Корпорация Vallen'ок 2

Глава 15

Вот это поворот, но пока непонятно в какую сторону. Такаши отошел в сторону, чтобы помочь подняться пожилой женщине, я же двинулся в конец вагона. Судя по лицам парней, пытавшихся открыть двери, ничего хорошего они не скажут.

— Створки не поддаются, — грустно произнес Кэнджи, — мы уже пробовали и так, и так. То ли замкнуло, то ли замяло, а может и всё вместе. Пробовал открыть руками и рычагом, — он показал на обломок поручня в своей руке, — мы здесь ничего не добьёмся.

И действительно, стальные двери были плотно закрыты и немного смещены, тут с подручным инструментом делать нечего.

— А что с окнами? — задал я ему вопрос, — сможем эвакуироваться через них? Разбить их всяко будет легче, чем двери.

— Ну, тут даже бить не придется, — всё с той же интонацией сказал Кэнджи и направился к ближайшему окну. Оно напоминало зубастый рот чудовища, по всему периметру торчали осколки стёкол. Любопытно, я думал сюда ставят нечто по аналогии с автомобильными, чтобы не поранить пассажиров в случае аварии. Но по всей длине вагона оконные проемы перегораживала гигантская стальная балка, оставляя минимум места для прохода. Но и это было не настолько критично, в темноте тоннеля то и дело вспыхивали искры свисающих порванных проводов, освещая окрестности.

— Тут или ноги поломать, или изрезаться вусмерть, — проговорил молодой парень, кажется, его звали Мэзэто. В это момент от заматывал кровоточащую кисть полосой ткани, оторванной от рубашки, — ну или замкнёт в конце концов. Перспектива в любом случае не фонтан.

— Тут я полностью с тобой согласен, — ответил я, — в другом конце картина аналогичная, мы тут самую малость заперты наглухо. Видимо, своими силами отсюда не выбраться.

Говорил я сознательно негромко, дабы избежать упаднических мыслей у товарищей по несчастью. Я постоянно замечал вопрошающие взгляды окружающих на себе, и старался всем своим видом излучать спокойствие и уверенность. Но частенько обращал внимание и на Такаши Амано, который, сидя на одном из уцелевших сидений, меланхолично смотрел в мою сторону.

Внезапно немногие горящие лампы устроили пляску, то погасая, то освещая во всю свою невеликую мощь, да так усердствовали, что начинали гудеть от перегрузки. Напоминало предсмертную агонию, и, словно в подтверждении моего сравнения, в один из интервалов судорожной пульсации все светильники внезапно потухли. Остался гореть, и то мерцая, лишь слабый фонарик в центре салона, очевидно, он, в отличие от прочих, имел свой собственный аккумулятор. Правда, его мощности не хватало, и все мы оказались погруженными в пульсирующую полутьму. Словно светлячки, в руках собравшихся моргали экраны телефонов. Увы, связи не было, сквозь толщу железа и бетона не прошел бы ни один сигнал. У многих подрагивали руки, вместе с темнотой к людям стал возвращаться страх. Как наши предки, сидя в пещере возле костра, так и мы, их современные потомки, испытываем нечто первобытно-пугающее во тьме.

Из тоннеля периодически раздавались какие-то звуки, но разобрать, увы, было невозможно. Следуя логике, в соседнем вагоне тоже должны были быть люди, но мы так и не смогли до них достучаться. Надеюсь, что причиной была лишь повышенная звукоизоляция нашего транспорта, а не нечто непоправимое.

Я смотрел по сторонам, продолжая ломать голову, как мне следует поступить дальше. Сидеть и ждать было выше моих сил, надеяться за свою долгую жизнь я привык лишь на себя. Негативные мыслишки я заранее засунул в самую глубину сознания, им там сейчас самое место. Еще раз прошелся по вагону, правда, скорее для себя, нежели для других. Обстановка была неизменна, всё те же и всё там же, как говорится.

Наибольшие опасения вызывало состояние всего двух человек: мужчина очень сильно ударился головой, и сейчас лежал без движений, да женщина с переломами ног. Возле них теперь неотлучно находилась Аои, постоянно разговаривая с обоими. От её страха в самом начале нашего «приключения» не осталось и следа, где-то глубоко внутри она определенно перешагнула на иной уровень мастерства. Остальные пассажиры забились каждый кто-куда и ждали помощь. Периодически кто-то да подходил к стенам или разбитым окнам и всматривался, вслушивался в темноту в ожидании спасения.

Внезапно раздались голоса, тьму тоннеля прорезали лучи прожекторов, неужели помощь подоспела?

— Спасатели, — хрипло проговорил Кэнджи, — наконец-то.

К шуму шагов и голосов добавились резкие металлические нотки, они начали пилить вагоны. Снопы искр начали проникать к нам, что заставило по-новой вспыхнуть панике.

— Мы погибнем, — раздался женский крик, — они и нас разрежут.

— Прекратите, — пришлось повысить голос, — отойдите в угол, сейчас спасатели откроют двери.

Спустя кажется целую вечность, рев специнструмента стихает.

Слышны команды: «Готово, тащи клинья!». Стальные двери, такие неприступные для нас, наконец открылись с ужасным скрипом. Яркие лучи фонарей били по глазам, ослепляя, но это была та самая, долгожданная помощь.

— Осторожно, выходите, — раздались голоса сотрудников специальных служб. — Кто может идти сам — проходим по одному. Ребята, заносите носилки!

Я выхожу один из последних из вагона. Возле соседнего, в отличие от нашего, почти никого нет. Лишь пара человек на немые вопросы устало качает головой. На стеклянной двери отчетливо виден кровавый след — очевидно, не всем повезло так как нам.

Покачиваясь, медленно бреду в указанную спасателями сторону, жмурясь от яркого света и морщась от боли в ребрах, когда эмоциональное напряжение ушло, они сразу напомнили о себе.

Кто-то подхватил меня под руку, я механически благодарю, вот уже и свет в конце тоннеля. На мгновение я будто слепну, слышу, как меня передают следующему помощнику. Промаргиваюсь, зрение понемногу возвращается. Я поднимаю глаза на спасателя, держащего меня за руку, и вздрагиваю. В испачканном сажей и грязью шлеме, в черной спецовке без опознавательных знаков стоит не кто иной, как Мураками Кэзуки. Его глаза, обычно полные циничного презрения, расширены от шока не меньше, чем у меня. Мгновение мы стояли, замерев, как статуи, но Кэзуки пришёл в себя первым. Его хватка на моей руке не ослабевает, но становится жестче, почти враждебной.

— Вы не ранены, — его голос стал снова металлическим, без узнаваемых интонаций, — Не задерживайте эвакуацию.

Он буквально протаскивает меня по ступеням к платформе, где стоят носилки и медики. Больше наши взгляды не пересекались.

На поверхности довольно занятная, а для меня, пожалуй, и любопытная картина. Рядом с официальными спасателями и полицией суетились бригады людей в черных куртках, как я понимаю, представители клана Мураками. Они работают быстро, слаженно, практически молча. Разбирают завалы, выносят раненых, раздают воду. Их действия точны, но лица бесстрастны, глаза избегают долгих контактов. Я вспомнил: да, кланы часто «спонсируют» спасательные работы после крупных аварий. Это и пиар, и контроль территории, и возможность «утилизировать» неудобных свидетелей под шумок.

«Помощь с двойным дном», — подумал я, чувствуя колючий взгляд Кэзуки на своей спине.

Осмотр у медиков довольно поверхностный, что немудрено, слишком большое количество пострадавших. Медик тычет холодным стетоскопом, мельком осматривает зрачки.

— Ребра вроде бы целы, повезло, — произнёс он.

Смотря с кем сравнивать, конечно, но я не стал объяснять это парню в халате.

— Сотрясения нет, — безапелляционно заявляет медик. И на том спасибо. — Ссадины сейчас обработаем. Я бы настоятельно рекомендовал вам проехать с нами в больницу.

— Я, пожалуй, все же откажусь, — Я решительно покачал головой, — Простите, но на это у меня катастрофически нет времени. И так очень сильно опоздал на работу.

— У меня нет слов, — врач пожал плечами, — но это ваша жизнь, и ваше здоровье. Подпишите отказ от госпитализации.

Бюрократия на фоне руин, хотя мне ли судить?

В отражении витрины я осмотрел себя. Ну, бывало и хуже, причем не только в прошлой жизни. Моё появление в этом мире (даже в мыслях это выражение оставляло болезненное послевкусие) началось вообще с реанимации. Лицо поцарапано, костюм, некогда с иголочки, помят, весь в серой пыли и каких-то бурых разводах. Что это было, кровь или ржавчина, я не смог разобрать, хотя не всё ли уже равно. Стоит порадоваться, что избежали участи пассажиров соседнего с нашим вагона. Видок, конечно, такой себе, но я весьма сильно опаздываю.

Но сначала я зайду в банк, никто не знает, чем закончиться сегодняшний день, а если завтра утром я не передам главе клана Мураками свой долг, новая жизнь может оказаться весьма короткой. На удивление, такси сразу же остановилось, вот что значит культурная нация. Бумажник, телефон, портфель — всё на месте, и даже, похоже, пережило весь этот ужас гораздо лучше меня.

Расплатившись с водителем (попутно пожалев, что в этой стране не приняты чаевые — с радостью отблагодарил бы водителя) и выйдя из машины, я уставился на зеркальные створки дверей учреждения. На фоне кипельной чистоты здания мой собственный вид особенно выделялся. Да и шли бы они лесом, я резко дернул ручку и оказался внутри. Заметил удивленные лица операционистов, но не более, надо отдать им должное. Выбрав свободное окно, я обратился к кассиру.

— Добрый день, я оставлял заявку на выдачу некоторой суммы наличности, — я пристально смотрел на кассира, который, в свою очередь, старался на оглядывать меня с ног до головы. — Сейчас продиктую номер.

— Да, такая заявка есть, Канэко-сан, — парень в окошке поклонился и продолжил, — но обслуживание таких клиентов происходит в кабинете номер два. Я уведомлю сотрудника.

— Отлично, — я кивнул и заозирался, — пока Вы будете это делать, я, пожалуй, умоюсь.

Освежившись и немного приведя себя в относительный порядок, я сразу направился в указанном направлении. В небольшом, но уютно обставленном кабинете за столом сидел японец средних лет, напомаженный настолько, что о его пробор можно было порезаться. Вот так выглядел бы мой антипод сегодня, промелькнула мысль в голове.

— Канэко-сан, — он подбирал каждое слово, а глазами бегал по моему костюму, — мы с радостью закроем Вашу заявку, вот только…

— Что-то не так? — произнес я почти с вызовом, — кажется, в уведомлении указано, что необходимая мне сумма в наличии в Вашем отделении.

— Да, да, конечно, — забеспокоился бухгалтер, — но не часто у нас со счетов снимают крупные суммы. Могу я поинтересоваться, с чем это связано?

— Конечно, — как можно более добродушно улыбнулся я, — Вы, в целом, можете поинтересоваться, вот только я не имею ни малейшего желания Вам это озвучивать. Более того, мне казалось, что в принципе задавать человеку подобный вопрос как минимум не вежливо.

— Прошу прощения, — парень вскочил и поклонился, — Вы абсолютно правы. Но позвольте Ваше удостоверение личности. И заполните, пожалуйста, эту анкету.

Моё посещение начинало затягиваться, и, стоило мне подумать, что задержка искусственная, как вишенкой на торте послужил приход двух охранников в кабинет к менеджеру.

— Добрый день, — секьюрити были похожи на одинаковых болванчиков, — С Вами всё в порядке? Вы выглядите, м-м, не очень.

Тон их вопросов был вежлив, но лица даже чересчур не эмоциональны. Только глаза с подозрением смотрели на меня, и я понял, что начал закипать. Не имею привычки по любому поводу повышать голос, и уж тем более ругаться, но скопившееся за день эмоциональное перенапряжение требовало выхода.

— Какого черта, — я удивился, голос прозвучал неожиданно низко, с хрипотцой, — Я только что вылез из метро, в котором вагоны превратились мятые в консервные банки. Где сидел в темноте, слушал крики, видел трупы, и мне повезло, что я могу стоять здесь перед Вами. А Вы оказывается решили тут поиграть в детективов?

В целом, речь моя была эмоциональна, но без перегибов, чему я тоже несказанно удивился. В противном случае сломал бы мозг местным жителям, ругательства родной стороны непереводимы ни на один язык мира.

Охранники резко попятились назад, бормоча извинения и без конца кланяясь. Их схожесть с болванчиками от этого перешла на более высокий уровень. Но единственный, кто не мог так просто от меня отделаться, был тот самый менеджер, и он, очевидно, это тоже понял. Парень побледнел, в глазах ясно читался испуг, еще немного, и он побежал бы делать харакири.

— Простите, Канэко-сан, — судя по его поклонам, мой уровень стал в один момент вровень с Императорским, — мне нет прощения. Я должен был догадаться, но инструкции, — он замялся, — я опозорил себя и банк в моём лице.

Его искренние переживания о потере лица не могли не тронуть меня, всё-таки подобное отношение дорогого стоит. Я махнул рукой.

— В этом нет Вашей вины, — я присел на любезно подставленное кресло, — мой облик любого заставит задуматься. Вряд ли еще хоть кто-то из вынужденных обитателей того тоннеля сейчас отправился как ни в чем не бывало по своим запланированным делам. Но я именно такой.

— Канэко-сан, — судя по выражению лица, молодого человека посетила какая-то мысль, — позвольте загладить свою вину?

Мне не оставалось ничего, кроме как кивнуть.

— Мы организуем Вам доставку до интересующего Вас места, — парень уже щелкал по экрану смартфона, — в лучшем такси, с охраной. Для Вашей безопасности.

Хотелось послать его куда подальше с этой безумной идеей, но я уже начал ощущать эмоциональное истощение, денек выдался насыщенный. Будем считать, что в этом раунде прагматизм победил гордость, да и время дорого.

Машина оказалась весьма комфортным лимузином, хотя мне было всё одно. В салоне повисла тяжелая, гнетущая тишина, моим вооруженным эскортом оказались те самые секьюрити, очевидно менеджер решил хотя бы так отыграться. В портфеле на коленях покоилось шесть миллионов йен, мой откуп от прошлого, которое даже не моё. В голове всплыло лицо Кэзуки. На удивление, мой градус негатива к нему несколько спал. Видеть его в лице спасателя, по колено в мусоре, в саже и пыли, было по меньшей мере, неожиданно что ли.

Я даже не заметил, как мы подъехали к нашему небоскребу, гнетущее ощущение было у меня на душе. Такое долгое опоздание не могло пройти мимо Хироси, а в его гадкой натуре я уже смог убедиться.

Надо отдать должное нашей охране, ни один мускул не дрогнул на лице секьюрити, когда я прикладывал пропуск к терминалу. Хотя может и правильно, главное ведь не одежда, а человек под ней.

Стоило мне подняться на наш этаж, как первой, кто мне встретился, оказалась моя наставница — Ямагути Ая. Она удивленно окинула меня взглядом и затараторила.

— Канэко-сан, — её лицо стало весьма встревоженным, что теплом разошлось по моей груди, — Боже, что с Вами случилось? Вы как будто в аварию попали.

— Скажем так, — не без некоей гордости произнес я, — Вы практически угадали, Ямагути-сан. Вот только аварией обычно принято называть небольшое столкновение транспортных средств, в моем же случае имела место скорее катастрофа.

— Вы хотите сказать, — она на мгновение запнулась, — что Вы были в том самом метро в момент крушения?

— Более того, — я ухмыльнулся, — даже в вагоне того самого состава, но, кстати, так и не понял, а что в итоге произошло?

— С самого утра все СМИ освещали эту тему, — она сложила руки на груди, — но о причинах пока так ничего и не известно. Подтвердили только сход вагонов, множество раненых и даже говорили о погибших.

В голове пронеслись картины соседнего вагона с кровавым отпечатком на стекле, кому-то повезло несравненно меньше, чем нам. С запозданием по спине пробежали мурашки, довольно странно для человека, уже однажды умершего.

— В любом случае я перед Вами, Ямагити-сан, — я слегка поклонился ей, — и, невзирая на свой, довольно вызывающий внешний вид, готов и дальше нести свет в нашем нелегком, логистическом деле.

— Канэко-сан, — она внезапно замялась, — Но Вас же, м-м, уже уволили.