Лабиринты силы

Глава 32

Глава 32, в которой очередная авантюра возвращает мне вкус к жизни.

Пытка сухарями растянулась минут на двадцать. Прикончив первый, я мужественно призвал из ячейки второй. Затем позволил себе короткую паузу на запивку сухпая живцом из фляжки. И стал кромсать окровавленными деснами третий… Всего в ячейках инвентаря у меня было заныкано пять сухарей, и я заставил себя сожрать все. Последний дожевывал через такую адскую боль, что картинку перед уцелевшим глазом снова затянул кровавый туман. Каждое прикосновение кровоточащих осколков в деснах к «каменному» сухарю сопровождалось жестокой отдачей в затылке и висках, будто туда какой-то невидимый садюга вбивал раскаленные гвозди. Если бы не живец, которым я периодически полоскал окровавленный рот, я б не сдюжил. Но живительная кислятина слегонца притупляла боль, и под запивку из фляжки я справился.

Что страдания мои не напрасны, отражали шкалы Спорового баланса и Жажды и сытости, подрастающие параллельно с выпитым живцом и съеденными сухарями. Замедлившаяся шкала Здоровья, с подброской в «топку» хавчика, так же возобновила свой прежний энергичный подъем.

Через пару минут после окончания пытки едой в глазу прояснилось, и я заметил скопление метрах в семидесяти от утеса треугольных плавников с серповидными наростами.

Сразу несколько стай иглозубов наворачивали хищные круги в отдалении, привлеченные, наверняка, запахом моей крови, которой, после столкновения с щупальцем Стража, я пролил стопудово больше литра, а то и двух. Пока что тварей сдерживало присутствие на прибрежном дне высокоуровнего Стража, хоть и мертвого, но с нетронутым споровым мешком. Увы, это сдерживание не могло продлиться так долго, как хотелось бы в моем беспомощном состоянии. И тому причиной было воронкообразное каменное дно бухты, которое под сильным наклоном уходило от берега к центральному провалу. Опустившийся на прибрежное дно Страж, как по горке, уже начал медленно, но верно, съезжать по наклонному дну вниз, на глубинные уровни центральной части. И через час-другой монстр, таким макаром, по сути, должен был вернуться в родные пенаты, где его собратья позаботятся о мертвом товарище, привычным для тварей способом, до крошки заточив гору высокоуровневой биомассы.

— Млять! — прохрипел я. — Вот че за гребаная непруха?! Укокошил крутую тварь, а трофеи с нее достанутся тем же Стражам.

— Да уж! — тут же откликнулась охочая до разговора Шпора. — В споровике у этого гиганта, наверняка, туча диковин запрятана. Страсть как любопытно было б взглянуть!

— Не трави душу, — поморщился я, и тут же снова выматерился от боли в потревоженных ранах на лице.

— А, может, рискнем? Иглозубы, глянь, к берегу не подходят. Значит, мертвый Страж еще здесь, внизу, на дне. Всего-то и надо на пятнадцать метров занырнуть. С твоей Амфибией — это плевое дело.

— Да ты на меня посмотри. На теле места живого нет. Из меня сейчас пловец, как из говна пуля.

— Морская вода, между прочим, для заживления ран — лучшее средство. И, опять же, в воде со сломанными конечностями управляться куда сподручней тебе будет, чем на суше. Считай, восстановительная терапия.

— Искуситель, млять!

— Давай, Рихтовщик, решайся! Когда еще тебе выпадет шанс исследовать споровик такой уникальной твари?

— А-аа, была — не была!

Я вылил в рот остатки живца из фляжки и, с грехом пополам отпихнувшись покалеченными руками и ногами от гранитной стены, соскользнул с каменной отмели обратно в воду.

— Пламя! — шепнул перед погружением фразу-активатор и, сделав глубокий вздох, нырнул под воду.

Вокруг тела возникла белесая аура защитной пелены… Зачем я активировал Лунное пламя? Разумеется, ради десятикратного увеличения характеристики Скрытность. И без того изрядно прокаченный параметр которой теперь на пятнадцать минут должен был превратиться просто в космос, что сделает меня абсолютно незаметным для посторонних глаз.

Крыса вновь оказался прав, движения руками и ногами под водой давались мне в разы легче, чем только что на камнях отмели. И в подтверждение ощущений, почти обнулившаяся шкала Удовольствия под водой вдруг начала потихоньку расти вверх.

Здоровье, правда, все еще оставалось в критической зоне, едва преодолев отметку в тысячу единиц, и не достигнув пока даже двадцати процентов номинала, но, не смотря на задержку дыхания (которое, к слову, на нынешнем этапе развития навыка Амфибия я мог останавливать аж на двадцать минут), под водой я почувствовал себя значительно легче, чем на суше. И, опять же, ускорившийся рост в шкале Здоровье статистически подтвердил мои внутренние ощущения.

И все же, несмотря на очевидный прогресс в восстановлении, ускоряться с помощью Шпоры под водой я не решился. Потому как, чтобы обуздать подводный вихрь от «винта» Шпоры, нужны были здоровые сильные руки и ноги, а не теперешнее неуклюже трясущееся не пойми что.

Впрочем, и без Шпоры на прибрежное дно я опустился вполне уверенно.

По новой активировавшийся во время спуска Рыбий глаз осветил царящий на глубине кромешный мрак серым сиянием, в свете которого я за считанные секунды отыскал неподалеку махину мертвого Стража. Съехавшего, к слову, по крутому наклону дна уже примерно метров на тридцать от подводного основания утеса.

Подплыв к Стражу вплотную, я невольно ужаснулся его исполинскими размерами. Все же раньше я имел дело с монстром, постоянно находясь на отдалении от головы в полтора-два десятка метров. Он, конечно, и тогда казался огромным. Но сейчас, когда я опустился на голову подводного гиганта, его макушка оказалась раза в три шире карниза на вершине утеса. А торчащий на затылке нарост споровика был размером с набитый барахлом рюкзак.

Однако и защита у этого «сундука с сокровищами» оказалась под стать размеру. Крепкие, как железобетон, роговые щиты надежно прикрыли споровик твари со всех сторон. Более того, они буквально вросли друг в дружку, не оставив на месте стыка даже намека на трещину.

Ковыряться резаком в такой идеальной броне под водой оказалось себе дороже. Главная абилка чудо-ножа, сработавшая при попытке пробить им панцирь спорового мешка, лишь вхолостую вскипятила морскую воду вокруг лезвия, добавив к болячкам на руках пару болезненных ожогов. Потому мне все же пришлось призвать из инвентаря Шпору, и чудовищным напряжением дрожащих от болезненной слабости конечностей удерживать на споровике пилу, крайне неохотно вгрызающуюся зубьями в твердый материал.

Выпиливание достаточного для проникновения руки отверстия затянулась аж на семь с половиной минут. Точное время помог отследить таймер обратного отсчета Лунного пламени, выведенный, для удобства, мною на периферию зрения к шкалам. Гигантский осьминог, за эти минуты, сполз по дну еще метров на пять от стены утеса. Из-за чего последняя стала уже практически не различимой на пределе подсветки Глаза.

Разглядеть в мертвом сером свечении цвет извлекаемых из споровика трофеев оказалось невозможно. Лишь черный от остальных цветов отсортировать было несложно, а зеленый, белый, желтый, красный и золотой выглядели для меня, при столь специфическом освещении, практически одинаково. Потому стянув один ботинок (варварски распилив Шпорой шнуровку), я тупо стал пересыпать в него все, без разбора, трофеи, извлекаемые через прореху из споровика Стража.

Стоило мне потревожить содержимое споровика монстра, и кишащие в округе иглозубы мгновенно отреагировали на исчезновение сдерживающего их на почтительном отдалении барьера ужаса. После чего, пока я в лихорадочном темпе чистил вскрытую «сокровищницу», пустынное пространство вокруг стало стремительно заполняться чешуйчатыми падальщиками, спешащими поживиться халявной биомассой.

Защитная аура вокруг тела сработала безупречно, и подплывающие иглозубы меня на макушке твари в упор не видели. Подавляющее большинство тварей занялись потрошением щупальцев Стража, те же редкие оригиналы, что решили испытать крепость своих зубов на роговой броне головы монстра, начали терзать ее с боков, а на макушку с моей невидимой тушкой, слава Стиксу, так никто и не покусился.

Действуя в лихорадочном темпе, в центре непрерывно увеличивающегося кольца врагов, из-за адреналина, я забыл о боли ран и переломов, и набил в итоге высокий ботинок под самую кромку голенища, управившись со сбором трофеев примерно за минуту.

До окончания действия Лунного пламени оставалось чуть более четырех минут, и следовало поторопиться сбежать с добычей восвояси, пока снующие взад-вперед над головой и копошащиеся вокруг иглозубы не заметили присутствия под боком добычи, куда более доступной, чем защищенное броней мясо Стража.

Засунув ботинок с трофеями под остатки разодранной в лохмотья спецовки, и прижав добычу к груди обеими руками, я толкнулся ногами от макушки поверженного исполина и свечой всплыл метров на пять — подальше от опасной придонной суеты. На относительно пустом участке воды развернулся в сторону стены утеса и, по-лягушачьи загребая ногами, поплыл в заданном направлении.

Дважды за короткий заплыв у меня сердце уходило в пятки, когда мимо торпедами проносились опаздывающие на «банкет» иглозубы. К счастью, рокового столкновения в обоих случаях удалось избежать, твари меня не заметили, и я благополучно «причалил» к граниту утеса.

До окончания действия Дара оставалось всего две минуты, и, прижимаясь к стене, я стал аккуратно всплывать на поверхность…

Без проблем добравшись до каменной отмели, там я невольно замешкался. Сперва серией резких вздохов пришлось прочищать легкие, восстанавливая долго сдерживаемое дыхание. Затем, вытянув из-под лохмотьев ботинок с трофеями, стал неуклюже пристраивать его на ровный участок камней у стены. И, наконец, принялся выкарабкаться на отмель сам.

Засбоившие на суше конечности снова стали ужасно неуклюжими, и то, на что раньше мне потребовалась секунда, растянулось на добрую минуту кряхтения, сопения и трехэтажного мата (беззвучного, разумеется).

И без того отчаянную ситуацию изрядно еще усугубила своими непрошенными советами Шпора.

— …Да куда ты левую-то тащишь! Обожди, говорю! Правую сперва до конца задвинь! Да не руку, бестолочь! Ногу ж, блин!.. Ага, вот так… Да, млять, не так же криво! Ты че, издеваешься?! Рихтовщик, заканчивай клоунаду, и начинай уже… — и в таком ключе, гнида, пользуясь тем, что мне некогда было вызвать Шпору и обеззвучить болтуна, выносил мне мозг целую минуту, пока я отчаянно выкарабкивался из воды.

— Сука, заткнись! — прохрипел я, оказавшись, наконец, на спасительном мелководье. Таиться больше не имело смысла, действие Дара закончилось, белесая аура исчезла, но прозревшие иглозубы здесь, на камнях, у подножья утеса мне уже были практически не страшны.

— Ты че, Рихтовщик? Я ж о тебе радел. Помогал, как мог. И вместо благодарности…

Призвав Шпору, я пристальным взглядом нашел в описании оружия нижнюю строку и лишил-таки говнюка голоса.

Характерное писклявое урчанье у края отмели заставило меня отдернуть ноги и подобраться.

— Пшел вон, морда! — шикнул я на первого подобравшегося к моему убежищу иглозуба и отмахнулся оставшейся в руке Шпорой от щелкающей зубищами пасти-клюва монстра.

Получилось медленно и коряво. Я промахнулся мимо цели на добрые четверть метра. Но иглозуба вращающийся диск пилы все равно впечатлил и заставил отплыть на безопасное расстояние.

— Так-то лучше, ушлепок, знай свое место, — фыркнул я.

Спрятав в инвентарь Шпору, я подхватил ботинок с трофеями и с мучительным стоном, опираясь спиной о стену, поднялся на дрожащие от боли и слабости ноги. Стоя осмотрел себя с верху вниз, и остался вполне доволен увиденным.

Определенно, «купание» пошло мне на пользу. За четверть часа проведенные под водой конечности окрепли, многие раны на руках и ногах зарубцевались, часть переломов благополучно срослась, оставшиеся же трещины в костях теперь беспокоили меня в разы меньше, чем до «купания». Конечно, восстановление изуродованного лица продлится куда как больше времени. Но спешить мне, по большому счету, некуда. Запас сиропа и узелковые нити янтаря в ячейках имеются, Регенерация у меня запредельная, значит, стопудово выкарабкаюсь и из этой передряги.

— Что, суки, съели?! — крикнул я нарезающим круги у отмели иглозубам, обращаясь в их лице к окружающим исполинским стенам Лабиринтов силы. — Хрена вам лысого, а не Рихтовщик! Я выберусь из этого гребаного ада, а вы все, ушлепки, здесь сдохните!

Тупые твари приветствовали мой крик писклявым урчаньем.

— Пухом! — озвучил я фразу-активатор. И, оттолкнувшись от камней, заскользил вдоль гранитной стены домой, на вершину утеса.