«Если», 2017 № 01

ИНТЕРВЬЮ
Сергей Зуев: КОРМЛЕНИЕ БРОНТОЗАВРОВ НА СЛОМЕ ВРЕМЕН

/экспертное мнение

/городская среда

/транспорт и логистика

/демография

Беседовал Николай ЮТАНОВ

Сергей Эдуардович ЗУЕВ

директор Института общественных наук (ИОН) РАНХиГС, ректор Московской высшей школы социальных и экономических наук (МВШСЭН), разработчик «Стратегии социально-экономического развития Москвы на период до 2025 года».

Современная политика развития города — когда принимаются решения, ортогональные инерции движения, складывавшейся предыдущие 20–40 лет. Мы обязаны перейти к городской политике, которая не может обходиться без полного комплекта игроков, верящих в то, что они способны влиять на процесс принятия решений

Есть ли целеполагание у города Москва?

Прежде чем давать ответ на этот вопрос нужно учесть два принципиальных момента.

Первый — проблемы и, соответственно, возможности современной Москвы находятся в значительной степени вне ее территории и зоны прямого административного влияния. Например, неконтролируемый рост населения города, который находится в дисбалансе с возможностями инфраструктуры. Концентрация в Москве человеческих, финансовых и иных ресурсов связана с определенным форматом устройства страны в целом, на что Москва, как город, влиять не может.

Второй момент: технологические тренды. Например, появление скоростных поездов (200–250 км/ч) приведет к тому, что не только Московская область, но и близлежащие города — Тула, Владимир, Калуга и т. д. — окажутся в зоне часовой доступности и маятник рабочей миграции будет возрастать уже не в разы, а на порядки, поскольку не только в Москве, но и рядом с ней формируется значительное число привлекательных рабочих мест. Легко представить, что к 2030–2035 году в этой Московской агломерации, фактически включающей близлежащие территории, население составит порядка 40 млн (около трети всего населения современной страны). Как следствие все прочие территории будут обезлюжены. Если, конечно, качество жизни и качество рабочих мест за пределами агломерации Москвы останутся неизменными.

Цели городского развития вырастают из сочетания как внешних, так и внутренних факторов. Плюс управленческая и политическая воля, позволяющая Москве оставаться в «клубе» мировых городов-столиц. Для многомиллионной агломерации с сильной иммиграционной подпиткой цели не могут сводиться, скажем, к развитию транспортной инфраструктуры, как бы она ни была важна. Постановка целей — отдельное искусство, опирающееся на целый ряд трендов, которые являются не московскими, а общенациональными или глобальными.

Приток интеллектуальных ресурсов, носителей инновационных бизнес-решений привлекателен для любого мегаполиса мира. Существует ли «золотая миграция» из городов РФ в сторону Москвы?

Существует, но носит чрезвычайно слоистый характер, потому что значительная часть этого миграционного потока рассматривает Москву как перевалочный пункт на своем пути дальше «на запад» (пресловутый «западный дрейф»), Москва продолжает играть роль «пылесоса», но при этом по своему общему потенциалу (а она входит в 20 наиболее экономически мощных городов мира!) характеризуется дисбалансом между экономическими возможностями и качеством жизни. В Москве хорошо деньги зарабатывать, но тратить их лучше где-нибудь еще. Такой дисбаланс между экономическими возможностями и качеством среды и жизни — по сути, одна из ключевых проблем, поскольку в пространстве «золотой миграции» Москва конкурирует не с Тулой и Новосибирском, а с Лос-Анжелесом и Парижем, с Пекином и Шанхаем. Сбалансированность экономической мощи и социально-средовой инфраструктуры является ключевым показателем мирового лидерства. Достижение такого баланса и может стать одним из целеполагающих факторов для Москвы. Грубо говоря, какова экономика, такова и среда; нужны механизмы конвертации одного в другое. Причем в современном мире это происходит в обоих направлениях.

Москва может привлекать людей на высококвалифицированную работу в ряд экономических кластеров, но они не становятся гражданами и жителями.

Какие перспективы есть у города, сможет ли он настроить свои городские практики? Существует такое понятие, как «географическая реконкиста», когда народ, пожив на западе, возвращается обратно в новые исследовательские и инженерные центры Москвы и Петербурга…

Интенция есть. И она превратится в благоприятный сценарий, когда городская политика и ресурсы будут сосредоточены на развитии инфраструктуры, повышающей качество жизни. И когда власть станет понимать, каким должно быть это качество. Чтобы удерживать высококвалифицированные группы людей, недостаточно платить им высокие зарплаты, нужно еще много чего для того, чтобы они признали это место своим. С точки зрения индустриальной экономики это является «затратным» подходом, а в современном ключе — именно здесь и находятся основные точки инвестирования. Если не отстроить практику развития городских сред, то «реконкиста» прекратится, а мы превратимся в Сан-Паулу, здесь в России. У нас перед глазами есть достаточно кейсов неуправляемой эволюции городской среды за счет неконтролируемого прироста населения и территории.

Есть ли качественный прирост и можно ли его измерить?

Существует масса способов, с помощью которых можно оценить уровень развития качества среды. Например, Москва моноцентрична, а город с одним центром в современном мире — просто давно ушедшая эпоха. Не возникают альтернативные (или параллельные) городские центры, которые могли бы взять на себя административные, туристические, образовательные или досуговые функционалы. А только так можно формировать пространственный каркас современного города, не перегружая до полной непроходимости его исторический центр. Полицентричность — один из возможных и практически неизбежных сценариев, за счет которого можно упростить группу задач и проблем, характерных для Москвы.

Другой пример. Есть явно наблюдаемый тренд эволюции строительного комплекса в сторону более высокой технологичности. Но в наших условиях это тормозится его архаической структурой. Строительному комплексу по-прежнему выгодно использовать технологии предыдущего века. Появляются новые территории Москвы, которые надо застраивать, но «бронтозавры», ориентированные на использование низкоквалифицированной рабочей силы, определенного типа технологий и государственной поддержки, прекрасно самосохраняются и получают масштабное «пищевое довольствие». Хотя Москва такие активности должна преобразовывать или выталкивать на периферию. Понятно, что речь идет не о вмешательстве государства в экономическую деятельность, но о создании системы стимулов, в том числе налоговых.

«Прирезанные» районы Москвы можно было бы рассматривать как возможность начать на этом, фактически, «гринфилде» новый тип городского освоения, но, судя по всему, этого не произойдет. Наоборот — в кормление «бронтозаврам» отдается массовая застройка, которая немногим будет отличаться от осуществлявшейся в 70-80-х годах прошлого века.

То есть эти «бронтозавры» вовлекают низко и среднеквалифицированную рабочую силу, которая не становится жителями города Москвы?

В старых административных границах плотность заселения Москвы приблизительно такая же, как в Гонконге, нет необходимости накачивать эту территорию большим количеством жителей. Да и вопрос не просто в плотности, не в количестве жителей, а в том, кто приезжает, в структуре новых социальных связей. Иммиграция сейчас относительно небольшая по сравнению с 90-ми годами, когда приехало пять с лишним миллионов человек. Но качество ее очень низкое. Даже когда приезжают молодые люди, которых в демографической структуре Москвы не хватает, это группы относительно невысокой квалификации во всех смыслах, фактически задающие заниженные требования и к качеству среды, и качеству рабочих мест. Вину за это несут «бронтозавры», которым не требуются высокотехнологичные рабочие места. И это приведет через поколение к жесткой экономической стагнации. Мы попадаем в классическую ловушку «среднего уровня развития»: когда некоего уровня достигли, но в следующий класс не перешли.

Что нужно сделать, чтобы эту ловушку разомкнуть? Какие элементы среды сейчас востребованы и их смертельно не хватает?

Нужны вложения в качество среды: здравоохранение, среднее и высшее образования (хотя высшее — это прерогатива федеральных органов), в широком смысле культурная политика: публичные пространства и пространства публичной коммуникации. Это неизбежно выводит нас на ряд политических и управленческих вопросов: архитектурное планирование, децентрализация в архитектурном смысле, качество торговых сетей, пространства свободной коммуникации и так далее.

К качеству среды также относится инфраструктура под высокотехнологичный бизнес: финансовое обеспечение, ИТ, экранная культура и т. д.

Тогда Москва может стать образцовым городом, в хорошем смысле слова, показывая на своем примере некоторые решения для городов России в целом?

Да, за счет системной управленческой практики. Но нужен и целый ряд инфраструктурных проектов. В свое время обсуждали, что если от Домодедова до Шереметьева через Сколково провести скоростную железную дорогу (чтобы путь от аэропорта до аэропорта занимал 30 минут), то это станет «коридором» для появления разного рода высокотехнологичных бизнесов. Если выделить для них льготы или просто пространство с соответствующей инфраструктурой, сформируется уникальная дуга, огибающая Москву за контуром МКАДа с оперативным прибытием в аэропорты и с соответствующими видами деятельности. Нужно делать это не точечно — «строительство коммунизма в одной деревне под названием Сколково», — а создавать коридоры высокой связности для переосвоения еще прилегающих территорий.

Тяжелой инфраструктуры наподобие скоростной железной дороги или помещений под аренду и съем, ясное дело, недостаточно. Надо действовать и стимулирующими, косвенными методами, способствовать созданию рынков потребления тех продуктов, которые в подобных бизнес-коридорах могут производиться.

Почему Сколково не может взлететь? Потому что большинство из того, что там делается, рынком не принимается. Рынок этого не видит. А Москва ведь достаточно сильный потребитель, который мог бы сформировать квазирынки для «раскрутки» наработок, возможных в этой зоне: ЖКХ, транспорт, образование, здравоохранение и т. д. Нужно системное действие, политически и идеологически основанное на том, что направление главного удара — это качество среды во всех смыслах, подготовленная инфраструктура и некоторые стимулы, которые зададут условия реальной бизнес-заинтересованности. Сами технологии необязательно даже заново делать, они притекут, если им будет комфортно в этом месте существовать. Действующим компаниям можно помочь на уровне востребованности продукции. Тем, кто уже есть, может, не надо и налоговых стимулов давать, но это уже вопрос конкретной проработки.

Некоторые вещи, например публичные городские пространства, которые сильно оживляют городское самочувствие, — это просто иной способ использования дорогой городской земли, идущей под строительство офисов или замену пятиэтажек, в то время как нужно что-то совсем другое. Маленький Сингапур же как-то умудряется себе зеленые коридоры делать, хотя там нехватка земли куда как более значительна.

Вы можете построить Московскую Утопию? Как Вы видите Москву через 50-100 лет?

Я человек неутопического характера. Если продолжим кормить бронтозавров, то у меня, скорее, антиутопия: треть страны сконцентрируется в одной точке, полное сжатие, черная дыра…