Ледяное небо Криона

Глава 2

Открыв глаза, Инесса увидела через лобовое стекло «Солариса», как над лесной поляной, совершенно пустой, вдруг начали проступать контуры чего-то сюрреалистического и довольно крупного, размером не меньше зерноуборочного комбайна. Хоть даже неспециалисту было бы ясно — этот агрегат по технической сложности на столетия опередил продукцию родного белорусского «Гомсельмаша».

— Макс… Меня перевели на более тяжёлые наркотики?

Бывший муж первым вышел из машины и открыл ей дверь.

— Хорошо поспала? Выходи.

Она отстегнулась и выбралась из салона. Размяла спину, затёкшую на неудобном сиденье.

— Ты видишь то же, что и я?

— Понятия не имею, что видишь ты. Передо мной четырёхместный челнок класса поверхность-орбита, хорошо знакомый по первому путешествию. Он доставит нас на борт космического корабля, принадлежащего федерации Герум.

Инна посмотрела на него с сожалением.

— Когда ты мне рассказывал сказки о далёкой планете Аорн, думала, готовишься стать писателем-фантастом, если придётся бросить авиацию. Оказывается, ещё до нашей свадьбы начал сходить с ума… Боже! От кого я родила.

Присутствие космического летательного аппарата не пробило стену непоколебимого упрямства.

«Агент Смит» наблюдал молча, оставаясь по другую сторону корейско-российской малолитражки. Лицо под тёмными очками не выражало абсолютно ничего.

А могло бы, подумал Макс. Женщина, бросившая мужа ещё в период беременности, потом тяжело заболевшая и висящая на шее бывшего тяжким грузом, всё равно смеет сыпать упрёками.

Даже не особо красивая. Сохранила стройную фигуру, истончившуюся из-за онкологии. Лицо если и выражало что-то, то лишь презрение.

Иногда бывает достаточно последней капли, и вот эта фраза «от кого я родила» именно ей и стала.

Максим почувствовал, что Инна ему не просто не люба — физически неприятна. Когда поправит здоровье и вдруг в благодарность распахнёт объятия, он её не примет.

Но…

Лёшенька и Даша!

Детки мои…

Вот их очень сильно будет не хватать. Всегда. Тем более, когда вырастут, услышат: папка вас бросил и сбежал. Мама и «мамадорогая» постараются.

Значит, нужно вернуться с Криона. А пока завершить начатое.

Челнок снизился и опустил трап.

— Поднимайся и заходи внутрь, Инна. Если там — деревенский нужник, с удовольствием уличишь меня в сумасшествии.

Когда за ними закрылся люк, «Смит» улёгся в одно из кресел, посоветовав следовать его примеру.

— Гражданин! Хоть вы можете объяснить, что здесь происходит? — желчно бросила Инесса, устроившись в своём кресле.

— Я не гражданин. Вообще не человек и даже не живое существо в вашем понимании. Я — робот.

— Ещё один с поехавшей крышей. Или мне самой пора садиться на галоперидол, чтоб убрать галюны. Надо же, космический корабль! Федерация Хера… Херувима. И мой бывший муж-тряпка в центре всей этой истории.

Она что-то ещё зудела сквозь зубы, когда лёгкая вибрация возвестила о начале полёта.

Обычно на орбите аппарат включал искусственную гравитацию. Макс догадался, почему «гражданин» на какое-то время оставил невесомость. Но даже свободное плавание не убедило упрямую женщину. Она только поймала улизнувший было парик с платком и нахлобучила обратно на голову.

Когда её накрыла крышка медаппарата, «Смит» заметил:

— Предполагаю, что решимость лететь на Крион у вас возросла.

— Остальных агентов вы точно так же вербовали — в безвыходной для них ситуации?

— А кто же покинет нормальный мир ради морозильника и воздушных авантюр?

Таков Герум. Нанять команду высококвалифицированных специалистов за дорого — не их стиль. Предпочитают отчаявшихся.

Стенка аппарата превратилась в дисплей, по которому побежали значки, после лёгкого движения «Смита» превратившиеся в русские буквы. И хотя текст напоминал потуги Яндекс-переводчика, проглотившего эпикриз на китайском и пытающегося изложить медицинскую абракадабру по-русски, смысл был очевиден. Разрастание раковых опухолей и метастаз остановлено навсегда. Но требуется время, чтобы удалить поражённые клетки и заместить здоровыми.

— Ваша любимая без сознания. Метаболизм ускорен до максимума, возможного при её организме, но для завершения процедуры потребуется около трёх земных суток, — отметил «Смит».

Максима дёрнуло слово «любимая». Тем более — из уст (или громкоговорителя) инопланетного робота.

— Не будем тратить их зря, Смитти. Слушай! Есть незавершённые дела на Земле. Надо перевести деньги на её счёт. Обеспечить коммуналку за квартиру — мне же в неё возвращаться. Предупредить, что на работу не выйду. Тёщу, чтоб три дня не искала дочь.

«Смит» кивнул и без слов шагнул к переборке, люк в которой вёл к спускаемому аппарату.

Немного странно, что в преддверии операции, которая в случае успеха изменит жизнь на целой планете, тратить дни на мелкие, совершенно будничные дела.

Для Инессы Францевны они пролетели как один миг.

— Что, это и всё? — буркнула она, выпрямляясь на кресле. — Ох, что-то есть захотелось.

— Прости, что тебе пришлось пропустить три завтрака с манной кашей в больнице. Лучше сними парик и проведи рукой по волосам.

— Волосам? Ты издеваешься?!

Тем не менее, повиновалась. И аж рот раскрыла от изумления, когда пальцы нащупали короткий ёжик.

— Аппаратура гарантирует, что ты полностью здорова. Даже близорукость и кариес ушли. Истощена, но скоро отъешься. Лёгкий перекус совершим на корабле, тем более над Беларусью сейчас ночь. Туалет за той переборкой направо.

— С детьми процедура закончится быстрее, — пообещал «Смит». — Больше нас ничто не держит, верно, Максим Олегович?

— Тебя — да. А меня… Что держало, то отпустило. Забей. Летим.

Дальнейшее не обошлось без проблем, «мамадорогая», несмотря на успокаивающие звонки бывшего зятя, заявила в милицию, что тот похитил её дочь из онкологической клиники и где-то силой удерживает. Злобной твари самой бы принять курс галоперидола, а отец её внуков который раз пожалел, что не присмотрелся к будущей тёще до свадьбы, иначе понял бы, в кого имеет шанс превратиться милая и нежная девушка, согласившаяся выйти за него.

Что сделано, то сделано. При ином выборе Лёша и Даша не родились бы. Поэтому экс-супруга получала пожизненную индульгенцию на любые выверты. А Максим — безразмерный запас прочности их терпеть. Но и неограниченное может исчерпаться.

«Мама может, мама может всё что угодно… Только с папой, только с папой не может жить», — переделал он песенку по КВНовской привычке.

Нет, на Аорне, особенно в Союзе, женщины вели себя более прямолинейно. Хоть и с ними не без проблем. Иначе остался бы с Хейшей, а не с Инной.

А ведь все особенные интимные таланты «сладкого Борюша» сохранились и по возвращении на Землю. Не пил, не гулял, мужчина романтической лётной профессии, при деньгах… Чего ей не хватало? Скорее всего, начнёт есть поедом любого мужчину, оказавшемуся рядом.

Когда корабль Герума покинул земную орбиту и потащился прочь из Солнечной, к скоростным межзвёздным трассам, у Максима возникло неприятное чувство, что на Земле, кроме близняшек, не оставил никого близкого. Переехав в Беларусь из России, всё равно жил как «шпион на холоде». Не мог раскрыться приятелям — кто он, даже про Африку не хотелось рассказывать. А если от приятеля отгорожен стеной, тот никогда не станет другом.

Лёша. Даша…

«Смит» изготовил их трёхмерные портреты. Можно сказать, детей в прошлом. Потому что, если удастся вернуться на Землю, они будут совершенно не такие.

Более того, Макс сам изменится! Его новая личность, экс-пилота с Денеб-14, потребовала нового внешнего вида. Что стоило подогнать документы под привычное лицо… Но «Смит» был неумолим. Видимо, искусственный интеллект, спланировавший эту операцию, заранее расписал роли. А подправить экстерьер не менее просто, чем сварганить удостоверение личности.

В результате исчез и «сладенький Борюш», и инструктор аэроклуба Максим Олегович Беглов. Новый образ украсился волевым подбородком. Волосы приобрели волнистость. Мускулы — дополнительный рельеф. От прежнего осталась лишь щетина: за хлопотами с отлётом не успевал бриться.

Конечно, дети уже через несколько месяцев забудут и лицо отца, и странную однодневную поездку в космос. Очень маленькие ещё. Инесса… Наверно, уже забыла. Хоть вернуть внешность Борюша с шрамом на правой щеке для техники Герума будет столь же легко, как отрастить оторванную руку. И гораздо быстрее, чем победить рак, разрушивший практически всё женское тело.

На третьи сутки полёта Макс смог, наконец, мысленно оторваться от Земли и полностью углубиться в сбор информации о Крионе.

Язык, слава богам, единый. Синтез нескольких языков с планет, откуда прибыли первые переселенцы. Пусть наполненный местными диалектами и жаргонизмами, но тебя поймут в любом анклаве. Довольно простой. Если обитатели Аорна шипели, то на ледяной планете были характерны свистящие звуки, особенно окончания. Литовцы и греки оценили бы, космический корабль называется «атоютос бостос». Атмосферный самолёт — «ветос бостос», потому что для летательного аппарата не придумали разных слов. Вертолёты и дирижабли там не прижились.

Имя, под которым он прибудет на планету, труднопроизносимо и для крионца, и для землянина, а шанс застать кого-то с Денеб-14 исчезающе мал. Максим несколько раз повторил вслух, чертыхаясь после каждой попытки: Депурвагулуш дан-мей Доп-Демуш-третий. И это не лорд какой-нибудь, вполне заурядный лётчик, намеревающийся получить найм на Крионе.

Имя «Макс» искусственный интеллект корабля перевёл на крионский как «оторва». Кроче, отвязанный сумасшедший, Мэд Макс, словно в американском боевике. Значит, к длиннющему имени надо прибавить реальное имя как прозвище. И под ним — наниматься, тем более спрос в наёмниках там имеется.

Планета, при всей экзотичности её климата, при ближайшем рассмотрении действительно была совсем не безнадёжной дырой. Куча полезных ископаемых, вне Криона отсутствующих в системе, добывается и продаётся военным Герума, затеявшим строительство боевых станций. Так что нет никакой изоляции и скатывания к пещерному существованию. Выращиваемой пищи хватает на прокорм сорока с чем-то миллионов или около того. Кроме добывающей промышленности там развито самолётостроение (кто бы сомневался), переработка нефти в авиационное топливо, производство лекарств и ширпотреба.

Ну и, коль есть чем поживиться, найдутся и желающие. На Крионе процветают себе четыре пиратских анклава вроде легендарной Тортуги в Карибском море Земли. То есть авиабазы для любителей лёгкой добычи. Перехватывают транспортные самолёты, вынуждают к посадке. Кроме того, делают дороже логистику перевозок, потому что владельцам грузовиков нужна скорость, чтоб уходить от пиратов, зачастую — охранное сопровождение. Либо платить отступные за безопасный транзит.

Именно благодаря повышенной смертности пилотов, от рук пиратов или из-за вынужденной посадки во льдах, сохраняется потребность в мигрантах.

Естественно, весьма интересовало, на чём придётся летать. Коль цивилизация деградировала, взлётно-посадочные полосы ледяные, хрупкие, Максим не без содрогания представил этажерки времён Первой мировой, на крайняк — 1920-х годов, с открытыми кабинами, причём на планете, где и у поверхности жуткий мороз… Нет, судбма смилостивилась, с открывшихся картинок дохнуло 1940-ми годами, а «Дакота», памятная по её последнему рейсу в Йемен, не сильно бы выделялась.

Устав от изобилия информации, Макс решил: пусть теперь бортовой компьютер напряжётся, и задал ему построить графики потепления, если отрубить сразу все климатические установки либо часть.

Результат ошеломил.

Одновременная остановка комплексов повлечёт повышение средней температуры планеты на один-два градуса в год, равный полутора земным. Довольно много, но существенное изменение климата наступит лишь через несколько лет, когда начнут отступать ледники, уменьшится отражающая способность поверхности планеты, рост температуры разгонится до трёх-четырёх градусов…

Стоп-стоп. Но что же случится с анклавами, кучкующимися у криогенных установок и выживающими только за счёт утечек тепла, отправляемого в космос?

Они погибнут.

Не будет тепла — не будет и продуктов в оранжереях. Населённой останется только приэкваториальная зона. Макс проверил: у Герума не имеется в той области космоса достаточных ресурсов ни прокормить брошенных на морозе, ни эвакуировать.

Интересно, кто принимает решения? Вряд ли «агент Смит» обладает собственным достаточно развитым ИИ. Он точно в контакте с сервером корабля. То есть поисковые запросы и задания — для него не секрет. Значит, «агент Смит» и те, кто за ним стоит, легко могут узнать, что Макс вскрыл основное содержания задания, куда более страшного, чем на Аорне.

Не просто страшного. Дикого. Он должен найти способ, как заморозить насмерть двадцать пять миллионов человек! Получив в качестве награды две килограммовых плитки золота, каждая размером примерно со «Сникерс»…

Оно — достаточно плотный, тяжёлый металл. Раз в двадцать примерно тяжелее воды. Оттого слитки невелики по размеру.

Ещё раз. Двадцать миллионов загубленных душ за два золотых батончика «Сникерс».

Они охренели?!

Первый порыв был — тихо саботировать задание. Высадиться на Крионе, полетать в полярном небе, собрать информацию, полезную, в том числе, самому себе. Затем развести руками: извини, старик, не смогла. А если и заработать удастся — тогда нанять что-то межзвёздное и самому удрать из западни, не полагаясь на благодетелей из Герума.

В конце концов, «Смит» не ринется на Землю — в отместку прививать раковые клетки Инессе и детям.

Чуть успокоившись, Макс запросил подробную информацию о криогенных станциях. И поразился — насколько её мало и в источниках Содружества, и у самого Герума. Только самые общие сведения.

Каждая содержит генератор, работающий за счёт управляемого термоядерного синтеза. Максимальная мощность каждого — колоссальная, чуть ли не десятки гигаватт в пересчёте на земные величины. На расстоянии примерно восьмидесяти километров от реактора в небо взмывают теплообменники, через которые идёт циркуляция охлаждающей жидкости. Остатки тепла, вытаскиваемые из атмосферы, и избыточное тепло реактора преобразуются в лучистую энергию, шурующую в космос. Нечто вроде лазерного луча. Только толстого.

М-дя… Тридцатый век развития техники, по хронологии Земли, а принцип охлаждения взят из двадцатого. Ну, наверно крионцам было виднее.

Из построенного ими массива в строю осталось менее трети установок, их работы вполне достаточно для поддержания температурного статус-кво. Если ледяной панцирь уменьшится хотя бы на четверть, планета будет неумолимо нагреваться, пусть медленнее, чем при полном выключении холодильников. Местное солнце Рахес горячее земного, и света от звезды падает больше, несмотря на увеличенный радиус орбиты Криона.

Один вопрос Максим всё же задал «Смиту», хоть мог сформулировать его и искину корабля. Справедливости ради, человекоподобное существо казалось более дружелюбным интерфейсом для общения с компьютерным разумом.

— Смитти, почему не сделать очевидное: перевести реакторы с охлаждения на обогрев? Не выбрасывать энергию в пространство? Быстрее согреем Крион.

— Идея действительно очевидная, — согласился киборг. — Но нереализуемая. Во-первых, криоустановки полностью автономны, с поверхности к ним не пробраться. Во-вторых, от них выходят кабели, реакторы обеспечивают электроэнергией заодно ближайшие поселения и шахты. Выключение или хотя бы сбой в работе — не только прекращение обогрева, но остановка всего, включая подачу воды и света в дома. Поэтому обитатели каждого анклава костьми лягут, но не дадут химичить с оборудованием, даже если пытаться пробурить какой-то ход к реактору. Пока не найден единый центр управления, криоустановки можно отключить только ударами с орбиты по теплообменникам. Что, как я вам объяснил, невозможно из-за Содружества.

— А другие варианты…

— Ищите! Вас система отобрала как одного из возможных кандидатов для миссии именно из-за нестандартного подхода к решению задачи. Возможно, вопреки начальным установкам заказчика, но, в конце концов, к его пользе.

Значит, машины допускают, что суть проекта мне понятна, и исполнять его тупо по их алгоритму не буду, въехал Максим. Похоже, намерены предоставить некоторую свободу действий… Посмотрим, что получится.

Идея саботажа ушла на второй план.

Сформулировав главный вопрос наиболее отвлечённо, он произнёс:

— Гибель жителей Криона из-за того, что выведенные из строя или хотя бы перенастраиваемые установки оставят анклавы без тепла и электричества, входит в число допустимых издержек?

— Допустимых, но нежелательных. Для вас, Максим, приоритетно сохранение жизни соплеменников. Что естественно. Мы мыслим прагматично и тоже не хотим игнорировать возмущение в гуманоидных мирах, входящих в Федерацию, а также растрату человеческого ресурса, ценного у будущей линии фронта. Если удастся сделать процесс регулируемым и плавным, не уничтожая анклавы, это к лучшему. Но чужие так или иначе истребят всех людей, а эвакуировать мы способны только малую их часть. Так что слово «варианты» прозвучало вовремя.

А если «варианты» не срастутся? «Смит» чётко дал понять: массовое вымирание нежелательно, но разрешено, если не найти иного способа согреть поверхность.

Дальнейшие копания в базах данных и вычисления, которые провёл искусственный интеллект корабля, показали безрадостную картину. Герум не собирается напрягать ресурсы для защиты человечества на Крионе.

Сооружаемые боевые станции задержат разведчиков-одиночек или небольшой отряд. Учитывая относительную простоту космических перевозок, доставить сырьё из других планетных систем, чтобы ковать оружие и припасы для достаточной обороны, было бы сравнительно не сложно. Ничего подобного не происходит. Работает один большой комбинат на орбите, кующий модули боевых станций и военных кораблей. Его расширение бессмысленно, он завязан на местную сырьевую базу. Издали привозится только высохотехнологическое оборудование, мизерная часть в общей массе продукции.

Гнев, обуявший Максима, когда обнаружился план геноцида, полыхнул с новой силой.

Как обычно, лидеры Федерации и её главной добывающей корпорации не хотят тратиться. Профинансировали орбитальный завод, и хватит. Пусть планета прогреется за счёт действий наёмников, купленных за два «сникерса», тем самым упростится получение ресурсов, аборигены привлекут переселенцев и превратят Крион в приграничную крепость. Пятьдесят земных лет на первоначальный этап вполне хватит. Нет — так нет.

Не до конца Макс усвоил позицию «Смита» и Герума. Вначале киборг говорил: вырубить все установки разом. Потом соглашался, что постепенно тоже можно. Надо полагать, они сами не определились и чисто по-русски решили «как выйдет — и ладно». Лишь бы срослось.

В итоге ситуация выглядит плачевно. Человечество того мира обречено. Или придут чужие завоеватели, не нуждающиеся в этой форме жизни, или «свои», то есть Герум, заморозят анклавы ради будущего потепления.

В общем, с заданием «средней степени опасности» Макс мчался прямиком в ловушку. Пусть ещё со скромной скоростью в сколько-то там сотен километров в секунду, постоянно ускоряясь. А когда выйдут за пределы Солнечной, она вырастет до многих тысяч скоростей света у Земли.

Днём позже «Смит» предложил поиграть в «Матрицу».

— Общие знания вы получаете, Максим. Давайте подумаем немного о навыках. Ваши таланты лётчика, любовника и стрелка из крупнокалиберного пулемёта на Крионе понадобятся. Но они недостаточны для выживания. Вы же смотрели на Земле фильмы про ковбоев и Дикий Запад? Пусть несколько карикатурно, они в какой-то мере давют представление об атмосфере фронтира. Грубость, хамство, брутальные манеры, агрессия в словах и поступках. Вы драться без оружия умеете?

— Так, не особо. С училища не приходилось вообще ни разу. Вы же знаете, у авиаторов не в почёте спорт с ударами в голову.

«Смит» кивнул. Правда, если компьютеры Герума изучили жизнь на Земле по американским фильмам, то видели, что в голливудских боевичках пилоты американских ВВС добросовестно дубасят друг дружку на ринге, вызывая неизбежные микроскопические кровоизлияния в голове. Как им после этого доверяют сверхзвуковой самолёт — лишь американскому богу известно.

— Значит, во время следующего отдыха вам закачивается блок знаний «Брюс Ли», а потом отработаем. Хоть места мало. И ещё вам придётся попрактиковаться в стрелковом тренажёре с обычным револьвером. Пулемёт Браунига в кармашке таскать затруднительно.

Попытка не удалась. «Смит» едва не уложил подопечного в медблок. Рукопашник Нео из «Матрицы» у Максима не получился вообще.

— Нервная система, а может сама натура ваша, не приспособлена к мордобойным искусствам. Давайте попробуем азы. Работу руками, основные удары, защиту, — критически окинув его взглядом, киборг добавил: — Анатомия человеческого организма не рассчитана на использование ног в качестве оружия. Даже мне, копирующему внешне человеческое тело, бить ногами неудобно, несмотря на повышенную гибкость сочленений. Пробуем!

Если в отношении рукопашного боя не получалось надеяться на большее, чем постоять за себя при встрече со столь же неподготовленным к драке, стрелковые навыки Максима оказались на высоте. «Для человека», — едко уточнил «Смит».

Морально опустошённый тоскливыми мыслями о грядущей катастрофе Криона, вдобавок получивший по ушам от киборга, Макс нашёл утешение в изучении авиатехники планеты.

Из всего возможного многообразия там выпускались и летали машины всего двух типов: транспортно-пассажирские самолёты и истребители. Ровно так же, как на судах в «Пиратах Карибского моря», цивильные перевозчики вынуждались таскать на борту вооружение, чтоб отстреливаться от воздушных разбойников. Тяжёлые трёх- и четырёхмоторные самолёты непременно сопровождались истребительным эскортом. Зачастую шли караванами из шести-восьми, отгоняя флибустьеров объединённым огнём из десятков стволов. Больше всего приглянулись мелкие двухмоторные модели, отдалённо напоминавшие британский де Хэвилленд «Москито» и возившие тонну-полторы груза.

Все величины в мерах Криона Макс тут же для себя переводил в земные.

Моторы — бензиновые поршневые, но авионика более современная. Вот! Даже спутниковая навигация уцелела от прошлых эпох. Умели люди строить на века. Мало того, что большинство навигационных космических аппаратов сохранилось, они до сих пор поддерживают высокие орбиты, не приближаясь к атмосфере.

Это вам не китайское качество!