Красная Подать

Глава VIII

Тьма предала Шадрайта.

Для Повелителя Ночи тени никогда не пустовали, они всегда кишели острыми когтями и звериными мордами, которые постоянно бормотали, лгали и издавали бесплотное нечеловеческое чириканье. Они являлись источником его могущества, сущностью Бар`Гула — облаченного в черное обманщика, демона, порожденного мраком и ведущей к гибели неправдой.

У запутанных недр Скважины №1 не было от него секретов. До сих пор тени вели Шадрайта, словно преданные гончие, указывая ему дорогу по лабиринту проходов в камне и грязи, составлявших рукотворное подземелье Зартака. Они ни разу не покидали его. До настоящего момента.

При входе в секцию выработок, обозначенную как Нижний Западный 7-й, связь Шадрайта с демоническими призраками начала слабеть. Из варпа вторглась иная сущность, отгоняющая прочь указующие нашептывания. Известные и желанные для Шадрайта тени пропали, а на их место явилась совершенно иная тьма. Это было небытие пустоты, причиняющее боль ничто, где напрочь отсутствовали какие-либо сущности — как демонические, так и все остальные. Она заглатывала колдуна Хаоса, будто пасть какого-то колоссального голодного левиафана, забирая всю уверенность, которая в первую очередь и привела его на эту планету.

Впервые с тех пор, как силы Темных Богов раскрыли его врожденный дар и наделили его провидением, которым некогда обладал принявший мученическую смерть генетический предок, Шадрайт оказался по-настоящему один. Колдун бушевал, вымещая свою ярость на тех заключенных, кому не посчастливилось попасться ему на пути. Варп-коса скоро стала красной и мокрой. Эфирное пламя на ней слабо тлело.

Он заблудился. На Зартаке было лишь одно существо, которое могло такое сделать — существо, достаточно обученное и опытное, чтобы бросить вызов чудесным способностям Шадрайта. Сам Шадрайт никогда не встречал его прежде, однако Бар`Гулу доводилось. Бледный Кочевник, известный своим боевым братьям как Те Кахуранги. Демон трижды сталкивался с ним раньше, посредством разных смертных союзников. По словам Бар`Гула, космодесантник-библиарий был стар по меркам слабаков, все еще цепляющихся за Ложного Императора. Шадрайт признавал, что недооценил его. До сих пор ничему — ни смертному, ни кому-либо еще — не удавалось разорвать его связь с Бар`Гулом.

А еще, по словам Бар`Гула, Бледный Кочевник был ему братом.

Колдун Хаоса старался восстановить контакт со своим демоническим союзником. В окружавшей его безрадостной темноте пустоты он собирал сущность самой жизни — кровь. Словно какой-то кошмарный король троглодитов, он затаскивал жертв, по глупости забредавших ему навстречу, в пробуренную в скале пещеру и свежевал, сдирая плоть с костей и давя внутренние органы в красную пасту. Вскоре его доспех покрылся омерзительным слоем крови и грязи. Он сдирал с себя старую жесткую кожу и налеплял на ее место свежую, вырезая на растянутой плоти новые нечестивые руны и символы. Все это время он едва слышно декламировал фразы мрака — слова, которые даже сам прежде не осмеливался использовать, и от которых вывернуло бы наизнанку даже его братьев из Повелителей ночи, не говоря уж о любом нормальном смертном.

Он перерождался. В ярости он теснее привязывал себя к созданию, которое всегда признавал лишь своим союзником, но не господином. Сковывавшая его темнота вновь понемногу начала заполняться. Направлявшие его низшие демоны и фамильяры возвращались, преодолевая уловки Бледного Кочевника.

Шадрайт отыщет мальчишку. А затем отыщет и Те Кахуранги и дюйм за дюймом сдерет бледную кожу своего брата с мяса и костей.

Скелл проснулся. Он не помнил, как заснул. Последнее, что он помнил — как сбился с бега на мучительное и медленное ковыляние. Пережитое за последний день вымотало его тело и потрепало разум. Организм попросту сдался.

Одно мимолетное мгновение он совершенно не представлял, где находится. А затем на него вновь обрушилась реальность. Он рывком поднялся на ноги и вскрикнул от судорог, которыми свело его замерзшее и уставшее тело, пока он спал.

Он был в заброшенном воздуховоде — тесном пространстве, наполненном стоном влажного воздуха, который большие роторы-вентиляторы гнали в шахты из джунглей Зартака. Жутковатый звук вызывал у него дрожь. Его всего покрывала корка грязи и сажи. Где-то в вязком рудничном болоте Южного 16-го он потерял оба ботинка. Болезненный страшный голод драл желудок, словно бешеный зверь.

Какую-то секунду единственное, чего ему хотелось — снова привалиться спиной к стене. Какую-то секунду ему было наплевать на все, что случилось. На пульсацию в голове. На преследующие его кошмары — как настоящие, так и воображаемые. На побег из тюрьмы и ужасную смерть Долара, а также на еще более ужасные вещи, которые он как-то сотворил с убийцами. Усталость, холод и голод пересиливали все, что еще оставалось от инстинкта самосохранения. Казалось, будто он убегал всю жизнь.

Продолжай идти, — велела мысль.

— Вали из моей головы! — заорал Скелл. Эхо одинокого вопля безумца запрыгало по воздуховодному туннелю. Он стиснул череп огрубевшими руками, приказывая боли уйти, а голосам — прекратиться. Всем. Хватит с него. Он толкнул чужеродную мысль прочь из своего сознания.

Та пыталась сопротивляться. Пыталась зарыться ему в голову, шептать там свои хриплые советы, смотреть его глазами и слышать его ушами. Скелл не собирался этого позволять. Закричав от неподдельной злобы, он изгнал ее, вышвырнув обратно в то бездонное небытие, откуда она поднялась.

Боль в голове немного ослабела. Когда он это осознал, в нем снова вспыхнул тлеющий уголек решимости. Они его не контролируют, пока нет.

Он начал двигаться. В воздуховоде останавливаться нельзя — слишком холодно и на виду. Эта секция верхних выработок была ему незнакома, она находилась слишком далеко от тех ям, за раскопками в которых он провел прошлые пять месяцев. Однако он точно знал, что приближается к поверхности. Воздух, нагнетавшийся ему навстречу, был свеж от дождевой воды и пах переспелыми фруктами. После вони затхлого пота, резины и щебня это казалось настоящим спасением.

Рядом должна была находиться одна из фильтрующих надстроек шахты. Он снова натянул маску респиратора и заковылял прочь из воздуховода, следуя по тускло освещенным знакам и закатанным в пластек доскам для объявлений.

Им его не взять — ни голосам в голове, ни бродящим по туннелям кошмарам.

— Подождите.

Это слово далось Те Кахуранги с огромным трудом. Казалось, будто исходящий из нашлемного вокса звук проходит сквозь стиснутые зубы. Алеф-семь-семь и Алеф-один-шестнадцать подошли к нему и присели на корточки в солоноватой воде.

Сливы для шламовой пульпы Северного Е-6 были частично затоплены. На дне широких туннелей плескалась вода, утратившая свой изначальный цвет и ставшая грязно-бурой от осадка, уносимого ею с поверхности в пористые недра Зартака. Трое Кархародонов шли по колено в воде с ловкостью, которая не вязалась с их трансчеловеческим телосложением. Их движения практически не производили всплесков и ряби.

Хотя Алеф-семь-семь и Алеф-один-шестнадцать были всего лишь скаутами Десятой роты, но дело свое они знали хорошо. Как и остальные скауты, которые сейчас рассеивались по туннелям под руководством Те Кахуранги, они почти десять лет показывали эффективность в бою и покрыли себя кровью две дюжины раз. Обоим же начали наносить первые метки изгнания — темные неровные татуировки, закручивающиеся спиралями на оголенных предплечьях и бледных выбритых скальпах. Им вот-вот предстояло стать полноправными членами ордена, оставив цифровые позывные, которыми называли всех скаутов, ради подлинного пустотного имени, а также сменив серые панцири и черные многослойные комбинезоны на вожделенную силовую броню девяти Боевых рот. По тому, что они являлись типичными представителями отряда скаутов, выделенного под командование Шарра, было видно, насколько сильно орден нуждался в свежей крови. Эффективных Сборов не случалось уже большую часть десятилетия.

Для Те Кахуранги не существовало особой разницы между Алефом-семь-семь, Алефом-один-шестнадцать и более молодыми инициатами, прочесывавшими другие туннели. Древний библиарий видел, как многие подобные им возвышаются и падают — от первой крови в пепельно-сером ослеплении бешенства до финального достижения статуса брата-в-пустоте, повышения в ударные командиры или даже магистры роты, и до смерти. В конечном итоге умирали все. Некоторые утверждали, будто Адептус Астартес бессмертны, и возраст сам по себе не в силах оторвать их от долга перед примархом и Императором. Бессмысленно было спорить, так это или нет на самом деле. Их произвели на свет для одной-единственной цели — вести бесконечные войны в защиту человечества — а это гарантировало, что вне зависимости от своего мастерства однажды они падут.

Те Кахуранги знал, что тоже умрет и, возможно, скоро. Эта мысль его не тревожила. Он тревожился, что потерпит неудачу — не сможет обеспечить выживание ордена после своего ухода. Сейчас у него оставалась лишь эта задача. Чтобы ее выполнить, необходимо было вернуть мальчика, Скелла. Однако Скелл только что изгнал его из своих мыслей.

Какое-то мгновение верховный библиарий стоял неподвижно. Свет ламп отражался во вздувающейся воде и мерцал на покрытых тонкой росписью пластинах его силовой брони. Зеленый камень, вделанный в навершие силового посоха, был темным и мертвым, а охватывавшая его кость больше не пульсировала энергией варпа. Он утратил контакт, а вместе с ним и хотя бы смутное ощущение того, где в кажущемся бесконечным лабиринте находится Скелл.

Скауты исследовали мрак впереди, держа в руках болт-пистолеты и серрейторные боевые ножи. Они уже расправились с бандой из полудюжины заключенных, забредших им навстречу. У тех было лазерное оружие с выбитыми аквилами, которое они, предположительно, похитили у своих бывших тюремщиков, и им хватило глупости попытаться пустить его в ход против космических десантников. Теперь их кровь запекалась коркой на клинках, броне и мертвенно-белых лицах инициатов.

Бандиты были не единственными встретившимися им узниками. Попадались и другие, бегущие поодиночке или по двое, многие безоружные. Они отчаянно пытались просто убраться подальше от бешеного и бездумного кровопролития, распространявшегося вширь от центральных выработок. По приказу Те Кахуранги таких оставляли в живых. Они пришли не зачищать колонию, а взять Подать. Орден нуждается в свежем мясе, и когда лишенные имен скауты помогут верховному библиарию, то посодействуют в жатве.

Те Кахуранги замедлил дыхание, вновь простирая вовне свою странствующую духовную сущность. Отростки сознания обнаружили лишь боль, злобу, убийства, и ничего из этого не было связано конкретно со Скеллом. Действуя с бездумным отчаянием загнанного в угол животного, мальчик нанес психический удар и изгнал из своего разума направляющее воздействие Кархародона. Теперь он был один. Через несколько часов он уже может оказаться в какой угодно части основных выработок.

Бледный Кочевник призвал свои мысли обратно и снова сосредоточил их на огне ненависти и высокомерия, исходящих из места неподалеку. Мертвая Кожа до сих пор был сбит с толку чарами, которые сплел вокруг него Те Кахуранги. Изменник проигнорировал совет своего демонического союзника и недооценил верховного библиария. Те Кахуранги и его братья понимали тьму совершенно не так, как нравилось омерзительному VIII Легиону. Кархародонам была ведома чернота небытия, не затронутого низкими эмоциями, дающими жизнь племени демонов, с которыми ныне заигрывали предатели. Зияющая пасть психической пустоты, призванной Те Кахуранги, поглотила колдуна, сделав его слепым к присутствию Скелла.

Однако он отбивался. Как и Скелл, Повелитель Ночи пытался стряхнуть воздействие, распространяемое Те Кахуранги по шахтам. Бледный Кочевник вел с ним мысленную борьбу. Его разум атаковали с двух сторон: Мертвая Кожа сконцентрировал свое внимание на том, чтобы пробиться сквозь психические барьеры Те Кахуранги, а его неназываемый союзник-демон силился вновь установить с ним связь, привлеченный все более кровавыми и жестокими жертвоприношениями, которые устраивал колдун Хаоса.

Те Кахуранги знал, что не сможет долго удерживать их порознь. Он уже вообще едва мог двигаться по выработкам, пригвождаемый к месту ментальным усилием, необходимым, чтобы не допускать их друг к другу. Как только колдун вновь сможет призвать демона себе на помощь, можно считать, что мальчик у них в руках. У Те Кахуранги практически не оставалось времени. Единственное, на что он мог рассчитывать — продвигаться дальше и молиться, что набредет на Скелла раньше, чем изменник.

— Продолжайте, — сказал верховный библиарий. Не произнеся ни слова, семь-семь и один-шестнадцать снова ушли. Недалеко.

Пятое и Седьмое отделение получили свою первую кровь на Зартаке в поперечнике SC7. Тот располагался возле отправной точки, с которой Третья рота начала продвижение к Скважине №1. Когда Шарр и Каху заняли перекресток, облаченные в серое боевые группы начали проникать в нужные выработки — сперва по более крупным и широким магистральным маршрутам и локорельсам, а затем мелкими огневыми командами по рудничным шахтам, коридорам вытяжной вентиляции и норам раскопов.

Братья-в-пустоте из Пятого отделения остались вместе. Хотя скрытая глушащая аппаратура изменников порой вызывала у их авточувств всплески помех, они все знали о враге, который занимал поперечник SC7 — второстепенный проход по выработкам Центра-Юга. Брат-в-пустоте Сигмус-три-восемь-Торрик, возглавлявший продвижение по секции резервного туннеля, сообщил о том, что впереди контакт: неусовершенствованная пехота еретиков, численностью около взвода, в темных одеяниях и комбинезонах, кисти рук и предплечья расписаны черной краской. Они носили пучеглазые противогазные капюшоны и недавно захваченное вооружение Адептус Арбитес.

Похоже было, что вражеские пехотинцы сделали остановку, чтобы то ли передохнуть, то ли уточнить свое местонахождение. Они занимали промежуточную рудовозную станцию, одна осветительная полоса которой являлась единственным источником света во всем проходе. Она выхватывала лишь малый участок скальных стен поперечника. Одинокую грубо вырезанную статую, изображавшую подобие арбитратора-надзирателя в тяжелой броне, опрокинули в грязь.

Ударный командир Картли, командующий Пятым, точно знал, что сейчас произойдет. Он сделал секундную паузу, чтобы удостовериться, что Поглотители из Седьмого отделения — ротные штурмовики — на позиции, а затем разрешил Торрику нападать.

Кархародоны начали атаку, не проронив ни слова. Тишину нарушали лишь глухой стук сапог по грязи на полу поперечника и торопливое жужжание сервоприводов. Услышав приближающиеся из темноты перед ними звуки, еретики схватились за дробовики и автоматы.

Лишь вырвавшись в трепещущее пятно света станционной лампы, Торрик привел в действие свой отстегнутый цепной топор. Стены коридора завибрировали от чудовищного рева оружия ближнего боя. Провозившись с непривычным предохранителем, ближайший еретик успел выстрелить из нового автомата всего один раз, и пуля со звоном отскочила от нагрудника Торрика, не причинив вреда. Стоявшие позади не могли открыть огонь по Кархародону, не рискуя при этом попасть по товарищу. Однако они все равно начали стрелять, превратив переднего изменника в изодранную куклу из кровавого мяса еще до того, как Торрик до него добрался.

Кархародон проложил себе дорогу через это месиво, с ужасающим хрустом впечатав его в скальную стену коридора. Космодесантник так еще и не издал ни единого звука.

Торрик предоставил роль боевого клича своему почтенному цепному топору. За следующий десяток секунд к первому члену отделения культистов присоединились еще полдюжины убитых еретиков, порубленных в багряное ничто размытым пятном пилозубой смерти, в которую превратился Торрик. В него били выстрелы, наугад производимые людьми, пытавшимися пробраться назад и оказаться подальше от безмолвного серого мясника. Ничто не могло пробить покрытый рубцами боевой доспех. Грохот зарядов в тесном пространстве только оглушал и сбивал с толку самих еретиков.

Больший простор на станции позволил и остальному Пятому отделению обагрить себя кровью. Цепные клинки рвали и потрошили, с пренебрежительной легкостью рассекая бронежилеты, плоть и кости. Внутренности еретиков покрыли пол, стены и потолок капающим и дымящимся красным слоем. Все кончилось за считанные секунды.

Однако на самом деле все только началось. Стоило ударному командиру Картли жестоко оборвать последний крик ударом своего сапога, как скальная стена позади станции разлетелась внутрь. Брата Пелу, который оказался слишком близко к взрыву, раздавило каменным шквалом. Удар превратил его тело в кашу внутри погнутой и разбитой силовой брони. Остальные члены отделения пошатнулись, из-за ударной волны и стены пыли с галькой им пришлось включить автостабилизаторы.

В тот же миг, как образовалась брешь, подземелье заполнилось новыми воплями. В кружащейся пыли метнулись тени с ярко горящими во мраке злобными красными глазами. Зарявкали болтеры, дульные вспышки которых отбрасывали блики в грязевом мареве, накрывшем поперечник.

Братья Лорро и Марку, находившиеся ближе всех к пролому после Пелу, сразу же пали под градом огня из болтеров. Среагировав на засаду, Картли подал Пятому отделению сигнал отходить тем же путем, которым они пришли — в темноту за пределами станции, наполненной кровавыми останками.

Для Повелителей Ночи тени не играли никакой роли. Включив охотничье зрение, они нетерпеливо спешили выбраться наружу из прилегающего обратного прохода, где до этого ждали, и давили на активаторы своих цепных мечей в предвкушении короткой и кровавой охоты во тьме. Клинки ревели в тесном коридоре достаточно громко чтобы скрыть приближение настоящих охотников.

Отдалившись на некоторое расстояние, Кархародоны из Пятого внезапно развернулись и встретили космодесантников Хаоса лоб в лоб. От грохота столкнувшегося керамита и сцепляющихся страшных зубьев цепных клинков содрогнулось само скальное основание Зартака, с потолка посыпалась пыль, а одинокая лампа на станции замигала и треснула. Предатели запоздало поняли, что в своем стремлении преследовать врага, которого, как им казалось, они перехитрили, подставились под удар сами.

Поглотители из Седьмого отделения потратили большую часть часа на выкапывание шурфа, змеящегося в грязи и камне над поперечником SC7 и параллельного большому коридору внизу. Они знали о присутствии космодесантников-предателей, использующих своих последователей-людей в качестве приманки, и воспользовались моментом, когда те вырвались из соседнего коридора, чтобы подорвать собственные крак-заряды и спрыгнуть через образовавшуюся дыру в коридор поперечника дальше за станцией. Отход Картли выманил изменников в проход, так что они оказались обращены спиной к вновь прибывшим Поглотителям. Не теряя времени, Седьмое отделение сократило дистанцию между собой и арьергардом еретиков.

Оба отделения Поглотителей Третьей роты оставили свои прыжковые ранцы Mk II с цилиндрическими реактивными двигателями на базе в участке. Глубоко под землей для столь древней технологии было мало применения и еще меньше места. Ветеранам-штурмовикам из Седьмого не требовались канистры с криогенным топливом и системы охлаждения, чтобы расправляться с врагами — в особенности, застигнув тех со спины.

Через несколько секунд после того, как сработала контр-засада, до предателей дошло, что происходит. Они поняли, что оказались пойманы между врагами, которых недооценили, и что уступают в численности более чем два к одному. Они дрались со свирепостью тех демонов, которым отказывались поклоняться, стоя спиной к спине, царапая броней стены узкого поперечника, и отвечая Кархародонам ударом на удар, кровью на кровь.

Впрочем, лоялисты не собирались отступаться, только не в этот раз. Пятое и Седьмое отделения вырезали всех предателей, находившихся между ними. Последнего, оказавшегося посередине, порвали на части, а транслируемые его вокс-передатчиком записи воплей заставил умолкнуть страшный удар сжатой перчатки. Искореженная металлическая решетка искрила и дымилась в крови, растекавшейся по неровному полу поперечника.

На протяжении всего побоища Кархародоны не издали ни звука.

На перекрестке 44-5 стоял «Хищник». Его броня была выкрашена в темно-синий цвет, а корпус покрывали остатки гниющих трупов, прихваченных мотками ржавой колюче-режущей проволоки. Башенная автопушка и тяжелые болтеры на спонсонах плевались в Кархародонов смертью. Выстрелы отдавались громовым эхом, дополнявшим белые молнии, нарисованные на пласталевой обшивке танка.

Корпус бронемашины прикрывал разбитый и опрокинутый остов вагонетки локорельса, а общие очертания искажали щебень и галька из ближайшего спуска породы. Еретики специально разбили осветительные сферы на перекрестке, погрузив открытое пространство во мрак. Это мало что значило как для их охотничьего зрения, так и для авточувств лоялистов, но так подземелье пронзали дульные вспышки и сверкание линз шлемов. В подобных условиях Повелители Ночи чувствовали себя прекрасно.

Для Кархародонов из Четвертого отделения присутствие боевого танка, притаившегося прямо среди них, стало неожиданностью. Тяжелая бронетехника Третьей роты все еще находилась на поверхности, усиливая скудную оборону участка на случай наземного штурма. Первый залп из тяжелой автопушки «Хищника» рассек надвое истребителя танков Четвертого отделения, брата Омекру-три-три-Унгу, и ракетомет того без пользы валялся на гальке колеи в дюжине ярдов перед позицией бронемашины.

Ударный командир Экара и остальные его тактические десантники залегли, заняв места за контейнерами для отходов и тяговыми конвейерами, рассеянными в узле соединения четырех туннелей. «Хищник» был не один — его поддерживали два отделения пехоты культистов — однако огонь их автоганов мало чем угрожал космическим десантникам. Впрочем, танк представлял собой куда более серьезную проблему. Направленная очередь из башенной пушки размолотила ящик для складывания руды в зазубренные, изрешеченные пулями обломки, пробив металл вместе с грузом внутри, и ранила присевших за ним братьев-в-пустоте, Кири и Руа. В это же время спаренные тяжелые болтеры, установленные на бортах «Хищника» перемещались туда-сюда между позициями остальных Кархародонов. Древний боевой дух машины мастерски прижимал лоялистов к земле.

— Не давать их пехоте подняться, — скомандовал Экара, не желая уступать бой. Находившиеся по бокам от него братья-в-пустоте, Корди и Хару, открыли огонь по позициям культистов вокруг танка. В ответ затрещали пули автоматов и заряды лазеров, тщетно пытающиеся пробить силовую броню Кархародонов.

Экара запросил по воксу поддержку. Шарр, следивший за ситуацией с первого перекрестка, направил ближайшее резервное подразделение — Десятое отделение.

Ударный командир Вараки был обагренным кровью ветераном даже по меркам большинства Кархародонов. Командующий Десятого отделения разделил своих братьев-в-пустоте на две боевые группы и, пользуясь оперативно обновляющейся экранной схемой, которую загрузили на визоры Третьей роты из базы данных участка, обошел еретиков с обоих флангов. Первыми ударили пятеро братьев-опустошителей, зашедших с юга. Крак-ракета из пусковой установки модели «Протей» с воем вырвалась из мрака откаточной штольни. Она попала в левый борт «Хищника» сразу над спонсоном, срикошетила вверх и разорвала воздух над танком.

Башня «Хищника» тут же начала разворачиваться — перед экипажем неожиданно оказалась более серьезная угроза, чем тактические десантники Экары. В это время из северного туннеля открыла огонь вторая половина опустошителей. Заряд лазпушки врезался в двигательный блок танка, с легкостью пробив пятидесятипятимиллиметровую броню. Четырехкомпонентный реактор Mk II с адаптируемой термокамерой сжигания впечатляюще взорвался, вспоров старинный боевой танк и выбросив волну искореженного металла, перемешанного с мясом жертв, которыми ранее был украшен корпус.

Отголоски взрыва еще хлопали в прилегающих туннелях, а Экара уже вывел свое отделение из-за укрытия, атакуя пехоту культистов, которая все еще пошатывалась после огненной гибели «Хищника». Прошла едва ли минута, и перекресток 44-5 вновь был в руках имперцев. Экара повел Четвертое отделение дальше во тьму, а Вараки и Десятое отделение вернулись на занимаемые позиции, добавив к своему длинному списку убийств еще одну зарубку. Кархародоны медленно приближались к центру Скважины №1. Предателям будет негде спрятаться, а когда их зачистят, станет можно, наконец, начать Сбор.

В буровой скважине №23 Каху и его Красные Братья атаковали сперва толпу вооруженных беглых заключенных численностью около ста человек, а затем — небольшую группировку предателей, которая отступала после короткой, но ожесточенной стычки с Поглотителями из Восьмого отделения в Верхнем 9-м Южном.

Сперва Каху осуществлял избиение узников с нехарактерной для него неохотой. Их убийство противоречило самой причине присутствия Третьей роты на Зартаке. Трупы не подлежали Сбору.

Как бы то ни было, испугавшись массивных чудовищ в белой броне, которые поднялись на гравилифтах из глубин Нижнего 9-го, люди решили сражаться. Почти у всех было огнестрельное оружие, которое им, без сомнения, дали еретики, желавшие еще сильнее погрузить подземный мир в анархию. Самые смелые открыли огонь, когда воины начали входить в самую крупную буровую скважину Верхнего Южного — огромный скальный туннель, стены которого были неровными после прохода мегабура «Триплекс-Фалл».

Терминаторы срезали оказывавших сопротивление контролируемыми очередями из болтеров, стремясь беречь драгоценные боеприпасы. Начавшееся бегство заключенных от металлических гигантов, казавшихся неуязвимыми, прекратилось, когда на дальнем конце скважины из смежного поперечного прохода появились космодесантники Хаоса, отступавшие после другого боя. В результате получившегося побоища туннель оказался покрыт ковром человеческих трупов, разорванных на части или растерзанных цепными мечами и силовыми кулаками.

Терминаторы Каху продолжали атаковать Повелителей Ночи. Не имея возможности выйти из боя, те отбивались все ожесточеннее. Двое еретиков, инстинктивно сосредоточивших атаки на слабейшей цели, повергли брата Эти, который получил рану в бедро от когтей раптора в сражении на первом перекрестке. Он стал первым из Красных Братьев, павших на Зартаке.

Ему суждено было стать не последним.

Каху, практически не напрягаясь, уничтожил остатки отделения еретиков. Его тяжеловесный силовой кулак, наполненный актинической энергией, размывался в движении. К тому моменту, как все кончилось, он был от шлема до сапог забрызган капающими внутренностями, а кулак окрасился ярко-красным. Они удерживали позицию до тех пор, пока боевая группа из Девятого не пришла и не унесла тело Эти обратно в участок, чтобы забрать как драгоценное геносемя терминатора, так и его не менее драгоценный залатанный и переделанный тактический доспех дредноута.

Наступление продолжилось.

С помощью мониторов Центрума Доминус Принц Терний смотрел, как уничтожают его группировку.

Он весь кипел, сжимая и разжимая когти. Лоялисты методично разбивали пикт-камеры по всем туннелям, перекресткам, шахтам, желобам и уровням, куда приходили, но он все равно видел достаточно, чтобы понять — первые стычки окончились не в пользу VIII Легиона.

Они могли сколько угодно отказываться брать на себя какую-либо ответственность, однако причина неудачи была столь же очевидна, сколь и проста. Они недооценили своего врага. По меркам большинства космических десантников Хаоса группировка была молода — сам Кулл до этого лишь четыре раза сражался с подобными себе Адептус Астартес. Все четыре тех ордена тоже принадлежали к сравнительном недавнему Основанию, и каждый раз древняя мудрость Бар`Гула, доносимая Шадрайтом, приводила его к победе. Демон предупреждал его не быть чересчур самоуверенным. Но он не послушал.

Эти лоялисты отличались от тех, кого он перехитрил в прошлом. Все вожаки Когтей докладывали, что не встречали их прежде. Даже у Шадрайта, похоже, не имелось ответов — жалкий демонический покровитель практически полностью его оставил. Кулл не узнавал стиль, в котором они вели бой. Если уж на то пошло, он пугающе напоминал доктрины самих Повелителей Ночи. Братья из Красных Рыцарей — юных наследников Кровавых Ангелов — проявляли необузданную свирепость, когда Кулл атаковал их на орбите над Квелосом, и ему доводилось слышать о том, как жестоки Космические Волки. Эти облаченные в серое лоялисты обладали кровожадным неистовством под стать обоим тем орденам, однако были и тревожные отличия. Вожаки когтей сообщали, что в бою они не издают никакого шума. И их жажда крови не была сколько-либо несдержанной. Они явно рвались в рукопашную, но при этом, похоже, полностью сохраняли тактическую бдительность. Дважды Кулл в безмолвной ярости наблюдал, как отделения лоялистов не заглатывают наживку и не следуют за отступающими отрядами культистов, которые завели бы их в тщательно расставленные засады. А в том единственном случае, где Повелители Ночи взяли верх — когда Четвертому Когтю Артара удалось рассечь и обойти с фланга отделение лоялистов, слишком далеко ушедшее от поддержки в туннелях с обеих сторон — трупопоклонники вышли из схватки и вырвались. С их яростью в ближнем бою могли соперничать лишь их дисциплина и самоконтроль.

Из-за этого сочетания Повелители Ночи отступали. За четыре часа их оттеснили во внутренние выработки Скважины №1. Возможно, со стороны Кулла и было глупостью полагать, будто его молодая группировка — лучшие охотники, но он не собирался повторять свою ошибку. Он разослал всем Когтям приказ прекращать бой и отходить к катакомбам тюремных камер, забирая с собой всех савларцев и сбежавших заключенных, которых они смогут найти. Их сгонят в одно место с теми, кого доставили на локорельсе из внешних рудников на захваченных участках, а затем толпой выпустят обратно на лоялистов. Как только орда узников в лоб столкнется с наступающими имперцами, динамика подземной войны изменится.

— Мой принц, — нарушил раздумья Кулла мрачный голос Шензара. Он повернулся, оглядываясь, и увидел, что ветеран-вожак Когтя входит в темный командный узел. За ним следовали двое его братьев-терминаторов, шедших по бокам от Ворфекса. Все сородичи раптора по Когтю были мертвы, и вскоре его ожидала та же участь. Кулл поднялся навстречу опозоренному Повелителю Ночи, держа руку на эфесе своего рунного меча.

— На колени, — приказал он. Один из громадных терминаторов положил руку на наплечник раптора и заставил того опуститься. Керамит с лязгом ударился о рокрит. С Ворфекса сняли его увенчанный гребнем шлем, который сейчас был пристегнут магнитами к поясу Шензара.

— Ты сознательно нарушил мой приказ, — произнес Кулл. Его голос резал, словно лезвие его расписанного рунами клинка. — Ты навлек позор на всех нас. Лишь за многие твои прежние услуги я дам тебе быструю смерть.

— Могу ли я сделать подношение моему принцу, прежде чем он свершит правосудие? — спросил Ворфекс. Раптору хватало ума не поднимать головы. Принц Терний ощерился.

— То, что ты прикрыл отход с перекрестка, никак не оправдывает ни твое высокомерие, ни твою глупость, Ворфекс. Я ожидал лучшего при твоем опыте. Ты более не заслуживаешь носить цвета Восьмого Легиона.

— Я вернулся в бой не только ради других Когтей, — произнес Ворфекс. — Их наступление возглавляют терминаторы лоялистов. Если мы хотим их одолеть, нам придется задействовать все, что у нас есть. Даже наших потерянных братьев.

Раптор медленно вытянул одну руку, разжав перчатку. Сделав это, он впервые поднял глаза на Кулла. Принц Терний уставился на предмет, который держал раптор, а затем потянулся за ним.

Это был небольшой костяной амулет, остроконечный зуб какого-то давно умершего хищника.

— Что это?

— Я взял его у одного из их терминаторов, — ответил Ворфекс. — Считайте это частью искупления моей вины и символом их гибели.

И тут Кулл понял. Он улыбнулся. Тварей тьмы, которых Повелители Ночи взяли с собой на поверхность, можно было выпускать лишь в нужное время и против соответствующего врага — они были слишком опасны, чтобы будить их ради чего-то меньшего. Однако теперь представлялась идеальная возможность.

Скоро волна повернет вспять.

+++ Доступ разрешен +++

+++ Начало записи в мнемохранилище +++

+++ Временная отметка, 3675875.M41 +++

День 89, примерное время с погрешностью варпа.

Мы встали на высокую орбиту над Зартаком. Сканирование останков на орбите также завершено, хотя нашим системам пока удается идентифицировать лишь одни из них. По большей части они имеют старинную конструкцию и относятся к непонятному типу. Опознанные нами фрагменты подвергнуты обширному модифицированию. Похоже, что один из кораблей — это «Имперская истина», однако так и не ясно, как и почему она была уничтожена.

Я счел, что мы с большей пользой проведем время на поверхности. Вместе со свитой я направляюсь к сооружению Адептус Арбитес, на которое указывает сигнал бедствия, все еще передаваемый лучом с поверхности. Больше не принять никаких передач, даже от главного гарнизона арбитраторов в Окружной Крепости. Было бы неразумно отправляться прямиком туда, не получив какой-нибудь информации о том, во что же, во имя Святой Терры, мы ввязываемся.

Подписано,

Дознаватель Аугим Нзогву

+++ Окончание записи в мнемохранилище +++

+++ Мысль дня: Кровь мучеников есть семя Империума +++