Ларин Петр и Сокровище острова Корвид

Глава двадцать восьмая СОВЕТ ОТШЕЛЬНИКА

Ларин не знал, сколько времени он провёл без сознания. Когда он наконец открыл глаза, были сумерки. Петя мог различить только лишь силуэты — какой-то стул, проём в стене…

Сначала он долго не мог понять, где он и что с ним произошло. Все приключения последних дней смешались в одну кашу, и это казалось чем-то сродни кошмарному сну.

— Может, это и был сон? — сказал себе Ларин.

Ему и раньше часто снились кошмары, и самым счастливым мгновением было то, когда он просыпался и понимал, что все ужасы — это только лишь сон. Который кончился.

Но нет, это был не сон. Ведь сон приснился — и всё, и исчез навсегда. Всё плохое, которое в нём случилось, исчезает тоже.

Ларину очень бы хотелось, чтобы всё снова стало таким, каким оно было до этого путешествия. Чтобы, выйдя на улицу, он встретил улыбающуюся Соню, а Артём предложил ему сразиться в шахматы.

Но Петя понимал: это невозможно. Его друзья попали в плен к фон Иволу; что случилось с Артёмом, было вообще непонятно, а он сам…

Он сам по идее давно должен был очутиться на том свете. Неужели ему и в этот раз удалось удрать? Неужели фон Ивол его упустил?

А может, он умер, а это и есть тот мир?

Петя привстал и огляделся. Он лежал на каменном выступе, покрытом кучей какого-то тряпья. Рядом на маленьком столике, сооружённом из плоских камней, стояли старинный глиняный кувшин и незажжённая свечка. Нет, это было совсем непохоже на какой-то посмертный мир!

Ларин как раз подумал, что входа в эту пещеру он не видит, когда одна из стен вдруг раскрылась — почти как двери в метро. Петя увидел, что за ней кто-то стоял.

Он насторожился и приготовился защищаться, вполне, конечно, понимая, что ничего из этого у него скорее всего не получится. Но пришелец и не думал на него нападать. Подойдя поближе к Ларину, он его перекрестил и что-то сказал на непонятном языке.

«Наверно, это латынь», — подумал Петя.

Теперь Ларин мог разглядеть этого человека. На вид он был очень старым. Длинная борода клочьями свисала с его лица, закрывая глубокие морщины, но глаза казались очень живыми. Одет он был в какое-то странное чёрное платье, ужасно истрёпанное и местами протёртое до дыр.

— Кто вы? — спросил Петя.

Пришелец улыбнулся:

— О, я вижу, вы говорите по-русски! Очень приятно! Лет двести назад я от нечего делать выучил этот язык, но теперь, боюсь, его подзабыл — у меня так и не представился повод на нём с кем-нибудь поговорить.

— Но… — Петя решительно ни во что не врубался. — Где я?

— Вы на острове Корвид, — ласково ответил дедушка. — Надеюсь, помните, как вы здесь очутились? Кажется, у вас были проблемы с каким-то беловолосым мужчиной. Не знаю, из-за чего — сверху я не разглядел.

— А, это фон Ивол. Он злой волшебник.

— Что ж, тогда понятно, — бородач мягко улыбнулся. — Кстати, как вы себя чувствуете? Уже лучше?

— Ну, кажется да, — Ларин попробовал встать с постели.

Получилось это у него не очень хорошо, и дедушка настоял на том, чтобы Пётр снова прилёг. Вообще, этот человек сразу располагал к себе и вызывал доверие, хотя Петя после всего случившегося был убеждён, что он никогда в жизни не будет никому доверять.

— Вам лучше пока не вставать, — с заботой в голосе сказал дедушка. — Подождите немного, я принесу отвара из уйи. Думаю, после него вам полегчает.

Камень снова раздвинулся, пропуская бородача, и Петя оказался один. В пещере стало совсем темно, и поэтому Ларин с нетерпением ждал возвращения незнакомца.

Он появился очень скоро. В руке у него был глиняный кувшин, из горлышка которого шёл пар. Петя попробовал из него отхлебнуть, но зелье оказалось слишком горячим.

— Не дайте ему остыть, — сказал хозяин жилища. — Когда горячее, оно лучше помогает.

И действительно, после того как Петя сделал пару глотков, ему заметно полегчало. А когда кувшин был выпит до дна, настроение у Ларина сделалось вообще прекрасным.

— Может, пройдёмте в мою келью? — предложил незнакомец. — Там немного уютнее.

То, что он называл кельей, находилось прямо за камнем-дверью. Это была такая же пещера, но побольше. К тому же в ней горел костёр.

— Скажите, а… вы давно здесь живёте? — спросил Петя, усаживаясь на каменный топчан.

Ему, конечно, было очень интересно узнать, что это за странный человек, в гости к которому он пойал. Но спрашивать об этом прямым текстом было как-то неприлично.

Незнакомец, кажется, всё понимал и без вопросов:

— Вам наверняка интересно узнать, кто я такой и как сюда попал. Ну что ж… В моей истории нет ничего удивительного, но я думаю, она может показаться вам полезной и поучительной. Во всяком случае, во избежание ошибок, подобных моим…

Этот человек говорил очень высокопарным языком, который можно было встретить разве что в старых книжках, но Петю это совсем не раздражало.

— Ну вот, — продолжал он. — Моё имя — брат Бенедикт. Жизнь моя началась в одном из прекраснейших мест Сицилии, где я появился на свет… кажется, в 1523 году. Одним словом, давно это было, и, невзирая на то, что Господь наделил меня прекрасной памятью, точную дату я порой забываю.

Даже находясь ещё у самых истоков своего жизненного пути, я пытался решить проблему, бесконечно сложную и для умудрённого опытом старца. Сами мысли о том, что когда-нибудь мне суждено будет почить, не давали мне ни секунды покоя. Тогда я думал, что смерть в нашем, человеческом её понимании, есть величайшее из всех возможных наказаний Всевышнего. О, как я тогда заблуждался!

Моей мечтой было изобретение противоядия от этого ужасного зла. В древних книгах я читал о том, что некий великий мудрец смог получить эликсир бессмертия, но почему-то не воспользовался им. Что ж, теперь я понимаю почему.

Желание победить смерть привело меня в доминиканский монастырь, где я постригся в монахи. Там нам говорили, что самое страшное — это иная смерть, духовная. Но тогда я не придал этим словам большого значения — по своей бесконечной глупости.

Живя в монастыре, я продолжал мечтать об эликсире бессмертия. Если бы вы только знали, сколько долгих ночей — прекрасных ночей, которые могли быть отданы мной молитве или отдыху, — я провёл в своей алхимической лаборатории!

Сначала все мои опыты были безуспешными, но потом, по истечении двадцати лет напряжённого труда, та цель, которая стояла передо мной, была достигнута. Помню, когда эликсир уже настаивался, я был так измождён, что заснул в своём кресле. И во сне чей-то голос — теперь я не сомневаюсь, что это был голос ангела, — убеждал меня вылить плод моих трудов в канаву для нечистот. Но я его не послушался. И стал бессмертным.

Петя аж рот открыл от изумления. Раньше он тоже что-то слышал про этот эликсир, но считал, что все эти рассказы — дурацкие байки. Так он и сказал на экзамене по истории, и из-за этого чуть было не схлопотал тройбан. Но здесь, прямо перед ним, сидел человек, который его изобрёл.

— Скажите, а… Виделиус де Лавиол-ло — это… не ваше имя? — с опаской спросил Петя.

— Да, молодой человек, вы совершенно правы. Это моё мирское имя. Но, приняв постриг, я сменил его на другое.

— И вы… по-настоящему бессмертны?

— Увы, но это так, — грустно вздохнул брат Бенедикт.

— Честно говоря, я не верил в то, что вы есть, — признался Петя. — Мне даже тройку чуть было не поставили.

Услышав об этом, монах грустно вздохнул. И Петю это насторожило:

— Но… Мне кажется, что вы совсем не рады тому, что стали бессмертным. Хотя, наверно, вы самый счастливый человек на земле.

— Увы, молодой человек, вы заблуждаетесь, — твёрдо ответил брат Бенедикт. — Прожили б вы хотя б лет триста, тогда и поняли бы, что почём.

— Так это ведь здорово — долго жить! — воскликнул Петя. — А что, разве нет?

— Смотря сколько, — мудро сказал монах. — Первые лет сто пятьдесят мне действительно так казалось, а потом… Потом мне, честно говоря, стало очень скучно. И именно тогда я понял, что Бог придумал смерть по Своей мудрости. Но, впрочем, вы ещё слишком молоды, чтобы могли это осознать.

Петя с ним согласился. Понять такое ему действительно было нелегко.

— А как вы попали на этот остров? — спросил он.

— Меня сюда сослали по решению трибунала колдунов всех миров. После того как люди узнали, что я стал бессмертным, многие, самые старые и мудрые, меня просто жалели. Ведь жизнь здесь — это в некотором роде жизнь в тюрьме. Но закон есть закон, и я его нарушил. Потому меня сюда и сослали.

— Тогда понятно, почему вам не хочется быть бессмертным, — сказал Петя. — Ведь здесь же ужасно скучно.

— Нет, что вы! — удивился брат Бенедикт. — Здесь замечательное место. Можно успокоиться, сосредоточиться на молитве. Как только я стал бессмертным, я сразу же бросил свой монастырь и стал жить разгульно. Ведь мне не надо было уже ни о чём беспокоиться — или так казалось. Но мне это надоело так быстро, что… я чуть было с ума не сошёл от тоски, которая меня охватила. Тогда я покаялся и… попал сюда. И недавно Господь дал мне откровение, что, если я буду усердно молиться, Он дарует мне умереть. Лет через двести…

Ларина это удивляло всё больше. Неужели есть люди, которые добровольно пойдут сдаваться, чтобы их сослали в какую-то глушь?

— Ну а вы, простите за любопытство, как попали в столь пустынное место? — вопрос монаха оторвал Петю от раздумий.

Ларин рассказал свою историю. Брату Бенедикту он мог доверять на все сто. Да и чего уж тут теперь скрывать, когда всё так плохо закончилось…

Отшельник его внимательно выслушал не перебивая, но ничего не сказал. Казалось, он задумался о чём-то.

— Может, вы посоветуете, что мне теперь делать? — Петя решил обратиться к нему прямо, не кривя душой.

Почесав свою бороду, брат Бенедикт ответил:

— Видите ли, молодой человек, я так давно не думал о делах житейских, что… Вряд ли я смогу быть вам полезен.

— Но вы же наверняка знаете магию? — не отставал Петя.

— Да нет. На этом острове мне запретили колдовать — ну, кроме некоторых отдельных случаев, — и поэтому я уже всё успел подзабыть. Но дело, как мне кажется, даже не в этом. Просто… Не думаю, что вы сможете победить этого фон Ивола с помощью какого-нибудь сильного заклинания.

— И что ж мне тогда делать? — растерянно спросил Петя.

Брат Бенедикт не обратил на его вопрос никакого внимания и продолжал:

— Все могучие маги имеют защиту от большинства заклинаний. Для них не составит большого труда использовать эти заклинания против вас же самих. И это значит только одно…

— Что фон Ивол непобедим? — ехидно спросил Петя.

— Нет, молодой человек, не стоит делать скоропалительных выводов. Это значит, что бороться с ним надо безо всякой магии.

— Это как?

— Ну, скажем, попробуйте это.

Монах подошёл к стенке и снял с крючка какую-то вещицу. Это была рогатина, к которой присобачили кусок кожи.

— Вот рогатка, с помощью которой я охочусь на рябчиков, чтоб на Святую Пасху не остаться без мяса, — пояснил брат Бенедикт. — Если хотите, могу вас научить ею пользоваться.

Петя чуть не рассмеялся ему в лицо. Победить могучего волшебника фон Иво л а с помощью какой-то ерунды, которая сгодится разве что для войны с воробьями…

— Я вижу, моя идея вам не очень-то нравится, — монах как будто читал его мысли. — Что ж, решайте сами. Но вот, к примеру, обычный пастух Давид с помощью пращи смог победить силача Голиафа. Потому что Десница Божья была с ним.

— Ну ладно, я подумаю, — согласился Петя.

— Да-да, конечно, — ответил брат Бенедикт. — У вас ещё есть время — по крайней мере, до завтрашнего утра.

— А почему… до утра? — насторожился Ларин.

— Ну, просто, этот господин, который является злым волшебником… Он вас ищет по всему острову. Летая сегодня по своим житейским делам, мне было сложно его не заметить.

— Что ж, — сказал Петя, поразмыслив. — Если других вариантов нету…

Петя взял рогатку и, зарядив её маленьким камешком, выстрелил в пещеру. Получилось у него с первого раза не очень хорошо. Но когда брат Бенедикт дал ему пару хороших советов, Ларин быстро освоил эту нехитрую науку.

— Может, стоит заколдовать заряд? — спросил он у монаха.

— Ни в коем случае, — ответил тот. — Никакого колдовства! Я думаю, вы не знаете ни одного заклинания, от которого у вашего противника не было бы защиты. А вот простой камешек может стать для него роковым сюрпризом.

— У нас так говорят: против лома нет приёма, — сказал Петя, пряча рогатку в карман.

— Что-что? — брат Бенедикт не понял русскую пословицу сразу, но её смысл дошёл до него ещё раньше, чем Петя успел его объяснить.

Они сидели у костра до поздней ночи. Спать Пете не хотелось: за те сутки с небольшим, которые он провёл без сознания, парень успел выспаться.

Наутро монах предложил Ларину позавтракать. Во рту у него не было ничего уже целую вечность, и Петя согласился.

— Интересно, а чем вы здесь питаетесь? — тут же спросил он. — Наверно, у вас есть скатерть-самобранка…

— Нет, что вы. Только натуральное. Каша из колючек фейя, которые растут на этом острове, — прекрасная пища. И к тому же очень полезная. Вот, попробуйте.

Положив в рот ложку этой каши, Петя чуть не выплюнул её назад в тарелку. Большей кислятины он в жизни не пробовал.

— Вижу, этот вкус показался вам непривычным, — сказал отшельник. — Да, он действительно несколько резковат. Поэтому вам лучше есть эту кашу с зёрнышками ту. Они, наоборот, ужасно пресные.

Да, таким способом Ларин действительно смог покушать. Он брал пол-ложки каши, добавлял туда пару зёрен и одним махом проглатывал.

— Думаю, компот из местной черники вам понравится больше, — брат Бенедикт с улыбкой наблюдал за мытарствами бедняги.

Петя очень любил компот из черники, но как только он отхлебнул из кувшина, то чуть не подавился. Парню показалось, будто в рот ему напихали раскалённой ваты.

— И как вы питаетесь таким? — спросил он у отшельника. — Это ведь… уму непостижимо!

— Да что вы, — улыбнулся тот. — Я привык. Пожили бы на этом острове хотя бы лет сто, тоже бы привыкли. Я думаю, что ваша обычная пища тоже покажется мне сейчас невкусной. Эй, стойте, куда вы?

В пещере по-прежнему царил полумрак. Петя так истосковался по солнцу, что решил выглянуть наружу и отправился к выходу, завешенному какой-то тряпкой.

— Осторожно! — крикнул отшельник.

И очень своевременно. Когда Петя замер, он увидел, что стоит буквально в нескольких сантиметрах от края пропасти.

— Простите за мою забывчивость, но я так вам и не сообщил, что моя уютная келья находится на вершине скалы, — спокойным голосом сказал монах. — Здесь меня никто не беспокоит, кроме горных орлов, да и виды прекрасные.

«Вот те на», — подумал Петя. И тут же спросил:

— Но… как же вы сюда добираетесь? Ведь чтобы залезть на такую скалу, надо, видно, целый день потратить. А если сорвётесь…

— Нет, дня для этого будет мало, — сказал брат Бенедикт. — К счастью, мне разрешили иногда использовать мои старые колдовские навыки. Поэтому сюда я просто летаю.

Петя посмотрел на него с восхищением — летать без ковра-самолёта умели только самые продвинутые волшебники.

— А легко этому научиться? — спросил он.

Ответа Петя так и не услышал. Поток воздуха огромной силы вдруг ударил его в грудь, и он стал стремительно падать вниз.

Не прошло и секунды, как Петя очутился неподалёку от шлюпки — в той же бухточке, где совсем недавно его пытали.

Прямо перед ним стоял улыбающийся фон Ивол.

— Ну что, дружище, — весело сказал он. — Ненадолго с тобой мы расстались.

Ошарашенный Петя ничего ему не ответил.

— А как тебе понравилась моя новая воздушная ловушка? — спросил он. — Ты был всего лишь вторым, кто попался мне в руки с её помощью. Так что можешь гордиться.

Фон Ивол провёл своими щупальцами по белым волосам.

— Первые испытания моей начастираз-диралки прошли не совсем удачно, — подчёркнуто спокойным голосом продолжал он. — Там произошёл какой-то сбой. Но ничего — второй раз у меня, уверен, всё получится.

Волшебник медленно подошёл к Пете поближе, разминая на ходу руки. Самодовольная улыбка по-прежнему не сходила с его лица.

— Ну что, приступим! — сказал он. — Твоя смерть будет одной из самых мучительных в истории человечества. Так что готовься.

В этот миг фон Ивол посмотрел Пете прямо в глаза. Волшебнику казалось, что при одном упоминании о пытке у Ларина должны затрястись коленки. Но не тут-то было.

Петин взгляд излучал лишь твёрдую уверенность.

— О, кажется, ты смирился со своей участью, — удовлетворённо произнёс фон Ивол. — Ну что, может, хочешь сказать своё последнее слово?

— Да, — был ответ. — Я хочу вызвать тебя на честный поединок.

Фон Ивол чуть было не рухнул на землю от дикого, злого, безудержного смеха.

— Ты хо… хочешь вв-вызвать меня на поединок? — его всё ещё трясло. — Да я же тебя по стенке размажу!

— Посмотрим, — коротко ответил Петя.

Он сунул руку в карман и вытащил оттуда рогатку. К счастью, подходящий камешек удалось найти под ногами.

— Ты можешь использовать против меня всё, что хочешь, — сказал Петя. — Любые заклинания. У меня будет только эта штука.

Фон Ивола стал душить новый приступ смеха. Когда он немного отошёл, Петя уже стоял наготове.

— Ну что, — крикнул волшебник. — На счёт три я превращу тебя в улитку. Поехали! Раз, два, три. По…

Видно, он хотел сказать «Получи!», но не успел. Петя выстрелил первым.

Тогда он даже не думал о том, что выйти с одной рогаткой против могучего волшебника — это просто идиотизм. Он вообще ни о чём не думал. Он просто действовал — спокойно и сосредоточенно.

Выстрелив, Петя остался стоять на одном месте, закрыв глаза. Убегать куда-то не было никакого смысла — от фон Ивола разве убежишь? Так что Ларин понимал — или пан, или пропал. И лучше не дёргаться.

Открыв через минуту глаза, Петя с удивлением обнаружил, что с ним ничего не произошло. Он был готов к самому худшему — его ведь обещали превратить в улитку. Но он всё-таки остался Петей.

А вот фон Ивол…

Неподвижное тело волшебника лежало на траве. На его лице застыла всё та же противная улыбка. Только теперь она вызывала не страх, а жалость.

Камешек — о чудо! — угодил ему прямо в висок. И никакая магическая защита против него действительно не помогла.