Королевство иллюзий

Глава 37

Почему? Зачем Наивластнейшей богине Дадиан вообще нужен мир, в котором её никто не узнаёт и считает простой медсестрой, работающей в приёмном отделении обычной больницы? Наверное, за этим и нужен. Чтобы чувствовать себя человеком!

Теперь я знаю, что такое боль, жалость, скорбь, утрата, но зато ещё бывает радость и счастье. Моя душа наполнилась целой палитрой новых необычных ощущений, и главное, в ней прочно поселилась любовь.

А ведь когда-то много-много веков назад, она уже там жила! И её хватило на то, чтобы шепнуть весёлому симпатичному парню Ноэле: «Пойдём со мной и позови за собой тех, кого не сможешь оставить!» И открыть для избранных портал в Обетованную землю, похожую на рай, созданный мной. Мне счастливой и влюблённой так хотелось поделиться своим счастьем с людьми, что я подарила им всё, в надежде на то, что оценят, поймут, и в нашем новом мире будет царить только любовь. Я просто хотела быть счастливой!

Но ошиблась. И довольно быстро это поняла. Потому что среди спасённых оказалась та, которую мой герой оценил выше, которую любил сильней меня. А может он никогда меня и не любил вовсе, просто я ослепла от своего чувства.

Не важно! Было больно, но разрушать жизнь влюблённой пары я не стала. Боги должны быть выше суетного. Вот для этого я всё и сделала, потеряв интерес к созданному моими мечтами и чувствами миру, отгородив Пантеон стеной нерушимых законов, среди которых оказался тот самый камень преткновения, который и породил дальнейшие события. Не то, чтобы я стала кровожадной и беспощадной, нет. Просто назначив высшую меру, я подумала, что никто не решится её принять и преступить закон, но отчаянные головы всё же попадались, я считала их глупыми самоубийцами. Ну мало ли, всякое бывает. Мне ли не знать…

Чем меня тронули мольбы Наиниль? Она была не первой и не последней бы, наверное, но если до того случая я никогда не допускала и мысли, то тут вдруг подарила целых двадцать лет, да ещё и сама захотела поучаствовать! Наверное, моё сердце переболело и было готово вернуться к жизни…

И теперь я не хочу становиться вновь холодной, жестокой Дадиан, я же не такова! Исправно езжу на работу в скорбное место, как считают некоторые, и помогаю людям, чем могу. Иногда даже немного пользуюсь своими возможностями, чтобы спасти чью-то жизнь, но незаметно, совсем чуть-чуть…

Мой сосед Денис активизировался не на шутку, так и не дождавшись возвращения Кости, предложил соединить не только участки, но и жизни. Болван! Не представляет, с кем хочет связаться! У меня даже зла на него нет, только смех. Еле отвязалась…

Оказывается, и фельдшеру Михе я тоже не безразлична! И я его люблю, конечно. Чисто по-человечески, по-сестрински, но не более. Поэтому мы с ним друзья. Наивная Наиниль права, никто не нужен, кроме единственного…

А сейчас я на смене. Уже вечер, стало быть, начинается горячая пора. Ну, точно,

— Танюшка! — кричит Никитична, — там опять по твоей части! Встречай бомжика! — мои коллеги теперь смеются надо мной, и как только на нашем горизонте появляется какой-нибудь бродяга, обязательно зовут меня. Я не обижаюсь, делаю вид, что не понимаю,

— А, чего сразу Танюшка? — отбрыкиваюсь беззлобно.

— Так кто у нас главный эксперт по отличию потерявшихся иностранцев от бомжей?

— Иду, иду, — ворчу, но поднимаюсь с места и топаю в коридор.

А там!..

— Берти! — стою и глазам не верю, и слова все до единого куда-то потерялись! Зато сердце скачет радостным зайцем, расталкивая грудную клетку, того и гляди выскочит прямо любимому в руки! А он такой красивый, модный, современный, только причёска прежняя, улыбается, сияет своими лучезарными глазами и уточняет,

— А, может, Костя? — откуда он знает? Я же поменяла прошлое!

— Ты не можешь помнить, — всё стёрто!

— Прекрасно помню! — смеётся, — как провалился в портал в разрушенном гроте и угодил в этот жуткий мир, скитания и больницу эту, и твой дом, и тебя, единственная моя! — он не может больше просто стоять и отчитываться, два шага и на слове «моя», я уже утопаю в его руках! Вот моё сердце и попало к своему хозяину, замерло, пропустив удар, и снова заколотилось, забилось, затрепыхалось от счастья! Но мне надо знать, какую злую силу я опять проворонила, и почему любимый снова повторил прежний путь,

— Зачем ты полез в грот?

— Давно хотел осмотреть его изнутри. Я же хозяин Оберона, всё должен знать в своих владениях, — вот и вся загадка.

— Ты женился? Последняя картина о Берти, которую я видела, заканчивалась на том, что Ригондо собирался взять это дело под личный контроль.

— Неа, — заявляет легко, — и даже не сосватан!

— Почему? Тебе уже тридцать, не порядок для будущего короля Абекура.

— Вот и я про то же! — соглашается, — но есть одна маленькая проблема!

— Помочь решить? — я ж богиня, чего ему там не хватает для счастья? — говори!

— Никого не хочу, никого не люблю, кроме единственной, — при этом так опаляет меня своей синевой, что еле сдерживаюсь, чтобы не вскрикнуть, не запеть, радость рвётся из моей груди всеми возможными проявлениями, так трудно держать себя в руках!

Чтобы сменить тему, вспоминаю,

— Как Армандо?

— Какой ещё Армандо? — ревностная подозрительность так и прорывается.

— Ой, извини, я имела в виду твоего младшего брата Бартоломео! — как я могла подумать, что второго сына назовут иначе? Его же теперь прятать не приходиться. Кажется, я запуталась в этой изменённой реальности. Похоже, методика глубокого погружения не для меня.

— Скоро женится! — докладывает безо всякого сожаления, расслабляясь, — на Флор.

— А, как же ты? — помнится, именно умница, красавица Флоранс была Костиной невестой.

— У них любовь, а мне нужна богиня! — при этом так прижимает к себе, что еле дышу, но это так сладко, — о ком я ещё могу думать, после близости с самой Наисветлейшей? — оказывается мой любимый в курсе, что явился не к медсестре.

— Но ты же знаешь, что за это бывает? — напоминаю, — папа даже подзатыльник отвесил для освежения памяти!

— Джениторе всё время забывает, что я уже не мальчик! — возмущается, почёсывая то самое место, куда Его Величество приложил руку, но потом переходит к делу, — чего её освежать? Я же знаю, что ты меня не убьёшь!

— Откуда такая уверенность? — я сама-то не знаю.

— Ты уже пробовала, ничего не вышло, — он и это помнит! Я не помню, так ведь и не разобралась тогда, а он помнит,

— Расскажи!

— И рассказывать нечего, лишь прочертила на коже царапину ножом, а потом разревелась и упала без чувств. Девчонка, одним словом! — ещё и смеётся!

— Как хорошо, что не смогла! — радуюсь, представив, что не дрогнула бы рука, — но почему ты не остановил сам? Если бы у меня хватило сил? Неужели не страшно?

— С богами не спорят, а с Наивластнешей тем более, я рискнул отдаться твоей воле и не жалею.

— Почему раньше не рассказал?

— Зачем напоминать Наимудрейшей о том, чего она не хочет вспоминать?

— Боже мой! Костик! Деликатный мой герцог! Да знаешь ли ты, куда нас завела эта деликатность? — перед глазами встаёт картина подземелья и то, как я укачиваю на руках его умирающего, не в силах спасти! Спину окатывает холодом, сердце в комок!.. Но потом вспоминаю, что в его истории не было коварного предательства Бартоломео, — не важно…

А он, немного хмурясь, чем выдаёт волнение, по-своему понимает намёк,

— Помнится ты когда-то давно дала согласие принять руку и сердце герцога Оберонского? Оно ещё в силе? — и глаза его сине-фиалковые опаляют такой надеждой, что не представляю, может ли вообще повернуться язык, пытаясь сказать все лишь три простых звука «Н.Е.Т»?

— Давай я доработаю смену и обдумаю твоё предложение ещё раз, кое-что изменилось, — тогда я не знала, что сама изобрела закон, который не в праве преступить.

— Пожалуйста, — нехотя опускает руки, а потом снова прижимает, — но тебе придётся согласиться, любимая, выбора я не оставил… — что он имел в виду я поняла позже…

После смены, в течение которой мой возлюбленный либо был рядом, не сводя с меня восторженных глаз, и при любой возможности пытался где-нибудь зажать в углу, либо, чтобы не мешаться, гонял чаи с Никитичной в её личном кабинете, ведя светские беседы, мы на бессменном старом автобусе едем в посёлок.

Да, я по-прежнему очень экономна, не на такси же тратиться. Откуда у медсестры такие деньги… Костя не спорит. Он просто не может выпустить меня из рук, обнимая так, что я чувствую себя под крылом, как немощный слабый птенец под родительской защитой. Мне несказанно приятно греться его теплом и чувствовать крепкие мышцы, вдыхать его запах, ставший самым родным, обмениваться молчаливыми взглядами, в которых всё так красноречиво, что слова не нужны. Их даже нет, никто не придумал, как называется свет любви…

Войдя в дом, я привычно заношу на кухню продукты, купленные в нашем любимом супермаркете у остановки, и не сразу замечаю, что чего-то не достаёт в интерьере, стало, как- то свободней что ли…

Но вдруг осеняет,

— Костик, а где портал?

— А портала больше нет, любимая! Я его разломал и выкинул на свалку! Весь день этому посвятил!

— Ты охренел? Как теперь вернёшься в Оберон? — у меня всё обрывается внутри! Он же обрубил все концы со своей родиной, с прошлой жизнью, в которой он не какой-то там бомж, а без пяти минут первое лицо государства!

— Никак, — пожимает плечами, — с тобой останусь, и выгнать не сможешь… Некуда!

— Так вот, что ты имел в виду? Выбора мне не оставил?!

— Неа… Ну так что? Примешь бомжа на постой, богинюшка? — и взгляд пытливый, лукавый! Даже не сомневается!

— Я убью тебя, лодочник! — что ещё ответить, а он поправляет,

— Моя любимая последний раз говорила не так… — откуда он знает, ведь тот кошмар только в моей памяти?

— А, как?

— Ты знаешь… — знаю, и уже неважно откуда знает он,

— Я люблю тебя, Берти!

— И я тебя люблю! Больше жизни! — я уж поняла, но практичный разум, привыкший работать в условиях многозадачности сразу выдаёт решение,

— Здесь ты Горелов Константин Георгиевич, запомни!

— Воля Ваша, Наивластнейшая, — серьёзно кланяется, смеясь только глазами. Он не ошибся, всю меня изучил! Но один вопрос всё-таки не даёт покоя,

— Как ты вернёшься в Оберон, если что-то пойдёт не так? — вдруг разлюбит или ещё почему-нибудь передумает? Например, сильно в короли захочет.

— Только с тобой! Богине Дадиан холодильник для этого не нужен! — похоже, мой герцог всё решил за нас обоих, пользуясь тем самым правом, которое я когда-то ему дала: он — мужчина, я всего лишь женщина.

Так что выбирать не приходится и решение принимать тоже, мой мужчина уже определился, и теперь его не сдвинешь!

Вот он выбор, о котором говорила Жюстин, только для меня он не труден, уже всё выбрано!..