Легенда о Живых и Мёртвых

Глава 6

Прохор продрал глаза первым.

Фрэд повизгивал, словно собачонка, а Даниэль давал такого храпака, что стены дрожали. Через распахнутое окно в комнату залетал утренний ветер, который хлопал занавесками.

Король потянулся до хруста, откинул одеяло на спинку кровати и скинул ноги на холодный пол. Пошевелив пальцами, Прохор, облаченный в рубаху и портки, встал и принялся размахивать руками и ногами, потом сделал несколько наклонов и приседаний, после чего принялся будить друзей.

— Хватит дрыхнуть, солнце вот-вот взойдет, — Он сорвал одеяла с мастера и писаря, затем подошел к окну, одернул занавески и облокотился на стол.

Город еще спал, слышно было только, как лают собаки да воркуют голуби на крыше. Горные пики, что касались своими вершинами малиновых небес, сверкали, словно драгоценные камни на груди богатой дамы. Глубоко вдохнув прохладный воздух, Прохор подошел к бочонку, что стоял у двери на табурете, и принялся умываться из ковшика. Поплескавшись и налив на полу огромную лужу, Величество оделись.

Писарь и мастер продолжали дрыхнуть, и Прохору пришлось пойти на крайние меры: он подошел к изголовью кровати Даниэля и резким рывком поднял ложе, в результате чего изобретатель упал в кровать к писарю. Тому это не очень понравилось. Началась возня, которая закончилась на полу, под дикий хохот Короля, хозяина таверны и Тристана, прибежавших на шум борьбы.

— А я как знал, что вы проснулись, — сказал толстяк Маркус, — завтрак готов. Вам сюда подать или?

— Мы спустимся, уважаемый, — и Прохор обратился к Тристану. — А ты что тут делаешь?

Гвардеец, который сейчас выглядел как обычный горожанин, поправил куртку, шляпу с пером и вытянулся в струну.

— Приказом нового градоправителя приставлен к вашей особе для выполнения различных распоряжений! Велено повсюду вас сопровождать и все такое.

Король усмехнулся.

— Толковый малый… Есть с нами будешь?

— Никак нет! — отрезал тот. — Приказом градоправителя мне выданы средства на комнату и пропитание. Но если вы настаиваете, то воспользуюсь вашим предложением и сэкономлю казне пару монет, которые верну господину Улену фон Шпигелю.

Прохор посмотрел на часы и обратился к друзьям, которые все еще сидели на полу и перетягивали одеяло.

— Через две минуты жду вас в трапезном зале. Все ясно?!

Даниэль, который уловил в голосе друга злые нотки, разжал ладони, и Фрэд со всего маха приложился головой о кровать.

— Уже идем, Ваше Величество.

— Считайте, что мы уже там, Государь, — сказал писарь, потирая ушибленное место.

— То-то же! Пойдем, Тристан, займем места у окошка.

Прохор похлопал сопровождающего по плечу, и они покинули комнату.

Трактирщик сервировал стол так, что Тристан поначалу даже не хотел садиться: белая скатерть, дорогущая фарфоровая посуда, серебряные приборы. Такое он видел впервые, привык к глиняной миске, а тут…

Посетителей пока не было, но на всякий случай, чтобы никакой пьяный забулдыга не смог испортить трапезу Короля, Маркус повесил на дверь табличку «Закрыто, и даже не стучите!», а чтобы дорогие гости не сидели впотьмах, зажег все масляные лампы, какие только были.

— Садись, — сказал Тристану Прохор, устраиваясь у окна, — что замер?

Тот пожал плечами и стянул шляпу.

— Да как-то неуютно, все так торжественно…

Король махнул рукой.

— Перестарался трактирщик. Я сам не люблю все такое, — Он указал на стол. — Но делать нечего, к тому же есть по-любому надо. Так что падай на лавку и наворачивай за обе щеки. Я именно так и поступлю. На голодный желудок плохо думаю, а этого занятия сегодня предстоит выше крыши. Кстати, что там с кузнецами?

Тристан вытянулся в струну.

— Все опрошены и проверены на предмет ранений. У всех есть свидетели, что они находились дома и все такое. На всех изделиях стоят клейма. И что характерно, все утверждают, что серп изготовлен не очень хорошо, и, судя по рже на железе, очень давно.

— Ясно, — вздохнул Прохор, сел на лавку и подвинулся к окну.

Раздался топот, и по лестнице в зал сбежали писарь с мастером. Они сели за стол, заложили салфетки и принялись накладывать себе еду.

— Прямо как дома! — растянулся в улыбке Фрэд, снимая крышку со сковороды.

Яичница исторгала такой аромат, что бумагомаратель едва не потерял сознание. Он взял нож и ловким движением поделил болтанку на четыре части и разложил по тарелкам. Тем временем Даниэль разлил из серебряного кувшина по кубкам молоко, а Прохор разломал хлеб, что лежал на сверкающем блюде.

— Итак, други мои, кушайте, не обляпайтесь!

Мастер набил полной рот.

— Муфыки не фафаеф, — и отхлебнул молока.

— И бузы хорошей, — поддакнул Прохор и посмотрел на Тристана, который от удивления подавился и закашлялся. — А ты что думал? Что король только на троне сидит и указы подписывает?

Тот утер рот рукавом.

— Честно говоря, да.

В разговор ступил писарь.

— Не слушай его. Это он раньше, когда шутом был, мог с голым задом по столам прыгать, а сейчас все, кончились те времена. Негоже Правителю кулаками махать. Так что сидит и подписывает. Будь моя воля, я бы его из дворца не выпускал.

— Почему, — спросил Тристан, — поедая болтанку с беконом.

— А потому что много желающих его на тот свет отправить.

Изобретатель угукнул и перехватил инициативу.

— Его дважды чуть не укокошили уже. Я ему даже специальную жилетку смастерил о железных пластинах. Навроде кирасы, только незаметной. У Фрэда такая же.

— А у тебя? — поинтересовался Тристан.

— А мне она на кой? — хмыкнул Даниэль, допивая молоко. — Меня не за что убивать.

— А писарю она зачем? — не унимался гвардеец.

На этот вопрос Фрэд ответил сам. Он вытерся салфеткой и бросил ее на тарелку, поглаживая живот.

— А чтобы некоторые ненароком ножичек в меня не воткнули, когда им вздумается в театр поиграть. Да? — и он с укором посмотрел на Прохора, но тот и ухом не повел, а продолжил трапезничать.

К столу подкрался трактирщик и поинтересовался, не желают ли гости что-нибудь еще, и, получив отрицательный ответ, собрал пустую посуду и исчез так же незаметно, как и появился.

Прохор потер ладони.

— Ну что, поели, надо и государственными делами заняться.

— Рано еще, все спят, — буркнул Фрэд.

— Значит, разбудим. Тристан, дружище, где остановился новый градоправитель?

Тот надел шляпу.

— В доме главы города, но не в том, что у озера, а на площади, где шапито. Он туда отправился сразу после того, как мы выселили предыдущего наместника и наложили арест на все его имущество, согласно вашему указу.

— Тогда веди, — и друзья загремели лавками, поднимаясь из-за стола.

Они не встретили ни одного прохожего. Из-за этого душегуба никто не хотел выходить на улицу. В Броумене в это время открывались лавки, на площади собирались торговцы, прибывшие в город по реке. Воздух в столицы пах сдобой и сладостями, а тут даже пекари прекратили работу. А для чего? Все равно никто не придет. Кому хочется стать добычей убийцы? Ладно вчера, артисты не каждый день приезжают. На всякий случай у пекарей имеется кругаль-другой черствого хлеба, вдруг забредет какой заезжий покупатель, не знающий про опасность, то можно смазать сухарь маслом, и в печь. Там сдоба вмиг мягкой станет. Если сразу съесть, то нормально, а нет, то уже к обеду снова в камень превратится.

Жители Фрилфаста запаслись провизией на месяц вперед и общаются друг с другом, выглядывая из окон. Редкие смельчаки посещают базарную площадь, где пришлые купцы пытаются за дешево продать свой товар, чтобы хоть как-то покрыть затраты на дорогу в это проклятое богами место. На торги или по делам ходят группами, по одиночке страшатся. Даже днем.

Дом наместника стоял на краю площади, которая сейчас являлась пристанищем цирковой труппы. Огромный шатер, растянутый толстыми канатами, занимал почти все пространство, а за ним находился городок артистов, что жили в маленьких домах на колесах. Странные повозки стояли впритык одна к другой и образовывали подобие забора или крепостной стены.

— Может, зайдем в гости? — спросил Фрэд.

— Спят же все, — ответил ему мастер, поднимая воротник куртки, — сам говорил. Или ты опять со слоном встретиться хочешь?

— Смейся, смейся! — буркнул писарь, убрав руки в карманы штанов.

Друзья обогнули цирковой лагерь и оказались возле обветшалого двухэтажного строения серого цвета. Королевские флаги на нем отсутствовали, а посему понять, что это государево сооружение не представлялось возможным. Не имелось даже таблички: так, мол, и так.

— Бардак, — вздохнул Прохор и покачал головой. — Вовремя мы прилетели. А то того и гляди этот негодяй наши земли за море продавать начал. Какой-нибудь немчуриц или француз разбил бы здесь военный гарнизон, а мы ни сном, ни духом. Надо организовать проверку всех приграничных поселений, а то чего доброго, нападет кто. Фрэд, запиши в книгу: проверить боеготовность армии. Ответственность возложить на Сильвестра Драговича. Он Генерал, пусть у него голова болит. Надо будет лично посмотреть, как бывший наместник в клозеты ныряет.

— То еще зрелище, поди, — хохотнул писарь.

— И запах, — усмехнулся Даниэль и потянул за ржавую ручку массивную дверь, пропуская вперед Государя.

Внутренняя утроба казенного дома встретила гостей запахом тлена и плесени. Порыв свежего воздуха качнул бессчетные паутины, что опутали строение. Возможно, если бы произошло сильнейшее землетрясение, и все вокруг разрушилось, то это здание непременно уцелело, благодаря паукам и их работе.

— Мое почтение, Ваше Величество, — разлетелось эхо, и сверху полился тусклый свет в сопровождении тени, пляшущей на стенах, а спустя мгновение появился и ее обладатель. Улен фон Шпигель, облаченный в сапоги, коричневые порты и серую рубаху, спускался по пыльным ступеням с масляной лампой в руках, чтобы принять важных гостей. — Я увидел вас в окно.

— Утро доброе, наместник, — ответил Прохор. — Как спалось в новой должности?

— Да пока никак, коротал ночь за изучением кое-каких бумаг. Ступайте за мной, я провожу вас в кабинет. Только под ноги смотрите, голуби тут все основательно загадили.

Назвать помещением бедлам, в который привел высоких гостей фон Шпигель, язык не поворачивался. Помимо затхлого воздуха, тут имелось от чего ужаснуться: стеллажи, заваленные свитками, были так плотно затянуты паутиной, что в ней мог человек запутаться, не то что мухи. Полы усыпаны старинными фолиантами и покрыты вековым слоем пыли, на которой виднелись одинокие следы, оставленные новым наместником. Посреди комнаты стояло массивное бюро и пять стульев, аккурат по количеству посетителей. Моль основательно потрудилась над старыми оконными занавесями, которые сейчас больше походили на нищенские лохмотья.

— Присаживайтесь, если не боитесь испачкаться, — ухмыльнулся Улен.

И Фрэд тут же принялся выколачивать из сидения пыль. Даниэль, стоявший возле писаря, зашелся в приступе кашля.

— Идиот, и так дышать нечем! — изобретатель бросился к окну, щелкнул шпингалетами и, не обращая внимания на окрик Прохора, рванул на себя скрипучие створы.

Ворвавшийся в кабинет порыв ветра поднял вверх всю пыль, которая тут имелась, также сорвав со стеллажей и паутину. Теперь закашлялись абсолютно все, и едва не померли. Праздник чахотки продолжался еще полчаса, не меньше. Как только за это время не назвали писаря! Он проклял все на свете, даже то, что появился на свет.

— Я еще раз повторюсь, — прохрипел Даниэль, когда взвесь осела, — от тебя одни убытки! Сдается мне, ты шпиён заморский, подослан супостатами окаянными нашего Короля на тот свет отправить. Государь, это заговор, к бабке не ходи! Давайте его с палачом познакомим?

Король, который в компании фон Шпигеля наполовину торчал из окна, помотал головой и сел на подоконник.

— Фрэд, ну ты хоть иногда думай, прежде чем что-то сделать. Тут десяток лет никто не убирался, чихнуть страшно, а ты вон сто учудил.

Писарь насупился и сел на стул, подняв небольшое пыльное облако.

— Простите меня, Ваше Величество.

— Уж помирать, так с пользой, — сплюнул на пол мастер, — а не абы как. Да и молод я еще. Я так считаю: любой человек перед смертью должен сделать что-нибудь великое, чтобы потом родные и близкие не сказали, мол, только зря землю топтал. Мне надо электричество всему миру показать. Да мало ли что я еще могу придумать? А ты меня раньше времени чуть к праотцам не отправил.

На защиту писаря встал Тристан, выковыривающий пыль из носа.

— Ну хватит его гнобить. Он же не кутенок безмозглый, понял и осознал ошибку. С кем не бывает?

— Но с ним такое постоянно случается, — не унимался мастер.

Фрэд прищурился.

— Между прочим, если бы не я, ты бы на корм рыбам пошел в Кромстене. Или забыл, кто тебя спас? Вот и молчи! От меня польза тоже есть — я летопись веду. А если я тебя в нее не впишу, то никто и не узнает, что ты вообще существовал! Ты сам на себя важность-то не нагоняй. Время рассудит. И я уже извинился.

Прохор прервал перебранку.

— А ну-ка, цыц всем! Кто старое помянет, тому я лично, — и он помахал кулаком. — Не затем мы в такую даль прибыли, чтобы ругаться между собой. У нас дела поважнее имеются. Так что ты там говорил, Улен? Что нашел?

Фот Шпигель сел на край стола взял в руки толстую книгу.

— Вот тут, — Он постучал по фолианту, — рукой бывшего наместника записано куда и сколько он потратил денег. Спешу доложить, что в казне дыра размером с Париж. Это город такой в одной стране за горами. Кроме того, он задолжал местным купцам, или как их у вас называют. Не понимаю, зачем он долги записывал, если отдавать не собирался?

— Кстати, — Прохор соскользнул с подоконника и принялся рассматривать книжные шкафы, — а как он отреагировал на мой указ?

Фон Шпигель положил книгу на стол и посмотрел на Тристана.

— А ты не рассказал?

Тот натянул шляпу и вытянулся в струну.

— Никак нет! Посчитал, что это должны сделать вы, как вышестоящее начальство!

Свежеиспеченный наместник слез со стола и доложил.

— Ваше Величество, Фэш Грубен Второй скончался, едва глянул на грамоту.

— На что только человек не пойдет, лишь бы клозеты не чистить, — хмыкнул Даниэль, и Улен, закатив глаза и покачав головой, продолжил.

— Ну и домина у него, Государь! Тристан не даст соврать. Гвардейцы рты пооткрывали от удивления: на полах ковры, кругом бархат, картины, золото и серебро. Мы его нашли в огромной ванной, выдолбленной из цельного куска мрамора. Он там с девицами резвился, старый осел. А еще четыре наложницы, или как их там, в медные трубки дули, воду пузырили. Короче, не выдержало сердце грядущей смены обстановки. Я приказ отдал похоронить его на городском кладбище безо всяких там почестей, ибо сами понимаете. Не за что. Я хочу в этом доме открыть пансионат для государственных служащих. Отслужил, например, Тристан год в гвардии, милости просим недельку пожить как богач: тут тебе и трехразовое питание, и водные процедуры, и отдых от сварливой жены, если таковая имеется. А так же можно пускать на постой иноземных послов и богатых торгашей за деньгу. Вы не против? Чего хоромам зря пропадать?

— Вот вроде бы человек помер, а не жалко, — вздохнул Прохор, протягивая писарю какую-то книгу. — Полистай, может, что интересного найдешь для своих сказок. — Прохор повернулся к фон Шпигелю. — Ваши идеи, Улен, мне нравятся. Думаю, я в вас не ошибся. Продолжайте в том же духе, а пока давайте поищем записи, касающиеся тех далеких убийств.

Нужный фолиант нашелся только час спустя. В процессе поиска Даниэля едва не уронил несколько шкафов, а Фрэду на голову Тристан уронил несколько увесистых книг.

— Кажись, оно, — шмыгнул носом писарь, протягивая Государю потертый том в кожаном переплете с тисненой надписью.

Прохор прочитал надпись на корешке, открыл книги у перелистнул несколько страниц.

— Вроде как. Я поизучаю, пойму, что к чему, а вы пока не скучайте, — и он переместился на подоконник.

Приказ Короля не спешил выполняться, и все приуныли. Что тут можно делать? Положение попробовал спасти мастер.

— Фрэд, почитай нам что-нибудь из той книги, что тебе дал, — Даниэль кивнул в сторону Прохора, которого не смог назвать по имени.

Все устроились на стульях, а летописец, положив ноги на бюро, наугад открыл фолиант.

— Хм… Так-так-так… Что тут у нас? О, а вот это интересно. М-м-м… Однако!

— Да ты вслух давай, нам тоже знать охота! — не выдержал изобретатель, и писарь стал читать.

— Этой записи больше ста лет! Итак…

Фрэд закончил читать и захлопнул книгу.

— Кошмар! — Даниэля передернуло.

— Ужас, — согласился Тристан.

— Это еще что! — усмехнулся фон Шпигель. — Я и не такое слышал.

Тут в разговор вступил Прохор, но он не продолжил данную тему, а, слезая с подоконника, начал новую.

— Это все, конечно, очень интересно, но у меня тоже кое-что есть, но уже по нашему делу, касающегося душегуба. Значит так… Тристан, — гвардеец вскочил со стула. — Беги к начальнику гвардии, и скажи ему, чтобы он отдал тебе тот самый серп, что мы нашли на месте убийства в сгоревшем доме. Также найди тех, кто дежурил у ворот ночью, опроси и узнай, не покидал ли кто город. Желательно описание субъекта, если таковой был. Все понял?

— Так точно, Ваше Величество! — ударил каблуками Тристан. — Разрешите выполнять?

— Ступай, — кивнул Король.

— Мухой! — вставил мастер.

— Одна нога здесь, другая там! — добавил писарь.

— Ты уже вернулся?! — с издевкой спросил фон Шпигель, и все четверо дружно засмеялись, едва за солдатом захлопнулись массивные резные двери.

Прохор занял освободившийся стул.

— Я тут просмотрел записи, сделанные тридцать лет назад… Оказывается, того душегуба однажды уже чуть не словили. Представляете? Кто-то так же наткнулся на него в момент совершения преступления. Это произошло по ту сторону городской стены. На месте обнаружили жертву, старика, и орудие убийства. Кто угадает какое?

— Серп? — предположил мастер.

— Верно! — указал на него пальцем Прохор. — Так вот. Тогдашний расследователь так же опросил всех кузнецов, и не один не признал инструмент своим. Клеймо не совпало. Но один из них припомнил, что за пригородом живет коваль-отшельник. Туда и направился отряд гвардейцев. В доме солдаты нашли кузнеца. Он поведал, что куда-то исчез его ученик. А поскольку убийства после этого прекратились, то одно сложили с другим и сделали вывод: убийцей был этот самый ученик, который сгинул. Вот такие пироги. Один из художников даже нарисовал тот самый серп во всех подробностях. Что-то мне подсказывает, что нас ожидает сюрприз, причем не очень приятный. И знаете что самое странное? Орудие убийство было украдено. Кто-то ночью пробрался сюда и спер серп. У меня имеется предположение, что наш нынешний душегуб подражает тому, старому. Или…

Прохор постучал пальцами по столу, и в этот миг двери распахнулись, и в кабинет влетел запыхавшийся Тристан, который, оперевшись одной рукой на ногу, выставил другую перед собой, мол, сейчас, подождите, и стал жадно глотать воздух. Через пару минут бедолага восстановил дыхание.

— Вот, — и Тристан положил на стол сверток, что достал из-за пазухи. — Шляпу потерял, пока бежал… Гвардеец, дежуривший ночью, сообщил, что город покинул высокий мужчина, в длинном плаще и широкополой шляпе. В гостевой книге отметился как Джон Доу. Уф…

Даниэль, который кое-что смыслил в искусстве лекарей, подошел к юноше и посмотрел зрачки, после пощупал пульс.

— Хм… Ты как умудрился так быстро обернуться?

— Тристан развел руками.

— Так ведь дело государственной важности, стало быть, не терпит отлагательств. Промедление смерти подобно.

Прохор улыбнулся и обратился к наместнику.

— Фон Шпигель, возьмите его в посыльные, нечего такому быстроногому улицы топтать в карауле.

— Считайте, уже, — склонил голову Улен.

Правитель Королевства взял сверток и размотал тряпицу, обнажив покрытое ржавчиной и застывшей кровью лезвие и потускневшую от времени деревянную рукоять. После чего Государь раскрыл книгу на нужной странице и сравнил серп с рисунком.

— Хм…

Улен заглянул через плечо Короля.

— Ваше Величество, что вы намерены предпринять?

Король нахмурил брови и задумался, помедлив с ответом.

— Ну, для начала надо отобедать, — Он глянул на часы. — Уже два часа дня. Думаю, преступник на охоту не выйдет, знает, что его будут искать. А вот вам следует нанять людей, которые наведут здесь порядок. Думаю, эту задачу можно поручить Тристану. Он местный, знает к кому обратиться. Кстати, можно артель уборщиков создать. Город большой, спрос будет. Значит так: вы, фон Шпигель, вникайте в государственные дела. Выясните, что тут с торговлей, ремеслами и тому подобное, а мы вечерком, часиков так в семь, отправимся навестить того кузнеца. Вдруг он еще там обитает.

Тристан прищурился.

— Ваше Величество, прошу простить меня за мою дерзость, но… — Он замялся. — Что за штуковина у вас на руке?

Прохор подошел к посыльному, задрал рукав и продемонстрировал прибор.

— Часы. Мастер сработал. Мы в Броумене по ним время определяем. Вот сейчас, к примеру, два часа дня. Через пять часов мы пойдем искать кузнеца. Как раз после ужина. Кто знает, насколько поиски затянутся…

Юноша хмыкнул.

— Чудеса! А по-нашему это как? У нас нет этих самых часов. Как узнать, когда семь?

Прохор почесал затылок.

— Так ить… Даниэль? — Король посмотрел на мастера.

Тот поднялся со стула и подошел к окну.

— Думаю, как только солнце начнет прятаться за горные пики, так и семь. Примерно.

Государь подошел к другу и положил ему руку на плечо.

— Как ты смотришь на то, чтобы создать первую в Королевстве часовую мастерскую? Надо чувство времени прививать повсеместно, а то все по петухам.

Изобретатель согласно кивнул.

— Вот покончим с душегубом, и я тут же местным кузнецам дам необходимые чертежи, а как все будет готово, приступим к сборке, — Он потер ладони. — Ох и разорю я казну!

Фон Шпигель закашлялся.

— Она и так пустая. Мне еще думать надо, чем гвардейцам платить. Им жалование за два года должны. Ума не прилажу, на что они живут?

— Деньгой поможем, — пообещал Прохор. — Мы с собой всегда сундучок имеем. Он у нас на корабле, что стоит в Тихой заводи.

— Корабль? — удивился Тристан. — В Тихой заводи? Да там полторы лужи в дождливый день. Откуда там судну взяться?

— У нас не простой корабль, — ответил мастер, — а летучий.

— Какой?! — в один голос спросили Тристан и фон Шпигель.

Даниэль махнул рукой.

— Забудьте, долго объяснять. Потом все сами увидите. А теперь обедать. На пустой желудок важными делами не занимаются, поскольку все мысли будут только о еде. А кому-то и поспать не помешает, да, наместник?

Тот кивнул и потер глаза.

Едва стрелки на королевских часах показали семь часов вечера, троица покинула таверну и направилась в сторону городских ворот.

Солнце, как и думал мастер, спряталось за горную гряду, а с запада ветер нагнал тяжелые свинцовые тучи, что нависли над Фрилфастом и его окрестностями, как топор палача над осужденным на смерть. Холодный порывистый ветер гулял по безлюдным улицам города, где спокойно себя чувствовали только бродячие собаки да отряд гвардейцев, находящийся в патруле. Весть о новом убийстве облетела город в считанный миг, и жители наотрез отказались выходить на улицу, чем, собственно, сорвали второе выступление балагана, хозяин которого лил горючие слезы. Вчерашним показом он только-только отбил дорогу. Знал бы, что такая напасть твориться в этих краях, носа не сунул. И в дорогу не соберешься, гроза надвигается.

Тем временем столичные гости прошли мимо циркового шатра под громкие вздохи писаря, и через пять минут оказались возле караульного помещения, где их встречал сам начальник гвардии.

— Смирно! Рады видеть вас в добром здравии, Ваше Величество! — гаркнул офицер и ударил каблуками.

Гвардейцы на стенах бастиона, освещенного сотнями масляных ламп, вытянулись в струну.

Прохор покачал головой.

— Ну я же просил без лишней официальности. Вот закончим дела, тогда и… Хм. Капитан, не будет ли у вас какой-нибудь кобылы и телеги? Надо посетить одно место, но путь неблизкий.

Будье кивнул.

— Найдем.

Он поманил к себе солдата, стоявшего в двух шагах, и что-то прошептал ему на ухо. Тот исчез, как оставленная без присмотра корзина на базаре, и появился через несколько мгновений, ведя под уздцы гнедую лошадь, запряженную в двухместную бричку. Естественно, Фрэд тут же занял себе место и сделал вид, что спит. Мастер покачал головой, но ничего не сказал.

— Спасибо, — поблагодарил Прохор офицера. — Вернем в целости и сохранности.

Государь с ловкостью циркового акробата влетел кобыле на спину, оставив сводное в бричке место мастеру. Тот смутился:

— Ваше Величество, королям не престало ехать верхом, да еще и без седла, когда его подданные удобно сидят на бархате.

Прохор повернулся к друзьям.

— Королям не престало лошадиный зад разглядывать, — и, причмокнув, тронул поводья.

Кобыла фыркнула и поплелась по дороге, ведущей вокруг огромного кукурузного поля, в сторону темного леса.

Мастер поднял откидной верх, чтобы хоть как-то укрыться от пронизывающих порывов.

— Точно в грозу попадем. Намокнем, продрогнем и умрем от простуды.

— Не сахарный, не растаешь, — бросил через плечо Прохор, пытаясь пригладить рыжие вихры, которые развевал ветер. — Да не так и холодно. Как в исподнем в снег нырять, так ты первый.

— Так то ж спьяну. Под хмелем я и не такое могу.

За разговорами друзья не заметили, как поле закончилось, и гнедая ступила в чащу. Кобыла фыркала и крутила мордой по сторонам, словно высматривала притаившихся в чаще хищников. Фрэд мирно посапывал, уронив голову на плечо мастера, который тоже спал одним глазом. Деревья шелестели листвой и пытались своими ветвями побольнее хлестануть наездника. Прохор ловко уворачивался, отмечая про себя, что трактом давно никто не пользовался. Дорога стала зарастать. Когда колея окончательно потерялась в потемках, начал моросить дождь, в одночасье сменившийся ливнем. И тут гроза вырвалась на волю. Первый раскат громыхнул так, что лошадь с испугу едва не влезла на осину. Глупое животное метнулось в сторону, в результате чего у брички, налетевшей на кочку, отвалилось колесо. Даниэль с Фрэдом свалились на землю, а Прохор успел повиснуть на толстой ветке.

— Что случилось?! — воскликнул ничего непонимающий писарь.

Мастер мгновенно оценил сложившуюся ситуацию.

— Приехали.

— А где дом кузнеца? — Фрэд посмотрел по сторонам.

Прохор спрыгнул с дерева и вытер ладони о штаны.

— До него еще около версты, если верить карте, что я видел в доме наместника. Похоже, дальше придется иди на своих двух, — Он пригладил намокшие под дождем волосы. — И желательно побыстрее, а то промокнем, заболеем и умрем, как нам напророчил Даниэль.

Фрэд совсем расстроился и стал шмыгать носом, а мастер тем временем разглядывал поломку.

— Я могу починить, но нужен топор. Тут надо-то выстругать два стержня, что соединяют обод со ступицей, хотя, чего я вам объясняю…

— Ну ты нас совсем-то за дураков не держи, — сказал Прохор. — Знаем, как колесо устроено. Доберемся до кузнеца, спросишь топор. Пошли.

— Пошли… — еле слышно простонал летописец и тут же угодил в колею, которая успела наполниться водой.

Сполохи молний освещали путь, а громовые раскаты, заставляя путников то и дело содрогаться, сотрясали округу. Сейчас лес напоминал чащу из страшных сказок, которые бабки рассказывают непослушным внукам. Того и гляди леший выскочит или какая иная нечисть. Фрэд втянул голову в плечи и прикрылся листом лопуха, надеясь укрыться под ним от дождя. Даниэль просто старался держаться под кронами деревьев, а Прохор вовсе не обращал на непогоду никакого внимания, ибо уже промок до нитки.

Примерно через полчаса путник вышли на большую поляну, которая уже успела зарасти чертополохом. Тракт уходил вправо, а слева от него во тьме вырисовывались три строения, в оном из которых горел свет.

Прохор на мгновение замер, осмотрелся и произнес:

— Ну вот мы и пришли.