Ледяной остров

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

Было жарко… Давно уж открыли все окна в вагоне, но это не прибавило прохлады. Казалось, вместе с ветром в купе врывается сухое дыхание степи, по которой мчался поезд. За окном мелькали белые хаты, а потом снова, тянулись бескрайние просторы полей.

Аня Коробова, прижавшись к нагретому солнцем стеклу, смотрела на желтую стерню, а сама думала о море, соленый запах которого ощущала до сих пор.

Незаметно пролетел месяц, проведенный на черноморском побережье, в Балаклаве. Ане даже не верилось, что отпуск кончается и надо ехать домой. Море звало и не хотело отпускать от себя. Аня смотрела на степи, а видела безбрежное колыхание и яркую синеву воды, ощущала на себе соленые брызги, вдыхала запахи йода и свежей рыбы.

Нет, море ни забыть, ни разлюбить невозможно.

Невольно вспомнился Приморск. Не там ли родилась эта любовь к изменчивой, капризной, но всегда прекрасной громаде воды.

Да, Приморск. Как это все нелепо получилось тогда. Ошибка в чертеже. Как она могла так ошибиться!

Даже сейчас Ане стало не по себе. Она вскочила и прошлась по пустому купе-ее попутчики отправились в вагон-ресторан. Воспоминания были не из приятных: растерянный и удрученный Коля Муравьев, пострадавший из-за ее небрежности. А вот какой-то ускользающий взгляд начальника его торопливые сочувственные слова. Это он, Сорокин, избавил ее oт серьезной неприятности. Дал понять, чтоб она скорей уехала, и Аня послушалась. «Сбежала,»-уточняет внутренний голос.

Ветер швырнул в окно паровозную гарь, и Аня быстро подняла раму, радуясь, что можно сделать резкое движение, заглушающее на миг этот голос. Но он слышится вновь. Да, сбежала! Испугалась! Но вот почему? Аня до сих пор не может простить себе этого. Уйти вот так, просто, не разобравшись во всей этой истории. Не могла она скопировать совершенно другие цифры. Нет, здесь что-то не так.

«Теперь уже поздно ломать над этим голову,»- думает Аня.

Еще два дня - и ее ждет работа. И хорошо. Трудилась она всегда охотно, с душой. И в санатории отдыхала по путевке, которой ее премировали. Все как будто неплохо. Но, беря газету, Аня прежде всего смотрела: нет ли там чего-нибудь о Приморске, Ледяном острове. И часто встречала среди газетных строчек имена друзей - Ледяной остров был передним краем, и не удивительно, что вся страна интересовалась его судьбой.

Поезд остановился. Высунувшись в окно, Аня попыталась прочесть название станции, но против окна серела облупленная каменная стена с яркой, видимо, только что выведенной, надписью Кипяток. У входа в вагон проводник помогал подняться на высокие ступени полной женщине с большой корзиной. Вдоль вагона бегали мальчишки, предлагая пассажирам румяные яблоки.

Через пару минут, когда поезд уже отходил от полустанка, в купе протиснулась знакомая желтая корзина, а уже за ней, добродушно отдуваясь, вошла женщина.

Аня подвинулась на край скамейки, давая место новой пассажирке.

- Вы не беспокойтесь, девушка. Мне ведь недалеко ехать,- певуче проговорила женщина и легко, привычным движением подняла корзину на багажную полку.

Присев, она сняла с головы легкую пеструю косынку и стала обмахивать ею потное разгоряченное лицо.

- Ох, и жарко! - проговорила она и ласково улыбнулась Ане.

Девушке показалось, что с приходом этой женщины в купе стало как-то по-домашнему уютно. И сама она со своими толстыми, чуть тронутыми сединой косами, уложенными вокруг головы, была удивительно милой и уютной. Как все добродушные люди, она оказалась очень словоохотливой, и не успели еще Анины спутники вернуться с обеда, как пассажирка уже знала и имя девушки, и откуда она едет, и куда, и кем работает.

Отвлеченная от своих невеселых приморских воспоминаний, Аня с удовольствием разговаривала с неожиданной попутчицей.

- Значит, в Крыму была. Довольна, небось, и домой не хочется ехать?

- Не хочется,- созналась Аня.- Хоть и соскучилась уже и по работе и по дому, а все же с удовольствием побыла бы еще у моря.

- Да, а я скоро, наверное, забуду, какое оно, море. Тоже любила его. Была я на побережье в последний раз в сороковом году. Отдыхали тогда вместе с мужем в Алуште. Хорошее было время. Мой Илья неугомонный был. Все, бывало, таскает меня по скалам. На такую высоту заберемся, что и вспомнить страшно, а он только посмеивается: Это,- говорит,- для здоровья полезно. Да, хорошее было время,- с какой-то грустью повторила женщина.- А больше уж я по курортам не ездила. Не до того уж было. Да, видно, и не поеду.

- Ну почему же,- успокоила Аня,- еще не раз поедете. Будете опять по горам с мужем лазить.

- Нет. Не вернулся Илюша с фронта. Не дождалась. Вот и жизнь вся не так пошла, как думалось.

Аня с досады на себя прикусила губу:

- Простите…- прошептала она.

- Ничего,- тихо ответила женщина.- В жизни оно всякое бывает-и радость и слезы. Ты думаешь, я отчаиваюсь?

Нет. Живу. Работаю. Сынов воспитываю. Знаешь, какие у меня ребята… Старший - студент, в Ленинграде в технологическом учится. Инженером будет. Младший десятилетку закончил. На завод пока его определили. Думает тоже продолжать учебу. Нет, горевать мне просто некогда. А вот вспомнишь кода… тяжело все-таки.

- А куда вы сейчас едете?-решила переменить разговор Аня.-Простите, я не знаю вашего имени…

- Дарья Ильинична. А еду я домой. В Холмск, к ребятам своим. Заждались, небось.

- В Холмск…-в раздумье повторила Аня.-Холмск… Где-то я слыхала про этот город.

- Немудрено, что слышала. Город хоть и небольшой, а лучше, может, и городов мало. Я, например, его ни на какой другой не променяю,-с гордостью сказала Дарья Ильинична.

- Кто-то мне рассказывал,- Аня даже лоб потерла, стараясь вспомнить.

А Дарья Ильинична уже говорила о городе, о новостройках, о расширяющихся улицах.

- Вспомнила,- весело перебила ее девушка.- Ничего, оказывается, особенного. Просто мой начальник, еще когда я в Приморске работала, говорил, что он из Холмска. Вот и все.

- А как его звали? Городок ведь небольшой, может, и знаю.

- Сорокин. Илья Тимофеевич Сорокин.

Женщина страшно побледнела, судорожно глотнула воздух и голосом, вдруг охрипшим, сказала:

- Повтори еще. Как ты его назвала?

- Сорокин,- повторила изумленная Аня.

- Илья Тимофеевич? Ты не путаешь?-взгляд женщины не отрывался от лица Ани.

- Нет, конечно не путаю. Вы его знаете?

- Господи, неужели он! - прошептала Дарья Ильинична.

- Кто он?

- Скажи,- голос женщины прерывался от волнения.- Он, Сорокин, ничего не говорил о семье?

- Семья у него погибла при бомбежке в сорок первом. Это я хорошо помню- Он говорил, что узнал о своем несчастье, когда вернулся с фронта в сорок пятом. Все у него погибли: и жена, и отец, и двое детей.

- Как же так получилось? А я-то…

- Вы его знаете? - снова спросила Аня.

- Как же мне не знать своего Илью, мужа своего, милая ты моя девушка. Какую радость ты мне сообщила!-Дарья Ильинична, не стесняясь, вытирала хлынувшие слезы.- А он и сейчас там? Когда ты уехала из Приморска? Вдруг и его там уже нет,-всполошилась она.

- Я работала в Приморске год тому назад. Но Илья Тимофеевич и сейчас там. Подруги мнe писали. Только он с машиностроительного завода перевелся в трест Морнефть. Слыхали, наверное, там в море Ледяной остров построили?

- Да, да. Еще бы не слыхать. Ребята мои об этом без конца твердят. Так, значит, он там?

- Там. Конечно, там. Но только… Дарья Ильинична, как же так получилось, что Илья Тимофеевич вас и всю семью погибшими считал? Ведь он же сам ездил домой после войны.

. - Да это вполне возможно. Меня в то время в Холмске не было и детей тоже. Все считали нас погибшими. Только странно, почему же никто не сказал мне о приезде Ильи. Хотя и это не удивительно,- продолжала в раздумье Сорокина,- в сорок пятом там появилось много нового народу. Илья не говорил, сколько времени он пробыл в Холмске?

- Кажется, недолго. Точно не знаю.

- Боже мой,- радостно говорила Сорокина.- Вот сыны-то обрадуются! Анечка, ты ведь в Ленинграде живешь? Скажу старoму своему, чтоб тебя там обязательно разыскал.

- Это нетрудно, Дарья Ильинична. Ведь я в том же технологическом институте учусь, где и он. Только на вечернем отделений.

- Ох, какую же ты мне славную новость принесла, родная ты моя,- Дарья Ильинична порывисто обняла и поцеловала

Аню, всхлипывая, вытирала мокрые глаза и смеялась сквозь слезы.

- Мальчики ждут меня с этим поездом. Старший здесь на каникулах. Я тебя, Анечка, познакомлю с ними. Они хорошие ребята.

- Трудно вам, Дарья Ильинична, пришлось.

- Да сейчас уже все позади.

Дверь с шумом отворилась, и в купе вошли двое веселых после долгого обеда мужчин.

- Ого! У нас еще один пассажир. Нашего полку прибыло. Здравствуйте! шумно приветствовал один из них.

- Здравствуйте, люди добрые,- откликнулась Сорокина.

Она вся светилась радостью и оживлением.- Здравствуйте!

- Анечка, а зря вы такая несговорчивая. Не захотели составить нам компанию, а обед был что надо, пальчики оближешь.

- Спасибо. Я же сыта. Это вы готовы круглые сутки сидеть в вагоне-ресторане.

- Аня, а мы сейчас и вправду закусим,- Сорокина засуетилась над корзиной.

- Нет, нет, Дарья Ильинична. Я в самом деле не хочу.

- Думаешь, не успеем? Время хватит, до Холмска еще целый час. Поешь со мной ради такого случая.- И Сорокина выложила на белую салфетку жареную курицу, яйца, пироги.

- И вас прошу, молодые люди,- обратилась она к мужчинам.- Пирогами такими вас не угощали, и яблоки вот после обеда тоже хорошо.

Проводить Сорокину вышло все купе. Мужчины помогли сойти Дарье Ильиничне, вынесли ее корзину. Один из них, высокий, загорелый весельчак, на перроне исчез куда-то, а через минуту вернулся и неуклюже сунул в руки смущенной Сорокиной охапку полевых цветов.

Когда поезд скрылся вдали, старший сын Дарьи Ильиничны подхватил корзину и взял мать под руку.