Ледяной остров

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Под колесами мягко шуршал асфальт. По пустынным ночным улицам Алексей Петрович доехал до порта. Дневной зной уже спал, но портовая набережная еще дышала жаром гранитных глыб, раскаленных за день солнцем. Слева в море уходил мол, прорезая темноту южной ночи золотым пунктиром огней. У причалов стояли громады грузовых судов. Одни из них застыли неподвижными темными силуэтами, возле других кипела работа: хоботы подъемных кранов то повисали над палубами, опуская в открытые пасти люков тяжелый груз, то поворачивались к железнодорожным платформам, чтобы взять очередную многотонную порцию и вновь опустить ее в необъятные трюмы.

Железнодорожные платформы и крытые вагоны двигались вдоль причалов мимо пришвартовавшихся кораблей.

Басистые гудки морских гигантов перекликались с певучими сиренами тепловозов. Людские голоса тонули в лязге железа.

Вдоль нефтеналивной эстакады стояли вместительные танкеры и баржи. Их тысячетонные отсеки наполнялись нефтью, бензином, керосином, смазочными маслами, горючим для дизелей и реактивных самолетов.

Небольшие, но проворные буксиры суетились между Морскими гигантами.

Силуэты кораблей у дальних причалов сливались с темнотой ночи, и лишь ряды светящихся точек-иллюминаторов выдавали их присутствие.

Выйдя из машины, Трофимов направился к молу, у которого стоял поджидавший морской катер. Выслушав рапорт старшины о готовности катера к походу, Алексей Петрович приказал отчаливать.

Катер рванулся вперед, оставляя за кормой кипящий поток.

Миновав последний огонек на молу, катер нырнул в темноту. Старшина, сидевший за рулем, включил мощные фары,-ослепительный сноп света надвое разрезал черную темень, узкой лентой заблестела уходящая вперед свинцовая гладь моря. Катер, вырвавшись на простор, со стокилометровой скоростью мчался на восток. В небольшой надпалубной каюте, прикрытой обтекаемым прозрачным пластмассовым колпаком, бешеная скорость, с которой мчался катер, не чувствовалась. Звук ревевших газовых турбин, скрытых за звуконепроницаемыми стенками, почти не доходил до слуха.

Трофимов напряженно думал. Из головы не выходила мысль о коллекторах. Почему они не действуют? И, как это он без обкатки отправил их в море. Зря поторопился. Странный этот Григорий Иванович, не мог сообщить, в чем там дело. «Коллекторы отказали в работе, ждем вашего приезда». Ну, ладно. Прибуду на место, разберусь. И с радиотелефоном у них что-то неладно.

Стало душно. Алексей Петрович открыл боковые иллюминаторы. Вместе со свежей струёй морского воздуха в каюту ворвался шум кипевшей вдоль бортов и за кормой воды.

А вдали уже виднелись огни отряда разведчиков.

- Что у вас тут случилось? - спросил Трофимов Королева, поднявшись на борт Краснодона.

- Не берут керн коллектора, Алексей Петрович. На скальном грунте еще кое-что подымаем, а там, где породы не очень крепкие, ничего не можем взять.

- Ну, а вы пробовали установить причину?-обратился Трофимрв к оператору Короткову.

- Пробовал, но не смог,- беспомощно пожал плечами тот.

Трофимов приказал спустить аппарат на морское дно.

Когда коллектор лег на грунт, Коротков передал в микрофон:

- Лаборатория, приготовиться! Начинаем бурить.

- Отставить! Будем бурить без анализа,- приказал Королев.

Прошло двадцать минут. Бур коллектора углубился на пятьдесят метров..

- Подымай,- коротко бросил Королев.

Когда рабочие извлекли пустые грунтоносные трубки, Королев с досады выругался.

- Вот каждый раз так, Алексей Петрович.

- Сейчас попробуем узнать, в чем дело,- ответил Трофимов.

Вместе с оператором он долго разбирал и осматривал коллектор. Было проверено все до последней мелочи, кроме головки грунтоносных трубок, которая ничем не отличалась от головки старых коллекторов.

«Что за чертовщина! Как будто все в порядке, а вот не работает же»,думал Алексей Петрович.

Он понимал, что если коллектор не будет работать, то сроки разведки растянутся еще на год-два. А этого никак нельзя допустить.

Несмотря на поздний час, экипаж корабля, лаборанты, рабочие-все, кто был свободен от вахты, обступили Трофимова. А он, вытерев ветошью масляные руки, сел на первый попавшийся предмет и задумался.

- Мне кажется, Алексей Петрович,- нарушил неловкое молчание Коротков,что причин может быть только две: или керн вымывается из трубок сильной струёй воды, или грунтоносные трубки при работе вращаются вместе с долотом и керн разрушается кернодержателем.

- Да, но откуда в трубках струя воды? Вращение же трубок исключено. Хорошо, проверим. Давайте головку трубок.

Через минуту рабочий бережно опустил на разостланный брезент злополучную головку. Трофимов быстро разобрал ее, но никаких видимых дефектов не обнаружил. Озадаченный, он смотрел на разбросанные детали.

- Собрать? - обратился к нему Коротков.

- Нет,- сказал, подумав, Алексей Петрович.- Есть у вас кронциркуль или нутромер?

Алексей Петрович тщательно измерил и записал размеры каждой детали. Затем быстро подсчитал что-то в блокноте и сказал:

- Вот оно что! Кажется, нашел.

Все насторожились.

- Есть у вас головки от старых коллекторов? - обратился Трофимов к Короткову.

- Есть.-Оператор кинулся в трюм.

Через пятнадцать минут вновь собранный коллектор вгрызался в морское дно. А еще через двадцать пять минут рабочие укладывали в деревянные ящики цилиндрические куски породы.

Алексей Петрович, облокотившись на поручни, мучительно думал, глядя на спокойную гладь моря. Странный случай с головкой грунтоносных трубок не выходил из головы.

К Трофимову подошел Королев.

- Хороший день начинается, Алексей Петрович.

Трофимов взглянул на восток. Из моря поднималось пурпурное солнце. Его первые лучи осветили надстройки корабля. Трофимов посмотрел на Королева. Жесткие усы геолога отливали золотом, исчезла недавняя озабоченность. В ярких лучах солнца широкое скуластое лицо казалось моложе.

Вернувшись в Приморск, Трофимов поехал на машиностроительный завод.

В кабинете главного инженера он положил на письменный стол тяжелую головку грунтоносных трубок.

- Что это? - Штанько удивленно поднял брови.

- Очень любопытная вещь, Остап Федорович. Из-за нее отряд морской разведки потерял целый день. Эта головка сделана на вашем заводе. Явный брак, а может быть и хуже.

- Да в чем же дело?

Трофимов молча разобрал головку, вынул закрывающий диск и уплотняющее кольцо и подал их Штанько:

- Прошу сверить размеры по рабочим чертежам.

Штанько вызвал Сорокина и попросил принести чертежи. Развернув на столе синьку, он стал сличать замеренные размеры. Алексей Петрович мрачно следил за Штанько.

- Странно. Ерунда какая-то. Это единственный экземпляр, Алексей Петрович? - руки Штанько нервно играла нутромером.

- В том-то и дело, что нет. Все такие.

- А что случилось, Алексей Петрович? - не вытерпел Сорокин.

- А вот то и случилось, что опозорились мы,- ответил вместо Трофимова Штанько.- Кто выполнял заказ?

Сорокин задумался, вспоминая. Затем, сверившись в записной книжке, сказал:

- Токарь Муравьев. Да, да. Муравьев Николай.

- Муравьев? Коля Муравьев? Это же наш лучший токарь! - Штанько недоверчиво посмотрел на Сорокина.

- Да, считается,- пожал плечами Сорокин.

Штанько пропустил реплику мимо ушей. Под молчаливыми взглядами Трофимова и Сорокина он взял дефектные детали, покачал их в руке, словно пробуя на вес, и отложил в сторону. Затем соединился с третьим цехом.

Через две-три минуты в кабинет вошел подтянутый юноша с открытым добродушным лицом.

- Твоя работа? - главный инженер подал детали.-А вот чертеж. Проверь-ка размеры.

Муравьев вынул из кармана кронциркуль.

- Не сходятся?

- Да, не сходятся,- озадаченно сказал Муравьев.- Только я не по синьке выполнял заказ.

- А по чему же?

- Видите ли, Остап Федорович,-вмешался в разговор Сорокин,-заказ был срочный, а светокопия нам задержала чертежи, и в цех мы дали копии на кальке.

- Я сейчас принесу,- и Муравьев быстро исчез за дверью.

- Значит, чертеж скопирован с ошибками,- сказал Штанько.

- Не может быть!-уверенно сказал Сорокин.-Чертеж был правильный.

- Трудно поверить, чтобы Муравьев ошибся столько раз. Случай исключительный.

Штанько замолчал, нервно барабаня пальцами по столу. Сорокин с рассеянным видом смотрел в окно. Потом подошел к задумчиво сидевшему Трофимову, с тревогой спросил:

- Алексей, неужели все корабли Королева вернулись в Приморск?

Алексей Петрович обернулся к Сорокину и, мягко улыбнувшись, успокаивающе ответил:

- Нет, все обошлось. Использовали старые головки. Пока работаем.

- Вот,- виновато сказал быстро вошедший Муравьев,

кладя на стол захватанную кальку.- Размеры правильные. Не понимаю, как я ошибся и на диске и на кольце.

- А кто из ОТК проверял? - спросил Штанько.

- Катя Грибанова, недавно выдвинутая на должность контролера, это ее клеймо,- ответил Сорокин.

- Выходит, Муравьев, что она положилась на тебя?

- Не знаю, Остап Федорович, как это получилось. Она всегда так строго проверяет.

- Подвели вы с ней и завод и трест Морнефть.

Муравьев опустил голову, глядя себе под ноги. Но тут же, взяв себя в руки, выпрямился и, глядя на Штанько, тихо сказал:

- Остап Федорович, я, конечно, очень виноват, что допустил такой брак… даже самому не верится, что так получилось, но только прошу, не лишайте меня возможности хоть немного поправить то, что я наделал,разрешите мне остаться на вторую смену и выточить эти детали… А наказание я готов нести любое…

Трофимов молча наблюдал за Муравьевым, не знавшим, куда девать свои руки. Алексею Петровичу понравился этот юноша с открытым умным лицом. Та злость, которая появилась несколько часов назад на виновника брака, незаметно сменилась другим чувством: Трофимову было почему-то жаль Муравьева.

Нa просьбу юноши Штанько сухо ответил:

- Иди работай. Оставаться на вторую смену нет надобности. Людей хватает.

Муравьев молча повернулся и направился к двери. Не дойдя до нее, он остановился, обернулся, собираясь что-то сказать, но не сказал и быстро вышел.

Наступило неловкое молчание.

- Зазнался парень, и вот результат,- нарушил паузу Сорокин.

- На него не похоже. Жаль парня, а придется наказать. Вы, Илья Тимофеевич, можете идти.

- И невеста его не меньше виновата,- сказал Сорокин, задерживаясь у двери.

- Какая невеста? - удивился Штанько.

- Ну эта, как ее, Грибанова…- Сорокин повернулся к Штанько, словно проверяя впечатление, которое на того произвели его слова.

Штанько с еле скрытой неприязнью посмотрел на Сорокина, и тот поспешил удалиться.

Когда за Сорокиным закрылась дверь, главный инженер повернулся к Трофимову:

- Вот видите, Алексей Петрович, как получилось. Но ничего, дело поправимое.

- Почему вы, Остап Федорович, не разрешили Муравьеву остаться на вторую смену?

- Ничего, пусть немножко подумает. Внимательней будет работать потом. А все-таки странный это случай.- Штанько, помолчав, добавил: - Вы хорошо знаете Сорокина, Алексей Петрович?

- Да. А что?

- Так, ничего. Мне кажется, людей он не любит. Странный человек…

- Ну, что вы, Остап Федорович! Вы его, наверное, плохо знаете. И работать он любит.

- Да. Специалист он хороший, дело знает и много работает. Вы, кажется, с ним вместе воевали?

- Да. В самом конце войны. Если бы не он, лежать бы мне сейчас в чужой земле… Только ведь ему не легко. В войну он потерял всю семью.