«Если», 2017 № 01

Дмитрий Витер
ЗАКОН ПАРНЫХ СЛУЧАЕВ

/фантастика

/города

/гуманитарные технологии

— Спасибо, что согласились на интервью, Георгий Иванович! Позволите записывать?

— Можно просто Георгий. Да, конечно!

Полноватый мужчина в плаще пригладил вспотевшие седые виски и протянул Антону руку для рукопожатия:

— У вас есть с собой экземпляр вашего издания, юноша?

— Как раз на входе в кафе свежий номер захватил! — Антон положил на стол толстую газету.

Георгий Иванович вытащил из кармана очки в толстой оправе, нацепил на нос и зашуршал страницами:

— Кризис экономики на первой странице… Тайфун в Азии на второй… Очередной теракт на третьей… «Двадцать три жертвы на Новом Арбате»… — вполголоса прошептал он тонкими бесцветными губами. — Вы заметили, когда новости про теракты ушли с первых полос, Антон?

Репортер пожал плечами.

— Я еще помню времена, когда это было новостью номер один. — Георгий Иванович убрал очки в карман. — Первые полосы. Выпуски новостей. Горячие репортажи…

Он покачал головой:

— Не думал, что к этому можно привыкнуть.

Антон достал из увесистой сумки диктофон, включил его и положил на столик:

— Как раз об этом и хотелось бы с вами поговорить… Георгий, вы же известный ученый, автор… как это называется… теории катастроф?

— Я бы назвал это теорией оптимизации поведения. Теория катастроф — это про дифференциальные уравнения, знаете ли.

— Но раз уж читатели так назвали, значит, назвали! Вы ведете свой блог уже давно. Сколько у вас подписчиков? — журналист вытащил блокнот и приготовился записывать.

— Закройте глаза, — вместо ответа произнес Георгий.

— Э… Что? — растерялся Антон.

— Считайте это журналистским экспериментом. Закройте глаза.

— Закрыл.

— И чур не подглядывать. Опишите, где мы сидим.

— Э… Мы сидим в кафе… За столиком. На столе две чашки кофе, диктофон, блокнот… Всё?

— Где находится выход, Антон?

— Ммм… Там? — журналист ткнул ручкой в направлении бара.

— Неправильно, — мягко ответил Георгий. — А где находится запасной выход?

— Запасной выход? Он тут разве есть?

Георгий вздохнул:

— Открывайте глаза, — сказал он тоном профессора, сообщающему студенту о незачете. Антон потер глаза, повертел головой:

— Ой, и правда! Выход вон там… А запасной…

— За туалетами. Понимаете, о чем я?

— О том, что всегда нужно быть начеку?

— Именно! — Георгий поднял вверх худой указательный палец. — Вспомните, за какой столик вы мне предложили сесть вначале?

— Вон за тот.

— У самой стеклянной витрины. Даже если бомбу взорвут в ста метрах от кафе, вас изрешетит осколками.

Антон нервно отпил большой глоток остывшего кофе из чашки.

— То есть вы всегда это делаете? Просчитываете на ход вперед?

— На ход вперед, молодой человек, сегодня недостаточно. Где вы предложили провести встречу?

— В «Макдональдсе» на Тверской.

— В «Макдональдсе» на Тверской. У метро. Идеальное место для плохих ребят с бомбой, не так ли?

Антон молча кивнул.

— А здесь непопулярное кафе, днем тут практически нет клиентов, — продолжил Георгий. — Какой смысл взрывать тут?

— Не знаю… Говорят, у террористов нет ни центра, ни логики.

Георгий снова поднял тонкий, как карандаш, палец:

— Логика есть у всего. Даже у самого необъяснимого. Слышали про закон парных случаев?

— Э… Что-то слышал.

— Этого никто не может толком объяснить, но за день у врачей на приеме часто бывают пациенты с одинаковыми диагнозами или травмами — даже довольно редкими. Или вы дважды в день в разговоре встречаете упоминание об одном и том же человеке, о котором не думали уже давно. Или вот… как вы считаете, когда безопаснее летать на самолетах — когда долго не было никаких катастроф или сразу после того, как катастрофа случилась?

Антон снова взялся за блокнот.

— По логике, когда что-то уже произошло, то потом уже безопаснее.

— Нет, нет и нет! — Георгий застучал по столу пальцем. — Полистайте газеты, проверьте в Интернете. Как правило, сразу после одной катастрофы происходит другая — иногда в тот же день, иногда в течение недели. Но очень близко.

— Заговор? — сощурился репортер.

Ученый покачал головой.

— Некоторые объясняют это психологическим состоянием пилотов — когда свежая авария у всех на слуху, они больше нервничают и совершают ошибки. Иногда плохие новости подталкивают за край людей с суицидальными наклонностями. Иногда этого просто нельзя объяснить.

— Ой, я читал про это! — просиял Антон. — После взрыва лучше не оставаться возле места теракта, потому что следующий взрыв может случиться там же, среди зевак, раненых, врачей и полицейских.

— А вы осведомлены в этом вопросе! — Георгий приподнял седую бровь. — Но главное для меня, как для практика — это держаться в стороне от парных случаев. Если была авиакатастрофа — не летать хотя бы неделю. Был взрыв в метро — пересаживаться на такси.

— То есть вы собираете математические, психологические и всякие другие теории, чтобы выжить? — начал записывать Антон.

— Я никому не могу гарантировать выживание, — тихо пробормотал Георгий. — Никому. Можно говорить только о вероятностных полях. Сидя у витрины, вы повышаете вероятность гибели. Сидя у несущей стены — снижаете. Вы не можете предотвратить пожар в отеле, но, заселяясь, вы способны проверить, где ближайший к вашему номеру пожарный выход. И увеличить ваши шансы.

Антон перестал писать и стал нервно грызть кончик ручки.

— Вы разочарованы? — осторожно спросил его Георгий. — Ждали рассказа о чуде?

— Нет… Я все думаю про тот трюк с закрытыми глазами, что вы мне показали. Давайте сделаем наш репортаж интереснее. Пройдем вместе по городу до нашей редакции, глядя на всё, так сказать, вашими глазами. И если мы останемся в живых, — Антон криво усмехнулся, — …я напишу про это статью. Согласны? Или боитесь выйти на улицу?

— Бросаете мне вызов? — сощурился Георгий.

— Скорее, предлагаю встречный журналистский эксперимент.

— Ну что ж… — ученый одним глотком допил кофе. — Погода сегодня теплая. Пройдемся по столице!

— Перейдем дорогу здесь, — предложил Георгий Иванович.

— Почему?

— Видите, впереди идет группа молодых людей. Похожи на спортивных болельщиков.

— Они же не опасны. Просто скандируют кричалки.

— Не опасны. Но при возможности я всегда избегаю толпы и людей, находящихся в возбужденном состоянии. Вы считаете, это паранойя, Антон?

— Ну, если честно… Немного похоже.

Они прошли несколько кварталов молча.

— Знаете, что такое паранойя? — заговорил наконец ученый. — Продолжать жить, несмотря ни на что. Выходить на улицу, зная, что кто-то сегодня умрет. Знать, что в подземке бомба, и все равно спускаться в метро, потому что нельзя всю жизнь бояться.

Антон пожал плечами, поправил сумку на боку:

— Так всегда было. Люди знают, что каждый день в городе кто-то погибает в автомобильных авариях, и все равно садятся в машины, переходят дорогу… Даже перебегают в неположенном месте. Хотите попробовать?

— Кажется, мы пишем с вами репортаж о выживании, молодой человек, — строго заметил ученый.

— Как скажете. Куда идем? На метро же быстрее!

— В метро недавно был очередной теракт, на «Маяковской», — нахмурился Георгий.

— В метро постоянно теракты. Тут уже даже ваш закон парных случаев не работает. А вы покажете навыки поведения в толпе. Так ведь статья получится интереснее, правда?

И Антон зашагал к входу в подземку так быстро, что Георгий едва поспевал за ним, путаясь в полах плаща.

— Не садитесь в первый вагон, Антон. Первые и последние вагоны самые опасные при авариях — разве вы не знали?

Они прошли к середине платформы «Тверская» — молодой человек шел по разделительной желтой линии, а Георгий — чуть дальше.

— Всегда держитесь от края на расстоянии вашего роста, — поучающе бормотал он. — Если вас толкнут, не упадете вниз.

Они дождались поезда и вошли внутрь.

— Пройдем в другой конец вагона. На «Театральной» выйдем, — вполголоса сказал Георгий на ухо Антону.

— Почему это? — также тихо спросил его репортер.

— Видите бородача в мешковатом свитере? Одет не по сезону, смотрит в пол, что-то бормочет.

— Да тут полвагона смотрит в пол!

— Я не говорю, что он террорист. Просто минимизирую негативные вероятности.

— И вы не доложите о нем машинисту?

— Зачем? Я не могу выявить в метро каждого подозрительного человека. Я могу влиять только на свое собственное поведение. И вы тоже можете, молодой человек. Продолжайте жить… Вы же этого хотите?

Антон с удивлением посмотрел на него.

Поезд остановился, они вышли на платформу и дождались следующего состава.

Им оставалось проехать одну станцию, когда поезд встал в тоннеле. Свет в вагоне моргнул, погас и снова появился, но стал заметно тускнее.

— Что? Что происходит? — занервничал Антон.

— Ничего. Если бы террористы-смертники хотели взорвать бомбу, они бы сделали это на ходу. Зато посмотрите, как интересно реагируют люди.

Репортер огляделся. Кто-то из пассажиров продолжать сидеть, уставившись в пол, слушая музыку в наушниках. Кто-то нервно оглядывался по сторонам. Одна женщина стала рыться в сумочке, доставая оттуда целые закрома таблеток в поисках успокоительного.

— И кто из них ведет себя правильно — вы тоже знаете? — тихо спросил Антон.

— Это не важно. Если в нас сейчас врежется другой поезд, все мы примерно в равных условиях. Разве что сидящие получат меньше травм. А вот наушники я бы убрал. Иногда услышав что-то подозрительное, можно спасти себе жизнь.

— Уважаемые пассажиры! Просьба соблюдать спокойствие, поезд скоро отправляется, — раздался из динамиков уставший голос машиниста.

Попутчики заметно расслабились. Женщина убрала лекарства и даже улыбнулась Антону. Тот отвернулся:

— И сколько же жизней вы спасли? — спросил он ехидно.

— Понятия не имею. Возможно, я уже дважды спас вашу жизнь сегодня.

— Мою? — Антон криво улыбнулся.

— В первый раз, когда предложил вам встретиться в не самом людном кафе. Второй — когда не поддался на уговоры перейти улицу в неположенном месте. Сейчас спасу в третий раз. Завяжите шнурок.

— Что?

Антон наклонился и завязал развязавшийся шнурок на правом ботинке.

— Попадет в щель на эскалаторе и — вуаля! — печально проговорил Георгий. — Простите, привычка!

Антон разогнулся. Его губы были плотно сжаты.

— Издеваетесь? Считаете себя господом Богом? — прошептал он. — Вы же сами сказали, что невозможно спасти всех! Вы… вы делаете это ради себя. И только!

— Вы абсолютно правы, молодой человек. Но если я даю людям надежду, что они доберутся сегодня с работы домой, если, добравшись, они запирают за собой дверь и облегченно вздыхают, — может быть, я выполнил свое предназначение. Разве не об этом будет ваша статья?

— Что вы знаете о предназначении… — процедил Антон. — Все это — дешевые фокусы. Никакой вы не спаситель! Вы не боитесь ответственности? Не боитесь, что, если сами погибнете в теракте или в аварии, вы всех разочаруете? И страха будет еще больше.

Вагон тряхнуло, и поезд двинулся дальше.

— Больше страха, чем сейчас, уже трудно представить, — покачал головой Георгий Иванович. — Но есть кое-что, о чем я вам еще не рассказал. Самое главное.

В глазах Антона промелькнул интерес.

— Что же это?

— Если угодно, секретный ингредиент. Я вам покажу.

Двери поезда открылись на станции «Царицыно», и Георгий Иванович резво выскочил из вагона. Антон поспешил за ним, но поток входящих пассажиров на минуту задержал его.

— Что же вы копаетесь, молодой человек! — крикнул впереди его спутник. — Идем же!

Антон выбрался из вагона и поспешил за Георгием, который уже поднимался по эскалатору, довольно резво продвигаясь по ступеням.

— Хорошая спортивная форма — еще один ключ к выживанию! — крикнул он сверху. — Но это не то, что я хочу вам показать!

Антон, чертыхаясь, поспешил вверх по лестнице за проворным стариканом. Выходя с эскалатора, он споткнулся — шнурок на левом ботинке тоже развязался.

— Ч-ч-черт… — пробормотал Антон. — Да куда ж ты…

Выскочив из метро, он завертел головой. Георгий Иванович двигался сквозь толпу по направлению к недостроенному зданию через дорогу.

— Эй! Стойте! Редакция в другой стороне! — крикнул Антон. Его спутник и не подумал останавливаться. Он поднырнул под заградительную ленту «Не входить» и скрылся в здании.

Репортер осмотрелся. Когда-то тут планировался очередной торгово-развлекательный центр, но после того, как регулярные теракты подкосили бизнес, он так и остался недостроенным. Входить сюда не казалось безопасной идеей — внутри вполне могли оказаться бомжи, наркоманы или кто похуже.

Поднырнув под желтую ленту, Антон углубился внутрь здания.

— Эй! Георгий Иванович? Вы меня слышите? — Антон бродил по пустым коридорам, как по лабиринту. — Что вы мне хотели показать?

— Вопрос в том, что вы мне хотите показать, молодой человек, — раздалось у него за спиной.

Антон медленно повернулся. Поставил сумку между ног.

— Уф… Ну вы и прыткий дед. Что у вас тут? Штаб, как у Бэтмена, откуда вы ведете наблюдение за городом?

Георгий Иванович покачал головой.

— Тогда… В чем же ваш секрет?

Ученый развел пустыми руками.

— Нет никакого секрета, Антон. Мне просто нужно было увести тебя подальше от людей.

— Что… что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, что когда вы закрыли глаза в кафе, я заглянул в ваши вещи. Или вы считаете, что журналисты часто берут с собой на интервью сумки таких размеров, особенно когда планируют пройтись пешком?

Антон замер, вглядываясь Георгию Ивановичу в глаза. Потом медленно захлопал в ладоши.

— Ах, старый черт! А ты молодец! Уважаю.

Он нагнулся и расстегнул молнию на сумке. Оттуда показался моток проводов и край самодельной бомбы.

— Из каких будешь? — спокойно спросил Георгий Иванович. — Во что веришь? С кем борешься?

— С тобой! — словно выплюнул Антон. — Мне противны такие, как ты. Уверенные в себе. Напыщенные. Верящие в свою исключительность. Гребанные спасители, которые не могут спасти даже себя!

— А… — разочарованно протянул ученый. — Я думал ты из группировки посолиднее. А ты… одиночка!

— Все недооценивают одиночек! — выкрикнул Антон. — Все верят, что есть причина. Что есть единый центр. А нет никакого центра. Нет никакого смысла. Я это и хотел всем доказать!

Он вынул из кармана ручку, нажал на кнопку три раза и оставил ее нажатой:

— Когда я отпущу кнопку, бомба взорвется. И все узнают, что никакой ты не спаситель, а такой же таракан, как все остальные.

— Всё, как у Хичкока! — заметил Георгий Иванович.

— Что?

— Альфред Хичкок говорил, что если снять сцену в поезде, в конце которой взрывается бомба, — это плохое кино. А вот если зрители заранее знают, что в чемоданчике бомба, тогда…

Он снова развел руками, улыбнулся. Потом посерьезнел.

— Давай, взрывай.

Антон опешил.

— И… вы не попытаетесь остановить меня?

Ученый покачал головой.

— А если в этом здании есть люди?

— Они сами будут виноваты… написано же на ленте: «Не входить». Не нужно быть экспертом по выживанию, чтобы это понять.

— И вам… вам не жалко собственной жизни?

— А вам, Антон? Вам своей не жалко?

— Пытаетесь меня разжалобить?

— Нет. Не пытаюсь.

Георгий Иванович помолчал.

— Не знаю, что вы сделали с настоящим Антоном из газеты, но вы — никудышный интервьюер. Даже не задали мне стандартные вопросы. Ну, например, о моей семье.

— Что?

— О моей семье… — голос ученого задрожал. — Я давно вдовец, а вот мой сын… Семья моего сына разбилась на Кутузовском месяц назад. Никакого терроризма. Просто не справился с управлением. На том самом месте, на котором за день до этого разбилась другая машина. Закон парных случаев.

Георгий Иванович закрыл лицо руками. Когда он убрал ладони, они были мокрыми.

— Я учил сына как мог. Всему, что знаю сам. Он был хорошим. Умным. Добрым. И его жена. И мои внуки: Сережка и Маринка. Они просто… просто умерли… И люди умирают каждый день. В эту самую минуту. И я ничего не могу с этим поделать.

Антон нахмурился:

— Так ты знал, что я пришел убить тебя, и отвел меня в безлюдное место?

В ответ только короткий кивок.

— Потому что ты больше не хочешь жить.

Снова короткий кивок.

— Твою мать…

Антон дважды кратко нажал на кнопку на ручке и сунул ее в карман.

— Так будет даже лучше. Спец по спасению не смог спасти собственную семью и позволил себе попасться в лапы террористу. Отличная будет история.

Он сплюнул на грязный пол, поднял сумку и пошел прочь. Он прошел три шага.

— Молодой человек… — мягко сказал за его спиной Георгий Иванович.

Антон медленно повернулся.

Георгий стоял, распахнув свой плащ, демонстрируя закрепленный на животе пояс смертника.

— Избегайте людей, одетых в мешковатую одежду не по погоде, — процитировал он. — Азбучная истина.

— Но… Что?.. — прошептал Антон.

— В наше время найти в продаже такую штуку проще, чем билеты в оперу, — усмехнулся Георгий Иванович. — Учитывая, что театры уже лет пять, как закрыты.

— Зачем… зачем вы это носите? — растерялся Антон. — Вы же… вы же…

— Какой? Нормальный?

— Вы же типа людей спасаете!

— А я и спасаю. Вы плохо слушаете, молодой человек — не быть вам журналистом. Никем вам не быть. Я же говорил — мы не контролируем поступки других людей. Только свои, Антон. Только свои.

— Подождите! — парень вскинул руки. — Так… Так нельзя! Это не вы решаете!

— Это решаю я, — сказал Георгий Иванович. — И я решил, что если встречу такого, как ты, то хотя бы на одного безумца станет меньше.

Он дернул за кольцо.

Взрыва Антон не услышал.

© Дмитрий ВИТЕР, 2016

ДМИТРИЙ ВИТЕР

____________________________

Дмитрий Александрович Витер родился в 1975 году в Монино Московской области. Закончил мехмат МГУ им. М. В. Ломоносова (кафедра математической логики). Кандидат физико-математических наук. Работает в крупной международной компании, проводит бизнес-тренинги на тему личной эффективности и тайм-менеджмента. Живет в Москве.

Первый фантастический рассказ опубликовал в 2009 году. Призер и победитель литературных и поэтических конкурсов «Грелка», «Золотая Чаша», «Фантрегата», «Азимут», «Стеллариус».

Рассказы Дмитрия опубликованы в журналах «Если» («Салли и Сальвадор», 2011, в соавторстве с Владимиром Семенякиным, «Франкены должны знать», 2015), «Фантастика и детективы», «Юный техник», «Меридиан», «Азимут», в межавторских сборниках «Квартирный вопрос» (2012), «Полдень. Первый выпуск» (2014), «Темная сторона дороги» (2014). Соавтор сетевого проекта «КЛУБ-КРИК», посвященного фильмам ужасов, постоянный автор он-лайн-журнала о хорроре «Darker».