Ледяной остров

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

- Я вам завидую, Виктор Николаевич, что вы сейчас отправляетесь на Ледяной остров,- сказал Сорокин, склонившись над эскизом пневматического вибратора.

- Почему?

- Там идет сражение, от которого, возможно, зависит судьба нашего треста.

- Вы преувеличиваете. Судьба Морнефти уже решена, и ничто и никто не может сделать нашу работу бесполезной.

Нехорошо хихикнул Осипов.

Сорокин ничего не ответил. Виктор Дубравин, надев морскую фуражку и перекинув через руку легкий плащ, обернулся к Сорокину:

- На Ледяном острове идет сражение не за судьбу Морнефти, а за выигрыш времени. Но этот выигрыш ничего нам не даст, если мы задержим проект «ПБУ-8». И если бы не эти новые подводные землесосы, которые сегодня надо пустить во что бы то ни стало, то я никуда бы не поехал.

- Ну что, Илья Тимофеевич, прослушали лекцию о том, что дважды два четыре, а не пять? - съязвил Родионов, когда Дубравин вышел.

- Да, но Виктор Николаевич прав.

- Конечно, он всегда прав,-ехидно бросил Родионов.- Не люблю я его поучающего тона.

- Александр Емельянович, ваша группа задерживает всю работу,- сказал вошедший в комнату Комолов.

- У меня срок завтра.

- У других тоже, но они закончили досрочно. Вы, кажется, тоже такое обязательство брали.

Комолов взял с полки чертеж и вышел.

- Старый дурак! - процедил сквозь зубы Родионов.

Сорокин, недавно перешедший работать в трест Морнефть, сразу заметил неприязнь Родионова к Комолову. И сейчас, будучи свидетелем неприятного разговора между ними, как ни в чем не бывало обратился к Родионову:

- Александр Емельянович, вы что сегодня вечером делаете?

- Еще не знаю. А что?

- Может, зайдем в ресторан? Посидим часок-другой.

Родионов удивленно поднял брови.

- Что, не хотите?

- Нет, почему же,-ответил Родионов, а сам подумал : Сорокин,- и вдруг ресторан. А впрочем, неплохо было бы этого дурня привлечь на свою сторону.. Я-то думал, он святоша.

Так началась дружба этих двух людей. Все видели ее благотворное влияние на Родионова. Его реже видели пьяным, он много работал. Проект скелетной группы не получил премии. Но жюри отметило целесообразность использования его для разработки одиночных морских месторождений. И теперь скелетная группа вновь вернулась к своему проекту. Большую помощь группе Родионова оказывал Сорокин. Он с увлечением работал над деталями проекта, заражая товарищей своей деловитостью.

Когда проект в основном был готов, он был рассмотрен техническим совещанием, созванным Трофимовым. Докладывал Родионов. Оригинально и разумно был решен вопрос облегчения стальной трехсотпятидссятаметровой каркасной башни. Несколько выше центра тяжести башня имела пустотелый тонкостенный сфероид. Верхняя, меньшая часть башни опиралась на него, а нижняя оказывалась как бы подвешенной. Башня закaнчивалась площадкой, на которой должно было находиться необходимое оборудование для бурения и эксплуатации нефтяных скважин и жилые помещения для людей.

В зависимости от того, в какой мере сфероид заполнялся воздухом башня могла либо плавать, либо опираться своими стальными башмаками на морское дно.

Не решен был вопрос лишь о монтаже башни. Собирать башню в порту или закрытой бухте из-за мелководности было нельзя. Для этого нужна была минимум двухсотметровая глубина. Таких глубоких, закрытых от штормов бухт ни в Приморске, ни вблизи его не было.

- Есть такое место,- сказала Березина.

- Где? Что вы имеете в виду?

- Порт Ледяного острова.

- Александр Емельянович, а зачем вы хотите бурить обязательно с башни, когда у наc есть самоходная буровая «ПБУ-8»? Пусть башня служит базой.

Одна за другой вносились поправки в проект скелетной группы. Вместо подводного нефтепровода для перекачки нефти Виктор Дубравин предложил установить подводные резервуары-ловушки, откуда нефть под напором столба морской воды будет самотеком поступать к танкерам и нефтеналивным баржам.

После изготовления чертежей подводной буровой «ПБУ-8» в доработку проекта Родионова включились почти все инженеры проектного отдела. Вскоре проект был утвержден. Решено было начать бурение на одиночном крупном месторождении, расположенном на большой глубине в ста километрах к востоку от Ледяного острова.

Однажды поздно вечером Трофимову, задержавшемуся в управлении, позвонил Винокуров и попросил немедленно приехать.

Проходя через вестибюль, Алексей Петрович увидел Родионова, который нес сверток с чертежами. Делая вид, что он не замечает Трофимова, Родионов, не повернув в его сторону головы, вышел. Алексей Петрович, постояв минутку, направился следом. На улице было пустынно и тихо. Трофимов оглянулся на здание управления треста. Светились только окна кабинета профессора Дубравина, да одно окно в нижнем этаже. «Должно быть, Виктор Николаевич вернулся с Ледяного острова,подумал Трофимов.-Нет, его окно рядом». Алексей Петрович подошел ближе и через просвет в неплотно задернутой шторе увидел Сорокина, склонившегося над чертежной доской. «Работяга, только со странностями,»-впервые сказал себе Алексей Петрович.

Винокуров встретил Трофимова приветливо.

- Извините, Алексей Петрович, я сейчас освобожусь. Закуривайте.-Он подвинул к Трофимову коробку с папиросами и углубился в лежавший перед ним исписанный листок бумаги, делая пометки.

Инженер потянулся к папиросам, но рука его застыла в воздухе. Рядом с коробкой лежала фотография. Вместо папиросы Алексей Петрович взял ее.

Что-то знакомое показалось Трофимову в этих светлых, словно выцветших навыкате глазах, но тут же ускользнуло. Трофимов прикрыл ладонью лицо, до боли сжав пальцами виски, пытаясь поймать что-то далекое, страшное. Ara. Вот… Темная непогожая ночь… Шквал минометного огня… Могильный холод перепаханной в боях, по-осеннему мокрой земли…

Винокуров, краем глаза следивший за Трофимовым, оторвался от работы. Когда тот отнял от лица руку и облегченно вздохнул, капитан спросил:

- Узнаете?

- Ну, конечно.

- Что конечно? Кто это, по-вашему?

- Сорокин. Или во всяком случае кто-нибудь из его родственников. Тут он очень молодой, совсем еще мальчишка. А глаза те же.

- Вы знали его юношей?

- Нет.- Трофимов еще раз взглянул на фотографию.- Ну да, это он. Эти глаза я на всю жизнь запомнил осенью 1944 года. Они иногда мне даже снятся.

Винокуров выжидающе посмотрел на собеседника.

- Осенью 1944 года,- после небольшой паузы продолжал Алексей Петрович,- выполнив боевое задание во вражеском тылу, я возвращался на свою сторону. При переходе линии фронта был ранен.

- Так, так,- выпрямился в напряжении капитан.

- Очнулся от страшной боли и первое, что увидел при вспышке ракеты и что запомнил на всю жизнь, были вот эти глаза, глаза Сорокина. Он и вынес меня, рискуя жизнью, к нашим окопам…

Трофимов, растревоженный воспоминаниями, замолчал.

- Да, лицо человека, особенно юноши, через четверть века сильно меняется,- как бы отвечая на свои мысли, задумчиво произнес капитан, снова углубляясь в работу.

А Трофимов, забыв о папиросах, долго еще вертел в руках пожелтевшую карточку, выжидая, когда Винокуров оторвется от работы. Наконец, тот нажал кнопку звонка.

- Отправьте это немедленно,-капитан передал написанное вошедшему Мамедову.

- Простите, товарищ капитан, за любопытство,- заговорил Трофимов, проводив взглядом Мамедова,- но как попала эта фотография к вам?

- Это длинная история. В свое время узнаете.- Винокуров взял из рук Трофимова карточку и сунул ее в ящик стола.

Алексей Петрович понял, что большего он сейчас не узнает, Понял также, что портрет Сорокина случайно был положен на стол.

- Да, Алексей Петрович, как работает новый инженер в лаборатории?-прервал размышления Трофимова капитан.

- Толковый инженер и работник деятельный. В лаборатории им довольны,сдержанно ответил Алексей Петрович. Мысль о портрете Сорокина, каким-то образом очутившемся в управлении госбезопасности, не покидала его.

Винокуров выдвинул один из ящиков стола и подал Трофимову два темных рулончика фотопленки.

- Не покажется ли вам это знакомым?

Инженер развернул один из рулончиков и, предчувствуя каую-то беду, стал рассматривать кадр за кадром.

На первом кадре был заснят разрез подводной самоходной буровой «ПбУ-8», на других кадрах были сфотографированы чертежи отдельных узлов «ПБУ-8». На второй пленке был заснят проект плавающей гиперболической башни Родионова.

- Наши чертежи.- Трофимов с немым вопросом посмотрел на капитана.

- Да, ваши, только побывали в чужих руках.

Трофимов долго сидел молча. Винокуров, словно не замечая Алексея Петровича, листал папку с бумагами.

- Откуда это? - спросил, наконец, Трофимов, снова беря со стола темный рулончик.

- С небес.- Капитан сунул папку в ящик и серьезно посмотрел на Трофимова.- Да, да! Именно с небес. Есть фотолюбители, которые ради развлечения снимают на пленку всякого рода проекты, чертежи. Потом привязывают эти пленочки к воздушным шарикам-зондам и пускают их в небо. Попутный ветер несет их через границу. Приходится принимать меры, чтобы они туда все-таки не попадали. Радиолокация - удобная вещь. Помогает.

Выжидающе посмотрев на Трофимова, капитан добавил:

- Значит, кто-то чужой имеет доступ к чертежам.

Ошеломленный Трофимов не знал, что ответить. Ему вспомнились и подслушанный на берегу моря разговор, и покушение на Ольгу, и смерть инженера Плужникова, и попытки залезть в его, Трофимова, квартиру, и, наконец, как из тумана, возник РОДИОНОВ с чертежами под мышкой. Неужели он? - кровь отлила от лица. Винокуров, наблюдавший за Алексеем Петровичем, заметил его волнение.

- У вас есть какие-нибудь подозрения? - спросил капитан.

- Нет, ерунда,-сказал Трофимов, а сам подумал: Не могу же я, не имея на то веских оснований, заподозрить Родионова. Возможно, то был сверток чистой бумаги.

- Скажите, Алексей Петрович, кроме ваших людей, кто-нибудь мог иметь доступ к чертежам?

- Чертежи самоходной буровой имеются на судоверфи, на машиностроительном заводе и в министерстве. А вот проект гиперболической плавающей башни мы еще не размножали, и, кроме наших людей, его никто видеть не мог.

- Вот это очень важно.- Сделав паузу, капитан указал на пленку: - Есть у вас что-нибудь похожее на это? Ну, какие-нибудь старые, ничего не значащие чертежи, которые можно было бы послать в качестве очередной посылочки на ту сторону? Найдется, надеюсь?

- Есть,- Трофимов не удержался от улыбки.- Во-первых, первоначальный проект Родионова, который он представлял на конкурс. Потом проект американской самоходной Юрской буровой.

- Подводной?

- Нет, надводной, хотя она сейчас и под водой.

- Как под водой?

- Опрокинулась при испытании и затонула.

Винокуров засмеялся:

- Давайте ее.

- Товарищ капитан, значит там не дождались этой посылки? - Алексей Петрович кивнул на пленку.

- О нет! Получили, только не это. Стараемся работать чисто.

- Но ведь это же черт знает что! Враг орудует у нас под носом, а мы… Эх!

Было ясно, какие чувства его обуревают.

- Все это не так просто, Алексей Петрович. Только в детективных романах нас, чекистов, часто изображают вездесущими, с легкостью раскрывающими все козни врага с самого начала его появления. Но умный и хитрый враг - не такая уж простая штука…

- Я не про то, товарищ капитан. Мы-то в Морнефти уж, кажется, знаем подноготную каждого. И вот-результат.

- Результат, к сожалению, неважный. Но ничего. Потерпите еще немного. Кажется, недолго осталось ждать,-многозначительно заметил капитан.Скажите, кого из новых работников вы приняли в проектный отдел за последние два месяца?

- Двух инженеров-подводников,-подумав, ответил Трофимов.- Это сослуживцы Виктора Николаевича Дубравина по Ленинграду. Он их хорошо знает.

- А еще?

- Еще?.. Еще Сорокин перешёл к нам с машиностроительного завода. Я его знаю с военных лет. Конец войны вместе дрались на фронте. Правда, в последние годы мы работали в разных местах. Хороший конструктор. Виртуоз.

- А до войны вы с ним встречались?

- Нет.

- Эти он помогал вам в изготовлении головок грунтовых трубок нового морского коллектора?

- Да.

- Первая серия головок была, кажется, неудачной?

Алексей Петрович, пораженный осведомленностью Винокурова, вопросительно посмотрел в глаза капитану.

- Или это не так? Я что-то в этом роде слышал.

- Нет, верно. Токарь ошибся в размерах двух деталей.

- Вы уверены, что это была ошибка токаря?

- До сегодняшнего дня - да.

- А сейчас?

- Сейчас - нет,- твердо сказал Трофимов.- Уж очень умная была ошибка. Не найди мы ее случайно, затянулась бы разведка морских месторождений.

- Вот и я не уверен, Алексей Петрович, что это была ошибка.

С неспокойным сердцем Трофимов возвращался домой.

Мысль о том, что среди работников управления орудует враг, а может, и не один, не давала покоя. Алексею Петровичу хотелось побыть наедине с самим собой. Он свернул к Приморскому парку.

Сидя на скамейке, перебирал в памяти людей, имевших доступ к чертежам. В нерабочее время бумаги хранились в опечатанных сейфах, а днем ими пользовались только работники проектного отдела. Значит, подлеца надо искать среди своих. Но кто? Виктор Дубравин, Комолов? Трофимов даже рассмеялся - настолько нелепым было это подозрение. Родионов? Вот за кого он бы не поручился. Илья? Интересно, что общего нашлось у этих людей?

Разговор с Винокуровым, загадочный мальчишеский портрет Сорокина, фотопленка с чертежами нового агрегата «ПБУ» и плавающей гиперболической башни - все это придавало новую, зловещую окраску длинной цепи чрезвычайных событий-от попытки злоумышленников залезть в его квартиру до последнего случая, когда Родионов унес домой чертежи.

И что означал вопрос Винокурова, встречался ли он, Трофимов, с Сорокиным до войны? Каково прошлое этого человека, его друга? Друга ли? Сорокин, рискуя жизнью, спас его от смерти. Предательство? История знает немало случаев, когда люди изменяли своим идеалам. Нет, это жестоко-подозревать так Илью, не имея на то веских оснований.

- Но кто же все-таки враг? - в сотый раз Трофимов задавал себе этот вопрос. Алексею Петровичу сделалось не по себе от мысли, что, может быть, каждый день он, встречаясь жмет ему руку. Трофимов невольно вытер ладонь о колено.

Устав думать об одном и том же, Алексей Петрович обвел взглядом гуляющих. Мимо, полуобнявшись, неторопливо шла пара. Девушка тихо смеялась, заглядывая в лицо своему спутнику.

Грудной смех девушки напомнил Трофимову о Кнрилловой, и сердце Алексея Петровича сжалось. Что она делает сейчас? Ольгу словно подменили. Сколько раз он пытался вызвать ее на откровенный разговор, узнать, что произошло, но напрасно,- все его предложения о встрече в нерабочее время она вежливо отклоняла, а на работе он редко видел ее с глазу на глаз. Определенно, она избегала его. Даже тогда, когда он приглашал ее по делу, она присылала вместо себя Березину, ссылаясь на занятость или находя другой предлог. За последнее время она осунулась, побледнела. Алексей Петрович с горькой улыбкой вспомнил вчерашний разговор с ней. Встретив Ольгу у старшего Дубравина, он попросил ее, когда она освободится, зайти к нему.

Определенного дела к Ольге не было, и Трофимов стал спрашивать, не нуждается ли в чем-нибудь лаборатория.

- Нет, спасибо,- сухо ответила Ольга, глядя куда-то в сторону.

- А людей вам больше не нужно?

- Нет.

- И палеонтологи не нужны?

- Обойдемся.

- А оборудования хватает?

- Да.

- Когда думаете перебираться на Ледяной остров?

- Скоро.

И это с того злосчастного дня, - Алексей Петрович вспомнил случай, когда Ольга внезапно вылетела в Москву, а вечером возвратилась в Приморск. Правда, об этом никто, кроме Трофимова, не знал. Ольга, появившись под вечер на Ледяном острове, сказала Байрамову, что необходимость в поездке отпала. Но Трофимов-то знал больше. Когда Байрамов сообщил ему об отъезде Ольги, он тут же вылетел в Приморск. Но опоздал. Он лишь издали увидел Ольгу. Она торопливо поднималась по лестнице в самолет, через пять минут улетавший в Москву. Трофимов подбежал ближе, но аэродромные служащие откатили от самолета трап, и машина, развернувшись, стала выруливать на взлетную полосу. А вечером он был немало удивлен, узнав от Байрамова, что Ольга отказалась от отпуска и осталась на Ледяном острове. Тут какая-то тайна,- подумал Трофимов и сам спросил:

- А как здоровье матери?

- Ничего. Спасибо.

- Оля! Ну что с тобой случилось? - не выдержал Трофимов сухих, односложных ответов Кирилловой.

Ольга резко повернулась к Трофимову и как-то странно посмотрела. Она хотела что-то сказать, но сдержалась; загоревшиеся было в глазах огоньки потухли, две крупные слезы покатились по бледным щекам.

Она повернулась и быстро пошла к двери, на ходу вытирая платком глаза.

Алексею Петровичу стало больно от этих воспоминаний.

Должно быть, и он изменился. Мать это давно заметила. Хоть она бы не переживала. А то ведь украдкой смотрит да вздыхает. Вчера словно невзначай спросила об Ольге.

Ну что он такое сделал? В чем провинился? Ох, как он хотел бы ее видеть!

Алексей Петрович встал и направился к выходу из парка.

- Сказал, рано придешь, и опять обманул,- встретила его сестра.

Трофимов улыбнулся:

- Извини, Мариша, задержался. А где малыш? Спит?

- Что ты! Уложишь его! Возится с Атаманом. Ты бы только посмотрел. Да вот и они, смотри.- Марина расхохоталась, показывая на открытую дверь. В комнату верхом на Атамане, вцепившись в его шерсть и повизгивая от удовольствия, въехал Андрейка.- Они ведь у нас друзья! Атаман от него ни на шаг.

Алексей Петрович, смеясь, подхватил племянника и высоко подбросил на руках.

Перед сном он решил немного погулять с собакой.

Он обошел прилегавший к дому сад и выбрался на безлюдную улицу. Пес спокойно шел возле ноги Трофимова, держа в зубах сложенный в несколько раз ременный поводок.

Неожиданно Атаман остановился, настороженно глядя в сторону вышедших из переулка двоих мужчин. Шерсть на спине собаки медленно подымалась. Хотя Атаман на улице никогда ни на кого не кидался и даже не лаял, Трофимов на всякий случай решил взять поводок в руки. Но не успел он нагнуться, как Атаман рванулся вперед.

- Назад, Атаман! - крикнул Алексей Петрович, но пес словно не слышал

На крик Трофимова прохожие обернулись, и один из них во весь дух кинулся к открытому подъезду на противоположной стороне улицы. В тот же миг Атаман бросился ему наперерез.

У самого подъезда дома Атаман сбил с ног прохожего, но тому удалось вскочить на ноги, юркнуть в дверь и захлопнуть ее за собой.

Когда Трофимов подбежал к подъезду, обезумевший от ярости пес кидался на дверь, стараясь открыть ее. С трудом Алексей Петрович укротил неожиданно озверевшего пса. Он боялся, как бы Атаман не бросился на второго прохожего, в растерянности стоявшего на противоположной стороне улицы. Но удивительное дело! Когда мужчина-это был Родионов-подошел к Трофимову, Атаман даже не повернул головы в его сторону. Он продолжал рваться к двери подъезда.

- Кто там?-спросил Трофимов, показывая на дверь.

- Сорокин,-Родионов боязливо косился на Атамана.

Каждый раз, когда Сорокин приоткрывал дверь, пес бешено рычал, стараясь вырваться из рук Трофимова.

Усилием воли Алексей Петрович удержал себя от того, чтобы рвануть дверь и спустить своего верного пса: Возьми! Как можно спокойнее он сказал:

- Подожди, Илья, я сейчас уведу Атамана домой. Совсем взбесился, скотина. Это с ним часто бывает,- солгал Алексей Петрович.- Искусал он тебя?

- Ерунда, пиджак порвал,-испуганно проговорил Сорокин.

Алексей Петрович торопливо вошел на веранду, позвонил Винокурову домой и попросил разрешения приехать.

- Ты куда, Алешенька? - встретила Трофимова в передней еще не спавшая Надежда Ивановна.

- Я сейчас вернусь,-Алексей Петрович поцеловал ее в щеку.- Ты не жди меня. Ложись.- А сам подумал: Все равно не будет спать, пока не вернусь.

В эту ночь Трофимов долго лежал с открытыми глазами, думая о случившемся. Часы пробили три. В окне брезжил рассвет.

- Атаман!-ласково позвал Алексей Петрович. В углу послышалась легкая возня, потом Трофимов почувствовал под ладонью жесткую шерсть собаки. Алексей Петрович погладил

Атамана по спине, почесал у него за ухом:- Молодец ты у меля, Атаман!

Атаман лизнул руку хозяину и отошел на свое место.