Крыса

Глава 2

Конечно, ничьим фамильяром я становиться не собиралась: что я, дура, что ли? К слову, и ни один приличный маг не станет намеренно делать фамильяром разумное существо, потому что такого умника быстренько найдут Ловчие. За ушко, да на солнышко, да и запечатают дар. Напрочь.

А получилось всё по чистой случайности. Надо сказать, что у магистра Берзэ библиотека специфическая, всё больше по боевой магии, а книги нынче дороги, не накупишь всё, что хочется прочитать. И вот повадилась я в Академию Магических Искусств забегать по ночам, в библиотеку. Благо, большая часть опасных охранных заклинаний была рассчитана на существ довольно крупного размера, чтоб не убить случайно забежавшего фамильяра. А охранку попроще я обходила, потому что видела ауру заклятий, как цветные облачка. Вот голубенькая — заморозит, будешь стоять как во льду, пока не придёт маг и не снимет чары; вот белая, как настоящее облачко, — воздушная, останавливать не будет, но где-то прозвучит сигнал тревоги; вот красная — так подпалит шкурку, что полгода обрастать будешь. Нет, сама я не пробовала, но как-то погналась за мной кошка, я-то от охранки увернулась, а рыжуха вляпалась. После я её встречала; вот примерно полгода она и обрастала, бедная.

Да, так про библиотеку! Заказывала я нужные книжечки у мэтра Сида и читала их в закрытой секции для преподавателей, чаще всего пустовавшей. Адепты и по ночам, бывает, в общем зале готовятся, большей частью некромаги, конечно. Хороша бы я была над тем же «Мыловарением» или «Эфирными маслами» Лейхса — полуголая и без допуска! Первое мне живой библиотекарь ещё простил бы, а вот отсутствие допуска (бронзовой номерной бляхи) — ни в коем случае. Но у меня была своя волосатая — или, вернее, призрачная — лапа среди сотрудников. Книжный призрак, в отличие от живых коллег, мою тягу к знаниям одобрял и прикрывал от прочих библиотекарей, предупреждал, когда кто-то направлялся в закрытую секцию. Я успевала и мантию скинуть и убрать в тайник, и книгу прибрать, и облик поменять. Мэтру Сиду очень нравилось со мной болтать о внешнем мире, о простых вещах вроде погоды, осенней ярмарки или о том, как пахнут пролески, выбравшиеся из-под снега. Мало кто его видел и мог общаться, кроме преподавательского состава, а у магистров на призрака времени не находилось; поскольку бедолага был жестко привязан к библиотеке, возможность просто поболтать вволю была для него даром небес.

И вот сегодня рысила я по коридору учебного корпуса, когда услышала позади словно эхо шагов. Замерла на мгновение, понюхала воздух и на самой грани возможностей учуяла мускусный запах хищника, смешанный с ароматом цветочных духов (видно, этот аромат меня и сбил с толку, замаскировал зверя). Шаги затихли. Фамильяр чей-то? Они на других зверей не нападают, во всяком случае, в пределах АМИ: владельцы первым делом ставят этот запрет, чтобы не ранить или не дай боги убить чужого фамильяра. Это я точно знаю, и магистр мне рассказывала, и в «Призыве и узах фамильяра» Тоуста об этом написано. Но всё равно мне как-то не по себе.

Я осторожно обернулась и, немного модифицировав связки, пискнула: «Кто здесь?». В ответ — тишина. Показалось? Я продолжила путь, уже прислушиваясь, и в самом деле, через несколько секунд позади зазвучали крадущиеся шаги. Это было похоже… Да на охоту похоже! Как если бы хищник скрадывал жертву. Как назло, спрятаться было негде: длинный пустой коридор, освещённый золотистыми магическими светильниками, с закрытыми дверями по обе стороны. Хоть бы одна ниша или окно с широким подоконником! Можно было бы сменить облик, и хищник отстал бы, человек ему не по зубам. Увы.

Я семенила по коридору, а охотник всё приближался. Освещение было слабеньким (светильники разгорались ярче при приближении людей, а не всякой мелочи), а крысиное зрение оставляет желать лучшего. Хорошо хоть глазки у меня не розовые, вообще была бы слепындрой, но и сейчас, ещё раз оглянувшись, я смогла разглядеть только длинную гибкую тень. Кошка? Хорёк? Надо было что-то делать. Можно попробовать забраться на стену, цепляясь когтями за обои, но кто сказал, что хищник не сможет подняться вслед за мной? Менять облик? А если кто меня заметит? Это, конечно, учебное крыло, но и ночью в каких-то ритуальных залах или лабораториях может проводиться работа. Да те же некроманты трупы анимируют как раз по ночам!

В конце коридора, недалеко уже, виднелся круглый холл с диванчиками и жардиньерками. Насколько я помню, там как раз есть пара окон с тяжёлыми шторами до пола. Дотянуть бы до холла, а там можно и становиться человеком, скрывшись за этими бархатными тряпками. Но, кажется, такой возможности мне не дадут: шаги за спиной приближались, зверь перешёл на бег. А-а-а! С отчаянным писком я рванула к стене, и, цепляясь за обои, взлетела футов на семь, выше двери. Внизу, по тёмному паркету, метнулось белоснежное гибкое тело с чёрной меткой на хвосте. Это ж даже не кошка, это горностай! Гадёныш ничуть не медленней меня принялся карабкаться вверх, а я припустила по стене в сторону холла, удерживаясь на одних когтях только за счет скорости. Выцветшие листочки-веточки на обоях мелькали перед глазами, жаркое вонючее дыхание хищника, казалось, взъерошивает шёрстку на моём загривке… Обои-то меня и спасли.

Штоф обветшал от времени и то и дело разъезжался под когтями, что у меня, что у горностая, и мы то съезжали вниз, то взбирались наверх, метались по стене, как моль в платяном шкафу. В какой-то момент я даже рухнула на пол… и увидела его! Путь к спасению! Дверь в ритуалку была закрыта не до конца, какой-то растяпа оставил щель в два-три пальца! Я просочилась в щель, на бегу представляя, как кинусь к адепту, заберусь к нему на ручки, прикинусь чужим фамильяром… Меня спасут! Топот горностая настигал, щель и для него не преграда, и я с верещанием кинулась вперёд, не разбирая дороги. Изящная девичья фигурка в чёрной форменной мантии стояла над котлом посреди сложной светящейся гексаграммы и напевно читала заклинание, когда я метнулась к ней из полутьмы коридора.

Надо отдать должное, характер у девочки тот ещё. Или она не сразу сообразила, что происходит? В общем, пока я неслась по каменному полу, очертя голову, адептка не сбилась и дочитала заклинание до самого конца. Я с разбега запрыгнула на край котла, оттолкнулась от него, как акробатка, перевернулась в воздухе и влетела прямо в руки девчонки — как раз, когда прозвучали последние слова. Горностай, бежавший за мной, промахнулся и угодил на лабораторный стол позади адептки. Звон разбивающегося стекла и возмущённое чириканье хищника прозвучали для меня музыкой.

Можно было перевести дух. Я подняла голову, посмотреть, с кем столкнулась, и встретилась с ошалевшим взглядом зелёных-зелёных глаз на бледном лице. Рыжие волосы, открывшийся в изумлении рот, очаровательные веснушки. Я смотрела на адептку, адептка — на меня, но длилось это секунд пять от силы. Девица подпрыгнула, задёргалась и завизжала так, что меня снесло звуковой волной прямиком в котёл с искрящимся зельем. Я ухнула в колдовское варево с головой, а адептка завыла вдвое громче и истеричнее (хотя казалось бы — куда истеричнее-то?). Кожу закололо, словно мелкими иголками, и я почувствовала, как моё тело словно застывает в крысиной форме. Какого⁈..

Меня выхватили из котла, сдавив так, что дыхание перехватило, чуть не переломали все ребра. Я было подумала куснуть девицу и вывернуться, но тело не подчинилось. Да что со мной случилось-то? Голову охватила боль, как горячий тяжелый обруч, но вскоре отступила.

— Фамильяр! — взвыла девица и пнула треногу с котлом. — Крыса! Дрянь!

Адептка швырнула меня на пол, так что я едва успела извернуться и приземлиться на лапы. Что она делает? Больно же! Идиотка пнула треногу ещё раз, котёл качнулся, перевернулся и накрыл меня сверху, залив зельем. Пришлось отплевываться, прочихиваться, отжимать шкурку… и тут до меня дошло, аж лапки опустились. Фамильяр? Эта ведьма-недоучка сделала фамильяром — меня??? Разумное существо⁈

— Зизи! Горностайчик! — от девичьего верещания уши сворачивались в трубочку. — Как ты убежал из ритуалки? Как так получилось, Зизи⁈ Зачем тебе эта поганая блохастая крыса?

Я бы попросила! Я приличная капюшонная крыса, декоративная, чистоплотная — и уж, разумеется, без блох! Конечно, сейчас лучше помолчать; поговорить и разорвать узы можно будет, когда девчонка успокоится. Нет, я понимаю её разочарование, меня тоже не радует нынешнее положение дел, но нельзя же так психовать! Наверху раздался звон и грохот.

— Как ты мог, Зизи⁈ Ты должен был быть моим фамильяром, ты! А не эта хвостатая дрянь! Что я скажу Динон Вельской с её сфинксианкой? А Мириам Легран? У неё же ворон! Она меня уничтожит, просто сожрет… Крыса!!! У меня!!!

Вот тут истеричка и швырнула в котел что-то тяжёлое, вроде хорошей толстой книги, и котлом мне едва не защемило хвост. Дура! Нет, молчать, молчать, пока моя хозяйка не успокоится. Хозяйка! Горностай, вали отсюда, тебе сегодня повезло. Быть фамильяром ведьмы с дурным характером и амбициями — то ещё удовольствие. Что-то мне совершенно не хочется играть с девочкой в открытую. Если она узнает, что нарушила закон и рискует даром, сложно предугадать её реакцию. Может, бегом побежит к Ловчим рвать связь, а может и прибить меня с перепугу. Пострадает, конечно, потеряет часть дара, придётся объясняться с ректоратом и Ловчими, но куда легче отговориться трагической случайностью, когда твоя жертва уже не возразит: мертвые молчат. Надо присмотреться к ведьмочке и прикинуть, как лучше поступить. Кстати, вопли вроде начали стихать… а в коридоре застучали, приближаясь, каблучки. О! Кто-то вошёл в ритуалку!

— Вивьенн? — о, приятный голосок у девушки. — Что случилось, Вивьенн?

— Джосет Бер? Ты что тут делаешь? — моя хозяйка (судя по всему, Вивьенн — это она и есть) взвыла с удвоенной силой. — Ты за мной шпионишь⁈

— Я? Зачем мне? — изумилась неизвестная. — Вы забыли закрыть дверь в ритуалку, вас слышно от лестницы. Что случилось-то, может, помочь?

— От лестницы? Дверь? — как-то растерялась ведьма. — Вот как Зизи сбежал… А-а-а!

Вопль перешёл в бурные рыдания и обрывки жалоб, из которых можно было сложить картину произошедшего. Эта самая Вивьенн упросила отца раздобыть для неё императорского горностая, потому что обычная кошка или там сова ей в фамильяры не годились. Вивьенн Армуа, будучи дочерью герцога и министра финансов, достойна самого лучшего, и отец ей это лучшее обеспечил. Зизи, горностай из императорского питомника, был доставлен в АМИ с позолоченным вольером, к которому прилагались клетка-переноска, парочка ошейников — на каждый день и праздничный, — а ещё расчёски-щётки-миски и куча прочей мелочи. Вольер установили в комнатах мессеры Армуа, и последние пару недель зверёк и ведьма привыкали друг к другу.

И вот сегодня Вивьенн зарезервировала ритуальный зал, подготовила гексаграмму (лично магистр Детруа проверил, завкафедрой рунологии и скрипторики), притащила сваренное под наблюдением магистра Мирэль зелье, клетку с горностаем. Обряд обретения фамильяра шёл как по маслу, и Вивьенн закончила читать заклинание, когда, откуда ни возьмись, ей на руки вместо Зизи запрыгнула отвратительная, голохвостая, блохастая тварь! Нет, ну что ей так блохи покоя не дают, а? Скорее уж, у её горностая блохи!

От неожиданности и отвращения ведьма отбросила крысу, та упала прямо в котёл с зельем… и это завершило обряд! Вместо очаровательного императорского горностая высокородная Вивьенн Армуа получила в фамильяры… крысу! Крысу!!! Ей! Вивьенн!!! Голос моей хозяйки поднялся куда-то в небесные высоты и сорвался в глубокие безутешные рыдания. Я отряхнула с усов оставшиеся капли зелья, прислонилась к стенке котла и мрачно слушала, как рыдает ведьма-неудачница, как утешает её однокурсница.

— Подумайте, госпожа Вивьенн, крысы — очень умные и ловкие зверьки, ничуть не хуже горностая, — мягко журчал голосок Джосет. — А после ритуала крыса будет вообще умнейшим созданием!

— Но хвост! — всхлипывала моя хозяйка. — Длинный, противный, голый хвост!

— Может быть, велите сшить на хвост чехольчик, или можно украсить бантиками, или позолотить, — уговаривала истеричку сокурсница.

Только этого не хватало! Я аж зашипела от возмущения. Чтоб вы знали, недоучки, хвост для крысы — это не только отличный балансир, это ещё и терморегулятор! Только благодаря хвосту крысы выдерживают летнюю жару. Чехольчик! Себе на головы чехольчики нацепите, да хоть десять сразу, всё равно мозгов нет.

— А какая именно крыса вам досталась, госпожа Вивьенн? Можно посмотреть?

— Смотри, только мне эту гадость не показывай! Там, под котлом сидит, — надменно прогундосила благородная девица. Не очень-то и хотелось ей показываться, если честно!

Котел подняли, и ловкая рука перехватила меня поперек тела. Я и так не собиралась убегать, но Джосет сделала бегство абсолютно невозможным. Похоже, у девушки был опыт общения с мелкой живностью. Я замерла и расслабилась в крепкой, но бережной хватке.

— О-о, какая прелесть! — меня посадили на ладонь, придерживая другой рукой. А ничего девушка. Симпатичное худощавое личико, каштановые гладкие волосы, собранные в обычную для горожанок «улитку», карие тёплые глаза. — Госпожа Вивьенн, это не какая-то дворовая крыса, это великолепный декоративный экземпляр. Капюшонный окрас! Кто-то наверняка рыдает, потеряв эту лапушку. Как тебя зовут, девочка? Ты же не будешь от меня убегать, правда?

Джосет склонилась ко мне, и я игриво пощекотала её подбородок усами. И почему я ей не попалась, а? С такой легко можно было бы договориться. Девушка хихикнула, и тут через её плечо протянулась требовательная рука.

— Дай сюда! — рявкнула Вивьенн, и Джосет тут же передала меня хозяйке. Изумрудные глаза ведьмы сверлили меня злобным взглядом, пальцы крепко, до боли, сжимали загривок. Я обмякла и безвольно болталась в руке ведьмы, стараясь не завопить от боли. — Ну да, не дворовая. Но хвост! Так бы и прибила тварь!

— Что вы, мессера Вивьенн! — ужаснулась моя защитница. — Это же можно потерять дар! Уж лучше попросите вашего благородного отца, чтобы он потихоньку обратился в Лигу Ловчих, наверняка у него есть там связи. Разорвёте связь с фамильяром и возьмёте нового.

— О-о, что скажет отец! — кажется, истерика Вивьенн заходила на третий виток, но Джосет Бер сбила её с настроя.

— Ах, мессера Вивьенн, но ведь это не вы виноваты!

— Не я? — изумилась ведьма.

— Конечно, нет! Это кто-то из ваших завистниц открыл дверь и запустил крысу, — с совершенно невинным лицом заявила Джосет и часто-часто захлопала ресницами. — И не из бедных, точно, я вот не могла бы себе позволить такие траты, хоть отец у меня и ювелир. Протащить неучтенного зверька в АМИ — это какая же взятка должна быть, да и сама капюшонная крыса стоит недёшево.

— Ах! А ведь ты права! — глаза моей хозяйки разгорелись. Конечно, раз всему виной не её разгильдяйство, а козни завистницы, то отец разозлится, но не на дочь! Будет рассчитывать и прикидывать, кто из Императорского Совета подкинул такую… крысу через свое чадо.

— Думаю, вам стоит поберечь фамильяра. Разорвёте связь, когда это будет удобно, а по животному можно даже поискать, кто вам его подкинул.

— Ладно уж, — тяжко вздохнула Вивьенн. — Пусть живёт. Пока. Какая всё-таки гадкая тварь… Горностая придётся призвать амулетом и передать отцу, пока не разорвут связь с крысой.

С этими словами хозяйка нацепила мне на шею тонкий кожаный ремешок, а после с размаху швырнула меня в клетку. Щёлкнул засов, на клетку набросили плотное шёлковое покрывало, отрезая от мира. Голоса зазвучали чуть глуше.

— А ты ничего, соображаешь, — покровительственно одобрила сокурсницу Вивьенн. — Приходи завтра в три пополудни ко мне в комнаты, мы с девочками сделали заказ в пекарне «Грандифлёр».

— Спасибо за приглашение, госпожа Вивьенн, обязательно приду!

Дурочка эта Джосет Бер, хоть и добрая девушка! Зря радуется, такие стервочки никогда ничего в простоте и от души не сделают. Чего-то от неё моя хозяйка хочет…

— Но ты же понимаешь, что об этом случае надо молчать?

— О каком случае, мессера Вивьенн? Разве что-то случилось? Я вообще весь вечер сидела в лаборатории, готовила сбор от кашля, ничего не видела и не слышала.

— Вот так всем и говори. До завтра!

Клетка закачалась в воздухе, и меня слегка замутило. И почему мне казалось, что Вивьенн нарочно размахивает клеткой посильнее? Застучали каблучки хозяйкиных туфель, и я, вцепившись в стальные прутья, отправилась в свой новый дом.