Коррекция (Йеллоустоун)

Глава 21

– И для чего это, по-вашему, было сделано? – спросил Кузнецов.

– Я могу только строить предположения, – сказал Алексей. – Судя по тому, что с нами происходит, кто-то не хочет, чтобы итогом развития человечества стали его гибель или вырождение. Сам он не хочет или не может действовать, поэтому использует нас. Помимо перемещения во времени и молодости, была и другая помощь. Нам необыкновенно везло на участливых людей. Похоже, что эта сила мягко подталкивала их проявлять к нам сочувствие и оказывать помощь. Да и мне самому иной раз приходили в голову мысли, скорее всего, навязанные свыше.

– Можете привести примеры?

– В самом начале мне нужно было добраться до Москвы и где-то переночевать. Документов не было никаких, а одет я был в костюм получше вашего. Представили такого типа, бегущего поздно вечером по обочине дороги в Москву? Возле меня тормознула машина с военными, которые без разговоров довезли до города, а один из офицеров отдал ключи от своей квартиры, чтобы я мог переночевать. Пусть он хороший человек, а в квартире давно не было ничего ценного, всё равно поступок нехарактерный. Когда меня забросило в будущее, большую помощь оказал один историк. Он скептически отнёсся к моему рассказу, но тем не менее помог, причём дал не только ту информацию, которую я у него просил, но и книги по вашему времени. Не было никаких оснований считать, что я вернусь обратно в прошлое, но меня словно кто-то подталкивал под руку, заставляя изучать историю и готовить микрофильмы с книг.

– Я не понял, – сказал Кузнецов. – О каком будущем вы говорите?

– Об этом я ещё не рассказывал. Я жил в Советском Союзе и был перенесён из семьдесят восьмого года в две тысячи шестьдесят пятый. Там уже узнал и о развале Союза, и обо всём, что было дальше. И фильмы смотрел, и в книгах об этом читал. А Лида сама из того времени. Мы там поженились и с тех пор вместе.

– Кем вы были в своём времени? – спросил Кузнецов.

– Офицером Главного разведывательного управления Генерального штаба, а Лида – дочерью одного из крупных промышленников. По настоянию отца окончила Промышленный университет и два года проработала директором одного из его заводов. Потом бросила.

– Почему?

– Я у отца одна, – объяснила Лида, – а ему был нужен наследник. Мужа у меня не было, детей тоже, оставалась я сама. Но это не моё, хоть работала вроде неплохо. Я хотела рисовать, но живопись была никому не нужна.

– Насколько богат был ваш отец?

– Он входил в первую десятку олигархов России. А к чему этот вопрос? Той жизни уже нет и никогда не будет. Отец знал, что если у Алексея всё получится, то его мир исчезнет, но помог. Если бы не эта помощь, нас бы здесь не было.

– Расскажите о книгах.

– Книг несколько, – начал Алексей, доставая пакет с микрофишами. – Четыре из них – это биографии Генеральных секретарей партии. В них описана история СССР до конца века. Даже если наша история пойдёт совсем по-другому, многое в мире повторится. И это будут не только такие природные явления, как засухи или наводнения, но и социальные изменения в разных странах. Поэтому книги по-прежнему представляют ценность. В пятой собрана информация по американскому супервулкану. Вы не всё в них поймёте. Мне пришлось делать комментарии для Сталина, отвечать на его вопросы и объяснять значения новых слов.

– Почти все эти записи сохранились, – сказал Кузнецов, – а вот сами книги мы так и не нашли. Непонятно, почему такой предусмотрительный человек, как Берия, ничего о них не сказал.

– Я думаю, что у Берии не было книг, он лишь прочитал их в Кунцево, – сказал Алексей. – Сталин наверняка отдал бы ему книги, если бы не внезапная смерть. Он знал, что в моей реальности умер в пятьдесят третьем году, поэтому не торопился с передачей книг. Я не знаю, почему он прожил меньше. Я отдаю вам микрофиши, но прошу вернуть после снятия копий.

– Зачем они вам? – удивился Кузнецов. – Теперь это дело правительства.

– Давайте я объясню, – сказал Алексей. – Эти книги нельзя размножать и отдавать в работу многим. Пользоваться ими можете вы, Вознесенский и, возможно, два-три ваших ближайших помощника. Я прав?

– Скорее всего, так и будет.

– Пятую книгу я не показывал бы никому, кроме вас и Николая Алексеевича. Почему – сейчас поймёте, но прежде поговорим о другом. Я уже отдавал книги в руки государства в лице товарища Сталина. И где они? Если бы я не оказался предусмотрительным и не захватил второй комплект фотокопий, вам пришлось бы верить мне на слово. Вам должно быть понятно, что если бы я явился к Сталину и начал объяснять такие вещи на словах, то быстро попал бы к товарищу Абакумову, да не на ковёр, а в подвал. В более поздние времена таких сажали в психушку. Сейчас у власти нормальное руководство, почищена партия и взяты под контроль органы, но вы не можете дать гарантии, что так будет всегда. Природа у людей такая, что, пока существует власть, они будут за неё бороться. Кто окажется на вашем месте через десять или двадцать лет? Меня не интересуют книги о генсеках, это просто доказательный довесок к пятой книге. Что бы ни делало человечество, в положенный час разразится катастрофа, и у нас есть все шансы к ней подготовиться. И не в спешке, что чревато большими потерями, а за сотню лет. Это даст возможность сохранить своё население и выбрать полезных беженцев из других стран. А когда климат начнёт возвращаться к исходному, перед нами окажется почти свободная от людей планета. Мы можем спасти даже часть растительного и животного мира, погибшего в катастрофе, и позже восполнить потери.

– А не хотите предупредить американцев?

– И не подумаю. Не получится собрать жизненные ресурсы, чтобы кормить население Земли двадцать лет. Если те же американцы начнут готовиться к катастрофе, они будут делать это за счёт других. А об Америке и американцах расскажу тогда, когда прочитаете книги, сейчас вы мне не поверите. Даже если бы у меня была возможность их спасти, я не стал бы этого делать. Отдельных американцев спас бы, всю нацию – нет. То же касается и многих стран Европы, в первую очередь Западной. Врагов спасают только блаженные, и мы не давали им поводов к вражде.

– Вы будете у нас хранителем тайны? – сказал Кузнецов. – Даже если всё так, как вы говорите, я не могу отдать такие материалы постороннему человеку, пусть вас выбрал хоть сам Господь Бог!

– Можно сделать по-другому, – предложил Алексей. – В России была служба с длинным названием – министерство Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий. Обычно использовали сокращение – МЧС. Это была военизированная организация, в которую входили пожарные, спасатели и работники гражданской обороны, обеспечивающие живучесть населения в войнах с применением оружия массового поражения. Можно создать что-то подобное в ранге комитета при Совете министров. Пусть занимается землетрясениями, пожарами и другими бедствиями и потихоньку готовиться к Судному дню. Сейчас рано проводить какие-то масштабные мероприятия. Слишком много должно пройти времени, да и возможности государства пока ограничены. Хватит и того, что начнём строить реакторы. По мере роста возможностей займёмся строительством необходимых подземных производств, закладкой в зоне вечной мерзлоты складов с продовольствием, ну и многим другим. Я думаю, что для меня найдётся работа в такой службе, заодно буду хранить микрофиши.

– Старостин говорил о каком-то приборе связи, – сказал Кузнецов. – Вы можете его продемонстрировать?

– Если заработает. Не знаю, насколько разряжены накопители. Коммуникаторы у нас с собой.

Алексей вызвал Лиду, и она тоже включила связь. Их голографические изображения возникли на несколько секунд, потом замерцали и исчезли.

–Разрядились, – сказала Лида. – Жаль.

– Сделаем так! – решил Кузнецов. – Сейчас вам определят место для проживания. Ездить по городу будете под охраной. Это не из-за недоверия, а мера предосторожности. Нам долго с вами работать, так что со службой определимся позже, а пока обживайте квартиру. И напишите пояснительную записку по предлагаемому вами комитету. Его состав, задачи и необходимые средства.

– Я отведу вас в свой кабинет, – сказал Капустин Самохиным, когда они попрощались с Кузнецовым и вышли в приёмную. – Подождёте там, пока я договорюсь насчёт квартиры. Как у вас с деньгами? Спрашиваю потому, что в квартире может не быть мебели. Я могу достать казённую, только стоит ли? Вам долго там жить.

– Хватит у нас денег, – ответил Алексей, – только организуйте машину и людей. Вы правы: казённая мебель нам не нужна. Да и помимо мебели нужно многое покупать.

Они спустились на один этаж и прошли в конец коридора. Капустин открыл дверь и впустил их в кабинет. Он сделал несколько телефонных звонков, после чего сообщил о результатах:

– Нашёл вам трёхкомнатную квартиру на Арбате. Освободилась на днях на Поварской улице. Одна комната небольшая, но две другие очень просторные. Сказали, что осталась мебель.

– А куда делись хозяева? – спросила Лида.

– Ничего такого, о чём вы сейчас подумали, там не было, – усмехнулся Капустин. – Жила семейная пара лет под восемьдесят. На днях старик похоронил жену, а наутро умер сам. Непонятно, почему их не уплотнили, но это уже неважно. Сейчас поедем в гостиницу за вашими вещами, а потом на квартиру. Посмотрите, может, по первому времени устроит их мебель. Говорят, что у прежних жильцов не осталось близких родственников.

Дом был явно дореволюционной постройки. Просторная прихожая, высоченные потолки и даже камин в одной из комнат, красиво украшенный изразцами. Сами комнаты тоже были просторными. Их размеры не сильно скрадывала громоздкая, но красиво сделанная старинная мебель. Были даже два ковра на стенах, и один лежал на полу в гостиной.

– Вовремя успели, – сказал Капустин. – Обычно в подобных случаях из квартир растаскивают всё ценное, а здесь сохранились даже сабли на ковре. А обстановка богатая, видно, непростые старики здесь жили. Смотрите сами, что менять. Я не буду этим заниматься, пришлю людей.

– Мы осмотримся, а потом решим, – отозвался Алексей. – Это не горит. А вот легковую машину завтра пришлите. Наверняка придётся покупать разную мелочёвку или продукты. К вам будет просьба через месяц, привезти из Владимира хозяйку дома, который мы там снимали. Адрес я скажу.

– Зачем она вам сдалась? – удивился Капустин.

– Она одинокая женщина и привязалась к жене, как к дочери. Когда уезжали, обещали забрать к себе.

– Хорошо, – согласился он. – Скажете, когда привозить. Машину на завтра обеспечу, остался телефон.

– А это не он подключался? – спросил Алексей, показывая на обрезанный кусок телефонного провода в прихожей.

– Всё-таки спёрли! – с досадой сказал Капустин. – Хорошо, что есть линия. Товарищ, подойдите сюда!

– К вашим услугам! – подбежал к секретарю домоуправ.

– Услуга от вас потребуется только одна! – сверля его взглядом, сказал Капустин. – Чтобы через час здесь стоял телефонный аппарат! Не найдёте тот, который отсюда украли, поставите свой! Где второй комплект ключей? Давайте сюда. Здесь вы больше не нужны, идите заниматься телефоном. Алексей, я ухожу, а позже узнаю ваш номер и позвоню. Сами по городу не мотайтесь. Видели столовую на углу? Вот в неё можете ходить без охраны, больше никуда! Мне говорили, что у вас остался пистолет.

– Есть тот, который выдавали в министерстве.

– Вот и прекрасно. Я не смогу уделять вам много времени, у меня своя работа. Завтра подойдёт прикреплённый сотрудник, с которым будете решать свои дела. Скажите номер ствола, и он оформит удостоверение. И чтобы без оружия не выходили. Это и вас касается, Лидия Владимировна. Подарок товарища Сталина не потеряли? Пользоваться умеете?

– Не потеряла, – ответила Лида, – и пользоваться могу, даже есть разрешение.

– Завтра, перед приездом машины, придёт слесарь. Он поменяет замки во входной двери. Оружие из будущего у вас заберут. Начнёте работать – вернут. Хранить будете в служебном сейфе, квартира для этого не годится.

– Очередная квартира! – сказала Лида, когда уехал Капустин. – Станет ли она по-настоящему нашей? Или и из неё придётся уходить? А ты ещё хочешь привезти сюда Ангелину!

– А ты не хочешь? Я ведь потому и не спешу, чтобы определиться с положением. Надо передать ей деньги, пусть заплатит соседям, чтобы присмотрели за домом. Ей здесь лучше, а тебе не стоять у плиты. Известная художница должна творить, а не печь булочки. И спальня для неё есть. Мебель здесь старомодная, но красивая и добротная, поэтому я думаю её не менять. Вот часть домашней утвари заменим, и вынесу во двор ненужные нам вещи стариков.Кому надо, возьмут.

Они с полчаса осматривали содержимое комода и двух шкафов, когда постучали в дверь.

– Вы сможете его подключить? – спросил домоуправ, протягивая Алексею телефонный аппарат. – Моя вина: не уследил, а соседи унесли. Больше ничего не нужно? Ну тогда я побежал!

Когда определились с вещами, отложив многое на отдачу, зазвонил подключённый Алексеем телефон и Капустин продиктовал их номер. После этого сообщил свои номера для рабочего и домашнего телефонов и отключился.

– Вещи я вынесу позже, – сказал жене Алексей, – а сейчас вооружаемся и идём в столовую. Пообедаем, а заодно и поужинаем. Плохо, что нет холодильников и первый этаж. Был бы балкон, можно было бы хранить продукты и меньше мотаться по магазинам.

Столовая находилась рядом, большой очереди в это время не было, и поели очень хорошо. Проголодались, конечно, за полдня, но и готовили здесь вкусно.

– С тех пор как мы сюда попали, прошло всего два с половиной года, а снабжение продовольствием заметно улучшилось, – сказал на обратном пути Алексей. – И не только в Москве, во Владимире тоже. Мы-то не успели заметить, но я спрашивал у ребят. Понятно, что из хороших продуктов и готовка вкуснее. Я думаю, что будем пользоваться этой столовой.

Когда пришли домой, он в два приёма вынес вещи стариков во двор и сложил на лавочку. После этого Лида занялась уборкой, а Алексей менял ей воду в ведре и вытирал пыль там, где она не доставала.

– Хватит! – наконец сказал он. – Отдохни, и так всё блестит. Позже разложим вещи, а сейчас я займусь кроватью. Застелем гобеленом и поменяем бельё, а завтра купим новые одеяла. Составила список покупок? Значит, отдыхаем.

Через час они легли в кровать.

– Лёш, что если квартиру прослушивают? – задыхаясь после поцелуя, сказала Лида. – Если я начну...

– Вряд ли, – ответил он. – А если слушают, то чёрт с ними! Пусть завидуют!

Говорят, что на новом месте плохо спится, но Самохины этого не заметили. После долгих ласк и бурного финала быстро заснули и проспали до рассвета. Утром, до прихода слесаря, успели сходить позавтракать, а сразу же после его работы приехал порученец Капустина.

– Сергей Анатольевич Вехлин, – представился он, показывая своё удостоверение. – Майор. Временно прикрепили к вам. Есть какие-то проблемы?

– Я видел вас в министерстве, – сказал ему Алексей. – Заходите в комнату. Может, обойдёмся одними именами? Мы с вами в одном звании, я, правда, от своего отказался.

– Не имею ничего против, – ответил Вехлин, заходя в гостиную. – Здравствуйте, Лидия Владимировна.

– Тогда и я для вас просто Лида, – улыбнулась ему Самохина. – У нас пока нет вопросов, разве что найти мне кобуру для этого красавца.

Она протянула ему свой пистолет.

–«Вальтер-ППК». – Он прочитал дарственную надпись Сталина и почтительно вернул ей оружие. – Сегодня же сделаю. Номер вашего ствола, Алексей?

– Возьмите, – Самохин отдал ему лист бумаги. – А это оружие, которое нужно передать на хранение. Машина у вас есть?

– Да, я оставлю её вам. Подбросите меня в министерство, а потом пользуйтесь.

По магазинам ездили полдня, но купили всё, что было в списке. Дома долго раскладывали покупки, а потом пошли обедать.

– Иди дорисовывать свою Ангелину, – сказал Алексей жене, когда вернулись домой, – а я начну работать над пояснительной запиской для Кузнецова.

На черновик записки ушло два часа, потом Алексей переписал её начисто и вложил в заранее купленный конверт. На следующее утро отдал свою работу Вехлину, который приехал в одиннадцать и привёз Лиде кобуру.

– Передам, – сказал Сергей о конверте. – Возьмите своё удостоверение. Чем думаете заниматься? Машина нужна?

– Не знаю, – ответил Алексей. – Задание выполнил, а другой работы пока нет. И жена не будет весь день стоять за мольбертом. Достали бы вы билеты в какой-нибудь театр? А то мы два года трудимся как заведённые и ни разу никуда не выбрались.

* * *

– Впечатляет! – сказал Вознесенский. – Я прочёл книги. Первая читается легче других. Почти всё понятно, и не нужно лазить в пояснения. Если правда то, что в ней написано, мы с тобой действительно обязаны им жизнью, да и все остальные пострадали бы из-за этой сволочи. Ты знаешь, что я недолюбливал Лаврентия, хоть он помог мне подняться. Но после прочитанного на многое начинаешь смотреть другими глазами. Без чистки руководства всё так и закончилось бы, как описано в книгах. И Сталин только поддерживал Берию, всю грязную работу он проделал сам.

– Убедился?

– Не похоже на липу. Уйма фотографий, которые пуп надорвёшь подделывать, да и фантазии ни у кого не хватит. А если ещё работала их связь... Это слишком сложно для чьей-то игры. И потом у него были не только эти книги, учёные тоже многое получили.

– Была ещё одна книга, которую я тебе не давал.

– И в чём причина?

– Первые четыре книги содержат много полезного для нас с тобой и тех, кто будет на нашем месте в этом столетии. А вот последняя не даёт в этом никаких преимуществ, но позволит нашим потомкам собрать человечество в одном государстве, точнее, его остатки. Через сто лет разразится страшная катастрофа, после которой уцелеет только каждый десятый житель Земли. Соединенные Штаты будут уничтожены, при этом погибнут четыреста миллионов американцев. Если как следует подготовиться, можно сохранить своё население и получить для него почти пустой от людей мир. Так вот, истинная цель Самохина и того, кто его послал, состоит в том, чтобы сделать нас инструментом объединения и основой нового человечества. Не дать развалить СССР, сделать его сильнее других и подготовить к катастрофе. Стоит узнать об этом другим, и в следующем веке разгорится такая битва за ресурсы, что не останется выживших. Большие и относительно свободные территории, которые мало пострадают от катастрофы, будут только в нашей стране. Догадываешься, к чему это приведёт?

– И кто же послал Самохина?

– Он считает, что это некто вроде бога.

– Ты что, серьёзно? Он, часом, не свихнулся от всех передряг?

–Исключительно здравомыслящий молодой человек. Действительно молодой, больше восемнадцати не дашь, хотя здоровый, как лось. И похоже, что они с женой такими молодыми и останутся. Самохин считает, что это не подарок, а средство дожить до катастрофы и сделать всё, что от них требуется. А мы с тобой убедимся, прав он или нет. Нужно только подождать лет пять и посмотреть на их внешний вид. Он мне много чего говорил, пересказывать не буду. Пущу запись, а ты послушай.

Он включил воспроизведение, и они минут двадцать слушали записанный разговор.

– Возьми пятую книгу, – сказал Кузнецов, передавая Вознесенскому тонкую сшивку фотографий. – А это рассуждения по поводу нового комитета. Самохину его не доверим, но ему можно поручить отдел. Пусть работает на будущее. И эти... микрофиши отдам ему на сохранение. В том, что он говорит, есть резон. Почитай, обдумай, потом обсудим. И нужно очертить круг работников, которых частично посвятим в историю с книгами. Конечно, ни о Самохиных, ни о пятой книге никто не должен знать. Если создадим комитет, узнает только его руководитель.

– Ты уже несколько раз общался с этим Алексеем. Как он тебе? – с интересом спросил Вознесенский, укладывая всё в портфель.

– С ним интересно. Он очень много знает, и если не давить авторитетом, то говорит что думает и доказательно аргументирует своё мнение. Так он категорически против того, чтобы экономическая выгода приносилась в жертву политическим интересам. В отдельных случаях и очень ненадолго можно пойти на уступки, но это не должно становиться системой. Помогать нужно, но надо брать за свою помощь достойную цену. Друзья, которых нужно подкармливать, для него не лучше врагов. И в книгах мы прочитали, чем оборачивается такая дружба. Он настаивает на том, что все ресурсы государства должны быть направлены на внутренние нужды. Если мы станем сильнее других, если наш народ будет жить лучше остальных, не потребуется пропаганды коммунизма. Я не во всём с ним согласен, но кое в чём он меня убедил.

– И в чём же? – спросил Вознесенский.

– Помнишь, была дискуссия о возможной продаже технологии новых реакторов? Не сейчас, а лет через двадцать. Мол, обеспечим себе первенство, а потом ещё заработаем на патентах.

– Я тогда сказал, что это несвоевременный разговор. Пройдут эти двадцать лет, тогда посмотрим.

– Он утверждает, что подобное было бы большой ошибкой. Весь цикл производства и сборки реакторов хорошо прикрыт, поэтому что-то узнать очень сложно. Та же ситуация и с накопителями, и в них всё гораздо сложнее. Реакторы и накопители очень скоро позволят изменить всю жизнь. Не нужна газификация, а протянуть линию электропередачи – это не строить газопровод с его подстанциями. А вот нашим друзьям и на Запад газ поставлять нужно. Это и источник валютных поступлений, и политический рычаг. Об этом тоже читали. А если поделимся секретами, обойдутся без газа. Хотя когда мы вырвемся вперёд, будет много недовольства.

– Плевать! – сказал Вознесенский. – Танк на накопителях пройдёт до тысячи километров. Не нужны заправщики и привязка к базам снабжения. У них же не только двигатели электрические, уже есть наработки по электромагнитной пушке и боевым лазерам. И такой выигрыш почти во всём. Есть сложности в переводе на электричество реактивной авиации, но конструкторы утверждают, что это дело времени. А после армии возьмёмся за гражданский транспорт. Электромобиль меньше обычного авто, гораздо дешевле и не отравляет воздух. Делиться этим с кем-то? Я читал, как все вооружения, которыми мы снабжали союзников, потом использовались НАТО. Нам хоть кто-нибудь что-то дал, чем-нибудь поделился? Сами копировали с их образцов. Так что Самохин прав: станем сильными и не гавкнет ни одна собака. Американцев не больно-то кусали, а у наших обгрызли все пятки, хотя мы давали для этого меньше поводов. Нам бы только быстрее восстановить экономику, тогда сможем удивить очень многих.

* * *

– Можешь меня поздравить, – сказал Алексей, не дожидаясь вопроса жены. – Теперь я начальник Управления продовольственных резервов и один из четырёх замов нашего министра.

– Всё-таки министерство, а не комитет? – спросила Лида. – И чем займёшься?

– Решили, что лучше создать министерство. А займусь продовольствием. Нужно создать продовольственные резервы на случай стихийных бедствий и ядерных войн. А если таких войн не случится, съедят в следующем веке. В моё время такие резервы тоже были, правда, не в тех объёмах, в каких нужно нам. Хранили, а когда истекал срок хранения, пускали в продажу, заменяя свежим. Такая система нас не устраивает.Слишком много мороки, а с будущими объёмами это вообще нереально.

– Ты же сам говорил, что рано заниматься продовольствием.

– Им рано заниматься для катастрофы после взрыва. Мы с тобой сильно изменили историю. У нас не было атомных войн, сейчас я не исключаю их возможности. И стихийные бедствия никуда не денутся, например, засуха в семьдесят втором. Так что продовольствие будем собирать, в первую очередь это зерно. Но поработаем и на перспективу. Нужно озадачить учёных вопросом длительного хранения продуктов в условиях вечной мерзлоты. С зерном больших проблем нет, а вот мясо, рыба и жиры... Я этим не занимался и не специалист, но уверен, что там много сложностей. Положи в морозилку холодильника кусок мяса или рыбы, а потом попробуй через несколько лет что-нибудь приготовить. Съешь, конечно, если не будет ничего другого, но в морозилке очень холодно и мясо не хранится пятьдесят лет. В вечной мерзлоте не такие низкие температуры. Просто так мясо не положишь, оно успеет испортиться раньше, чем полностью промёрзнет. Даже если закладывать уже замороженное, с ним перед этим нужно что-то делать. Вот пусть учёные и подумают, что именно. И с самой мерзлотой нужно разобраться и найти подходящие места, близкие к транспортным магистралям. Промышленным выращиванием грибов в пещерах можно заняться лет через пятнадцать. Подвести электричество – и вперёд!

– Так просто? – усомнилась Лида.

– Конечно, нет, – он обнял жену. – Нет людей, нет опыта, пока вообще ничего нет, но есть твой муж! Так что даёшь грибы! Хлореллой пока заниматься не будем, кормами из нефти – тоже. Всему своё время.

– Неужели совсем нет людей?

– Из Министерства внутренних дел перейдут люди, которые занимались пожарной охраной, Пономаренко передаёт несколько своих спецов из министерства заготовок, кое-кого отрываем у Федотова и других министров. Но остальные штаты придётся заполнять самим. Деньги выделены, помещения и транспорт тоже есть, осталось найти нужных специалистов. Этим и буду заниматься в первую очередь. А как дела у тебя? Отвезла в музей портрет Ангелины?

– Отвезла. Приняли и при мне повесили рядом с остальными картинами. Ты знаешь, возле них постоянно стоят люди и смотрят не только на портрет Сталина, но и на всё остальное. Повесили портрет Ангелины, так возле него сразу собралась толпа. И это Третьяковка! Они смотрели на картины, а я на них и думала, насколько эти люди отличаются от тех, кого мы оставили в моём времени. Конечно, не все у нас были дерьмом и не все здесь ангелы, но разницу чувствуешь сразу. Здесь люди живут, там они существовали.

– Ты решила, что будешь рисовать? Советую нарисовать себя. Я не шучу. Если бы во мне была хоть капля твоего таланта, я рисовал бы только тебя. Люди стремятся запечатлеть красоту, а ты наделена в избытке телесной и духовной.

– И когда ты все это рассмотрел? Неужели сразу, как только познакомились?

– Сразу я увидел красивую перепуганную женщину, – засмеялся муж, – потом холёную светскую стерву, а всё остальное...

– Я не могла позволить себе такую роскошь, как искренность. Во всём мире был лишь один родной человек – отец, но он уделял мне мало внимания. Близких подруг не было, так, приятельницы. За всё в жизни нужно платить, пришлось и мне заплатить одиночеством за миллиарды отца. Думаешь, почему я так в тебя вцепилась? Видел, какие меня окружали мужчины? И на тусовках у подруг они были не лучше. А в тебе я сразу почувствовала силу и внутреннюю чистоту! Я видела, что тебе не нужна, и боролась за тебя, как могла! Сначала была только постель, потом я поняла, что не могу тебя отпустить. Что ты уйдёшь, и для меня всё кончится. Всё случилось быстро, я не могла этому противиться да и не хотела. Как ты думаешь, это не он толкнул нас друг к другу?

– А если даже и так? – Алексей с нежностью посмотрел ей в глаза. – Что это меняет? Какая разница, чем вызвана любовь, если она уже есть? Любовь к тебе придаёт мне силы и заставляет бороться за будущее. Возможно, будь я один, плюнул бы на всё и постарался лучше устроиться в жизни. Так что, может, ты и права, но для меня это не имеет значения.