Лерка, Лера, Лерочка [СИ]

Часть 51. Заговор генералов

Прошло уже три месяца, как Валерия исчезла снова. То она танцовщица, то секретарь референт. И везде утверждает, что у нее не получилось, как бы, неудачница. Но эрудиция? На несколько порядков выше. Это чувствуется сразу. Все же надо попытать Колыванова. Кто она, Валерия. После исчезновения, она начинает сниться ему. И во сне говорит, что любит его, у них все хорошо, красиво и они счастливы. А наяву, как только он заводит разговор о том, что любит и готов жениться, она сразу дает отповедь, она плохая жена и исчезает. Исчезает совсем, и поиски ничего не дают. По адресу, что он выведал в отделе кадров, в конторе у Колыванова, таких нет, и Валерий Миллер тоже нет. Все как в прошлый раз. Таких нет, и все. Он долго думал над информацией, которая была у него. Но ее было мало. Дерется, как крутой профессионал, в прошлый раз, когда ее хотели изнасиловать, и он поспешил на помощь, Валерия уложила троих, а потом помогла ему уложить четвертого. Такой боец и вдруг манекенщица или секретарь референт. Бред. Но поиски в Москве и ближайших пригородах ничего не дали. Даже Федор развел руками, хотя его связи в ФСБ были серьезны.

И вот теперь новая встреча у Колыванова. Вряд ли бы он взял человека без серьезной проверки. Надо идти к нему. Наверняка что-то есть. И надо что-то делать. Иначе он сойдет с ума. Последние случаи это подтверждают.

Алексей ехал в поезде из Берлина в Италию по делам своей фирмы. Дальше он должен был слетать в Саудовскую Аравию уже по делам вновь создаваемого совместно с Колывановым концерна, по поставкам оборудования для добычи нефти, газа и для терминалов. Как только он вошел в ресторан поезда, сразу почувствовал присутствие Валерии. Кто угодно мог сказать, что это бред. Но он и нашел ее благодаря этому чувству. От нее веяло каким-то необъяснимым теплом. От нее одной. Больше он такого не встречал. И вот в поезде. Конечно, он стал искать ее, и нашел. За одним из столиков сидели две девушки, или молодые женщины. Одна из них и была Валерия. Только она была не в джинсах или брюках, как обычно, и даже не в строгом костюме или платье, а в костюмчике с короткой юбкой, рубашечкой и пиджачком, туфли с каблучком и волосы были белые, а не черные. Но он сообразил об этом после. Он подошел к ним и, улыбаясь, сказал

— Здравствуй Валерия! Наконец-то я тебя нашел.

Девушка удивленно посмотрела на него, и ответила на немецком. Немецкий он не знал. Тогда девушка обратилась к подруге, а та уже к нему. Спросила, понимает ли он французский. Он ответил отрицательно, хотя понял, что от него хотят, и обратился к ним на английском. Подруга девушки, похожей на Валерию знала английский, и он объяснил, что ищет девушку по имени Валерия. Та перевела подруге. Подруга дала ответ, и в переводе с немецкого на английский это звучало так

— Ох уж эти русские. Вечно влюбляются во француженок. Валери, Валери. И бегают за ними. Нет, что бы обратить внимание на них, немок, красивые, практичные, умные и не капризные. Она охотно составит этому русскому компанию. Ее зовут Анна.

Девушка подала ему руку и стала смотреть на него влюбленными глазами. Так на него смотрела Валерия, когда он пришел ей на помощь. Но этот взгляд существовал всего один вечер. В последующие встречи ее взгляд был колюч, холоден и непроницаем. И только иногда, при расставании, из-за этой плотной маски выскакивал любящий взгляд, наполненный жуткой тоской и говорившей, что он ей нравится, но вместе им не быть никогда. Почему? Ответа не было. Он пожал девушке руку и представился. Они немного поговорили, через подругу-переводчика. Он им объяснил, что влюблен и ищет Валерию. Но она не француженка, а русская. На что девушка ответила, странно, у русской, французское имя. Он не стал спорить, распрощался и ушел. Тем паче, тепло Валерии потихоньку, куда-то, исчезло.

Второй раз он столкнулся с этим взглядом в Саудовской Аравии, когда был у одного очень влиятельного Шейха с текстами договоров по корпорации. Они гуляли по его саду и встретили двух женщин и девочку. Лица их были закрыты, как требует мусульманский обычай. Были видны лишь глаза. Алексей готов был поклясться, что одна из них была Валерия. Тепло и любящий взгляд. У него даже разум помутился. Он чуть не кинулся срывать чадру или еще черт знает, как это называется. Шейх представил их. Это были его жена и дочери. Это было уже слишком, и по приезде домой сразу с самолета, он поехал к Колыванову. Тем паче переговоры сорвались. Тексты договоров на трех языках, русском, английском и арабском не совпадали. Шейх, оказывается, хорошо знал русский язык, что удивило Алексея.

В кабинет к Колыванову, Алексей даже не вошел, а влетел и сразу завел разговор о Валерии, рассказав о его глюках

— Слушай, Петр Сергеевич! Это уже не во сне. Это наяву. Так я с ума сойду. Скоро в английской королеве Валерию буду видеть. Давай. Помогай.

— Чем, я могу помочь. Знаю не больше твоего. Ты мне лучше про договор расскажи, почему не подписал?

— Лучше переводчиков своих на уши поставь. Тексты не совпадают. Шейх отлично знает и русский и английский. Прочитал и выдворил. Переделаете, приезжайте, почитаем. А про Валерию ты мне врешь.

— Это почему ты так решил?

— К тебе без проверки мышь не пустят. А тут секретарь-референт, да еще с особыми полномочиями по безопасности.

— Кто тебе такое рассказал?

— Мой Федор у тебя все разнюхал, так что колись, а то мне все равно жизни нет, и договор ты свой век не получишь.

— Чего же ты сам ее упустил, говорил что любишь, делал бы предложение, и дело в шляпе. За тебя любая пойдет.

— Любая мне уже не нужна. А Валерии я дважды делал предложения. Два письма написал. Как только предлагаю замуж, находит отговорки и исчезает.

— Значит, плохо делал.

— Да куда уж лучше. Последний раз даже согласился на ее работу с командировками. Хотя, что за работа такая, которую нельзя сменить или бросить совсем. Лично мне ее работа не нужна. Если хочет, может и в моей компании поработать. А так ей все будет, что душе угодно.

— Ты значит ей клетку золотую, а она от тебя как от огня, руки в ноги и бежать. — Усмехнулся Колыванов.

— Тебе смешно, а мне в дурдом. Любовь штука злая. Не могу без нее. Что хочешь, делай, а найди или дай ниточку, Федор ее вмиг вытащит.

— Я уже раз помог, а ты свой шанс упустил.

— Слушай, Петр Сергеевич! Она у тебя не просто так появилась, не с улицы. Да еще по липовым документам. Значит, ты знал, кого брал. И увольнял тоже не просто, а с сожалением.

— Ладно. Поймал. Попробую поговорить с людьми, которые должны ее знать. Обещать ничего не могу. Это, очень большие, и крутые. Так что жди. Может чего и проклюнется. А с договором сам поработай, у тебя переводчики лучше.

— Договорились.

На том они и расстались.

Колыванов, после ухода Алексея, достал мобильник и позвонил Лазареву, одному из заместителей командующего Западным округом, и его старинному приятелю, рекомендовавшему Соколову. Поинтересовавшись о детях и здоровье семьи, завел разговор о деле

— Слушай, Николай Васильевич, тут такое дело, без трех стаканов не разберешься, надо бы встретиться, и нужен человек, хорошо знающий твою Соколову.

— А что случилось? И причем Соколова?

— Слушай, я тебе сказал, без трех стаканов не разберешься.

— Аморалка, что ли? За Соколовой такого не водилось. И зачем тебе знаток по ней?

— Если бы была аморалка, все было бы легче и проще, и дело было бы личное, нас не касаемое, времена парткомов давно прошли. А так надо встречаться и разруливать, но без стакана, ты меня точно пошлешь, может, и прав будешь.

— Ну, хорошо, найду я знатока и куда с ним?

— Давай завтра часов в семь в ресторане на набережной, там тихо и поговорить можно. Поляна за мой счет.

— Договорились.

На следующий день Лазарев в ресторане представил знатока по Соколовой

— Знакомься, Петр Сергеевич! Владимир Иванович, генерал-лейтенант, заместитель начальника управления ГРУ по западному военному округу, непосредственный начальник Соколовой. Рассказывай, что случилось.

Петр Сергеевич узнал Владимира Ивановича, это был один из тех, кто был в бою при ликвидации банды Нестора, интересно, какие у него отношения с Соколовой, не любовник ли.

— В принципе мы уже знакомы, не думал, что у нас генералы в атаку ходят. И все же, без трех стаканов разговор не получится. Как я начну, вы меня пошлете. Давайте вначале вы, а как примем, я продолжу.

— Ну и что тебе рассказывать?

— Что за человек, эта ваша Соколова. Кстати, ей звание присвоили?

— Так это была ваша идея?

— Нет, это я от президента узнал, я просто просил, чтобы ее не забыли, все же мне семью спасла.

— Президент велел к следующему Дню Победы указ подготовить, сделаем. Спасибо за хлопоты.

— Это ей спасибо. Если бы не она, страшно подумать, что могло быть. А звание, это хоть и маленькая, но моя благодарность. Лично президента просил. Сказал, что женщин затираете. Он и поддержал.

— А что тебе про нее? Много же не расскажешь, военная тайна, сам знаешь.

— Мне тайны не нужны. Вы мне про нее, как про человека расскажите, что любит, кого любит, как с мужчинами у нее?

— Интересно, а тебе зачем, все это?

— После третьего выложу все как на духу. А пока вы начните.

Принесли холодные закуски и бутылку хорошего коньяка. Колыванов всем налил сам.

— Как там у вас, вначале за ВДВ, потом за спецназ, или наоборот.

— Из нас в ВДВ никто не служил. Я лично с танков начинал, а Владимир Иванович сразу в ГРУ, после специнститута. Но он ближе к ВДВ.

— Давайте за Владимира Ивановича и за ВДВ.

Выпили. Слегка закусили.

— Ну, мужики, давайте по второй. — И Колыванов налил еще. — Владимир Иванович, рассказывай.

— Так, что Вас интересует, я лично так и не понял — Парировал Владимир.

— Хорошо, начну с наводящих. Вы давно Соколову знаете?

— С момента появления ее у нас. Собственно говоря, я ее и отбирал. И служить начинала в моей группе. Я тогда еще майором был. Но знаю кое-что и из ее прошлой жизни. Моя жена, ее лучшая подруга и заместитель.

Услышав эту фразу, у Колыванова слегка отлегло от сердца, вряд ли любовник, если его жена с Соколовой, лучшие подруги, хотя в таком деле может быть всякое.

— Это очень хорошо, ну ладно, давайте за спецназ. — Предложил Колыванов.

Выпили по второй

— А у Соколовой мужик есть, хахарь там или жених, любовник или как теперь, бой-френд? — напрямую спросил Колыванов.

— После гибели мужа никого не было. Только совсем недавно Лена обнаружила у нее два письма с предложением о замужестве, но я их не видел и что это за человек тоже не знаю. Думаю, что он в пролете. У нее с мужиками напряженка, то ли не верит, то ли еще что. В общем, по службе все нормально, а в личном, точнее, никакого личного. Догадки есть, почему, но не более.

— Письма от одного человека или от разных.

— От одного.

— Тогда давайте по третьей, за Соколову. — Колыванов налил и они выпили.

— Про письма я знаю. — Продолжил Колыванов.

— Интересно, откуда? — спросил Лазарев.

— От автора. — Ответил Колыванов — Собственно о нем и речь. Втюрился мужик, в вашу Соколову. Уже год мучается. Раньше только снилась, а теперь, говорит, наяву чудится. В поезде на женщину кинулся, ты говорит Валерия, а она немкой оказалась, и выглядит по-другому. Спасать надо мужика, а то с ума сойдет.

— А в каком поезде. — Спросил Лазарев.

— Из Берлина в Италию ехал. — Ответил Колыванов.

— Ну-ка колись, Владимир Иванович, что она в этом поезде делала — Ляпнул, слегка захмелевший, Лазарев.

— Это служебный вопрос. При посторонних не буду, давайте официальный запрос. — Резко ответил Владимир и с укором посмотрел на Лазарева.

— А мне больше и не надо. — Смягчил обстановку Колыванов — Хоть не почудилось, и то ладно. Психушку пока можно не вызывать.

— Так мы что, тут сводничеством будем заниматься — Опять вставил Лазарев.

— Не сводничеством, а сватовством. — Поправил его Колыванов — Знаешь, есть такая русская традиция, сватовство, называется. У нас купец, молодой удалец, а у вас товар, красна девица. Давайте за русские традиции.

И Колыванов снова налил. Выпили. Закусили. Официанты принесли новую бутылку и горячее.

— А кто купец-то? — Опять проявил себя Лазарев.

— А купец очень достойный человек, как раз под вашу Соколову. И статен и богат, умен и порядочен. Как там еще, отменный семьянин.

— Если семьянин, то семья-то где? — Слегка трезвея, снова влез Лазарев.

— Самое интересное, что примерно в то же время, когда у вашей Соколовой погиб муж, у него бандиты расстреляли всю семью. Жил себе человек, не тужил. Кстати, очень любил жену и детей. Двое было, и третий намечался. Когда бандиты наехали, что б он наркотики им стал делать, он решил отправить семью за границу, обезопасить, так сказать, что бы легче было их подальше послать. А они, сволочи, подумали, что он сам решил удрать. Ну, его мерс из гранатометов и жахнули. Три выстрела. Всех сразу положили. Больше никого не осталось. Он хотел из офиса в аэропорт подъехать, проводить. Приехал, а их нет. Ждал, ждал, а как узнал, так думали и до похорон не доживет. Слава богу, оклемался потихоньку. Года через три, решил снова жениться, стал искать, и как на грех вашу Соколову встретил. Она в модельном агентстве или в танцевальном клубе, что ли в Москве на манекенщицу или танцовщицу училась. Так понимаю, то же, как у меня, секретарем-референтом.

— Так, чего, раз понравилась, делал бы предложение и женился — Опять подал голос Лазарев.

— Так он и сделал, а она ему мораль, она недоучившаяся модель, плохой секретарь, и никудышная жена, которая ему совсем не нужна. Работа у нее с командировками, подолгу дома не бывает. Ему нужна молодая, красивая и чтоб всю дорогу при нем и исчезла. Он ее год искал. Я так понимаю, мадам Миллер в отличии от Соколовой, реально не существует. Снова встретил у меня. Снова погуляли. До предложения дошел, сделал, снова отповедь и снова исчезла. Он меня уже за горло взял. Раз нашел, значит знаешь. Найди и приведи.

— Надеюсь, вы ему про нее ничего не рассказали? — спросил Владимир.

— Я слово давал и нем как рыба, но долго молчать не смогу. Он въедливый. Уже понял, что она у меня не просто так работала. Кстати он кандидат экономических наук, преподает, но не очень. Бизнесом с детства увлекается. Отец его тоже был доктор экономики. Оставил ему солидный капитал и не только в моей компании. Сам он, еще свою, с нуля раскручивает, и тоже неплохо. Если все его активы собрать, где-то в третьей сотне богатейших людей России будет. И она далеко не дурочка, раз таких высот у вас достигла. Два сапога пара. И горе у них общее. Самое интересное, когда она его у меня увидела, минуту был влюбленный взгляд. Потом все. Умеет себя в руках держать. Самообладание сумасшедшее. Жалко и его и ее. Чего она боится? Почему уходит? Переспала бы с ним разок, другой, может у него страсть и поутихла, а так ему все хуже и хуже. В Саудовской Аравии у Шейха, тоже под чадрой она почудилась, чудом не сорвал, точно, рехнется, и психушка не поможет. Ладно, мужики, давайте за взаимопонимание. Спасибо, что выслушали, думал сразу, подальше пошлете.

Колыванов снова налил. Выпили и, молча, принялись за горячее. Колыванов дал всем поесть, а то Лазарев немного опьянел, и продолжил

— Так, что мужики делать-то будем?

— Пока ничего. — Ответил Владимир. — Подумать надо. Вашего проверить. Со службы ее точно уже никто не отпустит. Специалист. Такими не бросаются. Она кстати, кадровый офицер. Военное училище закончила.

— Честно говоря, я думал, она к вам с гражданки пришла. — Вставил Лазарев.

— Нет. Можно сказать, она у нас с четырех лет на воспитании.

— Ничего себе. Как это так?

— У нее отец офицер. Летчик. С четырех лет она посещала клуб при спортшколе по самбо. Там друг отца, полковник ВДВ в отставке. Знатная личность. Многих бойцов подготовил. В отставку вышел, пошел в спортшколу тренером. Вот ее с четырех лет и тренировал, до окончания. Там дзюдо пошло, карате и айкидо. Он ее не только бойцом сделал, но и как других учить научил. В общем, с рождения наш человек.

— А какое училище она закончила? — Проснулся задремавший Лазарев.

— Высшее военное ВДВ.

— Это Рязанское? — Снова встрял Лазарев.

— Да. Потом разведшкола и академия ГРУ.

— Серьезно. — Сказал Колыванов.

— Серьезно-то серьезно, но жена из нее для вашего богача действительно никудышная, тут она права. Неделями в отряде, месяцами в командировке. Сына почти не видит, фактически, брошен на деда с бабкой.

— Если он узнает, кто она, гордиться будет, а сказать ему, что она ему жизнь спасла, да еще и банду, убившую его семью, ликвидировала, так просто на руках затаскает. Это ведь они на меня наезжали из-за акций его компании, чтобы его от управления отстранить, своих назначить и наркоту через его фабрики пустить. И потом он уже на все согласен и с работой ее смирился, хотя и ни черта не знает.

— Ну, вы ему и не говорите. Если что сладится, то все узнает от нее. Что можно, конечно. Знаете, давайте через недельку, здесь же. Мы его проверим на предмет криминала. Если все чисто, то разговор продолжим. Давайте полные данные на вашего купца и его фирму.

— Ладно. Все равно у меня выбора нет. Вы своих тайн не откроете, как говорится, меньше знаешь, крепче спишь. — И дальше Колыванов назвал все необходимое. — Вы разве не запишите.

— Нет. У меня память хорошая.

— Да, а ваша проверка не кончится плохо для моего купца?

— Если откровенного криминала нет, вся собранная информация будет уничтожена, можете не волноваться, но даже маленький криминал отменит нашу следующую встречу.

Через неделю троица встретилась снова. Колыванов повторил поляну. Разговор продолжили.

— Мужики, в прошлый раз меня слегка развезло, прошу извинить, с голодухи, знаете ли, с совещания сразу. Нельзя ли вначале поесть, а потом пить. — Извинился Лазарев.

— Можно. — Ответил Колыванов и попросил официанта принести Лазареву сразу горячее.

Лазарев принялся уплетать, а Колыванов налил, но Владимир сказал, что начать лучше с кофе, разговор серьезный, а выпить всегда успеем. Принесли кофе.

— Криминала мы не нашли, но дело все равно плохо. — Заявил Владимир.

— Это почему же? — Спросил Колыванов.

— Валерия, в личном плане, человек очень сложный и закрытый, умеет свои чувства прятать не только от других, но и от себя самой. Пробить этот барьер очень сложно. Когда выходила замуж за первого мужа, почти тоже самое было, только вмешательство Ленки и немного мое исправило ситуацию, а так бы мужик за ней до пенсии бегал.

— Так в чем же дело, давайте помогать.

— Не все так просто.

— А что так?

— У нее в жизни было три трагедии, не считая служебных, там ей тоже досталось, и даже слишком.

— Расскажите.

— Про личные попробую, а про служебные не могу.

Колыванов поднял стопку

— Давайте за вашу Соколову, что б радости ей побольше, счастья и без трагедий.

Выпили. Лазарев тоже не пропустил.

— Начинала служить командиром взвода разведки, вначале в Пскове, потом на Кавказе. Вернулась оттуда с двумя боевыми наградами и командиром роты, старшим лейтенантом. — Начал Владимир.

— Серьезное начало. — Вставил Лазарев.

— Там и случилась одна из трагедий. Попал ее взвод в серьезную передрягу. На помощь к ней пошел командир роты, ее кавалер. И погиб. Погиб, спасая ее. В общем, она там дала ему слово, уже погибшему, что служить и защищать Родину будет, пока жива и жить будет достойно и никогда и ни с кем, кроме мужа. А муж должен быть то же, человеком достойным. Никогда не будет чьей-то любовницей, и никогда не будет разбивать чужую семью, то есть встречаться с женатыми. И слово свое держит.

— А еще что? — спросил Колыванов.

— Был муж, полицейский, погиб практически на боевом посту. Да еще, в молодости ее пытались изнасиловать трое мужиков, может и поэтому она так осторожничает.

— Так изнасиловали или нет? — Встрял Лазарев.

— Я уже говорил. Она с четырех лет занимается. Но это был первый боевой, так сказать.

— Так чем дело кончилось? — Снова спросил Лазарев, наливая себе и остальным.

— Для мужиков, тяжелыми травмами и больницей. Для нее стрессом и парой синяков.

— Понятно. — Сказал Колыванов — Так что делать то?

— Выпить. — Ответил Лазарев. — Сам говорил, без трех стаканов дело не пойдет.

Выпили, закусили. Колыванов спросил у официанта разрешения покурить, но тот отказал, сославшись на запрет курения в общественных местах.

— Владимир Иванович, вы говорили, что с первым мужем вы с женой на нее давили, а нельзя ли повторить? — Спросил Колыванов.

— Я думаю, как. Самый главный вопрос, нравится ли ей ваш купец. Если нет, то все бесполезно, да и я с женой впросак попаду.

— Мне кажется, почти уверен, что нравится и даже больше, но она хорошо умеет управлять собой и своими эмоциями, все давит внутри. Я давно живу, людей знаю. Видел, как она на него смотрит, как разговаривает. Боится обидеть и в то же время боится раскрыться. Так что взаимность чувств есть, а взаимности отношений нет. — Колыванов решил поделится своими наблюдениями.

— Знаете что? Давайте попробуем им устроить несколько встреч. Я дам информацию, где он ее может найти, но он это должен представить как случайность. И ей о нашем заговоре ни слова, по крайней мере, до окончательного решения. Иначе замкнется в себе, и уже не достучишься.

— А ему можно сказать, кто она? — Спросил Колыванов.

— Только в общих чертах, работает в секретной госструктуре, большая величина и все. Остальное пусть сам у нее узнает, когда придет время. Она очень скромный человек, хвастаться заслугами не любит, да и профессия не позволяет. Если он ей лишнее сейчас скажет, она может неверно истолковать, и тогда пиши, пропало наше сватовство. В общем, в эту пятницу, около шести вечера, она должна быть у Эрмитажа, гулять по набережной, пусть вначале ловит там, потом у нас семейный выезд за город, на Ладогу в район урочища Гавань, но туда лучше напроситься, а так уж больно явно будет. Да и предупредите своего купца, что бы был поскромнее, без охраны и не пробовал ничего силой, она серьезный мастер рукопашного боя и вся его охрана для нее, это детский сад, но тогда она его вычеркнет навсегда.

— Понятно. — Сказал Колыванов.

— Мы со своей стороны тоже почву просмотрим и попробуем помочь, но все равно все будет зависеть только от него. Дальше по обстоятельствам.

— Ладно, и на том спасибо. Ну, давайте на посошок. — Колыванов налил всем. Выпили. Закусили. Принесли кофе.

— Ну что, в этот раз обойдемся одной бутылкой, разливая остатки, спросил Колыванов или можно еще.

— Нет, нет. Хватит. — Возразил Лазарев. — Коньяк конечно очень хороший и пить приятно, но ведь и домой надо. Мне в прошлый раз от жены попало. Да и сам чувствую, что перебрал. Так что хорошего по не многу.

— А вы, Владимир Иванович? — Вежливо поинтересовался Колыванов.

— Я только за компанию. Один не пью, да и знаете, когда много, это мешает. Я ведь форму поддерживаю. А то попадешь на тренировки к Соколовой, домой с синяком стыдно возвращаться будет, а она может и запросто. Слабину с ходу чувствует и ошибок не прощает, спецназ все же.

— А что, часто ездите?

— С проверками раз в месяц точно, ну и еще иногда по делу, да жену у нее для дома отнять, а то Валерия, если дело какое, там неделями не вылазит, и с других того же требует. В общем, на войне как на войне.

— Понятно. Давайте телефончиками обменяемся, на всякий случай.

Обменявшись телефонами и допив кофе, два военных генерала и один гражданский, разъехались по своим делам.

Сразу после встречи Колыванов встретился с Алексеем.

— Ну как мой вопрос? — спросил Алексей.

— Если ты насчет договора, то вопрос пока отпал. Нефть дешевеет и добычу решено не увеличивать, надобность в новой технике тоже отпала. Так что договор отложи в долгий ящик.

— Жаль, мои переводчики постарались. Вроде теперь все тексты идентичны. Но ты не увиливай. Это наш общий вопрос, меня больше Валерия интересует.

— Ну что тебе сказать. Переговорил я с кем надо, но как тебе все объяснить не знаю.

— Так и объясняй, что узнал.

— Ладно, слушай. Только учти, что расскажу, никому и нигде, даже ей. Узнает, что мы встречались, попадет всем. Да и ты ее больше не увидишь.

— Хорошо. А что за секретность?

— Во-первых, твоя Валерия не Миллер. Это ее псевдоним, фамилия другая.

— Какая.

— Узнаешь от нее, когда в ЗАГС поведешь.

— Как же я ее поведу, если даже найти не могу.

— Тебе помогут.

— Кто поможет и кто она?

— Она, ну как тебе сказать, конечно, не манекенщица и не секретарь-референт. В этом ты прав.

— Так кто же?

— Она сотрудник одной очень секретной структуры.

— Бандитской, что ли?

— Нет, государственной.

— А поподробней?

— А поподробней, у нее. Расскажет, когда поймет, что тебе можно доверять. Кстати в этой структуре, она занимает достаточно высокий пост и со службы ее никто не отпустит, с этим тебе придется смириться.

— Да я уже на все согласен.

— Вот и ладно. И еще. У нее с мужиками проблемы, точнее с их отсутствием. В далеком прошлом ее пытались изнасиловать, поэтому доверия к нашему брату у нее нет, и будь осторожен, никакой силы, только лаской и только по шерстке, иначе уйдет, и больше уже точно не увидишь. Учти, все насильники в больнице. Да еще, до регистрации брака, о том что бы ее затащить в постель и не думай, эффект будет обратный. Кстати, там, в поезде у тебя не глюк был. Валерия тебя просто развела, как обыкновенного лоха. Но про это вообще никому. Это уже гостайна, даже своему Федору не говори. Да, вот еще. Когда пойдешь на встречу, охрану не бери и молчи про свои деньги. Они в ее кругах не очень ценятся. Там живут по принципу, на достойную жизнь есть и хватит. Хвастанешь, и тебе руки никто не подаст.

— Понял. Озадачил ты меня. И структура и секретность и спец. Одни загадки. А на счет ее насильников я тебе уже рассказывал, при мне четверых играючи сделала, так что знаю.

— Можешь отказаться. Тебя никто не неволит. Это твое личное. Может все и правы, блажь и только. Найди другую, попроще. Она тебя, за твои деньги, каждый день облизывать будет, с утра до вечера, и с ног до головы. А про Валерию забудь. Не по Сеньке шапка.

— А Сенька, конечно, это я?

— Конечно ты. Если честно, то такой женщины как Валерия, ты, наверное, и недостоин. Ей много пришлось пережить за свою жизнь, умеет ценить и дружбу и любовь. Многого я не знаю, но даже того, что знаю, хватило бы на троих. Поэтому, она, наверное, и убегает от тебя, боясь твоих денег, и не веря в твою порядочность.

— Ладно. Ты меня знаешь. Я друзей не предаю, а семью тем паче. Светлане даже ни разу не изменял. Кроме жены для меня других женщин не существует. А что сберечь не смог, так ведь всего не предусмотришь. Не кори и так тошно вспоминать.

— Я тебя знаю. Если бы не так и не пошел бы никуда. Но тебе надо все это ей объяснить и доказать. Валерия человек чуткий и очень осторожный. Фальшь или неискренность почувствует вмиг. Так, что ты уж постарайся.

— А как?

— Не знаю.

— Может, расскажешь, что про нее знаешь?

— Нет. Все со временем узнаешь от нее, если сладится, а если нет, так и знать незачем. А так, ляпнешь ей лишнее, сразу поймет про сговор и закроет свою душу. Не дозовешься и не достучишься. У нее подготовка не только физическая, но и психологическая. Слово не так и все поймет или дорисует. В общем, запоминай, в пятницу около шести часов вечера она должна прогуливаться по набережной около Эрмитажа, от Дворцового до Троицкого. Ты должен представить это, как случайную встречу. Дальше, ты должен набиться на пикник с ее друзьями. Там будет Владимир Иванович, он все знает и попробует тебе помочь. Но про все это никому и ей тоже.

— Спасибо за помощь. Да чуть не забыл. Кто-то в компьютерах моей фирмы копался, счета проверял. Кто, узнать не удалось. Сисадмин хвост чужой программы нашел, но он успел самоуничтожиться. Теперь не знаю что делать.

— Успокойся. Все нормально. Это тебе привет от конторы Валерии. Они тебя проверяли. Данные проверки уничтожены.

— А зачем?

— Выясняли, достоин ты Валерии или нет.

— И что выяснили?

— А ты не понял? Тебе путь к ней дали, значит все в порядке. Иначе, сам знаешь.

— Ладно. Пойдем путем.

Они распрощались, и Алексей поехал готовиться к встрече.

До пятницы ему дожить не дали. В четверг раздался звонок и приятный женский голос спросил

— Алексей Васильевич?

— Да.

— Вас интересует информация о Валерии Миллер?

— Кто говорит?

— Сейчас это не важно, важно только одно, интересует или нет?

— Предположим.

— Тогда это не интересно.

— А что интересно?

— Ваш интерес к ней.

— Что за информация, это компромат?

— Кому как, я лично горжусь, кому то может не понравиться.

— Кому, например?

— Вам.

— Почему вы так решили?

— Все люди разные, и воспринимают одно и то же по-разному.

— Сколько будет стоить ваша информация?

— Для вас бесплатно.

— Почему?

— У нас с вами одинаковый долг перед Валерией, и это моя слабая попытка отдать ей немножко.

— И сколько мы должны?

— Это деньгами не измеряется, знаете, если решитесь на встречу, оставьте все деньги дома, что бы у вас не было соблазна, все купить.

— Хорошо, где и когда?

— Через два часа в кафе.

— Вот, а говорите деньги дома оставить, а кто угощать будет.

— Я угощу, не волнуйтесь.

— Если встретиться позже или завтра?

— Завтра актуальность вопроса пропадет, и вы начнете свои поиски с начала.

— Хорошо, я буду.

— Оставьте только свою охрану подальше, что бы они меня не видели.

— Договорились. Как я вас узнаю?

— Мы с вами встречались, захотите, узнаете, до встречи.

Звонок заинтриговал Алексея, про его мучения с Валерией знало мало народу, женщин среди них не было, наверняка это из ее окружения, уж больно информированная она, надо идти, но что она может рассказать и что за общий долг у них перед Валерией, это интриговало еще больше, нужно идти.

Войдя в кафе и оглядев небольшое количество посетителей, Алексей сразу узнал девушку, эта была та, из поезда, где Валерия его так ловко разыграла, он подошел и сел за столик, девушка попросила принести ему кофе.

— Коньяку не хотите?

— Нет, спасибо, я смотрю, вы русский успели выучить?

— Да, краску смыла и сразу вспомнила.

— Так что вы мне хотите сообщить о Валерии.

— Вначале, вы мне должны дать слово.

— Какое слово?

— О нашей встрече не должен знать никто, даже Валерия и даже если вы поженитесь.

— Если я не сдержу его?

— Я потеряю лучшую подругу, а вы Валерию, причем навсегда.

— Круто.

— Мягче не получится, я просто уйду.

— Хорошо, уговорили, я даю слово, давайте свою информацию и что мы ей должны, это тоже интересно.

— Мы ей должны очень много, причем я в четыре раза больше, чем вы.

— Интересно.

— Я смотрю, это вас забавляет, может тогда не стоит ничего говорить, у вас к Валерии обычный интерес, как у любого мужика к женщине, которая ему отказала, добьется ее и поминай, как звали.

— Извините, я не знаю, как вас звать, я Валерию люблю и это серьезно, если у вас компромат, то можете мне не говорить, я не хочу, что бы в наши отношения вмешивалось что-то грязное.

— То, что я хочу вам сказать, разные люди оценивают по-разному, поэтому не знаю с чего начать.

— Постарайтесь попроще.

— Хорошо, скажите мне, если Валерия убьет несколько бандитов ради спасения вашей жизни, как вы к этому отнесетесь.

— Как все нормальные люди, на руках ее носить буду, она же не просто так это сделает, интересно, когда и кого она собирается убивать?

— Она уже это сделала, помните девушку в белом халате и черной маске, когда вас освобождали?

Улыбка на лице Алексея пропала, он очень внимательно посмотрел на женщину, сидящую напротив него, потом поставил руки на стол и закрыл ими лицо.

— Боже, как я не догадался, что это она, откуда у вас эта информация.

— Я осуществляла информационную поддержку операции по вашему освобождению. Как видите, вы ей должны жизнь, я должна четыре, свою, мужа и детей. Она страшно рисковала, влезая туда, одно неверное движение и смерть.

— Я с вами согласен, наши долги не выкупаются.

— Она вас любит, просто спрятала от себя в глухой уголок это чувство и не дает выглянуть ему оттуда.

— Почему вы так решили.

— Я ее лучшая подруга и знаю Валерию очень давно, мы вместе служим. Я никогда не видела, что бы она на одной интуиции создавала операцию и лезла в пекло, не продумав все до мелочей, но в вашем вопросе все решали минуты, она даже с начальством не согласовала и теперь расплачивается за это.

— Как расплачивается?

— Очень просто, в СИЗО, за убийство ни в чем не повинных граждан, случайно пытавших господина Новикова.

— Они там что, все идиоты?

— Это вы в прокуратуре спросите.

— Нужно адвоката хорошего найти.

— Уже ничего не нужно, ваш Колыванов к президенту ездил и тот всем вклеил, прокурорам больше всех досталось, сейчас они перед ней вальс танцуют, извиняются.

— Спасибо ему.

— Зная Валерию, она, скорее всего на набережную сегодня, прямо из прокуратуры рванет, будет где-нибудь сидеть на ступеньках и реветь, место это для нее заколдованное, так что в пятницу ее там не будет, поэтому решайте, вы ее оттуда забирать будете или я с мужем

— Почему вы мне решили помочь?

— Я не вам, а в первую очередь ей, сказала же вам, у меня долг в четыре раза больше, на руках затаскать не могу, поймет не верно, а так пусть ей счастье будет. Впрочем, если вы мне не верите, я сейчас Вовке звякну, сами заберем, можете не беспокоится.

— Нет, нет, я сам, это уже мое дело.

— Сразу только не подходите, дайте ей немного успокоится, пусть остынет, она не любит, когда ее слабость другие видят, или на набережную приезжает или в лес, подальше от глаз, дня на три, а то и на неделю.

— Как же она в лесу неделю выживает и не боится?

— У нас подготовка хорошая, можем хоть на Марсе выжить.

— Вы в ФСБ служите?

— Нет, наша организация крупнее и солиднее.

— Что же за контора такая?

— Армия, мы офицеры российской армии. Для начала пока вам хватит информации. Прошу вас про это никому не рассказывать, даже своей охране и доверенным лицам, и еще, если нас встретите где-нибудь, не подходите, если надо или можно, мы сами к вам подойдем, договорились?

— Столь секретная структура в армии, чем она занимается?

— У вас очень нездоровое любопытство и слабое знание армейских структур, структура очень древняя, книжки читать надо. Ладно, черт с вами, я смотрю, вы мне до конца не верите.

Девушка вынула из сумочки удостоверение и показала Алексею

— Главное разведывательное управление, Управление Западного округа, подполковник, Ковалевская Елена Николаевна. — Прочитал Алексей. — Серьезно. Если не секрет, какое звание у Валерии?

— Вотретесь в доверие, она сама вам все расскажет, не спешите, и все узнаете, а так проболтаетесь, и она уйдет, очень не любит хвастаться своими подвигами, хотя и народу спасла много и славу заслужила. Ничего ей не говорите, узнает, что мы тут с вами встречались, начнете все с начала, или бросите, оставив как несбывшуюся мечту жизни.

— Елена, извините меня еще раз, вы мне не расскажите про Александра, ее первого жениха, дело прошлое, я думаю не секретно это?

— Лучше бы от нее узнали, ладно, слушайте. На Кавказе, при ликвидации одной из банд, группа разведчиков была направлена в тыл бандитам для корректировки огня, командиром группы была Валерия, молодой лейтенант ВДВ. Группу отрезали от основных сил и Александр, командир ее роты, рванул на выручку, внимание бандитов отвлек и дал возможность Лере с группой оторваться от противника и уйти в горы, сам погиб. Вот тогда она и решила, что живет за него, и должна сражаться за него, слово уже над гробом давала. Поэтому попробуйте ей внушить, что вы ничего против ее службы не имеете, тогда у вас все сладится, если будете возражать, тогда лучше не ходить, просто забыть, что в вашей жизни была такая любовь.

— Это же опасно?

— Она сама профессию выбирала, присягу и клятву сама давала, от своих слов не отступиться, у нее долг превыше всего, выбор между семьей и долгом всегда будет в пользу долга.

— Как она лейтенантом ВДВ стала?

— Очень просто, окончила высшее военное училище воздушно-десантных войск и все, лейтенант.

— Вы так говорите, как будто это все просто.

— Это не просто, но она офицер и присяга для нее, важнее жизни.

— А вы?

— Тоже офицер, и такая же, только в других институтах училась, остальное то же самое.

— Спасибо, я все понял, я еду на набережную.

— Удачи в вашем нелегком выборе.

— Спасибо, я заплачу.

— Уговор был, все расходы мои, если посчастливится, у вас еще будет возможность угостить меня кофе.

— Спасибо, договорились.

Алексей вышел из кафе, сел в машину и поехал на набережную. Теперь он начинал понимать Валерию, понимать, что это очень непростой человек с нелегкой судьбой, и он обязан этому человеку жизнью, и не просто обязан, она сделала то, что должен был сделать он, как мужчина, он должен был отомстить за свою семью, а сделала это снова Валерия. Его любовь к ней появилась не на пустом месте, она была предначертана свыше, это не простые совпадения, и как правильно сказала Елена, его долг перед Валерией огромен и деньгами не измеряется, и отдан он может быть только любовью и еще раз любовью.

Примерно час Алексей ходил по набережной, пока заметил одинокую девушку, спускающуюся по ступенькам к воде. Это была Валерия, он отвернулся, что бы она его не увидела сразу. Отойдя подальше, дал, как советовала Елена, полчаса на размышления, и пошел к ней. Подходя к Валерии, Алексей смотрел на ее одинокую фигуру, сидящую на ступеньках у воды и облокотившуюся на гранит набережной, и понимал все больше и больше, ближе и роднее, чем Валерия, у него в этой жизни уже никого не будет, и он должен сделать все, что бы она стала его женой, и все, что бы она была счастлива с ним.