Красная Подать

Глава IV

Амон Кулл вошел в Центрум Доминус окружной крепости, тревожа сапогами растекшуюся по полу кровавую лужу. Осветительные полосы снова работали, озаряя панораму резни. Зрелище вызвало улыбку на тонких губах принца.

Шензар и его братья-терминаторы всегда действовали с похвальной прямолинейностью, когда дело касалось забоя скота. Персонал центра управления вразнобой лежал на полу или висел на своих постах. Тела были разорваны огнем в упор из комби-болтеров или же превращены в большие кровавые пятна ударами силовых кулаков, палиц и молниевых когтей. Ослабив пустотный щит, Кулл дал ветеранам Повелителей Ночи возможность телепортироваться прямо в нервный центр окружной крепости. Этот метод всегда был лучшим, подумалось Куллу. Вырви сердце, и все остальное умрет.

Со всей крепости до него доносились звуки стрельбы болтеров. Еще нескольких крыс выбивали из нор. Позади Кулла молча стояла Первая Смерть. Их клинки и доспехи все еще были покрыты кровью после ночной работы у генератора пустотного щита.

— Вы взяли пленников для наших братьев Когтей? — спросил Кулл у Шензара, который стоял в тени на краю Центрума Доминус.

— Разумеется, мой принц. Они начали гнездиться в главной часовне. Похоже, пока что они довольны.

— А командир гарнизона?

— Также жив. Он в часовне. Пока мы говорим, Когти уже обдирают его мысли.

— Он понадобится нам живым на случай, если потребуется снова подделывать связь с имперцами, — сказал Кулл. — Как мы использовали капитана корабля.

— Я лично навещу его, чтобы убедиться, что Когти не слишком увлекаются его телом.

— Астропаты мертвы, — произнес Шадрайт. Кулл не заметил, как пришел колдун, но он уже давно перестал выказывать удивление, когда дело касалось беззвучных появлений Бескожего Отца.

— Насколько громко они кричали? — поинтересовался Кулл, не удосужившись поднять взгляд на старого наставника. Вместо этого он наклонился осмотреть экран когитатора, треснувший от осколка болта, который оторвал руку мертвому имперцу.

— Достаточно громко, — ответил Шадрайт. — Это заденет разум всех псайкеров в ближайших системах. К тому моменту, как они смогут до конца установить источник, мы уже давно исчезнем. Единственная нить между Зартаком и Империумом рассечена.

— Тогда можем начинать, — произнес Кулл. Он сделал жест в направлении Шензара. — Отправь сигнал «Последнему вздоху». Пусть сюда спустят рабов с мостика. Этим системам потребуется ремонт. Они могут брать с «Имперской истины» любые нужные запчасти. И найдите еще пленников для Когтей. Мы должны утолять их жажду, пока они нам не понадобятся. Если понадобятся.

Рогатый шлем Шензара качнулся, кивнув.

Кулл снова перевел взгляд на экран. Чудовищная огневая мощь терминаторов Шензара повредила большую часть аппаратуры в зале. Понадобится починить огромный блок мониторов, занимающий один из верхних этажей помещения — примерно треть дисплеев, фиксировавших материал пикт-записей со всей Скважины №1, треснула или не работала. Оставшиеся непрерывно двигающимся циклом показывали похожее на вольеры внутреннее пространство всех тюремных камер, подвесных клеток и малых рудничных шахт. Кулл секунду глядел на беззвучные, зернистые и черно-белые дела тысяч заключенных. Подавляющее большинство все еще было пристегнуто оковами к койкам. Многие пялились на двери камер или самозабвенно предавались злым или паническим спорам. Все они слышали вопли Первой Смерти, расправлявшейся с защитниками пустотного щита, и до многих донеслись отголоски стрельбы в окружной крепости. Кулл задался вопросом, понимают ли они, что до спасения рукой подать. Он подозревал, что как минимум один из них это понимает.

— Мой принц, системы перехвата управления под контролем, — протрещал в воксе голос Кейла, предводителя Пятого Когтя. — Остальные из моего Когтя на позиции.

— Хорошо, — произнес Кулл, все еще глядя на узников. — Выпускай их.

Сирены отключились так же внезапно, как заработали. У Скелла болели уши. Он заерзал на койке, пытаясь дышать помедленнее и подавить тошнотворный ужас, заполнявший его нутро.

— Что теперь? — спросил Долар.

— Не знаю, — сказал Скелл. — Я не знаю, что творится.

Однако он знал. Не определенно, не так, как смог бы объяснить. Но он понимал. Они пришли за ним, как и говорил голос. Твари, терзавшие его во снах, возникли в реальности.

— Я слышал стрельбу, — протянул Долар. — Сверху.

— Они перебили законников, — произнес Скелл.

— Кто они?

— Сказал же, не знаю.

Долар покачал головой.

Раздалось гудение, от которого оба подскочили. Последовал глухой стук и лязг — магнитные наручники отключились и свалились. Они переглянулись. До утренней смены оставался еще по меньшей мере час. Никого и никогда не расковывали в ночной цикл.

— Что… — начал было Долар, но не успел продолжить. Взвизгнув петлями, дверь их клетки со скрежетом открылась. Запорную систему открыли удаленно.

Какую-то секунду стояла полная тишина. Скелл уставился на открытый люк, на мостик снаружи и на дальнюю сторону Скважины №1, от которой их отделяла отвесная пропасть шахты. Двери камер и решетки подвесных клеток повсюду вокруг тоже были открыты. Отперты оказались все десятки уровней круглой тюрьмы.

Он услышал первые восклицания, которые бстро слились в ликующие вопли, разносившиеся вверх и вниз по шахте. Джаред, Глоф, Роулен и Питс, обитатели камер по бокам от них, радостно орали. Недзи и Холлис в камере снизу прыгали от восторга.

Они были на свободе. Все они. И осознание этого факта перепугало Скелла сильнее, чем все остальное, случившееся за эту ночь.

Царил хаос. В Скважине №1 размещалось почти сто тысяч заключенных. Когда Кейл из Пятого Когтя взломал системы замков Окружной Крепости и автоматически открыл камеры с клетками, все они впервые за уже долгое время увидели надежду. Спустя несколько мгновений ошеломленного недоверия, саван страха и неопределенности, повисший над тюремным рудником, оказался сдернут.

Десятки тысяч узников боролись за свободу. Мало кто задержался подумать, что же творится. Осознание того обстоятельства, что остальные пользуются моментом, выгнало всех из камер и клеток на мостики, кольцом опоясывавшие внутреннее пространство рудника. Несколько безумных и бесценных минут казалось, будто происходит величайший побег из тюрьмы в истории сегментума.

Убийства начались почти сразу же. Мостики не были рассчитаны на то, чтобы разом вместить всех обитателей главной тюрьмы Зартака. Людей перекидывали через перила в бездну шахты то ли сознательно, то ли просто напором исступленных, перемазанных сажей тел. Их крики с легкостью терялись среди гама, который отдавался от высоких стен огромной ямы. Других же хватали и сбрасывали с края — это снова вспыхнули разборки между бандами, да по-быстрому сводились старые счеты.

Никого из законников не было видно, и толпа устремилась к поверхности. Ни один гравилифт не работал, так что люди набились на лестницы. Те, кто находился на верхних уровнях и первым выбрался из своих подвесных клеток, быстро раскаялись в собственной торопливости. Они обнаружили, что наверху каждого пролета их ждет по одиноко стоящей фигуре — закованному в молнии гиганту, столь же непоколебимому, как изваяния арбитраторов по бокам от адамантиевых ворот округа.

И вот тогда-то и началось настоящее избиение.

Восьмой Коготь Джарка с хохотом открыл огонь по давке в лестничных клетках. Их болтеры уничтожили передние ряды узников, разрывая худые и покрытые коркой пыли тела на дымящиеся куски мяса и костей. Громовой грохот их оружия обрушился в шахты, глуша и дезориентируя находившихся сзади, продолжавших проталкиваться вверх. Повелители Ночи добавили к воплям истребляемых записанные звуки страдания своих предыдущих жертв, исходящие из решеток воксов, создавая акустическую атаку, которая заполонила Скважину №1 гуляющим эхом чистейшего ужаса.

Некоторые узники хватались за импровизированное оружие, взламывая ящики для инструмента или подбирая куски рудничных обломков. Это ничего не меняло. Передние заключенные старались вернуться назад, а задние, не зная происхождения шума, все сильнее пытались протолкнуться вперед. Людей давили и топтали, ломая тела о рокритовые стены или пласталевые ступени.

Восьмой Коготь — самые молодые и злобные члены группировки — начал наступать, стреляя на ходу. На лестнице 8-19 Джагген нарушил приказ беречь боезапас и пустил в ход огнемет, заливая шахту жидким пламенем и маниакально хихикая в вокс. На лестнице 7-5 Корвакс вытащил цепные мечи и с раздирающим уши ревом прыгнул на бегущих узников. Его крутящиеся клинки и бронированная масса рвали, потрошили и крушили все, к чему он прикасался, вбивая десятки тел в том направлении, откуда они пришли.

Это была бойня, и это было только начало.

Звуки резни донеслись до Скелла с Доларом, когда те вышли на мостик за дверью камеры. Мимо, крича и сыпя насмешками, пробирались заключенные, которые еще не знали, что творится впереди в лестничной шахте. Долар тащил Скелла за воротник его серого комбинезона.

— Надо идти, — перекричал галдеж старший заключенный. Когда дверь камеры только отъехала в сторону, Скелл как будто прирос к своей койке и не вставал с нее, казалось, несколько часов. Наконец, Долар вздернул его на ноги.

— Скелл, ты спятил! Давай убираться отсюда!

— Долар, мы не можем! Просто поверь мне!

— Да можем! Я тут не останусь!

К тому времени, когда чудовища добрались до подножия лестниц и вошли в тюремный комплекс Скважины№1, волна, в конце концов, повернула вспять. Даже самые отчаянные из бывших узников поняли, что сверху спускается нечто ужасное. Они в панике устремились в противоположную сторону, словно стадо гроксов, обезумевшее от запаха хищника.

Уйти можно было только вниз.

— Не по лестнице, — произнес Скелл. Толпа увлекала их за собой. Он положил руку Долару на плечо, вкладывая в свое указание силу. Глаза Долара остекленели, и он начал расталкивать и пихать окружающих.

— Они все там умрут, — сказал Скелл. — В шахты, сейчас же.

— Скелл! — взревел голос. Это был Аргрим. Скелл повернулся вполоборота в толпе и увидел, что здоровяк-контрабандист указывает на него, стоя в полудюжине ярдов позади. Красное лицо того было искажено злобой, короткие рыжие волосы стояли торчком от пота и грязи.

— Ах ты гаденыш мелкий! — заорал Аргрим. — Я иду за тобой, ведьмак!

— Долар, шевелись! — скомандовал Скелл, еще раз подстегнув того. Долар врезался в поток тел, упорно расчищая Скеллу дорогу. Аргрим и его приспешники, жилистый клептоман Релли и одноглазый боевик-уголовник Соран, остались позади, ожесточенно борясь с дикой и грязной волной.

— Налево, — велел Скелл, не убирая руку со спины сокамерника. Долар пошатнулся, но продолжил шагать и вместо того, чтобы двигаться вперед, к лестнице 10-1, свернул в дверь рудничного туннеля. Тела сразу же перестали напирать. Если они хотели выжить, надо было держаться впереди.

— Давай к шурфам, — сказал он Долару. Заключенный покачивался, тряся головой. Воздействие воли Скелла улетучивалось, а у него не было сил направить в сознание Долара еще один укол решительности. Его собственная голова пульсировала болезненнее, чем когда-либо, и не получалось дышать через нос.

— П-почему мы здесь? — простонал Долар? — Зачем мы идем вниз?

— Потому что они убивают всех, кто идет наверх, — сказал Скелл. — Просто иди за мной.

Он пошел впереди. Одним из главных путей к основным выработкам являлся нижний горизонт шахты: три колеи локорельса, которые служили магистральной дорогой к многочисленным рудникам, расходившимся от блоков тюремных камер, клеток и каменных мешков Скважины №1. Туннель был широким и высоким, усиленным крепкими балочными распорками, а также испещренным религиозными печатями и яркими встроенными осветительными сферами. Его построили первые колонисты, и он разительно отличался от запущенных и обветшалых дальних выработок Норы. Скелл провел Долара мимо пыльных локорельсовых вагонеток под управлением сервиторов, и они двинулись по рельсам, хрустя ногами по гравию. Разносившийся по скважине рев постепенно стихал, и в конечном итоге они стали слышать лишь гудение ламп, да собственные шаги и тяжелое сбивающееся дыхание.

В конце плавно изгибающегося туннеля оказалась рокритовая платформа. Скелл вскарабкался на нее и помог подняться Долару. Над входом располагалась надпись из желтых кирпичей, покрытых коркой пыли: «Подшахта 16».

— Маски, — сказал Скелл, снимая со стойки возле входа один из примитивных наборов фильтров. Микроскопическая адамантиевая пыль, заволакивающая нижние выработки, убивала — за каждый производственный цикл от «железной чахотки» гибло больше рабочих-заключенных, чем от всех аварий на машинах, обвалов и групповых убийств вместе взятых.

Скелл пристегнул маску респиратора на место и медленно втянул воздух. Обоняние заполнила вонь старой резины и чьего-то застоявшегося пота. Он кинул Долару вторую маску.

— Быстро, — произнес он. Он старался действовать уверенно, делать вид, будто знает, что делает. Притворяться, что руки не трясутся, а тело не скользкое от холодного пота. Его подташнивало. Он едва мог дышать сквозь липкую, присасывающуюся хватку маски.

Долар надел маску и последовал за Скеллом, раздвинувшим пластековые шторки и направившимся в туннель подшахты. Здесь разработки начинали становиться менее регулярными. В штреке была только одна колея, чтобы вытаскивать сырьевую адамантиевую руду к рельсовому пути. Стены и потолок подпирали балки из иззубренной пластали, а осветительные сферы попадались нечасто и светили тускло. Текстов с посвящениями и ежедневных памяток, которыми были усыпаны более обустроенные туннели, теперь стало мало, и между ними были большие промежутки. Они шагали менее уверенно, и Долар сбавил скорость.

— Надо продолжать идти, — снова поторопил его Скелл. — У нас мало времени.

И словно чтобы подчеркнуть его слова, из туннеля, откуда они пришли, раздалось эхо — вопли и стрельба.

Продолжай идти, — подгоняла его мысль, которая принадлежала не ему. Он подтолкнул Долара.

— Они свернули налево! — крикнул Аргрим, пихая Сорана и Релли в дверь рудника. — Я видел голову бугая поверх толпы.

Шум криков и выстрелов приближался, и держаться вместе с толпой вдруг перестало казаться хорошей идеей. Аргрим сделал карьеру, прислушиваясь к своему нутру, и сейчас этот же инстинкт говорил ему отколоться от группы. Кроме того, когда это предсказания Скелла не сбывались? Куда бы тот ни шел, именно там хотел оказаться и Аргрим.

В туннеле нижнего горизонта было тихо. Заключенный-контрабандист осмотрел праздно стоящие вагонетки, мимо которых они шли, опасаясь засады. Вчера он недооценил мальчишку, причем не в первый раз. Больше он такого не повторит.

— Взял след, — произнес Релли, указывая на гравий между рельсовыми колеями. В подземный туннель уходили две пары следов, тянущиеся бок о бок. Аргрим кивнул.

— Пошли.

Кулл наблюдал за резней на неповрежденных экранах, борясь с желанием спуститься в воронку и присоединиться к неудержимому кровопролитию. Вокруг него, восстанавливая остальную часть видеоблока, усердно трудились рабы с «Последнего вздоха», повинующиеся отрывистым приказам и технопсалмам, которые декламировал один из корабельных еретехников, облаченный в одеяние с капюшоном.

— Пора мне обратиться к скоту, — сказал Кулл жрецу Темного Механикума, надзиравшему за установкой. Закутанная фигура кивнула, а ее пронизанные плотью механодендриты отпрянули от Принца Терний. Повелитель Ночи протянул руку, и существо передало ему рожок вокса. Он поднес его к шлему и сделал паузу, набирая воздуха.

— Убийцы Зартака. Воры, изменники, богохульники, вымогатели, контрабандисты и рецидивисты. Братья. Возрадуйтесь, все вы.

Голос Кулла транслировался по каналам связи Окружной Крепости на все автоматические системы Скважины №1. Резкие слова Повелителя Ночи эхом разносились по вокс-узлам, интеркомам и рабочим каналам трудовых бригад.

— Возрадуйтесь, ибо мы пришли за вами. Восьмой Легион, Повелители Ночи, сыны Конрада Керза. Мы — орудие вашего освобождения. Прямо сейчас забивают последних из молившихся трупу шавок, которые притесняли вас и помыкали вами. Вы вновь свободны и вольны делать, что пожелаете.

Он на мгновение прервался, давая эху своего голоса стихнуть в темном подземелье планеты.

— Взамен за вашу свободу мы просим лишь продемонстрировать нам ваши обильные таланты. Началась двенадцатая жатва Дома Кулл. Мы ищем лучших из вас, которые примкнут к нам в Долгой Войне против поработившего вас ложного Империума. Сила, власть, богатства, бессмертие — мы предлагаем все, и даже более того. Сейчас у настоящих убийц есть шанс шагнуть вперед. Пришла пора сильным взять то, что их по праву. Мы будем наблюдать.

Кулл кивнул, и еретехник разорвал связь. Он снова перевел взгляд на экраны. Загнанные назад устроенной Восьмым Когтем бойней, орды выбравшихся заключенных повернули прочь от лестниц и лились в шахты Норы, заполняя ее, словно море слепых и паршивых грызунов. Кулл ощутил проблеск удовлетворения — скоро придет время следующего этапа.

Его раздумья нарушил свистящий голос Шадрайта, и он скривился.

— Я ухожу, — произнес колдун. — Мальчишка где-то внизу, пытается сбежать. Я чувствую это. Его необходимо найти.

— Как пожелаешь, Бескожий Отец, — сказал Кулл, не оборачиваясь от мерцающих дисплеев. — Когда заберешь его, приведи сюда.

— Приведу, — отозвался Шадрайт, задержав свой взгляд на спине Кулла. — В этом можешь не сомневаться.

Долар не собирался идти дальше. Скелл обругал его.

— Если остановимся, они нас схватят, — зло бросил он. Сокамерник лишь затряс головой. Его глаза над герметичной кромкой респиратора были расширены. Он был напуган.

Они успели добраться до бурильной шахты 28. Вызывающий клаустрофобию коридор, прорытый в грязи и скале, был одним из сотен пластовых проходов ближней разработки — длинных низких коридоров, прорубленных за десятки лет лазерными резаками и остриями кирок. Это был край Норы. Дальше и глубже зарывались только шурфы — лазы в недра земли в поисках немногочисленных жил адамантия, оставшихся нетронутыми глубоко под поверхностью планеты.

Скелл слышал сзади звуки, причудливо отражавшиеся в узком пространстве рудника — шаги и голоса. Знакомые голоса. За ними шел Аргрим. То ли ненависть к Скеллу заслонила желание сбежать, то ли он просто понял, что, если Скелл идет в противоположную сторону, нежели все остальные, значит на то есть чертовски весомая причина.

Скелл протянул руку к Долару, но тот отпрянул и прижался к одной из деревянных опорных рам туннеля. Скелл скривился и стал пробиваться внутрь его разума. У него болела голова. Он устал. Он силился собраться с мыслями.

— Мы идем, — произнес он, указывая вглубь бурильной шахты 28.

— Н-нет, — пробормотал Долар. — Ты не слышал, что сказал голос из колонок? Они нас видят. Они наблюдают. Если попробуем сбежать, они узнают.

Скелл зарычал от раздражения и стукнул Долара кулаком в грудь. Удар не возымел никакого эффекта.

— Скелл! — раскатился по туннелю вопль. Он обернулся и увидел на фоне ярких ламп нижней шахты силуэты. Он узнал голос.

— Во имя Терры, ты куда это идешь, ведьмак? — с напором поинтересовался Аргрим, шагая к ним. Двое его прихлебателей сгрудились позади, и всем трем приходилось пригибаться в тесном туннеле. — Что там наверху творится? Говори!

— Останови их, — произнес Скелл. Долар мешкал. Скелл схватил его за горло.

— Останови их! — проорал он, вбивая слова в тугой ум Долара. Заключенный вздрогнул и закричал, отпихнув от себя Скелла. А затем разернулся и бросился на Аргрима.

— Разберитесь с его шавкой, — велел контрабандист двоим своим подчиненным. Те метнулись рядом с Аргримом и сцепились с Доларом, пытаясь прижать его к стене туннеля. Аргрим устремился мимо них. Его глаза над краем респиратора яростно горели жаждой убийства.

Скелл побежал. В бурильной шахте практически не было света. Он, спотыкаясь, пробирался в полутьме, а звук шагов Аргрима становился все ближе. Ему было слышно, как Долар рычит, сражаясь, а затем кричит, осознав, что его бросили. Скелл не оглядывался.

Аргрим поймал его, схватив Скелла за комбинезон на спине и заставив пошатнуться. Покрытые шрамами кулаки контрабандиста обрушились ему на плечи и поволокли к стене, впечатав в слежавшуюся грязь.

— Мелкий выродок-мутант, — выплюнул Аргрим и врезал кулаком Скеллу в живот. Тщедушный мальчик согнулся пополам, воздух вышибло из легких. Он истинктивно ухватился за бока Аргрима, пытась удержаться на ногах и перевести дух. Контрабандист отбросил его обратно к стене, теперь уже глумясь.

— Не особо-то ты боец без своего здорового придурка, а?

Он ухватил Скелла за сальные черные волосы, заставив обернуться в туннель. Двое подонков Аргрима убивали Долара. Дурень был слишком сбит с толку и испуган, чтобы сопротивляться. Один из нападавших подобрал металлический черенок от сломанной кирки. Долар выдержал с полдюжины ударов, прежде чем упал. Внутри у Скелла нарастали стыд и злоба, перехватывающие его хриплое дыхание.

— И где твои ведьмовские силы, урод? — ощерился Аргрим, развернув его так, что они оказались лицом к лицу. Грубые черты контрабандиста, покрытые шрамами, кривились под маской.

— Пора тебе присоединиться к своему дружку-идиоту, — произнес он, занося кулак. Издав яростный вопль, Скелл вцепился в него. Аргрим застыл. Глаза Скелла вспыхнули странным живым огнем. Крик перешел в рычание дикого зверя:

— Твоя душа теперь моя, Вилем Аргрим.

Хватка Скелла сжалась с невозможной силой, и кости руки Аргрима переломились с влажным хрустом. Волна боли сопровождалась наплывом кошмарных видений, посылаемых в разум контрабандиста.

Аргрим начал кричать, не переставая. Скелл отпустил его, и он рухнул на колени. Лицо под маской исказилось, глаза смотрели в никуда, а разум терзали кошмары о чудовище, сшитом из лоскутов мертвой кожи. Скелл оставил его и зашагал обратно по туннелю.

Двое прихвостней перестали избивать Долара, когда по туннелю начало разноситься эхо ужаса их хозяина. Теперь они просто стояли и таращились на приближающегося Скелла, словно вросли в землю. Долар лежал у их ног лицом вниз и не шевелился. Кровь, льющаяся из его раскроенного черепа, впитывалась в грязь. Пляшущие в глаза Скелла колдовские огни полыхнули, и он выбросил руку вперед.

От этого жеста вспыхнула молния, с треском слетевшая с пальцев мальчика. В туннеле загрохотал вытесняемый воздух, и разряд ушел в тело ближайшего из убийц Долара. Сперва он попал в металлическую рукоять кирки, заплясал на руке и прошелся по всему телу. Крики человека присоединились к воплям его господина, а затем к ним примкнул и его сообщник, когда молния проскочила между двумя мужчинами, поразив обоих.

Они стояли, пригвожденные к месту. На них загорелись комбинезоны, а затем и волосы. Глаза вырвались из черепов. Плоть растеклась на костях. К тому времени, как молния отпустила их, от них осталась только почерневшая, плохо прожаренная требуха. Два дымящихся куска мяса упали на пол туннеля. Аргим продолжал кричать, сорвав глотку.

Скелл подошел к мертвецам. Один из них до сих пор сжимал древко кирки, но рука превратилась в усохшую черную клешню. Скелл нагнулся и вырвал оружие. Оно было липким от испарившейся крови Долара. Разбитый череп того поблескивал в тусклом свете мигающих ламп. Тело подергивалось. Электрические искры запрыгнули на древко, протанцевали по нему и начали извиваться вокруг предплечий Скелла.

Он развернулся и направился обратно к Аргриму. Контрабандист наконец-то умолк и лежал в позе эмбриона, скорчившись и скуля.

Белое пламя в глаза Скелла померкло. У него было чувство оглушенности и отстраненности. Какую-то секунду он стоял над съежившимся телом Аргрима, расслабленно держа сломанное древко. В воздухе вокруг них все еще пощелкивала и искрилась энергия.

Скелл потряс головой. Из носа текла кровь, и дышать через респиратор было нелегко. Он оглянулся на труп Долара, а затем опустил взгляд на Аргрима. Выражение его лица стало жестким, и он поднял черенок кирки.

Кулл наблюдал за жатвой на экранах Центрума Доминус, отстегнув свой прыжковый ранец и положив его под ноги. Он восседал на командном троне, спущенном с мостика «Последнего вздоха». Бледное свечение блоков мониторов мерцало и преломлялось на его темной броне, блестя на металлических шипах.

Восьмой Коготь Джарка отогнал выбравшихся заключенных от лестниц, ведущих на поверхность. Повинуясь примитивных стадным инстинктам, люди в массе своей выбрали единственный из иных доступных им путей: вместо того, чтобы подниматься наверх, они двинулись вниз, в Нору — лабиринт из сотен рудников и шахт, расходившийся в стороны от центральной скважины, словно сеть подземных капилляров. Большинство направилось к линиям локорельса, надеясь на то, что в конечном итоге выберутся в выработки участков и второстепенные шахты, которыми была испещрена остальная поверхность Зартака.

Помощи они бы там не нашли. Все участки кроме одного уже пали перед Четвертым, Шестым и Седьмым Когтями, направленными ударить по тамошним имперским гарнизонам, пока вокс-сеть не работает. Единственный оставшийся участок и рудник, удерживаемые арбитраторами, сопротивлялись исключительно потому, что это позволил Кулл. На тот гарнизон у него были свои планы.

Его взгляд задержался на экране, который показывал беззвучную черно-белую резню в секции Норы, обозначенной как «наклонный ствол №6». Две банды узников, каждая по дюжине человек, напали друг на друга с кулаками и трофейным шахтерским инструментом. Большинству беглецов не потребовалось много времени, чтобы опуститься до состояния конкурирующих групп убийц. Кулла всегда приводило в восторг поведение людей в ситуациях, когда их социальная иерархия оказывалась повергнута или разрушена. Если бы заключенные Зартака смогли объединиться вокруг лидера и организовать прорыв к поверхности по нескольким лестничных узлам, то им почти наверняка удалось бы превзойти неопытный, хоть и кровожадный Коготь Джарка и добраться до джунглей за периметром Скважины №1.

А вместо этого в их действиях было не больше дальновидности и умения, чем у примитивных животных. Оказавшись свободными от оков, они с воплями слепо бежали в панике от любой угрозы, которая представлялась им превосходящей их личные возможности. Сильные занимались местью или же выплескивали собственный ужас на слабых. Старые банды собирались вновь. Хаос свободы превращал каждого встречного во врага, а всякую возможность — в западню.

Именно в таких ситуациях и преуспевали сильнейшие. Когда человечество урезали до самых основ, когда его бросали во враждебную среду и окружали страхом и опасностями, оно оказывалось низведено до более чистого, первородного состояния. Слабые стягивались под защиту сильных, в противном случае их уничтожали. Повелители Ночи подтвердили то, во что всегда верил Кулл: единственный закон — это закон ножа, а все права принадлежат лишь тем, кто способен их взять. Теперь такое право было у Кулла.

Ему этого не хватало с детства. Усыновленный правящей знатью, он глядел из их башен на трущобы внизу и гадал, где же его настоящие родители. Почему они его бросили? Какую преступную жизнь они вели? Живы ли они еще? Он этого так и не выяснил, и выяснить уже было не суждено. С народом его родного мира расправились сто лет тому назад, и его подлинные и приемные родители умерли вместе. Вторых освежевали в их дворце, а первых убила сброшенная Шадрайтом вирусная бомба. Когда явился VIII Легион, иерархии привилегий и классов ничего не значили. Отчасти поэтому Кулл и отключил пустотный щит дворца своего ложного отца. Он инстинктивно понял, что захватчики не пощадят предшествующий режим, превративший его жизнь в однообразную фальшь. Он и представить себе не мог, насколько был прав.

Кровопролитие в наклонном стволе №6 закончилось. В живых остались четверо, которые теперь занимались тем, что снимали с трупов все, что могли. Один был ранен и хромал. На глазах Кулла трое остальных загнали его в угол и тоже прикончили, а затем вышли из поля наблюдения пикт-монитора.

Кулл помнил, как они убивали слабейших соискателей, когда он только начал свое посвящение. Повелители Ночи не приказывали так поступать, но они все равно это делали. Одной ночью в чреве «Последнего вздоха» Кулл перерезал глотку парнишке с растянутой лодыжкой. Шадрайт его похвалил. Он всегда его выделял. Это тоже являлось испытанием. Из-за этого его ненавидели другие соискатели. Впрочем, Кулл осознавал этот факт. Он по очереди убил их всех, прежде чем они смогли загнать его в угол. Шадрайт выразил свое одобрение. Кулл знал, что без покровительства колдуна не возвысился бы до того положения, которое ныне занимал.

Это обстоятельство вызывало у него возмущение. Скоро он все изменит. Шадрайт стал слишком очарован своим демоном, Бар`Гулом. Убийство являющихся обузой было ключевым элементом для выживания группировки. Пока что еще действовала верность крови, как это называли Повелители Ночи. Подобным сантиментам Долгой Войны было не место в его отряде. Он моргнул, активируя вокс шлема.

— Фексрат, — произнес он. — Арсенал пустотного щита еще открыт?

— Так точно, мой принц, — отозвался предводитель Третьего Когтя. — Гарнизон был неплохо экипирован. Какая жалость, что им не представилась возможность пустить все это в ход.

— Ну что ж, давай позаботимся, чтоб кто-нибудь пустил. Я насмотрелся на этот этап. Начинайте раздавать оружие.

— Как пожелаете, мой принц.

Кулл разорвал связь, испытывая удовлетворение от собственного решения. Положение дел только начинает сводиться к размеренному круговороту убийств и мелких стычек между бандами, а Повелители Ночи уже все разрушат и начнут заново.

К тому времени, как жатва окончится, останутся лишь сильнейшие.

+ + + Генетическое сканирование завершено + + +

+++ Доступ разрешен +++

+++ Начало записи в мнемохранилище +++

+++ Временная отметка, 3636875.M41 +++

День 76, примерное время с погрешностью варпа.

Я собрал все картографические файлы и исторические планшеты по тюремной колонии на Зартаке, какие мог. Их не много. Ограниченный доступ к данным центра на борту «Святой Анжелики» далек от идеала, но все равно — должно было быть больше. Такое впечатление, что некоторые более старые файлы стерты.

На момент последнего исследования Зартак представлял собой джунглевый планетоид, формально отнесенный Адептус Администратум к межподатной категории «мир смерти/тюремная колония». Это крупнейший и единственный поставщик адамантиевого сырья во всем субсекторе. Вся скала пронизана рудой, или же, по крайней мере, так было до того, как ее выдолбили шахтеры. Большинство выработок — ответвления первой скважины, которая теперь используется для размещения узников. Над ней расположена главная Окружная Крепость Адептус Арбитес, защищенная пустотным щитом. По остальной поверхности разбросаны меньшие по размеру участки и малые рудники, и все они соединены сетью подземных локорельсов и служебных туннелей. Исторические планшеты куда менее содержательны. В них перечислено несколько тюремных бунтов и восстаний, все из которых были подавлены. Есть упоминания о колонистах в те времена, когда скала еще не была формально обозначена как тюремная колония. Пока мы в пути, я проведу дальнейшие изыскания.

Подписано,

Дознаватель Аугим Нзогву

+++ Окончание записи в мнемохранилище +++

+++ Мысль дня: Будущее проще всего уничтожить, забыв о прошлом +++