Квест а,б,в,г…

Глава 4

Глава-параграф №4. О стенах, огнях, звонах и коштах

Первым делом Бро доковылял до холодильника и скрутил голову бутылке минеральной воды. Напился, полегчало. Да, до таинственного погребца с шампанским добраться не удалось. Где ж эти тайные погребцы тогда обустраивали? Ну ладно. Практически цел, выбрался…

— А что это вообще было? — спросил Бро у холодильника.

Новый агрегат молчал, кажется, с некоторым сочувствием, но совершенно безответно. Да, помощи от техники не будет. Как объяснить произошедшее? Тысяча чертей-каналий, может, это все-таки баги-глюки от переутомления?

Бро посмотрел на свои ноги. Босые. В смысле, совсем босые: сапог, шпор, лосин-рейтуз нету. Трусов тоже. Синяки есть. И чувство некоторого недоделанного удовлетворения. С этим чувством понятно. С трусами непонятно. Там их вообще не было, но перед этим… безумным вариантом экзаменационного задания они точно были. Вдруг трусы там остались — в Новокитежске? Найдут их, отдадут в полицию, та опечатает, отправит в контрразведку, и в истории страны начнутся необратимые изменения. Кино такое было, там не то что полноценные трусы, просто бабочку задавили и понеслось. А кто будет виноват? Князь Волков, который ни единой даты не знал.

Бро с горечью приложился к горлышку. И трусы отсутствуют, и малейший порядок в мыслях отсутствует. Нужно в бригаду возвращаться, а то прямая дорога в психбольницу.

Трусы нашлись — лежали у компьютерного кресла вместе с остальной домашней одеждой. Находка неожиданно приободрила, возвращенец направился к холодильнику и СВЧ, поставил разогреваться полуфабрикат и немедля взял со стеллажа книги…

1825-й год внезапно оказался жутко интересным. Конкретно о не чужом уже Новокитежске учебники не упоминали, но и так хватало событий. Восстание в том году тоже случилось, но до него один император успел умереть, другой воцариться, а третий так императором и не стал, поскольку заранее отрекся. Кто бы мог подумать — и всё из-за морга-на-тического брака! Пришлось отлистывать даты назад, брать еще два пособия, выясняя, что за такой брак, и отчего Константин Павлович этак лихо закрутил сюжет. Вот люди жили! Теперь понятно, отчего такая путаница в царях-императорах и зачем им обязательные номера присваивали. Без этого еще бы сложнее было: вон, Манифест есть, а кто кому присягает — даже современники событий запутались, Николай только на трон, давай переприсягу, а тут восстание, требования, пальба… А в какой-то мере все из-за графини Грудзинской, захомутавшей первого наследника.

Бро оценил портрет графини. Эффектная женщина, чем-то похожа на Ольгу. Правда, ноги тогда не рисовали.

— Несомненно, причины кризиса и восстания были глубже и масштабнее, — пробормотал двоечник. — Вон сколько оснований изложено. Но если запомнить графиню Грудзинскую, то все события как-то по местам расставляются.

Имело смысл сделать перерыв и подлечиться. Размышляя об исторических поворотах и графинях, Бро заклеил лейкопластырем царапины на ребрах, благо кое-какие аптечные средства имелись в груде вещей. Потом «отмотал время» назад, почитал про скоропостижно почившего Александра I, и чего император при жизни успел. Потом пришлось читать про Отечественную войну 1812 года, уже в правильном порядке, и про Наполеона Бонапарта. Оказывается, тот был вовсе не французом, а корсиканцем! Интересно, д’Обиньи имела с ним личное знакомство, и что она сама во время войны поделывала? Непосредственно о самой столь яркой и неоднозначной девушке в учебнике и пособиях естественно, ничего не нашлось. Эх, погуглить бы. Бро продолжил вчитываться в наполеоновскую тему, начал запутываться, но тут попались жены императора. Сравнительное знакомство с Жозефиной и Марией-Луизой оказалось небезынтересным, удалось усвоить порядок событий. За приготовлением ужина (чисто для смены настроения) Бро почитал о Лермонтове — оказывается, тот вообще в битве при Бородино не участвовал, а стихотворение много позже написал! А вообще дуэли — зло! Поймет это когда-нибудь д’Обиньи или так и ухлопают красавицу?

Сосиски слегка разварились, но были вполне съедобны. Бро отложил книгу, потер глаза и посмотрел на часы. Надо бы маме позвонить — для ее успокоения и с тайными коварными мыслями…

Первые минут пять Бро объяснял, что питается нормально, даже слишком, как бы не разжиреть. Потом рассказал об успехах (сомнительных) в подготовке к экзамену, поведал об удивительной жизни Лермонтова и ненароком попросил погуглить пару имен — «прочел в привязке к иным событиям, застряло и отвлекает».

— Отчего это тебя столь роковые особы интересуют? — удивилась мама. — Да еще имена перевираешь. Ты там случайно не авантюрными романами увлекся?

— Я и художественная литература категорически разошлись во времени и пространстве. Исключительно по программе пытаюсь наверстать, уж какие тут романы, — вздохнул Бро. — Мне про этих исторических бабулек только соответствующие эпохи нужно узнать. Глянь пару цифр, если тебе не трудно.

— И без интернета могу сказать: прототип твоей д’Обиньи родом из конца семнадцатого века. Весьма безнравственная особа, жутко рано начавшаяся нравиться мужчинам и пользовавшаяся этим преимуществом вовсю. У нее случился отчаянный роман с неким фехтовальщиком и дуэлянтом, от него она научилась отлично владеть шпагой. Но знаменита вовсе не этим. Она как-то похитила девушку из монастыря. В любовных целях. Угодила в тюрьму, была приговорена к смерти, выпуталась, стала оперной певицей. Неоднократно дралась на дуэлях с мужчинами, крутила романы, в том числе и с коронованными особами.

— Мам, а как ты это все без интернета помнишь? — в ошеломлении спросил Бро. — Это у вас в школьной программе было?

— Нет, в программе не было. Просто твоя мать устает на работе и вечерами почитывает легкомысленные приключенческо-исторические романы. Мне простительно, я уже все экзамены сдала.

— Весьма тебе завидую. Ну ничего, я тоже поднажму. Значит, семнадцатый век. А что эта Ольга Штайн? Та же историческая эпоха?

— Совершенно не угадал. Теоретически с ней могла быть знакома твоя прабабушка. Или прадедушка. Если мы говорим о той же исторической особе, поскольку фамилию ты опять путаешь. Известная мне Ольга родилась через двести лет после французской авантюристки. Петербурженка, из семьи богатого ювелира. Отец обеднел, ей пришлось выйти замуж — жуткий мезальянс, возрастная разница в треть века. Но Олечка зажгла на славу: меняла мужчин, жульничала, спекулировала, крутила жуткие аферы, абсолютно беспринципная особа. Была способна заставить воздыхателя написать завещание и застрелиться — это за одну ночь с собой. Не гнушалась у нищего простофили последний рубль выманить. Даже по нашим временам — жутко циничная, отмороженная гадина. Кончила плохо. Кажется, ее посадили и надолго. Учти, такое частенько случается с асоциальными личностями.

— Полагаю, госпожа Штайн получила недурное образование, что ей не особо помогло в социальной адаптации, — напомнил Бро. — Мне проще, в случае чего меня так и так ждут лесоповал и бригада.

— Бронислав, ты все же бесчувственен и легкомыслен, как сосновый пень! А у меня появились надежды, ты хоть чем-то стал интересоваться….

— Прости, мам, я просто слегка заучился. Приходится штурмовать.

Бро пожелал родительнице спокойной ночи и отключился. Разглядывая безнадежный кнопочный телефончик (полцарства за выход в Сеть! Тоже классика какая-то, но не вспоминается откуда), размышлял.

Мама у Волкова умная — полезные, пусть и развлекательные книжки читает. А сын не только идиот и неуч, но еще и головой «поехал».

Проще всего было принять произошедшую необъяснимую историю за временное помрачение рассудка и галлюцинацию. Но этой версии противоречили царапины на боку и лежащая у клавиатуры обломанная шпага. И яркие воспоминания.

— Нет, мы эту просеку все равно до конца прорубим, — пробормотал бывший князь. — Опасно, но небезынтересно. И какой у нас выбор? Вот только на сей раз нужно подготовиться поприличнее.

Он готовился, старательно обходя комп и пользуясь только книгами. Потом на два часа вырубился. На надувном матраце приснились одновременно Ольга, француженка и разрубленная чучельная лиса. Все три оказались в отличной форме, манили и вообще… Бро подскочил в холодном поту и жгучем возбуждении. Пришлось идти в ванную, охлаждаться.

Стоя под холодным душем, двоечник признался бодро журчащей воде:

— Не думал, что экзамены настолько опасны и одновременно тонизирующи. Но лиса — это чересчур, это я не осилю.

Но следовало продолжить и победить. Просеки знаний на половине порубки не бросают. Бро сел к компу, твердо решив головой о «клаву» не биться и сохранять спокойствие. Итак:

Задание Т20442

Установите соответствие между процессом, явлением или событием (обозначено буквами) и фактом, относящимся к этому процессу, явлению или событию (обозначено цифрами).

ПРОЦЕСС (ЯВЛЕНИЕ, СОБЫТИЕ)

а. народные восстания XVII в.

б. реформация в Западной и Центральной Европе

в. ликвидация ордынского владычества над землями Руси

г. правление Николая І

д. проведение политики 'просвещённого абсолютизма’в России

ФАКТ

1. Проведение Азовских походов

2. Проведение антиалкогольной кампании

3. Полтавская битва

4. Указ о «вольных хлебопашцах»

5. Стояние на Угре

6. Инвентарная реформа

7. Выступление Мартина Лютера с 95 тезисами

8. Медный бунт

Запишите в поле для ответа последовательность цифр, соответствующих буквам АБВГ.

Бро хмыкнул. Специально путают, это понятно. Но про Медный бунт мы уже знаем. Так, его ставим сюда…

На каком щелчке мыши дело пошло не так, Бро так и не понял. Но учебник он крепко держал в руке, с ним и унесло…

Штаны на этот раз были ничего себе. Свободные, удобные, вольно ниспадающие на голенища сапог. Видимо, это так называемые «шаровары». Не жмут. На боку висел саблевидный меч. Или мечевидная сабля. Получше шпаги, но не особенно — рубиться клинками двоечник не умел. Когда же нормальная эпоха попадется, топорная?

Бро вздохнул и принялся оценивать окружающую обстановку, предварительно прикидывая варианты расстановки букв-цифр.

Стена. В смысле не концептуальная из «Пинк Флойда», а нормальная — крепостная. Вечер. Горят факела, фонари и костры. В основном огни за стеной, среди вольной степи, курганов и скал. Видимо, войска стоят. Типа «стояния» и «проведения» тех самых походов. С этим понятно. И с сопутствующими обстоятельствами, тоже понятно.

— Совпали, значит? — мрачно, хотя и невнятно спросила горничная-графиня.

Она жевала блинчик и выглядела не очень горничной. Длинный сарафан или типа того — Бро определенно пока не выучил народно-исторические названия женских одежд, да про них в экзаменационных вопросах и было немного. Смотрелось ничего. Платок на голове тоже изящно повязан. Но, откровенно говоря, хотелось видеть здесь особ более экзотичных, опытных и интригующих. Нужно все-таки разобраться с загадкой этого исторического пересечения, ну и… вообще разобраться.

— И тебе привет, — сказал Бро. — У тебя тоже Т20442?

— Надо думать оно, 442-е, я наугад ткнула. Вообще поужинать пыталась, — графиня показала на стоящее перед ней пластиковое корытце с блинчиками. — Упоротый вечерок выдался. Будешь?

Есть Бро не хотелось, но если уж так сложились обстоятельства, нужно как-то налаживать отношения. Решать-то квест теперь вместе. Двоечник взял один продукт — блин был корявый и неровный, но оказался на удивление вкусным.

— Отличный блинчик, — похвалил Бро, невольно намереваясь прихватить еще один.

— Ну, ты совсем… князь. Это ж оладушки.

— Извини, не разобрал. Темновато и нервничаю.

— Да фиг с ним, — великодушно отмахнулась девчонка. — Ты, вижу, учебник прихватил. А я вот не догадалась. Только рюкзак собрала на всякий случай.

Бро глянул на спортивный, довольно потрепанный рюкзак у ноги графини.

— Паек? Тут вроде бы кормят. Прошлый раз огурцы были — прямо высший класс.

— Нет, оладьи это случайно. А так всякие мелочи, немного белья… Я, знаешь ли, не привыкла без трусов по эпохам бегать, — свирепо и прямолинейно сообщила дева.

— Согласен, это было неудобно, — признал Бро. — Надеюсь, на этот раз мы надолго не задержимся. Про Медный бунт я точно знаю.

— Да уж, про бульбаков ты тоже был уверен, — фыркнула придирщица. — Прочел хоть Гоголя?

— Нет, времени было маловато.

— Вот и я о том же. Непонятно как обернется, запросто можем здесь запутаться. Я на всякий случай предметы личной защиты и предохранения взяла, — вызывающе сообщила графиня. — С тобой поделиться? У меня простые, не «Супер-Тюрекс», но надежные.

— Спасибо, не надо. Я тоже на всякий случай прихватил, — признался Бро.

Два презика он запихнул в корешок учебника. Как раз «Супер-Тюрекс», с лимонным и клубничным вкусом. Собственно, понять графиню можно — она из глубинки, там с кавалерами не очень. Вот и отрывается. Хотя кучер XIX века — так вообще не верх мечтаний…

— Вот думаешь «шалава», «чика скидочная», — усмехнулась девчонка. — С прислугой, с водилами она трахается. А он, между прочим, барон был. Пусть прусский, но вполне благородный шпион.

— Я не про это думаю, а про то, что мы в… э-э, учебном мире, здесь венерические болезни маловероятны. Но предосторожность безусловно разумная.

— Это да. Я почитала — СПИДа тогда точно не было. Но давай-ка к делу перейдем, мы не чатиться в реале заявились. Вот те парни — по-моему, монголо-татары…

О какие мы деловые, сразу к вопросам переходим. А между прочим, трахаться с пруссаками, это… Кое-кто точно бы не стал. Хотя француженка тоже формально не очень-то своя, а Ольга еще и уголовница. Да… ну мы сами-то эпох не выбираем, мы люди подневольные.

Бро сосредоточился на задании. Насчет татаро-монгол напарница кое-что понимала. Лошади, лучники, разъезды, боевые визги-кличи, все так. Конкретные отсылки к некому «Вэ. Яну» были не очень понятны — в программе его вроде бы не было, ну да ладно. Воинство хорошо знакомо по кино, тут не ошибешься. Князя, возглавлявшего наше войско, и хана-босса вражеской орды двоечники в упор не помнили, но о них и не спрашивалось. Довольно легкий вопрос. Немного смущало отсутствие реки.

— Почему собственно, «река»? — засомневалась графиня. — Угра — на город похоже. Или просто название местности.

— Не, это точно река. Небольшая, но там недалеко от Угры течет крупная Ока, вот наши бойцы путь и преградили. Мне еще в детстве папа рассказывал, у нас дача в том направлении, — пояснил Бро.

Девчонка промолчала. Довольно мрачно. Понятно, нет дач в графских владениях, не довелось обзавестись.

— Дача у нас старая, дедова, но те места я знаю. И вот тут проблема — здешние места не очень похожи. Рельеф не тот, — Бро по-полководчески повел дланью в сторону костров и лагерей. — Нам бы определиться, где мы сами. Что за город, и не путают ли нас нарочно? Вдруг это не те татары? Может, эти как раз где-то у Полтавы или Азова?

— А на что вот этот город больше похож? — девчонка заозиралась.

— Сложно сказать. У Азовского моря я бывал, но не в том городе. А в Полтаве вообще не довелось.

— Ну и чего тогда вообще путаться? — графиня не без изящества оперлась о стену, глянула вниз. — Откуда монголы у Полтавы или Азова, сам подумай? Нет таких романов, точно нет.

«А эти сарафаны здорово могут фигуру подчеркнуть, особенно сзади», — подумал Бро, но сказал о другом: — Полтава — это на Украине, там что угодно может случиться, это у них в традиции. Не будем спешить. Тем более остаются антиалкогольные реформы, Лютер, и эта странная инвентаризация.

— Медный бунт исключаем? –уточнила графиня.

— Это строго к народным восстаниям, я изучил тему.

— Я тоже прочитала. Думаю, Лютера и инвентаризацию нам для путаницы подсунули. Негр-правозащитник к этому городу отношения явно не имеет.

— Это да, американский период ХХ века, — согласился Бро. — Но инвентаризация и алкоголизм?

— Алкоголизм, по-моему, ко всем эпохам подходит, — проворчала девчонка. — Борются, борются, а толку… Про инвентаризацию вообще непонятно. У нас в библиотеке инвентаризация каждый год, какие тут могут быть эпохальные тонкости?

— Ты в библиотеке и работаешь, что ли? — удивился Бро.

— А почему я не могу работать в библиотеке? — возмутилась графиня.

— Да можешь, можешь, что ты сразу агришься? Слушай, мне неловко спрашивать, но как тебя вообще зовут?

— Это еще зачем? — мрачно прищурилась девчонка. — Мы тут не на свидании.

— Чисто из практических соображений — мне же нужно к тебе как-то обращаться. Вот появятся медведи или еще какие монстры, мне тебе как кричать-предупреждать?

— Медведи были круты, — признала графиня. — Только что меня предупреждать, я медведей и сама способна рассмотреть. Это вот ты как в трубу улетел… я думала — вообще разобьешься.

— Я сгруппировался. Так есть у тебя имя или нет?

— Есть. Только оно мне не нравится, — сухо пояснила двоечница.

— Как правильно замечено, мы же не в клубе тусуемся. Глянь вокруг — деловая напряженная атмосфера: монголы, инвентаризация, шпионы. Давай как-то упростим ситуацию.

— Для упрощения можешь меня просто «графиней» титуловать. Или «ваше сиятельство», возражать не буду.

— А если тут еще какие-то иные графини и княгини замелькают? Глупо же.

— Ладно, я — Василиса, — сдалась соратница. — Но не терплю, когда так называют. На работе все зовут — Васькой. А здесь лучше «графиней», а по имени только в крайнем случае. И вообще хорош трепаться, открывай учебник, посмотрим, что за «инвентарная реформа».

Вот же упрямая. Да тут только рискни крикнуть «графиня Васька», могут и на костер отправить. Хотя нет, костер вряд ли, а вот прилюдная порка… Ладно, не будем портить деловые отношения.

Бро повернулся к факелу, открыл уже порядком затрепавшееся учебное пособие с изображением на обложке стальных Рабочего и Колхозницы, сурово зовущих к превозмоганию ЕГЭ. Уже по памяти открыл примерно нужное место. Графиня Васька придвинулась — от нее довольно приятно пахло парфюмом и чуть оладушками.

— Это чего⁈ — изумилась девчонка.

— «Инъгварь и Всеволодъ и вси три Мстиславичи, не худа гнЪзда шестокрилцы! Не побЪдными жребии собЪ власти расхытисте! Кое ваши златый шеломы и сулицы и щиты!» — прочел потрясенный Бро. — Подменили книгу!

Двоечники в шоке переглянулись. Похоже, графиня Васька, несмотря на свое библиотечное происхождение, читать на магическо-славянском не умела.

— Да, с этим фокусом не проскочило, — признал Бро, захлопывая бессмысленный учебник.

Графиня молча достала пачку сигарет, щелкнула зажигалкой. Вид у неё был такой, словно Бро специально текст в учебнике переписал.

— Василиса, да ничего страшного, мы и так всё вычислим, — попытался утешить напарницу великодушный князь.

— Не называй меня так! — зарычала дева.

— Ладно. Слушай, а просто «Васко» тебя можно называть? Графиня Васко? Благородно, напоминает нечто испанское.

— Васко де Гама был португальцем. Знаменитый мореплаватель, — с легкой снисходительностью поправила графиня, забирая учебник. — Спрячу эту абракадабру. А вообще тебе читать нормальные книги нужно, а не по клубам тусоваться.

— Я, между прочим, сезон в лесу работал, деревья валил, — слегка обиделся Бро. — Серьезная мужская работа и…

Договорить не получилось — по стене кто-то шел.

Патруль. Двое в кольчугах, один в камзоле — этот в треуголке и с ружьем, его товарищи с холодным древковым оружием. У левого бердыш не бердыш, но серьезный топор — Бро даже слегка загляделся.

Воины приветствовали стоящих, больше ориентируясь на Бро, из чего двоечник сделал вывод, что он и здесь князь. На графиню Васко косились с понятным интересом, но настороженно — девка ничего себе, но непонятная, да близко с князем стоит.

Бро неопределенно ответил на приветствие, а в целом гости непонятной задачной реальности сделали вид, что пристально разглядывают лагеря ворогов за стеной. Стражники прошли мимо, притормозили, зашушукались. Один повернул и неуверенно вопросил:

— Князь, не вели казнить, но эта… баб велено не пускать.

Васко дернулась с явным намерением категорично возразить в смысле «не „баба“, а свободная и независимая библиотечная переэкзаменовщица», но Бро положил ей руку на плечо и, нахмурив брови, уточнил у воина:

— Это кем не велено? Когда?

— Так вами, ваше сиятельство, и не велено, — довольно нагло пояснил стрелок с фузейной пищалью. — Давеча вечером вы с воеводой Шеиным прилюдно и огласили. За ослушание пороть обещали, или того…

— Правильно, что «того», — мрачно подтвердил Бро. — Но тут отдельный случай. Очень надобно ей глянуть.

— Как же надобно, если не положено⁈ — в один голос вопросили честные воины, а третий добавил: — А она ваще хто? Как кличут-то? Вроде знакома, но не совсем. Вдруг засланная? И так все спуталось: шведцы, татарва, султанцы-османцы-янычары…

— Опять османцы⁈ — изумился Бро, и это было опрометчиво.

Патрульные уставились с явным подозрением, стрелок углядел книгу в руках графини, нагло сунулся носом, различил обложку с выразительной стальной рабоче-крестьянской скульптурной парой, и ахнул:

— Демоны! То ж ведьма!

Дальше все понеслось как-то быстро, говорить и думать оказалось некогда. Графиня Васко заехала учебником прямо по усатой морде зоркого стража, Бро машинально пнул его в колено, пошатнувшийся воин сел под ноги товарищей, двоечники метнулись прочь…

За спиной заорали «караул!» и иное матерное, застучали сапогами, нагоняя.

— Вниз! — приглушенно взвизгнула графиня, пытаясь подобрать крайне неудобный для бега подол сарафана.

Беглецы нырнули в низкую дверь у башни, загрохотали вниз по дощатым сходням. Два прохода… простор двора… Не очень-то простор, невдалеке мелькали факела и смутные фигуры.

— Вверх! — прошипел Бро.

Напарница затопталась в нерешительности, пришлось хватать ее за шиворот и направлять. Двоечники юркнули на соседнюю лестницу. За углом башни громогласно спускалась погоня — голосить про ведьму, наваждение и «караул» там не переставали. Патрульным отвечали со двора и стен. Окружают!

Беглецы снова оказались на стене — по счастью рядом никого не было, зато стражи уже мелькали у соседней башни. Бро ухватился за висящую рядом веревку:

— Давай вниз! Сможешь?

— Да, но там же враг! — ужаснулась Васко.

— Ну, во рву отсидимся. А то наши запорют.

Девчонка выругалась отнюдь не по-библиотечному, схватилась за веревку, дернула, проверяя крепость. Наверху, почти прямо над головами беглецов, ухнул колокол. Однако, как громко — уши аж заложило. Васко свирепо глянула на соучастника, Бро подтолкнул упрямицу — не время претензии выкатывать, лезь. Перемахнули через стену…

Нужно признать, с «физрой» у Васко-Василисы обстояло получше, чем с географией. Съезжала резво, у спускающегося следом Бро даже не появилось шанса наступить деве на голову. Все шло нормально, только колокол при каждом рывке нервно звякал-взгуливал. Этот, как его… натуральный тревожный дебат.

Громыхнул выстрел на стене. Фузея? Пищаль? Мушкет? Черт, вот так всадят пулю, и даже не узнаешь из чего именно. Васко уже выпустила веревку, покатилась в ров…. Отчаянная она все-таки.

Тут и сам Бро проявил удивительную смелость, рухнув в ров. Ничего иного собственно, и не оставалось — куцая колокольная веревка внезапно кончилась.

Князь Волков приготовился мужественно тонуть и плыть, но воды во рву оказалось чуть. Смачно шмякнулся в грязь. Васко плачуще ругалась где-то в темноте.

Шпок! Фью! Фью!

Стрелы, втыкающиеся в сырую землю, Бро разглядел, а крайне неприятное «шпок!» видимо, оставляла пуля. Судя по звуку — пули тут с кулак величиной. Может, и пушечное ядро⁈

— Бежим! — призвал Бро, оскальзываясь в грязи.

Взметнулись изо рва, тьма помогала, А вот светить бедрами напарнице было не обязательно. Понятно, что сарафан мешает, но подол нужно как-то аккуратнее задирать, без откровенной демаскировки.

Стрелы свистели позади, а поле оказалось неблагоустроенным, жутко неровным. Впереди почему-то опять мелькали факела. Бро с ужасом услышал нарастающий конский топот…

…Взяли двоечников мгновенно — сначала аркан зацепил Васко, она выпуталась, тут же попала в другую петлю. Бро выхватил саблю, рассек веревку, тут его самого сшибли на землю… Прямо с седел прыгали люди, кричали яростно, сабля исчезла… Отбиваясь руками-ногами, князь Волков катался по траве, луна прыгала над сцепившимися тенями. Бро успел кого-то крепко лягнуть сапогом в лицо, но тут луна брызнула звездами и погасла…

Везли на отдельной лошади, что было почетно. Но лежать поперек седла животом оказалось жуть как неудобно. Бро вообще к верховой езде склонности ранее не испытывал, в детстве покатали на пони, вот и весь кавалерийский опыт. Собственно, в данный момент с мыслями и воспоминаниями дело обстояло никак — голова гудела не хуже колокола, и состояние пленника позволяло лишь размышлять: чем двинули в глаз — кулаком, прикладом или иным оружием? По ощущениям, так и вообще бревном прилетело. Видел Бро мало — и из-за позы, и из-за подбитого глаза. Но графиня была где-то рядом — разок донесся ее протестующий визг и ругань. Понятно, здесь такой чистосердечный харассмент, что о типовых приставаниях XXI века только мечтать и остается.

Глупо попались, а ведь задача казалась не такой уж сложной. И что теперь будет?

Если вдуматься, далее все пошло предсказуемо: въехали в лагерь, военные костры и запахи даже в перевернутом виде были вполне доступны обонянию и пониманию. Пленников сгрузили у большой палатки, развязали ноги. Говорили вокруг непонятно, а по виду врагов Бро вообще не мог понять, к кому попал: уж очень разнообразные хари. Шведов и иных европейцев еще можно определить по шпагам и мундирам, а татары, монголы и турки вообще выглядели как-то едино пестро и лохмато, прямо сплошь османопитеки.

Завели в палатку, посадили, великодушно сунули оловянную кружку с водой. Бро приложил ее к глазу — как бы там ни было, нужно видеть врага и ситуацию, а посудина прохладная. Подошел какой-то вооруженный до зубов разряженный усач в необъятных, чуть-чуть драных шароварах, поцокал языком и с обманчивым участием спросил:

— Що, попался, москалику?

«Толмач» — понял Бро — «сейчас начнут раскручивать и „колоть“, местное гестапо именно так сочувственно и должно подкатывать».

Следовало вести себя многозначительно и хитро.

— Чьих будешь? — сухо спросил Бро.

Усач расправил немалые плечи и провозгласил:

— Полковник Ливинец, козакского войска правая рука пана гетмана Ивана Степановича Мазепы-Коледенского. А сам ты хто будешь?

Во, оказывается «мазепа» не красивое украинское ругательство, а реальная историческая личность. Неожиданно. Зато всё сразу понятно.

Бро красиво сплюнул (в бригаде научился) под сапоги допросчика и процедил:

— Сам где?

— Хто?

— «Хто-хто», банан в кожуховом пальто, — героически и малопонятно сказал Бро. — Дело у меня архиважное. Из города не для того бежали, чтоб с праворукими полковниками разговаривать. Говорить буду лишь с паном атаманом-гетманом, или самыми старшими шведцами.

— Вот то им токо до тэбе дел е, — неприятно засмеялся Ливинец. — Под пыткой еще как запоешь. У нас каты знаешь, какие рукатые.

— Что мне ваши коты, я и сиамских видывал, и шотландцев вислоухих, — отрезал пленник. — Пытайте, только потом пожалеете. А гетману и шведцам все ж вот эти цифры скажи: тэ 20442. Кто знает, тот поймет. Запомнил, полковник?

Осознавать полковнику Ливиецу явно не очень хотелось, сразу было видно, что он пытки пытать предпочитает, но на бумаге цифры кое-как накарябал. Потом попытался все ж напором взять, второй глаз пленнику подбить, но его остановили присутствующие иноземцы. Враги начали спорить, мнения явно разошлись: сразу пытать или попробовать хитрый шифр проверить. Победил разум — сразу жилы и прочее рвать не стали. Все же частично Европа, тут все по порядку делают. Вообще Бро было не по себе — про пытки котами он вообще не слышал. Варварство какое-то. И вообще дело должно как-то разрешиться: это все же пересдача, а не вступительные в вуз, за что тут сразу котов напускать? Но надо держаться, в конце концов главное не результат, а чувство выполненного долга. Бро обратился к узкоглазому воину в меховой шапке — тот выглядел порассудительнее, да и по-русски слегка понимал.

— Где девка? Была со мной, она для дела важна.

Монголо-татарин что-то понял, заговорил с полковником Линивцом, мазепинец явно начал отпираться, делая вид, что вообще не понимает о чем речь.

Жуткое дело. Они же могут Василису совсем того… Она девчонка спортивная, но шведско-турецкая орда — это не с кучером покувыркаться.

Бро выругался, для убедительности на русском, русском-матерном и на англиском-игровом-непечатном, и зарычал:

— Девушка — кузина одного важного человека. Она больших денег стоит.

— Так она выкупная? А скильки кошту? — напружинился полковник Линивец.

— Насчет этого скажу гетману или кому-то высокопоставленному, — поморщился пленник. — А ты с глаз уйди, продажная харя.

Полковник непременно вознамерился пнуть «клятого москалика», но его оттеснили. Рядом сел один из шведских офицеров, слышавший ругань пленника, и на плохом английском спросил:

— Сэр, так вы ирландец?

— Не совсем, — не стал брать на себя лишнего Бро. — Милорд, вы бы не смогли спросить о девушке, которая была со мной? Это весьма ценная особа. Не мне лично ценна, а по сложившейся ситуации. Куда ее дели?

— Боюсь, мне нечем вас успокоить, сэр. Девушку уже проиграли в кости.

Видимо, Бро изменился в лице, поскольку, швед поспешил успокоить:

— Вашу знакомую выиграл достойный человек, воспитанный, вполне европейский. С ней не случится ничего особенно дурного. Но если она была вашей невестой… увы, вам имеет смысл поискать иную красотку.

Особого облегчения Бро не испытал. Напарница по заданию особа гордая и трепетная, с глубокими феминистскими воззрениями. Ставкой в игре ей быть сложно, будет сильно переживать. Черт, вот же неудачно всё сложилось.

Бро поставили на ноги и куда-то повели. Как оказалось, к остальным пленным русским офицерам и командирам. В дырявой палатке приковали цепью и огромным замком к тяжелому бревну. Пытки откладывались, хоть это утешительно.

Наших офицеров врагу попалось не так много — двое. Познакомились. Полковник Головинов — представительный мужик, потерявший в бою шляпу и свободу, был взят в плен накануне. Привел в город подкрепление, участвовал в вылазке, но вот — неудачно. Вторым несчастливцем был молодой (не старше Бро) князь с красивым именем Иван Ноздреватый-Молодой. Парня подранили стрелой в ногу и захватили в стычке на речном берегу у крепостицы Опаков — тоже не повезло.

Бро представился сдержанно:

— Бронислав Волков. Прошу более не расспрашивать — лгать не хочу, а задание у меня тайное, открыть подробности не могу тем более. Прошу простить, таковы обстоятельства.

— Да мы и расспрашивать не будем, — вздохнул опытный полковник. — Достается вам лазутчикам, не дай бог каждому. Ну что, господа, утро вечера мудренее?

Легли спать. Бро с непривычки к цепям заснуть не мог. Кроме цепи еще и тяжелые мысли не покидали. Но как-то забылся дремой.

Проснулся оттого, что легко тронули за плечо. Открыл глаза и вздрогнул — в упор смотрели чужие глаза, абсолютно незнакомые, узкие и с яркими, почти змеиными зрачками. Девушка… Очень легко одетая, смуглая и этакая… экзотичная.

Что сказать — князь-лазутчик Волков не знал. И это было правильно. Смуглянка сделала знак соблюдать полную тишину и показала ключ. Сняла замок кандалов с ноги пленника — действовала совершенно бесшумно. Бро схватил ее за узкое запястье с браслетами, показал на спящих офицеров. Красавица ответила отрицательным жестом, показала единственный ключ и вдобавок нечто вроде кинжала. Ну да, вдвойне убедительно: ключ один, а шумнешь — заснешь вновь, но уже без тревог.

Девушка беззвучным призраком перекатилась к стене шатра. Двигалась она гибко как кошка (тут у Бро зародились нехорошие мысли о котах-палачах и провокациях, хотя какой смысл-то?). Одета таинственная незнакомка была в узкие кожаные штаны и безрукавку, оставляющие полную возможность оценить идеальное телосложение и не менее идеальную лоснящуюся кожу цвета меди. Супер-воительница. Или экстра-шпионка. Но все равно — супер. Смущало Бро только одно. Но смущаться было некогда. Девушка подняла край прорезанной у земли ткани шатра. Догадливый князь-лазутчик ящерицей протиснулся в лаз.

Лагерь еще не спал. Протяжно пели, точили стрелы татаро-монгольские лучники, шведцы уныло пили что-то кислое и безалкогольное, упитанный турок рассказывал соратникам у костра про гурий — Бро турецкого языка не знал, но догадался по красноречивым жестам рассказчика.

Беглецов пока никто не замечал, и это было немного странно. Нет, вела шпионка-лазутчица большей частью в темноте между палаток и шатров, но временами приходилось пересекать освещенные места, порой вплотную к кострам и солдатам. В этом случае вояк словно специально отвлекал подошедший с другой стороны товарищ или пущенная по кругу чаша с кумысом. Везение? Или… Бро все чаще подумывал о колдовстве — ведущая его шпионка скользила между тьмой и отблесками огня уж очень уверенно, прямо как у себя дома. Может, она и глаза врагу отводит? Нет, это прием вообще не исторический, в учебниках не упоминающийся, но в играх-то случалось. Возможно, из экзаменационных материалов волшебную составляющую специально удаляют, для краткости и научности формулировок. Некоторые исторические события все равно без магии никак не объяснишь, это Бро уже понял.

Стороной миновали штаб объединенного войска: там в изобилии торчали часовые, сидела толпа барабанщиков и знаменосцев, из огромного шатра вышел кто-то рослый, в начищенной кирасе, с огромным плюмажем перьев, явно очень важный вражий чин — на Киркорова похож.

Беглецы уклонились левее стратегического сердца чужой армии и мысли Бро вновь вернулись к таинственному волшебству. Магичнее этого самого скольжения меж врагов была сама проводница. Ну, даже конкретно ее ноги. Шпионка несомненно была девушкой дикой, азиаткой, с раскосыми и страстными очами — Бро почему-то нравилась именно такая элегантная и оригинальная формулировка. Но мужественный пленник-двоечник отчего-то всегда думал, что у тамошних степных девушек ноги… э-э, кавалерийского сложения. Ничего подобного! Столь стройных, длинных и безупречных ног князю Волкову видеть еще не приходилось. Вот она — истинная магия, грациозная и эксклюзивно-модельная. А как ей идут облегающие штанишки из тонкой кожи и легкие сапожки! Интересно, как ее зовут — не магию, разумеется, а девушку.

Бро почувствовал, что околдован. Вот прямо до такой степени, что идти становится трудно, хотя и в удобных шароварах сейчас действовал беглец. Проводница почувствовала проблему, обернулась, блеснула глазами из-под облегающего капюшона и погрозила своим оружием. Вовсе это не кинжал оказался.

Князь Волком принялся размышлять о том, что пробираться вражеским лагерем, имея из вооружения одну плетку — это истинное бесстрашие. Кажется, такие плети «наголками» называют — они способны раздеть врага одним ударом. Возможно, даже не повреждая плоть противника. Ой… Бро собрался остатками разума и начал ругать себя — сам-то без сабли и вообще оружия, ноги уносит, как сопляк какой-то. Нужно было у врага утащить шпагу или ятаган какой…

Шпионка приподняла задний полог шатра, показала «лезь». Бро залез — оказался в полутьме.

Убежище было довольно просторно, только у дальнего входного прохода висел неяркий фонарь. Остальное пространство плотно завалено и заставлено: пушки с неуклюжими «тележными» колесами и деревянными лафетами, груды мушкетов, связки сабель, набросанные прямо на оружие шеломы, кольчуги и боевые шубы. Видимо, склад трофеев.

Проводница знаком показала — «нужно ждать». Присели на завалы военных богатств. Бро потрогал приклад ближайшего ружья — весь в серебряных гвоздях-заклепках и перламутровых накладках. Непонятно, как из такого чуда стрелять — пальнешь, и весь дизайн в морду брызнет.

Но мысли беглеца неумолимо уводило от насущных боевых проблем в сторону магии. Бро косился на спутницу — та полулежала на кольчугах и пищалях, красиво скрестив ноги. Капюшон надвинут на тонкие брови, раскосые глаза светятся мягко и опасно, как у очень хищной кошки.

— Вас как зовут? — прошептал Бро.

Лазутчица-шпионка предостерегающе указала в сторону входа — там за пологом вышагивал часовой с длинной пикой на плече, было слышно, как похрустывает под его подошвами изломанная трава.

Бро сделал серию сложных, но доходчивых жестов: близость врага осознаю и учитываю, но как князь и вообще благородный и вежливый человек, обязан знать имя прекрасной спасительницы, которой безмерно и всецело благодарен.

Лазутчица улыбнулась и характерно приложила-резанула пальцем по своим губам, неярким, но не лишенным одуряюще-чувственного жесткого изгиба.

Ой, немая⁈ Язык отрезали⁈

Князь Волков искренне схватился за сердце. Изверги, уроды, фашисты! Кто этот гад⁈

Лазутчица улыбнулась и показала язык — узкий и… черт, дразнящий до невозможности.

Бро показал, что у него чуть отлегло, но все равно — жаль, так жаль, что словом перемолвиться не получается. Вообще так и было — Бронислав всегда опасался болтливых девчонок, но когда уж совсем немая… Прискорбно.

Раскосая шпионка все поняла, снова улыбнулась, сдвинула край ближайшей кольчуги и что-то начертала концом плети на земле. Князю Волкову пришлось придвинуться — чему он был бескорыстно рад. От спасительницы дивно пахло — сыромятной кожей, красивыми и гордыми животными, именующимися «конями», опасностью и странной свежестью… этакой горно-ручейной, кумысной… О, аромат свободолюбивых тайн и бесстрашных ночей.

«Лала» прочитал Бро угловатые черточки букв на земле. Шпионка положила руку на свою грудь — невысокую, но дерзко и очаровательно приоткрытую безрукавкой.

— Вам очень идет, — одними губами прошептал Бро. — Именно Лала, да. Вам говорили, что вы богиня?

Вообще звучало как-то пошло. Но если это сказать такое искренне, не в кафешке или грохоте ночного клуба, а в напряженной тишине полного роковых внезапностей вражеского лагеря, то получается не так плохо.

Вблизи она казалась постарше, чем казалось вначале. Но какие дивные хищные глаза! Как будет называться барс, если он прекрасного женского пола? Барсика? Барселина? Барсена? А, неважно…

Тут Бро всецело осознал, что возраст дамы имеет значение — те, что постарше, точно знают, чего они хотят. И что нужно чудом спасшемуся пленнику, тоже знают. Рука с плетью легла на затылок князя Волкова, придвинула…

…Бро чуть не улетел с одного поцелуя. Одновременно мягкие и упругие губы Лалы завладели князем мгновенно. Она не требовала, не настаивала, но такой знающей и прекрасной женщине следовало отдаться полностью. Даже не обсуждается. Единственное, чего хотелось князю — заскулить в полном упоении. Но рот был занят поцелуем и это только к лучшему…

Шуршала трава под сапогами неутомимого часового, поцелуи слились в один единый, пьянящий. Рука Бро лежала на бедре, таком теплом и манящем под тонкой кожей-броней. Но на что-то большее уже не было сил — ошеломленный Бро и так балансировал на грани высшего возбуждения. Чуть глубже уйдет язык Лалы в трепещущее горло князя, и…

Свободные шаровары тоже боги придумали. Вознесем им хвалу, но потом. Анализировать происходящее было бы лучше тоже потом, но Бро понимал, что нужно отвлечься… прям жизненно необходимо… иначе позор… вечно себе не простишь…

Казалось бы — поцелуй пустяк, общепринятая — да и то не везде и не всегда — прелюдия секса. Почмокались и погнали. Но порой бывает и иначе. «Сосались» — пошленькое, глупое словечко. Вот если представить, что в вас всосалась женщина-зверь, и ей жутко нравится этот процесс… Не банальной гламурной голливудской мутанточке-кошечке, а раскосой девушке-барсу. Способной перервать вас пополам даже без помощи плети-наголки. Но она не рвет, а целуется, и ей хорошо.

«А она истинная богиня! — осознал Бро. — Без всяких там… как оно… метафор. А я сейчас не выдержу, опозорюсь. Ах, слюнтяй слабосильный».

Лала оттолкнула — мягко, но однозначно. Точно знала, что двоечник больше не вытянет. Эх, учиться нужно было, учиться владеть собой, терпеть, знать настоящих богинь. Бро был готов разрыдаться — настолько всем существом жаждал продолжения, — но не мог даже шевельнуться. Казалось, туго натянутая ткань шаровар только и сдерживала выброс… как это там… любовно-адреналинового тестостерона.

Богиня — все понимающая, мудрая и добрая — погладила по щеке и откинулась, вольно вытянувшись. Ах, эти грациозные текучие движения. Бро чуть в голос не застонал от восторга и облегчения. Вот он — выход из тупиковой шпионско-сексуальной ситуации.

Блаженно прижавшись щекой к упругому бедру богини, он занялся ее штанами. Кожаные шнурки, узлы… Главное — не торопиться. Да, князь неопытен, наивен, одна просека за спиной, да еще чуть-чуть. Но главное — желание учиться. Уйти в шатер, в молчание, в грёзу — и учиться, учиться, учиться! — как говаривал кто-то из умнейших теоретиков.

Бро, священнодействуя, управился со штанами… белья дивная шпионка не носила — даже смешно, к чему оно столь прекраснейшей⁈ Князь был медлителен и плавен, ибо любое движение собственных бедер грозило привести к катастрофе. О боги степей! В смысле, богини степей и гор! — как дивно уметь медлить, не спешить…

… лобзал… слово такое редкое, сейчас вообще никто не знает, кроме двоечников, глубоко погрузившихся языком и всем сущим помыслом в былые науки…

Бро осознавал, что мысли его путаются. Он был пьян, пьян вкусом, своим блаженством, откровенной истомой чудесной богини. Понимал, что она раскрыла безрукавку и медлительно ласкает себя, понимал, что потемневшие соски смотрят во тьму потолка, а дыхание девушки все выше вздымает ожерелье на упругой груди. Понимал, что глаза Лалы прикрыты, что она блаженствует… Но туда было лучше не смотреть. Ибо и сам князь Волков блаженствовал, неспешно и упоенно…

…Шуршали шаги у входа. Вздыхала толстая военная шуба и стеганые толстые доспехи под стройной фигурой начинающей извиваться шпионки. А князь давно перестал дышать, нежа и нежась. Только бы шаровары устояли, удержали…

Лала беззвучно содрогалась, а князь Волков обнимал напряженные бедра и медитировал. Доставлять блаженство оказалось редким блаженством. Кажется, это «тавтавлогией» называется или как-то так, в вопросе по литературе оно есть. А, наплевать на вопросы, и на то, кто такая на самом деле эта богиня — лишь бы продолжалось. Какая же она…

Не выдержал Бро, когда божественную партнершу выгнуло неистовой дугой. Вообще самоиспачканность шаровар — занятие безусловно позорное и вообще не подвиг. Но иногда сомнительный итог сопровождается настолько острым и пронзительным чувством восторга, что об остальном уже и не думается…

Князя Волкова как маленького мальчика гладили по волосам, а он лежал абсолютно без сил. Потом ласковая рука дикой богине исчезла. Разлепляя глаза, Бро вскинул голову. Нету… и сама исчезла. Потянуло разрыдаться как младенцу, но тут в углу что-то зашуршало пронырливой диверсионной мышью, сверкнул в полутьме длинный узкий клинок, взрезающий ткань стены. Хорошенькое лицо, обрамленное светлыми кудрями, Бро узнал без особого удивления. Вот протиснувшая следом фигура покрупнее, но с узнаваемой плавностью движений, была немного неожиданной. Сколотили, значит, бандгруппу межвековые дамочки?

— Mon cher! Ты ведь счастлив нас видеть? — прошептала Жюли.

— Еще бы, — пробормотал Бро, чувствуя, что сил врать и вообще шевелиться попросту нет.

— А где эта… проводница? — Ольга Штайн подозрительно озиралась. — Она вас предупредила, князь?

— Да как она предупредит? Она же бессловесная, — с грустью напомнил Бро. — Каков ваш план, дамы?

— Уходим немедленно! — зашипела Ольга. — Я вам не пошлая воительница-маркитантка, чтобы так рисковать. Такой отъявленный сброд кругом! И вас, милый князь, едва не начали пытать. Каких трудов стоило вас вызволить из лап палачей. Не вздумайте проявлять неблагодарность!

— В общем, мon cher, делаем так: мы открываем сведения о здешних событиях и датах, а ты берешь нас с собой. В долгу мы не останемся, — намекнула д’Обиньи.

— Вынесу ли я такое двойное счастье? — вяло усомнился Бро. — В любом случае мы поступим иначе. Сначала я завершу дела здесь. Во-первых, нужно освободить мою спутницу…

— А тройное счастье вы, князь, точно вынесете⁈ — ядовито вопросила Ольга. — К чему вам девчонка, она не бог весь…

— Дело чести! — прошипел Бро. — Вместе пришли, вместе ушли — таков закон нашей переэкзаменовочной бригады.

Проницательная д’Обиньи отвела острие шпаги от горла упрямца, Ольга была готова придушить идиота голыми нежными руками, но шуметь в данной ситуации было бы опрометчиво, к тому же француженка-соучастница прошептала:

— Что ж, долг чести, пусть так. Я рисковала жизнью и за меньшие безделушки. Но где прикажете искать эту вашу притворщицу-горничную? Мы и не думали за ней следить.

В углу снова зашуршало. Стремительная д’Обиньи неслышно откатилась и приготовилась колоть лазутчика, Бро вооружился ближайшим мушкетом, а скромная Ольга накинула капюшон плаща и прикинулась изящным тюком чего-то безусловно ценного, но неодушевленного.

В популярный шатер пробрался еще один человек. С ножом в зубах, довольно обтрепанный и полураздетый.

Бро схватил француженку за щиколотку ботфорта — не бить! Но д’Обиньи и сама узнала гостью.

Василиса уклонилась от шпаги, на которую чудом не напоролась, торопливо выплюнула неудобный нож и шепотом завопила:

— Вы что⁈ Это я!

— Видим, — заверила немедленно ожившая Ольга Штайн. — Но зачем здесь шныряешь?

— Шла освобождать этого… — Васко невоспитанно указала ножом на напарника. — А вы что здесь делаете?

— Гадали, где тебя искать, — сказал Бро. — Хорошо, что сама нашлась. Каким образом, кстати? Лагеря тут жутко обширные и перепутанные.

— Не то слово, — согласилась двоечница. — Все жутко смешано. Но мне подсказали, что ты «затрофеился».

Бро догадался, кто именно подсказал и преисполнился смешанными чувствами. Но полностью осознать их противоречивость не дала Ольга:

— Нужно немедленно бежать отсюда! Мы наследили, весь шатер изрезали. Сейчас поднимут тревогу! Князь, милая девушка, уводите нас быстрее! Мы здесь в ловушке!

Нагонять панику несравненная госпожа Штайн умела в совершенстве — и голос такой дрожащий, напуганный, и проникновенности хоть отбавляй. Но Бро, уже кое-что знавший про эту красавицу, устоял.

— Спрячьтесь, девушки, затаитесь, а я обязан завершить свои дела.

— Какие дела, князь⁈ — ужаснулась Ольга. — Мы в смертельном капкане. Посмотрите, что злодеи сотворили с бедной крошкой⁈ Она обесчещена, она в отчаянии, она на грани!.

— Давайте не преувеличивать, — запротестовала бесстрашная графиня Васко, оправляя остатки сарафана. — Я на грани, но не то чтобы абсолютно. Это была противоречивая ночь.

Выглядела двоечница действительно неоднозначно: одежда растерзана, внизу подол сарафана разодран почти до талии — нога обнажена по самое… бедро, как в бесстыдном вечернем платье. Просто ужас. Но мордашка не очень страдающая, и это несмотря на распухшие губы. На шее, кстати, колье откуда-то взялось. Камни откровенно анти-библиотечного стиля и размера.

— А пруссак твой где? — спросила быстро соображающая д’Обиньи.

— Спит, — сказала Васко. — Немного переутомился и дрыхнет.

— С чего это вдруг? — заподозрила Штайн. — Он довольно крепкий и упрямый мужчина, я с ним знакома, пусть и исключительно понаслышке.

— Даже не сомневаюсь, что понаслышке, — фыркнула двоечница. — Но претензий предъявлять не стану — тут все взрослые люди, без обязательств. Не станем уходить в детали, спит Фридрих и спит. Снотворное вполне качественное, у меня бабушка его регулярно на себе проверяет.

— Быстро учишься, — хихикнула д’Обиньи.

— С этим-то просто, это не хронологию зубрить, — сказала девчонка и глянула на Бро. — Я правильно поняла план?

— Да. Собираюсь провести диверсию. Потом уйдем. Не собираюсь прощать врагу угрозы зверскими пытками и побои, у нас в бригаде такое не поймут, — пояснил Бро и потрогал не болящий, но ощутимо опухший глаз.

— Тебе идет, — хором заверили дамы и ехидно захихикали.

— Но какую диверсию? Ты в этом хоть что понимаешь? — усомнилась Васко. — Не, я не против. Тут кругом сплошной враг, да такие гопники отъявленные, девушке пройти не дают. Рафинированный звериный мужской шовинизм, просто поверить невозможно! Но диверсия… мы же по сдаче диверсий вопросов вообще не готовили.

— Нашим нужно в любом случае помочь. Есть план, — заверил Бро и засомневался.