Коррекция (Йеллоустоун)

Глава 31

– Начинать? – спросил Алексей. – Всё готово?

– Да, Алексей Николаевич, – ответил старший смены. – Начинайте говорить по сигналу. Трансляция идёт по всем телевизионным каналам. Кроме того, передадим по радио на семи языках. Сигнал! Вы в эфире.

– Дорогие друзья! – сказал Самохин. – Ровно год назад на американском континенте произошло извержение вулкана, равного которому человечество ещё не знало. Погибли четыреста миллионов жителей Соединенных Штатов Америки, и сильно пострадали южные районы Канады. Но это были только первые жертвы катастрофы. За этот год голод, холод и войны унесли больше пяти миллиардов человеческих жизней. Мы оказались подготовленными к бедствиям лучше других и смогли не только полностью сохранить жизни наших граждан, но и принять пятьдесят миллионов беженцев из США, Латинской Америки, Японии и Европы. Но наши возможности не безграничны. Мы ещё принимаем европейцев и договорились о приёме аргентинских детей, а так же оказываем техническую помощь ряду стран, но остальным нужно рассчитывать только на свои силы. Через год на небе вновь ярко засияет солнце, ещё через десять лет снова станет тепло. К этому времени, по нашим оценкам, сохранится десятая часть человечества. Катастрофа ударила не только по людям, уничтожена большая часть растительности и животного мира. В новом мире уже не будет того разнообразия видов, которое было всего год назад. Мы предприняли попытку спасти некоторых из них, но это только отчасти восполнит потери. На Земле нет человека, которого не затронула бы беда, поэтому мы решили объявить пятнадцатое апреля Днём памяти. В этот день повсюду будут вывешиваться траурные флаги, запрещаться увеселительные мероприятия, а в двадцать два часа восемнадцать минут московского времени в память о жертвах Йеллоустона пройдёт минута молчания. Принято решение о возведении монумента памяти, у подножья которого будут захоронены несколько тел, взятых в разных районах США. Все те, кто потерял свои дома и близких и нашли в нашей стране новую родину, должны знать, что мы искренне сочувствуем их горю и всегда готовы оказать помощь. Но нельзя жить скорбью! Нужно помнить о прошлом, но смотреть в будущее! Пройдёт День памяти, но останется память, и она должна поддерживать вас в жизни и давать новые силы! У нас много всего впереди. Уйдёт мрак и вернётся тепло, но перед нами окажется наполовину мёртвый мир, который мы должны очистить от смерти и наполнить жизнью! Это трудная, но решаемая задача, ради выполнения которой стоит жить и работать! А сейчас объявляется минута молчания, и мы все отдадим дань памяти погибшим.

– Можно было передать в записи, – недовольно сказала Лида, когда их привезли домой в половине двенадцатого. – Абсолютно ничего не изменилось бы. А для кого вещали на разных языках? Для Австралии?

– Зря ворчишь, – отозвался Алексей. – Я хотел выступить сам. Запись – это не то. А радиовещание на разных языках будет проводиться ежедневно. Если устала, давай быстрей ложиться спать.

На следующий день пришли первые результаты из лаборатории, которая уже неделю работала на Тибете. Передали, что болезнь, несомненно, вызывалась бактериями. Пока получить живые формы не удалось, но учёные не теряли надежды.

– Сказал бы я, где хочу видеть их надежды! – выругался Самохин, когда ему прочли сообщение. – Не нашли, и дай бог, чтобы и дальше так было. Но монголам об этом не сообщим. А лабораторию в Шанжао нужно уничтожить. Там могут оставаться живые образцы этой дряни. Передайте приказ маршалу Брагину послать туда несколько самолётов стратегической авиации. Пусть всё разнесут и зальют огнём.

Через три дня с Алексеем связался главнокомандующий ВВС маршал авиации Вершинин.

– ЧП, Алексей Николаевич, – сказал он Самохину. – С час назад обнаружили скоростную высотную цель, движущуюся со стороны Турции к нашим границам. Этой целью оказался ударный истребитель Шестого флота США. С экипажем сразу же связались и направили на один из аэродромов.

– Неужели летели из Австралии? – удивился Алексей. – Это же больше десяти тысяч километров.

– Почти пятнадцать, – уточнил Вершинин. – У «Грифа» очень большая дальность полёта, к тому же с него сняли всё лишнее, даже кресла. Самолёт посадили в Армении на последних каплях горючего.

– И кто это так геройствовал? – спросил Алексей. – Говорите быстрее, Евгений Андреевич, у меня через полчаса совещание.

– Это два американских пилота, – заторопился Вершинин. – Их пока не допрашивали, задали несколько вопросов и позвонили мне. Я распорядился срочно переправить лётчиков в Москву. Думаю, будет полезно узнать, что творится в Австралии.

– Правильно думаете, – одобрил Алексей. – Пусть обработают материалы допросов и выжимку с выводами аналитиков передадите мне. Копию направьте в министерство иностранных дел, пусть ещё и они подготовят своё заключение. И не давите на этих американцев. Раз прилетели к нам сами и пошли на такой риск, значит, имели резоны.

Через два дня на стол Алексея лёг доклад, после прочтения которого он назначил совещание с участием Морозова и Брагина.

– Завтра решим, как реагировать на события в Австралии, – сказал он дома жене. – Сегодня читал результаты допросов лётчиков. Я тебе вчера о них говорил. Страшненький материал.

– А ты не ждал для них ничего хорошего, – отозвалась Лида. – Помнишь, говорили о Шестом флоте? Или ты имеешь в виду англичан?

– Я имею в виду всех. Американцев там было меньше ста тысяч. Это флотские экипажи, те, кого взяли с баз в Европе и Турции, и совсем немного гражданских. А англичан перевезли девять миллионов. Должны были сделать ещё один рейс, но им не дали уйти из портов. Как я думал, так и вышло. Этот Кевин просто идиот. Нажал на правительство Австралии, выбил из них согласие принять англичан и думал, что кто-то будет это соблюдать. Вот они издержки хвалёной европейской демократии! Пятьдесят лет назад ни один английский политик не совершил бы подобной глупости. Если начал действовать с позиции силы, так нужно было и продолжать! А они поверили на слово и убрали всех с боевых кораблей, оставив лишь вахты. И американцев заставили сделать то же самое. Их на суше и повязали. В Австралии много своих вояк, так что всё проделали чисто, а вахты на кораблях сдались при угрозе уничтожения кораблей и взятых в плен экипажей. А потом пришёл черёд англичан. Они ведь не просто привезли людей, ещё доставили годовой запас продовольствия для всех привезённых. Продовольствию австралийцы обрадовались, а англичанам – нет. Поэтому их сразу разделили: продовольствие отправилось на склады, а англичан заставили строить себе лагеря. Сначала они жили под открытым небом и питались всякой гадостью, которую не желали есть сами австралийцы, несмотря на все трудности со съестным, а потом к изгородям добавились бараки. Температуры были уже градусов десять, и шли дожди, а англичане привезли горожан, поэтому их основной работой стало рытье ям для умерших. Помимо простуды, свирепствовали кишечные инфекции. Как сказали пилоты, из девяти миллионов беженцев осталось только два. Экипажи военных флотов держали отдельно от штатских и немного лучше кормили. Видимо, в отношении них были какие-то планы. Может, собирались использовать для управления кораблями и оружием или для того, чтобы учить этому самих австралийцев.

– Трудно поверить в то, что так поступили австралийцы, – покачала головой Лида.

– Им нужно выжить самим, чужие этому мешают. Это только мы кое-кому помогаем, от других нет никакой помощи, наоборот, нападают на соседей и пытаются отнять последнее. Страх смерти смывает налёт цивилизации, и начинают работать инстинкты. Их сотни лет воспитывали как ярых индивидуалистов. Права и свободы – вот что самое главное! При этом каждый в первую очередь беспокоится о своих правах, а обязанности маячат где-то на заднем плане. Коллективное начало в людях вытравлено начисто, и если они способны заботиться о ком-то, помимо самих себя, то только о своих семьях. Конечно, есть исключения, но они не делают погоды.

– И как же удалось удрать этим пилотам?

– Чтобы они смогли сбежать из лагеря и добраться до своего авианосца, многие из их товарищей заплатили жизнями. Если захочешь, потом почитаешь. На самом авианосце было десятка два австралийских солдат. Их перерезали те, кто прикрывал вылет.

– Такое можно сделать только для чего-то по-настоящему важного, – задумчиво сказала Лида. – Они ведь прилетели за помощью? Не просто же так гибли эти люди, чтобы могли сбежать два пилота.

– Так и есть, – сказал Алексей. – Они хотят освободить американцев, ну и, если получится, уцелевших англичан, и я думаю в этом помочь.

– Из человеколюбия?

– Не иронизируй. Мне их жалко, но на решение повлияло не это. Если кидаться спасать всех, кто вызывает у тебя жалость... Нет, здесь голый расчёт. Им очень сильно досталось. Несчастья и лишения многим вправили мозги. Для тех, кто выдернет из дерьма и поселит в нормальных условиях, расшибутся в лепёшку. Вояки могут пригодиться не только в сражениях, которых, я надеюсь, уже не будет. Когда наступит тепло, многие из них ещё не состарятся, а работы по чистке и сбору трофеев в той же Америке растянутся лет на двадцать. Они знают, что такое дисциплина, и будут работать на своей земле. А англичан Уильям Кевин отбирал не случайным образом, среди них много учёных и инженерно-технических работников. Австралийцы сделали ошибку, поставив во главу угла продовольствие и не подумав о пользе людей. Хотя, возможно, у них действительно нечем их кормить. И есть ещё один момент...

–Австралийцы?

– Разгоню министров и сам уйду, – улыбнулся Алексей. – Ты одна такая умная, что заменишь нас всех. Правильно, австралийцы. Забирая у них этих бедолаг, я не только приобретаю для Союза много благодарных специалистов, я лишаю их австралийцев. Не исключено, что, помучив их в лагерях и сократив в числе, оставшихся пристроят к делу. А без флотских экипажей Шестой флот – это куча плавающих стальных коробок. Пусть попробуют ими управлять лет через двадцать. Нам невыгодно усиливать Австралию, для нас она единственный возможный конкурент.

– А немцы? Ты их не считаешь?

– Абсолютно, и даже не из-за социализма ГДР. Я думаю, что немцы скоро объединятся. Нам легко заключить с ними союз и наладить сотрудничество. Это самая способная во всех отношениях нация Западной Европы. И нам они не конкуренты. Несмотря на все способности немцев, они не смогут нормально развиваться без кооперации. А вот в Австралии не так уж сложно создать замкнутую экономику, хотя их там всего миллионов сорок. Тоже невыгодно и вызовет отставание в развитии, и я хочу на этом сыграть. Но если не найдём общего языка, то они так и сделают. Другой менталитет и много ресурсов.

– И как думаешь действовать?

– Кнут и пряник. Ничего лучшего люди не придумали. Завтра соберу совещание. Все пряники будут на словах, как аванс на будущее, а вот насчёт кнута нужно подумать.

Думали не очень долго.

– Я внимательно ознакомился с присланными материалами, – сказал Морозов. – Всё совпадает с нашим прогнозом. Их премьер-министр очень своеобразная личность. Душка и либерал, но если считает возможным и полезным, может проявить диктаторские замашки. Сам скользкий как угорь и не обременён совестью. Когда они остались одни и в его руках вся полнота власти, показной либерализм слетел, поэтому говорить нужно только на языке силы, другого он не поймёт. Если напугаем, он всех отдаст, да ещё скажет спасибо. Только учтите, что сразу начнут хамить.

– Чем лучше пугать? – спросил Алексей министра вооружённых сил.

– Арсенал достаточно большой, – ответил Брагин. – Все космические системы продолжают функционировать, не работает только оптика, но без неё можно обойтись, сориентировав технику по звёздам. Большой точности не получим, но для обстрела города лазерными батареями её и не нужно. Они за десять лет заполнили накопители под завязку. Если не грозить атомом или химией, можно послать «Стрелы». Они прикрыты не хуже «Невидимок», а для высотных зданий это страшное оружие. Но можно поступить проще. У австралийцев построены двенадцать реакторов, и нам известны места их расположения.

– Вы их отслеживали? – спросил Самохин.

– А как же, Алексей Николаевич, – сказал Брагин. – Это жизненно важные объекты, а у Австралии был военный договор со Штатами. И свои реакторы они, в отличие от нас, не прятали под землю. Послать один носитель «Малышей», а потом выпустить их за тысячу километров от побережья по одному на реактор. Их ничем нельзя обнаружить, кроме визуального наблюдения, а это несерьёзно. Они даже выключают двигатель перед заходом на цель, так что не собьют и по тепловому следу. У Австралии неплохая армия, но нам они не противники, и если возьмёмся за них всерьёз... Уверен, что руководство это прекрасно понимает, так что достаточно пригрозить.

– Начинайте работать, Алексей Павлович, – сказал Самохин. – Не будем тянуть время, прямо сейчас и решим.

Морозов разложил коммуникатор, вызвал на экран таблицу каналов и активировал нужный. Минуты две ничего не происходило, потом на экране появился пожилой небритый мужчина, который с нескрываемой неприязнью смотрел на министра.

– Что вам ещё нужно? – спросил он. – Кажется, ясно сказали, что никакого...

– Послушайте, милейший! – перебил его Морозов. – С полномочным представителем великой державы не разговаривают таким тоном. Наверное, ваш Джек Кендал об этом забыл. Я думаю, что залп орбитальных лазеров по Канберре освежит его память. После этого я соединюсь ещё раз. Хотя нет, пусть он сам меня вызывает. Номер канала вы запомните и передадите, если останетесь живы.

– Подождите! – заволновался собеседник. – Сейчас я переключу вас на секретаря премьер-министра!

На экране возникло другое помещение, в котором за письменным столом сидела красивая женщина средних лет.

– Добрый вечер, мисс, – поздоровался Морозов. – Я соединился по поручению главы правительства СССР. Хочу донести до сведения вашего руководства, что уничтожение миллионов людей не может быть оправдано ничем. Вы нарушили не только соглашение, заключённое с правительством Великобритании...

– Вы министр иностранных дел? – перебила она. – Тогда должны понимать, что договоры, заключённые под дулами орудий, не грех и разорвать.

– У меня слишком много работы, чтобы что-то доказывать секретарю! – высокомерно сказал Морозов. – Передайте вашему премьеру следующее. Вы должны в трёхдневный срок передать нам как всех англичан, прибывших к вам по договору, так и личный состав английского и американского флотов. Их корабли можете оставить себе. В случае отказа, который мы сочтём крайним проявлением неуважения к нам и преступлением против человечности в отношении англо-американцев, к вам будут применены меры военного характера. Пусть ваш премьер проконсультируется у своего министра обороны, ему известны наши возможности. И передайте вот что... Лет через пятнадцать восстановится климат, но мир уже не станет прежним. Так стоит ли ссориться с государством, в котором будет жить половина человечества? Вас не тронут, если не дадите к тому повода, сейчас он очень весом. Мы предлагаем дружбу, смотрите, друзей можно найти и в других местах. Запомните номер канала и постарайтесь не тянуть с ответом.

– У них время на семь часов позже, поэтому ответят утром по Москве, – сказал Морозов Алексею. – И я не сомневаюсь в ответе, хотя могут попробовать на прочность. Но если начнёте давить, всё выполнят. Как будем забирать людей?

– У меня только один вариант – это «Ковчеги», – сказал Брагин. – Только в них нужно устанавливать дополнительные накопители. Одна машина не возьмёт больше тысячи человек, а у нас их теперь сотня, поэтому эвакуация займёт полтора месяца.

– Возьмёте в дело и грузовые «Ковчеги», – сказал Алексей. – В них войдёт ещё больше людей. Положить на пол надувные матрацы – и пусть сидят. Ладно, это детали, которые решите сами.

Вызов из Канберры пришёл в десять часов утра на коммуникатор Морозова.

– Сами будете разговаривать, или опять мне? – спросил по комму Алексей Павлович. – Ну раз сами, переключаю на вас.

– Не уходите с канала, – сказал Алексей. – Вам полезно послушать. Кто вызывает?

– Сам Джек Кендал, – ответил министр. – Даю сигнал.

–Здравствуйте, ваше превосходительство, – поздоровался с Алексеем интеллигентного вида мужчина в массивных роговых очках. – Рад вас видеть.

Учитывая то, что в любом медицинском центре зрение приводили в норму в считанные часы, очки сейчас мало кто носил. В основном это были те, кому они очень шли.

– Нам пришлось приложить усилия, чтобы вы могли проявить свою радость, – ответил Алексей. – Когда присылать транспорт за людьми?

– Они нам не нужны, – сказал Кендал, – и я не против того, чтобы вам отдать, но мы на них сильно потратились.

– Не будем мы с вами дружить, – задумчиво сказал Алексей. – Таких скупердяев, как вы, свет не видел. Вы забрали себе флоты двух великих держав и годовой запас продовольствия на девять миллионов человек, потом заставили их самих строить себе концлагеря и при этом кормили баландой, отправив на тот свет три четверти прибывших. А сейчас имеете наглость торговаться! Честное слово, у меня возникло большое желание позвонить военному министру. Мы с ним вчера прикинули несколько вариантов силовых действий как раз на случай подобного поведения. Америки, для которой наготовили массу сюрпризов, уже нет, а во всё это вложена бездна труда. Жаль, если так ничего и не используем. Вы не находите?

– Вы меня не так поняли, – заволновался премьер. – Я хотел сказать совсем другое!

– Ну так говорите то, что хотели! – зло сказал Алексей. – И не заставляйте меня опускаться до угроз!

* * *

Зак играл в своей комнате со Сьюзен, когда в дверь постучали. Он крикнул, чтобы заходили, и в комнату вошли трое мужчин.

–Здравствуйте, генерал, – по-английски сказал один из них. – Я полковник КГБ Рощин, а это два американских лётчика из состава Шестого флота США. Вам они представятся сами.

– Капитан Дарелл Эдвардс, сэр! – вытянулся высокий, худой мужчина лет тридцати. – Авиакрыло авианосца «Эндрю Джексон», сэр!

– Капитан Джейк Грин, сэр! – представился тот, который был ниже ростом. – Авиакрыло авианосца «Эндрю Джексон», сэр!

– У вас появилась внучка? – спросил Рощин.

– Это ребёнок соседей, – ответил растерявшийся Зак. – Сейчас я верну её родителям, потом поговорим. Милая, – сказал он малышке, – надо идти к папе с мамой.

– Не хочу домой, деда, – закапризничала девочка. – Хочу у тебя.

– Я попрошу папу, и он включит для тебя телевизор. Хочешь смотреть мультики? Вот и молодец! Присаживайтесь, господа, я сейчас освобожусь.

Пристроив Сьюзен, он вернулся к себе, сел на кровать и вопросительно посмотрел на полковника.

– У правительства к вам просьба, генерал, – сказал Рощин. – Нужно помочь вашим соотечественникам и англичанам, которые попали в беду в Австралии. Кроме вас мы привлекли адмирала Крейга. Эти бравые лётчики несколько дней назад угнали из Австралии самолёт и сумели добраться до нас. Сейчас они расскажут о своей эпопее, а потом я дополню их рассказ.

Рассказ Дарелла длился минут десять.

– Наше руководство предполагало такой финал, – сказал Рощин, когда лётчик закончил говорить. – Англичанам и вашим морякам решили помочь. Это решение принято не из-за сочувствия. Их, конечно, жаль, но сейчас люди гибнут повсюду. Просто в лагерях много ценных специалистов, да и австралийцев нужно было поставить на место.

– Поставили? – спросил Зак.

– Они окажут всё возможное содействие, – усмехнулся Рощин. – Операция начнётся завтра. У вас остался мундир, или пошить новый?

* * *

Полёт длился уже пятнадцать часов и подходил к концу. Огромные машины шли тремя эшелонами. Впереди летели десять экранолётов, на которых располагались десантники и персонал мобильных госпиталей. Здесь же находились и Крейг с Александером. С часовым интервалом за ними отправили группу из восьмидесяти «Ковчегов». Остальные шестьдесят вылетели на два часа позже. Зак не был знаком с адмиралом, только видел его пару раз, но сразу узнал, несмотря на то что поверх адмиральского мундира был надет пуховик. Их посадили рядом в одном из «Ковчегов».

– Повезло вам, – сказал Зак. – Умно поступили, что не ушли в Австралию.

– Мы успели насмотреться на чужие беды и поняли, что в Австралии нечего делать. – ответил Крейг. – Надо было идти туда, где могли помочь. Выбора у нас не было. Как вас устроили?

– Так же, как и всех остальных, только дали возможность бездельничать. Мне это уже надоело, поэтому собирался подобрать работу. Живу, кстати, рядом с одним из ваших офицеров. В соседях ещё одна американская семья из беженцев. Я у них вместо деда для малышки. Много общаемся, День памяти провели вместе.

– Не ожидал от них такого, – сказал Крейг. – Я тоже поддерживаю связь кое с кем из сослуживцев. Не все довольны своей жизнью, есть и брюзжащие. Так вот, после Дня памяти брюзжание пропало. Повезло им с руководством. А после этой операции отношение изменится ещё больше. Одно дело приютить тех, кто пришёл сам, совсем другое – вырвать людей из концлагерей на другом конце планеты.

Они некоторое время переговаривались, а потом пообедали и задремали, усыплённые гулом турбин. За час до прилёта всех разбудили.

–«Геркулесы», – сказал Крейг, кивнув на десантников, которые упаковывались в скафандры. – Мы тоже разработали очень похожую модель и даже запустили в производство, но я не видел силовых скафандров в войсках. Страшная штука.

– Да, мы смотрели фильмы, – отозвался Зак. – Полтонны вооружения и легко держит очередь из крупнокалиберного пулемёта. Лучевое оружие против них бесполезно, по крайней мере, ручное. Гранатомёт пробивает броню, но попробуй в них попасть! Лучше всего применять управляемые ракеты и зенитные спарки.

– Внимание! До подлёта осталось десять минут! – сообщил кто-то из экипажа. – Полная боевая готовность всех систем. Десанту занять места для высадки!

Шестьдесят находившихся на нижней палубе десантников разбились на четыре группы и сосредоточились у выходов, а медики поспешили занять места в модуле госпиталя.

– Солнце восходит, – выглянул в иллюминатор Крейг. – Мы сильно опустились, и уже можно различить волны. А берега пока не вижу.

– Скоро будет совсем светло, – сказал Зак. – Через два месяца освещение станет таким, как в пасмурный день. А сейчас пока темновато, потому не видите берега. Он должен быть недалеко. Кажется, пошли на посадку.

«Ковчеги» шли по радиопеленгу в указанное австралийцами место. Они снижались возле небольших построек, разворачивали турбины и, поднимая тучи пыли, садились на грунт. Через раздвинувшиеся створки люков выпрыгивали десантники, а модуль госпиталя двинулся по аппарели к поднимающимся воротам грузового отсека.

– Мы пока сидим, – сказал американцам подошедший Рощин. – Скажут, когда выходить. Сели у одного из двух лагерей военных, так что скоро ваш выход. За бортом пять тепла, поэтому пуховики можно снять, а то никто не увидит вашей формы.

– Толку от нашей формы! – сказал Крейг. – Можно было обойтись и без неё. Меня там многие знают в лицо.

– Можно было обойтись и без вас, – возразил Рощин, – но с вами лучше. И вы неправы насчёт формы, она сильно подействует на людей. По комму дали сигнал, так что идём садиться в машину. Я в гражданском, но тоже сниму пуховик, а то скажете, что сам грелся, а вас заставил мёрзнуть.

– Можете не снимать, – ухмыльнулся Зак. – Я не обижусь, а вы через полчаса взопреете.

Штабной электромобиль скатился с аппарели на каменистую, лишённую растительности землю и, объезжая громаду «Ковчега», повёз их к подсвеченному прожекторами проходу в ограде лагеря. Полсотни окружённые колючей проволокой бараков вызвали в душе гнетущее чувство тревоги. Австралийцы убрали охрану, но обитатели лагеря ещё об этом не знали.

– Езжай туда! – показал водителю Рощин. – Видишь помост? Сейчас заберёмся на него, включим освещение и дадим сигнал сбора. Нам сообщили, что всё это есть в каждом лагере. А когда соберутся, будете говорить. Возьмите мегафон. Этим регулируется громкость.

Тоскливый звук сирены ударил по нервам, но сделал своё дело: к освещённому ярким светом помосту стала собираться толпа людей, которые, не веря своим глазам, смотрели на двух неизвестно откуда взявшихся высших офицеров.

– Начинайте, – сказал Крейгу Рощин. – От бараков уже никто не идёт.

– Я бывший командующий Седьмым флотом вице-адмирал Гарри Крейг! – сказал в мегафон адмирал. – Среди вас должны быть те, кто знает меня в лицо. Я сразу понял, что в Австралии нас не ждёт ничего хорошего и привёл флот в Советский Союз, где все моряки получили возможность не просто выжить, но и нормально жить. У многих из них уже есть семьи. Несколько дней назад двое из вас вырвались из лагеря и смогли улететь в Советский Союз за помощью. За это заплатили своими жизнями два десятка ваших товарищей. Руководство СССР приняло решение вам помочь и заставило ваших тюремщиков дать свободу вам и англичанам! Все желающие будут эвакуированы отсюда воздухом. Сейчас начнут приземляться другие корабли и вам разрешат посадку. За один раз заберём всех, поэтому просьба соблюдать порядок и выполнять требования экипажей. Есть вопросы?

– А если я не хочу в Союз? – крикнул кто-то недалеко от помоста.

– Разве я неясно сказал? – удивился Крейг. – Кто не захочет лететь с нами, останется здесь. Сами договаривайтесь с австралийцами, если они станут с вами разговаривать. И хочу предупредить, что в СССР никто вам ничем не обязан, наоборот, это вы обязаны их правительству жизнью. Поэтому вы должны знать, что соблюдение законов и порядка жизни хозяев является обязательным. Наша страна погибла, а союзники пытаются выжить, и им нет до вас дела. Есть только одно место на планете, где вам предлагают жизнь, так постарайтесь вести себя достойно, чтобы никто не отозвал для вас это предложение.

– Неужели действительно все погибли? – крикнули вдали, но Зак услышал и взял у адмирала мегафон.

– Я был заместителем командира Стратегического командования Вооружённых сил США, – сказал он толпе. – Генерал Зак Александер. Я со своими подчинёнными недавно покинул Штаты, когда подошли к концу продукты. Может быть, где-то в убежище и остался кто-то живой, но страна мертва. Десять миллионов американцев, которым удалось спастись и добраться до советской границы, сейчас живут вместе с нами, остальные собрались здесь.

– А англичане? – спросил его один из офицеров у помоста. – Что будет с ними?

– То же, что и с вами, – ответил Зак. – Всех выживших доставят в Союз и будут лечить. Военные английские моряки пока останутся здесь и будут помогать ухаживать за больными соотечественниками. Их два миллиона, поэтому вывозить будут месяц.

– Дайте мегафон, – попросил Рощин. – Теперь скажу я. Вы слышите гул турбин, это идут на посадку наши корабли. Сейчас вы организованно покидаете лагерь и грузитесь по тысяче человек в каждый из них. Выполнение приказов экипажа обязательно! Такого же поведения от вас ждут и по прилёте. Когда прибудете на место, вас приведут в нормальный вид и накормят, а потом проведут тестирование. Мы должны знать, что вы за люди и чего от вас можно ждать. Могу обещать, что к вам отнесутся с уважением, как к новым гражданам государства. И так будет всегда или до тех пор, пока кто-то из вас не покажет, что он недостоин такого отношения. Если в бараках есть те, кто не может передвигаться самостоятельно, вы должны им помочь. На борту будут врачи, которые окажут нуждающимся срочную помощь. Остальным лучше потерпеть до конца полёта. Всем всё ясно? Тогда идите на посадку и помните о том, что мы вам сказали.