Крымский цугцванг-1

Глава 32

Проблемы мирового сообщества оставались такими же, что и раньше: трудности мировой финансовой системы, нехватка продовольствия и энергии, опасность терроризма и наркотиков, чьи-то запросы и обиды… Романов этим особо не интересовался, хотя держал ухо востро. Западные «друзья» не позволяли расслабляться. В начале февраля посол США невзначай поинтересовался у зама Каргузова по европейским делам, не пора ли улучшать отношения с Грузией.

Ничего удивительного в этой просьбе не было. Грузия задыхалась в экономической блокаде, в которой она оказалась после прекращения дипломатических отношений с Россией. Больше такого рынка у нее в обозримом будущем не было. Сами американцы как-то не торопились пускать на свой рынок ни грузинские вина, ни грузинскую рабочую силу.

Романов в принципе ожидал, что США забеспокоятся о своих клевретах. Грузины тоже хотят есть. А за одним будут травить русских своей бормотухой.

Но это в принципе. А так они застали его немного врасплох. Ларионов предложил на первую пробу грунта не отвечать. Пусть американцы официально обратятся с просьбой помочь Грузии, раз уж у самих не хватило средств.

Романов иронию Ларионова поддерживать не стал. Речь, конечно, шла не о средствах — США страна до сих пор не бедная, хотя и со многими экономическими проблемами. Просто американцы нация меркантильная и рано или поздно начинают считать свои американские рубли.

— Нет, — жестко сказал он. — Шутить мы можем со старыми европейскими державами. А вот с их лизоблюдами из бывших советских республик разговаривать так не будем. Послу через МИД ответьте уклончиво, мол, весна еще не пришла, и потому разговаривать о посевной рано. А вас, Алексей Антонович, я попрошу выступить с большой статьей или большим интервью, как вам нравится, о текущих внешнеполитических отношениях в экономической сфере. Я, надеюсь, намек будет понят.

Когда Романов хотел говорить с Западом более жестко, он говорил устами Ларионова. Премьер никогда не изображал из себя сторонника западной демократии и не скрывал презрительного отношения к западной цивилизации. И потому повел себя откровенно цинично, как старый бухгалтер.

Щелкая воображаемыми костяшками допотопных счетов, Ларионов объявил, что Россия с апреля настоящего года сокращает на двадцать процентов импорт цветных руд — это невыгодно. Уголь тоже будет импортироваться на Запад в меньших масштабах, поскольку Китай увеличил заявки, а туда вывозить выгоднее — ближе.

Говоря о ближайших соседях, Ларионов объявил о том, что торговые отношения с Прибалтикой — Эстонией, Латвией и Литвой полностью передаются частным организациям. При чем на всю ввозимую и вывозимую продукцию для компенсации дорожных покрытий вводится тридцатипроцентная пошлина. На границах же с Грузией Россия создает крупный заповедник. В связи с чем движение из и в Грузию будет серьезно ограничены. На этой основе Россия вынуждена полностью отказаться от грузинских товаров, которые пока еще ввозили (Говоря о грузинских товарах, Ларионов, разумеется, выводил за скобки Абхазию и Южную Осетию).

По Украину Ларионов ничего не сказал. Не потому, что политика руководства этой страны ему нравилась — нет. Но нельзя же лупить по всем. Эдак опять в одиночестве останешься.

Статья Ларионова в «Российской газете» вызвала взрыв эмоций на Западе.

Новый премьер Великобритании Таунсейл, объявив о неустойчивости российских поставок, предложил перестроить снабжение европейской экономики таким образом, чтобы поставки в основном шли из Азии и Африки. Его охотно поддержал президент США.

Россия на эти жесткие заявления ответила молчанием. Пусть ведущие англоязычные страны пикируются, как хотят. За счет России они кормить своих клевретов не будут. Благо у них еще есть евро, выплаченные Россией.

Но помимо эмоций запустился механизм рыночных отношений. Мировые цены на минеральное сырье и топливо мгновенно — за пять дней — выросли на сорок процентов. А потом в течение месяца еще на тридцать. Романов злорадно усмехнулся, просматривая в интернете англоязычную прессу. Пресса, естественно, ругала Россию, американцы, как всегда, невнятно предлагали (явно пугая) взять под контроль российскую экономику, европейская пресса была скромнее, но, в общем-то, любовью к нам тоже не страдала.

Последнее его несколько огорчило. Сколько ж можно делать из русских париев Европы. Он вспомнил про Жулавски. Корреспондент «Гардиан», после того, как он еще стал министром иностранных дел, сразу же был аккредитирован в Москве. Понятно почему. Журналисты умеют держать нос по ветру. Усмехнувшись, Романов велел договориться с Жулавски на послезавтра.

Интервью было ориентировано только на Запад и потому Романову приходилось акцентировать на другие доводы, чем если бы оно было на русском языке.

— Россия, — рассуждал Романов, — страна, несколько отстающая от передовых западных стран. Сейчас мы находимся примерно на уровне двадцатых — тридцатых годов двадцать первого века. И не только в сфере экономики, но и политики, морали, духовности. И все-таки, пусть ваши европейцы марроканского и конголезского происхождения толкуют о нас, как об азиатах, россияне — европейцы. И мы живем сейчас не в Азиопе, а в Европе.

Романов намекал тут об интервью известного французского футболиста, выходца из Конго, в «Пари Матч».

Жулавски утвердительно кивнул головой. Цветные осаждали Европу. Очень скоро, лет через десять — пятнадцать, их будет больше белых. Это настораживало и пугало даже умеренных, а радикалы уже не первое десятилетие требовали ограничить эмиграцию. Русские, конечно, трудные люди, но они хотя бы белые и по характеру более похожи на западноевропейцев.

— Россия сейчас больше нужна Европе, чем наоборот.

— Вы имеете в виду страны бывшей советской Прибалтики? — спросил безжалостный Жулавски.

Романов усмехнулся.

— Я не буду сейчас развивать свой тезис, — сказал он, — поймете позже. Но предупреждаю — жирную точку в наших отношениях ставить будем мы. Вторично Россия никому ничего выплачивать не будет. Ни под каким соусом. Заявляю об этом со всей ответственностью.

На следующий день Романов увидел в «Гардиан» это интервью с комментарием Жулавски.

— Русские, — писал корреспондент, — на мой взгляд, все же не негры в эпоху средневековья. Правильно ли мы поступили, накормив за их счет пару лилипутов?

В середине марта по европейским странам прокатилась волна взрывов. Террористы — смертники взрывались на вокзалах, в супермаркетах, в кинотеатрах. За одни сутки погибло около тысячи человек. И еще около трех тысяч было ранено.

По просьбе Англии и Франции было собрано срочное заседание Совета Безопасности ООН.

Романов, узнав об том, пожал плечами. СБ ООН мог эффективно действовать против какого-либо государства, особенно если он не являлся постоянным членом СБ. Что он сделает против террористов, которые десятилетиями наводили ужас на мирное население? Погрозит пальчиком, скажет: «Ай-яй-яй!»

Так и получилось. Заседание Совета закончилось почти безрезультатно. Было много красивых слов, ораторы — кадровые дипломаты состязались в количестве призывов к миру и к борьбе с терроризмом. И даже единогласно было принято постановление о борьбе с этим всеобщим бедствием — полторы страницы обтекаемых слов, смысл которых заключался в том, что раз ничего сделать нельзя, то хотя бы давайте поговорим.

Европейцы на этом не успокоились. На следующий день в Москву пришло официально приглашение — Россия приглашалась на саммит НАТО для принятия действенных мер против террористов и решения других проблем.

Романов покрутил ламинированный листок. Переговорный процесс Россия-НАТО был ликвидирован в прошлом году в силу «отсутствия необходимости и постепенным вхождением России в европейское цивилизованное содружество».

Быстро же о них вспомнили на Западе. А кажется, чуть ли не вчера Анжела Смит вещала на весь мир, что они сами со всем справятся. Европейцы тогда дружно аплодировали.

— Пусть совещаются, если им делать нечего, — лаконично сказал он. — Мы тоже поболтаем с ними. Словоговорение улучшает пищеварение и вообще улучает настроение. Поедете вы, — сказал он Каргузову, приехавшему на короткое совещание по его вызову.

— Мгм? — выразил удивление министр. В приглашении четко говорилось, что приглашается глава государства, а в России таковым являлся президент. И на пищеварение он вроде бы не жаловался.

— Я не старый маразматик, — недовольно сказал Романов, догадавшись о мыслях министра, — читать еще умею. Но на завтра у меня запланирована поездка в Сибирь. Или вы думаете, что я должен подпрыгивать по первому знаку европейских политиков?

Каргузов смутился. Он так и не мог понять президента. То он выступает как истинный англофил, то бросается в объятия славянофилов. Или не бросается и он просто не может его уловить направление движения Романова?

Вечером он улетел на ЛюфтГанзе до Берлина, где проводился саммит. И сразу убедился, насколько Романов был прав. То ли организаторы не продумали все мелочи, то ли вновь решили показать России ее место, но страны НАТО несколько раз за день встречались в узком кругу. А поскольку из стран, не входящих в эту организацию, на саммите была только одна Россия, то получалась идиотская ситуация — все работали, что-то обсуждали, а Каргузов, пользуясь моментом, объезжал культурные памятники немецкой столицы. И подумать было непонятно что — немцы очень убедительно извинялись, убеждая, что возникли процедурные несоответствия, а украинский президент убедительно ехидно скалил зубы, показывая, что это продуманный шаг.

Немцы предложили поучаствовать в заседании кого с кем-то, что-то вроде всеевропейского саммита дворников. Но это уж было чересчур и российский министр гордо отказался.

— Ну и черт с вами, — решил он и демонстративно слетал в Франкфурт-на-Майне, где у него жил двоюродный брат.

Брат жил хорошо, хотя и поскуливал, что в России жилось лучше.

Вернувшись обратно поздно вечером, Каргузов узнал о серьезных трудностях в проходящих переговорах. Польша, Украина и страны Прибалтики, возглавляемые США, потребовали применения жестких мер по отношению к террористам, в том числе ограничения проезда, въезда в Шенгенскую зону и так далее.

Старые же страны НАТО считали, что подобные меры слишком серьезные и, главное, ни к чему не приведут.

Каргузов считал так же.Неизвестно, как они помогут ограничить терроризм, а вот гражданам России помешают точно.

До российского посольства дошла информация, передаваемая чуть ли не шепотом, что переговоры омрачились руганью и даже ссорами.

Каргузов пожал плечами и отправился спать. Раз он здесь оказался на уровне статистов, то и нечего подпрыгивать.

Он ошибся. То есть не то, чтоб ошибся, однако в сложившихся условиях молчание России было не просто непонятно, но и вызывало ряд затруднений.

Обычно наличие России сплачивало страны НАТО, ликвидируя внутренние противоречия. Россия была к тому же определенным посредником с рядом стран Азии. Теперь эти страны, оглядываясь на примолкнувшую, но все равно существующую и отнюдь не ослабевшую, как бы об этом не мечтали США, отвечали на все призывы Европы невнятно, а то и молчали. И это было неудобно. Хотя в политике, как и в сексе, неудобно было понятием относительным, вроде как хлебная крошка под задницей. Но все же Афганистан, Иран, Сирия, Египет и другие страны, оглядывающиеся на Россию, не говоря уж о Китае, Бразилии, Индии, которые пусть и не оглядываются, но все-таки учитывают ее мнение, стали к Европе и, особенно, к США значительно холоднее.

Не сходились концы в НАТО. Немного, но не сходились. Слишком на тонких нитях висело мировое равновесие.

И поэтому «господина русского министра» попросили срочно приехать в официальную резиденцию немецкого канцлера в любое время после возвращения из Франкфурта-на-Майне.

Уже раздевшийся и лежащий в постели Каргузов, не ожидавший такой торопыжести, встал, оделся и — а что делать? — поехал к канцлеру.

Канцлер Розмен — довольно пожилой мужчина, всю жизнь занимавшийся политикой в рамках СвДП и наконец-то добравшийся до политической вершины, сегодня явно был недоволен своей карьерой. Впрочем, причина недовольства заключалась не в России и потому он поспешил сменить свирепое выражение на вежливое.

Произнеся обычное за дни саммита извинение, канцлер сообщил, что назавтра решено провести открытое собрание по международным вопросам, на которое, разумеется, приглашается и господин министр. Жаль только, что господин президент Российской Федерации не сумел приехать. Может он все-таки найдет время приехать хотя бы на один день…

Каргузов отрицательно покачал головой. Господин Романов находится в поездке по регионам Урала и Сибири, и приехать оттуда не может.

— Может, господин Ларионов?

— Господин Ларионов тоже не сможет, — уже без всякого объяснения сказал Кургузов.

Впрочем, известный своей позицией Ларионов не очень-то был нужен. Розмен назвал его фамилию из вежливости и быстрехонько отступил, вдруг русские передумают.

Они поговорили еще несколько минут, так, из вежливости, поскольку нельзя же вот так прервать разговор, обговорили несколько мелочей, после чего Каргузов отправился обратно — досыпать.

Завтрашняя встреча проходила в рамках привычных взаимоотношений Россия — Запад. Но теперь на это выражение было наложено табу и потому официально называлось «открытое собрание по международным вопросам».

Совещание началось в десять часов утра. Главы государств и «представитель президента Российской Федерации» сразу перешли к вопросам международного терроризма.

От России Запад попросил не пропускать террористов через свою территорию, по возможности пресекать каналы контрабанды наркотиков.

Кургузов пообещал, благо обещать было легко, подобная работа велась и ведется. Это он знал, еще будучи министром внутренних дел и совершенно не врал. Однако когда от него попросили указать, какие конкретные меры будут приняты, он довольно резко отказался это сделать.

Хватит с них и того, что он сказал.

Западноевропейские политики переглянулись, но настаивать не стали. Если бы это был Романов, то с ним можно было поговорить. Не зря же он считался англофилом. Но Каргузов по политическим взглядам был его антиподом, не любящим Запад. И то, что он был министром иностранных дел, говорило о сегодняшней позиции Романова.

Запад насолил России и теперь сам потихоньку был вынужден выхлебывать эту похлебку.

Впрочем, США было на все наплевать.

Президент США Тьюмен на открытии саммита НАТО глубокомысленно отметил, что в настоящее время европейские нации преобладает в мире. Многовековое противодействие Европе закончилось победой.

Тьюмен не указал, кого же победила Европа. Это было и так понятно. Его обворожительная улыбка, с которой он объявлял о преобладании европейского мира, прошла по всему миру.

Кажется Каргузову, как представителю проигравшей страны, здесь было делать нечего.

Министр иностранных дел демонстративно уехал вечером этого дня, хотя саммит продолжался еще два дня, часть из которых была отведена на так называемые неформальные встречи.

Может, это было не совсем разумно — на возможные встречи с ним намекали президент Франции и канцлер ФРГ, встретиться желала госсекретарь США Анжела Смит.

Но Каргузов знал — большинство встреч намечались с целью заставить Россию дать гарантию обеспечить дальнейшие выплаты по счетам Парижской конференции. И только после этого будут подняты остальные вопросы.

И потом — министр имел элементарную причину немедленно уехать — поступило категорическое указание президента России отбыть обратно после окончания официальной части саммита. «Встречи без галстуков» оставались на более благоприятное время.