Кровные братья

Глава 5 Часть 3

Часть 3.

На следующий день ни Благояр со своими спутниками, ни другие гонцы в путь так и не двинулись. С утра первый боярин объявил, что письма княжеские ещё не готовы и надобно обождать.

Пришлось столичным гостям ещё целый день маяться от безделья на жарком княжеском подворье, где заняться ровным счётом было нечем. Разве что целый день есть, пить да на лавке валяться, отгоняя назойливых мух. Ничего примечательного за этот день не случилось. Даже вечный баламут Лодур и тот куда-то запропастился.

Благояр не видел ни князя, ни его ближних советников. Яррила ещё с утра уехал куда-то со двора вместе с дружиной и большей частью наёмников. Па подворье остался лишь небольшой караул, да ярл Агонар со своими братьями. После спешного отъезда князя всё село как будто бы погрузилось в ленивую летнюю дрёму.

Кругом стояла тишина и ничто не напоминало о событиях предыдущего дня. Сельчане стали возвращаться в свои дома. Жизнь возвращалась в прежнее русло. Крепкие караулы вокруг княжеской усадьбы были сняты. Зато разговоров и пересудов теперь накопилось у сельчан и дворовых смердов на год вперёд. Не часто случаются в здешней сельской глуши подобные происшествия.

В общем – не день, а скука смертная. Хорошо ещё, что мёду княжеского у столичных гостей было вдосталь. Кормили гонцов с княжеского стола, так что грех было жаловаться. Правда трапезничать с князем и его боярами в главную гридницу их не звали. Пришлось целый день есть и пить в гостевой избе, с княжескими людьми да на досуге разговоры всякие хмельные вести. Так и прошёл весь длинный летний день. Вечерело. Вино, да брага брали своё. Молодцы хмелели. Голоса становились громче, а споры резче.

Противостояние и соперничество столицы и главного города Севера всегда и во все времена было острым.

- Вот вы – старградцы, вы же данники наши! А ишь ты – гордость показываете, - распалялся не на шутку Гулен, осушая очередную чашу, - Захотим - всех вас своими холопами сделаем и глазом не моргнём.

- Это ты кого холопом сделать решил, баламут? – заорал один из местных дружинников, вскакивая из-за стола, так что даже лавка опрокинулась, - Глазом он не моргнёт! За такие речи и вовсе глаз лишиться можно.

- Уж не ты ли меня их лишишь, фуфлыга! Ты и меча то своими девичьими ручками не удержишь, - презрительно передёрнул могучими плечами Гулен, - Какие из вас ратники?! Вы здесь токмо торговать, да гривны считать и сподобитесь. Вон от танов с норггами токмо золотом своим торговым и откупаетесь. Токмо и можете - сунеев нанимать, чтоб они вас обороняли от других северян. Потому, как сами не способны за себя постоять.

- Вот я сейчас тебе покажу, на что мы способны! – воскликнул старградец, хватая со стены расписные деревянные ножны с мечом, - Сейчас всю вашу спесь столичную смахнём вместе с башкой бестолковой.

- Ну, попробуй, купчишка-затейник!

Лязгнули стальным звоном скрестившиеся мечи. Опрокинулись лавки. Раздался звон разбитой посуды. Все присутствующие вскочили на ноги, готовые вступиться каждый за своего товарища. Один Благояр остался хмуро сидеть на своём месте.

- Да уймитесь вы, наконец, демоны! Всё вино расплескали! - внезапно грохнул он кулаком по столу с такой силой, что все замерли, - Чего свару на пустом месте затеяли? Все мы - братья и все мы - равны. Врагов в округе и так полно, нечего друг с другом биться, да лаяться. Поберегите ратный пыл для сечи. Будет вам где головы сложить, да славу себе добыть. А сгинуть бесславно в пьяной драке – не достойно воина. Давайте лучше ещё выпьем, братья, да спать пойдём.

Эти слова старшего товарища и его повелительный тон, немного успокоили буйные головы молодцов. Зачинщики невольно опустили мечи. Все снова расселись за столом.

- Ну, примиритесь же! – потребовал Благояр.

- Верно мыслишь, незачем нам ссориться, - поддержали остальные, - Примиряйтесь, друзья.

Бузатёры встали и нехотя протянули друг другу руки, а затем трижды облобызались. Снова зазвенели чаши. Ролланское вино давно кончилось и все принялись за местный хмельной мёд и брагу.

Так и прошёл весь длинный летний день. Ближе к вечеру Благояр вышел во двор по нужде. В голове слегка шумело от выпитого за весь день изрядного количества вина и мёда. Слегка пошатываясь, столичный кмет направился на задний двор, в огороды, как и все - делать свои естественные дела. Здесь, отгороженные жердями, длинные вереницы возделанных смердами овощных грядок плавно спускались вниз до самой тропинки у ручья.

Шагать под склон между грядок на хмельных ногах было не так уж и просто. Быстро темнело. Переступая через очередную грядку, Благояр не рассчитал и, зацепив сапогом земляной бугорок, кубарем скатился вниз, оглашая окрестность отборными столичными ругательствами, от которых у любой порядочной девицы сразу же бы уши завяли.

По счастью, вокруг было ни души. Грядки утопали в зелени, которая смягчила падение и святоградец совсем не пострадал. Не считая перепачканных порток и рубахи. Тихо чертыхаясь и топча сочную ботву, Благояр поднялся на ноги и огляделся. Никого. Но едва он развязал шнуровку на портках, как на тропинке невдалеке показались три тени. Благояр, поддерживая приспущенные портки, метнулся за ближайший куст ракиты, густо раскинувши свои ветви на самой границе огорода, примыкавшей к тропинке.

Очень вовремя. Быстро сгущавшиеся вечерние сумерки сделали его совершенно незаметным за большим разлапистым кустом. Благояру надо было лишь дождаться, когда прохожие пройдут мимо и смело справлять подпиравшую нужду. Но те, словно издеваясь над ним, остановились аккурат по другую сторону куста. Благояр слышал даже их тяжёлое дыхание. Он хотел было крикнуть им, чтобы убирались ко всем Богам, но осёкся, внезапно услышав знакомый бас первого боярина. Будай на ходу тихо наставлял спутника:

- И уразумей, ярл, имя князя не можно будет нигде поминать. Ни слово, ни дело, ни вещица какая, упаси Святой Дух, не должны даже намёка на него давать. Всё должно быть тайно. Свидетелей, кои вдруг будут – всех до единого порешить. Никто не должен ничего рассказать. Никогда. Смекаешь, друже?

- Стой, боярин. Мне казаться – мы не одни, - ответил низкий голос с сильным сунейским акцентом, - Там, что-то шевелиться, в кустах. Я надо смотреть борзо.

Послышался знакомый звук тихо извлекаемого из ножен меча. Благояр замер на месте, не смея даже дышать. Словно ледяная рука больно сжала его сердце. Он понял, что невольно подслушал часть безусловно тайного разговора. Благояр вовсе не был трусом, но он не хотел умереть вот так глупо и бесславно, сидя с голым задом на земле без оружия и без порток. Положение было опасное. Вся хмель мигом вылетела из его головы. Ни в коем случае нельзя было выдать своего присутствия. Но что делать? Бежать некуда. Да и бесполезно. Он буквально вжался в землю. Казалось, минуты ожидания длились целую вечность. Наконец, он с облегчением услышал приглушенный голос Будая:

- Да нет, Агонар, тебе почудилось. Должно быть птица какая аль заяц на огороде шалят. Повадились тут. Смерды ужо силков понаставили. Да толку то.

- Я надо смотреть от греха, - настаивал суней.

- Да никого там нет, говорю ж тебе - вот смотри.

Внезапно крупный камень, пущенный сильной рукой, со свистом пролетел сквозь куст прямо рядом с плечом Благояра, не задев его, и шлёпнулся где-то в глубине огорода, спугнув несколько птиц. Святоградец мысленно благодарил Мать-судьбу, что отвела от него камень. Попади тот в него, вряд ли удалось бы не вскрикнуть и остаться незамеченным.

- Вот видишь, никого, только птицы - пробасил боярин, - Да и кому здесь взяться то в такой час?

- А люди из Святоград? Вдруг узнать что-то?

- Да что они, по-твоему, следят что ли за нами? На кой им? Простые гонцы, - усмехнулся Будай, - Аникей сказывает - пили они сегодня цельный день. Я велел ему приглядывать за ними по-тихому. Сейчас небось храпят в своей избе.

- Старший видеть возы на дворе, ты сам сказать.

- Так что с того? Сия княжеская расправа к нашему делу касание не имеет. Это старградцам печаль. А столичным людям какое дело до наших разборок? Да и уедут они скоро и не будет их здесь. Никому ничего не расскажут.

- Добро, - нехотя согласился Агонар.

- Так вот, ярл – продолжил прерванную тему Будай, - Главное - Бурислава нужно немедля убрать с дороги Яррилы. Ни к чему сия помеха будет. Но только сделать всё по-тихому надобно. Тут у меня на тебя надежда большая, ярл.

- Коназь Яррила не приказывать нам убивать свой брат Бурислав, - возразил варяг.

- Ясное дело, - усмехнулся Будай, - И не прикажет никогда. Для чего же ему свое имя братоубийством марать. Ему - будущему правителю Всей Склавинии сие не гоже. Он в стороне будет. Мы без него всё решим, ко всеобщей выгоде.

- А коли коназь Яррила узнать? Что тогда?

- Об том не беспокойся, ярл. Он и так уже всё знает, но в стороне остаться желает. Народу ни к чему всё знать. Меньше знают – больше чтят!

Послышался короткий удивлённый возглас сунея. Он бросил какую-то фразу на родном языке, очевидно смачное ругательство. И они с Будаем громко рассмеялись. Затем ярл снова заговорил на ломаном склавинском языке:

- О я-я, хитро, как лиса! Но я слышать, что коназь, будет писать грамота для Бурислав. Может всё будет хорошо?

- Нет, ярл. Хорошо не будет. Знаю я Бурислава, да и других тоже. Не встанут они супротив Севолода. Убоятся. А вот с ним могут. Вот этого нам допустить никак нельзя.

- А что коназь Яррила думать?

- Князь наш больше всего честь свою замарать боится. Потомками в летописях охаянным быть не желает. На то он и государь наш будет. Лик его белым и чистым должен всегда оставаться. А вот об нас, малых людишках, в летописях сказывать не станут. Вот и надобно нам самим супротивников нашего господина извести здесь и сейчас. Да чтоб никто об том не проведал. Даже сам князь. Тем службу ему изрядную сослужим, а хочь даже и без его ведома. Смекаешь?

- Да, верно говоришь, боярин, - послышался скрипучий голос волхва Иллиазора, -Посадить Яррилу на святоградский стол надобно к всеобщей выгоде. Это – богоугодное дело!

- И тебе, ярл, тоже от этого прибыль вельми изрядная прибудет, продолжил Будай, - Да ты и сам об том ведаешь. Плату изрядную сполна получишь. Разбогатеешь. Вернёшься домой – конунгом стать сможешь.

- Я всё понять, боярин, Будай. Мы убивать коназь Бурислав.

- И не токмо его, а заодно и всех других его братьев, кои не поклонятся Ярриле, как Великому Кагану. А начать проще всего с Григора, князя изорского. Они с Буриславом – два сапога пара, заодно мыслить будут. Это уж точно. Знать и его убрать надобно. Сие будет не трудно. Молод он ещё и беспечен. Одно только и знает – книжки всякие читать, да Богу своему новому молиться. С другими братьями сложнее. С ними позже решим. Не должно оставлять ни единого соперника Яррилы, кои на престол могут позариться. А как сотворите сие, ворочайся немедля в Стар-град. Тогда тебе поведаю, что далее делать станем.

- Добро, боярин, коназь Гиригар мы тоже убивать, - невозмутимо отвечал суней – Токмо, где мы его искать?

- Севолод грамоту ему наверняка направит, как и всем остальным. В стольный град призовёт. Вот вы его по дороге и перехватите. Мы сообщим тебе где.

- Добро, боярин, мы всё сделать как надо.

- Погодь, ярл. Уразумей, что потребуется не токмо братьев княжих известь, но и Яррилу при том не подставить! - снова вмешался в разговор Иллиазор, - Однако, это только пол дела. Надобно ещё и Севолода охаять. Тень на него навести. Чтоб вся Склавиния его окаянным душегубцем прозвала. Это зело важно будет!

- Как же я коназь Севолод охаять буду? – спросил удивлённо Агонар.

- То я тебе всё растолкую, друже, - ответил боярин, - Пойдём в избу, застоялись тут. Да и зябко ужо становится.

Тихая летняя ночь незаметно полностью окутало село и его окрестности. В ясном небе зажглись первые звёзды. Только теперь Благояр почувствовал, что ночная прохлада стала пробирать его сквозь легкую рубаху, надетую на голое тело. Зубы начали выдавать мелкую дробь, то ли от холода, то ли от пережитого нервного напряжения. Но, несмотря на это, он долго ещё вслушивался в звуки уходящих шагов, боясь пошевелиться.

Холодный пот предательской струйкой стекал по спине. Мысли в его голове путались. Он не знал, как поступить с тем, что сейчас услышал. Немедля мчаться в Святоград, чтобы предупредить Бурислава о заговоре? Опасно. Поспешность может навлечь подозрение и Будай тотчас отправит погоню. Эти леса местные знают, как свои пять пальцев. Далеко не уйти. Да и кто знает где сейчас искать Бурислава? Ещё на Альтме или в Бресславле, где княжил последние годы, а может он уже в Святограде? Куда ехать не известно. Как помочь?

Хоть Благояр и был доверенным кметом, но он был не в курсе большой политики. Да и не особо интересовался. Но он хорошо знал и уважал князей Бурислава и Григора, младших сыновей Великого Кагана, и зла им не желал. При случае непременно предупредил бы их об опасности. Однако, как теперь им помочь ума приложить не мог.

Возвращаясь не спеша в гостевую избу, он всё обдумывал своё положение. С одной стороны, в нём говорила разумная осторожность – не влезать в княжеские распри и интриги. Не его ума это дело. Так и голова целее будет. А своей головой он дорожил. Но с другой стороны – голос совести и справедливости не позволял оставить злой умысел против порядочных, по его разумению, людей безнаказанным. За правду же он не боялся постоять. Храбрости и отваги ему было не занимать.

Подходя к избе, Благояр заметил метнувшуюся за угол тень. «Должно быть Аникей шпионит. Ну и пусть. Что такого в том, чтоб до ветра на двор сходить» - подумал он и толкнул скрипучую дверь избы. Внутри было тихо, пахло луком и ещё чем-то кислым. Широкий стол посреди комнаты стоял так и не убранным после вечерней трапезы. При тусклом свете одной единственной лучины, чадившей на стене, храпели на лавках его спутники.

Благояр тоже улёгся рядом, но сон никак не шёл. Одолевали мысли. Как поступить? Чью сторону принять? Понять он не мог. Долго ворочался с боку на бок. Неожиданно он уловил какие-то движение у соседней стены и рука его медленно потянулась к мечу у изголовья.

- Тише, Благояр, не то людей своих разбудишь. Не беспокойся – это я, - послышался из темноты приглушённый голос Лодура, - Разговор есть.

* * * * *