Королева орков 3 Королевская судьба

– Пусть сыновья разобьют все окна и бросят их деревянные рамы на кучи, – сказала Дар. – Из окон Палаты приемов открывается лучший вид на долину. Нам следует отправиться туда, чтобы дождаться вашавоки.

Зна-ят поклонился.

– Это будет сделано, Мут Маук.

Дар отправилась в ханмути, чтобы надеть самую теплую одежду, а затем направилась в Палату приемов. Это была большая комната, расположенная по одну сторону от главного входа в зал и имевшая три огромных окна. Дар вспомнила, как сестры махали ей из них, когда она впервые отправилась в Тайбен. К тому времени как она добралась до комнаты, окна уже были разбиты вдребезги. Осколки песчаного льда усеяли пол, а разбитые створки лежали на груде других горючих материалов. Сквозь пустые окна врывался снег. Дар укрылась плащом от ветра и выглянула в долину. Скоро наступят сумерки, подумала она. Возможно, Коль разобьет лагерь на дороге и прибудет завтра. Несмотря на эту надежду, Дар нервно следила за сигнальным огнем дозорных.

Из-за тяжелых туч день выдался мрачным, а когда солнце позади них опустилось ближе к горизонту, свет стал еще тусклее. Дар обрадовалась, когда появился Зна-ят: его глаза могли видеть в темноте гораздо лучше, чем ее. Она заметила, что он облачился в доспехи.

– Сыновья заканчивают работу, – сказал он. – Это печальная работа. Когда они закончат, то придут сюда, чтобы посмотреть и подождать.

Зна-ят вгляделся в бурю.

– Ты могла бы пойти туда, где теплее.

– Тва, я тоже буду смотреть. – Дар заметила, что Зна-ят несет два своих дитпахи. Чтобы завязать разговор, она спросила: – Что ты несешь?

– Не знаю. У меня не было времени читать.

– У меня есть доказательство того, что я могу родить внучек Кэт-ма.

– Зна-ят посмотрел на Дар взглядом, который казался одновременно удивленным и довольным. – А Ковок-ма знает об этом?

– Тва. У нас не было времени поговорить.

– Такие новости вселят в него надежду.

– Как ты думаешь, его мутури благословит нас теперь?

– Я не знаю ее мыслей, но эта дитпахи должна повысить ваши шансы. – Зна-ят перевел взгляд на долину. – Странно говорить о благословениях и детях, когда мы ждем приближения смерти.

– Дети – наше единственное средство победить смерть, – сказала Дар. – Сейчас самое время говорить о них.

В долине становилось все темнее, и ветер наметал все больше снега на пол. Когда сыновья закончили подготовку к разрушению зала, они присоединились к Дар и Зна-яту в Палате приемов. Уже наступили сумерки, когда Зна-ят вдруг указал на далекую вершину холма.

– Мут Маук, ты видишь это?

Дар вглядывалась в бурю, но ничего не видела. Затем ей показалось, что она заметила свечение на ближайшей вершине.

– Это сигнальный огонь?

Прежде чем Зна-ят успел ответить, в буре вспыхнул еще один огонь, потом еще. Наконец на ближайшей вершине засиял огонь.

– Мут Маук, может, теперь зажжем свои?

– Тва. Давайте подождем и посмотрим, что будут делать вашавоки. Задержка поможет ушедшим матерям.

Долгое время ничего не происходило. Сигнальные костры догорали, не подавая никаких признаков захватчиков. По мере того как свет ослабевал, Дар могла видеть все меньше и меньше. Когда в поле ее зрения остались лишь смутные силуэты, Зна-ят произнес:

– Вашавоки приближаются.

Дар вгляделась во мрак. Казалось, что между холмами проносится черная тень. Она не могла различить отдельных воинов, но их массы затмевали снег. Они медленно и неуклонно двигались к залу.

– Может, зажечь костры? – спросил Зна-ят.

– Пока нет. Возможно, они остановятся и разобьют лагерь на ночь. – Дар подождала, пока темная волна остановится. Но она продолжала наступать. Севрен сказал, что ночью они не нападут. Она надеялась, что Коль докажет, что он ошибается. В конце концов армия достигла подножия горы. Долина была заполнена солдатами. Казалось, их было гораздо больше двух тысяч. Вместо того чтобы остановиться или двинуться по извилистой дороге к входу в зал, масса разделилась и начала окружать основание горы.

– Мут Маук, – сказал Зна-ят. – Сейчас?

– Тва. Мы ждем.

– Чего?

Дар ответила на этот вопрос для всех.

– Я думаю, что вашавоки окружат нашу гору, а потом будут ждать рассвета. Они устали и замерзли, а ночью видят плохо. Скоро они уснут. Когда они уснут, мы разожжем костры.

Дар послала сыновей наблюдать из других окон и доложить. Когда они пришли, она с облегчением узнала, что угадала правильно: солдаты расположились у подножия горы. На нижних террасах уже зажигались костры. Через некоторое время гора была окольцована кострами. Дар с удовлетворением подумала о том, что матерям удалось спастись бегством. Но нам не удастся уйти незамеченными, подумала она. Придется пробиваться к выходу.

Вместе с орками Дар отступила в ханмути, расположенный в глубине зала. Там они развели небольшой костер, чтобы поджарить паши. Дар, не евшая весь день, проголодалась. От запаха готовящихся кореньев у нее заурчало в животе. Когда паши были готовы, она сказала, что это блюдо – подарок Мут ла, и подала его. Ужинали в тишине, так как все, казалось, были погружены в раздумья. Дар вспомнила о королеве, которая была бабушкой Нир-ят, и на какое-то время перед ее мысленным взором предстала комната со счастливыми пирующими. Дар знала, что некоторые из детей, которые смеялись в ту давнюю ночь, теперь уже пожилые матери, идущие в бурю, пока она ела.

Остаток трапезы Дар провела, обдумывая свой план поджога зала. Сначала будет разожжен костер в центре здания в надежде, что огонь успеет разгореться до того, как враг заметит пламя. Как только первый костер разгорится, сыновья начнут расходиться к внешним стенам зала, поджигая комнаты по мере продвижения. После того как все костры будут зажжены, все соберутся на террасе у северо-восточной стороны зала. Там была разложена белая ткань, разорванная на куски размером с плащ. Все облачатся в камуфляж и спустятся с горы по маршруту, отличному от того, по которому шли матери. В какой-то момент им придется прорываться через вражеские ряды.

Было уже за полночь, когда Дар разожгла первый костер. Она прикоснулась факелом к пропитанной маслом ткани, и та расцвела синим и оранжевым пламенем. От него быстро загорелись разломанная мебель, спальные циновки, одежда, продукты питания, дитпахи и другие предметы, наваленные сверху. Пока Дар наблюдала за происходящим, ветер, дующий через разбитые окна, раздул пламя в оранжевый столб. Столб достиг деревянных балок потолка. Вскоре они загорелись. Дар застыла на месте, наблюдая за распространением огня и заново переживая видение горящего зала.

Потом кто-то осторожно тронул ее за плечо.

– Мут Маук, – сказал Зна-ят. – Нам пора уходить.

Дар поняла, что они с Зна-ят остались в зале одни. Остальные ушли разжигать костры. Дар и Зна-ят шли по коридорам, которые уже начали наполняться дымом. Они добрались до выхода и вышли в холодную ночь. Когда Дар пробиралась к террасе, над залом показались языки пламени. Падающий снег приобрел красный оттенок, и яркие, взлетающие искры смешались с ним. Дар почувствовала запах дыма и готовящейся еды. Она слегка улыбнулась, представив, как этот запах подействует на голодных солдат.

Когда Дар пришла на террасу, там уже стояло несколько сыновей, задрапированных в белые ткани. Она тоже закуталась в нее и стала ждать вместе с ними. Ожидая остальных, Дар боялась, что пламя разбудит солдат. Она надеялась, что они будут в замешательстве и не станут реагировать. К тому времени, когда все вернулись, над большей частью зала взметнулись языки пламени. Все окна были освещены, что придавало залу фальшиво праздничный вид. Дар почувствовала себя незаметной в свете огня.

– Зна-ят, будь моими глазами и указывай путь. Держись в тени, когда это возможно, и выбирай трудный путь. Там будет меньше вашавоки.

Зна-ят зашагал прочь, а Дар последовала за ним. Северо-восточная сторона горы была самой крутой и мало возделываемой. Поля, расположенные террасами, были немногочисленны, а узкие, покрытые снегом тропинки, соединявшие их, были труднопроходимы. В тени, отбрасываемой светом костра, Дар почти ничего не видела. Не раз она теряла опору на скользком склоне и могла бы скатиться вниз, если бы Зна-ят не подхватила ее.

Когда, наконец, дорога стала менее крутой, Зна-ят резко остановился. Он шепнул Дар.

– Я слышу впереди вашавоки.

Дар напрягла слух, но ничего не услышала.

– Их много?

– Трудно сказать. Двое ходят. Другие спят.

– Возьми несколько сыновей. Держитесь ближе к земле и прячьтесь под белой тканью, чтобы быть похожими на снег. Выбирай сыновей, которые понимают, зачем это нужно. Убивайте идущих воинов бесшумно, если сможете. Затем убивайте спящих.

– Хай, Мут Маук.

Зна-ят выбрал Аук-гота и еще одного сына. Все трое начали спускаться по склону, а затем словно исчезли. Дар нервно ждала. Долгое время стояла тишина. Затем громкий голос, пронзительный от ужаса, разорвал тишину.

– Орки! Орки! Ор...

Дар услышал тяжелые, бегущие шаги.

– Идем, Мут-Маук! Вашавоки мертвы, но придут другие.

Появился Зна-ят, с обнаженным мечом.

– Следуй за мной, – сказал он.

Дар побежала к нему, а он направился вниз по склону, помня, что Дар следует за ним. Он добрался до небольшой террасы, где Дар увидела смятые фигуры людей. Один был без головы. От его крови снег казался черным. Однако сигнал тревоги уже прозвучал, и даже Дар смогла услышать ответ. Шум доносился с соседней террасы, расположенной ниже по склону. Она была шире, и Дар могла различить темные фигуры, двигавшиеся по ней.

– Атака! – скомандовала Дар. – Нападайте быстро!

Когда орки бросились вниз по склону, Дар поняла, что должна последовать за ними изо всех сил. Стремительная атака в темноте была их лучшим шансом. Скорость имела решающее значение, и если Дар отстанет, то легко может оказаться среди врагов. Она остановилась только для того, чтобы поискать у мертвого солдата кинжал. Найдя его, она бросилась за орками.

Поскальзываясь и спотыкаясь в темноте, Дар добралась до террасы, где уже вовсю шла борьба. Орки были в меньшинстве, но их удивленные противники сражались неуклюже. Они кричали и ругались, умирая, и на их крики приходили новые люди. Дар услышал шаги и повернулась, чтобы увидеть солдата, идущего к ней с мечом наготове. На его затененном лице белели зубы.

– Ах-ха! Карлик!

– Я человек! – крикнула Дар. – Женщина.

– Что делает сука со страхолюдинами? – спросил солдат, опуская клинок.

– Они держали меня для еды.

– Тогда почему ты не связана? Возможно, ты...

Дар глубоко вонзила кинжал в глаз мужчины. Какое-то мгновение он просто стоял, содрогаясь, словно охваченный костяным холодом. Затем он слегка дернулся и рухнул, едва не вырвав клинок из руки Дар. Дар смотрела на его труп, испытывая тошноту от того, что она сделала. Затем она увидела другого солдата, несущегося к ней с высоко поднятым топором. Прежде чем она успела среагировать, орк бросился между ними и разрубил человека на две части до пояса. Когда туловище упало к ногам Дар, к ней протянулись руки. Рука коротко схватила ее за лодыжку, затем расслабилась.

– Мут Маук! Путь свободен!

Дар узнала голос Зна-ята. Она бросилась в его сторону. За стеной террасы был еще один склон. Орки уже бежали по нему, но Зна-ят стоял и ждал ее. Когда Дар добежала до него, он обхватил ее за талию и помчался вниз по крутому склону. Дар едва могла дышать, не говоря уже о том, чтобы говорить во время быстрого и тряского спуска по оставшейся части склона. Зна-ят опустил ее на землю, только когда они достигли ровной поверхности. К тому времени у Дар болели ребра, прижатые к доспехам Зна-ята. Но она не жаловалась, так как видела на фоне снега темные фигуры бегущих людей.

Между ними и лесом лежал широкий, засыпанный снегом луг.

– Бежим, а не сражаемся, если можем, – крикнула Дар. Зна-ят сделал движение, чтобы снова схватить ее за талию, но она ответила: – Я лучше побегу.

Орки бросились бежать, и Дар помчалась за ними, следуя по проложенному ими следу. Оглядываясь через плечо, она подумала, что их преследователи лишь вполсилы преследуют их. Достигнув линии деревьев, она снова оглянулась и увидела, что они совсем перестали бежать.

Дар и орки направились на север, их число уменьшилось на два орка. Оба были сыновьями, сражавшимися без доспехов. Уже двое убиты! – подумала Дар. Она подозревала, что орки убили десятки, но в мрачной арифметике войны это не имело значения: У Коля были тысячи, чтобы напасть на менее чем три сотни защитников. Бегство и прятки казались самым разумным решением, пока Дар не осознала ужасающую возможность. Хотя вашавоки находились на незнакомой территории, Отар мог использовать магию, чтобы направить их. Поселение клана Ма находилось в двух днях пути. Если Коль захватит их кладовые, орки будут обречены.

Дар размышляла над их положением, но незнание врага не позволяло выработать план действий. Я не знаю, руководит ли Отар армией. Эта информация была жизненно важна, и строить стратегию на догадках казалось безрассудным. Поразмыслив еще, Дар приняла решение. Она остановила поход и велела всем сыновьям без доспехов присоединиться к ушедшим матерям. После их ухода остались только Зна-ят и еще четверо минтари.

– Мут Маук, – сказал Зна-ят, – куда ты нас поведешь?

– Обратно к войнам вашавоки.

46

Ветер трепал плащ сустолума, пока его лошадь пробиралась по снегу. Молодому офицеру было холодно, он был голоден и разочарован. Последнее усугубляло две первые беды. Он с унынием смотрел на горящий зал на вершине горы. Пламя отбрасывало жуткий свет, окрашивая ночь в красный цвет. Моя доля добычи там. И мой паек тоже. И все это лишь пепел!

Не помогло и то, что генерал был такой железный. Генерал Волтар никогда не заставлял своих штабных офицеров проверять лагеря. Это работа мерданта, подумал сустолум – не то чтобы он осмелился сказать это генералу Колю. Как самому младшему офицеру, ему выпало совершать обход перед рассветом, когда ночь была самой холодной. Он как раз обогнул северную оконечность горы, когда увидел фигуру, появившуюся из леса. В тусклом свете он смог разглядеть темную шагающую фигуру. Она выглядела слишком маленькой, чтобы быть орком. Сустолум натянул поводья и стал наблюдать.

Фигура продолжала продвигаться по лугу, ее очертания выделялись на фоне снега. Казалось, она пошатывается. Затем она рухнула рядом с какими-то снежными курганами и впервые позвала.

– Пожалуйста, помогите мне!

Сустолум был поражен. Голос девушки! Он слышал рассказы о девушках, которые маскировались под солдат. Шлюха какого-то мужчины. Офицер усмехнулся. Эта получила больше, чем рассчитывала.

Девушка поднялась на ноги, но осталась на месте, слегка покачиваясь.

– Пожалуйста, сэр! Помогите мне.

Офицер повернул свою лошадь к одинокой фигуре. Он был более чем заинтригован. Если она красивая, я, возможно, заберу ее себе. Девушка перестала раскачиваться и неподвижно ждала. Когда сустолум приблизился, он смог разглядеть ее немного лучше. Она оказалась хорошо одетой от холода: плащ с капюшоном и белый шарф, обмотанный вокруг подбородка. Когда до нее оставалось несколько шагов, он заметил что-то странное на ее лбу, но не узнал шрам в форме короны, пока не подъехал к ней, а она не подняла голову.

– Да ты палёнка!

Девушка крикнула «Дуп!», и снежные курганы взметнулись вверх, открыв орков, которые прятались под снежным покровом. Сустолум схватился за рукоять меча, но массивная рука перехватила его запястье. В следующее мгновение он уже летел по воздуху. Он тяжело упал на землю, и над ним закружились орки. Одна рука обхватила его нижнюю часть лица, закрывая рот. Второй орк обезоружил его, третий держал его, а четвертый связывал запястья. Затем девушка наклонилась над ним и приставила кинжал к его горлу.

– Издай хоть один звук, – сказала она низким, совсем не девичьим голосом, – и я позволю оркам убить тебя. Они не будут делать это нежно. Кивни, если понял.

Сустолум кивнул, как мог, с зажатым рукой ртом и прижатым к подбородку кинжалом.

– Не говори ни слова. Не стони. Даже не дыши громко. Ты все правильно понял?

Молодой офицер снова кивнул. Женщина произнесла несколько странных слов, и орки отпустили его. Затем она подошла к его лошади и заговорила с ней успокаивающим тоном, после чего взяла поводья.

– Следуйте за мной, – сказала она и пошла в сторону леса. Окруженный орками, сустолум повиновался.

Когда они достигли деревьев, женщина снова заговорила с орками. Они нарезали сосновых веток, а когда возобновили движение, замели ими свои следы на снегу. Через некоторое время женщина остановилась и спросила:

– Как зовут твоего коня?

– Негодяй.

Его похитительница насмешливо улыбнулась.

– Негодяй?

– Да.

Женщина погладила лошадь по носу.

– Негодяй, ты хороший мальчик, а я очень устала. Позволишь ли ты мне покататься на тебе? Ах, хороший мальчик. Хороший мальчик.

Хотя женщина умела обращаться с лошадью, она неуклюже села на нее. Затем она обратилась к орку, и тот взял поводья. Когда женщина опустилась в седло, марш возобновился. Сустолум знал, что они направляются на север, но больше ничего не знал. Он подумал, не может ли эта женщина быть королевой орков, от нее определенно веяло властью. Он никогда не встречал такой властной женщины. По правде говоря, сустолум мог вспомнить лишь одного человека, обладавшего такой же силой. Сам генерал Коль.

Дар попросила Зня-ята вести ее по дороге, пока она пыталась задремать в седле. Дремать так было нелегко и неудобно. Несколько раз, когда она проваливалась в дремоту, его руки спасали ее от падения. В основном она висела на мрачной границе между сном и явью. Когда небо посветлело, она оставила попытки уснуть и с тоской посмотрела на своего пленника. Он не выглядел опытным солдатом, скорее мальчишкой, чьи родители могли позволить себе купить комиссию. Он смотрел на нее в ответ, не решаясь заговорить.

– Я знаю, как зовут твоего коня, – сказал Дар. – С таким же успехом я могу узнать и твое.

– Дедрик, Ваше Величество.

Дар усмехнулась.

– Значит, ты догадался, кто я.

– Да. Что вам от меня нужно?

– Скажи мне то, что мне нужно знать, и ты увидишь больше рассветов. Иначе…

Дар обрадовалась, когда Дедрик побледнел. Он заговорит, подумала она.

– Что вы хотите знать?

– Мы поговорим позже. А пока молчи.

Было еще утро, когда Зна-ят внезапно остановился.

– Я чувствую запах уркзиммути.

Дар огляделась. Заснеженная дорога выглядела неухоженной, а в окружающем ее лесу, казалось, не было ничего, кроме деревьев. Потом снежная насыпь поднялась, и на ней показались Севрен и Ковок-ма.

– Оставайтесь на месте, – сказал Ковок-ма, обращаясь, очевидно, к другим оркам, которые оставались в укрытии. Затем он обратился к Дар. – Мы ждем всех вашавоков, которые последуют за матерями. Это учение Севрена.

– Он хорошо тебя учил, – сказала Дар. – Я не заметила, что ты здесь. Где матери?

– Они отдыхают недалеко отсюда. Я попрошу сына показать тебе дорогу. Я должен остаться здесь и поговорить с Севреном. – Ковок-ма назвал имя, и из-под сосновых ветвей, припорошенных снегом, появился сын. Он глубоко поклонился. – Мут Маук, твое возвращение радует нас.

– И я рада возвращению, – ответила Дар, – но больше всего мне хочется увидеть матерей.

– Я отведу тебя к ним, – сказал сын. Путь, который он выбрал, поразил Дар своей непрямолинейностью. Кто-то обучил его уловкам, подумала она, гадая, кто это – Севрен, Зор-ят или кто-то другой. Наконец они вошли в ложбину и обнаружили там огромное скопление матерей и детей, сгрудившихся вместе, как впавшие в спячку животные. Костров не было, и они согревались только друг другом. Большинство, казалось, спало.

Нир-ят поднялась из кучи тел и бросилась обнимать Дар.

– Сестра! Ты вернулась! Моя грудь разрывается от счастья!

Дар обняла Нир-ят в ответ.

– Наш дом разрушен, так что он не утешит ни одного вашавоки.

– А проход запечатан?

– Невозможно сказать, – ответила Дар. – Как прошло путешествие?

– Тяжело. Мера-ят присоединилась к Мут ла.

Благодаря Фатме Дар обладала воспоминаниями сестры Меры-ят. Поэтому она помнила Меру-ят не только древней, слепой и почти глухой, но и энергичной и любимой сестрой. Поэтому известие о ее смерти стало особенно душераздирающим.

– У меня тоже печальные новости, – сказала Дар. – Двое погибли, покидая зал.

– Вот и началось, – ответила Нир-ят. – Это похоже на то, как наши праматери бежали в Блат Уркмути.

– Хай. Боюсь, в ближайшие дни потери прошлой ночи покажутся легкими.

Нир-ят кивнула, а затем бросила на Дедрика злобный взгляд.

– Что он здесь делает?

– Нам нужна информация о нашем враге. Он нам ее предоставит.

Дар обратилась к своему пленнику на человеческом языке.

– Дедрик, когда ты в последний раз ел?

– Позавчера вечером, ваше величество.

Ответ порадовал Дар, поскольку она решила, что если офицеры голодны, то их люди тем более. Она сказала Нир-ят по-оркски:

– Пусть кто-нибудь даст этому вашавоки корень поесть. Пусть он будет небольшим.

– Обязательно, сестра. Присоединяйся к нам и отдохни. Ты выглядишь изможденной.

При этих словах ближайшая куча матерей расступилась, открыв пространство в теплых недрах. Дар увидела, что снег убран и вечнозеленые ветви покрывают мерзлую землю. Дар прошла туда и села. Остальные прижались к ней. Среди них, уютно устроившись, она быстро уснула.

***

Проснулась Дар уже поздно вечером. Матери вокруг нее были напуганы, и их напряженные тела без слов передавали эти эмоции. Никто не разговаривал, и Дар решила, что угроза близка. Она напрягла слух и через некоторое время услышала далекие крики. Это были мужские голоса. Дар не могла разобрать слов, но тон смешанных криков был безошибочным. Она уже слышала эту смесь ярости, агонии и ужаса. Звук удара металла о металл дополнял эти звуки. Шла битва.

С этим страшным осознанием к Дар пришло второе: Она ничего не могла сделать. Она понятия не имела, как идет бой, и не могла узнать об этом, не навлекая опасности на матерей. Она могла лишь надеяться, что сыновья одержат верх. Если же нет, то лучший шанс для матерей и их детей заключался в тишине и спокойствии. Оленята были среди волков. Мы должны надеяться, что нас не заметят. Дар поднялась, и все взгляды устремились на нее. Она сделала знаки «быть спокойным» и «не двигаться», а затем снова села.

Ожидание было пыткой. Шум то отдалялся, то затихал, но это не указывало на то, какая сторона победила. Возможно, солдаты сейчас ищут нас, подумала Дар. Если они найдут нас, это будут голые руки против мечей и топоров. После долгого молчания Дар почувствовала, как матери напряглись и повернулись, чтобы посмотреть в одну сторону. Зная, что они слышат что-то, чего она не могла слышать, Дар проследила за их взглядами в заснеженный лес. Сначала она ничего не увидела. Затем в поле зрения появился мужчина. Он бежал, сжимая в руках окровавленный меч. Сердце Дар сжалось, но не успела она крикнуть оркам, чтобы они бежали, как мужчина закричал:

– Мат тут гут! Мы убили их!

И тут Дар поняла, что это Севрен.

За Севреном шли Ковок-ма и еще несколько сыновей. В отличие от Севрена, в их шаге не было ликования, и Дар почувствовала, что они не разделяют его чувства триумфа. Она оставила сгрудившихся матерей и направилась к Ковок-ма. Она хотела было побежать, но почувствовала, что это было бы недостойно. Увидев ее, Ковок-ма ускорил шаг. Когда они встретились, Дар спросила:

– Что случилось?

– Много вашавоки пришли по дороге.

– Два шилдрона, – добавил Севрен на человеческом языке. – Все пешие, с тремя конными офицерами.

– Мы сделали так, как велел Севрен, – сказал Ковок-ма. – Мы были неподвижны и тихи, словно снег.

Вашавоки шли, ничего не понимая. Когда Севрен крикнул, мы вскочили, приготовив мечи и топоры. Вашавоки были всего в нескольких шагах от нас. Многие погибли быстро, но другие сражались.

– Кто-нибудь из вашавоки спасся? – спросила Дар.

– Все погибли, – ответил Ковок-ма.

– Я велел им сначала справиться с конными офицерами, – сказал Севрен. – Коль не будет знать, что произошло.

– Сколько сыновей пострадало? – спросила Дар.

– Семь были убиты, а еще тринадцать ранены, – ответил Ковок-ма. – Думаю, четверо из них скоро присоединятся к Мут ла.

– Одиннадцать мертвых, – сказала Дар. Эта новость легла тяжелым грузом на ее грудь. Она узнала бы каждого из убитых.

– Но они уничтожили два шилдрона, – сказал Севрен. – Семьдесят пять человек!

– Из тысяч Коля, – сказала Дар. – И всегда ли нам будет так везти? Что, если в следующий раз он пришлет целый полк?

Она повернулась к Ковок-ма.

– Я хочу благословить раненых и поблагодарить их за жертву. После этого я должна решить, что делать.

Дар отправилась прямо к месту засады. Как она и ожидала, картина была ужасной. Четверо самых тяжелораненых лежали у дерева в окружении багрового снега. Их раны были ужасны, но они молча страдали. Один умер, когда Дар благословляла его. Пока Дар разговаривала с ранеными, сыновья зарезали трех убитых лошадей и утащили мертвых вашавоки. Дар пыталась думать о них только как о врагах, но смерть сделала их безвредными. Многие из них были всего лишь мальчишками.

Когда Дар вернулась туда, где прятались матери, она собрала необычный совет. В него вошли два матриарха – Мут-ят и Мут-па, три матери – Нир-ят, Зор-ят и Йев-ят, два сына – Ковок-ма и Зна-ят, и три вашавоки – Севрен, королева Гирта и Дедрик. Сустолум находился там по принуждению. Дар ожидала, что он будет невольным источником информации, но прибытие королевы Гирты одновременно и поразило, и смутило офицера.

– Ваше Величество! – прошептал он. – Вы живы!

– Теперь вы понимаете всю глубину предательства вашего генерала, – сказала Дар.

– Если бы не Королева орков, я была бы действительно мертва, – сказала Гирта. – Правда ли, что мой сын едет с войском?

– Да.

– Как он поживает?

– Не очень, – ответил Дедрик. – Тяжело идти в поход зимой, а Коль – суровый командир.

– Но мой сын – король!

– Здесь это мало что значит. Он еще мальчишка, и находится под властью генерала.

Дар позволила этому разговору состояться, так как считала, что он будет познавательным, но прервала его, чтобы спросить о том, что беспокоило ее больше всего.

– Дедрик, что ты знаешь об Отаре?

– О старом королевском маге? Ты убила его.

– К сожалению, нет. Я уверен, что он едет в тех черных носилках. Он советует генералу Колю?

– Так вот кто нас преследует? Неудивительно, что люди напуганы!

– Ответь на мой вопрос! – сказала Дар.

– Эта проклятая группа держится обособленно, но один посещает генерала. Горм. Я слышал их разговор.

Дар посмотрела на Гирту и Севрена.

– Вы слышали о нем?

Севрен покачал головой.

– Я думала, он чей-то слуга, – сказала Гирта. – Никто.

– Генерал не относится к нему как к ничтожеству, – сказал Дедрик. – Горм – единственный, кто его не боится. Он пришел после того, как загорелся зал. Я слышал его через палатку. Он не кричал, но в его голосе слышалась угроза.

– Ты слышал, что он сказал? – спросила Дар.

– Что-то о хозяине. Этот господин был недоволен.

– И что ответил генерал?

– Ну, он отвечал кротко, что для него нехарактерно. Сказал, что найдет их. Я так понимаю, он имел в виду орков.

Дар сосредоточилась на своей главной проблеме.

– А Горм сказал ему, где нас искать?

– Нет. Просто сказал, что генералу лучше это сделать побыстрее. Он сказал, что время на исходе.

– Время на что?

– Не знаю, но в голосе Горма звучали и гнев, и страх.

Дар сделала паузу в своем допросе, чтобы передать оркам его суть. Пока она это делала, Зор-ят задала Дедрику свой вопрос.

– Ты бы сказал, что хозяину Горма нужен наш зал?

– Нет.

– Тогда чего же он хотел?

– Ваших смертей.

– Вы можете сделать только одно, Ваше Величество, – сказал Севрен. – Пошлите гонцов во все кланы. Соберите армию орков и заманите Коля в засаду. Эти два шилдрона проводили разведку. Когда они не вернутся, он отправится на север. Пусть матери заманят его в ловушку. Мы перебьем его людей, как сделали это сегодня. Колдовство не остановит меч.

– Мой сын с ними! – вскричала Гирта.

– Это его армия, – сказала Дар. – Он объявил эту войну.

– Он всего лишь мальчик, и Коль обманул его, как и меня, – сказала Гирта, ее голос звучал настоятельно и умоляюще. – Пощадите его! Вы должны пощадить его!

– В битве царит хаос, – сказала Дар. – Я не могу ничего обещать.

– Да, – сказал Севрен. – Когда кровь горяча, милосердию места нет.

– Он не заслуживает смерти, – сказала Гирта.

– Мы тоже не заслуживаем, – сказала Дар, и ее лицо озарилось внезапным вдохновением. – Мы не можем остановить эту битву, но твой сын может. Он думает, что мы убили тебя. Докажи ему обратное, и он прекратит эту войну.

– Коль не позволит ему увидеть ее, – сказал Севрен. – Он убьет ее первым.

– Он уже однажды чуть не убил меня, – сказала Гирта, касаясь раненого плеча. – И… я не могу.

Дар увидела страх на лице Гирты и отчаялась. Как бы она ни любила своего сына, она боится Коля. Дар попыталась донести до нее свою мысль.

– Тогда для твоего сына нет никакой надежды, – сказала она. – Он умрет вместе с остальными.

Как по команде, Зор-ят протянула руку и ласково погладила Гирту по руке.

– Мы будем чтить память твоего сына, – сказала она, – если найдем его тело.

Это замечание заставило Гирту разразиться рыданиями. Дар дала ей выплакаться, а затем высказала последнее предложение.

– Я пойду с тобой. Мы замаскируемся под солдат и найдем твоего сына. Коль не сможет навредить тебе перед королем.

Она повернулась к Дедрику.

– Если бы солдаты знали то, что знаешь ты, они бы предпочли воевать с орками ради Коля или послушаться своего короля и вернуться домой?

– Они голодны, и у них нет шансов на грабеж. Они с радостью подчинятся королю.

– Хватит ли у тебя смелости спасти своего сына? – спросила Дар.

– Если ты пойдешь со мной, я найду ее.

– Тогда я пойду, – сказала Дар. – Я не люблю войну.

– Ты не можешь идти! – крикнул Севрен. – Гирта – их королева, но она боится за свою жизнь. А ты – их враг!

– Стоит рискнуть, – сказала Дар. – Если мы добьемся успеха, эта война закончится сегодня.

– Мут-Маук, ты рискуешь не только своей жизнью, – сказала Зор-ят по-оркски. – Если ты погибнешь, Фатма будет потеряна.

– Фатма снова потеряна? – спросила Мут-па, которая не могла уследить за разговором Дар. – Что это за разговоры?

Когда Дар объяснила свой план, матриарх была потрясена.

– Если ты погибнешь, за этим последует беда. Все будет так, как было при падении Таратанка. У нас не будет королевы, и вашавоки будут охотиться на нас. Твой план слишком рискован, Мут Маук.

– Я признаю, что до сих пор ты действовала мудро, – сказала Мут-ят. – Если бы мы остались в зале, мы бы все погибли. И все же я согласна с Мут-па. Впереди нас ждут тяжелые времена. Без нашей королевы мы обречены.

– Сестра, прислушайся к мудрости этих матерей, – сказала Нир-ят. – У тебя большая грудь, но клинки могут пронзить ее. Мы не можем тебя потерять.

Гирта слышала речь орков, не понимая ни слова, но легко уловила их возражения.

– Дар, ты обещала мне помочь. Я не могу сделать это одна.

Дар ощутила всю тяжесть своего положения. Неверное решение будет катастрофическим. Но что такое неправильное решение? Рискнуть всем ради мира? Ввязаться в кровавую войну? Она знала, что должна принять решение, и решить быстро, но не видела своего пути.

– Я должна подумать об этом, – сказала она через некоторое время. – Сестра, ты пойдешь со мной?

Нир-ят поклонилась, а затем последовала за Дар в лес. Они шли молча, пока не оказались далеко от других орков. Нир-ят взглянула на сестру и увидела, что из ее глаз текут слезы.

– Прости, что мне не хватает мудрости, – сказала она.

Дар вытерла глаза и с любовью посмотрела на Нир-ят.

– У тебя ее в избытке, и я полагалась на нее.

– И все же я не могу дать тебе совет, ибо не знаю, как сложится будущее.

– Я тоже не знаю, – сказала Дар, – поэтому давай поговорим о прошлом. Помнишь, как я вернулась королевой?

– Как я могу забыть? Ты была почти мертва.

– Ты была со мной тогда?

– Я была рядом с тобой, но ты не могла видеть.

– Я могла видеть, сестра. Но я видела духов, а не лица. Мут ла дает умирающим королевам это умение, чтобы они могли мудро наделить Фатмой.

– Но ты жила, – сказала Нир-ят.

– И все же я умирала. Ты была рядом со мной все это время?

– До тех пор, пока Дин-ят не дала тебе целебное снадобье. Потом Мут-ят и мутури заставили меня уйти.

Дар впервые улыбнулась.

– Сестра, я помню твой дух. Когда у меня были силы, чтобы подарить Фатму, никто не был достоин принять ее. Потом мутури сохранила мне жизнь. Но раньше рядом со мной была моя преемница. Ею была ты.

– Тва! Тва! Ты ошибаешься.

– Не ошибаюсь. Я уверена в этом, – сказала Дар. – Сегодня ночью я пойду с Гиртой. Я рискну жизнью ради мира, но не стану рисковать нашим благополучием. Фатма будет в безопасности, потому что ты станешь королевой.

Нир-ят побледнела.

– Королевой! Я не могу быть королевой.

– Я тоже так сказала. И я отвечу, как отвечала Великая Мать до меня. Ты должна. Такова воля Мут ла.

47

– Я не знаю, что ждет нас в будущем, – сказала Дар, – поэтому не знаю, какой путь лучше выбрать. Здесь мы можем выбрать оба. Я воспользуюсь шансом на мир. Если я потерплю неудачу, ты сможешь вести уркзиммути в бой. Ты будешь обладать моими воспоминаниями. Они помогут тебе, как и Севрен и наши мутури.

– Но ты в любом случае погибнешь, – сказала Нир-ят. – Королева, отдавшая Фатму, теряет свой дух.

– Возможно, это и так, – сказала Дар, – но мое тело останется. Я могу отвести Гирту к ее сыну. Разве твоя бабушка не осталась в живых после того, как передала корону?

– Да, и я рассказала тебе, что с ней случилось. Она стала призраком.

–Теперь я понимаю свое последнее видение, – сказала Дар, выражение ее лица было меланхоличным. – Лама-ток сказал мне, что умирать не всегда неразумно.

Когда Дар вернулась в лагерь, выражение ее лица было мрачным. Выражение Нир-ят было печальным, но покорным. Они отвели королеву Гирту в сторону, и Дар имела с ней долгий разговор, который она перевела для Нир-ят. После этого все трое поговорили с Севреном. Затем он отбыл по своим делам.

Орки наблюдали за всем этим, ничего не понимая, хотя и знали, что что-то затевается. После ухода Севрена Дар позвала их всех вместе. Она и Нир-ят встали в центре толпы, в окружении, но поодаль. Затем Дар заговорила громким, четким голосом.

– Фатма – это дар Мут ла для уркзиммути. Мать, принявшая этого духа, ближе всех к Мут ла. Ее слова – мудрость, и их нужно слушаться. Долгое время матери нашего клана получали этот дар, каждая королева передавала его следующей.

Затем Дар перечислила имена всех королев и закончила своим собственным.

– Мут ла входила в мою грудь и посылала мне видения. Так я знаю, какой путь мне выбрать. Возможно, этот путь закончится миром. Возможно, он закончится моей смертью. Все, что я знаю, – это то, что путь опасен, слишком опасен, чтобы рисковать даром Мут ла. Поэтому Мут ла послал другую мать, чтобы она приняла Фатму. Эта мать – Нир-ят.

С этими словами Нир-ят сбросила плащ и предстала перед ними с обнаженной грудью. Дар положила руки на груди сестры. И тут же пальцы ее начало покалывать.

– Пусть Фатма перейдет к Нир-ят.

Дар увидела, как расширились глаза Нир-ят, и вспомнила свой собственный опыт получения Фатмы. Тогда она ощутила тепло, сопровождаемое преобразующей энергией и журчащими голосами. При даровании Фатмы ощущения были совсем другими. Дар была опустошена. Мир внезапно затих, и Дар испытала чувство глубокой утраты. Она сняла корону и возложила ее на голову сестры. Матери, которая была Нир-ят, больше не было. Она стала Мут Маук.

– Мое время закончилось, – сказала Дар. Толпа молча расступилась, и Дар прошла сквозь нее. По обычаю, каждый должен был отвести взгляд. Многие делали это неохотно, желая в последний раз взглянуть на ту, кого успели полюбить. Но в конце концов все взгляды обратились в другие стороны, и Дар стала чувствовать себя невидимой. Когда она уходила, орки поклонились своей новой королеве и прокричали:

– Тава, Мут Маук!

Севрен и Гирта стояли в стороне. Дар подошла к ним. Севрен выглядел торжественным и печальным. Гирта выглядела испуганной.

– Кажется, я нашел солдатскую одежду, которая подойдет, – сказал Севрен. – Вам стоит примерить ее здесь. Сапоги велики, но в них можно запихнуть тряпки.

Дар сморщила нос.

– Уверена, эти вещи воняют вашавоки.

– Ничего не поделаешь, – ответил Севрен. – Ты поедешь на Всполохе, так что, надеюсь, не будешь носить их долго. Королева возьмет лошадь пленника.

Севрен повел женщин через лес к штабелю трупов. Рядом он собрал два комплекта солдатской одежды, доспехов и снаряжения. Дар разделась до рубашки, которую носила в Тайбене, и нижнего белья, а затем облачилась в солдатское обмундирование. Оно было забрызгано кровью и пахло еще хуже, чем она опасалась. Хотя каждая вещь была слишком велика, ни одна не была чрезмерной. Засаленная туника с длинными рукавами из шерсти была надета под бронежилет из жесткой дубленой кожи. На плечах и над сердцем были нашиты металлические пластины. Шерстяные гамаши спереди были обшиты толстыми пластинами кожи. Они были слишком длинными, но их можно было заправить в тяжелые сапоги. Они были так велики, что Дар была вынуждена обмотать ноги слоями ткани, прежде чем смогла в них ходить. Кожаный шлем, усиленный металлом, скрывал ее длинные волосы и клеймо. Дурно пахнущий шарф прикрывал ее клановую татуировку. Рваный плащ завершал наряд.

Когда Дар была одета, она показала себя Севрену.

– Ночью ты сойдешь за солдата. Все, что тебе нужно, – это меч.

– Он будет бесполезен, но я возьму кинжал.

– Я нашел тебе хороший, – сказал Севрен, вручая Дар кинжал. – Меч нужен только для показухи. Каждый солдат должен носить его с собой.

Дар пристегнула оружие и немного походила. В тяжелых доспехах она чувствовала себя неуклюжей. Гирта выглядела не менее неуклюже в своем наряде.

– Дар, так не пойдет. Мы выглядим нелепо.

– Даже не думай отступать, – сказала Дар, бросив на Гирту тяжелый взгляд. – Только не после того, чем я пожертвовала!

Гнев Дар утихомирил Гирту, и она, казалось, погрузилась в свой безразмерный наряд.

– Стража будет искать орков, а не женщин, – быстро сказал Севрен. – Многие мальчишки ушли в отцовской одежде. Маскировка не выдаст тебя.

– Подумай о своем сыне, – примирительно сказала Дар. – Скоро ты его увидишь.

– Да, – сказала Гирта, – я должна думать о нем.

***

Обе женщины немного поели, а затем ускакали без сопровождения. Дар не сказала Гирте, что, по ее мнению, успех слишком сомнителен, чтобы рисковать другими жизнями. Если они добьются мира, Гирта пошлет гонцов со знаками перемирия. Если же они потерпят неудачу, то знание о местонахождении орков умрет вместе с ними. Тем не менее Гирта подозревала, что Дар пессимистично оценивает их шансы. Это усиливало ее страх и заставляло молчать.

Дар молчала по другой причине. Она чувствовала, что какая-то ее часть умерла. Она задавалась вопросом, насколько велика эта часть. Осталась ли я Даргу-ят? Я хоть уркзиммути? Окутавшись запахом вашавоки, она испугалась, что снова стала им. Дар поняла, что ее зубы остались черными и нужно следить за тем, чтобы не показать их. Она опустила взгляд на свои ногти. Они все еще были накрашены талмауки. Ногтем большого пальца она соскоблила её. От этого действия на глаза навернулись слезы. Чем больше отслаивалась краска, тем более ничтожной она себя чувствовала.

Дар могла сдерживать печаль, только думая о том, что ждет ее впереди. Она испытывала не только страх, но и злость. Обе эмоции были предпочтительнее пустоты. Мысль о том, что Коль может быть разоблачен и умереть смертью предателя, подбадривала ее. Она подумала о Тви, Лораль и Фрейе. Каждая из них заслуживала правосудия. А когда Коль уйдет, Отар потеряет своего защитника. Один маг не сможет противостоять целой армии. По крайней мере, Дар на это надеялась.

Дар и Гирта добрались до горы клана Ят еще до наступления сумерек. Ее венчали почерневшие руины. Войска больше не стояли лагерем у ее основания, и Дар предположила, что армия сосредоточилась в долине. Они скакали по восточному склону горы, держась под прикрытием леса, пока не заметили дым от лагеря армии. Дар сказала, что им следует сойти с коней и осмотреть лагерь до наступления темноты. Гирта воспротивился этой идее.

– Мы должны разведать лагерь врага, – сказала Дар, не пытаясь скрыть свое раздражение. – Иначе, как, во имя Карм, ты собираешься найти своего сына в темноте среди тысяч солдат?

Гирта сдалась и вместе с Дар пробиралась через лес, пока они не достигли его опушки. Палатки заполняли долину перед горой, и в них было гораздо больше порядка, чем ожидала Дар. Должно быть, Коль приверженец дисциплины, подумала она, вспомнив, что Дедрик называл его «суровым». Отдельного королевского лагеря не было, но Дар разглядела скопление синих и алых палаток среди обычных.

– Король будет там, – решила она. Она поискала черные мундиры бывших Людей Королевы. Хотя их не было, она подозревала, что мужчины были там, одетые как обычные солдаты.

Когда женщины уже собирались отступить в лес, они услышали низкий, далекий гул. Дар взглянул на горный хребет к югу, который виднелся над вершинами холмов. Заходящее солнце освещало рассеивающееся облако пыли, заставляя его светиться оранжевым светом. Дар усмехнулась.

– Лавина! Большая!

– Почему ты радуешься?

– Потому что это значит, что клан Ток запечатал перевал. Коль не сможет отступить. Он не знает дороги.

– Ты уверена?

– Никто не ходил по Старой дороге пятьдесят зим. Так сказала Хранительница преданий.

По тому, как вздохнула Гирта, Дар решила, что королева думает о своем сыне. Хорошо! – подумала она.

***

Буря утихла, и ночь была ясной, когда Дар и Гирта направились к лагерю. Растущая луна освещала дно долины, и Дар захотелось подкрасться к солдатам. Зная, что это произведет неверное впечатление, она не стала этого делать.

– Мы должны выглядеть так, будто нам здесь самое место, – прошептала она Гирте. Королева выпрямилась.

Сердце Дар заколотилось, когда они приблизились к периметру лагеря, ибо она знала, что женские голоса выдадут их, если им бросят вызов. Они с Гиртой ждали до самого заката, надеясь, что солдаты будут спать. Лагерь выглядел безлюдным, но Дар заметила какое-то движение, когда они приблизились. Она ускорила шаг и достигла первых палаток.

– Эй! Что это вы тут делаете?

Дар увидела, как к ним направляется обрюзгший солдат с самодовольным видом мерданта. Гирта замерла, и Дар пришлось дернуть ее за руку, чтобы заставить двигаться.

– Ну что? – сказал мердант, его голос стал громче.

Дар преувеличенно пожала плечами и продолжила идти.

– Клянусь задницей Карм, вы будете отвечать или будете выпороты! – Мердант бросился за ними и схватил Гирту за плечо. Она испуганно вскрикнула. – Шлюха?

Он схватил ее за шлем и потянул. Из-под шлема выбились золотистые волосы.

– Оставь ее! – сказала Дар.

– Молочные соски Карм! Пара шлюх!

Дар отшвырнула руку мерданта от плеча Гирты.

– Руки прочь, свинья! Мы женщины Коля.

–Ты лжешь.

– Тогда погладь нас обоих и узнаешь. Только учти, генерал не любит делиться.

Мердант бросил взгляд на Дар, но Гирту больше не трогал.

– Раз уж ты сунул свой нос в дела генерала, – сказала Дар, – можешь проводить нас в его палатку.

Мердант отступил назад.

–Госпожа, не сердитесь. Я просто выполнял свой долг.

– Проводите нас, и мы ничего не скажем, – сказала Дар. – Рози, надень шлем.

Гирта просто стояла, широко раскрыв глаза. Дар ударила ее по шлему.

– Шлем, Рози!

Гирта быстро надела его.

– Идем, мердант, – сказала Дар. – Постель генерала остывает.

Мердант проводил Гирту и Дар до места, где стояли синие и алые палатки. Как и предполагала Дар, он почувствовал облегчение, когда она сказала, что последние несколько шагов они могут пройти одни. Когда мердант поспешно отступил, Дар увидела, что на одной из палаток висит королевский штандарт. Они направились к ней.

На открытой площадке между королевскими шатрами горел небольшой костер. Пространство было пустым, пока Гирта и Дар не ступили туда. Затем из тени появились четверо стражников.

– Стоять! – крикнул один из них.

Так близко к своей цели Гирта обрела мужество. Она сбросила шлем.

– Я Гирта, ваша королева. Не отвлекайте меня от моего сына.

Мужчины стояли ошеломленные, когда Гирта вошла в шатер короля и разбудила его. Мгновением позже мать и сын вышли из палатки. Мальчик-король, закутанный в спальный мех, смотрел на Гирту с восторженным изумлением. Стражники окружили Дар с обнаженными клинками, и она ждала, что произойдет дальше. Гирта заговорила.

– Опустите мечи, – приказала она, и стражники так и сделали. – Короля обманом заставили развязать губительную войну. Генерал Коль виновен в измене. Схватить его!

Как Мут Маук, Дар привыкла ожидать повиновения, и она была удивлена, когда стражники устояли на ногах. Из других палаток начали выходить обитатели. Появился генерал Коль в своей кольчуге.

– Что это за колдовство? – спросил он.

– Никакого колдовства, – ответила Гирта. – Правосудие. Стража, схватить генерала.

Люди посмотрели на Коля, как бы ища у него разрешения.

– Сделайте это! – крикнул Крегант III.

– Ваше Величество, – сказал Верховный толум, только что вышедший из палатки. – Мы на войне, и он наш командир.

Коль поклонился мальчику.

– Тот труп был похож на твою мать. Если ты ищешь обманщицу, обратись к королеве орков. Это предательство орков, а не мое.

– Ложь! – сказала Гирта. – Твои люди ранили меня. Дар спасла мне жизнь.

Коль посмотрел на остальных офицеров.

– Кого вы хотите видеть во главе этой войны? Мальчика и его мать или меня?

– Подумайте, как хорошо он вел вас до сих пор, – сказала Дар. – У вас закончились пайки, и нет никакой добычи, чтобы их заменить. Эта лавина закрыла дорогу домой. Ради королевы Гирты мы позволим вам сдаться.

– Сдаться? – сказал Коль. – Мы рискнем сражаться.

– У вас есть шесть тысяч в холмах? – спросила Гирта. – У орков есть. Я видела их.

– Мы получили урок в Сосновой лощине, – сказала Дар. – Очевидно, вы его не усвоили. Вы разбили лагерь в долине.

Офицеры с тревогой посмотрели на холмы по обе стороны.

– Луна скоро сядет, – сказал один из них. – Орки предпочитают темноту для нападений.

– Я пришла спасти своего сына от верной и ужасной смерти, – сказала Гирта. – Если вы не хотите сдаться, пусть он хотя бы уйдет. Он отдаст Колю корону.

Дар рассмеялась.

– Много пользы это ему не принесет.

– У нас есть Королева орков, – сказал Коль.

– Нет, не у вас, – сказала Гирта. – Дар отреклась от престола.

– Для орков я всего лишь память.

– Я сдаюсь! – крикнул Крегант III.

– Слушайте короля, – сказала Гирта. – Подчинитесь ему!

Верховный толум шагнул вперед.

– Я не пойду против своего короля. Генерал, дай мне свой меч.

Коль ухватился за рукоять меча, а его глаза, как у загнанного в угол зверя, сканировали окрестности. Лица остальных офицеров не внушали надежды. Некоторые, казалось, уже взвешивали свои шансы на повышение. Коль сменил хватку на пассивную и отдал оружие.

– И кинжал тоже.

Коль повиновался.

– Наказание за измену – смерть, – сказал Гирта. – Как король, ты не можешь проявить милосердие.

– Убить его, – сказал мальчик.

Из тени вышел стражник в шлеме и с мечом наготове.

– Я отведу его к выгребной яме и вернусь с его головой, ваше величество.

– Сделай это, – сказал мальчик.

Коль захныкал «Нет! Нет!», но стражник грубо схватил его и повел прочь. Дар смотрела вслед уходящей паре, удивленная внезапной кротостью и потерей самообладания Коля.

Генерал Коль покорно шел в руках стражника, пока они не вышли за пределы лагеря. Там в мерзлой земле была вырублена неглубокая яма. Ее пахучее содержимое слегка дымилось в морозном воздухе. Эта яма была достойным местом для смерти и подходящей могилой для предателя. Когда двое мужчин приблизились к ней, стражник оглянулся в сторону темного лагеря.

– Куда, господин?

– К носилкам Отара. Это еще не конец.

– Возьмите мой кинжал, господин, – сказал Вульфар. – Не стоит идти безоружным.

48

Лагерь Отара располагался в глубине долины, в стороне от основного лагеря. Все знали о его присутствии, но старались не замечать. Лагерь состоял из одной небольшой палатки и поклажи. Носильщики стояли без укрытия рядом со своей ношей, которая сейчас покоилась на земле. Мужчины походили на ходячие трупы и, казалось, не замечали страданий. Подойдя к ним, Коль вгляделся в их бледные лица. Среди них стояли Балтен и Локунг. Черты лица обоих мужчин постоянно подергивались, а подбородки были покрыты застывшей слюной. Генерал Волтар уже погиб. Вместо него стоял крепкий солдат с таким же пустым лицом, как и у остальных.

Горм вышел из маленькой палатки при звуках приближающихся Коля и Вульфара. Коль внимательно следил за ним, избегая малейшего взгляда в сторону закрытой повозки. Его спутник не знал этой хитрости. Когда Коль услышал звук открываемой деревянной ставни и низкий, хриплый голос, он понял, что Вульфар обречен.

– Что привело тебя сюда? – спросил Горм.

– Армия сдалась оркам, – ответил Коль.

– Что! – ответил Горм. Коль не мог понять, что в его голосе звучало больше – ярость или ужас.

– Дар привела королеву Гирту к королю и настроила всех против меня. Меня приговорили к смерти. Отар только что поработил человека, который спас меня. – Коль знал, что Горм может освободить дух Вульфара, но когда Горм не предложил, Коль не стал спрашивать. – Только колдовство может изменить ситуацию.

– И что ты знаешь о колдовстве? – спросил Горм.

С подстилки донесся голос, поразивший Коля глубиной своей враждебности.

– Дар! Я хочу эту суку! Она обязана мне страданиями.

Коль увидел свою возможность.

– Я могу доставить ее.

– Как? – спросил хриплый голос.

– Я знаю ее. Она пойдет за мной. Я уверен в этом.

– Ты уже давал обещания, – сказал Горм, – но ни одного не сдержал.

– Из-за Дар, – ответил Коль. – Все из-за Дар.

– Приведи ее, – сказал Отар.

Горм задумался.

– Она была бы настоящим призом. Да и ее смерть могла бы продвинуть наше дело. – Он перевел взгляд на Коля. – Пойми, все или ничего. Ничего не скрывай.

– Не буду. Отдай мне Вульфара. Я сделаю так, будто убил его в схватке. Потом я оставлю след в сожженном зале. Доберусь туда другим путем. Когда Дар последует за мной, Отар сможет захватить ее.

– Может, они пошлют солдат?

– Они, конечно, так и сделают, но Дар будет с ними, – сказал Коль. – Мы старые враги, а ненависть связывает крепче любви.

– Вульфар, – сказал Горм. – Иди с Колем.

Вульфар послушно присоединился к человеку, которого он только что спас и который должен был его убить. Горм наблюдал, как они направляются к выгребной яме. Затем он разбил свой шатер и приказал носильщикам поднять их ношу. Прежде чем повести их прочь, он заговорил через открытую дверь повозки.

– Хозяин, кровь Дар будет отличной пищей.

– А если Коль не справится? – спросил Отар.

– Тогда я сварю что-нибудь из своей магии.

***

В атмосфере, царившей в сине-алых шатрах, радость Гирты и ее сына сочеталась с общим чувством облегчения: с разрушением зала война утратила свою привлекательность. Голод, суровая погода и блеф Дар о засаде заставили офицеров приветствовать капитуляцию. В царившем настроении свергнутый генерал казался забытым всеми, кроме Дар. Именно она наконец спросила:

– Не слишком ли долго этот человек возвращается с головой Коля?

– Наверное, показывает ее своим товарищам, – ответил один из офицеров.

– А что это был за охранник? – спросила Дар.

– Один из моих людей, – ответил Крегант III.

– Из Людей Королевы? – спросила Дар.

– Конечно, – ответил мальчик.

– Но Коль сам их всех выбрал! Кто-то должен проверить, что произошло.

– Да, – сказала Гирта. Она повернулась к офицеру. – Пошлите несколько солдат к выгребной яме.

Через некоторое время солдаты доложили.

– Стражник убит, а его оружие пропало.

– А генерал? – спросила Гирта. – Где он?

– Убежал. Мы долго шли по его следам. Кажется, он направился в сожженный зал.

– Снег перестал идти, Ваше Величество, – сказал один из офицеров, – так что утром его будет легко выследить. Далеко он не уйдет.

– Хорошо, – ответил Гирта. – Принесите еще одну раскладушку в королевский шатер. Я отдохну с сыном.

– А как насчет этой девки, – сказал мужчина, жестом указывая на Дар.

– Она может занять твой шатер, – ответила Гирта. – Раньше она была королевой.

***

Дар поднялась с первыми лучами солнца, все еще одетая в шерстяную тунику пехотинца. Она надела его гамаши, обвязала ноги тканью и обулась в его сапоги. Отказавшись от бронированной туники, шлема и меча, она пристегнула кинжал, повязала плащ и отправилась исследовать место у выгребной ямы. Придя туда, она увидела, что рассказ солдат был неполным. Тело стражника утащили, но было очевидно, что кто-то был убит, а нападавший скрылся в коридоре. Дар заинтересовали признаки того, что Коль и его охранник вместе посетили другое место и вернулись обратно.

Она пошла по этим следам и обнаружила следы другого лагеря. Дар некоторое время изучала их. Все указывало на то, что это лагерь Отара. На снегу виднелись следы, где покоилась подстилка. А также следы дюжины мужчин, которые, казалось, стояли неестественно неподвижно. Они ушли ночью, двигаясь на север по тенистой стороне долины. Дар шла по их следу вокруг горы, пока он не начал подниматься по склону. Тогда она побежала назад так быстро, как только позволяли ее неуклюжие сапоги.

К тому времени, когда Дар добралась до лагеря, ликование по поводу капитуляции охватило войска. Не раз ей приходилось доставать кинжал, чтобы унять разбушевавшегося солдата. Но именно ее поведение, а не клинок, заставляло мужчин отступать. Дар была устрашающей. Когда она добралась до королевского шатра, то застала Гирту и короля беседующими с молодым офицером.

– Дар, – сказал Гирта. – Это толум Фарнар. Его шилдрон собирается захватить генерала Коля.

– Ты уверена в его верности? – спросила Дар.

– Абсолютно, – ответила Гирта. – Он кузен короля.

– Толум, ты должен знать, что Коль не один, – сказала Дар. – К нему присоединился маг.

– Тогда мы убьем и его, – сказал толум.

– Я буду сопровождать тебя, – сказала Дар.

Фарнар несколько пренебрежительно улыбнулся.

– Мы опытные солдаты. Нам не нужна девка.

– Он прячется в моем зале, – сказала Дар. – Я знаю в нем каждый камень. Кроме того, у меня есть свой интерес. Коль убил тех, кто был мне близок.

Фарнар пожал плечами.

– Тогда идем. Только не мешай.

Вскоре Дар отправилась с шилдроном. Его солдаты резко отличались от тех, кто служил в полку орков. Эти люди отличались дисциплинированностью и выглядели смертельно опасными. Крупные, подтянутые, хорошо экипированные, они ловко двигались по дороге к залу. Судя по всему, им не составило труда пойти по следу Коля. Это беспокоило Дар, поскольку она опасалась, что он рассчитывает, что они найдут его.

Добравшись до вершины горы, Дар была потрясена состоянием зала. Его разрушение было гораздо более сильным, чем она себе представляла. Почерневшие камни рухнули во многих местах, превратив знакомые места в руины. Пока мужчины карабкались по курганам рыхлого камня, Дар часто не понимала, где находится. Здание превратилось в лабиринт без крыши. Растаявший снег застыл и покрыл оставшиеся коридоры льдом. Лед, в свою очередь, был покрыт тонким слоем снега. Идти было очень трудно, а следы оставались отчетливыми. Однако, оказавшись внутри зала, Коль позаботился о том, чтобы не оставлять следов.

Толум Фарнар не обращал внимания на Дар, пока его воины не растерялись. Тогда он с большей готовностью принял ее помощь. Пока люди остановились, Дар скинула неуклюжие, непомерно большие сапоги и взобралась на частично выщербленную стену, похожую на узкую лестницу. С ее вершины открывался великолепный вид. Оттуда Дар увидела, что сводчатая каменная крыша кухни частично уцелела. Более того, из кухонной трубы шел дым. Она спустилась вниз.

– Толум, кажется, я знаю, где твой человек. Я приведу тебя к нему.

Надев сапоги, Дар повела мужчин по заваленным обломками коридорам к кухне. Она находилась в более старой части зала, которая, похоже, пострадала меньше. Сохранилось достаточно конструкций, чтобы Дар смогла сориентироваться. Дойдя до коридора без крыши, расположенного недалеко от входа в кухню, она жестом велела мужчинам остановиться.

– Коль может быть в соседней комнате, – шепнула Дар толуму, – учти, он, скорее всего, не один.

– Я знаю, – сказал Фарнар.

– У мага есть на это силы.

– Люди, – крикнул Фарнар. – Предатель впереди. Убейте его и всех, кто с ним. Теперь действуйте с осторожностью.

Щитоносцы выхватили мечи и бросились в зал. Дар прислушалась к звукам боя, но некоторое время было зловеще тихо. Затем она услышала сбивчивые крики и звон мечей. С нетерпением ожидая узнать, что происходит, Дар уже собиралась заглянуть в дверной проем, как вдруг заметила лучшую точку обзора. В конце коридора часть стены и потолка обвалилась, образовав высокую кучу обломков. С ее вершины Дар могла бы не мешать и при этом видеть кухню с высоты птичьего полета. Она взобралась на груду камней и заглянула в комнату.

Кухня была огромной. Хотя большая часть ее пола была завалена упавшим камнем, одно пространство оставалось свободным. Там разворачивалась причудливая драма. Отар сидел на вершине, а не на своей подстилке. Рядом на огне стоял большой железный котел. Человек в черной мантии помешивал в нем. Судя по запаху, то, что варилось в сосуде, было несъедобным. Коль стоял рядом с ним с мечом наготове, готовый защищать его. Он расположился так, чтобы оказаться спиной к Отару. Были и другие люди в черных одеждах, но они лежали на полу убитые. Тем не менее бой шел. К изумлению Дар, шилдрон Фарнара сражался сам с собой.

Толум возглавил атаку на своих солдат. Он сражался энергично, но без малейших признаков эмоций. Те, кто сражался рядом с ним, с таким же безучастным лицом убивали своих товарищей. У одного из них была почти отрублена рука, но он, казалось, не замечал ранения. Потрясенная, Дар поняла, что Отар завладел духами нападавших, превратив их в своих защитников. Хотя защитники Отара были в меньшинстве, они побеждали, поскольку их бывшие товарищи, похоже, не желали с ними сражаться. Вскоре мертвых стало больше, чем живых.

В конце концов оставшиеся люди щитоносцев осознали свое положение и стали сражаться с отчаянным упорством. С обеих сторон гибло все больше людей. Иногда человек, взглянув на Отара, тут же менял свою принадлежность. Дар наблюдала за происходящим, потрясенная, но не в силах отвести взгляд. Вскоре в бою осталась лишь дюжина человек. Потом семь. Потом пять.

Дар заметила, что Отар смотрит на нее. Впервые заметив его, она старательно избегала его взгляда. Но даже не глядя в его сторону, она чувствовала его взгляд. Он был мгновенным, как жар костра, и таким же физическим. Его ненависть пылала, приказывая ей встретить его. Дар охватило иррациональное желание заглянуть в эти испепеляющие глаза. Это желание было первобытным по своей интенсивности, таким же сильным, как боль или ненависть, и таким же непреодолимым. Дар потребовалась вся её сила воли, чтобы не поддаться ему.

Погиб еще один человек. Потом еще один. По полу текла кровь. Солдат поскользнулся на ней. Этот несчастный случай стоил ему жизни. Остались два солдата – один бесстрастный, другой с красным от ярости лицом. Яростный человек победил. Он стоял в оцепенении и задыхался в пунцовой луже. Тогда Коль подошел к нему и одним ударом свалил его. Когда мужчина упал, разбрызгивая воду, Коль усмехнулся и посмотрел на Дар.

– Я вижу тебя, – сказал он.

Дар сползла по груде камней. Неуклюжие ботинки запнулись, и она упала на почерневшую землю. Ей было больно в полудюжине мест, но она поднялась на ноги и, прихрамывая, побежала прочь. Стены кладовых, служивших кухней, были все еще вертикальны. Дар знала, в какую комнату нужно войти. Она бросилась туда. В этот момент она услышала, как Коль спускается по обломкам.

Комната была пуста, но когда-то в ней хранились паши. Поэтому в основании внешней стены имелись отверстия для вентиляции. Они были небольшими, но достаточно широкими, чтобы Дар могла протиснуться через них. Она присела перед одним из них. Другая его сторона была закрыта металлической сеткой. Дар отпихнула сетку, создав больше шума, чем рассчитывала. Услышав быстрые шаги, она нырнула в отверстие. Оно оказалось тесным. Она уже почти пролезла, когда Коль схватил ее за лодыжки. Она выскользнула из сапог и оказалась по другую сторону стены. Сбросив слишком длинные гамаши, она поспешила по коридору. Он был ледяным, и по нему трудно было передвигаться босиком.

Дар знала, что Коль не сможет пролезть в отверстие. Это заставило его искать другой путь в коридор, что дало ей преимущество по времени, но не слишком много. Я не смогу бежать от него вечно, подумала она, и у него есть меч. Дар знала, что выхода нет, ибо Коль никогда не сдастся. Одному из них придется умереть. Это будет неравный поединок, поэтому Дар сосредоточилась на своем небольшом преимуществе. Она знала зал, а Коль – нет. А еще у нее был кинжал. Дар вспомнила уроки Севрена: «Есть один момент, когда у тебя есть преимущество перед фехтовальщиком. Кинжалом можно убивать на расстоянии». Она также помнила его предупреждение: «У тебя только один шанс».

Засада казалась Дар единственной надеждой. Вспомнив, что однажды она уже метнула клинок и попала в Коля, она почувствовала надежду. Однако Дар была достаточно благоразумна, чтобы предусмотреть путь отступления, если бросок окажется неудачным. Поэтому она поспешила в самую древнюю часть зала. Коридоры там извивались, как змеи. Дар намеревалась застать Коля врасплох на повороте, а в случае промаха нырнуть в какую-нибудь комнату. Все помещение представляло собой лабиринт ханмути, соединенный небольшими комнатами и короткими проходами. Дар знала этот лабиринт, ведь воспоминания о бывших королевах еще не совсем стерлись.

Поскольку она была приманкой для засады, Дар позаботилась о том, чтобы ее след было легко проследить. Босые ноги делали ее бесшумной. А вот Коля – нет. Его сапоги с железными шипами надежно держали его на ногах, но шаги были громкими. Дар слышала, как они отдаются эхом между каменными стенами. Когда шаги стали ближе, Дар различила более слабый звук, мягкий металлический. Кольчуга! Придется пробить ему горло! Она уже подумывала о бегстве, когда Коль свернул за поворот.

Инстинкт взял верх. Не раздумывая, Дар метнула кинжал. Он вылетел из ее руки со смертоносной силой. Сверкающее лезвие пропороло воздух. Затем оно ударило в центр груди Коля. На мгновение оно осталось на месте, а затем упало на пол. Коль усмехнулся и наклонился, чтобы поднять его.

49

Стены заглушали смех Коля, но Дар он все равно показался громким.

– У тебя есть еще один клинок или этот был единственным?

По уверенной походке Коля Дар поняла, что тот угадал ответ.

– Не беспокойся. Ты еще увидишь свой клинок. Я использую его, чтобы отрезать тебе нос. Ты – мясо Отара, но внешность его не интересует.

Дар кралась из одной закопченной комнаты в другую, стараясь не шуметь. Она старалась не оставлять следов, но это было непросто. Открытые к небу покои и коридоры были ярко освещены. Сажа и снег вместе делали следы заметными. От холода у Дар замерзли ноги, что делало ее менее проворной.

Дар поняла, что оружие убитых солдат находится на кухне. Но Отар тоже там, и он не один. Дар подумала, не был ли план Коля в том, чтобы выманить ее к нему. Она размышляла о предназначении кипящего котла. Возможно, он предназначен для меня! Образы варящегося живого мяса заставили Дар отступить подальше от кухни.

Дар была ловкой дичью, но и Коль – искусным охотником. Она ускользала от него, но он никогда не терял ее след надолго. Они двигались по пустынному залу вдвоем, то отдаляясь друг от друга, то приближаясь. Сосредоточившись, Дар потеряла счет времени. Каждое движение было крайне важным, ведь любой неверный шаг оставлял следы. Ее заледеневшие ноги начали кровоточить, делая следы более заметными. Она чувствовала, что ее время на исходе.

Дар прошла через арку и с удивлением увидела, что купол Мут ла стоит нетронутым. В моем видении он разрушился. Это озадачило ее, и она подумала, что это может иметь большое значение. Строение стояло отдельно от окружающего зала, и, хотя близлежащая стена обрушилась, купол удивительным образом сохранился. Даже его деревянная дверь не пострадала. Подумав, что в куполе можно найти убежище, Дар подошла к двери и открыла ее. Она надеялась, что дверь может быть заперта изнутри, но засов был только с внешней стороны.

Дар повернулась, чтобы уйти, и увидела, что к двери ведут ее следы. После пожара двор превратился в пепелище, покрытое тонким слоем снега. Шаги Дар проложили темный заметный след к дверному проему. Дверь распахнулась наружу, и Дар открыла ее до конца, чтобы спрятать наружный засов. Она шагнула в купол и остановилась на лестнице, ведущей вниз. Затем Дар начала идти назад, осторожно ступая на старые следы.

Это была медленная, осторожная работа, и Дар понимала, что Коль может появиться в любой момент. Если он появится, я буду обречена на мучительную смерть. Я не могу об этом думать. Эти следы должны совпадать. Дар не спешила убедиться в этом. Она дошла до арки и сделала еще несколько заметных следов. После этого она осторожно направилась к месту обрушения стены, ступая по упавшим камням, чтобы не оставлять отпечатков. Каждый шаг был мучительным, но это ее не останавливало. Дар спряталась под обломками, сняв плащ, чтобы обмотать им замерзшие, кровоточащие ноги. Затем она стала ждать. Это было все, что она могла сделать.

***

Коль перестал отпускать насмешки. Вместо этого он попытался сосредоточиться на погоне. Это было нелегко, ведь ярость боролась с концентрацией. Он поднялся так высоко, почти дотянувшись до короны, а Дар отняла ее у него. Коль был в такой ярости, что у него мелькнула мысль самому убить ее. Забудь Отара! Но даже когда у Коля возникла эта мысль, он понял, что не сможет. Его окружали враги. Отар был опасным союзником, но он был его единственным союзником. Дар будет моим подарком ему.

Тем не менее Коль продолжал представлять себе, как проводит клинком по лицу Дар. И в других местах тоже. Образы были настолько убедительными, что он терял ее след и вынужден был возвращаться назад. Однако со временем преследовать ее становилось все легче. Дар начала выдыхаться. Она оставляла все больше следов, и отпечатки становились все более кровавыми. Хотя следы на грудах щебня было трудно заметить, Дар ходила по ним все реже. Слишком грубо для ее изящного тельца, подумал Коль. По мере того как приближалась перспектива ее поимки, погоня становилась все веселее. Это напомнило ему о спорте, которым он занимался в полку орков, где у клейменых женщин не было ни единого шанса. Совсем как ты, Дар. Совсем как ты.

Когда Коль прошел через арку и заметил линию следов, он понял, что игра окончена. Следы вели в купол, но не выходили из него. Он сомневался, что у одинокого здания есть другой выход. Он подошел к нему, чтобы посмотреть. Она вошла внутрь, все в порядке. Коль шагнул в купол. Лестница спускалась в единственную комнату. Ее освещало небольшое отверстие в центре потолка. Привыкнув к тусклому свету, Коль оглядел комнату. Выхода нет. Она все еще здесь. Хотя в комнате не было укрытий, вблизи стен царила тень. Коль улыбнулся, подумав о Дар, укрытой лишь темнотой. Не надолго. Ты моя. Он спустился по лестнице, наслаждаясь зловещим звуком своих шагов. Затем за ним захлопнулась дверь.

Дар задвинула засов на двери и принялась наваливать на нее камни. Дуб в двери был толщиной с руку и тверд как железо, но Дар подумала, что камень надежнее. Она таскала большие глыбы по снегу босиком, и это было приятно. Только когда у двери выросла внушительная куча, она взобралась на купол, чтобы добраться до отверстия в его крыше. Толстые камни древнего купола сохранили часть тепла от костра. Они успокаивающе согревали замерзшие ноги Дар.

Внутри купола царила кромешная тьма. Дар не видела Коля, но слышала его. Он бил мечом по двери. Дар услышала, как щелкнуло лезвие, и Коль разразился целым рядом проклятий. Она подождала, пока он затихнет.

– Бесполезно, генерал Коль, – сказала она, придав своим словам насмешливый оттенок. – Вы находитесь в священном пространстве, где командует Мать Мира.

– Чихал я на вашу Мать Мира!

– Это неподобающее поведение. Этот купол предназначен для созерцания, а тебе есть над чем поразмыслить.

– Отар освободит меня.

– Не думаю. Ты был его инструментом, не более. Он использовал тебя, как ты использовал этот меч. Кто спасет сломанный клинок?

– Я еще не сломался!

– Ты сломан уже много лет.

Дар увидела каменную крышку для отверстия и начала надвигать ее на дыру. Тяжелую крышку было трудно сдвинуть с места.

– Подумай о тех, кого ты обидел. Лораль. Фрей. Тви. Всех, кого ты отправил на Темную тропу.

Крышка застряла, и Дар поднялась, чтобы перекинуть ее через отверстие. Она сказала в частично прикрытое отверстие:

– Темнота поможет тебе сосредоточиться.

Снизу раздался крик:

– Дар!

Кинжал пролетел мимо лица Дар, едва не задев его. Она отшатнулась назад, когда лезвие потеряло скорость и кувыркнулось вниз, ударившись о купол и упав на землю под ним. Резкое движение Дар ослабило камень на краю отверстия. Возможно, огонь ослабил раствор, а возможно, действовала другая сила. Так или иначе, глыба на мгновение покачнулась, а затем рухнула на пол. Упал второй камень. Видение Дар подсказало ей, что произойдет дальше. Отверстие увеличилось, а камни, окружавшие его, посыпались вниз. Дар соскользнула вниз по боковой стороне купола и бросилась от него, а затем повернулась, чтобы увидеть, как он рушится. За грохотом обрушения купола последовала жуткая тишина.

***

Горм вспотел, помешивая котел. Дурной пар пропитал рукава, обжигая его. Несмотря на боль, он продолжал помешивать, уверенный, что от этого зависят его жизнь и душа. Он остановился только для того, чтобы зачерпнуть кровь с пола в горсть и вылить ее в котел. Этот ингредиент был новым, что заставило Отара спросить:

– Для чего это?

– Ш-ш-ш!

– Не затыкай мне рот! Когда ты начал заниматься магией?

– Задолго до того, как твоя мать оплодотворила тебя.

– А для чего это варево? – спросил Отар.

– Для защиты.

– От чего?

– Заткнись! Я должен услышать. – Горм навострил ухо, словно прислушиваясь к разговору в соседней комнате. После некоторого молчания он сказал:

– Коль потерпел неудачу.

Горм напрягся, словно ожидая внезапного удара. Через мгновение он расслабился и принял вид человека, получившего отсрочку.

Отар в недоумении уставился на Горма.

– Откуда ты знаешь?

– Мне только что сказали.

– И что теперь?

– Все или ничего. Ну, это ничего.

Горм продолжал помешивать. Когда по залу разнесся громкий грохот, он, казалось, ничуть не удивился.

– Что это было? – спросил Отар.

– Коль только что умер.

– А Дар все еще жива?

– Да.

– Взять ее! Она тоже должна умереть!

– Я буду служить своему господину, – ответил Горм.

– Тогда сделай это! Я хочу ее смерти.

– Ты никогда не был моим хозяином. Я говорил тебе об этом. Ты был лишь его сосудом.

– Но мы с твоим хозяином неразлучны.

Горм потянулся к своей мантии и достал черный мешок, ткань которого была прошита заклинаниями.

– Тебя сочли неподходящим. Мой хозяин вынужден отступить.

Горм подошел к подстилке и поднял Отара. Маг слабо боролся в его руках.

– Отступить? – с нарастающим ужасом произнес маг. – Что ты имеешь в виду?

– Он должен вернуться к костям.

– Не сможет. Дар уничтожила их.

– Да, уничтожила, – сказал Горм. – Но у тебя есть свой набор.

Затем он бросил мага в котел.

Предсмертный вопль мага эхом разнесся по разрушенному залу. Хотя и ужасный, он успокоил Дар. Она направилась к его источнику, не представляя, что там найдет, но будучи уверенной, что опасность уменьшилась. Тем не менее, она осторожно заглянула через вход на кухню. Она увидела, что человек в черной мантии все еще помешивает в котле. Его руки были в крови. Пока она наблюдала, он выловил что-то из котла металлической лопаткой. Это была мантия Отара. Бросив промокшую одежду на пол, мужчина пошарил в складках и выудил кость, которую быстро бросил в котел, пока она не обожгла ему пальцы.

Дар шагнула в комнату. Пол, заляпанный кровью, был неестественно теплым для ее босых ног.

– Кто вы? – спросила она, доставая кинжал, который бросил в неё Коль.

Мужчина бесстрастно посмотрел на клинок.

– Слуга. Меня зовут Горм.

Дар перевела кинжал в положение для метания.

– Слуга Отара?

– Никогда не был его.

– Тогда чей?

– У него еще нет имени. И он не будет его иметь еще целую вечность.

– Но он нечестив, я знаю это.

– Нечестив? – сказал Горм. – Я не уверен. Разве божество бывает благостным?

Он снова принялся помешивать.

– Ты хочешь убить меня, не так ли?

Он улыбнулся.

– А ты можешь убить то, что в этом горшке?

– Что там?

– Кости.

– Тогда они мои враги, – сказала Дар. – Меня предупреждали.

–Они были твоими врагами, но ты подчинила их себе.

– Остановив Коля?

– Остановив войну. Мой хозяин жаждет резни.

– Я знаю. Он хотел убить меня.

– Это был Отар, – сказал Горм. – Месть всегда доставляла ему массу удовольствия. Возможно, твоя смерть изменила бы его судьбу, а возможно, и нет. Теперь уже слишком поздно говорить об этом.

– Значит, остается только уничтожить кости.

– Их сила не может исчезнуть. Ты это знаешь. Довольствуйся тем, что покорила ее на время. – Горм устало вздохнул. – Очень надолго.

– И все же я не могу допустить, чтобы зло продолжало существовать.

– Это делает Создатель. Кто ты такая, чтобы сомневаться в нем? Он создал людей, а люди питают тьму.

Дар снова подумала о том, чтобы убить этого человека. Возможно, он заслуживает этого. Но она почувствовала, что он говорит правду: убийство – не лекарство от зла. Только свет изгоняет тьму. Дар опустила кинжал Коля в кровь и пошла прочь.

50

Дар нашла свои сапоги там, где их бросил Коль. Она достала гамаши, обмотала окровавленные ноги и надела обувь. Затем она спустилась с горы по той же тропе, по которой бежали матери. Всполох и Негодяй были привязаны там, где они с Гиртой их оставили. Дар вскочила на Всполоха и поскакала к лагерю орков, ведя в поводу Негодяя.

Идея столкнуться с Гиртой, ее сыном или кем-то из солдат не привлекала Дар. Ей хотелось хоть немного побыть одной. Кроме того, она считала, что Горм должен закончить свое дело без помех, чтобы он мог убрать кости с оркских земель. С уверенностью, исходившей от Мут ла, она знала, что он исчезнет на несколько поколений.

Дар ехала без триумфа, ибо смерть Коля не принесла ей радости. Она чувствовала себя опустошенной, и ничто не могло отвлечь ее от этой пустоты. Она хотела быть среди уркзиммути, но ее терзали сомнения. Я мертва. Она вспомнила, что произошло после того, как она получила корону. Мут Маук сказала, что разговаривать с духами неестественно. Однако бывшая королева говорила с ней. Правда, совсем недолго. Дар жаждала услышать несколько последних слов. А что потом? Она не имела ни малейшего представления.

На полпути к лагерю орков Дар наткнулась на группу солдат. В некоторых из них она узнала офицеров, служивших королю. Первым среди них был Верховный толум. Он, как и все остальные, не имел при себе оружия и шел по снегу. Вместо этого он нес ветку дерева – знак перемирия.

– Леди Дар! – позвал он.

Когда Дар подъехала к нему, он учтиво поклонился.

– Леди Дар, какие новости?

– Предатель мертв. Колдун тоже. Толум Фарнар и его люди были убиты его магией.

Верховный толум сделал знак Равновесия Карм.

– Воистину, это радостные вести!

– Так и есть, – сказала Дар. – Пожалуйста, передайте их королю и королеве Гирте.

– Ты не говорила с ними?

– Мое тело слишком изранено. Я многое пережила. Когда вы заберете тела толума Фарнара и его людей, знайте, что этот зал теперь проклят.

Затем Дар поскакала дальше, не желая сопровождать людей. Скоро им предстояло вернуться домой, вернуться к той жизни, которую они оставили. Дом Дар превратился в руины. Она гадала, действительно ли зал проклят. Это для меня. А моя жизнь? Ее больше нет.

Дар прибыла в лагерь орков еще до полудня. Только Севрен выскочил встречать ее, выражение его лица было радостным и ожидающим. Но когда он увидел лицо Дар, то потупился. Она торжественно сошла с коня, передав поводья Всполоха Севрену.

– Коль и Отар мертвы. Вашавоки сдались. Приближаются носители перемирия.

Затем, не говоря больше ни слова, Дар отправилась на поиски сестры.

Мут Маук что-то обсуждала с Мут-ят, Зор-ят и матриархом клана Па. Разговор прекратился, как только Дар приблизилась, и все его участники отошли от королевы, словно внезапно вспомнили о каком-то забытом долге. Сестра Дар стояла одна, единственная, кто встретил ее взгляд.

Обычай позволял правящей королеве поговорить с бывшей, но это воспринималось скорее как видение, чем как беседа. Мут Маук поклонилась Дар.

– Сестра, теперь ты живешь во мне. Я и не подозревала.

Дар показалось, что глаза сестры заблестели. Она улыбнулась и обняла ее.

– Наши враги мертвы. Вашавоки пришли просить мира. Дай им еды, сколько сможешь, а потом веди их домой по Старой дороге. Новая запечатана. Когда придет весна, запечатайте и старую.

– Я понимаю твою мудрость. Должны ли мы отстроить наш зал?

– Ты – Мут Маук, – сказала Дар. – Это тебе решать.

Она сделала паузу, зная, что они говорят в последний раз, и размышляя, что сказать. Она знает, как сильно я ее люблю, у нее есть мои воспоминания.

– Присмотри за Ковок-ма.

Затем Дар обняла мать, которая когда-то была Нир-ят, и прижала ее к себе в последний раз.

Дар рассталась с Мут Маук. Для всех, с кем она сталкивалась, она была любимым воспоминанием и столь же бесплотной. Поэтому она удивилась, когда почувствовала чье-то прикосновение. Повернувшись, она увидела Мут-па. Матриарх коротко улыбнулась, а затем отвела глаза.

– Интересно, что случилось с Камнем Воспоминаний, – сказала она, словно разговаривая сама с собой.

– Я оставила его со своими вещами, – ответила Дар.

– Надеюсь, он потерян навсегда, – сказал Мут-па. – Я использовала его всего один раз. Как и все матриархи моего клана, я пережила воспоминания последней королевы Па.

Она тяжело вздохнула.

– Изнутри моего грубого ханмути я видела чудеса Таратанка. Потом все было горько. Что прошло, то прошло, а тоска может отравить жизнь. В своей мудрости Мут ла велела ушедшим духам оставить свои воспоминания. Забудьте этот камень.

Затем Мут-па поклонилась и ушла.

Дар хотела сбросить солдатскую одежду, но пожалела, что не может помыться перед переодеванием. Она подумала, что Севрен сможет найти для нее теплую воду и тряпку для мытья. По крайней мере, он не считает меня мертвой. Она полагала, что он будет ухаживать за Всполохом. Лошади были укрыты в роще вечнозеленых деревьев, и Дар уже направилась туда, когда услышала голос.

– Даргу!

Ковок-ма поспешил за ней.

– Разве ты не знаешь, что разговаривать с мертвыми неестественно?

– Что сыновья знают о духах? Я знаю только это: Ты наполнил мою грудь еще до рождения Даргу-ят. Я чувствую твой запах. Я слышу твой голос. Если я прикоснусь к тебе, то снова почувствую твое тепло.

– Ты не можешь.

– Почему? Потому что моя мутури запретила? Она не может запретить мне быть с духом.

– Не можешь, потому что я и есть дух.

– Возможно, это и так, но мы можем быть вместе.

– Где? В чьем ханмути я буду обитать?

– Я построю тебе дом на земле, не принадлежащей ни одному клану. Я буду выращивать твою пищу и ухаживать за козами, чтобы получать твердое молоко для торговли. Мы будем одни, но мы будем вместе.

– Вместе, но не одни, – сказал Дар. – Я могу родить дочерей. Мне так сказала Хранительница преданий.

Ковок-ма усмехнулся.

– Дочери!

– Хай, – сказала Дар, ее лицо стало серьезным.

– И какая лататх наделит их родовыми татуировками? Какая мутури сына благословит детей матери-призрака? Я бы любила своих дочерей, но дала бы им пустые жизни. – Дар погладил Ковок-ма по щеке. – Я не могу так поступить.

– Даргу ...

– Ты должен уйти, – сказала Дар, когда на ее глаза навернулись слезы. – Прости меня, Ковок. Ты подарил мне радость, а я отплатила тебе горем.

– Тва, Даргу. Только печалью.

Дар отвернулась, как тогда, в реке, когда они с Ковок-ма расстались тем летом. Ей было невыносимо смотреть, как он уходит, но она прислушивалась к каждому его шагу. Они были медленными и неохотными. Вскоре они стали сопровождаться тихим, заунывным плачем Ковок-ма. Дар едва не повернулась и не побежала обнимать его. Она задрожала, пытаясь не поддаться порыву и промолчать. Только когда звуки стихли, ее сердце разорвалось от напряжения. Тогда Дар горько заплакала.

***

Дар умылась и переоделась в свою старую одежду. Она была в полном порядке, когда ее нашел Зна-ят.

– Я поговорил с Ковоком, – сказал он с торжественным и любящим выражением лица. – Как всегда, ты проявила мудрость.

– Это разорвало мне грудь, брат.

– Но ты предотвратила еще большие горести.

– Стоит ли тебе говорить со мной? Я мертва, ты же знаешь.

– Ты тот же Даргу, что укусил мне шею. Моя жизнь все еще твоя.

– Тогда я возвращаю ее тебе.

– Неприлично возвращать подарок, если он был подарен с любовью.

– О, Зна! Что будет со мной?

– Ты найдешь свой путь. Ты всегда находила.

– Могу ли я остаться среди уркзиммути?

– Хай, – сказала Зна-ят. – Твой дом станет святилищем. Мы бы оставляли тебе подношения и молитвы.

– Я буду почитаться призраком.

– Хай. Очень почетным.

– И очень одиноким.

– Я тоже так думаю. – Зна-ят помолчал немного. – Ты могла бы жить среди вашавоки.

– У них мало ума.

– Хай, это точно. Сев-рон говорил мне, что они меняют землю на маленькие кусочки желтого железа. Он показал мне несколько. Они были плоские и круглые. – Зна-ят сделал паузу. – Может быть, ты сможешь получить землю?

– У меня нет желтого железа.

– Думаю, есть. – Зна-ят достал из мешочка массивный золотой кулон.

Дар впервые улыбнулась.

– И ты просто случайно взял его с собой?

– Для матерей естественно владеть землей.

Дар уже догадалась, что брат скажет дальше.

– А сыновьям – обрабатывать ее. Ты можешь порекомендовать кого-нибудь?

– Сев-рону не хватает ума. Я знаю, что он устал от убийств. Кроме того, мой нос не обмануть. Он испытывает к тебе чувства.

– Я знаю, – сказала Дар. – Но я к нему – нет.

– Я не чувствовал в тебе запаха атура до того, как мы посетили Таратанк. С Ковок-ма все было иначе.

– Моя грудь пуста.

– Но она еще и большая. Она не будет пустой долго. Отправляйся в далекую страну с Сев-рон. Возьми землю. Посмотрим, что из этого выйдет.

– С каких это пор сыновья дают матери советы?

– Я просто разговариваю с каким-то призраком.

Дар взяла тяжелый кулон.

– Хорошо бы поработать на груди Мут ла и увидеть, как все растет. – Она вздохнула. – А что будет с Ковоком?

– Он может вернуться к своим козам, но Мут Маук понадобится минтари.

– Может, она выберет его?

– Скорее всего. Она обладает твоими воспоминаниями.

На лице Дар появилось задумчивое выражение.

– И моими чувствами тоже. Сегодня я впервые увидела, как у нее заблестели глаза. – Она улыбнулась. – И в отличие от меня, она красива.

– Твой дух всегда был прекрасен для тех, кто обрел мудрость, чтобы увидеть его. – Зна-ят улыбнулся. – Я рад, что это так.

ЭПИЛОГ

Дар вышла из дома, чтобы насладиться сумерками. Сняв сандалии, чтобы ощутить землю, она прошла через поля, чтобы полюбоваться окрестностями. Горы Аверена, покрытые тенью, были темно-синими, а спокойная гладь озера отражала пастельное небо. По мере того как темнел вечер, появлялись звезды. Каждая из них имела своего двойника в воде, и Дар почувствовал, что смотрит на два неба – одно далекое, а другое в пределах досягаемости.

Дверь открылась, проливая свет от очага. Дар услышала топот бегущих ног. Детские голоса радостно кричали:

– Мутури!

Дар улыбнулась и повернулась, чтобы обнять своих дочерей.

Благодарности

Немногие путешествия совершаются в одиночку, и мое было не из таких. Я хочу поблагодарить тех людей, которые помогли мне в создании сказки о Дар: Ричард Кертис вдохновил меня на это приключение. Бетси Митчелл, мой редактор, оказалась опытным и умелым сапахой. Диана Гаммоу, настоящая мудрая женщина, помогла мне понять испытания Лораль. Джеральд Бернстил, Натаниэль Хаббелл и Кэрол Хаббелл поделились своими мыслями, на которые способны только вдумчивые читатели. Шашав.

СЛОВАРЬ ОРКСКИХ СЛОВ, ПОНЯТИЙ И ВЫРАЖЕНИЙ

Атур (существительное) – запах, говорящий о любви. См. также Сексуальные отношения.

Ба (существительное) – глаз, око.

Ба Нити – (имя собственное) – ночь новолуния («Скрытое Око»).

Ба Сими (имя собственное) – оркское прозвище мерданта Коля («Синеглазый»).

Бабушка – человеческий перевод слова «мутмути». Этот термин относится только к бабушке по материнской линии, которая является почитаемой фигурой в семьях орков. Бабушка по отцовской линии называется «минмути» и считается более дальним родственником.

Бакт – оркский инструмент для обработки камня. То же самое, что молоток.

Благословленные – слово из языка людей, по‑оркски звучащее «ваши». Этим словом орки называют супругов. Слово возникло из‑за того, что супружеский союз орков должен быть одобрен мутури жениха и невесты. Мутури редко возражает против выбора дочери, а вот мутури сына скорее оспорит его выбор. См. также Сексуальные отношения.

Блат Уркмути (имя собственное) – оркское название гор Уркхайт («Плащ Матерей»).

Брак (существительное) – корнеплод с хрустящей желтой мякотью и ореховым привкусом.

Вата (междометие) – до свидания, прощай.

Ватем (существительное) – каменная крепежная стенка, применяемая для создания ступенчатых (террасных) полей на горных склонах. После того как орки поселились в горах Уркхайт, они часто пользовались такими полями.

Ваш (корень глагола и существительное) – 1. Благословлять, благословение. 2. Вступать в брак, супружество.

Ваш (существительное) – зуб.

Вашавоки (существительное и прилагательное) – человек (как женщина, так и мужчина). Слово переводится как «зубы собаки» и имеет отношение к белизне человеческих зубов.

Вашутхахи (существительное) – черные зерна, похожие по форме на горошины, оказывающие мягкое наркотическое воздействие и при жевании окрашивающие зубы в черный цвет («красивые зубы»).

Велазул (существительное) – любящий, влюбленный, любовник. В отличие от слова из языка людей, употребляется только в целомудренном смысле («дарящий любовь»).

Веласа‑па (имя собственное) – имя человека, который переродился до вторжения вашавоки и стал великим мудрецом уркзиммути. Он пытался предупредить оркскую королеву о вторжении, но она не смогла оценить опасность и действовать согласно советам Веласа‑па. Веласа‑па жил в Таратанке в то время, когда на город напали люди, и стал свидетелем его разрушения. Орки рассказывают различные предания о его судьбе и пророчествах. Веласа-па ближе всего подошел к человеческому понятию колдуна, поскольку полученные им знания касались духовной сферы. Он создал Камень воспоминаний и предсказывал будущее.

Великая Мать (существительное) – оркская королева. См. также Мут Маук.

Ветер (существительное) – слово из языка людей, означающее «фуф Мутц ла», что переводится как «дыхание Мут ла».

Воинские звания. У орков не существует собственного организованного войска, и все нижеприведенные слова происходят из языка людей. В оркских полках все офицеры – люди.

Звания в войске людей. Звания в древних войсках были менее определенными, чем в современных, и их современные эквиваленты носят приблизительное значение.

Мердант – звание, равное званию сержанта.

Старший мердант – высшее неофицерское звание. Старший мердант подотчетен непосредственно генералу.

Сустолум – низшее офицерское звание, равное званию лейтенанта.

Толум – звание, равное званию капитана. Обычно толум командует шилдроном (см. ниже).

Старший толум – обычно командует полком.

Генерал – высшее офицерское звание. Генерала, командующего оркскими полками, обычно именовали Человеком Королевы, поскольку орки верили, что властью его наделяет их королева.

Старшинство у орков. У орков нет ни офицеров, ни мердантов, но они выделяют лидеров из своей среды. Эти лидеры не имеют такой власти, какой располагают офицеры‑люди, но орки следуют их примеру, лидер может убедить в чем‑то своих сородичей. Лидеры носили колпаки – знак мудрости. Колпаком наделяли на общем совете и точно так же могли его отнять. Авторитет Мудрых сыновей проистекал от Матерей клана, позволявших им принимать решения в их отсутствие. Лидеры принимали решения в среде орков мужского пола во всем, что касалось войны. За пределами оркских полков они имели не более высокое положение, чем любые другие орки мужского пола.

Воинские подразделения. Оркский полк состоял из орков‑воинов под командованием офицеров‑людей. Солдаты‑люди играли роль поддержки, а женщины служили и оркам, и людям. Главной боевой единицей орков был шилдрон. Он состоял из тридцати шести орков. Шилдроном также именовали это оркское подразделение вместе с людьми, которые помогали оркам и командовали ими. В оркском полку имелось шесть оркских шилдронов и люди – офицеры, солдаты и женщины.

Волшебник – человеческий перевод слова «минси». Хотя Мут ла обращается к матерям, в редких случаях она передает особые знания сыновьям. Эти знания приносят пользу всем уркзиммути. Хотя это может показаться магическим, оно не происходит от колдовства. Среди известных волшебников – Валь-хак, принесший в свой клан секрет изготовления песчаного льда; Флюк-ян, научивший свой клан делать сталь; Веласа-па научившийся посещать царство духов и предсказывать события.

Вторжение вашавоки. Первые контакты между людьми и орками носили мирный характер, но эта эпоха закончилась нападением людей‑захватчиков с востока. В ту пору орки ничего не знали о ведении войны, и люди без особого труда победили их, несмотря на то что орки превышали их ростом и физической силой. Хотя орки быстро научились тому, как изготавливать оружие, и стали свирепыми воинами, они не сумели овладеть искусством военной стратегии, необходимым для победы. Они были вытеснены со своих исконных земель и выжили только в суровых горах Уркхайт, которые назвали Блат Уркмути («Плащ матерей»), потому что эти горы приютили спасающихся бегством матерей.

Габайбук – тонкая мягкая ткань, сотканная из чертополоха.

Гатууб – оркское рагу из баранины и сушеных фруктов.

Гоблин (существительное) – так люди иначе называют орков. Это слово более употребительно в западных королевствах.

Гоблинские войны – так у людей принято называть попытки орков отвоевать свои земли после вторжения вашавоки. Этот военный конфликт, во время которого происходили жестокие сражения, продолжался на протяжении жизни несколько поколений. Большей частью имели место набеги с той и с другой стороны. По завершении конфликта к югу от гор Уркхайт оркских поселений не осталось.

Грудь (существительное) – человеческое слово, означающее «далеко». Отношение орков к груди заметно отличается от человеческого. В их матриархальном обществе грудь символизирует власть матери и ее воспитание. Королева орков красит соски в знак своего суверенитета. Матери орков редко прикрывают грудь, только в холодную погоду. Когда мать хочет начать близость с мужчиной, она берет его за руку и проводит ею по своей прикрытой или неприкрытой груди. Это действие считается приличным и часто совершается публично. Также см. «сексуальные практики». Грудь орки считают местом проявления эмоций грудь, а не сердце. Их выражение «иметь большую грудь» означает, что человек храбр. Любовник скажет, что его или ее возлюбленная «заполняет мою грудь».

Дар – так орки именуют месячные кровотечения у женщин. После первых месячных мать получает клановую татуировку, поскольку считается, что она достигла зрелости.

Даргу (существительное) – хорек.

Депиата («грязь, уходи») – оркское мыло в виде пасты. Людям оно неизвестно. В тех редких случаях, когда люди моются, они кладут в воду травы или лепестки цветов.

Дерево. Из‑за того, что деревья соединяют землю и небо, орки считают их воплощением Мут ла. Они жестом изображают Мут ла, прижимая ладонь с расставленными, словно ветви, пальцами к груди. Этот жест обычно применяется в знак признания присутствия Мут ла во время какого‑либо события или в чьем‑либо поступке.

Дитпахи (существительное) – это слово, которое переводится как «говорящее дерево», описывает оркский эквивалент книги. Дитпахи – это очень тонкая доска, обычно из березы, длиной около тридцати дюймов и шириной пять-шесть дюймов. На ней выжигают письмена с помощью раскаленного металлического стилуса, а затем покрывают доску пчелиным воском. Обычно надписи наносятся с обеих сторон.

Временные записи делаются на дитпахи, покрытых слоем белой глины, затвердевшей на древесной камеди. Размер этих досок варьируется в зависимости от необходимости. Надписи делаются чернилами, а стирание осуществляется путем соскабливания глины плоским каменным лезвием.

Доспехи. До тех пор, пока орки не встретились с людьми, они не были искушены в искусстве войны. Их доспехи устроены почти так же, как у людей. Они исключительно практичны, лишены какого‑либо украшательства и более массивны, нежели доспехи людей. Орки называют доспехи словом «лоукап», что переводится как «жесткая одежда». Главным предметом доспехов является кольчуга – длинная рубаха без рукавов, укрепленная кожей. Поверх ткани нашиваются стальные пластины. Пластины небольшие по размеру, их нижний край закруглен, и это позволяет двигаться более свободно. В результате кольчуга становится похожей на рыбью чешую. Такие кольчуги орки носят почти постоянно. Защиту тела усиливают дополнительные доспехи, привязываемые к рукам и ногам. Их надевают только в походе и перед боем. Боевое облачение орка завершает округлый шлем. Простой по форме, он закрывает большую часть головы. Шлем имеет небольшие отверстия для ушей. Лицо остается открытым, что позволяет хорошо видеть и свободно переговариваться. Некоторые шлемы снабжены наносниками. Орки считают доспехи орудием, необходимым для неприятной работы. Они не уделяют особого внимания тому, как выглядят их доспехи, и позволяют им ржаветь.

Дух – слово из языка людей, означающее «фат». Другой перевод слова «фат» – «душа». Орки верят, что дух определяет существование. Вот почему они считают возможным перерождение, поскольку ритуал изменяет дух. Фатма – это дополнительный, особый дух, переходящий от одной оркской королевы к другой. Он смешивается с духом первой королевы и изменяет его. При этом в него вливаются духи предков королевы.

Жена (существительное) – слово из языка людей, означающее «мутваши».

Женщина (существительное) – женская особь у орков называется «мут», но, как правило, они так не называют женщин‑людей. Особого слова для обозначения женщин‑людей у орков нет, хотя время от времени они используют слово «жен‑счина» – искаженное «женщина».

Желтое железо – человеческий перевод даумрити, оркского слова, обозначающего золото. Орки не ценят золото и используют его в основном в декоративных изделиях из металла и для изготовления гирь для весов. На дымоходах ханмути иногда встречаются золотые узоры. Орки не носят украшений и не украшают свое оружие, поэтому золото не используется для этих целей. Поскольку этот металл никогда не тускнеет, орки считают его символом вечности. Поэтому корона их королевы сделана из золота.

Запахи. Орки обладают особо обостренным обонянием, и в их языке содержится много слов для обозначения запахов, которых люди не чувствуют. Кроме того, орки также умеют посредством обоняния улавливать ряд эмоциональных и физических состояний других орков и людей – страх, гнев, любовь, боль и некоторые болезни. Эта способность оказала значительное влияние на культуру общества орков. Отчасти ею объясняется то, почему орки с таким трудом воспринимают понятие «обман». Обычно орки не говорят о тех чувствах, которые стали им ясны благодаря запаху. Особенно проявлением такой сдержанности отличаются сыновья.

Зим (существительное) – ребенок, дитя.

Зиммути (существительное) – орк.

Знахарка – женщина‑человек, знающая толк в искусстве целительства. Знахарки также принимали роды.

Знахарь – орк, владеющий волшебством целительства. Это «волшебство» основано на понимании медицинских свойств растений и владении другими методами лечения болезней. Никакого колдовства в этом нет. Знахарями могут быть орки обоих полов, но наиболее искушенными в этом деле являются матери.

Золото – см. «желтое железо».

Золотой корень – корнеплод золотистого цвета, часто выращиваемый людьми. Напоминает турнепс, сытный. Его можно есть сырым.

Зул (корень глагола и существительное) – любить, любовь.

Имена. Оркские имена состоят из двух частей – имени, данного при рождении, и названия клана. Следовательно, Зна‑ят происходит из клана Ят. Дети принадлежат к клану матери, а клан сына не меняется, когда он женится. В общении между близкими родственниками и друзьями название клана может опускаться. Такое часто происходит, когда матери говорят со своими детьми. Когда мать становится матриархом клана, ей придается имя Мут. Оркская королева принимает имя Мут Маук («Великая Мать»). В ее имени нет клановой частицы, потому что она является матерью всех кланов.

Камень Воспоминаний (существительное) – магический предмет, созданный Веласа-Па. Он позволяет любому, кто держит его в руках переживать воспоминания, отброшенные ушедшими духами. Камень является реликвией клана Па.

Карм (имя собственное) – богиня, почитаемая людьми. Карм именуют богиней равновесия. Считается, что она взвешивает деяния человека после его смерти.

Кип (существительное) – оркский инструмент для обработки камня. То же самое, что зубило.

Клан (существительное) – связанные между собой родством семейства орков образуют главную единицу оркского общества. Ребенок матери принадлежит к ее клану, и ее дочери проводят жизнь в ее жилище. Когда сыновья женятся, они переходят жить в жилище жены, но сохраняют принадлежность к своему клану. Каждым кланом руководит матриарх – избранная мать, принимающая при избрании имя Мут. Матриархи, или верховные матери, повинуются только королеве и образуют совет, который время от времени собирается, чтобы давать королеве советы. Каждый клан имеет собственную, отличную от других кланов татуировку, которая наносится на подбородок членам клана, достигшим зрелости. До вторжения вашавоки уркзиммути насчитывали тринадцать кланов. В результате последовавших войн их число сократилось до девяти: кланы Ят, Ма, Ток, Хак, Гот, Ян, Зут, Смат и Па. Некоторые кланы получили прозвище, основанное на преобладающем ремесле или качестве. Клан Ят известен как Клан Королевы. Клан Па назывался так до падения Таратанка. Позже он стал кланом Потерянных. Скотоводческий клан Ма известен как Молочный клан. Благодаря соответствующим специальностям – камнеобработке, стеклоделию и металлургии – клан Ток стал кланом Камня, клан Хак – кланом Огня, а клан Ян – кланом Железа.

Кокуум (существительное) – лавина.

Колпак как знак старшинства. См. Старшинство у орков.

Корона – человеческое слово, означающее «зумут», тонкий обруч из золота без украшений, который носят на голове королевы орков.

Купание. В отличие от людей орки часто моются. Если есть возможность, они делают это ежедневно. Эта любовь к чистоте, по всей вероятности, вызвана острым обонянием орков. В поселениях орков часто имеются общие бани, где вместе моются представители обоих полов.

Лататх – мать из клана, имеющая право наносить клановую татуировку. Она варит фалфхисси, делает краски, красители и некоторые целебные экстракты. В клане Ят лататх также изготавливает талмауки и напиток Мут ла. См. отдельные статьи.

Луна (существительное) – так люди называют батхитхи, что в переводе означает «серебряное око». Имеется в виду око Мут ла.

Мать (существительное) – перевод на язык людей оркского слова «мут», хотя значение этих понятий не совсем равнозначно.

Мердант – см. Воинские звания.

Мин (существительное) – орк мужского пола, независимо от возраста. Обычно это слово переводится как «сын».

Минваши (существительное) – муж («благословленный сын»).

Минтари (существительное) – это слово переводится как «укушенный сын». Минтари – это сын, чью шею укусила королева орков, что делает его жизнь принадлежащей ей. Минтари служат королеве, выполняя ее приказы и говоря от ее имени. Стать минтари считается большой честью. Все кланы, за исключением клана Па, присылают кандидатов. Королева старается, чтобы минтари были из каждого клана, за исключением упомянутого выше, поскольку им придется часто общаться с матриархами. Минтари живут в ханмути королевы до тех пор, пока она правит. Хотя в качестве кандидатов посылаются только неосвященные сыновья, им разрешается жениться. Пара должна получить благословение королевы в дополнение к благословению своих мутури. Супружеская пара и их дети живут в королевском ханмути.

Молочный камень (существительное) – мрамор.

Мудрая женщина – человеческая женщина, владеющая искусством врачевания. Мудрые женщины также практикуют акушерство.

Мудрые сыновья – см. Воинские звания и подразделения (старшинство у орков).

Мужчина (существительное) – слово из языка людей. В оркском языке нет особого слова для обозначения людей мужского пола, хотя иногда их называют «волосатолицыми вашавоки».

Мут (существительное) – часто переводится на язык людей как «мать». Этим словом обозначается любая оркская особь женского пола, независимо от возраста и того, есть ли у нее дети. Порой орки пользуются этим словом для обозначения женщин‑людей. В оркском обществе матери наделены реальной властью, потому что через их посредство осуществляется руководство Мут ла.

Мут (имя собственное) – это имя мать принимает, когда становится матриархом (верховной матерью) клана. Таким образом, главу клана Ят всегда будут называть Мут‑ят. Оркская королева также принимает это имя, однако ее называют Мут Маук, что означает «Великая Мать».

Мутваши (существительное) – жена («благословленная мать»).

Мут ла (имя собственное) – так орки называют Божественную Мать, создательницу мира и всех живых существ. Мут ла умудряет матерей через посредство посылаемых им видений.

Мут Маук (имя собственное) – королева орков («Великая Мать»). Это и титул королевы, и ее собственное имя. Орки также пользуются словом «натмауки» вместо слова «королева».

Мутури (существительное) – мать, как дающая потомство («дающая мать»). Мутури пользуется сильной властью над своими отпрысками. Старшая мутури правит в ханмути.

Муттуфа (существительное) – традиционная оркская похлебка с большим количеством специй, сваренная из паши и других овощей.

Найимгат (существительное) – лекарственное растение с большими ворсистыми листьями. Обладает заживляющими и успокаивающими свойствами.

Накидка – одежда, которую носят мужчины-орки, напоминающая кефы, которые носят матери-орки. Это знак лидерства, проистекающего из мудрости. Сын, носящий плащ, лишен врожденного авторитета матери, и его лидерство распространяется только на других сыновей. Также см. «Воинские звания и подразделения – вожди орков».

Напиток Мут ла – напиток, приготовленный путем замачивания семян тиса в дистиллированном спирте. Полученный напиток очень ядовит. Совет матриархов иногда дает его новой королеве в качестве проверки ее пригодности к правлению. Считается, что королева выживет, если Мут ла сочтет ее способной к правлению. Это испытание проводится редко, и ни одна королева никогда его не проходила.

Нева (существительное) – предмет одежды, носимый оркскими матерями и напоминающий юбку. Нева может быть как сшитой, так и полотнищем ткани, обернутым вокруг бедер.

Нуф (существительное) – ночь.

Нуф Бахи (имя собственное) – ночь полнолуния («Ночь ока»).

Обман. У орков нет слов, обозначающих любые формы обмана, – таких, как «хитрость», «ложь», «предательство», и так далее. Порой понятие «лгать» передается фразой «говорить слова, лишенные смысла», но значение этой фразы ближе к выражению «говорить глупости», нежели к глаголу «лгать».

«Объятия Мут ла» (имя собственное) – перевод на язык людей словосочетания «Зум Мут ла». Этот священный круг символизирует присутствие Божественной Матери. Он может быть как временным, так и постоянным. Орки часто спят и едят внутри этого круга. Круг может быть обозначен стенами, воткнутыми в землю палками, камнями и даже линией, нарисованной на земле. В жилищах орков всегда присутствуют «Объятия Мут ла», поэтому чаше всего они имеют круглую форму. «Объятия Мут ла» считаются священным местом; тела умерших помещаются в этот круг, здесь же совершаются обряды поклонения Мут ла. Считается, что чаще всего видения посещают матерей именно в «Объятиях Мут ла».

Орк (существительное) – слово из языка людей, означающее зиммути.

Орки (существительное) – слово из языка людей, означающее уркзиммути.

Оркский язык – так люди называют Памути, что переводится как «речь матери». Оркский отличается от языка людей по целому ряду моментов. У орков не существует эквивалентов неопределенного и определенного артиклей. Прилагательные следуют за определяемыми ими существительными. Все личные местоимения имеют род, когда относятся к оркам. Во множественном числе местоимения смешанного рода принимают формы женского рода. Безличные местоимения используются для обозначения предметов, животных и людей. Множественное число образуется за счет префикса «урк», означающего «много». Принадлежность чего‑то кому‑то или чему‑то подчеркивается с помощью добавления к существительному «з». Оркские существительные часто образуются за счет описательного соединения разных слов. Например: слово «хафалф» соединяет в себе слова «ха» («небо») и «фалф» («вода»). Глаголы склоняются правильно, и их корни зачастую являются существительными. Например: Ма урав ур – «Я даю дар». Более подробно с грамматикой и лексикой оркского языка можно познакомиться в словаре, приложенном к книге «Собственность короля».

Оружие. До вторжения людей в их земли орки не умели воевать, и все их вооружение по конструкции заимствовано у людей. В бою орки чаще всего используют мечи, боевые топоры и палицы, но, кроме того, они зачастую имеют при себе кинжалы и ножи. Все оружие орков имеет исключительно утилитарное назначение. Оно отражает физическую силу орков, и каждый вид оружия крупнее, тяжелее и массивнее того, которым пользуются люди. Оркам известны копья и пики, но пользуются они ими редко. Хотя орки для охоты пользуются луками и стрелами, в бою они их не применяют.

Паленка – так люди называют недавно клейменную женщину, служащую в оркском полку.

Памути (существительное) – оркский язык («речь матери»).

Паши – пресный на вкус корнеплод, очень распространенный в оркской кухне. Люди называют его «белым корнем». Если паши жарить, он становится вкуснее.

Перерождение – древний оркский ритуал, позволяющий вашавоки со «смешанными духами» стать уркзиммути. Не изменяясь физически, перерожденный становится сыном мутури, участвующей в ритуале, и получает клановую татуировку. Точно не известно, действительно ли в ритуале перерождения участвует настоящее колдовство.

Песнь смерти – так люди называют «татиятай» – песнь, которую орки поют перед тем, как идти в бой. Песнь звучит скорбно, но в ней не так много говорится о смерти. Ее цель – очистить дух и просить утешения у Мут ла. Происхождение песни неизвестно, но почти наверняка она зародилась во времена завоевания людьми оркских земель.

Песчаный лед – так орки называют стекло. Они первыми открыли секрет его изготовления.

Полк – см. Воинские подразделения.

Проклятый – так люди называют человека, страдающего «проклятием гнили», то есть – проказой. Проклятых боятся и сторонятся, но не убивают, опасаясь верования в том, что после смерти болезнь проклятого переходит на того, кто его убьет. Проклятые носят колокольчики, чтобы предупреждать людей о своем приближении, и живут тем, что им подадут.

Ритуал погребения. Орки посылают тела своих умерших к Мут ла в том же состоянии, в котором они пришли в мир, – обнаженными. Тела сжигают или кладут на землю («Те фар Мутц ла» – «На грудь Мут ла»), во втором случае тело кладут в «Объятия Мут ла» (см. отдельную запись), предпочтительно – под деревом.

Самут (существительное) – часть ухаживания, при которой неблагословленная мать совершает странствие в палату другого клана, где ее посещают сыновья, желающие заключить брачный союз. См. Мать.

Сапаха (существительное) – проводник.