Квест а,б,в,г…

Глава 11

Глава-параграф №11. О неизбежных сбоях программы и торшере

Зубы у Бро были хорошие (в маму), да и ухаживал за пастью аккуратно, пусть она и не волчья с маленькой бытовой буквы, но ведь исправно кормит, это даже закоренелому двоечнику понятно. Но в данный момент за зубы приходилось здорово опасаться, ибо стискивал их князь постоянно и инстинктивно. Превозмогать земские реформы и народовольческую деятельность приходилось через силу. Вот будто личными челюстями ту твердыню казематов Петропавловки прогрызаешь.

Мысли Бро неудержимо отвлекались от заданий и расстановок абвгд, да и каперско-квартирный приз уже не казался солидной целью. Терзало иное.

Как это могло случиться и откуда этакое непонимание? Трудно ей было подождать и несколькими словами перемолвиться? Ведь когда были волками…Умом (да и большей частью чувств) Бро понимал, что да, трудно было Василисе ждать и говорить, поскольку… поскольку девушки, даже лучшие из них, — существа мнительные и трепетные, а откровенные волчьи ночи — вообще отдельный удивительный случай. Можно понять, почему так случилось. Но дальше-то, дальше как⁈ А вдруг теперь вообще никак?

Бро был уверен, что почувствует, когда утерянная подруга сядет к компу и потянется щелкнуть «мышкой». Почувствует, будет готов, они встретятся, пинками, а если нужно и топором отгонят всё второстепенное, и, наконец объяснятся. Тысяча чертей, вот — уже и слова какие классически-егэшные донимают — «объясниться». Просто нужно поговорить. Без спешки. Без отвлечений. Без всяких отвлечений. Вот даже на это самое нельзя отвлекаться. Четко расставить приоритет задач.

Терять Васко бывший князь не собирался. Собственно, так вопрос вообще не стоял. Попросту немыслимо. Дело даже не в волчьей ночи. Если потерять — это будет какой-то однозначный, тотальный и конечный, тупиковый зашквар, как мог бы сформулировать недавний недопущенный выпускник Волков.

Терзался, учил, ждал. Но нет, не брала решительно гражданка Васко «мышь», не устремляла свои помыслы к решающему заданию судьбы. Не хотела. И Бро, пусть не очень-то определенно и ясно, но чувствовавший смятение сгинувшей подруги, нервничал и волновался всё больше. Как⁈ Как можно было не взять номер телефона⁈ Элементарно же, Ватсон, каналья ты этакая.

Бро читал Достоевского и разбирался в причинах неудач на театрах Русско-Японской войны. Обе темы, да и катастрофически пустеющий холодильник не способствовали успокоениям настроения. Да когда же⁈ Уж осквернен честный плотницкий топор хилыми лапами Родиона и сдан Порт-Артур, третьи сутки идут…

Утром бывший князь понял, что не выдержит. По ощущениям, дела у Васко были совсем плохи. Не в себе девушка. Нужно пробовать связаться, а раз способ только один, так и выбора нет.

В безнадежном и невыносимом порыве Бро открыл почти наугад задание и сжал «мышь».

Задание 2324

В конце XIX в. Россией последовательно проводилась политика таможенного протекционизма. Но российский импорт в конце XIX — начале XX в. оставался значительным и даже увеличивался. Укажите одну любую причину роста импорта. Укажите любые два последствия политики таможенного протекционизма для России в указанный период.

Ничего, пусть путано, но доступно. Обопремся о продажи древесины, разберемся.

Имелось крайне обоснованное подозрение, что ничего не выйдет — Васко сейчас явно не у компа, принципиально игнорирует. Но ждать больше нечего.

Щелчок…

Получилось. Хотя и не совсем то.

Разнузданно развороченную постель Бро заценил против воли: попробуй не обрати внимания на такой «аэродром» в зверски смятых черных и алых простынях и подушках, прям редуты, ядрами вскопанные, а не постельное белье. В комнате было светло — верхнее остекление и огромное, во всю стену, видовое окно давало массу света. За окном была панорама весьма урбанистического мегаполиса, определенно не Петербурга конца XIX века. Уже чуть легче. На краю постели сидели знакомые соучастницы в миленьком неглиже, пили из банок что-то алкогольно-энергетическое.

— О, вот он, мерзавец!

— Да, это я, — не стал отрицать Бро.

— Точно он? — с подозрением уточнил неизвестный господин, живо повернувшийся от окна. — Что-то костляв.

— Нахожусь вот в таком изнуряющем жизненном периоде, — осторожно пояснил Бро.

Круглолицый, довольно пухлый и коротконогий незнакомец вызывал определенные подозрения. Особенно нагловатые глаза навыкате и бесцеремонный взгляд. Одет тип был в недурные, но мало сочетающиеся со смокинговым пиджаком и бальными лаковыми штиблетами тренировочные штаны. Но дело не в нелепой одежде. Манера движений…

Побывавший совсем недавно в волках Бро с первого взгляда мог узнать природного кота.

— Так что ж вы, молодой человек, заставляете себя ждать⁈ Сколько можно⁈ — возмутился котообразный хам. — У вас совесть есть или отсутствует в наличии?

— Не был уверен в целесообразности визита, опасался обеспокоить, — пояснил князь Волков, на уделанную постель вовсе не глядя.

— Полно вам, мальчики, — утомленно, но с некоторой негой молвила Ольга. — Чуть раньше, чуть позже — особого смысла спешить нет.

— Да уж, эти ваши глупенькие ссоры нас до гибели доведут, — фыркнула д’Обиньи. — Mon cheri, не ожидала от тебя такого жестокосердечия. Вы будете мириться или нет?

— Да как⁉ — воскликнул Бро. — Я же ее найти не могу.

— Молодой человек искренне переживает, — признал проницательный кот, заложил руко-лапы за спину и, пощелкивая подметками лаковых туфель, прошелся вдоль необъятного окна. — Это делает юноше честь, но не облегчает нашего глупейшего положения. Сударыни, товарищ князь, ваша компания мне бесконечно приятна, но я катастрофически рискую опоздать. Стыд и позор! Я ведь никогда не опаздываю. Тем более на торжественные мероприятия.

За стеклом что-то пронеслось — достаточно массивное и странное — рассмотреть Бро не успел. Э… похоже, это с крыши кто-то сбросился. Да, пентхаус, какой-то сотый этаж, тут такое наверное, частенько случается. Но что это вообще за задание? Разве в ЕГЭ фигурируют урбанистические мегаполисы, и при чем тут мистический кот?

В некотором ошеломлении Бро рискнул тактично уточнить:

— Простите, сударь, но ведь вы тот самый знаменитый…

Кот мгновенно предостерегающе вскинул палец, оснащенный однозначным когтем:

— Не совершайте стандартной ошибки! Я — не он. Родственник, не отрицаю, но отдаленный. И вообще времена изменились. Слепое круглосуточное служение корпорациям, пусть даже серьезным, ныне не в чести. Я свободный фрилансер. Отвечая на второй неизбежный вопрос — да, примус имею, но не чиню. Ковырять редчайший антиквариат — только портить. На полке у меня стоит памятный примус, весь в благородной патине и исторической целости-сохранности. Скажите-ка лучше, Бронислав, как отсюда выбираться будем? По вашей же вине застряли.

— Вину осознаю, попытаюсь загладить, — заверил Бро. — А мы вообще где?

На прозрачной крыше мягко затопали, гортанно выкрикнули. Мелькнули три тени: две в белом, одна в черном, сверкнули клинки катан, брызнули на стекло веера алой крови, покатилась срубленная голова с вытаращенными глазами, упала за край невысокого ограждения. Все исчезло. Ну, кроме неопрятных кровавых пятен.

— Вот такое безобразие поминутно, — вздохнула фон Штайн.

— Минут десять назад еще и из пулеметов палили, да так, что все уши заложило, — кот неодобрительно уставился на Бро. — Вы нас куда загнали, молодой человек? Это вот кто был с саблями?

— Я загнал⁈ — изумился Бро. — Нет, это видимо, ниндзя были, но я-то причем? Я ничего подобного не учил, да и нет такого в ЕГЭ. Может в дополнительных вопросах, может я не дошел, но вряд ли.

— Нет в вас абсолютной уверенности. И откуда вы, мнительные двоечники, беретесь? — кот свирепо одернул смокинг и подтянул треники. — Двоечник должен быть прост, понятен, преисполнен высочайших самооценок. Он не должен иметь привычки усложнять жизнь интеллигентным соседям. Кстати, почему мы вообще сидим в студии? Нельзя было приличные апартаменты подобрать, раз уж заперли?

— Судьба, мon cheri, — д’Обиньи вытянулась на животе, демонстрируя прогрессивные металлик-ажурные чулочки необычайного медного цвета и ягодицы несравненной французской формы. — Не страдайте, рано или поздно наше заключение закончится.

— Буду безмерно опечален, — заверил кот и порывисто, до невозможности куртуазно приложился к ручке француженки, тут же чмокнул запястье Ольги и страдальчески вздохнул: — Ах, если бы не то приглашение, я остался бы с вами навечно.

— Навечно не стоит, — сказала фон Штайн. — Вы нас замучаете. Но насчет апартаментов вы правы. Может, прорвемся куда-нибудь, где попросторнее? Перед Алей немного неудобно.

— Если нужно, могу в ванную уйти, там вполне удобно, — откликнулась одна из простынных складок-валов.

Постельное белье зашевелилось, из-под покрова выглянула девушка с журналом в руке.

Бро потерял дар речи.

Нет, о красе посторонних особ князь Волков сейчас не помышлял. Привлекательность модно-медной Жюли и как всегда прекрасной Ольги отметил чисто автоматически, хотя в столь продвинутом эластичном корсаже авантюристку видеть еще не приходилось. Но это особы свои, знакомые, отношения с которыми перевалили в категорию дружески-нелюбовных. А тут…

Никакого приступа нестерпимо сексуальных желаний и поползновений Бро не испытал. Наоборот — девушка была настолько красива, безупречна и хрупка, что представить ее в плотских удовольствиях было невозможно. Овал лица, утонченная скульптурность запястий и щиколоток, удивительный оттенок волос… Ресницы и глаза… да, глаза вообще неземные.

— Я и говорю — перебор, — сварливо подтвердил кот. — Сугубо неземная красота. Избыточная. Вот и приходится несчастной сидеть в ванной, пока мы тут нервы успокаиваем и в себя приходим.

— Ничего, я привыкла, — ослепительно улыбнулась хрупкая богиня. — Как тут некоторые сказали — «против природы не промяукаешь». Здравствуйте, Бронислав.

— А чего, верно же я сказал, куда тут мяукать, — кот вновь нервно прошелся вдоль окна. — Давай, Бро, знакомься, челюсть подбирай. Это Аэлита Батьковна, наша гостья с Марса. Бродит по мирам и временам в поисках давно утерянного возлюбленного. Давно уж бродит, как у них там экологическая всепланетная катастрофа приключилась, так у нас и гостит. Несмотря на стаж бродяжничества, не курит, водки не пьет, в карты не играет, как нервы успокаивает и чем вообще жива, непонятно. Бедолага. В смысле, полная инопланетянка.

— Вы удивительны и прекрасны, — сказал Бро инопланетной гостье. — Извините за сложившуюся ситуацию.

— Ах, Бронислав, я многое повидала, теснота апартаментов не самое дурное, — вздохнула марсианская богиня. — Тут вот куда хуже прогнозируют.

Она тряхнула журналом — это был 11-й номер «The Lancet» за 2051 год.

— Мда-с, всё печально, положительно всё-всё, — откликнулся кот. — Но если мыслить не масштабно, а по сути, нужно что-то делать. Я же действительно опоздаю. Вот странно, вышел заранее, ничего не забыл. Бро, а почему я с вами? Я же не вхожу в школьную программу. Может быть когда-то в будущем, да, вполне возможно. Но пока за что меня привлекать-то и сажать в сомнительные апартаменты?

— Понятия не имею, — признался двоечник. — Сейчас вообще все нестандартно идет. Нет у нас таких заданий и быть не может. Баг и фейк какой-то. Простите, а как к вам обращаться?

— Ко мне? — кот помрачнел. — Да просто и обращайтесь. Я — Гена.

Девушки, включая Аэлиту, хихикнули. Бро изо всех сил пытался не удивиться, но получалось так себе. Действительно, кот — и вдруг Гена?

— Что⁈ — возмутился кот. — Не имею права носить крокодилье имя? Что за антикультурный шовинизм⁈ Вот, по паспорту. Смотрите…

— Да я верю, верю — запротестовал Бро, уклоняясь от нервно предъявленного документа.

— В младенчестве много зеленкой лечили, нарекли по аналогии, — пробормотал кот. — Что я виноват, что ли? И не с такими именами коты живут. Слушай, проясняй побыстрей ситуацию, нам выбираться нужно. Насколько я понимаю, вам с девицей Василисой нужно встретиться и ответить на шифрованный вопрос. Так давайте приступим к поискам красавицы, можешь смело рассчитывать на нашу помощь.

— Я не уверен, что Васко вообще здесь. У нас практически нет связи, — печально сообщил Бро.

— «Связи у них нет»! — возмутилась Ольга. — Да всё прозрачно! Понятно, что твоя Васька вне себя и глупости творит. Наверняка заперлась в библиотеке, компьютер включен, все книги и сайты слезами закапаны, листает наугад что попало, бросает, да еще и бухает дрянь всякую. А кто виноват⁈

— Я виноват. Осознал. Сидел дома и всё-всё осознал. Делать-то что? — скрипнул зубами князь.

— У тебя, мon cher, нюх возлюбленного, — сказала д’Обиньи, отрываясь от изучения паспорта Геннадия Васьковича Подзаборного. — По сути, мы можем взять тебя на поводок и ты как ищейка приведешь нас к безутешной деве. Проблема только одна. Но не решаемая.

— Да-с, выйти трудновато, — согласился кот Гена.

Бро подошел к окну.

Небо в смоге, высотные дома. Соседние небоскребы стояли не то чтобы вплотную, но в силу своей архитектурной полупрозрачности позволяли видеть, что происходит внутри. Удивительно, но и происходящее внизу, на улицах, кажущихся с высоты игрушечными, оказалось вполне различимым. (Не совсем понятный, но очевидный оптический феномен.) И там и там кипела жизнь, но кипела нездорово и кроваво. По правде говоря, бред какой-то, а не жизнь.

Самым заметным проявлением этой самой бредовой местной жизни был гигантский ящер, меланхолично плющащий такси и перекусывающий школьные автобусы на перекрестке под небоскребом. По чудовищу вели упорный и безрезультатный огонь подразделения полиции и армии. Использование пистолетов и штурмовых винтовок решительно не поддавалось разумному объяснению, собственно, и легкие ракеты, отскакивающие от шкуры монстра и рикошетом разносящие окна здания, тоже были совершенно излишни. Да и зачем ящер обреченно жует желтые невкусные автобусы, было непонятно. Видимо, дело традиции.

Повыше — на уровне 20−30-х этажей, носились вертолеты и реактивные самолеты, отгружавшие в несчастного зверя ракеты «воздух-земля» и самонаводящиеся бомбы. Иногда вертолеты отвлекались, дабы зацепиться винтом за здание и красиво рухнуть. Стекла небоскреба слегка подрагивали от взрывов, обломки винтокрылых машин сыпались куда-то под хвост чудовищу, монстр беспокойно ерзал.

Выглядело все это как-то буйно и нелепо. Бро, часто видевшему подобное в играх и фильмах, стало жалко реликта и князь стал рассматривать окна соседнего небоскреба. Здание видимо, было офисным, но с частично жилыми этажами. Часть окон закрыты жалюзи, в других комнатах сидели-заседали люди в одинаковых дорогих костюмах — там шли советы директоров транснациональных компаний, международных наркокартелей и иных всемогущих клановых структур. Непрерывно кого-то увольняли. Вот красивая женщина со строгой уродливой прической резко указала пальцем на тучного джентльмена, тот выскочил из-за прозрачного многометрового стола, заметался по ковру. Охранники от двери немедля начали палить в толстяка из больших пистолетов, джентльмен схватился за грудь, пошатываясь, направился к разбитому огромному окну «в пол» и из последних сил вывалился на свободу. Шпионы, висящие на присосках на внешней стеклянной стене, затаились. Уволенный бедняга с развевающимся галстуком пролетел мимо них, в офисе вылезали из-под кресел и рассаживались непострадавшие члены совета директоров, а пострадавшие от случайных пуль охраны неподвижно лежали в лужах крови.

— Дикость и бред! — отметил Гена, ставший рядом с двоечником и тоже наблюдавший за происходящим. — Ну какая она, к чертям собачьим, глава корпорации с такой-то уродской прической и ухватками? На одной химчистке ковров разорит вверенное предприятие.

Видимо, кто-то разделял справедливые кошачьи оценки — едва уродливая красавица заняла свое председательское место, как голова ее лопнула, кровавые брызги заляпали невнятную ассиметричную скульптуру, красующуюся за креслом. Выстрела снайпера было не слышно, но члены совета шустро попадали обратно на пол, Бро и кот тоже догадливо присели.

— Дамы, не встаем! — призвал Гена. — Сейчас нас обстреливать будут.

— Собственно, мы вставать и не собирались. Идти-то некуда, — вздохнула Ольга, уютно устроившаяся щекой на гладкой медной икре соучастницы.

В бронированное стекло апартаментов пощелкивали контр-снайперские пули, особого вреда не приносили, но было неприятно.

— Да, ситуация, — вздохнул Бро.

— Это еще ничего. Тут некие месье в ярких кальсонах прямо к окну подлетают, прижмутся носом к стеклу и смотрят, смотрят… — поморщилась д’Обиньи. — Рervers, тысяча чертей!

— Действительно, сущее безобразие, — поддержал кот. — Еще и фокусничают, жалюзи непонятным образом снаружи сдвигают. Вроде как прогрессивный телекинез, а по мне — хулиганство! Это не супермены, а хамье трамвайное! И откуда их столько развелось⁈

— Наверное, из разных серий и выпусков поналетели, — предположил Бро. — Слушайте, а по лестницам и лифтам никак не прорваться? У нас оружие-то есть?

— Шпага при мне. У Генки пистоль есть, — сказала француженка.

Кот откинул полу смокинга, демонстрируя пистолет в оперативной кобуре:

— Без ствола не выходим, мы из приличных-с. Но в коридорах местных сумасшедших тысячи, а у меня только три обоймы. Пробиться будет трудновато.

— Мы с Алей пробиваться не намерены, у нас иной жанр, — категорично напомнила Ольга. — Вот вы мужчины, вы и придумайте нормальный выход. И поскорее, поскольку нам, Геночка, невыносимо скуууууучно.

— Понял, сейчас принесу шампанское, там оставалось — вскинулся кот, молодцевато одергивая смокинг.

— Дамы, джентльмены — я пас! — немедля сказал Бро. — Без обид, но настроение совершенно не то.

— Давайте я вам, Бронислав, пока ванную покажу, — предложила Аэлита. — Исключительно по-дружески, без флирта и намеков. А они тут недолго. Гена несравненно темпераментен, но быстр как молния.

— Отнюдь! — обиделся кот. — Вот осталась бы с нами прекрасная марсианка…

Аэлита отмахнулась от хвастуна растрепанным «Ланцетом» и взяла за руку князя.

Ощущать прикосновения тонких инопланетных пальцев было очень странно. Шаги до двери Бро помнил смутно, но потом собрал силу волю и сказал:

— Фантастическая вы девушка. И ситуация такая же. Но я все же воздержусь от полного одурения.

— В этом у меня нет сомнений, — улыбнулась марсианка и села на край ванны. — Вы уже по иную сторону восприятий женщин, это очевидно. Собственно, я об этом и хотела сказать наедине. Вы, Бронислав, как свойственно очень молодым и чистосердечным людям, сосредоточены на самом ярком и заметном. Но чувствам свойственно обретать глубину и высоту, подобно слоям любой атмосферы.

Ванная оказалась просторной, прохладной и тихой — особенно по сравнению с хихиканьем и хлопками пробок в студии. Вообще планировка здесь оказалась тоже странная: нафига ванную на шестьдесят «квадратов» раздвигать? Впрочем, чертов кот с ней, со здешней планировкой.

— Действительно, испортил нас квартирный вопрос. Наедине с инопланетянкой и полным крушением чувств все равно о проклятой цене на метры думаю, — пробормотал Бро. — Извините. Про глубину атмосферы я понимаю, непонятно, как конкретно осуществить выход на новую орбиту. Видите ли, я просто не сталкивался в жизни с такими ситуациями. Явно многое упускаю.

Аэлита улыбнулась.

Князь был стоек духом и сосредоточен, но все равно от такой улыбки ноги ослабли. Пришлось опуститься на унитаз — здоровенный, черный, авангардных форм и пропорций. Ладно, будем считать, просто импровизированное кресло.

— Бронислав, прошу вас не падать. На удивление разумный вы юноша, я по рассказам ваших знакомых иначе представляла, — намекнула марсианка. — Не нервничайте, в сексуальных мыслях и желаниях нет ничего странного и противоестественного. Эти мысли и земным людям свойственны, и неземным. Я, знаете ли, много лет наблюдаю здешнее бытиё, пусть и без «личного настроения», но с большим интересом. Большинство из вас психически совершенно нормально, пусть «The Lancet» и на иное намекает.

— Надеюсь, хоть в «Ланцет» про меня пока ничего не пишут и не рассказывают, — вздохнул Бро. — Но давайте вернемся к слоям атмосферы. Что я делаю не так, и почему Васко обижается?

…Самым странным в этом странном мире и странной ванной оказалась абсолютная прозрачность и понятность проблемы — вот объясняет тебе инопланетянка спокойно и пошагово, глядя на сложности жизни чуть со стороны, и все становится доступным.

Нет, насчет абсолютной прозрачности — явное преувеличение. У Бро оставалась тысяча вопросов, но они были, так сказать, мелкими и техническими.

…— Но почему, почему не сказать⁈ — князь в ярости расхаживал вдоль душевой кабины, скорее напоминающей загон для мытья элитных лошадей. — Ладно номер телефона я не спросил, отвлекся на текучку. Но о возникших проблемах с полицией она же могла сказать? Мы же вместе те проклятые монеты брали, я же еще предупреждал.

— Возможно, именно потому Василиса и не сказала. Ты предупредил — она попалась — и как теперь выглядеть идиоткой в глазах любимого человека? — поставила риторический вопрос марсианка, сидя на борту императорской ванны, болтая легкими ногами и с сочувствием наблюдая метания Бро. — Все опирается о парадокс.

— Про парадокс и запомню навсегда, — заверил князь. — Но так-то неприятная ситуация с полицией и монетами легко решается. Проще всего, естественно, через натуральные, а не исторические деньги. Там же у полиции нет никаких доказательств, одни подозрения, только прессуют девчонку наугад. Нормальный адвокат вмиг отмажет. Но проблемы нужно озвучивать!

— Как озвучить проблему, если она выглядит как наглая просьба дать денег? Твоя Василиса на что угодно пойдет, лишь бы не показаться шлюховатой девицей, мечтающей стать содержанкой.

— Да какая тут шлюховатость⁈ Мы же вместе задание выполняли. Тут чисто дружеские нормальные отношения, понятно же всё.

— Это мне понятно. Тебе понятно. А Васька — она внутри ситуации, она иначе видит. Ты бы сам у нее денег попросил?

— Гм…

Бро обнаружил еще один слой атмосферно-личных отношений, достаточно сложно преодолеваемый устаревшими жидко-топливными ракетами изнуренного двоечного ума. Да, права марсианка, все сложно и парадоксально. Но уравнение можно и упростить.

— О деньгах подумаем позже. Поговорим. Видимо, не один раз. Да, Васко бывает довольно упертой. Но это второочередная задача, пилим проблемы по порядку их произрастания, как говорил Ильич. Сначала нужно Василису отыскать! — рубанул ладонью Бро.

— Вот это правильно! — закивала инопланетянка. — Ее найти, а нас выпустить. Иначе я уже начинаю подумывать о котовских объятиях. Они хоть теплые и забавные. В отличие от здешней реальности. Что у вас за ужасные культурные слои, а, Бронислав⁈

— Чувствую себя безмерно виноватым, хотя причастен лишь косвенно. Полагаю, это не культурные слои, а слои отходов культурного производства, — Бро шагнул к ванной, осторожно взял хрупкую ладонь инопланетянки и поцеловал золотистое запястье. — Благодарю! Многое стало понятнее. К сожалению, нечасто мне так просто и доходчиво объясняют. Вот что стоило авантюристкам хотя бы в общем намекнуть? Они же про проблемы с полицией знали.

— Боюсь, милые девушки и сами внутри парадокса. Трахаться с кем попало и лгать это одно, но ведь и половая солидарность тоже играет некоторую роль, — вздохнула инопланетянка.

— Имелись такие догадки. Придется учитывать. Еще раз благодарю. Как справедливо говорил гениальный человек не из школьной программы — «Мужики, ищите Аэлиту: Аэлита — лучшая из девушек»

— «Лучшая из баб», — поправила марсианка. — Замечательный был человек, художник и автор. Рада, что посчастливилось быть лично знакомой.

В голосе богини звучала откровенная грусть. Бро еще раз поцеловал ей руку — на этот раз с долей сочувствия — и сказал:

— Нужно все же предпринять что-то реальное. По ощущениям, Васко сейчас в весьма скверном, если не сказать, неадекватном состоянии духа. Надо бы мне поторопиться.

— Но осторожнее, Бронислав. Неоправданный риск и спешка приведет лишь к ухудшению ситуации.

— Несомненно учитываем. Как думаешь, они там… подытожили?

— Кот Гена — быстр как гепард, — заверила хорошо осведомленная инопланетянка.

Бро стукнул в дверь и высунулся:

— Можно?

— Рискни…

Узники апартаментов валялись парами: кот дымил толстой сигарой, опустошенные бутылки шампанского трогательно украшали подушку, авантюристки держались за руки. Бро мимоходом удивился томности опытных дев — видимо, быстрота разгона скуки по кошачьему способу отнюдь не портила эффекта процесса. Могут коты, могут. Еще один слой атмосферы личных отношений, в данном случае постельно-психологического аспекта.

— Вы передохните, я сунусь на разведку, — сказал князь.

— Не пройдешь, — кот выдул великолепное тройное кольцо дыма. — Мы дважды пробовали. Толкотня, визг, хай, бегут со всех сторон, жгут стрелами, лазерами и огненными колобками.

— Буду предельно осторожен. А маньяки там есть? — с надеждой уточнил Бро.

— Полно. Мы, правда, половину их вообще не знаем, особенно механических, — д’Обиньи оперлась о локоть. — Есть идеи, мon cher?

— Пока лишь прикидки. Я быстро.

Развинчивая эксклюзивный торшер, Бро выслушал впечатления узников, с боем дошедших до лифтов. Да, ситуация выглядела сложной, но не безнадежной.

— Бронислав, не ходите, — попросила Аэлита. — Это слишком опасно. Я лишь выглянула и ужаснулась — там сплошь умалишенные.

— Молодой человек нам не верит, — откликнулся расслабленный кот Гена. — Вот сунет нос, лишится глаза, сразу станет уважать мнение опытных старших товарищей.

— Я уважаю, — заверил Бро. — Но ситуация обязывает. Буду осторожен, быстр, надеюсь, прикроете при отступлении.

— Само собой, мon cher, — пообещала д’Обиньи, обещающе потягиваясь (с обнаженной грудью она казалась истинной белокурой нимфой). — Но действительно — есть ли смысл высовываться? Противник безумен, хаотичен и имеет заведомое численное превосходство. Да и куда собственно, иди?

— Это ключевой вопрос. Но тактика выжидания едва ли принесет нам успех. Шампанское кончится, к тому же массовые рабочие клише этой хаотично-примитивной культуры построены на внезапном вторжении зла. Вот занимается кто-то любовью, романтично мяукает, а тут с потолка на него падает амеба-кровосос. Неопределенная, ложноножковая, вся на каблуках и слизко-слизистая, а? — предположил двоечник.

Кот погрозил когтем, девушки вздрогнули.

— Не может быть! Слизко-слизистая — это чересчур, — запротестовала фон Штайн. — Что за омерзительное смешение жанров⁈ Ты из ревности, что ли?

— Господь с тобой, Оля, ну какая ревность? Просто вы мне не чужие, а в современной масскультуре границами жанров не озадачиваются, сплошной микс бодяжат, лишь бы кровищи побольше, а сексуальности поменьше. Слизь и расчлененка под возрастные ограничение практически не попадают, вот на них и опираются хваткие творцы и продюсеры. А с сексом — наоборот, только один намек дадут и сразу вычищают. Верный признак: как только в объятиях персонажи слились, считай, погибли страшной назидательной смертью. Ну, как минимум один из героев.

— Тысяча чертей, вот же канальи, довели искусство! — вскричала д’Обиньи, разыскивая шпагу. — Гена, ты же клялся что современный и аутентичный⁈ А про слизней предупредить⁈ Брехло пушистое, menteuse!

— Увлекся, не подумал. Меня можно понять, богини же рядом, — оправдался кот и решительно передернул затвор своей роскошной «чизетты». — Вместе идем на прорыв! Но каков план операции?

Бро объяснил свой план. У взбодрившейся группы прорыва имелись обоснованные вопросы и сомнения, но плана получше всё равно не придумывалось.

— Возьмем план за рабочую основу, далее будет видно, — провозгласил повидавший виды Гена. — Лично я бы предпочел прорыв по крышам, но здесь поверху вообще не протиснешься, не крыши, а натуральная площадь у Трех вокзалов.

Гневно фыркая, кот первый направился к двери. Бро с тяжелой копьевидной трубкой от торшера занял место рядом, безоружные авантюристка и представительница марсианской эмиграции пристроились следом, д’Обиньи и шпага замыкали боевую колонну…