Легенда о смерти (СИ)

Глава 15. Идеология смерти

Александр Готьер

Меня буквально тошнило от лицемерия, с которым люди взирали на меня. Герцог и сильнейший маг страны — только так и летало позади меня. Знали бы эти жалкие падальщики, что я представлял из себя на самом деле, уже бы давно подняли на вилы и убили. Но благослови бог, хитрожопость Трупниковых и изворотливость этой семейки. Ни одна живая душа, которой не нужно было знать, не знала о том, что происходило за стенами моего кабинета. Их бы инфаркт хватил. Лицо света, закона и порядка не должно иметь вредных привычек, оно обязано быть идеальным.

Затянувшись, чёртов Трупников с его ментоловыми сигаретами, горьким дымом, я с любопытством рассматривал крутящегося и извивающегося на полу сержанта. Наивный идиот, думал, что я его помилую. Просто немного отпинаю и отпущу. Дебил! Ну, это он пока не знал, что Антон, которого вчера едва не подстрелили из-за чёртовой делёжки трона, был на взводе. А тут такая удобная и главное безотказная груша для биться. Разбивать в кровь рожи друг другу мы уже немножко подзадрались. На живой цели намного интереснее.

Так что такое веселье, я не мог познать в одиночку. Каждый раз, когда приходило сообщение в мессенджер с одним единственным словом, я весь день чувствовал азарт и предвкушение. Кровь бурлила по венам. Больший азарт, у меня вызывало лишь желание найти виновных в смерти отца. Это был кто из близких, иначе бы маркиза так не переживала и не прижимала бы меня к груди, каждый раз, когда я заводил разговор об отце. Но нет, она это делала и пыталась таким странным образом заглушить, то ли боль, то ли чувство обречённости. Правда, по какому поводу я не знал, секретариат работал чётко и хранил правду, хлеще государственных тайн.

Тряхнув головой, постарался отогнать от себя идиотские мысли и ещё раз внимательно всмотрелся в лицо валяющегося на полу паренька. Тот факт, что этот урод сдал Бремерсон мафии, меня особо не удивлял. Многие из полицейских были хорошо прикормлены, да и не только в нашем управлении. Но вот то, что рассказал он о своей коллеге, это уже настораживало. Одно дело закрывать глаза на провоз оружия и проституток в борделях и саунах, а совсем другое устраивать грызню на вверенной мне территории. Этого я не потерплю!

Мне и заскоков императрицы-матери было за глаза, чтобы к ним добавлять междоусобные войны внутри МВД. Таким Макаром далеко не уедем. Я чувствовал, как начинает подёргиваться глаз и кровь закипать от одной только мысли о произошедшем. Стон сожаления сорвался с губ быстрее, чем я смог проконтролировать свои действия. Максим с надеждой посмотрел на меня и разлепил подбитый глаз. Он надеялся, что этим всё и ограничится… Что милосердный Готьер поймёт и простит. Возможно, так бы и поступил. Будь ситуация иной. Крышуй он даже поставки наркоты, это бы не так сильно ударило по ведомству.

Везде нужны свои люди. Это в нас вбили надёжно. Даже, если проворачиваете, что-то незаконное и грязное, следует контролировать процесс от начала и до конца. По крайней мере иметь своих людей не возбранялось. Но конкретно сейчас, этот червяк перешёл все границы дозволенного и сделал то, что не следовало даже в теории. Потому, я сдержал свой порыв, врезать ему по рёбрам и перевёл взгляд на окно. Там, за тонированными и пуленепробиваемыми стёклами, в которые впаивались защитные заклятья, мельтешила Москва. Самый центр… Её сердце. И далёкие алые звезды Кремля сверкали так ярко, что казалось, они путеводными маяками ведут всех страждущих.

Как интересно в нашу эпоху сочеталась власть народа и королевское право вето. По факту, не было никакой власти у народа. кого бы они не выбрали на роль короля-регента, кого бы не поставили в палату общин, сторожевые псы императорской семьи прилагали тонну усилий, чтобы лоббировать и пропихивать те законы, которые требовала императрица-мать. Нет, что-нибудь мелкое, по повышению штрафов или программе рефинансирования для многодетных семей, оставалось на откуп масс, а вот закон о введение принудительного чипирования, пятый год откладывался, ибо он вредил венценосной семье.

Страна хотела равенства для всех, аристократия и императорский род — старых устоев. Вот и приходилось нам извиваться во всех позах разом, чтобы не позволить этому хрупкому равновесию, рухнуть и погрести под собой всю Российскую Империю. Ибо первыми под удар пойдём мы. Два великих герцога и маркизат с обширной властью. Что было в голове у императрицы-матери, не знал, даже сам император. Он как послушный телёночек на привязи таскался за материной юбкой и во всём ей поддакивал. Мне порой даже страшно было представлять, что произойдёт в тот момент, когда вдовствующая императрица-мать отойдёт в мир иной.

— Что такое Готьер? — посередине кабинета появилась белобрысая зараза собственной величественной персоной и с порога сверкнув глазищами, рухнула на диван.

— Дерьмово выглядишь, Трупников, — приподняв бровь, я внимательно посмотрел на парня, — на тебя не похоже.

— Будешь, тут мартовской ромашкой, когда проблем больше, чем шансов их решить, — отмахнулся тот и достал из кармана пачку сигарет, сунул в неё нос и протяжно застонал, — вот ведь черт! Ещё и сигареты кончились. Это не день, а сплошная хренотень!

— Лови, — Антон без сигарет, страшнее леди Ольхонской в гневе, — только сперва колись, что за очередное дерьмо приключилось.

— Это я так понимаю труп? — качнув носком ботинка в сторону замершего Максима, вопросил гость.

— Он самый, — утвердительно кивнул я, — так что можешь смело говорить, он никому и ничего уже никогда не расскажет.

— Саш, — со страхом и паникой протянул сержант.

— У нас очередной дерьмовый день, с этой дерьмовой гонкой за наследником, — откинув голову на спинку дивана, Антон затянулся, — а точнее, все требуют открытых похорон. А как ты себе это представляешь? Рыдающая на показ Маркиза в окружение кумушек с кружевными платочками. И все такие в вечерних платьях на Новодевичьем утирают слезы?

— И кому пришла в голову столь идиотская затея, попросить твоего отца устроить сей цирк? — вздёрнув бровь, я достал неначатую пачку и распечатал её, новости и в правду были не ахти.

— И ладно бы, если на этом наши проблемы заканчивались, было бы не так обидно, — усмехнулся Трупников, — так нет же, группировка Венских решила, что теперь, по беспределу можно не только идиоток вербовать, но и прям с улицы в борделях запирать. Я, конечно, дал команду отпинать, но вряд ли надолго хватит. Если в ближайшее время, грызня не прекратится, вся Россия к чертям собачьим потонет в крови. Вот только проблема в том, что у нас нет наследника, потому что единственной, кто знает правду, является Бремерсон, но из-за чёртового заклятия, ни хрена не помнит и шарахается от меня, как чёрт от ладана.

— А вот теперь мы переходим уже к моей проблеме, — сузив глаза я посмотрел на валяющегося на полу парня, — Макс, по хорошему, давай ты сейчас расскажешь, кому и зачем слил инфу по Бремерсон, я милосердно прокляну тебя и отправлю героем твоей родне, в качестве овоща, которого месяца через три отключат от аппаратов жизнеобеспечения, так как платить за это слишком дорого, а МВД помогать не собирается, выплатив компенсацию.

— И прежде, чем ты откажешься от столь щедрого предложения своего начальника, дайка я поясню тебе второй вариант, — усмехнулся блондин. — Из этой комнаты на своих двоих ещё и живым ты не выйдешь. Потому, либо ты выбираешь то, что тебе предложил Саня, либо мой вариант. А он звучит так. Мы будем пытать тебя до тех пор, пока не расскажешь. Медленно отрежем все двадцать твоих бесполезных пальцев. Выжжем роговицы глаз, переломаем руки и ноги, отобьём почки. И будем делать так до тех пор, пока ты не заговоришь. А отключиться тебе не даст заклятие и зелье. Потому агония будет долго, очень долгой…

— Саш, прекрати, это уже не смешно, — затряс головой Максим, — пошутили и хватит. Ты не можешь быть таким же отбитым на голову уродом, как эта белобрысая сволочь.

— Знаешь, мало кто верит, — зло рассмеялся я, — но из нас двоих, Трупников обладает милосердием. Ему до сих пор от отца прилетает за то, что слишком мягкий. Так что кого и стоило бы умолять, так это его. Вдруг сжалился бы… Хотя нет… Ты тронул Бремерсон, а это может караться лишь смертью. И за кровь, следует платить кровью. Таков закон Тёмного ордена.

— Да, что в ней такого, что ты из-за простой ликвидаторши, ещё не шибко красивой так бесишься? — зло выдохнул сержант. — Ну, трахаешь ты её периодически. Так таких у тебя два вагона. Весь департамент об этом знает. А секретарши, прикрывают твои похождения перед женой. Велика потеря, что кому-то рассказал, кто её дом пасёт.

— Ты же понимаешь, что из-за твоего длинного языка, её едва не убили? — поднявшись из кресла, я медленно присел у головы мужика. — Проклятием, тёмномагическим, разжижающим мышцы, кожу и органы. Это больно… Потому что мой прадед его изобрёл. Такая редкостная дрянь, что даже в период второй мировой его официально не использовали. Только моей семье и было дозволено. Коли думаешь, что имея власть и деньги, я трахаю всё, что можно, то заблуждаешься. Ты тронул мать моего наследника, а значит, я оторву тебе не только голову, но и всё, что между ног, запихну тебе в глотку и заставлю сожрать.

— И это он ещё предельно тактично выразился, — усмехнулся Трупников, — так что на твоём месте, я бы уже вспоминал всё, что успел сделать в отношении Бремерсон и молился бы, что смерть будет лёгкой и безболезненной. Рука у Готьера тяжёлая, проклятий в арсенале столько, что на всю вашу богадельню хватит и ещё останется на мою. Потому не советую сейчас придумывать и искать как бы выкрутится, не получится.

— Поверь, он сейчас не пошутил, — кровожадная улыбка, сама собой, расползлась на лице. — Давай по-хорошему, реально задрало последние несколько недель бегать за всякими придурками и бить их до потери сознания. Надоедает, знаешь ли.

— Иди к чёрту! — неожиданно заорал сержант. — Я думал, ты герой, я так верил в то, что добро всегда побеждает. И что ты искренне любишь свою страну и заботишься о ней. А в реальности, ты общаешься с этой белобрысой крысой, ещё и угрожаешь своим коллегам…

Договорить он не успел, Трупников сорвался с насиженного места и со всей силы впечатал носок своего ботинка в хрустнувший нос придурка. Кровища брызнула на пол, и я с запозданием подумал о том, что опять придётся менять ковёр. Вот не зря Антон в своём офисе плитку сделал. Мрамор и мыть легче и гостей пугает больше. То же что ли переделать? А то всякая шваль повадилась считать, что я по головке поглажу и с миром отпущу, какую бы дрянь они не сотворили. Так дела не делаются…

Под кожей вспыхивает адреналин и желание выбить из этого куска дерьма всё… Включая его грёбанную, никчёмную жизнь. Тут я был солидарен со своим другом детства. Никто не имел никакого права вмешиваться в дела триумвирата. Нам дано право властвовать над миром. Единственные, кому мы подчиняемся — императорская фамилия. Даже непрямых потомков можем слать лесом. Правитель, которому мы принесли клятву верности, он нам и бог, и судья. А тут, какой-то наглый малолетка будет тыкать меня носом в моё происхождение?

Видите ли его мир не сошёлся с картинкой реального положения дел. И что из-за этого надо было своих же сдавать? И ставить под удар невинных жителей? На моём бы месте, любой другой снёс ему голову с плеч и не спросил бы как звали. Но нам требовались ответы. Мы с Трупниковым слишком сильно желали знать, кто же копал под аристократов и так алчно сверкал глазами, напрашиваясь на неприятности. Так что приходилось терпеть. Сжимать кулаки и медленно выдыхать через нос, лишь бы не сорваться и не убить придурка, раньше времени.

— Давай-ка ещё раз и попорядку, — выдыхая сигаретный дым, я старался контролировать голос и кровожадное желание порешать придурка, — зачем ты подставил своих же под удар? Зачем слил инфу на Бремерсон? Зачем связался с мафией? И самый главный вопрос, кому ещё ты сливал информацию? Какие семьи покупали у тебя сведения? Я хочу знать всё и даже то, что ты не можешь рассказать из-за клятв, лучше бы припомнить. Ты один чёрт сдохнешь с ними или без них. Но тронув мою женщину, ты подписал для себя смертный приговор.

В кои-то веки, я понял, почему Трупников разговаривал со своими жертвами ровным, ничего не выражающим голосом, которым, казалось бы, можно, к чертям, половину континента, заморозить. Это внушало намного больше страха и паники, чем все увещевания вместе взятые. Просто смотришь на человека, а он уже задыхается перед тобой в судорожном припадке. И дело даже не в том, что глупый мальчишка, был не магом. Нет… Во власти, в жестокости, в равнодушие, которое исходило от меня в этот момент. Одни своим видом, я показывал, что мне плевать, сдохнет ли он сам или я ему в этом помогу. Смерть уже неотвратима…

Теперь же вглядываясь в глаза гневно сопящего сержанта, почему-то отчётливо понял, веселью быть… Вот так просто, по одному упрямому бараньему ответу. Молчаливому протесту, при помощи которого этот идиот думал спасти себя. Какие же низкие стандарты для прохождения в полицию. Кажется, я догадался, по какой причине, власть передавалась из поколения в поколение, не взирая на то, девочка или мальчик родился в семье. Дай волю таким индивидам и уже завтра императрица-мать разрушит половину империи и развяжет кучу войн. Ими же можно было манипулировать, как перчаточными куклами, меняя по десять раз на дню.

— Знаешь, я люблю свою страну, — медленно проведя пальцами по скуле замершего пацана, пробормотал с кривой усмешкой, — больше, чем ты думаешь. Мне не нужны громкие похвалы, глупое бахвальство или что вы там мне готовы приписать? Потому что это моя страна и я тот, кто выбран императорской семьёй для её защиты. Не ты… Жалкий сосунок, который не понимает, что делать можно, а что нельзя. А я… Кого с детства учили убивать без жалости и сострадания. Видишь ли, я знал простую истину. Как бы мы с Антоном не дружили, как бы не боготворили друг друга, но, если допустить хоть одну ошибку, свернуть голову сопернику, будет делом чести.

— И самое интересное во всей этой ситуации, что никто из вас даже не подумал о том, что будет делать, когда стабильность в стране падёт к чертям, — пожал плечами Трупников. — Ни он, ни я, никто бы то ещё, не смогут заменить маркизу Ольхонскую. А та, потеряв дочь, будет мстить. Жестоко… Скрупулёзно… До последнего вздоха… И убить её сможет только мой отец. Я даже не уверен, что у нас с Трупниковым хватит на это сил. Предлагаешь выпустить этого чёрта из табакерки и посмотреть, кто кого? Она всех, или все её?

— Только не говори, что никогда не слышал о том, что маркиза управляет половиной страны, при помощи своих связей, — ехидно протянул я, — и ты всерьёз полагал, что останешься в живых? Переходя дорогу такому человеку?

— Ты фантастический идиот, — заржал Антон. — Предлагаю отдать его леди Франческе и посмотреть, что из этого получится. Зрелище будет ещё то.

— Нет уж, я уже настроился на хорошую пытку, — хрустнув шеей, возразил приятелю, — потому, достопочтенная леди, обойдётся и его трупом, пригодным для исследований.

— Это известный психологический приём, — неожиданно открыл рот наш придурок, — вы меня просто запугиваете и ничего мне не сделаете. Пусть вы и герцоги, но и на вас закон распространяется точно так же, как на всех остальных. По этой причине, можете не старать…

Не выдержав тупого трёпа, Трупников каблуком лакированной туфли переломил наглому сопляку сразу пару пальцев. Резкий удар и вой начался такой, что я порадовался тому факту, что ещё прадед в энном поколении наложил на кабинет чары заглушки. Потому что мелкий поганец до последнего не верил в то, что его жопе пришёл конец. Он считал, что шутка просто затянулась. Но пугать в наши планы не входило. По крайней мере не сегодня и не по такому поводу. Слишком многое стояло на кону, чтобы разбрасываться пустыми обещаниями.

Мотнув головой, отогнал от себя кровожадные мысли. Хоть у кого-то в этой комнате должны работать мозги. Сейчас на первом месте стояла безопасность Бремерсон, потому у нас не было времени на неоправданные риски. Следовало разобраться со всем, как можно скорее и поставить точки в тех вопросах, которые решались не за пять минут. Одним из таких являлась слитая информация и невозможность установить того, кому она утекала. А от этого зависело многое, даже слишком. Так что первые пять сломанных пальцев я перенёс стойко и лишь затем накинул на ничего не подозревающего мальчишку, чары стазиса, позволяющие чувствовать боль, но не дающие умереть. Агония будет долгой…

— Слушай, тебе бы лучше подумать о собственной заднице и начинать петь соловьём, — с насмешкой Антон стряхнул пепел от тлеющей сигареты, прямо на лицо неудачника. — Потому что твои дружки тебя не спасут, а пытать мы умеем. Причём со вкусом. Выбирай утюг или паяльник?

— Прекратите, — хрипел он, стараясь отползти, — я ничего не скажу, это во имя мира и добра. Ребёнок Ордена должен сдохнуть!

— Чёрт, а вот этого я не ожидал, — поперхнувшись сигаретным дымом, закашлялся и повернулся к блондину. — Не рановато ли для слухов?

— Самое то, — пожал плечами Трупников, — им же надо как-то объяснить войну с любовницей почившего главы. А кроме ребёнка и придумать нечего. Хотя… На их месте, я бы объявил её наследницей и постарался устранить. Внебрачные дети есть у всех, а вот наследников Тёмного Ордена может быть лишь трое. И пока доподлинно известны лишь два кандидата. Появление третьей, стало бы логичным. Но речь сейчас не о том… Нам нужна фамилия тех идиотов, которые посмели позариться на маркизу и её дочь! И на твоём месте, более умный, уже бы сам всё рассказал и молил сохранить его никчёмную жизнь!

— Пошёл ты к дьяволу, надменный ублюдок! — кричит в лицо своей смерти паренёк.

— Не знаю как ты, а мои родители состояли в законном браке, когда меня производили на свет, да и к королевской семье отношений мой род не имеет, так что оскорбление неуместно, — нагло рассмеялся блондин, — чем гордо кидаться словами, хотя бы погуглил бы на досуге, что они значили в момент происхождения.

— Мне повторить накопившиеся к тебе вопросы? — скосив глаза на почти труп, я удивлённо заметил злые слезы, блестящие в карих очах.

— Неужели ты понял, что спасения не будет? — издевательски протянул Трупников и со всего маху врезал по рёбрам ногой. — Запомни, всё, на что ты можешь повлиять в данный момент, сдохнуть быстро и относительно безболезненно или долго и мучительно. Больше ни на что влиять ты не в состоянии.

— Предлагаю начать с утюга, — хищно оскалившись, я наклонился над жертвой, — а если окажется совершенно несговорчивым, то перейдём на паяльник. Он так прикольно потрескивает, выжигая на коже палёные ошмётки.

— Не надо, вы же нормальные люди и такого не сделаете, — парнишка обоссался от страха и задёргался с двойным усердием.

— Ну, тебе предлагали воспользоваться шансом и рассказать всё по доброте душевной, — хмыкнув, я присел на корточки, — но ты решил поиграть в героя там, где этого делать не стоило. Мы не герои криминальных романов или дрянных мелодрам по ящику. Нет, прости уж, но такова жизнь, и она не любит раздавать в долг!

Тяжёлая рука Трупникова легла мне на плечо, и я понял всё без слов. Он прав, пора было заканчивать с лирикой. У нас не так много времени. А сделать надо столько, что голова кругом. К тому же, пока мы возились с этим недотёпой, с Вергилией могло произойти что угодно. Не контролируя жизнь, мы неожиданно сорвались на кривую дугу обречённости. Словно кто-то вырубил тормоза и обрезал гидравлический шлаг, не позволяя тормозить передачами, сжигая к чертям коробку.

Крики чужой агонии музыкой ласкали слух. Он кричал и понимал, что никак не может отрубиться от шока. Должен… Обязан… Так учили в академии. Но ему никто и никогда не расскажет, чем опасны Готьеры. По какой причине, нам дали титул герцогов. Почему императорская семья, хваталась за нас, как за соломинку и ключ к спасению. Даже пройдя всё это на собственной шкуре, он никогда и никому не сможет поведать сей страшной тайны. Потому что рядом со мной стоял психопат ещё хлеще и кровожаднее. В чем-то мы друг друга стоили…

— Я всё скажу, — взвыл Максимка, — честное слово, расскажу! Прекратите, прошу вас, умоляю! Больно!

— Думаешь достаточно? — удивлённо спросил у меня Антон, снимая раскалённый утюг с груди жертвы. — Что-то мне слабо верится в такую осознанность нашей милой игрушки.

— Ну, вот сейчас и проверим, — пнув носком ботинка свежий след от утюга, я растянул губы в довольном оскале. — И так, Макс, у тебя есть последний шанс поведать нам о том, что же приключилось с тобой и по какой причине, ты не выдержал и предал своих же? Мне это очень интересно и если честно всё расскажешь, к паяльнику мы не перейдём.

— Это просто была просьба моей девушки, — захрипел он. — Ира, она прекрасно понимала, что иного выхода нет и я должен исполнить долг полицейского. Я давал клятву защищать свою родину. Потому рассказал в закрытом чате, всё, что знал про Бремерсон и её охрану. У меня и мысли не было о том, что это кому-то навредит. Я понятия не имел, что там сидят мафиози и преступники всех мастей.

— Веришь ему? — затянувшись сигаретой, Трупников с подозрением посмотрел на стонущего парня. — Что-то я не очень. Чат, о котором не знал я? Смеёшься что ли? Недотёпа!

— Вот и мне кажется, что он не понимает всей серьёзности ситуации и пытается нас обмануть, — хмыкнув, я взял со стола заточенную гильотину для сигар и приблизился к парню, — тогда постараемся донести до него всю проблематику сложившейся ситуации.

— Не надо, пожалуйста, я всё сказал, — заорал он, чувствуя, как холодный металл смыкается на суставах.

Я не особо любил этот метод, но жертвам он доставлял неописуемое удовольствие. Даже отец, который в жизни не курил, всегда держал эту штуковину наготове. Тяжело не вспомнить нужные детали, когда тебе по фалангам разрезают пальцы и ровным рядочком складывают перед носом. Тут было не поспорить — эффектно и действенно! Не зря же мои предки гордились своими познаниями в темной магии и плевать хотели на указы императорской семьи и показную казнь Распутина. У Готьеров свои тайны и мы готовы рискнуть всем, чтобы добиться нужного нам результата. Последний щелчок и рука полностью собралась на полу, как пазл.

— Ну, вот, теперь смотрится весьма эстетично, — протянул я и вытер перепачканные в крови руки, — думаю, ты понимаешь, всю степень моего нетерпения?

— Я правда ничего не знал и делал только то, что мне говорила Иринка, — затряс он головой, в ужасе смотря на свои отрезанные пальцы, — её все слушают, она давно служит и никогда не ошибалась. К тому же, то, как она хвалит тоже подстёгивает делать так, как нужно и так, как правильно. По этой причине я не понимаю, что ещё могу вам сказать.

— Хочешь сказать, среди наших есть старуха, которая совращает зелёных идиотов, вчера закончивших академию? — удивлённо вскинул я бровь, рассматривая паренька. — Ко мне вроде бы никто не подкатывал, когда я выпустился.

— Готьер, не тупи, — заржал Трупников, — даже если бы она хотела, тебе её протекция не нужна. Ты и так за полгода получил майора и мирно пал под крылышко начальника, дожидаться, когда к тебе МВД перейдёт. А вот им нужна протекция и помощь в продвижении. Секс со старухой не большая плата за пагоны.

— Фамилию, — рыкнул я, понимая, что друг прав.

— Альвереди, — простонал тот. — Генерал-лейтенант Альвереди Ирина Азайматовна.

— Убью, — рявкнул над ухом Антон, но с места не сдвинулся.

— Зачем ей понадобилась Вергилия? — процедил я сквозь плотно сомкнутые зубы.

— Просто не может жить на свете кто-то со столь темной репутацией, она же дочь главы Тёмного ордена, об этом каждый знает, — простонал паренёк.

— Вообще-то об этом знали всего семь человек в мире, — фыркнул Трупников, — а ты стал тем идиотом, который разнёс сплетни на весь белый свет. И как думаешь, долго тебе жить? Даже если мы тебя сейчас отпустим.

— Пожалуйста, — взмолился Максим.

— Тогда рассказывай всё, что знаешь, — рявкнул я на него.

— Ира, она хотела построить новый, более чуткий и современный мир, где действительно все будут равны, а не так как сейчас, — тихо шмыгнул тот носом, — чтобы вы с институтской скамьи получали звания и ордена, а другие и в пятьдесят без связей прозябали в самом низу. Это всем казалось неправильным. И многие роптали по углам, что такое в нынешней ситуации недопустимо. Что вы предали традиции и своих предков. Я тоже так думал, пока Ира не объяснила, что у аристократов и простых людей, совершенно разные взгляды на мир. Вы с детства получали всё и даже больше, в то время как я пробивался слезами, потом и кровью. Рвал жопу, а на деле оказался никем, лишь очередным солдатом на убой. Меня в кабинет не посадили…

— По-твоему я сидел всё это время в кабинете и ничего не делал? — ощетинившись, я перехватил этого идиота за горло. — Ты даже не представляешь, как порой хочется самому сдохнуть. Это взрослый мир и таким наивным придуркам в нем нет места. Лучше бы тебе сразу понять, что детство кончилось. Только пока остальные реально проливали кровь и пот, ты нашёл себе мамочку и отсиживался у неё под юбкой, таким как ты нет места в этой структуре. Потому, сдохни уже!

Сжав чужую шею голыми руками, я с удовольствием наблюдал за тем, как синеет его лица. Как глаза наливаются кровью, и он пытается дёргаться, чтобы вздохнуть. Карие гляделки закатываются, и он падает в обморок. Но я не ведусь… Новички всегда на этом горели и останавливались в тот момент, как человек вырубался. Это ещё не смерть… Просто обморок, когда мозг приказывал телу выключаться на инстинкте самосохранения. Сдавив пальцы сильнее, я почувствовал, как ускорился пульс, как конвульсии прошли по телу и как сердце остановилось. В одно мгновение щёлкнув, как тумблер выключателя. Ну, вот, теперь всё…

— Что предлагаешь теперь делать? — Трупников ещё раз пнул труп, проверяя рефлексы.

— Найти эту Ирочку и хорошенько с ней побеседовать, — закурив, протянул я, — не нравится мне всё это. Дерьмово попахивает. Зачем кому-то дочка умершего главы Тёмного Ордена? По какой причине, они решили сконцентрировать внимание на её персоне? Чует моя печень, это не спроста, главное узнать, для чего и кто за этим стоит.

— Я бы сказал, что знаю, — тяжело вздохнул Антон и взлохматил волосы, — но вариантов столько, что мне дурно становится. Ещё и эти похороны. Теперь придётся говорить отцу правду. Думаю, они с маркизой, что-нибудь придумают.

— Хочешь сказать, она в самом деле будет у гроба рыдать и кружевным платочком слезы размазывать? — усмехнувшись, отошёл к окну, за которым своей жизнью жила Москва.

— Боже упаси от такого зрелища, — сплюнул тот и постучал по дереву, — но делать реально что-то нужно. И у меня не так много идей. К тому же Вергилия, всё ещё считает это глупой шуткой. Я переживаю, что она может найти приключений себе на задницу.

— Она их и так уже нашла, причём в неограниченном количестве, — выдохнув, постарался взять себя в руки, — теперь наша задача минимизировать потери. И как-то уговорить её, быть осмотрительнее.

— Единственный вариант, шантажировать её и привязать к себе, — пожал плечами собеседник, — если она будет постоянно рядом с нами, то мы сможем вовремя защитить её.

— Ага, вот только как это провернуть? — вопросительно вздёрнул я бровь.

— Оставь это мне, — отмахнулся блондин, — я уже кое-что придумал, но пока рано говорить, прокатит ли. Так что разберись с крысами, а я займусь падальщиками. Всем работки хватит.

— И не говори, — тихо выдохнул я в полумраке опустевшего кабинета.