Крыса

Глава 21

Хозяйка закуталась в тёплую шерстяную мантию, надела наплечник и соболью шапочку, а про перчатки и муфту просто забыла, кажется. Не глядя, ухватила меня и посадила себе на плечо, с грохотом отворила дверь в коридор. Пролетела по общежитию, как разгневанная драконша, впечатывая каблуки сапожек в мраморные полы. Рыжие кудри её плескались за спиной, то прячась в складках мантии, то разлетаясь в стороны. Комендант, сидевшая на посту у проходной, проводила нас задумчивым взглядом, но ни задерживать, ни даже окликать не стала.

Было что-то в ауре Вивьенн, что просто вопило окружающим: отойди, если хочешь жить. Лично мне казалось, что ведьма на грани магического выброса — или скоро пересечет эту грань. Будь у меня возможность, я бы позвала кого-нибудь из преподавателей, но Вивьенн мне такой возможности не дала. Она что-то решила для себя, решила так быстро и бесповоротно, что я никак не могла её остановить.

Через несколько минут я поняла, что моя хозяйка направляется к преподавательскому корпусу. К Ловчим, в Северную башню? Вряд ли, в это время они вроде бы ещё на службе, в рабочих кабинетах, которые выделила им администрация АМИ. К кому-то из преподавателей? Вивьенн время от времени бормотала себе под нос что-то о цветах и сердцах, а в какой-то момент вслух помянула недобрым словом собственную матушку. Дескать, дурацкая идея ей пришла обменять ценный артефакт на какое-то заклинание. «Но ничего, — заключила она. — Никуда магистр не денется, поделится на время, если не захочет беседы с Ловчими». Вот моя хозяйка взлетела на крыльцо, хлопнула со всей дури тяжёлой резной дверью, пересекла вестибюль и поднялась по лестнице на второй этаж. Огляделась, сообразила, куда ей надо, и двинулась вперёд с решимостью, с какой её отец, наверно, вёл в контратаку своих людей в Сухом ущелье.

Вивьенн шла к рабочим кабинетам преподавателей, явно имея в мыслях какую-то конкретную цель. Меня ведьма словно не замечала, привыкнув за последние дни к тяжести на левом плече. Ровный стук каблучков терялся в шуме обычного учебного дня: адепты бегали туда-сюда с папками и сумками, пролетела чья-то ассистентка со свернутыми в трубку плакатами, неспешно прошествовал немолодой мессер Угрош, декан артефакторов. Вивьенн пришлось обогнуть стоявшую на коленях служанку, вытиравшую с пола пролитый ромашковый чай, и я с трудом удержалась от чихания. Кто-то переборщил с ромашкой, определенно.

А моя хозяйка всё шла и шла, пока не остановилась у двери… Нет! Что ты делаешь, дура⁈ Ты что, собираешься требовать чего-то от магистра Детруа⁈ Он тебя сожрёт и не подавится, ты против него, что головастик против жабы! Но Вивьенн уверенно постучала и, услышав быстрое недовольное «Войдите!», открыла дверь кабинета. Сидевший за столом мужчина поднял голову, удивлённо глядя на первокурсницу, которой тут делать было просто нечего.

— Адептка? Вы не ошиблись дверью?

— Нет, магистр, — заулыбалась Вивьенн, плотно закрывая дверь. — Не ошиблась. Нам с вами предстоит интересный разговор.

— О чём, адептка? И, кстати, вы…

Магистр сделал паузу, откинувшись на высокую спинку кожаного кресла, ожидая, когда девушка представится, и та не заставила долго ждать.

— Меня зовут Вивьенн Армуа, но, вероятно, вам могла запомниться девичья фамилия моей матушки: Левиссар. Мессера Марин Левиссар. Вы встречались лет… двадцать пять тому, помните? — ведьма сделала паузу, наслаждаясь тем, как бледнеет Детруа, а потом продолжила: — А говорить мы с вами будем о Цветущем Сердце, разумеется.

Магистр отложил на подставку перо, подчёркнуто не торопясь, убрал в ящик стола переплетенную в кожу тетрадь (кажется, с оценками адептов) и поинтересовался:

— Почему бы вас, мессера, заинтересовал запрещённый артефакт? И отчего вы полагаете, что я могу вас просветить на этот счёт?

Ведьма, не заботясь об этикете, без приглашения прошла к столу и села напротив Детруа на табурет: резного дерева, обтянутый бархатом, но, сдаётся мне, не слишком удобный. Вивьенн, впрочем, волновали не удобства. Я чувствовала её возбуждение, лёгкий страх — и предвкушение.

— Позвольте, я начну издалека, магистр, — промурлыкала Вивьенн. — Лет пять назад я проводила лето в поместье, принадлежащем брату матушки, а прежде — её родителям. Как-то настала непогода, недолгая, дня на три, но дождь лил так, что пришлось отказаться и от прогулок, и от визитов. От нечего делать я забралась на чердак, а там… Там нашла сундук со старыми матушкиными вещами. Любопытство, магистр Детруа, приносит иногда забавные плоды. То вышедшее из моды платье, то сломанный веер, то позабытый дневник молодой девушки.

Магистр слушал ведьму, и желваки ходили под кожей его щёк, а подбородок, и без того квадратный, стал ещё жёстче. Бледность понемногу отступала с лица Детруа, заменяясь мрачной злостью.

— Девушкам стоило бы жечь некоторые дневники, мессера Армуа.

— Согласна. Лично я даже не стала бы записывать в дневник некоторые вещи, магистр Детруа. Но, раз уж так получилось… Я не знаю, что матушка получила в обмен на Сердце, но это меня не волнует. Я хочу получить этот артефакт… на время, конечно!

— А почему вы думаете, что Сердце ещё у меня, адептка? — мне показалось, что Детруа уже принял ситуацию, и сейчас отбивается по инерции. Или он… торгуется? — Неужели я стал бы держать у себя запрещённый артефакт?

— О, но я же могу узнать у Ловчих, они как раз в академии, — мило улыбнулась хозяйка. — Законопослушный маг, каким бы путём ни получил Цветущее Сердце, просто обязан передать его в Лигу Ловчих на хранение. Мне стоит спросить?

— Не стоит, мессера, — пальцы мужчины двигались словно сами по себе, крутили кусочек ритуального мела, подобранный со стола. — Кстати говоря, судьба вашей матушки вряд ли будет сильно отлична от моей.

— Ах, какая чепуха! Сколько лет прошло, — отмахнулась Вивьенн. — Да и отец защитит.

— Женщину, которая использовала на нём артефакт, вызывающий страсть? — магистр вскинул бровь.

Ведьма расхохоталась.

— Если бы только его, магистр! Матушка опоила отца амореей, любистком и чем-то ещё, сейчас не помню, да и в первую брачную ночь постаралась с привязкой на крови. Она такое накрутила, что ни один архимаг не распутает; ну, и потом: она родила двух сыновей и дочь, столько лет была безупречной герцогиней, верной супругой… Отец костьми ляжет, но защитит матушку от самого страшного, а при его заслугах это такой пустяк, сами понимаете.

Теперь мне стало понятно, откуда Вивьенн взяла рецепт амореи. А матушку её не защищать бы, а выпороть, тогда ещё, двадцать пять лет назад. Сейчас уже поздно, боюсь. Я зло стукнула зубами.

— Понимаю. Однако! Даже если допустить, что Цветущее Сердце у меня и я готов его вам предоставить — временно, временно! — то что можете предложить вы?

— Молчание?

— Нет-нет-нет! — Детруа уже совершенно пришёл в себя и теперь развлекался. — Как только Сердце окажется в ваших прелестных ручках, уже вам придётся просить о молчании меня. Поэтому давайте обойдёмся без грубого шантажа и поговорим, как деловые люди.

Вивьенн чуть поморщилась; деловыми людьми называли чаще всего торговцев, владельцев мастерских, — в общем, тех самых презираемых ведьмочкой простолюдинов. Быдло.

— Поговорим, магистр. Давайте…

— Нет, мессера, погодите!

Мужчина встал, сладко потянулся.

— Честно говоря, когда вы постучали, я подумал, что это служанка принесла чай и закуски. Давайте подождём её, чтобы не прерываться?

Моя хозяйка согласилась и уселась чуть поудобнее.

Долго ждать, впрочем, не пришлось. Не прошло и нескольких минут, как явилась служанка, принесла поднос с кувшином горячего пряного чая и большой тарелкой с канапе и пирожками, прикрытой полотняной салфеткой. Дождавшись, пока девушка уйдёт, магистр достал из шкафа две фарфоровые чайные пары и поставил на стол, рядом с подносом.

— Выбирайте чашку, мессера Армуа. Холодно сегодня, имбирный чай — самое то по такой погоде.

Вивьенн поколебалась, но всё-таки потянула к себе одну из пар. Магистр Детруа налил в обе чашки чай, пахнущий корицей, имбирём и гвоздикой.

— Полагаю, вашему фамильяру тоже не помешает перекусить, — внезапно заявил маг. — У мелких грызунов быстрый обмен веществ, а в это время года они ещё и мёрзнут. Кажется, у меня было где-то печенье.

Магистр низко наклонился и зарылся куда-то в ящик стола, а потом вынырнул положил передо мной большое печенье, тоже с пряностями.

— Съешь печеньку, малышка!

Вивьенн приложилась к чашке одними губами, внимательно глядя на Детруа. Тот усмехнулся, одним махом выпил полчашки чая и приступил к своему обеду, откровенно наслаждаясь едой.

— Присоединяйтесь, мессера, — спохватился он через три или четыре канапе. Моя хозяйка покачала головой и деликатно отпила чай. Видимо, ей понравилось, потому что чай был выпит быстро, и магистр предложил ей наливать ещё, сколько захочется. Вивьенн подумала, посмотрела на обедающего мужчину, и решилась на ещё одну чашку.

— А ты что не ешь, Флёр? — спросила ведьма с такой искренней заботой, что даже я почти ей поверила. — Не нравится?

Я подошла к печенью, понюхала… Нет. Мне не понравилось. Мне совсем не понравилось, но я взяла его обеими лапами, оттащила на тот угол стола, что подальше от двери, и принялась грызть. Магистр, наконец, доел и промокнул губы салфеткой. Долил в чашку горячего чая и с удовольствием выпил.

— Ну что ж, продолжим нашу беседу? Извините, мессера Армуа, от этой инспекции такой беспорядок в расписании, я с рассвета на ногах, успел только булочку перехватить. Надеюсь, полчаса задержки вас не очень расстроили? В конце концов, Ловчий Эдор в ближайшие дни не покинет АМИ, и вы вполне успеете его очаровать.

— Как вы?.. — Вивьенн вскочила, едва не опрокинув свою чашку, напиток выплеснулся на блюдце. Лицо девушки вспыхнуло ярким, совершенно не аристократичным румянцем. Я запуталась в её чувствах: слишком много сразу, слишком сильно, — и принялась отгораживаться от уз, насколько это было возможно, продолжая уничтожать печенье. Крошки сыпались дождём, и я деликатно смахивала их на пол.

— Ох, мессера Армуа, это вам не четвёртая теорема Нигеля! Пойти на шантаж, использовать запрещённый приворотный артефакт… Наверно, и аморею уже попробовали сварить, адептка? — магистр не скрывал веселья. — Вряд ли вы воспылали внезапной любовью к сокурснику, нет, это должен быть кто-то новый и выдающийся, возможно, немного старше вас. И кто же это? Не может ли это — совершенно случайно — оказаться молодой, красивый, неженатый Ловчий?

— Возможно, это и в самом деле Ловчий, — Вивьенн быстро взяла себя в руки и села обратно на табурет, выпрямив спину. — Это имеет какое-то значение?

— Безусловно. Это риск, дополнительный риск. Поэтому… вы же понимаете, что деньги, драгоценности и что-то подобное меня не интересует?

— Тогда что?

— Услуга, мессера. Вы напишете расписку, что получаете артефакт на срок… ну, скажем, две недели, без права передачи кому бы то ни было, а в обмен…

— Чтобы уже вы меня шантажировали? — ехидно оборвала магистра Вивьенн.

— В расписке будет моё имя, — Детруа пожал плечами, а потом встал и подошёл к портрету Кадора, древнего мага-воителя, висевшему чуть в стороне от стола, ближе к шкафу. С некоторым усилием магистр сдвинул портрет в сторону, открыв нашим взорам металлическую дверцу, вделанную в стену. Когда маг распахнул дверцу, я замерла с печеньем в лапах: из тайника отчётливо пахнуло «Грёзой». Так вот где он её прячет! А магистр Детруа достал из глубин своей захоронки лакированную коробочку из розового дерева и закрыл тайник, тщательно, проверяя каждое действие. Вернув на место портрет, мужчина вернулся к столу, сел в своё кресло и поднял крышку коробочки. На бледно-розовом бархате внутренней обивки сверкала золотая цепь с подвеской: выточенное из огромного цельного рубина сердце, с которого словно осыпались цветы с перламутровыми лепестками. Вивьенн ахнула и загляделась, и даже я не могла не оценить красоты и невероятной ценности артефакта — даже если забыть о его магических свойствах. Но долго разглядывать Сердце я не стала, перенесла внимание на хозяйку. Меня очень волновал вопрос, когда же Вивьенн… Вот оно!

Девушка внезапно покачнулась, оперлась ладонями о стол. Магистр встал, медленно, как охотник, скрадывающий добычу, и вышел из-за стола — как раз, чтобы успеть подхватить Вивьенн, упавшую с табурета с протестующим слабым стоном. Примерно в это время должно было подействовать и снотворное в моём угощении, если я правильно определила зелье, которое магистр накапал на печенье. Хотя я не ела, а просто крошила печенье, но со стороны, надеюсь, это было не очень заметно. В конце концов, до сих пор магистр следил как раз за Вивьенн, а не её фамильяром.

Сейчас же я столкнула остатки еды на пол, с протестующим писком рванула было к хозяйке, но рухнула на все четыре лапы на самый краешек стола. Покачнулась, не удержала равновесие и перевалилась за край, съехала по деревянной ножке, царапая её когтями в бесполезной попытке удержаться, и бессильно рухнула на пол, прямо на крошки. Дернула пару раз лапками и перевернулась на спину, полностью расслабившись.

— Я тринадцать лет шёл к посту ректора. Вот сейчас обстоятельства сложились так удачно, Семулон подставился сам — и я позволю малолетней дуре всё испортить? Не дождётесь! — пообещал маг неизвестно кому, разрывая мантию Вивьенн на полосы, спеленывая девушку, как кокон бабочки-полуденицы. Рот ей он завязал рукавом, а после, порывшись в шкафу, запихнул туда мою хозяйку. Ругался при этом знатно, хоть и шёпотом. Закрыл шкаф на ключ, потом постучал по артефакту вызова слуг, висевшему на стене у самой двери в коридор. В ожидании составил посуду на поднос (она нежно звякнула), поднял с пола оброненную салфетку. Я судорожно заметала крошки под стол, пока не услышала недовольное ворчание магистра:

— А, ещё и крыса же! Чуть не забыл.

Я замерла и вновь расслабилась, изображая глубокий сон. Детруа обошёл стол, наклонился ко мне, и тут в дверь постучали.

— Чтоб тебя! — прошипел мужчина, мягко толкнул меня носком туфли, перекатывая безвольное тельце под стол, и уже громче ответил на стук: — Войдите!

Я ничего не видела; мешал и стол, и ноги магистра Детруа, но и магистр меня видеть не мог. Я перевернулась на живот, тихо поднялась на лапы.

— Заберите поднос, пожалуйста, — небрежно попросил Детруа, стоя на одном месте. Видно, решил прикрыть меня от случайного взгляда.

Войлочные подошвы женских башмачков почти не создавали шума, но крысиный слух куда лучше человеческого, и я отчётливо слышала каждый шаг служанки, а когда девушка подошла к столу, я и увидела эти самые башмачки. Девушка наклонилась, подол форменного платья колыхнулся, и тут до меня дошло: звука закрываемой двери не было! Звякнула посуда, и в тот же миг я выскочила из-под стола, не позволив себе задуматься ни на миг. Прыгнула на башмачки служанки, та завизжала от неожиданности и уронила поднос обратно на стол, а потом кинулась на шею магистру, поджав ноги. Вереща, я метнулась к приоткрытой двери. Не знаю, что уж там делал Детруа, а я бежала. Неслась по коридорам, то взлетая по обивке стен, то лавируя между проходящими людьми, то прыгая по ногам адептов, вызывая визг девушек и ругань парней. Мне было наплевать.

Я — фамильяр. Моя хозяйка в опасности! Детруа убьёт её. Может, и не станет убивать, если… Нет! Не сметь даже думать о других вариантах! Ждать нельзя, надо спасать Вивьенн от смерти, любой ценой и прямо сейчас! Оставляя за собой шлейф шума и беспорядка, я со всех лап летела в административный корпус, туда, где устроили своё временное логово Ловчие.