Крыса

Глава 20

С утра Вивьенн была вполне довольна жизнью. Вышла из спальни свежая, радостная, полюбовалась на осенний букет, который переставила на консоль в гостиной. Но уже к утреннему чаепитию настроение ведьмы заметно испортилось. Между бровей пролегла тонкая морщинка, губы то и дело поджимались. Я гадала, не я ли тому причиной? Может, сделала что не так, как хозяйке желалось? Но нет, Вивьенн достаточно скоро выдала, отчего личико её так посмурнело. Выпила чай, с явной неохотой съела паштет и досадливо бросила вилочку на блюдо.

— Мог бы и прислать записку, раз уж не соизволил прийти, — пробормотала ведьма. Потом взгляд её упал на меня, и за неимением другого собеседника Вивьенн обратилась ко мне: — Как думаешь, Флёр, мужчины все такие… бесчувственные болваны? У вас, крыс, так же, да? Аморея на него подействовала, точно. Со стороны вряд ли заметно, но я же слышала: у него даже голос изменился, так он меня возжелал. И с каждым днём зелье должно действовать сильнее, я читала! Покуда очарованный не получит ту, что ему так желанна… А получит он меня только после свадьбы!

Вивьенн встала из-за стола и отправилась одеваться к выходу, а я радостно застучала зубами. Не будет тебе свадьбы! Не сработала твоя аморея, дорогая хозяйка, как и говорил мэтр Сид! Защита у Ловчих действительно сильная, и, похоже, Лорентин Эдор флиртовал с тобой без далеко идущих планов. Вернее, у него были планы и цели, но совсем не сердечные, а служебные! Наверняка! Нужна информация — поулыбаемся влюблённой адептке, жалко, что ли? Ну, подарил он ей цветы пару раз, сводил в чайную — не велик подвиг для богатого знатного мага. Я с трудом держала себя в лапах, чтобы не сплясать черубу прямо в вольере, пока ожидала хозяйку. Мне тоже ничего не светило, но так было приятно помечтать о невозможном, пока Лорентин был свободен…

Вивьенн вышла из спальни уже одетая, без видимой косметики. Что бы там ни было у неё на душе, а выглядела она в результате своих стараний великолепно. Нежная кожа светилась, зелёные глаза сияли, рыжие кудри, собранные в чёрную жемчужную сетку, блестели даже в сегодняшний хмурый день. Поверх сетки девушка надела кокетливую соболью шапочку, и волосы её пламенели из-под меха.

— Пойдёшь со мной, Флёр, — сообщила хозяйка, надевая наплечник и муфту. Папку из кабинета она уже забрала, и сейчас наклонилась, чтобы подхватить меня с пола и посадить в тёплое меховое нутро собольей муфты.

Лекции сегодня были любопытные: этика и магическое право, плюс проверочная работа по предсказательным техникам. Вивьенн на лекциях почти спала от скуки, конспектировала, конечно, но двигалась механически, как башенные часы, которые работают всегда, ночью и днём, в жару и в дождь. Кажется, знания, которые лекторы пытались вбить в её очаровательную головку, там не задерживались. Отчасти это объяснялось тем, что сформулировала Вивьенн, перешёптываясь с сидящей рядом Армель: у благородных родов есть постоянные контракты с правоведами, вот пусть юристы и сообщают, что законно, а что нет. А заодно и придумывают, как незаконное сделать законным. Что касается этики, благородные маги уж сами как-нибудь разберутся, что допустимо, красиво и благородно, а у быдла вообще никто ничего не спрашивает. Бр-р! Противно было слушать. Я спряталась в муфте и старательно запоминала, какие зелья считаются запрещёнными, какие разрешены только для детей, какие — очень по обстоятельствам. Некоторые можно использовать только с согласия пациента, например, а другие — даже без уведомления. От многого зависит: безопасность самого зелья, вероятные побочные эффекты, магическая составляющая… Я свернулась клубочком и погрузилась в глубины магического права, лишь иногда любопытство заставляло меня выглянуть: что там уронила соседка, отчего тон лектора похолодел, кто шепчет на ухо Вивьенн, что её подружка ей совсем не подружка?

Ого! Что за новости такие? К сожалению, большую часть сплетни я прослушала, среагировала только на упоминание Ловчего Эдора. Вивьенн же не просто напряглась, она пылала яростью, что не мешало ей с милой улыбкой записывать вслед за лектором классификацию запрещённых зелий. В перерыве между лекцией по праву и предсказанием моя ведьма отбивалась от одногруппниц. Каждая сочла своим долгом подойти и намекнуть на некое пренебрежение, оказанное мессере Армуа одной из её подруг. Судя по отсутствию Филиш, речь шла о ней, потому что Магали сегодня ещё отдыхала по требованию целителей, а Гэтайн и Армель мало того, что присутствовали, но и пытались хоть как-то прикрыть Вивьенн от «доброжелательниц».

Проверочную работу Вивьенн написала первой, не особо стараясь. Вроде и ни к чему ей, нет у неё способностей к предвидению, но группе Ноль преподают не только то, что они могут освоить, но и теорию некоторых других дисциплин. Предсказания — чтобы не попадались в сети мошенниц-гадалок, основы рунологии — чтобы, увидев демонический сигил, не тыкали в него пальчиком, а бежали куда следует за защитой, боёвку — отбиться от случайного бродяги, этику — чтоб не делали совсем уж глупостей. Ну, такое вот. Как я понимаю, Вивьенн старалась учиться так, чтобы выглядеть безупречной. Даже если чего-то не понимала, то заучивала и могла сдать зачёт или проверочную работу без особых трудностей, но сегодня ведьме было явно наплевать на результаты. Сдав работу магистру Аттар, Вивьенн похлопала глазками и попросила позволения уйти; якобы волнуется она за подругу, Магали, как она там одна, не стало ли хуже? Магистр-ясновидица пожала плечами, глянула на адептку с внезапным ехидством и заметила вслух (и достаточно громко), что не о той подруге стоит беспокоиться мессере Армуа. Злорадные, едва сдерживаемые смешки прокатились по аудитории, но преподаватель всё-таки отпустила Вивьенн, и та с каменным лицом вышла в коридор.

Но волю эмоциям ведьма не дала ни в коридоре, ни даже во дворе, куда почти выбежала из учебного корпуса. Часы на центральной башенке административной части показывали почти два часа пополудни, и Вивьенн, что-то прикинув в мыслях, поспешила в чайную. Надеется встретить там Лорентина? Что-то я сомневаюсь, что Ловчий будет тратить время на посиделки в одиночестве. Или он сейчас на службе, или…

Вивьенн впорхнула в чайную с таким беспечным видом, словно случайно проходила мимо и заглянула от нечего делать. Подошла к буфетной стойке и мило улыбнулась буфетчице.

— Будьте любезны, наберите мне в корзинку десятка два пирожков. Самых разных, можно сладких, можно сытных, только без лука, пожалуйста. И с малиной не кладите, моя подруга их не переносит, бедняжка.

— Минуточку, мессера! Вы вовремя, пирожки только что из печи!

Буфетчица принялась складывать в корзину, застеленную полотном, маленькие пирожки: по два-три каждого вида, а Вивьенн со скучающим видом повернулась к стойке спиной и обвела зал неторопливым взглядом из-под ресниц. Вот она замерла, и узы вспыхнули такой яростью, что я не могла не посмотреть туда же, куда и хозяйка.

Ловчий Эдор всё-таки был здесь, и ему не пришлось скучать в одиночестве. Он сидел в кабинке у окна, а напротив него занимала место эта стерва Филиш. Расфуфыренная, увешанная побрякушками, как играющая королеву актёрка, Филиш склонилась над столиком, позабыв об остывающем чае (или что она там пила), не доев пирожное, вместо него поедая взглядом моего Ловчего. Моего⁈ Бред какой-то, это не моя мысль! Это Вивьенн так думает и чувствует, а меня её чувства захлёстывают через узы.

Но Филиш и в самом деле ведёт себя неприлично! Держит Лорентина за руку, в глаза смотрит проникновенно, сейчас растечётся по столу, как ванильный крем по горячему яблочному пирогу. Кушайте, не обляпайтесь. Совсем обнаглела! А Лорентин? Руку не отнял, улыбается этой щучке так восторженно, как будто амореи хлебнул. Крысы плохо видят, но не слепая же я! Вчера, значит, щекотал меня неприлично, а сегодня к другой переметнулся⁈ Возмущение переполняло душу, и я злобно зашипела, представляя, как выдираю волосы Филиш и выдаю пару пощёчин изменнику-Ловчему.

Наверно, этот негромкий, но тревожный звук и спас Вивьенн от позора. Она вздрогнула всем телом, глубоко вздохнула и — надо же! — загнала собственный гнев куда-то в глубины своего сердца. На смену ему пришла холодная решимость.

— Мессера, ваши пирожки! С вас серебром будет…

— Нет-нет! — быстро ответила Вивьенн и бросила на фарфоровую тарелочку для денег золотую чешуйку. — Сдачу оставьте себе, ещё я мелочь не считала!

Не слушая благодарностей прислуги, ведьма подхватила корзинку и направилась прямиком к окну, вернее, к сладкой парочке, ворковавшей за столиком.

— Филиш, дорогая! Как я рада вас видеть! Я уж подумала, что вы тоже приболели, — пропела Вивьенн, даже не поздоровавшись с Лорентином. Впрочем, небрежный кивок ему всё-таки достался, но основное внимание ведьмы принадлежало дорогой подруге. Не давая Филиш и слова вставить, Вивьенн радостно прощебетала: — Это очень кстати, что я вас встретила. Через час приходите ко мне, отметим выздоровление бедняжки Магали! Сделаем ей приятное. Жду вас, дорогая. Ловчий Эдор, моё почтение!

Развернувшись, Вивьенн покинула чайную, не оборачиваясь. Двигалась и улыбалась она свободно, без малейшей скованности, но изнутри словно закаменела. Вернувшись к себе, ведьма написала несколько записок и отправила их через служанку, а сама принялась готовиться. К чему? Я с тихим ужасом ожидала взрыва.

Гостий Вивьенн встречала во всеоружии. Бархатное зимнее платье глубокого мохового цвета, бархатка в тон, нефритовые серьги и браслеты. Губы чуть подкрашены, ресницы подчернены — и не более. Волосы уложены просто, заколоты черепаховыми шпильками с нефритом. Черепаховый же веер в нежных руках — меч и щит светской мессеры. Стол прислуга накрыла загодя, и аромат дорогущего шоколада с корицей и мёдом успел проникнуть в каждый уголок гостиной.

Девушки пришли все вместе. Они были в форме Академии, и хозяйка смотрелась рядом с ними, как райская птица в окружении ворон. Прощебетав приветствия, в которых было больше вежливости, чем искренности, гостьи выжидающе замолчали, но ненадолго: слово взяла Филиш.

— Вы так срочно хотели нас видеть, дорогая Вивьенн. Что-то случилось? Помимо того, разумеется, что стоит отпраздновать выздоровление Магали.

— О да, Филиш. Случилось, — сладко пропела хозяйка. — Но меня удивляет, что вы не догадались, что именно. Уж вы-то это прекрасно должны понимать.

— В самом деле? — низкий, музыкальный голос Филиш был исполнен скрытого злорадства. Люди, может, и не слышат таких тонкостей, но для меня-крысы благородная девица прямо-таки победно орала.

— Мне казалось, я вполне ясно дала понять, что Лорентин Эдор — моя добыча!

— Ах, дорогая, но ведь мы и отступили! У вас были все возможности. Но, Вивьенн, я была бы полной дурой, если бы упустила {свою} возможность, — пожала плечиками Филиш. — Лорентин подошёл ко мне нынешним утром и попросил составить ему компанию в исследовании Академии. Вероятно, вы не смогли с достаточной полнотой ответить на его вопросы об АМИ?

Вивьенн вспыхнула.

— И вы считаете себя моей подругой⁈

— Нет, — просто ответила Филиш. Гостиную накрыла испуганная тишина, а мессера Филиш продолжила: — Я не могу считать своей подругой вас, потому что вы готовы были бросить в беде Магали. Вы требуете много, мессера Армуа, но что вы даёте в обмен на нашу поддержку? Предательство?

Девушки дружно ахнули. А что изумляться? Так это и называется.

— Вы тоже полагаете, что я вас предала, Магали? — дрожащим от гнева голосом выпалила Вивьенн, похлопывая сложенным веером по ладони.

— Может, я не стала бы использовать таких громких слов, — замялась девушка, — но мне было очень, очень неприятно узнать, как вы обо мне отзывались. Мне жаль, Вивьенн, но я не могу считать вас своей подругой.

— Что ж. Я не держу вас, мессеры. Кто-нибудь ещё желает уйти? Присоединиться к мессере Филиш, которая тоже немножечко — совсем чуть-чуть — некрасиво повела себя? Или в любви все средства хороши?

Хозяйка презрительно посмотрела на Армель и Гэтайн. Первая стояла бледная, как смерть, в своей чёрной академической форме, и молча кусала губы, а Гэтайн задумчиво переводила взгляд с Вивьенн на Филиш и обратно.

— Простите, мессеры, — наконец, высказалась непривычно серьёзная Гэтайн. — Вивьенн, я вам больше не доверяю… как и вам, Филиш. Мы все в последнее время вели себя отвратительно, с того момента, как собрались опозорить киру Бер. Это действительно было отвратительно, подло, мессеры. Неудивительно, что кто-то счёл, что так можно обойтись и с подругой, девушкой своего круга. Я думаю…

— Вы правда думаете, что можно равнять таких, как Бер, и благородных девиц? — искренне изумилась Филиш.

— Может быть, вам лучше удалиться и составить компанию кире Бер? — ядовито подхватила Вивьенн.

— Да, мессеры, — спокойно согласилась блондиночка. — Так я и сделаю. Конечно, если благородная кира Джосет сочтёт моё общество приемлемым. И, кстати, я намерена рассказать ей всю подоплёку истории с ритуалом, ничуть не преуменьшая своей вины. Уже ей решать, будет ли она подавать жалобу в ректорат.

Гэтайн развернулась в перекрестье ошеломленных взоров и без дальнейших церемоний покинула апартаменты мессеры Армуа. Я не ослышалась? Мессера назвала простолюдинку благородной?

— Она с ума сошла, — пробормотала Магали, мотая головой. — Рассказать о ритуале Джосет Бер? Она нас сдаст, всех! Гэтайн сошла с ума.

— Похоже на то. Пойдёмте, Магали. Возможно, мы успеем её остановить и уговорить не делать глупостей. Надо спешить! Прощайте, Вивьенн!

Магали тоже бросила скомканное: «Хорошего дня!» и последовала за взволнованной Филиш.

Захлопнулась дверь, хрустнули черепаховые пластины веера, ломаемые нервными девичьими пальцами. Всё-таки боёвку в АМИ преподают неплохо даже ведьмам из группы Ноль, сильные пальчики у адептки.

— Вивьенн…

Робкий голосок Армель звякнул, как надтреснутый бокал. Зря она вообще привлекла внимание своей подруги-госпожи!

— А вы что тут делаете, Армель? Решили, что от меня ещё есть польза? — Вивьенн всё больше бесилась с каждым словом. — Боитесь за своего отца? Да подите в Бездну с вашими страхами, вашей слабостью и глупостью! Видеть вас больше не желаю!

Армель бледнела всё больше, отступала к двери, пятясь, а под конец тихо всхлипнула.

— З-зачем вы так, Вивьенн?

— Затем, что вы — трусливая никчёмная дура! Убирайтесь, Армель, и благодарите богов, что я не злопамятна. Вон!

Вжав голову в плечи, Армель развернулась и вылетела в коридор. Вивьенн проводила её пустым взглядом, а потом швырнула обломки веера в стену, рухнула на диванчик и расплакалась совершенно беспомощно.

Добрых полчаса моя хозяйка рыдала, размазывая краску по лицу, стирая её вместе со слезами подолом платья. Ничем она сейчас не отличалась от какой-нибудь селянской девки, у которой соседка увела парня. Я её очень даже хорошо понимала и вполне разделяла чувства, захлёстывавшие меня через фамильярские узы. Вот что, что Лорентин нашёл в Филиш? Не так чтобы очень красивая, не так чтобы особо порядочная — ну, чуть получше моей хозяйки, а так — тоже не из тех, кто упустит своё… и даже чужое. Я сейчас очень пожалела, что Вивьенн не держит в апартаментах ведьминский котёл. Очень бы пригодился сейчас; того и гляди ведьма проклянёт что попало… Или кого. От греха я убралась в домик, чтобы не попасться Вивьенн на глаза, и мрачно ела орехи. Твёрдая их скорлупа словно нарочно была предназначена для выплеска тихой злобы.

Ведьма, наконец, утихла и ушла в уборную; зашумела вода. Вскоре Вивьенн вышла, умытая, с покрасневшими глазами, и заперлась в спальне. Полчаса понадобилось ей, чтобы переодеться в чёрную форму АМИ и наложить слой краски поплотнее — скрыть следы слёз.

— Флёр! Вылезай. Пойдёшь со мной, ты мне можешь понадобиться.

Как же мне не понравился её тон и настрой! Но выбора не было. Я покорно подбежала к ведьме.