Глава 10

Не успел я отойти от осознания того, что чуть было не лишился головы, как из недр вскрытого, словно консервная банка, салона во весь рост поднялся самурай. Катана в его руках была обнажена и занесена над головой.

Командир растерявший в бою подчинённых лично решил вступить бой и эта перспектива мне чертовски не понравилась, потому что Ки духа, что окружала мечника, заставляла волосы на затылке шевелиться. От мечника так и веяло опасностью и я не был уверен в том, что мы справимся с этим монстром. Одна надежда была на слепоту представителя клана Токугава.

А тем временем Рейки самурая обрела конечную форму и я понял, кого именно отрядили сопровождать конвой. За прямой спиной воина возвышался чёрный Тенгу — мужчина высокого роста с птичьим клювом и крыльями, облачённый в одежды горного отшельника. У дома Токугава было множество вассальных семей, но только представителю одной из них могла принадлежать подобная Ки. Мифический Тенгу издревле символизировал семью Ягю создателей боевого стиля Ягю Синкаге-рю и первых соратников легендарного Иэясу Токугавы.

Знаменитые Ягю упоминались даже в школьных учебниках. Особо выделялись двое представителей знатного семейства. Первым был патриарх Ягю Мунеёси — создатель стиля фехтования Ягю Синкаге-рю или как его ещё называли «новая теневая школа Ягю». Вторым же являлся внук патриарха — знаменитый одноглазый мечник Ягю Дзюбей, который, по слухам, так же, как и Миямото Мусаси носил титул великого кэнсэя. К слову, данный самурай прославился не только личным мастерством, но и тем, что владел одним из пяти величайших мечей Японии, а именно катаной Отэнта кузнеца-оружейника Мицуё. Данный клинок входил в так называемую коллекцию небесных мечей «Гомэйкэн» и являлся национальным сокровищем. По официальным данным, вся коллекция, включая Отэнту, хранилась в Токийском национальном музее.

Но как по мне, всё это чушь собачья. Скорее всего, на потребу зевакам выставлены реплики, а сами мечи находятся у тех, кто может воспользоваться сокрытым в них потенциалом. Если уж малоизвестный одати Норимицу способен противостоять знаменитому «Сушильному шесту» Сасаки Кодзиро, то более древние мечи «Гомэйкэн» просто обязаны быть желанной добычей для местных мастеров меча. Держать боевое оружие, которое не имеет аналогов, в стенах музея — что может быть тупее?

— Глупцы, отступите и покайтесь! — вскричал безымянный Ягю. — Вы не ведаете, что творите! Это собственность храма Ясукуни, вы навлечёте на себя и свои семьи гнев Императора!

Чертовски верно подмечено! Ясукуни-дзиндзя всегда была на особом счету, ведь в отличие от большинства святилищ там поклонялись не ками, а душам воинов погибших за Страну восходящего солнца и лично императору. Испокон веков верховным божеством «храма мира в стране» являлся не кто иной, как Император Японии. И. конечно же, мы с Нодзу прекрасно об этом знали. И о том, кому собрались наступить на пятки и о грозящих последствиях в случае провала. Мы со здоровяком сознательно пошли на этот риск, вот только клан Токугава в расклад не входил. Как бы странно это ни звучало, но гнева Императора мы не опасались и на то у нас были все основания. Уж очень мы сомневались в том, что руководство проштрафившихся охранников пойдёт с повинной к императору. Ну уж нет! Организаторы бы постарались всеми силами скрыть происшествие, иначе разгневанный монарх казнил бы глупцов на месте. Причём это касалось не только клана Токугава, но и столичных гудзи, что подрядили на это дело самураев. Священники несли на своих плечах весь груз ответственности за данное мероприятие и просто так сослаться на провалившихся конвоиров у них бы не вышло.

Верховные гудзи ни самоубийцы и точно не попрутся плакаться императору, ушлые святоши скорее скроют этот досадный инцидент, чтобы сохранить свои тёплые места и, главное, головы в целости. А уж после того, как стало известно, что за сохранность имущества ответственен клан Токугава, то о походе к императору и вовсе речи не идёт. Столичное духовенство ни за какие коврижки не захочет ссориться с влиятельным самурайским кланом. В общем, причин для сокрытия досадного происшествия было выше крыши, что у клана Токугава, что у самих столичных гудзи. А если представители клана Токугава или священники всё-таки соизволят донести о собственном провале и сложить головы на плахе, то не те нынче времена, чтобы император, закусив удила, начал шерстить столицу в поисках двоих святотатцев. У бедолаги и без нас проблем хватает. А когда буча в стране всё же поутихнет и с насущными делами будет покончено, то след двух воришек уже затеряется, а большего нам и не надо. Тем более мы собирались прихватить лишь одати Норимицу и больше нас ничего не интересовало.

Так что императора можно смело вычёркивать из уравнения, но вот незадача ему на смену пришла другая куда более серьёзная, угроза. Нет сомнений в том, что глава клана Токугава сумеет договориться с гудзи и успешно сокроет потерю имущества. Но также существовала далеко не нулевая вероятность того, что оскорблённый патриарх примется носом рыть землю в наших поисках и вот это уже проблемка посерьёзней. В отличие от императора, под которым зашатался золотой трон, глава клана Токугава мог выделить время в своём плотном графике, чтобы отыскать и наказать зарвавшихся наглецов, что посягнули на честь его драгоценного клана.

И пока в моей голове судорожно метались мысли, Нодзу сделал ответный ход. И в отличие от самурая сотрясать воздух пустыми угрозами он не стал. Вместо этого, здоровяк молча рубанул рельсоподобным одати по и так покорёженному микроавтобусу.

По ушам опять бьёт противный скрежет, а во все стороны летят озорные искры. Впрочем, представитель клана Токугава умеет не только болтать. Он каким-то неведомым образом успевает подставить мягкий скользящий блок на пути монструозного лезвия и удар Нодзу не достигает цели. Вместо того чтобы испробовать крови самурая клинок одати Нормицу вновь довольствуется вкусом жёсткого металла.

В этот момент я осознаю, что, несмотря на слепоту, наш противник всё ещё опасен. Не знаю, каким чудом он умудрился отвести от себя смертоносный выпад Цугимити, но это точно не было случайностью.

А тем временем раздосадованный промахом Нодзу издаёт первобытный рык и красноватая дымка вокруг его тела сгущается, а следом очень похожая Ки крови начинает исходить и от лезвия одати Норимицу. Единственное отличие в том, что Кэкки самого меча куда ярче и насыщеннее, чем у нового хозяина. Похоже, этот трёхметровый клинок и вправду испил немало крови смертных воинов раз его Ки столь ужасающа.

Две Ки человека и меча сплетаются и я замечаю, как Нодзу набирает в грудь побольше воздуха, а его мышцы раздуваются до каких-то неимоверных размеров. Ещё немного и они попросту разорвут рабочий комбинезон.

Цугимити поднимает одати на уровень груди и разворачивает лезвие меча параллельно полу, таким образом, чтобы острая кромка смотрела в сторону самурая. В это же время пальцами свободной руки гигант сжимает широкое лезвие, и я моментально припоминаю, что уже видел в его исполнении нечто подобное. Помнится, гигант принимал похожую стойку, прежде чем перерубить пополам ряды якудзы из Мацуба-кай. Разве что тогда он прихватывал лезвие большим и указательным пальцами, а сейчас всей ладонью, благо ширина лезвия позволяет.

Правая рука, что удерживает длинную рукоять одати, напрягается, она жаждет как можно скорее обрушить на врага всю свою мощь. В то же время пальцы левой ладони изо всех сил стискивают лезвие, не позволяя тому раньше времени вырваться на волю. Но эта борьба с самим собой не может длиться вечно и буквально через секунду клинок высвобождается из оков плоти и оказывается на свободе. Лезвие одати Норимицу исчезает из виду, будто бы его никогда и не существовало, а загадочный кузнец по неизвестной прихоти изготовил одну лишь гигантскую рукоять.

— РРРРРАААААА!!!

Рев гиганта накладывается на осточертевший скрежет металла и в мою сторону летят порубленные куски автомобильного кузова и салона вперемешку с мелким стеклянным крошевом. Если бы не плотная ткань рабочего комбинезона, то меня бы точно посекло импровизированной шрапнелью. Но от греха подальше я всё же прикрываю голову руками, а то не ровен час в одну из линз прилетит металлический обломок и я уподоблюсь одноглазому кэнсэю из семьи Ягю.

Когда бомбардировка обломками подходит к концу, я убираю руки от противогаза и с недоверием осматриваю автомобильные останки.

Верхняя половина микроавтобуса снесена подчистую. Выглядит так, будто её срубили гигантским топором. Металл кузова варварски разорван. Если бы под такой удар попал человек, то внутренности неудачника раскидало бы на добрый десяток метров. Почему «если»? Да потому что этот ублюдок Ягю каким-то чудом до сих пор цел.

Самурай устало опирается ладонью об перерубленное сиденье. Остриё его катаны более не смотрит гордо в небо, оно смиренно опущено к полу. Представителя семьи Ягю бьёт крупная дрожь, заметная даже издали, а дыхание мечника отрывистое, словно у загнанной лошади. Если бы могучий выпад Цугимтити не разметал ко всем чертям белёсое облако, то самурай мог ещё сильнее надышаться слезоточивым газом и помереть от удушья.

Впрочем, недолго ему осталось, следующим ударом Нодзу точно его располовинит…Или нет?

Внешний вид гиганта тоже не вызывает у меня восторга. Цугимити баюкает руку. Ту самую, которой нанёс удар. Видно, что его пальцы с трудом удерживают рукоять. Похоже, болван перестарался и навредил сам себе. По-видимому, закончить начатое придётся мне. Нельзя позволить самураю восстановиться, он слишком опасен. К тому же время играет против нас, в любой момент к врагу может прибыть подкрепление.

Рукоять танто принимается неистово вращаться в моей руке — пришло время для третьей техники Айкути Роппо. Одним броском я собираюсь снести слепую голову самурая с плеч, ибо подходить вплотную к этому монстру ну очень сыкотно.

Стальной вихрь уже готовится сорваться с ладони, когда я подмечаю одну небольшую странность. С головы призрачного тенгу исчезла шестигранная остроконечная шапочка токин, да и сам он почему-то смотрит вниз. Что там углядел Тенгу мне неизвестно, ведь он стоит прямиком за спиной самурая и две трети его тела сокрыты от моего взгляда.

Любопытно!

Стараясь не издавать лишнего шума, короткой перебежкой смещаюсь вбок, чтобы рассмотреть, чем же так увлечён плод Рейки Ягю. Когда когтистые лапы человека-ворона попадают в поле моего зрения, всё становится на свои места. В левой ладони призрачный Тенгу сжимает перевёрнутый вверх тормашками головной убор, а правой извлекает из него прозрачные фишки для сёги[13] и раскладывает те на спине самурая. Вот ведь хитрый ублюдок!

Согласно японским преданиям, помимо выдающейся физической силы и виртуозного владения холодным оружием Тенгу также обладали ещё двумя необычными способностями: взяв в руки веер, Тенгу призывали на свою сторону сильный ветер, а при помощи шапочки токин могли гадать.

В мистику я, конечно же, не верю, а вот в то, что Рейки каким-то образом помогает самураю ориентироваться в пространстве вполне.

Поднимаю пластиковый обломок, который некогда служил частью приборной панели и швыряю им в самурая. Едва метательный снаряд подлетает к цели, как его на две половинки рассекает лезвие катаны. За секунду до этого фишки на спине мечника приходят в движение и меняют своё месторасположение.

«А если так?» — загребаю свободной рукой целую россыпь обломков и тут же отправляю их в полёт. На этот раз самурай отбивает не все, а лишь самые крупные.

Сообразив что нужно делать, я подхватываю порубленный кусок капота и со всей дури бросаю железяку в мечника, а следом выпускаю на волю изголодавшийся до крови стальной смерч.

С противным звоном катана отклоняет огрызок капота, но не успевает парировать летящий танто. С противным хрустом короткий клинок врубается в открытую грудную клетку. Глупый Тенгу ошибся с оценкой опасности и подвёл хозяина. Впрочем, самурай сам виноват, раз так примитивно запрограммировал собственную Рейки. Ки — это не чудодейственное средство, а всего лишь инструмент и если ты не сумел им грамотно воспользоваться, то это не его вина.

— Хорошая работа, — просипел Цугимити, придерживая руку с мечом.

— Ой, ну спасибо за похвалу! — сорвался я в ответ. — Какого хера это было?

— Немного не рассчитал, — повинился Нодзу.

— Хаха, немного? Да ты, мать твою, конкретно так не рассчитал! — я с шумом выдохнул и продолжил уже более спокойным тоном. — Ладно, меч у нас. Валим, пока вторая группа не вернулась. Они точно нас слышали, особенно тебя.

— Нам нужно ещё кое-что прихватить.

— Тормози! Такого уговора не было или тебе напомнить? Берём ТОЛЬКО одати Норимицу!

— Нужно расплатиться с Наруками за информацию.

Сучий «Бог грома» и здесь свою выгоду поимел. До чего же скользкий тип. И что теперь делать? Спорить и впустую тратить время пока не подоспеет второй, на этот раз вполне зрячий самурай? Или кинуть Нодзу разгребать его дерьмо и свалить в одиночку? Варианты не ахти. В обоих случаях мои планы полетят псу под хвост и окажется, что я зря рисковал.

— Заводи машину, — отдал я команду, после чего поинтересовался. — Что именно нужно этому ублюдку Наруками?

— Коробка средних размеров с печатью храма Исэ[14], — отчитался Цугимити и отправился заводить фургон.

Перед тем как лезть в кузов грузовика, я пулей метнулся к погибшему самураю и вырвал у того из груди верный танто. Не стоило оставлять столь явные улики да и, чего греха таить, привязался я к кинжалу. Мы ведь столько пережили вместе, в каких только передрягах не побывали. Вспомнить хотя бы ту злополучную тренировку под партой, после которой моя репутация вновь пошла под откос.

Обтерев лезвие об штанину почившего самурая я выскочил из порубленного микроавтобуса и побежал к грузовику. Время дорого. Хоть вторая группа и успела удалиться на приличное расстояние, но не стоило забывать о том, что они тренированные бойцы, а значит, бегать в полной выкладке приучены.

В кузове оказалось темно и поиски нужной коробки могли затянуться, поэтому я решил перестраховаться и распороть тент. А чтобы упростить себе задачу, использовал такифугу. Вращающееся, словно пропеллер, лезвие, мигом наделало огромных прорех в плотной ткани и внутрь кузова хлынул солнечный свет. Осталось дело за малым.

Коробку с нужной печатью удалось отыскать почти у самой кабины и я было уже навострил лыжи к выходу, когда услышал странный дребезжащий звук. Источником шума оказалась небольшая шкатулка с сюрпризом. Стоило мне приблизиться к странной коробочке как вибрации, сотрясающие её изнутри, усилились, а сама шкатулка заскользила в мою сторону по стеллажу. Не придумав ничего умнее, я попытался остановить её тыльной стороной ладони, в которой до сих пор удерживал танто. Вторая рука была занята «посылкой» Наруками. Какого же было моё удивление, когда шкатулка попросту прилипла к кисти. И только в этот момент я сообразил, что до сих пор использую электромагнитную ладонь. Я настолько свыкся с данной способностью, что на её поддержание мне не нужно было уделять и толики внимания. Чтобы проверить догадку, я погасил Дендзики Аму. И стоило электромагнитной Ки исчезнуть, как шкатулка моментально отлипла от руки, а вибрации внутри неё сошли на нет.

— Чего так долго? — спросил Нодзу, после того как я уселся на пассажирское сиденье. — И чё это у тебя в руках?

— Сувенир, — я с любовью погладил лакированный футляр, внутрь которого успел заглянуть по дороге обратно. — Моя прелесть…

Нодзу не стал больше ничего спрашивать, а лишь посильнее вдавил педаль газа в пол. Одати Норимицу загремел в кузове фургона. И пока мы уносились подальше от горы Такао, я молил всех известных ками, чтобы острая шпала порубила на куски коробку, что предназначалось Наруками. Посылку «Бога грома» я не стал брать с собой в салон, а мстительно закинул в кузов.

Загрузка...