Ларин Петр и Сокровище острова Корвид

Глава вторая КОЧЕГАР МИХАЛЫЧ

Предзакатное красное солнце отражалось от ровной глади воды, и зловещие блики образовывали полосу, идущую от лодки куда-то вдаль, за невидимый горизонт.

И вдруг поверхность озера чуть заметно зашевелилась. Ещё миг — и над ней показался трехметровый отросток — то ли лапа, то ли хвост. Ларин судорожно сжал арбалет, стрелы которого были пропитаны снотворным для драконов, готовясь к встрече.

И тут… На самом интересном месте…

— Ребя-а-ата, па-адъём! — в палату вошёл вечно ухмыляющийся вожатый Сергей Юрьевич. — Давайте-давайте, нечего дрыхнуть. Сегодня после завтрака на озеро.

Петя нехотя открыл глаза. Озеро… Какое тут озеро? Разве та лужа, что находилась километрах в двух от лагеря, за маленькой деревушкой Кудри, и куда вожатые иногда водили ребят, чтобы те не померли со скуки, шла хоть в какое-то сравнение с огромным и величавым Лох-Нессом, по водам которого сейчас плавала Соня?

Да, в лагере было даже скучнее, чем он мог себе представить. С утра до вечера ребята сидели чуть ли не взаперти — выходить за территорию «Дружного» им строго-настрого запрещали, а внутри делать особо было нечего. Не играть же с утра до ночи в карты?

Хотя многие занимались этим изо дня в день. Народ в отряде Ларина собрался не особо находчивый. У мальчишек были свои компании, у девчонок — свои. И все они развлекались тем, что подкалывали друг друга, но подкалывали так, что Ларина этим было не развеселить. К примеру, Петин сосед Ванька страшно гордился, когда в один прекрасный вечер намазал ручку двери девчоночьей палаты зубной пастой и кто-то, видно, испачкал ею руки — судя по истошному визгу, который раздался в том крыле здания.

Если бы Петя рассказал о том, какую классную шутку провернул он над Соней Тумановой, подкинув ей в тарелку улитку, все бы просто решили, что он рехнулся. Ведь никто из его «однопалатников» ни в жизнь бы не поверил, что такое возможно.

Ларин откинул простыню, и через миг был уже на ногах. Теперь ему предстояло самое трудное — заправить постель. Причём не как-нибудь, а очень аккуратно — так, чтобы покрывало лежало гладко и ровно. А не то Сергей Юрьевич устроит разнос.

Петя взял в обе руки непослушное покрывало и неумело бросил его на кровать, при этом стараясь расправить. С десяток большущих складок говорили о том, что эту работу ему придётся переделывать.

М-да, подумал он, а ведь на Фабрике Волшебства для того, чтобы убрать постель, надо было лишь прикоснуться к стене.

— Эй, Петька, у тебя, ваще, откуда руки растут, а? Видно, не из плеч, — тут же стал подкалывать его Ваня.

Вся палата весело рассмеялась.

На завтрак снова подали макароны с подгоревшим гуляшом — как и вчера, как и почти каждый день. Петя еле сдержался, чтобы не поднапрячься да не наколдовать себе чего-нибудь вкусного. Как-то раз у него даже получились чудесные блины с подливкой. Можно было бы попробовать повторить. Но тут он мысленно представил себе строгий взор завуча Егора Владимировича и отказался от такой мысли.

Ведь использовать магию на каникулах ученикам Фабрики Волшебства категорически запрещалось.

«Но если не блины, так, может, хоть кетчуп, — подумал Петя. — А то ведь есть эту дрянь невозможно».

«Ладно, — в конце концов решил он. — А вдруг завуч ничего не узнает?»

Он закрыл глаза, сосредоточился и произнёс заклинание, представляя перед собой гуляш, политый кетчупом. Так прошла одна минута, затем вторая…

— Эй, Ларин, ты что, рожать собираешься? — вожатый проходил мимо их стола в самый неподходящий момент.

Все засмеялись. Ларин обиженно надул щёки и взялся за еду.

Но как только первые макаронины попали к нему в рот, они сразу же были выплюнуты назад в тарелку. Из-за того, что Пете помешали, вместо кетчупа у него получилась какая-то ерунда — что-то вроде мазута. Во всяком случае, макароны с такой добавкой были совершенно несъедобны.

— Ларин, да жри ты нормально, блин! — толкнул его локтем Толян по кличке Шнырь из его палаты. — Хорош свинячиться!

Толя был низкорослым рыжеволосым мальчуганом, который очень любил показать, какой он крутой. Поэтому он даже говорил с этакой хрипотцой в голосе — думал, что так будет казаться взрослее и солиднее.

— Ну, извини… — растерянно пробормотал Петя.

Про завтрак можно было забыть. Есть очень хотелось, но… Только не макароны с мазутом.

Оставался ещё, правда, горячий компот. Но когда Петя протянул к нему руку, Ваня, сидевший справа, выхватил стакан прямо у него из-под носа.

— Э-э, слышь, куда руки тянешь, а? Я тоже компота хочу! — громко, так, чтобы все слышали, крикнул он, изображая на лице возмущение.

— Не тяни руки, а не то протянешь ноги! — тут же добавил Толян.

— Ребята, это мой компот… — промямлил Петя.

— Чего? Да ты свой выпил уже, урод.

— Да не пил я…

— Слышь, вали отсюда! Было ваше, стало наше! — и Ваня нахально ухмыльнулся перед тем, как отхлебнуть из стакана.

В ответ Петя лишь грустно вздохнул. Ругаться из-за таких мелочей ему не хотелось.

Но неприятности на этом не кончились. В дверях столовой опять замаячила грузная фигура Сергея Юрьевича.

— Та-ак, ребята, быстрее доедаем и пошли. На счёт три чтобы всё доели! — раско-мандовался он. — Раз!

Все, впрочем, и так уже справились с лагерным завтраком. Полная тарелка была у одного Пети.

— Ларин, а ты чего? — вожатый подошёл к нему.

Петя взял свою железную плошку и молча понёс её на стол с грязной посудой.

— Я сказал, доели! — заревел Сергей Юрьевич. — Ларина это тоже касается.

— Я не хочу, — безучастно произнёс Петя.

— Та-ак, взял и доел! Мужики должны хорошо жрать, чтобы быть крепкими, ясно?

— Да он не мужик, — пошутил проходивший мимо Ваня. И все опять дружно стали ржать.

— Я не хочу, — повторил Петя спокойно, но настойчиво.

При этом он молча вывалил приправленные мазутом макароны в бак для отходов.

Вожатый аж покраснел от злости. Сначала он даже не знал, что сказать в ответ на такую «наглость», но потом… Потом к нему вернулся дар речи. И ревел он, видно, минут десять.

— Все нормальные дети пойдут на озеро, а тебе наряд вне очереди, ясно, да? — такими были его последние слова.

Пете, конечно, не раз приходила мысль применить к этому крикуну какое-нибудь весёлое заклинание. Но он всякий раз себя сдерживал. В школе волшебства его учили, что обидчиков надо прощать. Даже если не очень хочется.

Сергей Юрьевич подошёл к лагерному завхозу Алексею Леонидычу и спросил, нет ли у него работы погрязнее. У Леонидыча такого добра всегда было сколько угодно. И для Ларина, конечно, тоже нашлось.

— Короче, пойдёшь вдоль столовой, и там будет домик такой маленький с трубой — кочегарка то есть, — инструктировал Петю вожатый. — Будешь там Михалычу помогать. И чтоб до обеда оттуда носу не высовывал, ясно?

Сразу за корпусом столовой виднелась большущая ржавая труба. Рядом с ней ютилась обветшавшая одноэтажная постройка, на правой стороне которой была маленькая железная дверь.

«Наверно, это здесь», — подумал Петя и постучал.

Никто ему не ответил. Ларин постучал снова, уже погромче. Но лишь стрекот кузнечиков на выжженной солнцем траве нарушал царящую вокруг тишину.

— Эй, есть здесь кто-нибудь живой? — крикнул он.

Вслушиваясь в тишину, Петя сам ответил на свой вопрос:

— Видно, никого нету.

Он уже собрался было обойти вокруг здания, чтобы, убедившись в отсутствии его хозяина, с лёгким сердцем отправиться восвояси, когда за дверью наконец послышался чей-то приглушённый голос.

— Э-э, кто это? Щас иду…

Пете показалось, будто его обладатель был чем-то болен или напуган. Когда дверь наконец открылась, перед Лариным предстал сам кочегар, лысоватый толстячок лет шестидесяти. Он странно посмотрел на Петю — как будто бы ждал на самом деле не его, а кого-то совсем другого.

Вид у него, надо сказать, был не ахти. Давно не мытые волосы торчали в разные стороны, на грязно-белой майке красовалось огромное жёлтое пятно, а на старых замусоленных штанах виднелась здоровенная дырища.

К тому же от этого мужика сильно разило перегаром. Судя по бурачному цвету лица, в плане выпивки он не любитель, а профессионал.

— Ну, чего тебе? — спросил он Петю.

— Да вот, вам в помощники прислали.

— А, в помощники… Да, хорошо, хорошо. Хотя… на кой мне такие помощники, а?

— Действительно, — радостно поддержал его Ларин. — Так что, можно идти?

— Да… Нет, подожди. Давай-ка мы с тобой… Ну, скажем, лопаты почистим.

Дело было явно не в лопатах. Просто, торчать здесь одному целый день кочегару не хотелось. Ларин прекрасно его понимал и в чём-то даже ему сочувствовал, но… Мужик был не из приятных.

Не успели они начать, как Михалыч предложил попить чаю. Когда они вошли в подсобку, Петя чуть было не упал в обморок. Такого затхлого воздуха он не встречал ещё никогда в жизни. Видно, кочегар никогда у себя не проветривал.

Михалыч воткнул в один из стаканов кипятильник, а себе налид какой-то серо-буро-малиновой жидкости из полупустой литровой банки. От одного её запаха Ларина чуть не стошнило.

— Ну чего, юнга, садись давай, — он кивнул Пете на трехногий стул, опускаясь на грязную кровать. — Тебя как звать-то?

— Ларин Пётр, — по привычке отрапортовал мальчик.

— А о…

Михалыч осекся на полуслове, и секунд пять его обросший щетиной рот был настежь открыт. Как будто бы ему сказали какую-то военную тайну.

— Погоди, а лампу-то я в котельной выключил, а? — через миг он уже пришёл в себя. — Надо бы посмотреть.

Когда Михалыч своей шаткой походкой поковылял к выходу, Петя услышал, как он вполголоса пробормотал: «Да, кто бы знал, кто бы знал».

— Ну что, Петька, как настроение? — спросил кочегар, вернувшись на своё место и одним махом опустошив стакан.

— Да так себе.

— А чего оно? Жизнь ведь у тебя молодая, не то что я, старик уже. Да, кстати… Вы там небось с пацанвой по лагерю бегаете, так это… Не видал здесь, чтобы люди какие ходили такие… ну…

— Какие такие?

— Ну… — Михалыч явно не мог выразить свою мысль, — странные, что ли.

— Да нет вроде бы.

Кочегар налил себе ещё. Он и так уже еле ворочал языком.

— Да, лю-юди, э… Н-ну, так, к-короче, ик, увидишь кого, св…вистни, да? На м-мо-рож… это… ну ясно, да?

Ларину было ясно только одно: пора сматывать удочки. Вряд ли этот пьянтос будет стучать на него, если он прямо сейчас убежит.

— Хорошо, — согласился он. — Ну я пошёл.

— Э-э… щас… поддддджи, — Михалыч снова налил. Увидев это, Петя тут же вскочил на ноги, и уже через миг он пытался справиться со щеколдой на железной двери.

Михалыч с вытянутой вперёд рукой попытался встать с кровати и схватить беглеца, но не тут-то было. Его туша грузно рухнула на пол, едва он сделал первый шаг. Ларин уже отодвинул заедавшую щеколду, и дверь открылась.

— Э… чч… чел-ловек в пппппер…чат-ках. Он с…стра…, — Ларин это услышал уже с улицы.

А когда он почти дошёл до столовского корпуса, на всю округу вдруг раздался страшный вопль: «АППРАМАТА РУУРИ!»