Ледяной остров

ГЛАВА ПЯТАЯ

В подавленном настроении вернулась домой Ольга. Швырнув на диван сумочку, она задернула штору на темном окне и, сбросив туфли, по привычке с ногами влезла в стоявшее у письменного стола широкое мягкое кресло. Машинально выдернула из головы шпильки. Тяжелый пучок развалился две большие косы скользнули на спину. Ольга почувствовала, как сильно устала за этот сумасшедший день. Девушка долго сидела в раздумье. Двигаться больше не хотелось, но мысль о завтрашнем дне волновала Ольгу. Все ли они подготовили к испытанию атомных холодильников? Еще и еще раз она пыталась продумать все от начала до конца, но не могла. Другие мысли не давали сосредоточиться на предстоящих испытаниях, вызывали злость и возмущение. Днем, в разгаре работы, Ольге позвонил председатель комиссии, приехавшей из Москвы по заявлению Родионова, и попросил зайти. Оторваться от дела она не сумела, но кляуза Родионова, о которой узнала из разговора с председателем комиссии, так возмутила и расстроила ее, что продолжать работу с прежним увлечением она уже не смогла. «Спасибо еще Тане и Ашурбеку,-думала Ольга,-прямо перед ними стыдно-они все сегодня сделали за меня. Но хорош же этот Родионов! До чего дошел!» Ольге было так тяжело, будто кляуза была написана не на Трофимова, а на нее.

- Позвоню ему,-она протянула руку к телефону.

- Что-нибудь случилось? - спросил Алексей Петрович после первых же ее тревожных слов.

Ольга торопливо рассказала ему о беседе с председателем комиссии.

- Все знаю, Ольга Петровна. Зря волнуетесь, к вам это не относится,и, почувствовав, должно быть, что сказал не то, Трофимов со смехом добавил: - Заявление пустое, разобраться в нем нетрудно. Чудак этот Родионов, должно быть, написал спьяну.- Голос Алексея Петровича казался спокойным. Но в сдержанности Ольга почувствовала тревогу.

- Как он посмел?! - негодовала она.- Как можно быть таким непорядочным?

- Вас это удивляет?-тихо, с грустью ответил Алексей Петрович.- А меня нет. И давно. Ну, да стоит ли об этом говорить. Вы очень устали, Ольга Петровна? - переменил он разговор.

- По правде сказать, очень. А что?

- Да ничего особенного. Вечер сегодня чудесный,-неуверенно, словно не зная, что сказать, промолвил Алексей Петрович. Что-то нежное и радостное шевельнулось в груди Ольги. Она уже собиралась с духом, чтобы сказать, что она совсем не устала, но как-то растерялась, замешкалась, и Алексей Петрович, выждав немного, сказал: - Ну, ладно, желаю вам хорошо отдохнуть…

В трубке послышались короткие гудки.

«Что же это такое? - с досадой подумала Ольга, чувствуя, то краснеет,почему я так робею перед ним?»

Немного успокоившись, она выдвинула верхний правый ящик и достала тетрадь в черном переплете. Подержавшее некоторое время в руках, наугад раскрыла на середине. Одну за другой стала читать густо исписанные страницы.

19 мая. Ох, как трудно нам будет без A.П. Мне даже страшно. И не чуточку, а очень. Не представляю, как мы будем готовить холодильники без него. И вообще мне без него как-то неуютно. Хоть бы два слова написал чего-нибудь такого… А то О. П. Кирилловой. Что нужно сделать в первую очередь. Дальше идет сухой перечень заданий. И ничего больше…

28 мая. Всего 10 дней, как уехал в Москву А. П а мне кажется, что прошла вечность… Неужели он не вернется в Приморск? А впрочем, почему он должен сюда возвращаться? Сегодня Воронин сказал мне, чтобы мы заканчивали работу с холодильниками одни, без А. П. Он сказал еще, что А. П. могут от нас взять для выполнения особого правительственного задания.

Завидую я таким людям, как он! Вчера он был здесь, в Приморске, а завтра с той же энергией будет работать где-нибудь в Сибири. И что бы ни случилось, он всегда спокоен и выдержан. Почему я не могу так же? Ведь и для меня мои пробирки, колбы, реактивы и этот микрохолодильник дороги.

А оказалось, что это не все: вот он уехал, и я сразу раскисла.

Я понимаю, что это смешно. Чего, собственно, мне и раскисать-то? Что я для него? Такая же, как и все. За три года. что мы знакомы, мы не стали друг другу ближе, хотя одна мысль, что я его больше не увижу, для меня мученье. А для него смысл жизни - в работе, в делах, которым он отдает себя целиком.

И все же, мне кажется, я не права. Не может человек жить без личного.

Почему он всегда так сдержан со мной? Ведь может же он с другими шутить, смеяться. Наверное, я сама виновата. Ну, что я с собою сделаю, если дурацкая робость одолевает меня в его присутствии. Невольно ни о чем, кроме этих пробирок, реактивов и приборов,-будь они неладны!-не могу с ним говорить.

Вот Таня Березина. Молодец! С кем угодно, на какую угодно тему может болтать хоть год. И славно это у нее получается. Сегодня заходил к нам корреспондент из Москвы, Зарубин. Она его заставила краснеть, как мальчишку. А ведь в первый раз видит человека.

Она ворвалась ко мне с каким-то вопросом и, увидев постороннего, замолчала на полуслове, прикусив губу. Я передала Зарубина под опеку Тани.

Ох, как она была с ним бесцеремонна!

- Вы журналист? Вот бы никогда не подумала!-сразу же выпалила она. И тут же задала кучу вопросов: и давно ли он пишет, и почему она ничего не читала, и сколько ему платят и как платят - за строчку или просто оклад по штатному расписанию, и где он учился?.. И как задала! Ему оставалось только краснеть. Должно быть, очень робкий. Он к ней:

Татьяна Николаевна!- а она: Зовите меня просто Таня.

Я даже незаметно дернула ее сзади. А она только сверкнула озорными глазами и, повернувшись к нему, повелительно сказала:

- Идемте.

А вообще Танюша молодец! Мне кажется, если она полюбит, то не будет ждать признания, а первая это сделает и не даст человеку опомниться.

Когда Зарубин ушел, Таня забежала ко мне. Смешной.

Хочется посадить его на ладонь и погладить, как цыпленка. И вправду, Зарубин был похож на цыпленка. Из большого, не по размеру, крахмального воротничка, Как из скорлупы, торчит светленькая, почти желтоволосая голова на тонкой шее. Но он чем-то располагает к себе.

31 мая. Как я сегодня устала! И как незаметно пролетел день. Собрали и испытали 15 холодильников. Скоро повезем их к Гасан-Нури, опробуем в промысловых условиях. Он сегодня звонил мне. Переживает, что не выполняет план. Верит в наши холодильники, кажется, больше, чем я сама. Все ли правильно сделали? А вдруг что-то недосмотрели? Ах, как жаль, что нет А. П. Показать бы ему.

Сегодня была в ателье. Таня Березина сказала, что платье вышло здорово. Так и сказала: Здорово. И еще добавила:

Непременно понравится А. П.. А я, кажется, покраснела.

Все. Пора, Оленька, спать,-так бы, наверное, сейчас сказала мне мама. Ну что ж. Спать, так спать. Завтра воскресенье. Договорилась с девчатами поехать на пляж к Зеленому мысу.

2 июня. Да, теперь все ясно. В Приморск он не вернется. Хватит. Пора выкинуть из головы эту дурь.

3 июня. Никогда себе не прощу вчерашнего! Зачем я только пошла в театр? Когда Саша Родионов провожал меня домой, нам встретился А. П. Он шел, должно быть с московского вокзала. Я так растерялась, что не ответила на его приветствие.

Как хотелось взять его большую и сильную руку и прижаться к ней щекой.

До чего же гадко на душе?

А может быть, это и лучше. Пусть думает, что хочет. Ему, наверное, неприятно было бы узнать, что он для меня значит больше, чем все другие на свете. Еще, чего доброго, стал бы жалеть меня. Нет! Уж лучше пусть ничего не знает.

Пусть гадко на душе, но все равно хорошо, что он опять здесь. Опять можно видеть его.

Он теперь главный инженер вновь организованного треста «Морская нефть». Вот оно, правительственное задание - добывать нефть из-под морских глубин. Интересно, как они, как он решит эту задачу? Верю, что справится. Жаль только, что я ничем не могу содействовать его успеху.

Позвоню ему завтра, пусть зайдет в лабораторию посмотреть микрохолодильники. А то вдруг мы сделали что-нибудь не так. Подведем Гасан-Нури и сами опозоримся. Нет. Сама звонить не буду, попрошу Таню.

5 июня. Слушала Пиковую даму. С Таней и Зарубиным. Это он купил билеты. Чудак! Должно быть, стеснялся пригласить одну Таню. Купил три билета и Таню пригласил через меня. Сегодня он не казался мальчишкой. Оказывается, в этом виновата Таня. Это она успела уже заставить его приобрести костюм по росту и нормальную сорочку. И молодец! Ее стараниями он превратился в элегантного молодого человека. И стал гораздо солидней. Но с ней определенно что-то творится. Сегодня она не щебетала, как обычно. Должно быть, он ей очень нравится. Рада за нее. Он и правда славный. Прекрасно знает русскую и западную литературу.

А как интересно рассказывает о Бальзаке… Счастливые!

6 июня. Сегодня поссорилась с А. П. Глупо, но поссорилась. Недели две тому назад я заказала на заводе пять колонок для разгонки нефти. Утром мне позвонили с завода и сообщили, что три колонки готовы, а остальные завод изготовит поздней, так как у него есть более срочные заказы. Проехала на завод. Зашла к главному инженеру Штанько, у которого в это время сидел А. П. Должно быть, вид у меня был не особенно дружелюбный, так как не успела я закрыть за собой дверь, как Штанько меня спрашивает:

- Что случилось?

А я ему:

- На каком основании вы вернули мне заказ на две колонки?!

- Основание,- говорит он,- простое: имеются более срочные и более важные заказы треста Морнефть, а вам придется обойтись пока тремя колонками.

- И в самом деле, Ольга Петровна,- вмешался в разговор А. П.,- вы вполне обойдетесь тремя колонками, ведь вы еще можете работать на старых.

- А почему это вы решаете за меня, могу я обойтись или нет? - ответила я резко, сама не зная зачем.

- Я не за вас решаю, я знаю состояние вашей лаборатории,-ответил мне А. П. и продолжал: - А нам нужно срочно укомплектовать аппаратурой отряды морской разведки. И мне кажется, вы зря волнуетесь, Ольга Петровна.

Его спокойствие окончательно вывело меня из равновесия. Вместо того, чтобы действительно утихомириться и уйти, я еще больше раскипятилась и стала говорить черт знает что, под конец сказала ему страшную глупость:

- Вашей морской нефтью еще и не пахнет, мне надо исследовать реальную нефть!

- Ею никогда и не будет пахнуть, если все будут помогать нам так, как вы, Ольга Петровна,- и в голосе А. П. появились какие-то новые, металлические нотки, которых я никогда раньше не замечала.

Ох, и дура же я!

И если бы А. П. был один, я бы не задумываясь, извинилась, но глупая гордость помешала мне это сделать при Штанько. Я выбежала из кабинета, не сказав больше ни слова.

И чего я упрямилась? А. П. тысячу раз прав. Мы можем еще работать на старых колонках.

Какая я все-таки в сравнении с ним плохая! Когда Таня попросила его проверить холодильники, он немедленно приехал и возился с ними почти три часа. По его предложению мы изменили соединения в электроаппаратуре, повысили вольтаж, и микрохолодильники стали работать лучше, теплопоглощение увеличилось вдвое. Теперь я в них уверена. И вот как я ему отплатила! А ведь сейчас ему, должно быть, очень трудно. Надежда Ивановна говорила мне, что он спит всего по три-четыре часа в сутки. Завтра же пойду к нему и извинюсь за все, за все!

8 июня. Так мне и надо! Я не спала всю ночь. Наделала глупостей, а теперь мучаюсь. Вчера хотела пойти в Морнефть и извиниться перед ним, но не решилась.

А сегодня встретила его на улице. Мы шли с Таней и почти столкнулись с ним. Я опять растерялась и не могла сказать ни слова. А. П. разговаривал и шутил с Таней так, словно меня и не было рядом. Хороша бы я была, если бы полезла к нему со своими извинениями. Да и к чему извиняться?

Надо же иметь гордость.

9 июня. Сегодня встретила Родионова. Опять объяснялся в любви. Это у него, очевидно, вошло в привычку. Тане Березиной клялся, Гале Федоровой тоже. Любе Фроловой, Ане Крутиковой… Мне окончательно стало ясно, какой он истощенный человек. А ведь я его раньше считала неплохим. Как можно ошибаться в человеке! Почему он такой?

У него, кажется, нет друзей среди мужчин, кроме этого противного подхалима Белоцерковского. Но больше всего он ненавидит (да, именно ненавидит) А. П. Ненавидит за его талант, за его порядочность и, возможно, еще кое за что.

Он завидует любому чужому успеху, радуется любой чужой неудаче. Взять хоть бы сегодняшний случай. К нам зашел Зарубин. И как ему, бедному, не повезло! Его окатило масляным дистиллятом. Костюм, кажется, пропал. Но не это его расстроило. Когда он пытался отскочить в сторону, то споткнулся и уронил свою полевую сумку в прямок с кислым гудроном. В сумке были какие-то его рукописи и блокноты с записями. И вот Родионов, узнав от кого-то об этой нелепой истории, с злорадным смакованием пересказал ее мне.

И повозилась же Таня с пострадавшими бумагами! Почти все спасла. Зарубин все благодарил ее и стоял перед ней красный, не зная, куда девать свои длинные руки. И удивительно! Таня на этот раз не рассмеялась, как обычно, не начала подтрунивать над ним и, кажется, тоже чуть-чуть покраснела.

Ю июня. Закончили сборку сорока аппаратов. Через неделю повезем их испытывать на промысел Белые камни.

12 июня. Какое в этому году жаркое лето! Девчата в обеденный перерыв бегают в купальню. Надо будет что-то предпринять, чтобы снизить температуру в помещениях. А что, если в каждой лабораторий установить по микрохолодильнику? Нет, этого еще нельзя сделать, могут быть неприятные последствия. Надо сначала проверить наш способ защиты. А пока можно будет охладить помещения по методу А. П. Попрошу Ашурбека заняться этим делом.

13 июня. Звонил Штанько, сообщил, что две последние колонки готовы. Он сказал: Скажите за них спасибо А. П.: он в ущерб своим заказам настоял на изготовлении для вас этих колонок.

Еще одна приятная новость: наша лаборатория передана тресту Морнефть.

Я чаще буду видеть А. П. Впрочем, не знаю, хорошо ли это. Встречи с ним и приятны и мучительны. Со мною он так сдержан и холоден!

14 и ю н я. А. П. и Сорокин,- какие они разные и в то же время не такие, как все.

К А. П. большинство людей относится с уважением, и я, пожалуй, не ошибусь, если скажу, что не просто с уважением, а с любовью. Правда, есть люди вроде Родионова, которые ею ненавидят: Но это люди непорядочные, и их неприязнь к А. П. лишь подчеркивает хорошее и высокое в нем.

Совсем другое дело Сорокин. Я не слышала, чтобы о нем кто-нибудь плохо отзывался, но и нет людей, которые им восхищаются. Все в нем в меру. И не больше и не меньше.

И этим он, я бы сказала, неприятен. Он словно не живет, а наблюдает жизнь со стороны.

И потому-то удивительна дружба этих людей. Говорят, что в первые годы после войны они очень дружили. Сейчас разная работа, разные интересы, очевидно, несколько разъединили их. Но хорошая мужская дружба у них осталась.

Какая я чудачка! Рассуждаю о порядочности, а сама поступаю нехорошо.

Сегодня после работы я сидела на берегу моря в Приморском парке. Читала. Вдруг вижу-идут А. П. и Сорокин.

Не заметив меня, они сели совсем близко. Мне следовало встать и уйти, а я осталась. А. П. интересно рассказывал о своей поездке в Москву. Потом молча курили. Сорокин почти ничего не говорил. Он лишь задавал А. П. вопросы.

А. П. время от времени набирал в руки камешки и, как мальчишка, кидал их в воду.

- В детстве я любил прыгать вниз головой вон с той скалы,-неожиданно после длинной паузы заговорил А. П., показывая на утес, повисший над морем.

Сорокин с сомнением покачал головой.

- Не веришь?-с мальчишеским задором сказал А. П. и встал.- Идем прыгнем.

Сорокин нехотя пошел за А. П.

Я не на шутку испугалась. Но мне было интересно посмотреть. Хватит ли смелости у Сорокина прыгнуть с такой высоты. Однако неудобно было оставаться дольше, и я ушла в глубь парка. Вскоре я вернулась. Они снова сидели над обрывом: А. П. с мокрой головой, а у Сорокина действительно, должно быть, не хватило духу. Голова его была суха, Я поздоровалась. Сорокин любезно подвинулся, уступая мне место рядом с А. П.

- Нет, спасибо,-сказала я,-хочу прыгнуть в море вон с того утеса. Мне не терпелось увидеть, какое впечатление это произведет на Сорокина. Я была уверена, что он побоялся дрыгать вместе с А. П. Не хотите ли тоже попробовать?-добавила я. Но он в ответ лишь недовольно глянул на меня двоими белесыми глазами.

На мне был купальный костюм, и я, отойдя за большой камень, сбросила с себя платье. Однако когда посмотрела с выступа утеса вниз, то пожалела, что похвалилась. С такой высоты я никогда еще не прыгала. Но отступать было поздно. А. П. подошел ко мне и сказал: -Может быть, не надо, Ольга Петровна?. И спасибо ему. Мужество вернулось ко мне. Я прыгнула. К счастью, удачно.

Когда я вновь поднялась на берег, Сорокин встретил меня злым взглядом. Вскоре он ушел, придумав какой-то предлог.

- Смелый вы человек, Ольга Петровна! - сказал мне А. П.- Сорокин и тот не решился прыгать с этого утеса. По правде сказать, я за вас очень боялся.-И он засмеялся.

- Я и сама боялась,-призналась я.-А что, Сорокина вы считаете храбрым человеком?

- Несомненно. Я пробыл с ним вместе около года на фронте, и труса он никогда не праздновал. И вообще, он хороший человек. Правда?

Я ничего не ответила, вспомнив взгляд, которым меня наградил Сорокин.

15 июня. Сегодня мне с утра захотелось посидеть на берегу одной. Взяв книгу, я отправилась за Приморский парк. Устроившись под скалистыми утесами, я любовалась морем, которое еще не совсем успокоилось после недавнего шторма. Кругом было тихо и безлюдно. Сюда редко кто заглядывает.

Но сегодня, часов в десять, недалеко от устья Каменистой, я заметила детей - девочку лет шести и мальчика лет десяти. Они играли, бросая в воду камешки. Мальчик не отходил от девочки, не позволяя ей приближаться к обрыву. Вскоре я увидела еще одного человека - инженера Сорокина. Он сидел да противоположном берегу. Ни дети, ни Сорокин меня не заметили. Чем-то заинтересованный, мальчик на время забыл про сестру, а она подошла очень близко к краю обрыва. На крутом склоне песок под ее ножками осыпался, и она, громко вскрикнув, покатилась вниз. Я поняла, что девочка упала в воду и ее может унести в море. Не подымаясь наверх, я со всех ног кинулась вдоль берега, намереваясь перехватить девочку в устье речки. Но опоздала. Девочку, а вместе с ней и мальчика, бросившегося ей на помощь, течением уже вынесло в море.

Я бросилась в воду. В платье плыть было неудобно. Перепуганная девочка крепко вцепилась в брата, а он, уже выбившись из сил, с трудом держался на воде. Это оказались дети геолога Королева - Витя и Лена.

Во всей этой истории меня поражает одно; почему инженер Сорокин, видя, что дети тонут, не ринулся их спасать? Что за трусость! А впрочем, он, возможно, и не видел всего этого. Когда я вышла с ребятами из воды, на берегу никого не было, Может, Сорокин ушел еще до того, как девочка упала в воду. На этом записи в дневнике заканчивались.

Ольга, обмакнув перо в чернила, записала:

16 июня. Завтра испытание микрохолодильников. Утром из Белых камней приезжал Гасан-Нури. Там все уже подготовлено. Очень хочу видеть А. П. Скорей бы наступал завтрашний день!