горячее кофе. — Добавила Лера. — Борь, у тебя денег на нас хватит?

— Хватит, хватит, он без тебя никуда не ходил, только тут с нами иногда, за компанию посидит и все. Так что накопил. — Подбодрили Леру ребята.

Лера, увидев мясо с картошкой, сразу навалилась на еду, забыв про все. Борюсик так и уснул у папы на руках.

Генерал рвал и метал. Таким его еще не видели. Всегда был уважителен к собеседнику, выслушивал его, даже если это был подчиненный, указывал, а иногда даже доказывал, где человек ошибся, но тут, просто гром и молния. Секретарша ему сообщила, что звонила Соколова, она в Питере. Он тут же поинтересовался, кто ее тут встречает, доложил начальник отдела, курировавшего их отряд, куратор операции в Москве, самолет туда летел, там снегопад и он сел здесь. Поручение было дано подполковнику Каштанову, организовать встречу. Генерал снял трубку и, позвонив, поинтересовался, как дела, но услышал такое, что уши завяли

— Ты тут гарем развел, сам с ним и разбирайся, я же сказал, баб у меня не будет, не заставишь, меня министр поддерживает, хочешь жаловаться, беги к нему, а я швейцаром у твоих любовниц не нанимался.

Генерал бросил трубку так, что она спрыгнула с телефона и улетела

— Распустили, не армия, а балаган, сам ни в одной операции не был, своей шкурой нигде не рисковал, а о людях, наверное, по себе судит, сволочь. Вы полковник, почему не проконтролировали? — Обратился к начальнику отдела.

— Так я с вами, с комиссией работал.

— Значит, надо было поручить кому-то, теперь как мы в глаза человеку смотреть будем, она из логова вернулась, смерти в глаза два года смотрела, а мы даже встретить не смогли, живо на телефон, звони в аэропорт, где она, найти немедленно, все управление гоните ее искать.

Комиссия министерства, после ревизии финансовой деятельности центрального управления ГРУ, перебралась в питерское управление. Министр обороны знал, от начальника центрального управления о конфликте генерала с подполковником Каштановым, тот подал несколько рапортов о снятии Каштанова с должности, и вычеркнул из состава комиссии тетушку Каштанова и ее подопечных. Председателем комиссии назначили, человека бывалого и знающего. Министр тоже не дурак, специалистов старался не подставлять, работать не с кем будет, подставишь одного, и разбегутся остальные, сам полетишь. Но и конфликт гасить не спешил, ссориться сильно с другой стороной тоже не желательно. Двоякая позиция министра, с тетушкой и дядей Каштанова, были истолкованы в свою пользу. Подполковник вышел из-под контроля генерала, выполняя только те приказы, которые считал нужными, на остальное хамил, особенно когда видел возможность, истолковать это в свою пользу, тут же садясь за следующее послание наверх, которое корректировалось тетушкой и попадало к ее мужу. В результате полученный выговор совпадал с посланием и генерала обвиняли в предвзятом отношении к отличному офицеру. Так Каштанов поступил и на этот раз, написав, что генерал требует, что бы он встречал его любовниц с эскортом и вооруженной охраной. Чушь, но ее наверху читают и принимают за правду.

Наконец полковник созвонился, все выяснил и доложил

— Была такая, таможня пошла на встречу и пропустила, ребенок маленький, все же, уехала домой.

— На чем уехала.

— Похоже, на автобусе, денег говорят, у нее не было.

— Полковник, ты что Каштанов или у тебя голова есть, у нее же вещей нет, из Африки в мороз и с ребенком. Заболеет, голову снесу. Срочно наряд к ее квартире и ближайшим остановкам с теплыми вещами, думайте, где ее перехватить можно.

— Виноват, товарищ генерал, в аэропорту подтвердили, что у нее теплых вещей нет. Я уже выслал к остановкам у ее дома несколько машин, но у нее ключей нет, куда она сейчас, ума не приложу.

— Может к мужу, где он живет? Эх, горе с вами, человек из пекла выбрался, а попал в полымя.

— Есть. — Ответил полковник и пошел давать распоряжения.

Генерал снял трубку телефона и набрал номер начальника городского ГУВД

— Степаныч, привет, спасибо что узнал, помоги моему горю, у тебя в городе везде глаза есть.

Чем сможешь, поможешь, спасибо. Дело вот в чем, у меня сотрудница с ребенком пропала, самолет должны были в Москве посадить, там встречают, как положено, а посадили здесь, она питерская, сразу домой и рванула, теплых вещей нет, денег с собой нет, пусть твои найдут, согреют, накормят и отвезут, куда попросит.

— Почему нет, потому, что еле ноги оттуда унесла, хорошо, жива осталась.

— Почему ноги уносила, ты думаешь, на террористов я тебе ориентировки из пальца высасываю, сидя в кабинете, их, такие как она, добывают.

— Да, герой, да плохо встретили, с виновных стружку сниму, обещаю, а ты сейчас помоги, замерзнет ведь и ребенка застудит.

— Спасибо. Соколова ее фамилия.

Генерал положил трубку

— Ну, Каштанов, этого я тебе, лично никогда не забуду. — Вслух высказался генерал.

Пока Лера заглатывала свое мясо с картошкой и кофе, Борюсик уснул прямо у папы на руках. В тепле, да после горячей пищи и молока, наевшись, спал как суслик, но крепко держал своей ручкой папу за пиджак, чтобы не исчез, а то потом опять, ищи его. Лера именно заглатывала, три дня у нее был только хлеб с водой, другое, в этой жаре портиться быстро, с собой не возьмешь и, бегать искать не будешь, время дорого и денег нет. Когда разделалась с едой, уже сонная, посмотрела на Бориса

— Борь, испортила я тебе с ребятами мальчишник.

— Лерка, ты с ума сошла, не смей так больше говорить, мы все очень рады увидеть тебя живой и здоровой, а Борис вообще светиться от счастья. — Высказал свое мнение один из приятелей Бориса.

— Домой хочу, спать.

— Ребята, мотор поймайте.

— Сейчас. — И несколько человек пошли ловить такси.

— Борь, машину-то купил. — Спросила Лера.

— Купил, у дома стоит, приедем, полюбуешься. За руль пьяным не сажусь. Знаешь, я сейчас у моих живу, нам, наверное, лучше к ним, и тебе с Борюсиком получше будет

— Согласна, как скажешь, муж, так и сделаю.

Тут вошел Николай, эксперт, друживший с Борисом, он как всегда опоздал, ребята ему говорят, пошли, он отвечает, да да, я сейчас, но если он увлечен задачей, то это сейчас, затягивается и ребята идут без него, захочет, сам прибежит, дорогу знает.

Посмотрел на всех, поздоровался с Лерой, полюбовался малышом и выдал

— Теперь я знаю, кого вся питерская полиция ищет.

— Кого?

— Леру с ребенком.

— С чего это?

— Приказ, правда, странный, все плечами жмут.

— Какой?

— Задержать и поступить в ее распоряжение, накормить, согреть и доставить, куда она прикажет. Первый раз слышу, поступить в распоряжение задержанного и выполнять все его приказы, во хохма.

— Меня уже моя полиция задержала и поступила в мое распоряжение, думаю, до своей кровати довезет. — Ответила Лера, кладя голову на плечо Бориса.

— Там еще маленькое уточнение.

— Какое еще уточнение.

— Сообщить самочувствие и место расположения.

— Ну, их в жо… — Лера остановилась, на секунду. — Встретить по-человечески не могут, пусть теперь мучаются. Чем дольше ищут, тем больше радости, когда найдут.

Все посмеялись. Пришли ребята, сообщили, машина подана. Борис очень осторожно встал, Лера набросила на него куртку, точнее не на него, а на спящего Борюсика, и они пошли. Ребята провожали их, открывали двери и помогли сесть в машину. Машина поехала. Но на ближайшем перекрестке их все же, поймали. Старший лейтенант дорожно-постовой службы, видел раздетую женщину, садящуюся в машину, и остановил. Удостоверение Бориса его не очень остановило, и он в наглую, спросил

— Гражданка, ваша фамилия Соколова?

— Предположим.

— Если Соколова, то у нас тут шашлычная рядом, велено накормить и проводить.

— Меня уже вот этот полицейский накормил так, что пузо лопнет. — Со смехом ответила Лера.

— Пусть славой делиться, он накормил, а мы проводим, называйте адрес, мы вас с мигалками быстро доставим.

Борису ничего не осталось делать, как назвать адрес. Доехали, действительно, быстро. Борюсик так и не проснулся, только описал папу в машине. Они посмеялись. Поднялись в квартиру. Сказал Лере, где взять ключи. Та открыла

— Мам, бать, у меня сюрприз вам, внук приехал, только тихо, спит.

Родители Бориса вылезли из своей комнаты и ахнули. Секунд десять стояли с открытыми ртами, потом Светлана Павловна засуетилась,

— Лерочка, ты же кушать хочешь, с дороги.

— Спасибо, меня Борис уже покормил, хочу в ванную и спать, еще Бориску покупать.

— Все же, я чайку сделаю.

Борюсик проснулся, когда его мама стала раздевать на кровати, он тут же нашел глазами папу и очень шустро пополз к нему, вцепился, и его было не оторвать. Лера его опять стала уговаривать по-английски

— Брюсик, папа теперь никуда не сбежит, он твой, а переодеться надо и покупаться, ты ведь еще никогда не купался в ванной.

Родители Бориса пришли сказать, что ванна готова, пришлось идти и Борису, купать сына, Борюсик ни за что его не отпускал. В ванной он испугался, что его кладут в такой большой таз, но потом разыгрался, расплескался и обрызгал всех, кто был, Светлану Павловну, Леру и Бориса. Там, Джек не разрешал тратить много воды, поэтому, мылись в тазике, сильно экономя. В море не купались, времени не было, только туда и обратно, иначе будут вопросы. Тут раздолье, лей, сколько хочешь и Борюсик этим пользовался во всю. Только выкупали Борюсика, раздался звонок в дверь. Приехал сам генерал с полковником, начальником отдела, большим букетом цветов, огромным тортом, коробкой шоколада и бутылкой вина. Чай, поставленный Светланой Павловной, оказался очень кстати. Отметили возвращение. Лера вывела его на кухню, благо Борюсик снова уснул, после теплой ванны и этим отпустил ее, и очень кратко рассказала ему свои подозрения. Получила приказ, срочно писать отчет, сдать лично ему или начальнику отдела, в отряд не соваться. Завтра будут врачи, осмотрят ее и Борюсика. Если нужна машина, то вызывать из управления.

Когда генерал с полковником уехали, Лера приняла душ, легла к Борису и тут же уснула. Борюсика положили рядом, в кресло кровать, обложив подушками, чтобы не упал во сне.

Прогулки в мороз не прошли даром для Леры и врачи, приехавшие по просьбе начальника управления, оказались кстати. Утром температура была под сорок. Сделали укол, вроде отпустило, но к вечеру снова набралось. Борюсик сей участи миновал, укутывание хоть во что, горячее молоко и горячая ванна, сделали свое дело, и он чувствовал себя нормально, если не считать его удивления по поводу повышенного внимания к своей персоне. Там, в Африке, кроме мамы и еще пары собак Джека, он ни кому был не нужен, а тут и дед и бабушка, просто следили за ним, не отходя ни на шаг. Его это удивляло и радовало. За неделю, пока Лера болела, он к ним привык и научился говорить деда и баба по-русски, маму и папу, по-прежнему, звал на английском. Светлана Павловна постоянно спрашивала у Леры, как же с ним объясняться, английский она не знала совсем, только немецкий, в школе и институте ее именно немецкому учили. Мало по малу, Борюсик начал понимать русский, произнося смесь, непонятную ни кому, один слог русский, второй английский. С переименованием свыкся, стал из Брюсика Борюсиком, а потом и Боренькой и Бориской.

Через неделю, под пристальным вниманием врачей из военно-медицинской академии, Лера пошла на поправку. Съездила к ним и вставила спиральку, понимая, нельзя больше мужа мучить, видит око, а зуб неймет, так нельзя, жена должна мужу по жизни, да и сама здорово соскучилась. В следующую ночь, она спровоцировала Бориса, и он бедный, проспал на работу и пошел с большой неохотой, с трудом оторвавшись от жены. Но с пятницы на субботу и с субботы на воскресенье они вставали к обеду, перекусить и шли обратно. Борюсик, привыкший уже к деду с бабушкой, не докучал им, и они насыщались друг другом, как могли. Через день, после приезда Леры, из Москвы, на поезде приехал куратор операции, там снег так и не прекращался, были закрыты все аэропорты, и вернул Лере паспорт и удостоверение офицера. Лера бегло взглянула на них и задала вполне резонный вопрос, где документы на ребенка. Подполковник открыл рот, он мужик и этот вопрос упустил, обещал исправиться и через день перезвонил, передав, что оформление поручено подполковнику Каштанову, новому командиру отряда. Опять этот Каштанов, подумала Лера. Борис покатал ее на новой машине. Форд, отличная, и в меру компактная машина с хорошим движком. Лера тоже села прокатиться, но Борис ее быстро выгнал, такие режимы, на которых она прокатилась, явно не годились для обычного авто, а заносы на льду, с разворотом на месте и ручным тормозом, совсем противопоказаны. Борис, конечно, отдал должное ее мастерству, но все же, сказал, это личное, ее беречь надо, а как в цирке или на гонках, надо на других ездить. Съездили они и на Лерину квартиру, она забрала оттуда все, что могло пригодиться, форму парадную и полевую, гражданскую одежду. В старые джинсы она не влезла, Борюсик сделал свое дело, бедра стали по шире, ноги по полнее и грудь немного увеличилась, все как говорил врач, пришлось ехать и покупать новые, рубашки и куртки были в обтяжку, она в них влезала, и они теперь, подчеркивали женственность ее фигуры.

Все шло отлично. Через месяц она сдала отчет, писала дома и ей ни кто не мешал. Жила по расписанию, ранний подъем, легкий завтрак, тренировка на спортплощадке у дома, подъем Борюсика, завтрак, прогулка с ним и продолжение тренировки, душ, обед, отчет. После обеда, с Борюсиком уже занимались баба с дедом. Все понимали, отчет, штука очень важная и ей не мешали.

Когда сдавала отчет генералу, не забыла съязвить

— Товарищ генерал, разрешите спросить?

— Спрашивай, Валерия, имеешь право.

— Я не пойму, жила я эти два года или нет?

— Почему, такой вопрос, конечно жила.

— А по зарплатной карточке не заметно, ни боевых, ни обычных, даже декретных нет, если бы не муж, жрать не на что, из квартиры, уже давно бы выгнали за долги, хуже бомжихи, за два года зарплаты ноль рублей, ноль копеек, интересно, чем это я все время занималась. Перед родителями мужа стыдно, два года где-то шлялась, а теперь свалилась на их шею, голая, босая, с ребенком и оба жрать хотим, что мне им сказать?

— Решим, не волнуйся.

Генерал не хотел снова звонить Каштанову, да и понимал, бесполезно, надо ехать в Москву и решать там, его штучки, но перед Валерией, только что вылезшей из пекла, позориться не хотел, тут и самому стыдно. Плюс наградные документы и повышение звания, как положено, но без Каштанова, может не пройти, а он не подпишет. Все решить можно только в Москве.

После сдачи отчета, она оказалась свободна, трехмесячный отпуск для восстановления сил и духа, правда, пока без денег, даже к своим не съездишь, а жаль, очень хочется, но просить на поездку у Бориса или его родителей, стыдно, надо ведь всем подарки купить, и сумма в результате набегала не маленькая. Они все и так раскошелились, одели ее и Борюсика, да кормят еще, хорошо медицина из академии бесплатная, все же действующий офицер. Своим пока только позвонила, обрадовав их внуком, были очень довольны и очень ждут в гости.

Пользуясь удобным случаем, пока Лера ни чем не занята, старики Бориса улизнули на дачу, на несколько дней. Больше месяца там не были, надо съездить, посмотреть, что там, да как. Борис ушел на службу, и Лера с Борюсиком осталась одна. С утра, как обычно сбегала на тренировку, прибежала обратно, Борюсик уже проснулся и сидел хныкал, очевидно, недавно проснулся, и разреветься, еще не успел. Вовремя прибежала. Быстро сообразила кашку ему и себе. Перекусили. Действительно, неудобно, без деда с бабушкой, одной все не успеть. Надо было не на тренировку бежать, а в магазин, теперь придется идти с Борюсиком, иначе, вечером, мужа кормить нечем будет. Раздался телефонный звонок, звонила соседка по ее квартире, сказала, от нее вода течет и надо приехать, пустить сантехников, а то им не попасть и весь подъезд останется без воды, перекроют в подвале. Надо же, не раньше не позже, именно в этот день. Позвонила Борису на работу, но он был очень занят, плохо, придется ехать с Борюсиком, на такси денег нет, в управлении машину заказать можно только на завтра, а на транспорте не близко, но выхода нет, одела Борюсика, оделась сама и поехала.

Как ни странно, в квартире было сухо, хотела зайти к соседке и снова открыла входную дверь, тут ее схватили за руки, на запястьях защелкнули наручники и запихнули обратно в квартиру. В квартиру вошло еще человек десять, шесть спецназовцев в масках с автоматами, участковый, сотрудник прокуратуры и сотрудник следственного комитета. Ее явно ждали, промелькнуло в голове. Участковый, прокурорский и следователь представились.

— Гражданка Соколова?

— Да, в чем дело?

— Вы обвиняетесь в похищении ребенка с целью передачи его для изъятия органов.

— Вы с ума сошли, это мой ребенок, как вы такое можете говорить, я его мать.

— Предъявите документы на ребенка, и будем считать вопрос закрытым.

Финиш, документов на ребенка нет, не сделали, а как же быть?

— У меня с собой нет, я сейчас позвоню и привезут.

— Звоните.

Лера набрала номер телефона отряда, назвала свой номер и фамилию, попросила командира отряда, соединили

— Это Соколова, вам, вас просили оформить документы на моего ребенка, где они?

— Слушай, Соколова, ты мне надоела, то встречай тебя как царицу с охраной, теперь документы липовые подавай. Украла, так сразу и признавайся, на тебя уголовное дело заведено, а ты хочешь, что б я тебя отмазал, я в уголовщину не играю, больше мне не звони, и на наше ведомство не ссылайся, еще дальше посадим.

Каштанов положил трубку. Здорово, приехали, подумала Лера. Она позвонила в управление, начальник управления и начальник отдела были в Москве, куратора на месте не было. Здорово рассчитано, это хорошо спланированная провокация, поняла Лера, чего же им надо?

— Все ясно, гражданочка, документов у вас нет, придется прокатиться и разобраться, вот ордер на ваш арест.

Борюсик почувствовал что-то не ладное и стоял рядом с мамой, держа ее за куртку и уткнувшись в ноги. По команде прокурорского, подошли двое спецназовцев и стали его отрывать, он начал плакать, а потом совсем перешел на крик. Они отступились, глядя на прокурорского и следователя.

— Что же вы делаете, вы же видите, это мой ребенок.

— А мне насрать, чей ребенок, у меня бумаги и ордер на арест. — Выдал прокурорский.

— Мне надо адвокату позвонить.

— И так много назвонила.

Все же Лера успела набрать номер Бориса, повезло, он снял трубку сразу.

— Боря, меня арестовали за похищение ребенка, это провокация, береги Борюсика, я как-нибудь, ты Борюсика береги, они его убьют, мы у меня на квартире, тут засада.

— Хватит сказки рассказывать. — Следователь вырвал у нее телефон и, взяв за шиворот Боюсика, поволок и почти бросил его спецназовцам.

— Чего рты раззявили, волоките ее в машину, щенка в детский приемник.

Она в наручниках, у них автоматы, драться бессмысленно.

— Я офицер, вот мое удостоверение, мной должна заниматься военная прокуратура.

— И эту липу мы тоже к делу приобщим. — Добавил следователь.

— Маски снимите, ребенка не пугайте. — Попросила их отчаявшаяся Лера.

Но все были непреклонны, по лестнице был слышен удаляющийся вой Борюсика, ее тоже взяли под руки и повели. Вывели на улицу и засунули в машину. Всю дорогу, до следственного изолятора она тоже ревела белугой. Что же это такое, куда она вернулась и зачем? Ответов не было.

Когда ее привезли в следственный изолятор, она высказала полицейским спецназовцам то, что у нее накипело на душе

— Ребята, как вы могли у матери ребенка отнять, вы же видите, это мой ребенок?

— У нас приказ.

— Это преступный приказ, его нельзя исполнять, вы нарушили закон людей, и закон совести, я с вами за это рассчитаюсь, за каждую его слезинку.

— Иди, давай, угрожать тут еще будет, за это еще срок добавим, будь уверена. — Ответил ей следователь.

В следственном изоляторе ее обыскали, раздели и провели в общую камеру. Только тут она задумалась, зачем все это и кому она могла помешать, слезы душили и не давали думать, в голове происходящее не укладывалось, в ушах стоял крик Борюсика.

Борис, после звонка Леры, бросил все дела, и хотел ехать к ней домой, но на его счастье, рядом оказался Николай, он слышал разговор и остановил его.

— Туда ты уже не успеешь, и только дров наломаешь, самого посадят, надо все с умом делать, ты звони отцу и докладывай ситуацию, а я свяжусь с ОПОНом и выясню, куда кого повезли.

Отец, выслушав сына, подумал немного и предложил ему заняться тем, чем занимался Николай, уточнив, — Найдешь, где Борюсик, выстави пост из своих ребят, с детьми оттуда, без проверки никого никуда не выпускать, дай им фотографию Борюсика, его точно никуда, ни под каким предлогом. Если он исчезнет, все свалят на нее, а доказательств не будет, тогда труба. Сам к Борюсику не суйся, он сейчас успокоится и не надо его тревожить, да и ты дров наломаешь, потом не расхлебаешься.

Ох, как просчитался тот, кто затеял эту провокацию, не знал, с кем связывается, не читал ее личного дела, не знал, кто она, и кто ее родственники, и какие у них связи. Все же, скорее всего, расчет у него был другой.

Николай все выяснил и они, взяв оперативников из своего отдела, рванули к детскому приемнику, куда определили Борюсика. Оперативники поднялись на нужный этаж и, представившись, заняли пост. Борис прокатился за фотографией сына, но оказалось, зря, женщины, работавшие там, показали оперативникам ребенка и теперь они его знали в лицо. Возможность похищения была блокирована. Предосторожность оказалась не лишней. Около шести часов вечера появилась парочка, мужчина и женщина, представились, из отдела опеки, мы за ребенком, как раз за Борюсиком, и представили справки. Естественно, им никто ничего не отдал, стали выяснять, звонить, поднимать всех на ноги. Выяснили, таких, в отделе опеки нет, сами представители тоже не могли вспомнить телефон родного отдела, пока выясняли, представители исчезли. Конечно, это прокол оперативников, упустили.

Отец и мать Бориса, бросив на даче все, как есть, набросив замок на дверь, сразу поехали в город. В электричке, Валентин Сергеевич связался со своим приятелем, одним из замов ГУВД, тем самым, который видел Леру у него на дне рождения. Тот согласился его принять. Его пропустили в управление, и генерал его принял, выслушал и сказал

— Плохо дело, против прокуратуры мы ничего не можем, похоже у нее на службе что-то не срослось. И еще, ты в ней уверен?

— Конечно, уверен, если бы был не уверен, к тебе не пришел. И потом, она Герой России, под пулями была не раз, смерти в глаза смотрела то же не раз, такие не могут лгать.

— Это точно, не видел бы ее, может и была бы тень сомнения, а так и тени нет. Ладно, я свяжусь с прокурором и переговорю, а ты давай завтра с утра, я еще человека одного вызову, он ребусы решает, как орешки щелкает, лишь бы она ночь продержалась, в тюрьме всякие фокусы бывают, сам знаешь.

Леру привели в ее камеру уже к вечеру, после отбоя, она ничего необычного не заметила, пять сокамерниц и она шестая. Постелила койку и уже хотела лечь, как на нее набросилась одна из женщин с простыней, скрученной в петлю. Это смешно, женщина и спецназ разведки, это даже не смешно, а обидно, драться не с кем. Ударом локтя назад в живот, она отбросила женщину с петлей, та упала и стала судорожно хватать воздух ртом, не вздохнуть. Резко развернувшись в стойке, ударом кулака в сплетение, уложила ее помощницу. У третьей перехватила руку с ножом двумя своими, вывернула, так, чтобы она наклонилась и хлестким ударом в артерию уложила рядом, четвертую, схватившую металлическую миску со стола, ударом в челюсть отправила в нокаут, пятая уже не решилась, отбросив свою простыню, свернутую также петлей. Долго не думая, Лера взяла простынь у первой и связала ей руки и ноги, нашла тряпку и засунула в рот, подтащила и бросила на койку. Взяла вторую простынь, свернутую петлей, и связала также вторую нападавшую, тоже сунула ей кляп в рот и перебросила на свободную койку. Для третьей нападавшей, пришлось взять простынь со свободной кровати, свернуть и связать, ее тоже переложила на свободную койку, также связала четвертую, пятая отделалась устным предупреждением

— Вякнешь, убью.

Та кивнула в знак согласия. Для четвертой нижних коек уже не осталось, и она подложила ее к первой, определив, что из дверного глазка не видно, сколько человек лежит. Женщины начали приходить в себя и мычать.

— Милые дамочки, кто будет шуметь, повешу, как вы меня хотели, тишина и покой будет или ценой молчания или ценой вашей жизни, кто первая говорить будет

Прямо как в тылу врага, по-другому и не скажешь, горько подумала Лера. Одна из лежащих замычала

— Что, дорогуша, поговорить хочешь, давай.

Лера вынула кляп и та попыталась открыть рот, Лера нажала ей в точку на сонной артерии и та сразу затихла. Кляп воткнула на место. Вот для чего эта провокация, убить хотят, интересно, как дела у моих Борек, справятся или нет. Завизжала другая. Лера подошла к ней и вынула кляп.

— Захочешь кричать, успокою как эту, ты следующая.

— В туалет хочу, развяжи, кричать не буду.

— Девочки, все под себя, знали, что сделать хотели, это вам не санаторий, это ваш крест, что хотели, то и получили. Кто еще высказаться хочет, мне терять нечего, много крови на мне, много я народу замочила, парочкой больше или меньше, для меня значения не имеет. Выберусь, со всеми разберусь, а нет, есть, кому отомстить, всех на куски порежут, я слов на ветер не бросаю. Подошла к третьей, той, что с ножом нападала, она долго не очухивалась, пошлепала по щекам, та открыла глаза

— Рассказывай, золушка, где нож взяла, что сделать хотела, кого слушала и что слышала.

Вынула кляп — Будешь кричать, убью, вас видишь, пятеро и вам со мной никак — Десять секунд и извини, на тот свет, мне с вами долго говорить времени нет.

— Врешь, не убьешь.

— Не вру, убью, а то глядишь, ваши друзья придут, снова с вами драться, резону нет. Надо сразу все решать.

Лера воткнула ей кляп и нажала на точку за ухом, та замычала, секунд через десять отпустила и вынула кляп

— Ну как повторить, или

— Все скажу, не убивай.

— Это уже лучше.

Она рассказала ей все, кто велел и когда велел, это был один из дежурных смены, только не знала за что. Он и нож дал. Понятно, надо держаться эту смену. Всю ночь она не сомкнула глаз. В глазок заглядывали иногда, но в камере все тихо и спокойно. Если кто-то из женщин начинал проявлять излишнее беспокойство, Лера, достаточно точными, но не очень сильными ударами успокаивала их, заставляя опорожнять свой мочевой пузырь в постель. Часов в восемь заглянули, объявив подъем, тут же и ахнули. Лера сдержала слово и никого не развязала, женщины хоть и терпеливый народ, но до утра не выдержали и постели были мокрые, запах в камере стоял специфический. Женщин развязали, а Леру отправили в штрафной изолятор. Через некоторое время, к ней подселили еще одну девушку. Та сидела, сидела и вдруг прыгнула на Леру со шприцем в руке. Лера перехватила руку и вонзила вместе с рукой, ей в бедро, нажав слегка на поршень. Девушка дернулась и замерла. Пришлось звать на помощь. Весь день ее терзали, спрашивая, как она убила девушку, но Лера стояла на своем, та сама решила уколоться, шприц принесла с собой и укол себе сделала тоже сама. На следующий день ее нашел начальник тюрьмы, приказав отконвоировать в камеру с другим контингентом, попроще. С ним связался заместитель начальника ГУВД и предупредил, задержанная не обычная, если с ней чего случиться, разборка будет по полной, с тяжелыми выводами.

Утром, Валентин Сергеевич, как и договаривался, подъехал к своему приятелю. У того уже сидел мужчина средних лет.

— Валентин Сергеевич, знакомься Георгий Кириллович, адвокат, спец, я его уже ввел в курс дела.

— Вчера вечером хотели Бориску похитить, но оперативники из отдела, где сын служит, дежурили и помешали. Жаль, упустили этих гадов. — Добавил информации Валентин Сергеевич.

— Жаль, была бы ниточка. — Вставил генерал.

— Это подтверждает мои опасения, ее кто-то сдал на службе, уж больно мешает. — Сказал адвокат.

— И что делать?

— В рамках этого уголовного дела, быстро ничего не сделать, они ее там уберут, но есть интересное предложение, только деньги нужны хорошие.

— Взятку дать, кому?

— Взяткой тут не поможешь, надо тоньше и деликатнее. — Продолжил адвокат.

— Как? — Спросил генерал.

— Все очень просто, подать гражданский иск от вашего сына и ее о признании отцовства и материнства, в связи с утерей документов и потерей памяти вашей невестки при родах, не помню и все. В рамках гражданского дела будет назначена генетическая экспертиза, плюс срочность, вот это и стоит денег и не маленьких. Гражданское дело будет идти само по себе, а уголовное, само по себе, разные суды и разные инстанции. Экспертизу нужно провести в двух независимых местах. Дальше, на основании решения суда, получить свидетельство о рождении и с ним уже в наш суд, уголовный, обвинение превращается в мыльный пузырь, а обвинители в преступников, только все обставить нужно, ну это я сделаю, а за вами заявление, решение суда на экспертизу, судебный пристав, тюрьма и потом Загс. Чем быстрее, тем лучше.

— Борис здесь, заявление сейчас от него будет. — Ответил Валентин Сергеевич.

— Очень хорошо, а я в тюрьму, у нее заявление возьму, только нужно, что бы она мне доверяла, пусть Борис напишет два экземпляра, я надеюсь, она его почерк знает?

— Сейчас сделаем.

Пока Борис писал заявление, заместитель начальника ГУВД договорился с судом, что бы дело рассмотрели немедленно и выдали документы на экспертизу. Таких сроков работы, в России еще не видели.

Съездили, подали заявление и получили судебное решение на проведение экспертизы.

Адвокат съездил в тюрьму и по справке и заявлению пригласил на беседу Соколову.

— Я адвокат вашего мужа Бориса Валентиновича, представляю его интересы по гражданскому иску о признании отцовства, вот его заявление, если вы согласны, тогда я могу представлять и ваши интересы по аналогичному иску и по вашему уголовному делу.

— Вообще-то, вы знаете, я офицер разведки… — Начала Лера.

— Сейчас это не важно, важно вас отсюда выцарапать и ребенка спасти, а там разберетесь. Я предлагаю, вы ничего не помните, что было после родов, приврите немного и вопрос будет решен, не стесняйтесь. Очень вас прошу, напишите аналогичное заявление.

Лера подумала немного и написала, почерк Бориса она знала, и оснований не доверять адвокату, у нее не было. Лера рассказала ему о ночном происшествии, он ей посочувствовал и сказал, вам надо держаться месяц. Без меня ни на какие вопросы не отвечайте и ничего не подписывайте. На следующий день, у Леры в присутствии судебного пристава, понятых и медперсонала тюрьмы были сделаны два забора крови для экспертизы. Следователи комитета и прокуратуры, с согласия начальника тюрьмы, в известность поставлены не были. Пусть будет им сюрпризом.

Следователь следственного комитета и представитель прокуратуры очень удивились, что у Леры так быстро появился свой адвокат, они надеялись, будет их человек, сговорчивый и покладистый, умеющий убеждать, сотрудничество со следствием, облегчает наказание, но тут все рушилось. С Лериным адвокатом они смогли договориться о встрече только через неделю. Через неделю он не пришел, сославшись на грипп. Встретились только через три недели, после задержания Леры. Они и раньше вызывали ее на допрос, она приходила, но без своего адвоката, разговаривать отказывалась, никакие уговоры на нее не действовали, они ее даже побили резиновой дубинкой, аккуратно, без следов.

На встрече говорил адвокат, задав следователям вопросы, на которые у них не оказалось ответов, без которых, продолжение разговора с ними не имело смысла. Первый вопрос, от кого поступило заявление о пропаже ребенка и причастности его подзащитной к похищению. Следователи предъявили заявления Леры, которые она написала на пограничном пункте в Пулково, и справки об отсутствии регистрации у нее детей. Это был не аргумент. Второй вопрос он задал тоже по существу, исходя из заявления его подзащитной, это ее ребенок, это заявление должно быть проверено, назначением экспертизы, так как других претендентов на ребенка нет. Ответ поверг Леру в шок. Они предъявили справку из госпиталя ООН о рождении Брюса Берга, которую она сдала вместе с отчетом в управление. Это был на данный момент совершенно секретный документ, раскрытие которого грозит гибелью Мака и Кас и большими неприятностями Джеку. Но сейчас сделать она ничего не могла, только молчать и не привлекать внимание к этой справке.

Следователи заявили, они сделают запрос о похищении Брюса Берга в страну, где была выдана справка, сейчас идут консультации с министерством иностранных дел, как это сделать. Ребенок похищен именно там и привезен сюда по поддельным документам и по понятным причинам, заявления пострадавших у них нет, но оно будет. Вот когда будет заявление, тогда и будем говорить, а пока отсутствует сам факт преступления и разговаривать не о чем. На том и разошлись.

Вторую экспертизу пришлось ждать на неделю дольше, чем рассчитывали, ее делали в Москве. Гражданский суд признал достоверность экспертизы и дал заключение, о выдаче свидетельства о рождении в городском Загсе в связи с провалами памяти у матери после родов и утерей документов. На следующий день, после выдачи свидетельства о рождении, адвокатом была подана апелляция на изменение меры пресечения на подписку о невыезде в связи с ухудшением здоровья подозреваемой. Суд напоминал цирк.

Государственный обвинитель подтвердил обвинение и сообщил, запрос о похищенном ребенке направлен в министерство иностранных дел, изменение меры пресечения может повлечь как бегство гражданки Соколовой, так и повторное похищение с целью сокрытия улик. Адвокат спросил у государственного обвинителя, почему не назначена генетическая экспертиза по заявлению его подзащитной и тот ответил, что не считает необходимым разбазаривать государственные средства, в и без того понятном деле, заявления потерпевшей стороны будут со дня на день, а дело имеет международное значение и наверняка, им занимается Интерпол.

Тогда адвокат предъявил суду результаты двух экспертиз, решение гражданского суда и выданное на его основе, свидетельство о рождении, а так же иск от Соколовой и ее мужа на возмещение ущерба и на привлечение горе сыщиков к уголовной ответственности, за похищение ребенка. Так же были предъявлены суду показания и справки о попытке похищения ребенка из детского приемника. У судьи, похоже, первые пять минут был шок, она сидела, молча перебирала документы, пройдясь, раз десять по одному и тому же и объявила перерыв. Посидев минут тридцать в одиночестве, вызвала к себе адвоката и обвинителя.

— Вы понимаете, ваша липовая справка против экспертизы ничего не стоит, вы действительно похитили ребенка у его законных родителей и втерли всем очки с Интерполом. — Заявила судья.

— Это липа. — Попытался отвергнуть обвинитель.

— Две экспертизы, в разных независимых местах, это уже не липа, а доказательство, то, что она не помнит, это не вина, я не вижу оснований держать ее под арестом, не вижу даже оснований для продолжения уголовного дела, скорее на оборот.

— Тогда есть еще основание по подделке служебного удостоверения офицера разведки, оно использовалось при похищении ребенка.

— Вы господин обвинитель, спятили, только что я вам сказала, это вы похитили ребенка у законных родителей, используя свое служебное удостоверение. — Оборвала его судья.

— Ваша честь, удостоверение в корыстных целях не использовалось, и оснований содержания под стражей нет, это, как максимум, условный срок. В тюрьме ее били, требовали подписать признание, использовали незаконные методы допроса, приводили к следователям без меня, вот справка из тюрьмы, мы настаиваем на привлечении виновных в произволе к уголовной ответственности. — Доложил адвокат.

— Хорошо, я еще подумаю.

Через час судья вышла и огласила постановление, по первому эпизоду дела о похищении ребенка, подсудимую оправдать, за отсутствием состава преступления и освободить под подписку о не выезде, до решения вопроса о привлечении за подделку документов. Ребенка вернуть законным родителям.

Леру освободили. Она дождалась решения суда в письменном виде. Пока дожидалась, с Бориного мобильника дозвонилась до начальника отдела своего управления и договорилась о срочной встрече с генералом, попросив заказать ей пропуск, свой потеряла.

Когда ей выдали все документы, Борис хотел сразу ехать за Бориской, но она его остановила

— Боренька, миленький, я Бориску очень сильно люблю, но сейчас надо в управление, срочно, там, в материалах дела, есть справка об Анни Берг и о рождении Брюса Берг, это совсекретный документ. Если уйдет запрос МИДа или эта бумажка попадет в руки врагу, погибнут ребята там, Володя, Лена, их ребенок и еще ребята. Ждать нельзя ни секунды. Бориска пусть еще немножко подождет.

Борис понял, и отец его тоже понял. Все вместе они поехали к управлению. Там Лера вышла и пошла к генералу, пропуск был уже заказан.

Генерал был в прекрасном настроении, он праздновал победу. Вчетвером, они, наконец, одержали пусть и маленькую, но победу, которая чуть не ускользнула у них из рук.

Когда он приехал в Москву в министерство, решил зайти к бухгалтеру, которая дала запрет на оплату боевой командировки Соколовой. Бухгалтером оказалась молоденькая девушка, лет двадцати пяти. Он ей задал вопрос напрямую, чем это мотивировано и услышал такое, что седому генералу, стало стыдно не только за молодежь, но и за армию, в которой он служит,

— Вы, господин генерал, думаете, раз висюльками себя обвешал, значит, можете своих любовниц по заграницам катать за государственный счет, не выйдет. Есть у нас еще порядочные офицеры, которые выведут вас на чистую воду.

Генерал с трудом сдержался, чтобы не ударить девушку.

— Предъявите основание.

И она ему показала очередную докладную Каштанова. На этой докладной не было никаких виз, кроме резолюции заместителя начальника контрольно-ревизионного отдела, тетушки Каштанова, деньги не выплачивать, дело передать в следственный комитет. Это было не просто не законно, но и пахло служебным подлогом. Генерал нашел в себе силы, поблагодарить девушку за своевременный сигнал и попросил сделать копию, девушка расплылась в улыбке за комплимент и сама сделала копию ему. После того, как он убрал копию в папку, он разложил перед ней серию фотографий

— Зачем вы мне эту мерзость выложили.

— Эти фотографии, сделала Соколова, в Куршевиле, наверное, тут русские девушки в публичном доме, а тут в могильнике с вынутыми органами.

— Это работяг все похищают, быдло, в общем, так им и надо, не могут, обеспечит себе жизнь, пусть органами расплачиваются.

— Да нет, им здоровые нужны, быдло, больное все, на органы не годиться. Они, таких как вы, ищут, что б здоровые были, красивые, в публичном доме, такие как вы, очень нужны.

— Так ловите, вы для этого и поставлены.

— А зачем ловить, вот Соколова попробовала, чуть не погибла, а ей за это фигу вместо зарплаты, мы теперь переходим на экономическую эффективность, вас продадим в первую очередь, тысяч пятьсот долларов дадут, и государству прибыль и Соколовой можно за зарплатой полгода не ходить, у вас не клянчить, сразу два зайца убьем. А у вас еще, такие как вы, есть, на продажу, не посоветуете.

— Вы нахал, таких гнать надо.

— Пока выгонят, мы с Соколовой успеем себя деньгами обеспечить, а это, — И генерал показал на фотографии — Ваше ближайшее будущее, а то на голодный желудок все равно, много не навоюешь. Вы, на продажу, первая кандидатура. Вас вначале в публичный дом или сразу на органы, дадут, правда, меньше, но вам и мучиться меньше.

Девушка, с открытым ртом смотрела на генерала

— Я с вами полностью согласен, эти висюльки ничего не стоят, их за свою кровь дают и за спасенные жизни, а зарплату зажиливают. Вот за таких красивых рабынь, как вы, висюлек не дают, зато денег, сколько хочешь, я вашу фотографию покажу, наверняка понравитесь какому-нибудь негру, может, даже больше дадут.

Он собрал фотографии, но одну ей, все же оставил, фото из могильника с развороченными телами.

— Это вам на память от Соколовой, с места путешествия. Смотрите, это ваше будущее, месяц, другой и там.

Дошло что-нибудь до девушки или нет, он не стал уточнять, встал и ушел. Пошел к начальнику ГРУ. Там как раз был его зам, Ковалевский. Они выслушали стон генерала, Ковалевский встал, надо к президенту идти, он лично обещал Никите звание через два года повысить, уже три прошло. Все вместе они отправились к начальнику генерального штаба. Тот их тоже выслушал и записал на прием к министру обороны. Так, вчетвером, и пошли, через две недели, министр был в отъезде. Две недели прошли в хлопотах в Москве незаметно.

На приеме у министра уже говорил начальник ГРУ, остальные пока сидели

— Вот фотографии и материалы, добытые группой в которую входила майор Соколова. На основе полученных данных обезврежено восемь групп террористов и изъято около двух тонн мощных взрывчатых веществ, предотвращено пять крупный и девять мелких терактов, вот наградной лист и представление к повышению ее в звании. А вот очередной пасквиль господина Каштанова, и резолюция его тетушки с отказом в выплате зарплаты майору Соколовой за работу в логове врага. Мне всем разведчикам передать, что зарплату они больше получать не будут или это касается только Соколовой.

Министр почитал, подумал и сказал

— Здесь написано, что она ездила за границу рожать.

— Господин Каштанов отправил группу, которую готовили для ее замены в другое место, и Соколовой пришлось рожать в полевых условиях, исполняя свой долг разведчика. Она чуть не погибла, доставляя срочную информацию в опасных условиях, и после родов снова вернулась в логово врага и продолжала работать. И рожала в полевом госпитале ООН, вот документ. Она держалась, как могла, до последнего, пока мы не подготовили новую группу для ее замены.

— Что у вас в отдельном отряде твориться, может сократить его полностью. — Спросил министр.

— Если там будет оставаться протеже Генриха Эдуардовича, можно и сократить, он всю работу развалил, но тогда не будет людей с подготовкой как у Соколовой, крови будет намного больше, крови наших солдат и мирных граждан. Выгнали бы Каштанова и дело с концом, а так на его назначении ваша подпись и у нас руки связаны, извините.

Министр встал, походил и подумал. Если Каштанова выгнать, Генрих орать будет, а на нем все снабжение держится, а эти дело делают, пусть пока все остается как есть.

— Хорошо, зарплату, конечно, платить надо, наградные документы оставьте, а вот с повышением звания я подумаю.

— Разрешите, господин министр, — встал Ковалевский.

— Да, слушаю.

— Президент, когда вручал три года назад Соколовой Звезду Героя, просил напомнить ему через два года, что он обещал повысить Соколовой звание, прошло уже три.

— Она Герой России, чего-то не помню.

Тут влез начальник генерального штаба

— Это та самая Никита, что банду в Сибири разгромила, помню, президент еще обещал нам с вами по выговору, если забудем ему напомнить. Вы не возражаете, если я это сделаю, а то выговор ни за что получать не хочется.

Министр посмотрел на него, и понял, напомнит гад, и выговор будет ему одному, президент был крут, когда его обещания не выполнялись, даже мелкие, это имидж, а имидж, это все.

— Уговорили, вместе напомним, у меня возражений нет, оставляйте документы, а на зарплату я сейчас подпишу. Простой вопрос без меня решить не могут, что за люди, зарплату офицеру не сосчитать, скоро рядовым зарплату считать буду. — Это он уже не понятно, в чей адрес высказался, то ли в свой, то ли финансистов ругнуть решил, но к присутствующим это точно не относилось.

Министр так в своей резолюции на бумаге Каштанова и написал, зарплату выплатить в соответствии с официальными документами, представленными управлением ГРУ по западному округу. В случае повторения принятия решений на основе документов не прошедших проверку и не имеющих юридической силы, виновных уволить. По настоящему документу объявить выговор, и написал фамилию тетушки Каштанова.

Это была уже маленькая, но победа. Генерал торжествовал. Не стыдно будет в глаза Соколовой смотреть, а то хоть сквозь землю провалиться. Вошла Соколова и почти прямо с порога

— Господин генерал, я в свою страну вернулась, или что-то напутала, к врагам попала.

— Валерия Николаевна, вопрос с зарплатой решен, не волнуйтесь, все в порядке.

— Конечно в порядке, меня только что из СИЗО освободили, больше месяца там загорала, дважды чуть не убили, а так полный порядок.

— Как из СИЗО? — не понял генерал.

— Как, под подписку о не выезде.

— Чего?

— Под подписку о невыезде.

Генерал уставился на Леру глупым взглядом

— Вот справка об освобождении и о времени, проведенном в тюрьме.

— На каком основании?

— За похищение ребенка на органы у некой Анни Берг, не знаете такую?

Генерал сидел, ничего не понимая, бред, так и сказал

— Что за бред ты несешь.

— Хорош бред, полтора месяца в тюрьме и два покушения на меня и одно на ребенка, если бы не Борис и его отец, уже бы мертвые были.

— Давай по порядку, так мы просто ругаться будем. — Наконец взял себя в руки генерал.

Валерия рассказала ему все по порядку, об аресте, о генетической экспертизе, о пребывании в тюрьме, о покушениях на нее и на сына и не забыла про справку о рождении Брюса Берга и о запросе прокуратуры в МИД. Генерал вызвал начальника отдела и куратора операции, им попало по первое число и выговора были обоим за отсутствие контроля, за исполнением приказов. Валерии дали бумагу и заставили тут же все описать. Генерал вызвал к себе представителей контрразведки и ФСБ. Дело действительно пахло керосином.

— Валерия Николаевна, я все прочитал, но мне непонятен вопрос, причем тут ваше удостоверение и почему из-за него вас освободили под подписку о невыезде. — Задал вопрос начальник отдела.

— Это у вас надо спросить, следователь СКП утверждает, что вы поддельные выдаете.

В напряженной атмосфере кабинета, вначале прошел смешок, потом он заразил всех и генерала и следователей ФСБ и остальных. Лера тоже улыбнулась, но со слезами в глазах.

— Так, я все вкратце изложила, теперь мне за ребенком, полтора месяца без папы и без мамы. Что у меня за работа такая, ребенка чуть не угробила, сама чуть не погибла, это ладно, это в тылу врага, это я понимаю, а вот когда дома хотят убить и меня и ребенка, это даже сердце не принимает, не только голова.

— Валерия Николаевна, мы теперь вас просто так не отпустим — Заявил генерал, дежурную группу с машиной, и ни на минуту не сводить глаз с майора и ребенка. Что случиться, все отвечают головой.

Борис с отцом сидели в машине у управления уже четвертый час, замерзли, вдруг они увидели Леру, выходящую из дверей управления в окружении спецназовцев, что за черт, опять ерунда непонятная. Но к ним быстро подбежал один из них

— Вы Борис?

— Да.

— Мы охрана майора Соколовой, сейчас едем за ребенком, а потом к вам домой. Следуйте за нами.

Борис с облегчением вздохнул. Слава богу.

В детском приемнике сразу обрадовались, что у них забирают Бориску. С того времени как его привезли, он ни с кем не разговаривал, почти ничего не ел и только иногда пил. Привезли его не просто плачущим, орущим на всю округу, но голос потихоньку сел, он еще пошипел чуть-чуть и замолчал совсем. Пытались с ним говорить, уговаривали поесть, но все было тщетно, мальчишка гас на глазах. Он не играл с другими детьми и не играл сам, совсем не дотрагивался до игрушек. Нашел маленький стульчик в углу игровой комнаты и там, молча, сидел. Все попытки воспитателей стащить его с этого стульчика, наталкивались на яростное сопротивление, и, в конце концов, воспитатели бросили его. Поставили рядом маленький столик и ставили туда еду и молоко. Пытались накормить, он отказывался, иногда беря в рот, ложечку другую каши и выпивая полстакана молока. Что делать, они не знали. Больница его не брала, вроде здоровый, у них больных бесхозных детей хватает, а с этим как быть, не ест, не значит, что болен. Все это и рассказали Лере и Борису, когда они за ними пришли. Удивились только большому отряду охраны перед входом в приемник. Спецназовцы образовали живой коридор от машины до дверей и на лестнице, и никого не пускали в него.

Когда Лера и Борис вошли в игровую комнату, Бориска так же сидел на своем стульчике, увидев папу и маму, встал и сразу побежал к ним. Первым обнял Леру, повисел у нее на плече, потом освободил вторую руку и обнял папу, как бы пытаясь соединить их вместе. Он, опять молча, плакал, по его лицу беззвучно текли слезы. Лера тоже расплакалась, просила у него прощения, а он, как большой, все понимающий котенок, терся головой об нее. Вещей Бориски в приемнике не оказалось, Лера совсем забыла, ОПОН не дал ей одеть ребенка, и увезли его без верхней одежды. Борис снял с себя куртку, укутал Бориску, так они и дошли до машины, выделенной для сопровождения Леры. Командир спецназовцев категорически отказался везти Леру и Бориску в машине Бориса, там сложнее обеспечить охрану. Так их кортеж и приехал к дому.

Дома, Светлана Павловна уже приготовила ему манную кашку и молоко. Всей семьей стали его кормить. Понемножку, по ложечке, Бориска стал есть, заглядываясь то на маму, то на папу, то на деда с бабой. И увлекся, съел целую тарелку и выпил молока, но наевшись, снова уселся на свой маленький стульчик, который был у них дома, такой же, как в детском приемнике. Пришлось Борису раскладывать перед ним его игрушки и играть самому, возя машинки и вжикая вместо мотора. Фокус с первого раза не удался, Бориска смотрел на него, смотрел и уснул. Тихонечко перенесли его на кровать.

Когда Лера с Борисом легли спать, Лера попросила его

— Найдешь мне этих сволочей из ОПОНа, я обещала с ними рассчитаться, за Бориску.

— Они приказ выполняли, не надо, дров наломаешь, тогда точно посадят.

— А ты мне найди, где они тренируются, я их на ковре, по правилам сделаю, мордобой, в качестве тренировки, тогда все будет честно.

— Лера, правда, не надо, злость, плохой советчик. Давай один вопрос решим, с делом до конца разберемся, а потом уже с ОПОНом, ребята тоже подневольные, у них приказ, ты человек военный, сама знаешь, что за невыполнение будет.

— Ладно, но на ковре я с ними все равно должна встретиться, закон совести нарушать нельзя.

Утром история с Бориской повторилась, поел, попил, и снова на стульчик и все молча. Борис опять разложил игрушки и стал то возить машинки, то играть медвежатами и щенками, и через полчаса, Бориска слез со своего стульчика и начал играть с ним, возя машинки туда и сюда, но все равно молча.

Лере дали отдохнуть и позаниматься ребенком, всего три дня. Генерал гнал всех так, как будто завтра война. Все, отведенные генералом трое суток, сотрудники контрразведки, ФСБ и военной прокуратуры готовили материалы и проводили проверки. Работали без перерывов на сон и обед. Еду приносили прямо к рабочим столам или подвозили к передвижным группам, которые вели наблюдение за следователем следственного комитета, прокуратуры и конечно, Каштановым. Генерал чувствовал не только свою ответственность перед людьми, работавшими на нелегальном положении, вдали от Родины, но и свой долг офицера и человека, перед ними. Вопрос стоял очень серьезно, может группа продолжать выполнение задания или нет. Внедрение новой группы в данном месте, было практически невозможно. Люди с белым цветом кожи, там, большая редкость, их проверяли и за ними следили, как банды пиратов, так и террористы из центра подготовки. При размещении центра подготовки, террористы как раз и приняли во внимание тот факт, что белых людей, там наперечет, а у России, как известно с африканцами дефицит, не рождаются они в России, с нужной подготовкой и совсем нет. Плюс далеко и территория закрыта такими же бандитскими формированиями, как и они сами. Еще обоюдовыгодное сотрудничество, им территорию, охрану, и конечно деньги, а те информацию и подготовку бойцов, опыт богатый. Внедрение агентов в таком месте, всегда большой риск, чаще заканчивающийся провалом и гибелью, а тут такая удача, хорошо разработанная легенда и группа заработала. Вся шумиха, организованная вокруг Леры, ставила под сомнение дальнейшую работу группы и требовала немедленного возврата всех домой. Фактически, это был провал.

Настроение генералу, Соколова испортила окончательно и бесповоротно. Ему было стыдно за происшедшее. Там затянули с возвратом, дома мало того, что не встретили, зарплату не заплатили так еще и тюрьма. Это был не просто перебор, а не простой перебор. Если бы в тюрьме не было покушений, можно было говорить о не профессионализме следователей и и.о. начальника отряда. Но покушения явно свидетельствовали о наличии не просто сговора, а о грамотных действиях противника, пытающегося устранить Соколову любыми средствами, вот эта-то версия и не получалась. Убили бы Соколову и убрали ребенка, доказать отсутствие похищения стало бы не возможно и противник оказался победителем. Спасибо отцу Бориса и его связям, без поддержки, Валерия вряд ли смогла продержаться в тюрьме полтора месяца, так или иначе, убили. И ребенка успели защитить. Молодец адвокат, все провел тихой цапой и на суд вытащил со стандартной формулировкой, об изменении меры пресечения, в связи с ухудшением здоровья. Результат для гособвинителя, оказался как гром среди ясного неба, этого он не ожидал, и судья молодец, не пошла у него на поводу. Конечно, Соколовой раньше надо было к нему обратиться, но как, мобильника нет, телефоны молчат, или хамят, голосом Каштанова, кому можно доверять, а кому нельзя, большой вопрос.

Не понимал генерал и Каштанова, даже душа не принимала. Толи женоненавистник, то ли просто дурак, или бьется мужик за место под солнцем, всеми способами, праведными и неправедными. Все же дело о спланированной именно Каштановым, провокации, не получалось. Офицера охраны тюрьмы, заставившего девушек пытаться убить Соколову, убили самого. Его тело нашли на улице, у дома, где он жил, на следующий вечер, после неудавшегося покушения. С этой стороны все концы были обрублены. Следователи прокуратуры и СК можно было привлечь только за превышение должностных полномочий и все, без других доказательств, они вряд ли расскажут большее, поэтому очень важен был фактор неожиданности и состояние их растерянности в первый момент изменения их статуса с обвинителей, на обвиняемых. Тут работали психологи, подготавливая сценарий их ареста. Работал и прокурор, ведя переговоры с судом, для большей внезапности, суд должен быть тот же самый и работать по Соколовой, вынося решение о ее оправдании и взятии под стражу горе следователей. С этим все было ясно, а вот с Каштановым опять ерунда. Получалось, он просто проявил бдительность и дал сигнал в прокуратуру. Молодые следователи, неправильно истолковав полученную информацию, ввели суд в заблуждение Интерполом и международной преступной группировкой, просто нарушили свои должностные обязанности и закон. Каштанов снова выходил сухим из воды, больше выговора не объявишь и чрезмерную бдительность к министру не понесешь. То, что он передал копию справки из секретного дела в прокуратуру, тоже имело обоснование, был запрос, а что не согласовал, то это уже мелочи, на которые министр и внимания не обратит. Ясно было одно, он враг или им руководит опытный и хитрый враг, но найти его и доказать это сейчас, было не возможно.

Поэтому генерал и гнал всех как мог, успеть ухватить то, что еще можно, и выяснить, что известно противнику, сворачивать работу группы или нет, идти на риск или вытаскивать ребят, пока еще не поздно.

Следователей пригласили в суд за час до начала заседания, для пересмотра меры пресечения, в связи с особой опасностью подделки удостоверения такого важного учреждения, как ГРУ, Соколову как бы уже доставили судебные исполнители. Телефоны Каштанова блокировали, а телефоны следователей взяли под контроль. Те приехали в суд, ни чего не подозревая, и даже захватили с собой несколько бойцов ОПОНа для вновь арестованной.

Суд начался, как обычно, законность должна быть соблюдена. Гособвинитель вновь зачитал обвинение, причем полностью, с фактом похищения ребенка и использования для этого поддельного служебного удостоверения офицера ГРУ, еще привел сведения, изложенные в пакете документов, полученных из ФСБ. Документы были поддельные, но как они попали в прокуратуру официальным путем, как настоящие, никто сказать не мог. Это тоже было пока для всех загадкой.

Выступил адвокат, возразив против первого пункта обвинения и напомнив про экспертизы, решение суда по гражданским вопросам, о признании материнства и отцовства и выдаче свидетельства о рождении.

Обвинитель выступил снова и сообщил, в медцентры, проводившие экспертизы высланы запросы о признании данных документов поддельными, а через МИД запрос в страну, где был рожден ребенок с целью установления истины.

Адвокат попросил опросить в качестве свидетелей, приглашенных из этих центров экспертов, проводивших заборы крови и экспертизы. Эксперты подтвердили достоверность экспертиз и выданных заключений.

Далее, судья спросил обвинителя, есть ли у него вопросы по факту похищения, тому пришлось признать, факт похищения не подтверждается, остается только факт незаконного обладания служебным удостоверением. Судья снова обратилась к обвинителю, на каком основании сделаны выводы о незаконном получении и использовании служебного удостоверения. С этого вопроса и начиналось самое интересное для генерала действие, можно будет построить серьезное обвинение против Каштанова или нет. Обвинитель, в общем, ничего интересного не сказал, только сообщив, что по данным, изложенным в удостоверении, был сделан запрос и получен ответ от командира данного отряда. В котором сказано, гражданка Соколова была уволена из отряда два года назад, и не сдала своевременно удостоверение. Это является грубым нарушением закона. Характеризуется Соколова за время службы в отряде очень плохо, за что и была уволена, а удостоверение не сдала и использовала его в своих интересах.

Пришлось выступить начальнику отдела, курировавшего их отряд, и сообщить суду, что господин Каштанов был назначен в отряд после отправки Соколовой в длительную командировку, не видел ее в глаза и соответственно не мог дать ей характеристику, увольнения не было и не планировалось. А служебную характеристику ей дал президент страны, лично вручив Золотую медаль Героя России за блестящее выполнение его личного приказа по уничтожению серьезной банды террористов, кроме этого у Соколовой есть и другие боевые награды. Он передал суду наградные документы и их копии. Лере было приказано явиться в суд в парадной форме, и после этих слов, она сняла верхнюю куртку и осталась в парадном мундире, со всеми орденами и медалями. У следователя и гособвинителя, работника прокуратуры, достаточно сильно изменилось выражение лиц, свидетельствующее об их полном замешательстве.

Суд долго не совещался, все было рассмотрено заранее и решение уже было готово, сюрпризы были только для следователя прокуратуры и следователя следственного комитета.

Оглашение приговора было коротким, Леру оправдать за отсутствием состава преступления, следователя и представителя прокуратуры арестовать, взяв под стражу в зале суда, для проведения следствия по превышению должностных полномочий, грубому нарушению закона, и предоставлении суду, заведомо ложных сведений. Рассмотрение дела передать в ФСБ и военную прокуратуру. Сразу пригласили спецназ ФСБ, который и произвел арест. Прямо в зале суда провели первый допрос, но он ничего нового не дал. Каштанов выходил сухим из воды, можно объявить только выговоры за передачу особоважных документов, без ведома руководства. Лере вернули удостоверение прямо в зале суда.

Когда Лера выходила из зала, спецназовцы ГРУ сразу перекрыли возможность сотрудникам ОПОНа, близко подойти к Лере. Но те и так были удивлены тем, что их руководство, к кому были прикомандированы, было выведено в наручниках группой ФСБ. Когда вышла Лера, ОПОНовцы встали, но увидев на ее груди Золотую Звезду, командир группы встал по стойке смирно и отдал честь, как бы извиняясь, за происшедшее. Лера шла по коридору в окружении охраны, тут с одного из кресел, встал Борис, и его достаточно грубо, усадили на место, смена охраны была новая, и Бориса не знали. Пришлось Лере вмешаться — Пропустить, это мой муж. — Спецназовец извинился и пропустил Бориса. В машину Бориса ее не отпустили, усадили в свою, так и отвезли домой.

Каштанова все же задержала контрразведка, но его допрос тоже ничего не дал, на испуг его было не взять. Да, проявил бдительность и хотел проверить расходование государственных средств, поэтому и не поставил руководство в известность, так как именно его он и подозревал в хищениях. Отмазка классная, но и только.

Спешка, устроенная генералом, все же не пропала даром. Сразу, после задержания Каштанова, его вызвали в Москву к министру. Начальник ГРУ предложил встретиться у него в девять и обсудить вопрос, рассмотреть все имеющиеся документы, а уже после, идти к министру.

Два начальника встретились, и начали беседу. Начальник по западному управлению рассказал своему главному начальнику об устроенной провокации против Соколовой и оба сели думать, как быть дальше. Особо, ничего не придумывалось, с нейтрализацией Каштанова ничего не получалось, а это делало поиск врага невозможным. Надо было не только искать, но и иметь четкие доказательства, иначе все будет списано, просто на борьбу за место под солнцем. Решили сходить к начальнику генерального штаба и попробовать поговорить с ним.

Начальник генерального штаба, был мужик тертый, Лис Старый и опытный, не только в делах военных, но и в подковерной борьбе, знал все ходы и выходы, с умом разрешал не решаемые задачи, причем с большой выгодой для себя и для дела. Выгода для себя заключалась в основном в поддержании своего авторитета у своего министра, у министров и руководителей других ведомств и главное, у президента. Поэтому его слушали и слышали все, и все старались придерживаться его рекомендаций, не особо споря.

Он принял двух начальников ГРУ, выслушал и высказал свое мнение, вы начнете докладывать министру, а я закончу, и предложил сценарий разговора, привычки министра он знал хорошо, но вот чем закончит, не сказал.

На приеме у министра, первым начал сам министр

— Вы, господа офицеры, меня подставили и очень серьезно.

— Извините, чем? Мы ни сном, ни духом, даже не знаем, о чем?

— Как чем, вы на Соколову тут представлений написали, и звание ей, и награды, а она оказывается в тюрьме сидит, за похищение ребенка.

— Извините, а чьего ребенка она похитила?

— Это не важно, чьего, главное, уже сидит. Вот у Генриха Эдуардовича самые последние сведения, странно, что у вас их нет.

Генрих Эдуардович, тоже присутствовал на совещании, планы в отношении своего протеже у него были большие и он надеялся их тут реализовать.

— Все же, хотелось уточнить, чьего ребенка она похитила, это как раз очень важно.

— Ребенка она похитила у некой Анни Берг, в той стране, где была и привезла в Россию, используя свое служебное положение. — Проявил осведомленность Генрих Эдуардович, при этом, он передал копию справки министру.

— Вот, видите, кто в разведке должен работать, а не вы. — Высказал, свое мнение министр.

— Извините, господин министр, под именем Анни Берг там работала Соколова, другой Анни Берг там не было, иначе, это провал, и рожала под этим именем, а справку, что вам передал Генрих Эдуардович, мы вам уже показывали, когда передавали документы на Соколову. Это не новость.

— Что вы этим хотите сказать? — чувствуя подвох, спросил Генрих Эдуардович.

— Мы хотим сказать, что Анни Берг и Соколова, одно и тоже лицо, украсть самой у себя родного ребенка не могла. Проведенная генетическая экспертиза однозначно подтвердила, это ребенок ее и ее мужа.

— Тогда почему она оказалась в тюрьме? — Спросил министр.

— Против Соколовой была организована серьезная провокация, было два судебных разбирательства, есть судебные решения о ее полном оправдании в связи с отсутствием состава преступления, виновные в организации провокации арестованы, но инициатора установить не удалось. В тюрьме были предприняты попытки ее убийства, была попытка похищения ее ребенка, все это говорит о том, что за этими людьми стоит очень опытный враг. Все документы у нас с собой, можем показать, вот, пожалуйста.

Министр встал, походил по кабинету, полистал документы, нужно было время подумать. Генрих со своим протеже, как курица с яйцом, опять не туда попал, того и гляди, разобьет, не путевый у него племянничек, но Генрих нужен, значит и племянник нужен, куда денешься.

— А за что Каштанова задержали? — Напрямую спросил министр.

— Тот документ, который вам передал Генрих Николаевич, часть сов. секретного дела о работе группы за рубежом, разглашение этого дела ведет к гибели группы, Каштанов не имел права его никому передавать, ни в прокуратуру, ни Генриху Эдуардовичу, это разглашение государственной тайны. Мы вам его только показали, вы почитали, и документ был возвращен обратно в дело. Каштанов сделал копию и раздал всем, кому попало, это провал группы. Еще запрос через МИД сделали, лучшего способа сдачи наших солдат врагу, я еще не знал. — Этими словами начальник ГРУ закончил основную часть доклада, который делал вместе с начальником западного управления.

Министр понял, попал в неприятную ситуацию, надо спасать положение, но как, и Генриха жаль, но ведь подставил, по полной, вылезет у президента и полетел министр.

— Ладно, эти придурки из прокуратуры грубо нарушили закон, вот их и судите, а Каштанов действовал по их запросам и по велению долга, он здесь не причем, не надо ломать человеку жизнь. — Вставил свое родное Генрих Эдуардович.

— Да, может, найдем решение, которое всех устраивает. — Предложил министр.

— Я его командиром отряда, не оставлю, как хотите, не оставлю и все. За ним враг, или за прокурорскими, не знаю, но враг сильный серьезный и коварный. — Высказал свое мнение начальник западного управления.

— Господин министр, разрешите высказать свои предложения. — Встрял начальник генерального штаба. До этого казалось, что он сидит и спит, некоторым даже был слышен его слабенький храп.

— Говорите, вы как всегда, вовремя.

— Я предлагаю за допущенные нарушения режима секретности, объявить подполковнику Каштанову выговор и перевести на должность начальника учебно-тренировочной базы, там мы погорячились и сократили должность, а теперь восстановим, должность генеральская, не хлопотная, через год, выговор снимем, и звания пойдут. Генрих Эдуардович поможет базу оснастить, все же его человек, а командиром отряда назначить подполковника Соколову, боевая женщина, Суворов в юбке, вот пусть войском и командует, я уже и проект приказа подготовил, пожалуйста.

Все сразу поняли, Старый Лис нашел такое решение, которое устраивало всех, и тех и этих, и самое главное, шло на пользу дела. Министр посмотрел на него и возразил

— Она еще майор.

— Так это дело уже решенное, я сам могу к президенту сходить.

— Все, договорились, все согласны. — Поспешил министр, сходит черт старый и ляпнет еще лишнего.

Начальники ГРУ задумчивыми взглядами уставились на министра.

— Господа, надо договариваться, и врага быстрее поймаете, и Генрих Эдуардович с восстановлением базы поможет, все лучше, чем враждовать. — Продолжил министр, беря у начальника штаба проект приказа. — Ну что, я подписываю первый, а вы согласовываете. — Закончил министр.

Это была уже серьезная победа и почти наступление, надо было соглашаться. Все расписались. А через две недели в Питер пришли наградные документы и документы на присвоение звания на Соколовой, уже утвержденные президентом. Министр прислал все приказы фельдегерьской почтой, что бы быстрее замять вопрос с родственником Генриха Эдуардовича.

Каштанов после получения приказа о его переводе, говорят, запил и в отряде недели две не появлялся.

Леру вызвал сам начальник управления, и чтоб была обязательно в парадной форме. Огласил первый приказ и вручил новые погоны. В отделе ребята подсуетились и организовали стол, звездочки обмыть, она перешила на кителе погоны, выпила полстакана водки, звездочки поймала, и ребята сами прикололи их ей на погоны. Закусили, посидели, поговорили, посмеялись над Каштановым и ей снова налили полстакана водки. Она возмутилась, я больше не могу, я совсем не пью, только за звание. Но тут генерал прочитал второй приказ о награждении орденом, пришлось выпить. Снова посидели, поболтали, и ей снова подносят и читают третий приказ, это был шок, от третьего подношения она отказалась, заявив, сейчас она в отпуске, а вот когда вступит в должность, тогда сама все организует и приглашает всех, она все же женщина и столько ей очень много. Народ согласился, с обязательным условием выполнения обещанного.

После застолья в управлении, Лера отправилась к банкомату, генерал сообщил, все деньги перечислены. Хорошо, с ней была охрана, иначе ее или ограбили или сама все потеряла. Перебрала. Стакан водки для женщины, это все же очень много, даже, для такой стойкой, как Лера. Все, наверное, подумали, что автомат грабят. Из, почти вплотную подъехавшего микроавтобуса, вышли четверо парней с автоматами в камуфляже, потом вышла женщина, и, получив крупную сумму, тут же ее уронила, пришлось ребятам собирать. Лера продолжила свой вояж, заявившись в салон красоты и, потребовав на свой ежик, модную прическу. Ее хотели выгнать, видно, что пьяная, но угрожающий вид охраны с автоматами, вразумил девушек, и ей предложили снять верхнюю куртку. Увидев ее награды, девушки изменили мнение и стали ей предлагать разные варианты. Лера очень тактично извинилась

— Девушки, милые, вы меня извините, я вообще не пью, но тут звание новое, и мужики насели, традиция, не откажешь, а мне еще с мужем встретиться хочется, сделайте что-нибудь, что б ему приятно было.

Девушки постарались, получилось очень красиво, укладка, завивка, макияж и на Леру из зеркала уже смотрело лицо молоденькой, почти юной и очень красивой девушки. Она позвонила Борису

— Борис, приглашаю тебя и твоих ребят в наше кафе, жду через час, надеюсь, ты не на машине.

— Я не на машине, колесо вчера проколол, сегодня менять собирался.

— Здорово, приезжай, напьемся, повод, обалдеешь, я уже пьяная. Стакан водки выпила.

— Ладно, встретимся, разберемся, с чего это ты в запой ударилась.

Лера приехала в кафе и сделала большой заказ, на всех ребят Бориса и на спецназовцев, которые ее охраняли, ребята были как раз из ее отряда, сегодня была их очередь, дежурить в управлении, и они уже знали, кто будет у них командиром. Себе заказала хорошую закуску, стакан сока и чашку кофе. Надо поесть, быстрее хмель выйдет, а то перед всеми своими стыдно, подумала она и принялась за еду.

Борис с ребятами не опоздал, долго осматривал зал, ища Леру и не находя ее. Она его окрикнула

— Муж, иди сюда, жену не узнал.

Борис ее такой красивой после свадьбы и не видел, не красилась, не завивалась, а тут на тебе, точно не узнал. Когда все расселись, спросил, за что пьем, Лера отвернула с плеча куртку и показала погон

— Вот это да, значит ты теперь у нас в семье старший по званию, а я-то думал отчитать тебя за пьянку, теперь право не имею. — Со смехом сказал Борис и продолжил. — За это стоит выпить.

Когда выпили по первой, Лера сказала, это только начало, поводов море, я лично все сразу не осилила, третий повод отложила на потом.

— Какой второй? — Спросили ребята.

Лера отвернула борт куртки и показала орден. Борис согласился

— За это тоже надо, не отвертеться, а ты так и будешь сок?

— Я уже свое выпила, еще полстакана должна осталась, придется после отпуска допивать, так что мне хватит. А вы давайте, наверстывайте упущенное.

После второй, Борис поинтересовался, — А третий повод какой?

— Не поверишь. — И достала ему новое удостоверение. Борис прочитал

— Командир отдельного разведывательно-диверсионного отряда специального назначения. Ни фига себе, это у меня жена, командир спецназа военной разведки, стоять рядом страшно, а как в кровать ложиться?

— Как ложился, так и ляжешь, с краю.

Все засмеялись и выпили третью. Потом Борис потащил ее танцевать. Пришлось снять куртку, и Лера предстала во всей красе военного человека.

Ребята позвали за стол, дома намиловаться успеете. Лера набросила сверху куртку, но одела берет от формы. Он ей не только шел, но она его любила, все-таки это цвет души десантника, влюбленного в небо. На душе было весело и радостно, что-то ее переполняло и очень хотелось прыгнуть с парашютом, так, что бы это было высоко-высоко, и лететь вниз далеко-далеко, парить как птица. Она поняла свое состояние. Напряжение последних страшных месяцев начало отпускать и ей очень захотелось домой, к родителям, к дяде Саше и в родную часть, но так, что бы обязательно прыгнуть с парашютом.

Когда вечер закончился, и они собрались уходить, к ней подошла девушка, та самая, что обслуживала ее, когда она зашла сюда с Бориской, сразу после прилета в Питер и попросила извинение, Лера ответила, ладно, чего уж там, вы люди подневольные, что прикажут то и делаете.

По дороге домой взяли тортик, бутылку коньяка, вина и Лере соку. Лера еще выпила кофе и хмель начал отступать, но все равно еще чувствовалось, что она пьяная.

Дома, когда она сняла куртку, родители Бориса были приятно удивлены, они ее в форме видели только один раз, отец высказался

— Похоже, Валерия, вы меня не только догоните, но и обгоните, наверняка в генералы метите.

— Сама не лезу, присвоят, не откажусь. — С улыбкой ответила Лера.

До конца вечера ей не разрешили снимать форму, и отец сделал несколько фотографий ее с Борисом, потом с Бориской, и всех вместе.

Ночью ей снился Псков, отец, мать, дядя Саша с женой, родной полк и взвод, все было так красиво и приятно, что она проспала время тренировки, минут на тридцать. И охрана ее как всегда все проспала. Их микроавтобус стоял в очень удобном месте, и парадная видна и все подходы и спортплощадка. Дежурный по сну, наверное, замечтался, или задремал, а когда открыл глаза, увидел девушку на спортплощадке, делающую различные движения по ударной технике и технике перемещений, переходящих в боевые тренировочные комплексы явно не мирного назначения. Лера увлеклась, благо еще рано, народу немного и это никого не пугает и не беспокоит. Ребята вчера дежурили в охране первый раз, и, посмотрев на нового командира под шафе, были не в восторге, опять не повезло, тот был дурак, а тут баба, да еще и пьяница. Ребята молодые, здоровые, им стакан водки, как слону дробина и Лерино состояние было принято по своему, нализалась. Конечно, совсем не пьющей женщине, стакан водки, это через, чур. Но правильные меры, принятые Валерией, несколько чашек кофе, много сока и хорошая еда в кафе и дома, сделали свое дело, слегка тяжеловато утром, но бывало и хуже. Легкая тяжесть компенсировалась отличным настроением, и оно должно было превратиться в хорошую, приятную для души нагрузку, вот она и рванула на спортплощадку у дома, а охрана проспала, не будить же самой.

Дежурный смотрел, смотрел, на Лерины тренировки и что-то начал соображать, девушка явно не фитнесом занимается, потолкал ребят, уж больно у нее все красиво получается, один комплекс переходит в другой, и один из проснувшихся вдруг сообразил, мужики, командира проспали, она вон какие фокусы выкидывает, а мы тут дрыхнем, во позор в отряде будет, командир на боевой подготовке, а мы проспали.

Ребята, вначале посмеялись над ним, так вчера нализалась, что сегодня до магазина похмелиться не дойдет, но вышли посмотреть, точно, командир, пришлось просить разрешения присоединиться, но получили отказ, уже пошел народ и команда спецназовцев, тренирующихся на спортплощадке, вызовет переполох всего района.

Через три дня ее снова вызвали в управление, вопрос был прост, ее нужно свезти в отряд и представить. Каштанова нужно было отстранять как можно быстрее, нужен был нормальный человек, пусть пока и заместитель, но его должен выбрать командир. Еще ей предписали получить свое оружие, и не только именное, но и положенное по штатному боевому расписанию и убраться из города, хотя бы на месяц, может к родителям съездить, нельзя же вечно ее охранять. С отпуском для Бориса генерал договорился с его начальством. Надо, так надо. Поехали, заодно решила взять покататься свой джип, а то совсем сгниет, стоявши.

Приехали, построили отряд, ее представили, здесь сюрпризов не было, только для Леры. Отряд был далеко не в лучшей форме и достаточно жалком составе. Теперь ей стало понятно, почему назначили подполковника, то есть ее, на полковничью или даже генеральскую должность. По личному составу, отряд был меньше наполовину. Опытные бойцы ушли в бригады или другие округа, перетащив за собой и лучшую молодежь. Каштанов подписывал переводы с радостью, конфуз на ковре в первом же поединке он простить не мог и уход опытных бойцов повышал его авторитет. Специалисты технической и электронной поддержки разбежались по фирмам, банкам и частным предприятиям, там зарплата на порядок выше, специалисты из ГРУ ценились, подготовка на высшем уровне. Ни в каком другом институте не научат квалифицированному проникновению в чужой компьютер или сеть, перехватить шифрованный радиоразговор, или угнать навороченный электроникой автомобиль, как здесь. А раз может все это, значит, знает, и как защитить. Новые офицеры и контрактники идти в отряд не хотели, провалы последнего года создали дурную репутацию, распространившуюся далеко за пределы западного региона. Армия есть армия, все все друг про друга знают, не всегда знают в лицо, но все равно все знают. Телефонистки, народ дружный, но болтливый, особенно по ночам, когда делать нечего, поболтать хочется, а не с кем. Находят друг друга и сплетничают, распространяя слухи и вымыслы. Поэтому отряд больше напоминал обычную роту, нежели отряд спецназа прошлых лет. Кроме этого, с подачи Каштанова, была ликвидирована рота охраны базы, из которой иногда набирали контрактников, а теперь не только не стало этого резерва, но и охрана объекта была возложена на отряд, и получалось, группе в командировку, и тут же в караул, чехарда, одним словом. Все это и предстояло расхлебывать Лере, плюс враг. Но пока в отпуск.

Это был первый сюрприз, действительно, вряд ли полковник согласится на такое наследство. Второй сюрприз ее ждал в оружейке, не было ее именного оружия. Следствие, проведенное на скору руку, показало, ее пистолет взял господин Каштанов и не вернул. Возмущенное начальство пришло к нему в кабинет и в ультимативной форме потребовало объяснений и возврата оружия. Тот хоть и был пьян слегка, но серьезность момента понял, открыл свой сейф и бросил кейс на стол, нате. Беглый осмотр, сделанный генералом, сразу выявил, из пистолета стреляли. Был составлен акт об изъятии и нарушениях. Каштанов схлопотал новый выговор. Следующий сюрприз высказал механик гаража, Каштанов неоднократно требовал подавать ему этот джип, но механики выкручивались, говоря, что это подарок президента и ездить на нем, плохая примета, могут сразу снять с должности. Он побаивался, но пьяный требовал снова, в последний раз пристал совсем недавно, и если бы сейчас Лера не приехала, то наверняка бы разбил, как несколько предыдущих, недавно полученных. Тренировать личный состав было не на чем. Остались только шесть штук БМД, шесть машин разведки типа Тигр, пять уазиков, пять Уралов и шесть микроавтобусов, но стояли без запчастей. Только три микроавтобуса были на ходу. Вот здорово, даже по тревоге выехать не на чем. Пришлось Лере попросить генерала прислать финансистов и провести ревизию, пока она в отпуске. Он согласился.

Лера завела джип и подъехала к зданию, где размещался штаб отряда. Тут ее снова встретил Каштанов и начал орать матом, почему она на президентском джипе, он теперь должен отойти в ведение базы. Она даже не стала с ним разговаривать, похоже, уже добавил. Прошла в здание, но как выяснилось, кабинет Каштанов еще не освободил, пришлось совещание с офицерами проводить в актовом зале. Осталось всего три майора, восемь капитанов, пять старлеев и десяток лейтенантов. Выяснила, кто, чем занимается, получалось, годных для выполнения заданий за рубежом, знающих языки, всего восемь человек, из них только шесть кадровых офицеров, закончивших специнститут. Одного из них, майора, она и оставила на время отпуска, своим замом и временно исполняющим обязанности. Он был старше ее, но мужик вроде ничего, с головой. Его она помнила, он из стариков, с которыми она начинала. Не должен подвести.

Начальство уехало вперед, оставив ее одну с охраной. Охрану должны были снять через три дня, когда она поедет в Псков, после Луги.

Позвонила Борису и сообщила об отпуске и планах на него, он разворчался, у него работы не впроворот, и он с ней так навечно майором и останется.

Поехала домой, под передними сиденьями джипа установили хорошие держатели и туда засунули два укороченных автомата с боекомплектом. Зачем, теперь возись с ними как дурак, но приказ генерала, без оружия ни шагу, враг не найден. Еще Борьке дадут его табельный. Тоже мне, отпуск называется, не отдых, а сплошная охрана оружия, в Пскове надо с Сережкой договориться и сдать все это куда-нибудь, пусть там поваляется. Хорошие у них в отряде механики и джип в порядке держали, и дураку разбить не дали и вообще все могли, любую технику оживить. Приезжаешь в страну, покупаешь старенький, чуть живой неприметный автомобильчик, они приезжают и из него конфетку делают, получаешь зверь машину. Молодцы ребята, интересно, почему Каштанов их не разогнал, только запчастей не давал. От безделья некоторые механики ушли сами, боясь потерять квалификацию, старики остались, им до пенсионной выслуги немного, надо им учеников искать, а то пропадет искусство.

Первым делом, заехала в свою квартиру, надо старые фотографии взять и одежду, а то мама опять будет ругаться, что вместо дочки, солдафон приехал. Стала мерить, во что еще влезает, а во что уже нет. Выяснила, путем проб и ошибок, точнее одеванием и снятием, в платья она влезает, чуть тесновато, но нормально, даже интересно, а вот с джинсами проблема, не влезла ни в одни, в юбки, только в две. С рубашками, чуть получше. Отобрала, что взять с собой, получился чемоданчик. Во, про туфли забыла, набросила халатик и стала искать туфли.

Тут раздался звонок в дверь. Охране, наверное, надоело ждать, сказала, что не долго, а сама уже два часа перед зеркалом кручусь. Открыла, не глядя, на пороге стоял участковый с двумя сержантами.

— Бегаем, значит?

— Куда?

— Не куда, а от кого.

— Тогда от кого?

— От правосудия.

— Не поняла.

— Тебя тут целый отряд ловил с засадой, думаешь, я не помню и дело серьезное.

— Так уже разобрались и отпустили.

— Врешь, у нас так быстро не отпускают, значит, побег. Собирайся, с нами пойдешь, там разберемся.

— Документы на задержание или что-то похожее есть?

— Вот приедем к нам, дорогуша, там мы тебе все и разъясним.

— Можно одеться, а то в халатике не прилично.

— Одевайся, а мы посмотрим, что бы, не сбежала.

— Я вообще-то женщина, это не прилично.

— Нам плевать, хоть господь бог, с приличиями перебьешься.

— Ладно.

Лера начала вытаскивать из уже упакованного чемодана мундир и одевать его, жаль, хотела Бориса порадовать, быть для него красивой, а придется заезжать за ним в форме. Сняла халатик, на, любуйся гад, минут через пять плакать будешь. Одела рубашку, брюки и китель. Взяла ремень с кобурой, застегнула и повернулась к участковому и сержантам

— Господа, у вас двадцать секунд, оружие и документы на стол, сами на пол руки за голову.

Полицейские десять секунд потеряли, стоя в нерешительности, участковый собрался быстрее

— Подумаешь, вырядилась, много таких ряженных, в отделении разберемся.

— Мальчики время истекло, у вас на все еще минута, претензии не принимаются.

Нажала кнопку тревоги на мобильнике, посмотрим выучку моих бойцов, молодежь одна. Ребят из новой смены, уже просветили предыдущие, как они проспали тренировку командира, и что она вытворяла на тренировке, некрасиво получилось. Поэтому, полученный сигнал тревоги отрабатывался на все сто, ударить в грязь перед таким командиром стыдно.

Через сорок секунд они влетали в квартиру и клали не прошеных гостей так, как будто это были такие матерые диверсанты, что по-другому и нельзя. В результате, участковому досталось больше всех, потерял сознание, и ему пришлось оказывать первую помощь, прикладывая к голове мокрое полотенце и давать нашатырный спирт. Очухался. На руках наручники.

— Что это было?

— Это вы старший лейтенант, меня спрашиваете? — Спросила Лера.

— Тебя, дура. — Ответил он.

— Разъясняю для тупых, трое неизвестных в форме полиции и с оружием, напали на квартиру командира спецподразделения военной разведки, все трое задержаны, оружие изъято, пострадавших нет. Банда обезврежена. Все понял, мое звание подполковник.

— Понял. — Уже другим тоном ответил участковый, оглядывая ситуацию.

Над ним стояли спецназовцы, и в нос упирался автомат, не поставленный на предохранитель, дернешься, и разнесут голову по кусочкам. Полицейских передали группе ФСБ, прибывшей по ее вызову. Как ей потом рассказали, соседка, старушка, перепуганная тем случаем, когда Леру арестовывали, позвонила дежурному по отделу полиции, приврала, как положено, и тот отправил разбираться участкового, усилив его двумя сержантами. А тому что, приказ выполнить, притащить в отдел и отчитаться. Выговор он свой получил и потом при случае, уже почти через год, встретив Леру на улице, попросил извинения, не забыл. Молодец.

Жаль, что потеряли время, хотелось заехать за Борисом в красивом виде, пришлось в форме и без прически. Сюда ехали кортежем, впереди она на джипе и за рулем, сзади двое спецназовцев сидят, потом их микроавтобус с остальными. После происшествия ее за руль не пустили, посадили в микроавтобус, а ее джип поехал уже за микроавтобусом. Старший наряда оказался молодым и упрямым. Я вас охраняю и отвечаю, не нравиться, назначьте другого, а пока я командир группы, а вы защищаемое лицо, поэтому выполняйте мои требования. Он был бы прав, если бы было серьезное нападение, а так, недоразумение одно, но нельзя молодым давать по рукам, отобьешь желание, проявлять инициативу. В разведке человек без инициативы, пустое место. Пришлось уступить.

К управлению, где работал Борис, подъехали вовремя, правда, без прически, спасибо полиции родной, испортили последний выходной. Ладно, чего теперь ругаться, муж и тот полицейский. Минут через десять вышел Борис. Пока стояла, проходящие полицейские засматривались на нее, чего в ней нашли, потом сообразила, в запарке с полицией, забыла кожаную куртку, так и расхаживала в парадном мундире, да еще два бойца с автоматами по бокам. Это перед входом в управление. Хотела спрятаться в машину, а то подумают не весть, что. Ее мысли подтвердил вышедший вместе с Борисом, Николай.

— Похоже, военная разведка решила штурмовать отдел внутренних дел, привет Лер.

— Здравствуйте ребята. — Поцеловала Бориса.

— Что, так весь отпуск и будем под конвоем проводить? — Спросил Борис с улыбкой.

— Нет, нас до Луги проводят, а там сами.

— И на том спасибо, господин подполковник, есть шанс отпуск с женой провести.

Лера надулась, конечно, мужику лапочку подавай, но ведь все знал, когда предложение делал. Борис, наверное, понял, что сказал лишнее.

— Ладно, извини, больше не буду.

Поцеловал ее.

— Значит, в отпуск, на твоей поедем.

— На моей, иначе совсем испортиться, стоит и стоит.

Утром они выехали. Лера за рулем, рядом спецназовец, сзади Борис с Бориской. Бориска начал понемногу снова разговаривать, но плохо, слова коверкал безбожно, смесь английского с русским, только Лера догадывалась, чего он хотел сказать, остальные просто угадывали, перебирая все возможные варианты. Но к папе он льнул больше. Конечно, папа с ним и в машинки поиграет и сказку на ночь прочтет и в ванной по плескается. Под Гатчиной их попытался остановить инспектор ДПС, но сзади подкатил микроавтобус с ребятами и из ее машины вылез боец с оружием и первый его вопрос поставил инспектора в тупик

— Чего надо?

Инспектор стушевался, видя микроавтобус с пропуском без права проверки и бойцов с автоматами.

— Нет, ничего, я другую машину останавливал, извините.

Поехали дальше. До Луги никто не тормозил. За Лугой распрощалась с ребятами, боец пересел в микроавтобус и он, развернувшись, поехал обратно, теперь они одни, и до Пскова не далеко. До Пскова доехали без происшествий. Лере доставляло удовольствие вести машину. Машина отличная, половину думает сама, а вторая получается автоматически. Бежит почти бесшумно, даже убаюкивает. Главное, едешь спокойно, не тренировка по боевому вождению, не надо во все стороны головой крутить, у зеркал почти нет мертвых зон. Все прекрасно, сиди и природой любуйся. Красота. По дороге останавливались пару раз. Лера заезжала на боковую лесную дорогу, и там отдыхали, любуясь природой, и смотрели на удивленного Борюсика. Он еще в лесу не был и интересовался всем, смотри, что б в лес один не убежал. Любопытный. Доехали отлично. Только на въезде в город был небольшой затор, ГИБДД и ВАИ проверяло у всех документы, удостоверение Бориса, показанное инспектору, сделало свое дело, их пропустили без проверки. Единственное, за что зацепился взгляд Леры, это три уазика ВДВ, с бойцами, стоявшие рядом с машинами инспекторов. Зачем, интересно.

Родители уже перебрались на дачу и жили там. Туда и приехали. Отец и мама обрадовались, увидев их. Обнимали и целовали, Бориску, так просто затискали. Он привык к повышенному вниманию деда с бабой в Питере и тут уже относился спокойно, немного по капризничав, перед незнакомыми людьми.

Мама сразу усадила всех обедать, а Бориску принялась кормить сама. Он все пытки едой перенес мужественно, все съел и даже выпил большую кружку молока. Отец стал расспрашивать, как да чего, почему долго не звонила и про внука рассказала, когда ему уже полтора года. Пришлось отвечать,

— Была в командировке за границей, связи не было, там и рожала.

— А где, если не секрет?

— Секрет, большой секрет.

— Понятно, значит, все там же служишь.

— Там же.

— И кем теперь, в каком звании.

— Подполковник, командир ОРДО СпН.

— Это что за зверь такой?

— Долго рассказывать.

— Все растешь и растешь, никак в генералы собралась.

— Дадут, не откажусь. — Со смехом закончила Лера.

— Надо на тебя в форме посмотреть.

— Пойдем к дяде Саше, увидишь.

— Плох дядя Саша, в больнице.

— Что с ним?

— Сердце и еще чего-то, врачи ничего не обещают.

— А ты, Борис, как?

— Я отстал от жены, все еще майор.

— Догоняй, а то командиром она будет.

— Она и так командир.

Вдруг у Леры заверещал мобильник, звонил генерал

— Ты где?

— Как где, в отпуске.

— Ты мне скажи, у тебя все в порядке?

— Просто отлично.

— Так где?

— Куда отправили, туда и приехала, у папы и мамы.

— Ну, гуси, тебя там встретить должны и охрану выделить, я с десантниками договорился, и почему ты мне последний эпизод не доложила?

— Чего там докладывать, участковый пришел права покачать, ребята его права укоротили и в ФСБ на беседу отправили, он не причем, так, от нечего делать, ваньку ломал.

— Это не тебе решать, ломал или строил, охрана тебя нашла?

— Нашла, я в отпуске под конвоем не буду, если что, сама справлюсь.

— Смотри, не переоцени себя.

— Есть, буду весь отпуск самокритикой заниматься.

Все, отбой. Хоть в отпуске дайте с семьей наедине побыть.

— Что, начальство беспокоит? — Спросил отец.

— Да, бывает.

Пришли Сергей с Галкой. Тоже обнимались, целовались. У них девчонка, постарше, но Галка уже второго ждет. Сергей долго крутился и вертелся около машины. Класс.

— Где такую откопала. Она же стоит о-го-го?

— Президент подарил.

— Какой президент?

— Президент Российской Федерации, когда звездочку вручал.

— Ну, ты Лера даешь, а чего тогда не похвасталась.

— Сереж, ты же меня знаешь, не люблю хвастаться.

— Ты сейчас служишь или как?

— Конечно, служу, куда я денусь. Слушай, а чего у вас переполох на въезде в город?

— Да, какую-то важную шишку встречают.

— Интересно, кого?

— Да я сам не пойму, позвонили из Питера в ФСБ, обеспечить охрану, едет командир очень крутого спецподразделения, толи с инспекцией, то ли с проверкой, или просто отдохнуть, или на охоту. В общем, никто ни черта не понял, ясно только одно, обеспечить охрану. ФСБ стало выяснять, вроде как армейский, передали десантникам, пусть они охраняют, не наш, те тоже ни черта не выяснили, кто, откуда и главное куда, может вообще проездом. Вод наших ДПСников и запрягли, им поймать, а когда поймают, будут решать, кому охранять и как. В Москву даже позвонили, кто команду отдал, вначале там тоже были удивлены, а потом и оттуда позвонили и еще нашему начальнику разнос устроили, мол, ни черта не знаешь, найти и доложить, беречь как зеницу ока. Смех один, кого охранять и где охранять. Начальства много, а толку никого, может президент инкогнито едет, присмотреть за ними, вот теперь все и дергаются.

Борис посмотрел на Леру, и они улыбнулись. Попозже, во дворе Борис спросил ее

— Вроде как нас ищут, что у тебя опять стряслось?

— Ничего страшного, заезжала на квартиру, бабка соседка увидела меня и в полицию, наплела с три короба, с испугу, после моего ареста, а те за чистую монету приняли и приперлись права качать. Мои ребята их за десять секунд успокоили и на всякий случай в ФСБ сдали. Оттуда генералу позвонили, новое нападение на Соколову, вот он панику и устроил.

— Точно, полицейские были?

— Точно, я участкового этого несколько раз на улице видела, как только квартиру получила. И на аресте он был. Если бы права не качал, вообще бы, мирно разошлись, а так я его про документы, а он хамить, ну слово за слово, я кнопку тревоги и нажала, ребята влетели, всех на пол в наручники и в ФСБ для профилактики.

Серегей снова влез в разговор

— Лер, открой, дай внутри посидеть.

Лера открыла. Серега забрался, посидел минут пять и вылез оттуда с автоматами.

— Лер, а это что такое?

— Слушай, ты брат или мент?

— Вообще-то и то и другое.

— Для других, на солнцезащитной шторке пропуск, без права проверки, опусти и увидишь, а это полож в зад, где взял. Нет, постой, слушай, а где все это спрятать можно?

— А зачем прятать, если у тебя все официально?

— Не ездить же с этим по городу, начальство уперлось, возьми и возьми, приказ отдало, на меня и Бориса, а куда, в машину влезут, иди потом, ищи свищи.

— Просто так это все не дадут, рассказывай, что случилось?

— В тюрьму ее сажали, а там убить хотели. — Влез Борис.

— Как это?

— Провокацию серьезную устроили, инициатора не нашли, теперь все и перестраховываются. — Добавил Борис.

— Так это тебя охранять надо?

— Ее, ее.

— Борь, не пугай моих, тут никто искать не будет, да и провалилось все у них. И ты, Сергей, не говори никому. Дай нам нормально отпуск провести.

— Кем ты сейчас служишь?

— Подполковник, командир ОРДО СпН ГРУ.

— Расшифруй, а то я запутался.

— То же мне, а говоришь, мент, в пяти буквах запутался.

— Лер, не обижай.

— Ладно, извини, не хотела. ОРДО СпН, это отдельный разведывательно-диверсионный отряд специального назначения.

— И ты там командир, ни фига себе, это же элитное подразделение.

— До элитного ему пока далеко, оно было элитным и будет элитным, а пока в разогнанном состоянии, ничего, соберем.

— Ты не только соберешь, а еще переберешь, я тебя знаю.

— Серега точно говорит, ты точно переберешь. — Поддержал Сергея Борис. — За страну можно не волноваться.

— Лер, дай прокатиться и потом за стол, а то батя обидится, обмыть хочет твой приезд и внука. За внука рад по уши. У меня-то пока девчонка.

— Ну, второй, бог даст, мальчишка будет.

— Ладно, на, прокатись, только не шарь больше нигде, а то нажмешь чего не то, тревога по всей стране будет. — Со смехом сказал Борис. — Меня целые сутки по машине инструктировали и все равно, за руль не пустили.

Сергей прокатился, очень понравилось, еще бы, но на следующий день позвонил мрачный

— Лер, ты машину брезентом накрой и не езди на ней никуда.

— А что такое.

— У нас разнос был, оказывается, из Питера номер машины сообщили, и кто-то из гаишников ее засек, когда я катался. Главный шеф, говорят орал, на чем свет стоит, инспекция по городу раскатывает, а полиция ни ухом, ни рылом, всех уволить обещал. Лучше спрячь от греха подальше, а то мне первому достанется. Я тебе свою пригоню, сам на служебной покатаюсь.

Лера передала Борису слова Сергея, посмеялись от души. Сергей через час пригнал свою, нашел брезент, и они, отогнав Лерину машину за сарай, укрыли ее. Лера, укрывая, смеялась так, что даже упала и, заразив своим смехом, уронила всю компанию. Успокоившись немного, Сергей спросил,

— А как вы в город въехали, там же ищеек было море, и наши и ФСБ и ВАИ и десантники?

— Борис свое удостоверение показал, они и пропустили, больше ничего не спрашивали.

— Теперь понятно, если бы ты свое им воткнула, сразу бы под охраной была, и уже не выпустили бы.

— Да, счас им, весь отпуск коту под хвост, перебьются.

— А если это серьезно?

— Вряд ли, провокация провалилась, на новую сразу не пойдут, боятся нарваться, для них это смерть, будут ждать лучшего момента, сейчас, я думаю, затихарились, и будут выжидать. Да и когда народу много, все проще, а так я ведь то же не простой человек, меня на кривой трудно объехать.

— Ну как знаешь, да, ты у нас подполковник, а Борис как?

— Сереж, я еще майор, как и ты.

Еще через день съездили к дяде Саше в больницу. Он действительно был плох, весь похудел, даже высох. Рядом была его жена, ухаживала за ним, то пить даст, то ложечку каши, то подушку поправит. Дядя Саша узнал, они обнялись и поцеловались. Он ее попросил снять куртку и одеть берет. Лера выполнила его просьбу, знала, что он захочет увидеть ее в парадной форме.

— Ты все растешь, молодец солдат, генералом будешь, по орденам меня уже догнала, не жалеешь себя, в самое пекло лезешь.

— Да что вы дядя Саша, я много отдыхаю, загораю, даже в Африку отдыхать ездила.

— Вон, твоя Африка, кровью с орденов пахнет, мы тоже и в Африку и Афганистан ездили, а родственникам врали, что отдыхать и загорать.

Лера похвасталась, у нее растет сын, скоро уже два года. Дядя Саша ее похвалил, все любовался ею, когда прощались, он ей сказал

— Береги дочка себя, не лезь на рожон, попусту.

— Вы тоже поправляйтесь, дядя Саша.

Он махнул рукой.

Отпуск проходил удачно, ходили гулять в лес, на реку, по городу. Забежала к подругам и похвасталась сыном. Съездила в родную часть, там все было по старому, только общежитие начало пустовать совсем, всем офицерам, через три года службы, давали отдельную квартиру, и пришлось девчонок, с кем подружилась, пока тут служила навещать отдельно, на следующий день. В части договорилась о прыжках с парашютом, прыгнула три раза, как и снилось, два обычных прыжка и один затяжной со спортсменами, с большой высоты. Класс. Мечты сбылись, и сон стал явью. Все было отлично, даже уезжать не хотелось. Лера была счастлива, муж, сын, все вместе, что еще надо женщине для счастья. Бориска спал в доме, с дедушкой и бабушкой, а они на сеновале и Лера не давала мужу выспаться. Ночью свои дела, а утром зарядка, кросс и тренировка. Борис шутил, за время отпуска не поправился, а похудел, но ни от чего не отказывался, ни от ночных упражнений, ни от дневных тренировок. И Лера была с ним очень ласкова и нежна, мужик все же на женщине женился, а не на солдате, как будто чувствовала, это счастье быстро улетит и больше не вернется. Время шло, и пора было собираться домой, полтора месяца счастья, оставалось еще две недели, и их надо было потратить с умом. Про историю с пропавшей инспекцией, все забыли, и они выехали из города без проблем. Перед отъездом заглянули к дяде Саше, он был совсем плохой, Лера мысленно попрощалась с ним. До Питера долетели без проблем, по дороге завернула в отряд и сдала лишнее оружие, оставив только именной пистолет и Борькин табельный. Все было прекрасно, солнце радостно светило им в след и Лера снова возвращалась в строй своего родного отряда, давшего направление ее жизни.