Королева орков 3 Королевская судьба

Севрен привезет одежду, извинимся и немедленно отпустим с орками. Такой ход наверняка обречет Гирту на гибель и приведет к войне, оба результата казались неизбежными. Было ясно, что Коль перехитрил ее.

Решив освободить Гирту, Дар хотела сделать это как можно быстрее. Для этого ей нужен был Севрен, и ее нетерпение росло по мере того, как она ждала его. Уже давно рассвело. Он опаздывает! Когда дверь казармы открылась и в нее вошел Севрен, была уже середина утра. Он был весь в снегу, и выражение его лица было одновременно удивленным и встревоженным. Дар не сдержала гнева.

– Где одежда? Я уже слишком долго жду!

– Одежда? Зачем она тебе?

– Для Гирты, дурак!

– Гирта? Твои орки убили ее. Весь Тайбен взбунтовался. Ворота были закрыты. Нелегко было выбраться.

– Королева жива, – сказала Дар. – Она здесь!

Севрен проследил за жестом Дар и увидел Гирту, скорчившуюся на полу и закутанную в плащ Дар. Он подошел к ней и поклонился.

– Ваше величество, все глашатаи говорят, что вы убиты.

Гирта подняла голову.

– Убита?

– Да, ваше величество. Говорят, это сделали ваши стражники-орки.

– Что с ними случилось? – спросила Дар, ее голос звучал настоятельно.

– Погибли в кровавой схватке.

Новость подтвердила худшие опасения Дар. Раскаяние и горе поглотили ее. Это моя вина, что они погибли, подумала она, сдерживая слезы.

– А что с принцем? – спросила Гирта, ее лицо впервые оживилось.

– Его коронуют сегодня днем, – ответил Севрен. – Ходят слухи, что он объявит войну.

Он повернулся к Дар.

– Я пришел сюда, чтобы убедиться, что ты знаешь, хотя надеялся, что ты уже сбежала.

– Как такое может быть? – спросила Гирта. – Как такое может быть?

– Я больше не королевский гвардеец. Я узнаю новости от глашатаев, как и все остальные.

– Но я же жива! Как они могут говорить, что я мертва?

– Я подозреваю, что это дело рук Человека Королевы, – ответил Севрен.

– Нет, – сказала Гирта. – Это все ошибка.

– Как ты можешь так говорить? – спросила Дар.

– Да, ошибка, – сказала Гирта. – Но ее легко исправить.

Она повернулась к Дар.

– Позволь мне пойти к Тайбену.

– Это будет небезопасно.

– Там мой сын! Он думает, что я мертва.

– Потому что Коль ему так сказал, – ответила Дар. – Он не позволит тебе доказать его ложь.

– Ты ошибаешься.

– Ты несешь чушь, – сказала Дар. – Останься. Ты должна.

– Здесь она не будет в безопасности, – сказал Севрен. – И ты тоже.

Дар вдруг поняла, почему Ковок-ма смог пронести Гирту мимо стражников: Коль отдал приказ пропустить его. По ее лицу пробежал холодок, и она поняла, что он планирует напасть сразу на двух королев. Она обратилась к Гирте.

– Если ворота закрыты, их будут охранять люди Коля.

– Они называются Людьми Королевы, – сказала Гирта. – Они верны мне.

– Я в этом не уверен, – сказал Севрен. – Я знаю некоторых из них.

– Я не брошу своего сына, – сказала Гирта. Она обратилась к Дар. – Одолжи мне свои сапоги. Думаю, они мне подойдут.

Дар обдумала этот вопрос, взвешивая надежду и пессимизм. Был шанс, что появление королевы разрушит планы Коля, но только если Гирта получит тот прием, на который рассчитывала. В этом Дар сомневалась. Затем Дар представила себе, как пытается оттащить Гирту от ее ребенка, попавшего в лапы Отара. Она вздохнула и согласилась с просьбой Гирты.

– Тебе не следует идти одной. Я обеспечу сопровождение.

Гирта возражала, но когда Дар пояснила, что сопровождение обязательно, она нехотя согласилась. После этого к Дар подошел Ковок-ма.

– Мут Маук, я привел сюда эту мать. Если ей будет причинен вред, это будет моя вина. Пожалуйста, позволь мне защитить ее.

Дар хотела сказать, что он не виноват в ее решении, но, видя его потребность искупить вину, согласилась на его просьбу. Ей было больно это делать, потому что она понимала, что подвергает его опасности. Я подвергла всех опасности, подумала она, снова сдерживая слезы. Двое уже поплатились за мою глупость.

Дар выбрала еще четырех орков, чтобы дополнить эскорт. Пока они надевали свои доспехи, Гирта переодевалась в сапоги и запасную одежду Дар. Когда орки были готовы, Дар обратилась к ним.

– Великая Мать вашавоки хочет вернуться, но я не уверена, как ее встретят. Злые люди могут попытаться причинить ей вред. Она наш друг, и вы должны защитить ее.

Затем Дар встала в открытом дверном проеме и стала наблюдать за уходом орков и Гирты. Падающий снег превратил их в призрачные фигуры, которые вскоре исчезли совсем. Только тогда Дар закрыла дверь и удалилась к теплу очага.

***

Ожидание было мучительным. Лишь слабая возможность того, что Гирта сможет побороть вероломство Коля, позволяла Дар не впадать в отчаяние. Но в этот вариант она не верила, и страхи ее росли, чем дольше она ждала. Когда часовой наконец сообщил о приближении орков, Дар босиком побежала по снегу им навстречу.

Хотя вначале она видела лишь серые фигуры, Дар поняла, что что-то не так. Орки бежали, и их было меньше пяти. По мере приближения их очертания становились все четче. Один орк нес Гирту. Два орка несли третьего. Еще одного орка не было. Дар спросила:

– Что случилось?

– Вашавоки выпустили много стрел, – крикнул один из орков, подбегая. – Королева вашавоки ранена. И Тогу-ма тоже. Гарга-ток убит.

Ошеломленная, Дар последовала за отрядом в казарму. Ковок-ма нес Гирту, из плеча которой торчала стрела. Конец с оперением был обрублен, но остальная часть осталась, окруженная растущим пятном крови. Королева смотрела на Дар широко раскрытыми глазами, на ее бледном лице отражались шок и боль.

– Они узнали меня! Они были уверены, что я их королева. Но когда ворота открылись, появились лучники, и они... они... – Гирта вздрогнула и посмотрела на древко, торчащее из ее плеча. – Но передо мной встал орк. Живой щит. Он умер ради меня.

Дар посмотрела на Ковок-ма, у которого из раны на щеке текла кровь.

– Гарга-ток?

– Хай. Все так, как она сказала. Он принимал ее стрелы, пока одна не попала ему в глаз и не убила его. – Ковок-ма сделал знак Древа.

В этот момент Дар ощутила всю тяжесть своего положения. Мои решения стали причиной всех сегодняшних трагедий. Они предопределили судьбы Нагтха-ята, Магтха-яна и Гарга-тока. Дар всем сердцем желала изменить свой выбор, но это было невозможно. Она также знала, что должна продолжать принимать решения. Другого выхода не было: она была Мут Маук.

Дар обратилась к Ковок-ма.

– Ты можешь наделить королеву Гирту и Тогу-ма целительной магией?

– Тогу-ма скоро присоединится к Мут ла, – ответил Ковок-ма. – Ни одна трава не сможет вылечить его рану.

– Тогда лечите королеву. Дашь ли ты ей лист, который заставляет ее спать?

– Хай. Вынимать наконечник стрелы будет больно.

Дар заговорила с Гиртой на человеческом языке.

– Гирта, мы дадим тебе исцеляющую магию для твоей раны. Она поможет тебе уснуть. Когда ты проснешься, мы будем уже далеко отсюда.

– Но мой сын!

– Он станет королем уже сегодня днем. Надейся на это. Его обманули, но мы еще можем преодолеть предательство Коля.

– Как?

– Я не знаю точно. Знаю только, что для этого ты должна остаться в живых, а это место небезопасно.

– О Дар, я была дурой!

– Но ты не останешься ей. Мы обе должны извлечь уроки из этого дня и сделать лучший выбор в будущем.

Ковок-ма, достав свой мешочек с целебными травами, опустился на колени рядом с Гиртой. Дар взяла ее за руку.

– Орк умер, чтобы ты могла жить. Разрешишь ли ты Ковок-ма исцелить тебя?

– Да.

– Тогда я оставлю тебя на его попечение. Я должна увидеться с Тогу-ма.

Дар уловила на лице Гирты намек на панику, но у нее были другие неотложные заботы. Она поспешила к Тогу-ма. Он лежал на полу. Лама-ток стоял на коленях рядом с ним, прижимая тряпки к шее спереди и сзади. Они были пропитаны кровью, как и передняя часть бронированной туники Тогу-ма. От этого зрелища Дара затошнило. Не обращая внимания на тяжесть в желудке, она опустилась на колени рядом с умирающим минтари. Лицо орка было бледно-серым, глаза полузакрыты, но, увидев ее, он заговорил.

– Мут-Маук, – прошептал он. – Ты чтишь меня.

– Тва. Это ты оказываешь мне честь.

Дар хотела сказать что-то, что наполнило бы смыслом его жертву, но ей не хватало слов, чтобы передать свои чувства. Они были слишком сильными и запутанными. Она чувствовала ужас, любовь, горе, сожаление и благодарность одновременно. Все, что она могла сделать, – это погладить его по щеке и сказать:

– Шашав, Тогу.

Тогу-ма улыбнулся.

Дар хотела остаться рядом с Тогу-ма, но у нее были другие заботы. Она подошла к месту, где Ковок-ма лечил Гирту. Королева прожевала успокоительный лист и уже была без сознания. Ковок-ма показал место, где королеву пронзил широкий наконечник стрелы.

– Она будет жить? – спросила Дар.

– Думаю, да, – ответил Ковок-ма, – если рана не загноится.

Затем Дар повернулась к Севрену и обратилась к нему со следующим вопросом.

– Почему Коль до сих пор не напал?

– Я думаю, у него не хватает людей для нападения. Его люди королевы – меньшая сила, чем старая королевская гвардия, и он должен ее рассредоточить. Ему нужен приказ короля, чтобы призвать солдат в Тайбен.

– Он получит его довольно скоро, не сомневаюсь, – сказала Дар. – Возможно, он уже у него. Мы должны уехать до прибытия солдат.

– Да. Все считают, что вы убили нашу королеву. Это точно война.

Хотя Дар знала, что должна действовать быстро, она не должна была действовать необдуманно. Первым ее порывом было бежать.

Я не могу ждать нападения. У меня меньше сорока орков, а мой противник может собрать полки людей. Нужно бежать, и Коль это знает. Что же он будет делать в ожидании войск? Ответ был очевиден.

– Коль возьмет перевал, – сказала Дар, – чтобы отрезать нам путь к отступлению.

– Да, в этом есть смысл, – сказал Севрен. – Ему понадобится много людей, чтобы удержать такой узкий путь.

– Я знаю другую дорогу домой. Она длиннее и труднее, но... – Дар остановилась, понимая, что к тому времени, как она вернется домой по Старой дороге, Коль может отправиться по Новой и уже будет ждать ее.

– Но что? – спросил Севрен.

– Проход. Коль воспользуется проходом.

– Да, и нет способа остановить его.

– Нет, есть, – сказала Дар. – Я могу запечатать этот проход навсегда, но только если пошлю через него послание.

– Горстка лучников остановит тебя.

– Только если они доберутся туда первыми, – сказала Дар. Она уже готова была сказать оркам, что они должны немедленно уходить, но осеклась. Если люди Коля опередят их на перевале, случится беда. У уркзиммути не будет ни королевы, ни предупреждения о вторжении Коля. Дар попыталась оценить вероятность того, что путь останется неохраняемым. Раз Коль знал о похищении, он мог вывести Людей Королевы из гарнизона и отправить их к перевалу. Это казалось возможным, но нельзя быть уверенной. Единственное, в чем Дар была уверена, так это в том, что Коль всегда все планировал заранее.

Дар была вынуждена принять решение, и она сделала это с тяжелым сердцем. Шанс запечатать проход, каким бы ничтожным он ни был, нельзя было упускать. Она позвала по-оркски:

– Лама-ток! Вен-гот! Вы мне нужны. – Два орка поспешили к ней. – Вы должны как можно быстрее передать сообщение в клан Ят. Предупредите их, что вашавоки планируют напасть. Передайте сыновьям клана Ток, что я хочу немедленно запечатать проход.

Оба орка поклонились.

– То, о чем я вас прошу, опасно. Думаю, вашавоки тоже направляются к перевалу. Если они доберутся туда первыми, то будут ждать со стрелами.

– Тогда мы сразу же уйдем, Мут Маук, – сказал Лама-ток.

Затем Дар заговорила с ними так, словно она была их мутури, а не королевой.

– Лама и Вен, вы дороги мне. Берегите себя. Если вы встретитесь с вашавоки, не бросайте свои жизни на произвол судьбы.

Они поклонились, накинули плащи и направились к двери.

– Подождите! – вскричала Дар. – Разве вы не должны надеть свои доспехи?

– Без них мы побежим гораздо быстрее.

– Хай, – ответила Дар. – Это разумно.

С тяжелым сердцем она смотрела, как они уходят. Когда дверь закрылась, она заметила, что рядом с ней стоит Ковок-ма.

Он поклонился.

– Мут Маук, Тогу-ма умер.

39

Горевать было некогда. В любой момент могли появиться солдаты, и Дар должна была организовать поспешное отступление. Она велела оркам облачиться в доспехи, смастерить носилки для Гирты и добыть еду на гарнизонной кухне. С летней кампании осталось несколько тростниковых палаток, и она отправила нескольких орков поискать их в заброшенных казармах. Когда они уходили, Севрен подошел к Дар.

– Чем я могу помочь? – спросил он. – Я хочу помочь.

– Ты уверен? Это может закончиться так же, как в Сосновой лощине.

– Армия нового короля станет армией Отара. Я не стану служить такому злому делу.

– Тогда я буду рада твоей помощи, – сказала Дар. – Гирте нужны сапоги и теплая одежда. И я должна знать, что происходит в Тайбене.

– Я сделаю все, что в моих силах. Если вы направляетесь к перевалу, как мне найти ваш след?

– Старая дорога идет на запад вдоль подножия холмов, а затем уходит вдоль реки в горы. На лошади ты легко догонишь меня.

– Тогда я догоню тебя, как только смогу, – сказал Севрен, – с одеждой и новостями. Уезжайте скорее. Благодать Карм на тебе, Дар.

– Фасак Мут ла вашак та, Севрен. Да благословит тебя Мут ла, Севрен.

Севрен ушел. Лама-ток и Вен-гот уже ушли. Орки пристегивали к спинам тростниковые шалаши и рюкзаки, когда к Дар подошел Зна-ят. Он держал в руках ее золотой кулон.

– Мут Маук, стоит ли мне упаковать эту тяжелую вещь?

Дар с отвращением посмотрела на кулон, ибо он символизировал бессмысленность ее миссии. Она уже собиралась сказать ему, чтобы он оставил его, когда вспомнила о солдатах-грабителях.

– Хай, – сказала она. – Вашавоки ценят желтое железо. Им будет очень приятно получить его.

Зна-ят усмехнулся.

– Тогда мне будет очень приятно унести его.

Когда Зна-ят укладывал ожерелье в свой мешок, пришло известие, что служанки были убиты. Для Дар это было напоминанием о жестокости Коля и еще одной трагедией в растущем списке. Инстинкты подсказывали ей, что в него вселилось нечто нечистое и злобное. В данный момент она могла лишь бежать от него, но Дар понимала, что бегство не принесет безопасности. Я должна противостоять этому злу. Вот почему Мут ла сохранила мне жизнь.

***

Генерал Коль вошел в апартаменты принца. Мальчик сидел на кровати, все еще одетый в ночную одежду. По его лицу текли слезы, а сам принц содрогался от попыток подавить рыдания. Глядя на убитого горем мальчика, Коль на мгновение увидел себя в детстве. Затем он ожесточил свое сердце и надел маску сострадания. Когда принц поднял глаза, он увидел лицо, на котором идеально сочетались скорбь и сочувствие.

– Ваше Величество, – сказал Коль. – Такой ужасный день.

Он подошел к кровати и положил руку на плечо мальчика.

– Все силы, которые у меня есть, – ваши.

– Почему? – спросил принц дрожащим голосом. – Почему они убили мою мать?

– Потому что это их природа – убивать. Она была доброй, а они не понимают доброты. Для них это слабость.

Принца начало трясти.

– Плакать – это не по-мужски, – сказал Коль, его голос был нежным и печальным. Он смотрел, как мальчик всхлипывает, и все время поглаживал его по плечу. Когда он решил, что принц уже достаточно наплакался, он заговорил. – Ты можешь кое-что сделать для своей матери.

Принц перестал всхлипывать и выпрямился.

– Что?

– Это будет трудно, но она заслуживает этого, – сказал Коль. – Сталь меча мягка, пока ее не закалят. И ты должен пройти это испытание, чтобы стать мужчиной. И не сомневайся: этот день сделает тебя им.

– Что я должен сделать? – робко спросил молодой Крегант.

– Посети покои своей матери и посмотри на дело рук орков. Это будет нелегко, но я буду там. Ты обязан сделать это в память о ней.

– Почему?

– Чтобы ты знал своего врага. Это знание поддержит тебя, когда возникнут сомнения. Оно позволит тебе сделать то, что необходимо.

Принц смотрел с сомнением, но Коль знал, что он придет. Он очень хочет стать мужчиной. Коль щелкнул пальцами, и появились слуги.

– Одевайте Его Величество.

Хотя слуги одели принца в черное и золотое, именно генерал Коль пристегнул его меч. Затем он провел мальчика через весь дворец в апартаменты Гирты. Люди Королевы загородили коридор, но пропустили принца и его генерала. Еще до того, как они достигли дверей королевы, перед ними открылась кровавая картина. Двое мужчин, которых убил Коль, лежали в коридоре, их раны были ужасно расширены. Похоже, они были убиты в жестокой схватке. Они были не одни. На полу лежала отрубленная рука. Рядом лежал разрубленный безголовый торс.

Коль делал вид, что не замечает дрожи мальчика, ведя его к кровавой сцене. Он хотел, чтобы на принца подействовал весь эффект. Вдвоем они обогнули трупы и вошли в комнату. Внутри лежали Нагта-ят и Магта-ян. Ядовитые стрелы, лишившие их жизни, были вытащены и заменены ранами, говорившими о более честном нападении. Рядом с ними лежали люди, занимавшие другой наблюдательный пост. Зарезанные ради молчания и драматического эффекта, они еще больше усугубили резню.

Принц почти не обратил на них внимания. Его взгляд привлекли две женщины, лежавшие неподалеку. Одна из них была фрейлиной его матери, ее голова была почти отрублена. Она все еще прижималась к женщине, на которой была ночная рубашка и любимый халат королевы, словно пытаясь укрыть ее. Принц увидел золотистые волосы своей матери. Они были пропитаны кровью. Лицо под локонами было разбито до неузнаваемости. Он почувствовал, что должен подбежать и обнять тело, но вместо этого его затошнило.

– Вот как орки платят за доброту, – сказал генерал Коль, его голос захлебнулся от возмущения. – Так они соблюдают договоры.

Он взял принца за руку.

– Выйди из этого ужасного места, узнав о своем враге. Твоя мать будет похоронена с торжественной пышностью. Те, кто пал здесь, получат все почести. Песни и сказания будут повествовать об их храбрости. А орков мы сожжем как мусор.

Коль провел принца в другую комнату с широким окном, из которого открывался вид на город. В бурю Тайбен казался призрачным царством. Коль велел слуге принести мальчику кубок горячего вина со специями, подслащенного медом. Он смотрел, как принц пьет, и ждал, когда цвет вернется на его лицо. Когда это произошло, Коль заговорил.

– Орки бегут в эту бурю, думая, что будут в безопасности в своих теплых залах. Война тяжела зимой. Погода суровая, дороги скользкие. Но оркам будет еще тяжелее. Когда мы выгоним их из залов, у них не будет убежища. Они не смогут ни есть снег, ни жить на нем.

Глаза принца расширились.

– Война?

– Да, Ваше Величество. Разве деяния орков не были войной? Вы бы хотели, чтобы они остались безнаказанными?

– Никогда!

– Твоя мать рассказывала о твоем предке, Теодрике Истребителе гоблинов. Она сказала, что он был твоего возраста, когда привел людей к гнезду орков. Они перебили их всех – быков, свиноматок и детенышей – и помогли установить мир на разоренной земле. В твоих жилах течет кровь Теодрика. Я чувствую в тебе его мужество.

Коль внезапно опустился на колени перед принцем.

– Скоро ты станешь моим королем, и все королевство преклонит колени, как я сейчас. Когда они это сделают, подумай, как Теодрик отплатил бы за смерть твоей матери. Все истинные мужчины разделяют твое горе и гнев. Скажи слово, и они будут сражаться за тебя. Призывай к войне! Мы выступим вместе и избавим королевство от орков.

– И от их королевы тоже?

– Да, Ваше Величество. Она сгорит за свое вероломство.

Первые войска достигли Тайбена к началу дня. Коль приказал им пройти во двор дворца, где они встали в шеренгу, чтобы к ним обратился только что коронованный Крегант III. Голос короля-ребенка был поглощен бурей, и солдаты не знали, что идут на войну, пока офицеры не сообщили им об этом и не приказали ликовать. Получив обещание выпить бренди, солдаты громко ликовали. Затем они маршировали к пустому гарнизону за городом.

Дар была права, говоря о привычке Коля планировать все заранее. Он начал собирать людей и припасы для вторжения, как только стал генералом. Поскольку войска не размещались в столице, их сбор было легко скрыть от королевы Гирты. Большинство подразделений было собрано в дальних гарнизонах. Генерал Волтар отдавал приказы, чтобы скрыть участие Коля. Люди на заснеженной площади знали, что что-то готовится, уже несколько недель. Они не знали, когда начнется война, но мало кто удивлялся тому, что она началась.

На коронационном пиру генерал Коль преподнес королю Креганту III доспехи. Черный шлем был украшен золотом, а кольчуга идеально подходила к его маленькой фигуре. К тому времени Коль был уже не Человеком Королевы, а командующим армией Его Величества. Гвардейцы в черных одеждах были переименованы в Людей Короля, но их обязанности остались прежними. В своих рядах Железный круг был доволен возвышением Коля и перспективой грабежа и продвижения по службе. Выпивая за нового короля, все согласились, что их ночные труды окупились с лихвой.

***

Пока Коль пировал, Дар вела орков сквозь бурю. Она была измучена и несчастна, но мрачно пробиралась сквозь снег высотой с теленка, не желая останавливаться. Зна-ят шел впереди нее, прокладывая тропу, а когда стемнело, Дар положилась на глаза брата, чтобы найти дорогу. Ни он, ни другие орки никогда не путешествовали по Старой дороге. Зна-ят полагался на описание маршрута, сделанное Дар и полученное ею от Хранительницы Преданий.

Снег скрывал большинство следов заброшенной дороги, и видимость была плохой. Предгорья казались скорее неясными, чем каменными и земляными. Однако, поскольку дорога пересекала реку и уходила в горы, Дар не беспокоилась о том, что потеряет дорогу. Ее больше беспокоило то, что ее могут догнать солдаты. Поэтому она велела оркам идти поодиночке и тащить за собой сосновые ветки, чтобы скрыть следы. Если повезет, снег и ветер затрут их полностью.

Севрен их не догнал, и Дар не знала, что происходит в других местах. Где Коль? Началось ли вторжение? Успели ли Лама-ток и Вен-гот пройти через перевал или нам придется спасаться бегством от поджидающей нас армии Коля? Каждый вопрос порождал новые, пока Дар не оказалась подавлена всеми этими ужасными возможностями. Она заставила себя сосредоточиться на ближайшем будущем. Оно казалось достаточно пугающим. Скоро им придется остановиться, и Дар взвесила риск от костра. Быть замеченными было опасно, но и замерзнуть тоже.

Дар обратилась к Зна-ят.

– Мы должны найти место для лагеря, где наш костер не будет виден.

Зна-ят вгляделся в темноту.

– Я не вижу такого места.

– Тогда мы должны идти дальше, пока ты не найдешь.

Зна-ят продолжал идти, пока Дар не испугалась, что она упадет на своем пути. Наконец он сказал:

– Я вижу подходящее место.

– Тогда отдохнем там, – сказала Дар, не видя ничего, кроме падающего снега, хлопья которого серели в темноте.

Зна-ят резко свернул вправо. Вскоре Дар увидела засыпанные снегом деревья по обе стороны от складки предгорья. Когда складка превратилась в извилистый овраг, Зна-ят остановился.

– Мут Маук, это хорошее место?

– Хай, оно прекрасно, – ответила Дар. Она приказала: Мы останемся здесь на ночь. Собрать дрова для костра. Устроиться.

Орки нашли ровный участок земли, чтобы возвести свои шалаши, напоминающие конусообразные стога сена. Они были достаточно большими, чтобы в них мог поместиться сын, сидящий скрестив ноги. Хотя орки спали сидя, Гирта так не могла, и Дар задумалась, как она будет отдыхать. Она подошла к носилкам, чтобы посмотреть, как себя чувствует королева. Она все еще была закутана, а рядом с ней лежал Ковок-ма.

– Как там Королева вашавоки? – спросила Дар.

– Я дал ей пожевать большой лист найимгата, – ответил Ковок-ма. – Она будет спать до завтра. Когда взойдет солнце, я смогу лучше понять, как она поправляется.

– Она не может спать на улице в такой холод.

– Твоя сестра говорила со мной. Она сказала, что королева будет отдыхать в убежище вашего брата.

– Бедный Зна, – сказала Дар. – Знает ли он, как плохо пахнет эта вашавоки?

Ковок-ма скорчил гримасу.

– Все знают.

– Мут Маук, – сказал Зна-ят. – Скоро мы будем варить кашу. Как нам ее распределить?

– Еще на пять дней пути, – ответила Дар. Одно только произнесение этих слов обескуражило ее. Где будут наши враги через пять дней? В зале моего клана? Как и весь день, Дар попыталась выкинуть эту мысль из головы. Но это оказалось невозможным. Она вспомнила видение горящего зала с пугающей яркостью. Оно преследовало ее почти весь поход. Доведенная до предела, Дар почувствовала, что её раздавило предчувствие. Не говоря ни слова, она побрела прочь от лагеря, пока не обогнула поворот и не скрылась из виду.

Оставшись одна, Дар отдалась своему горю. Она не позволяла себе плакать, но горячие слезы текли по ее озябшим щекам. Затем она услышала тихие шаги и, повернувшись, увидела приближающуюся Нир-ят. Дар поспешно вытерла глаза. Нир-ят ничего не сказала, она просто обняла Дар. Оказавшись в объятиях сестры, Дар начала плакать.

Они долго стояли вместе. В конце концов Дар вздрогнула и разрыдалась.

– Мутури была права, – сказала она. – Я должна была передать Фатму другому.

– Тогда ни один уркзиммути не страдал бы в эту холодную ночь, – ответила Нир-ят. – Мы были бы довольны, как откормленные ягнята перед пиром. У нас была бы другая Великая Мать, но Черный Вашавоки не был бы другим, и мы были бы обречены.

– Я думаю, это мои поступки обрекли нас на гибель.

– Значит, ты ответственна за все зло в этом мире? – спросила Нир-ят. – Должна ли я винить тебя за эту бурю? Это ты сделала вашавоки жестокими?

– Я не сделала вещи лучше. Я сделала их хуже.

– Думаю, нет. По крайней мере, теперь мы знаем, что нам грозит. И Королева вашавоки тоже.

– Боюсь, наш враг слишком силен для меня.

– Это был ужасный день для всех нас, но особенно для тебя, – сказала Нир-ят. – Я знаю, что ты не спала прошлой ночью. Теперь ты измучена, замерзла и голодна. Не сделаешь ли ты что-нибудь для меня?

– Что? Я не могу. Ты знаешь, почему.

– Я знаю, что тебе нужен отдых, – сказала Нир-ят. – Как ты сможешь отдохнуть, лежа в одиночестве на земле?

– Но...

– Я уже сказала своему кузену, что он должен приютить тебя. Неужели ты хочешь, чтобы он ослушался меня?

– Нир, разве это разумно?

– Хай. Очень мудро. Я брошу вызов любому, кто усомнится в моих суждениях. – Она бросила на Дар понимающий взгляд. – Даже если бы она была Великой Матерью. Идем, сестра. Здесь есть огонь, и скоро будет еда. После этого ты должна отдохнуть.

***

Дорога, ведущая к перевалу, круто обрывалась с обеих сторон. Это открывало ее ветру, который дул так сильно, что снег часто летел горизонтально. Он стер следы Ламы-тока и Вен-гота почти сразу после того, как они были оставлены. К тому времени, когда орки подошли к узкому проходу в хребте, с наветренной стороны снег уже покрылся коркой. Хотя он обещал укрытие от бури, оба орка остановились и с опаской заглянули в него. В темноте он напоминал толстую черную линию, нарисованную на стене ледяной скалы. Даже зоркие глаза орков не могли проникнуть в ее темное нутро. У входа в нее лежал снег, который ветер раздувал, пока они наблюдали за происходящим.

– Вашавоки не подходят для такой погоды, – сказал Вен-гот. – Идем. Скроемся от ветра на некоторое время.

Лама Ток не двинулся с места.

– Чувствуешь запах дыма?

Вен Гот принюхался к неспокойному воздуху.

– Тва.

– Я думал, что да, но теперь нет. Думаю, здесь безопасно.

Два орка пробирались по глубокому снегу к перевалу. Они были всего в нескольких шагах от входа, когда из его темных недр вылетела целая стая стрел. Оба орка были ранены. Лама-ток был ранен в бедро и упал на землю. Вен-гот постоял еще немного, но потом тоже упал.

Не поднимаясь, Лама-ток пошарил у себя за ногой, пока не нащупал торчащий из нее наконечник стрелы. Он отломил его, затем схватился за оперенное древко, торчавшее из передней части бедра, и вытащил стрелу. Кровь потекла по обеим сторонам ноги. Стрелы по-прежнему летели над головой, но глубокий снег скрывал его, и вашавоки, казалось, стреляли вслепую. Они оставались укрытыми в темном проходе, видимо, боясь показаться на глаза. Лама-ток на брюхе подполз к Вен-готу.

– Ты сильно ранен?

– Не знаю. Думаю, да.

Вен-гот перевернулся на спину. Из его туловища торчали три стрелы.

– Лежи спокойно, – сказал Лама-ток. – Я оттащу тебя в безопасное место.

Он схватил Вен-гота за лодыжки и, ползя на локтях и коленях, потащил его назад. Это была трудная и медленная работа. Мучительные боли пронизывали бедро Ламы-тока при каждом движении. Тем не менее, он продвигался вперед. Когда он добрался до наклонной стороны дороги, стало легче. Через некоторое время он смог без особых усилий сползти вниз, увлекая за собой Вен-гота.

Решив, что стало безопасно, Лама-ток приподнялся и осмотрел своего спутника. Вен-гот дышал с булькающими вздохами. С его губ стекала кровавая пена.

– Лама? – сказал Вен гот. – Я тебя не вижу.

– Я здесь, Вен.

– Попроси Мут Маук. ...пусть Фре-па узнает. ...последние мысли о ней.

– Когда я пройду через перевал, я это сделаю.

– Слишком много... ...вашавоки!

– Стрел было много. Их самих возможно, не так уж и много. Я подожду немного, а потом подойду незаметно. Они не смогут застать меня врасплох дважды.

– Но... если ты потерпишь неудачу...

– Говори о Фре-па. Она красивая?

– Да. И мудрая.

– Она была мудра, когда любила тебя, Вен.

– Тва. Я был мудр... чтобы любить ее.

Вен-гот еще немного подышал, но ему не хватило дыхания, чтобы заговорить снова. После его смерти Лама-ток почтил его память. Он отнес его тело подальше от перевала, пока не нашел дерево, прижавшееся к крутому склону. Под ним он сделал надпись «Объятия Мут ла». Затем Лама-ток снял с друга одежду, чтобы тот мог покинуть мир таким же, каким в него пришел. И наконец, он поместил Вен-гота в священный круг.

После этого Лама-ток, прихрамывая, медленно направился к перевалу, стараясь не попадаться на глаза. Он не спешил. Пусть вашавоки думают, что я мертв, подумал он. Он улыбнулся, вспомнив, что именно Дар научила его думать по-волчьи. Сегодня вечером он применит ее уроки на практике. Он надеялся, что его тело будет готово к этому. Его пропитанные кровью штаны замерзли, а бедро затекло. Держась за скалы, Лама-ток пробирался к проходу, который его клан прорубил в их толще. Было уже далеко за полночь, когда он наконец добрался до него. Он остановился, чтобы передохнуть и набраться храбрости. Затем он выхватил меч и ринулся в темный проем.

40

Генерал Коль проснулся и вскочил на ноги, держа кинжал наготове. В его спальне, на расстоянии вытянутой руки, стояла темная фигура.

– Хорошие рефлексы, генерал.

– Горм! Как ты сюда попал?

– Не вини своих стражников. Немногие злоумышленники обладают моими навыками.

Коль с тревогой подумал о том, какими могут быть эти навыки, и Горм ответил, словно прочитав мысли генерала.

– Они невредимы. Я оживлю их, когда уйду.

– Значит, ты пробрался сюда, чтобы поздравить меня? – спросил Коль язвительным тоном.

– Поздравить тебя? С чего бы мне это делать?

– Я устроил Отару войну. Он должен быть доволен.

– Ты слишком много о себе возомнил, – холодно ответил Горм. – Мой господин далеко не удовлетворен. Декларации не проливают кровь. Это делают мечи. Когда они соберут урожай, ты сможешь успокоиться, но не раньше.

– Это произойдет довольно скоро.

– Когда?

– Как только соберутся все мои войска. Они рассредоточены, и передвижение идет медленно.

– Задержка! Все откладывается!

– Отар хочет, чтобы я отвесил пощечину или нанес удар топором? Я могу преследовать орков или истреблять их. Для резни нужна подавляющая численность, а я должен ее собрать. Можете ли вы доставить сюда войска с помощью магии или им придется маршировать по глубокому снегу?

– Вы слишком загордились, генерал.

– Я умен, а не горд. Для вашей кровавой жатвы нужны клинки. Я собираю их так быстро, как только могу.

– Значит, мы не выступим в поход, пока все они не прибудут, – сказал Горм, явно недовольный этой новостью.

– Что ты имеешь в виду под «мы»?

– Я и мой хозяин будем сопровождать вас.

– И как я объясню королю его присутствие?

– Не стоит тревожить мальчика. Мы будем следовать позади. Перед походом отправь девять человек в резиденцию Балтена. Они должны быть сильными и здоровыми. В данном случае это могут быть отбросы и недовольные. – Горм мрачно улыбнулся. – Отар сделает их послушными.

– Зачем Отару участвовать в зимнем походе? – спросил Коль, которому не нравилась мысль о том, что маг будет сопровождать его даже на расстоянии.

– Чем ближе он к бойне, тем больше пользы. Мой господин слишком долго постился. Он прожорлив.

Как и прежде, Коль подумал, что уловил в голосе Горма нотки страха.

– Ты получишь своих людей, – сказал он, – а Отар получит свою резню.

– Не подведи, – ответил Горм. – За гранью есть сила, более могущественная, чем колдовство одного человека. Спровоцируй ее, и даже смерть не спасет тебя от ее злобы.

– Дар спровоцировала твоего хозяина, а не я. И я скоро доставлю ее ему.

***

Дар проснулась в теплых объятиях Ковок-ма. Она слышала, как снаружи тростникового шалаша дует ветер, но, укрытая плащом, прижималась к груди Ковок-ма. Неохотно она протянула руку и раздвинула камыш настолько, что показался свет раннего рассвета. Она убрала руку обратно под плащ. Дар вздохнула и начал нащупывать свои сапоги. Затем рука на ее талии слегка сжалась.

– Даргу, – прошептал Ковок-ма.

– Хай?

– Разве это плохо, что я хочу, чтобы ты осталась?

– Тва, – прошептала Дар в ответ. Не мудро, но и не неправильно. Она снова вздохнула. – Я тоже хочу остаться.

– Но ты думаешь, что это приведет к неприятностям.

Дар знала, что может. Ну и что? – подумала она. Что такое этот проступок по сравнению с грядущими бедами?

– Моя сестра поступила мудро, сказав, что ты должен приютить меня и отправить к тебе. Сегодня утром я спокойна.

– Я тоже. Ты даешь мне силы, Даргу. И всегда давала.

Дар покорилась желанию своего сердца и еще некоторое время отдыхала в объятиях Ковок-ма. Она поднялась только тогда, когда услышала, как кто-то зашевелился в лагере. Выбравшись из укрытия, она обнаружила, что оно наполовину засыпано снегом. Нир-ят была на ногах и руководила действиями. Горел костер, и сын грел на нем котелок.

– Нагревай потихоньку, – сказала Нир ят. – Я хочу, чтобы каша оттаяла, а не подгорела.

Увидев Дар, она обратилась к другому сыну.

– Пусть Зна-ят отведет Королеву вашавоки к Ковок-ма.

Когда сын отправился выполнять поручение, Нир-ят улыбнулась Дар.

– Ты выглядишь отдохнувшей.

Основными воспоминаниями Дар о предыдущем вечере были уныние и усталость. Она помнила, что плакала, ела и заснула в убежище Ковок-ма, остальное было смутным. Дар поняла, что сестра, должно быть, все организовала. Судя по виду лагеря, ей это удалось. Нир-ят поклонилась Дар, затем подошла к ней.

– Часовые не заметили ни одного вашавоки.

– Вы выставили дозорных?

– Хай, Мут Маук. Шалашей не хватало, поэтому я заставила сыновей спать по очереди.

– Но не Ковок-ма.

– Он был занят исцелением.

– Исцелением?

– Хай, – ответила Нир-ят. – Не только плоть может быть ранена. Дух тоже может быть ранен.

Она внимательно осмотрела Дар.

– Ты выглядишь лучше, но, думаю, тебе понадобится дальнейшее исцеление.

Дар улыбнулась.

– С каких это пор ты стала целительницей?

– С тех пор как ты укусила меня за шею, я открыла в себе много способностей.

Мимо проходил Зна-ят, неся на руках бесчувственную Гирту, и Дар последовала за ним в убежище Ковок-ма. Нир-ят тоже пришла и осталась, пока Ковок-ма осматривал королеву. Наконечник стрелы был широким, и на рану, нанесенную им, пришлось наложить швы. Ковок-ма осмотрел зашитую рану и понюхал ее. Затем он достал из сумки целителя несколько сушеных трав, разжевал их и сплюнул на рану слюну, смешанную с травами. После этого он выплюнул остатки травы и скорчил гримасу.

– Воды!

К тому времени, когда Зна-ят принес шкуру с водой, Гирта была уже перевязана. Ковок-ма тщательно прополоскал рот, прежде чем снова заговорить.

– Я и забыл, какая мерзкая на вкус эта магия.

– Как поживает Королева вашавоки? – спросила Дар.

– Я был бы более доволен, если бы ее рана меньше распухала. Когда она очнется, я заварю немного волшебной воды.

– Но она будет жить? – спросила Дар.

– Думаю, да. Ей будет больно некоторое время.

Дар повернулась к Нир-ят.

– Мы должны как можно скорее возобновить наше путешествие.

Когда остатки каши оттаяли, они быстро поели, запив их горячей травяной водой. После этого они возобновили свой поход. Снег все еще шел, но уже не так сильно, как в предыдущий день. Однако ветер был таким же суровым. Дорога была невидима под сугробами, и Дар предоставила Зна-ят выбирать маршрут, а сама стала искать впереди хоть какие-то признаки реки, которая должна была увести их в горы.

Солнце было скрыто облаками, и Дар могла только предполагать, что уже наступил полдень, когда Гирта наконец проснулась и вскрикнула. Дар бросилась к ней, как и Ковок-ма.

– Гирта! Ты в порядке?

Гирта на мгновение обмякла на носилках, затем дикий взгляд покинул ее лицо, и она расслабилась.

– Теперь я помню, – сказала она слабым голосом. – Вы спасли меня.

– Мы убегаем от Коля, – сказала Дар. – Он далеко позади нас.

По крайней мере, я на это надеюсь, подумала она.

– Мой сын!

– Он уже король и сейчас в безопасности.

– Я должна его увидеть.

– И ты увидишь его в свое время, – сказала Дар. – Тогда ты остановишь все злодеяния Коля.

– Ты что-то говорила об Отаре. Что он жив.

– Живет, но он слишком искалечен, чтобы преследовать нас. Забудь о своих заботах и отдохни.

– Это легче сказать, чем сделать.

Несмотря на согласие, Дар сказала:

– Ты должна. Наберись сил, прежде чем встретиться с врагами.

Отряд остановился, чтобы дать Ковок-ма сварить немного целебной магии. Зна-ят поджарил на том же огне три корня паши – половину всего их запаса. Он передал еду Дар, чтобы она могла подать ее на стол.

– Саф нак ур мутц ла, – сказала Дар.

В ответ на недоуменный взгляд Гирты она сказала:

– У нас принято благодарить Мать Мира за еду. Я только что сказала, что еда – это ее дар.

Дар протянула королеве жареные коренья.

– Мут ла урак тер саф ла. Это фраза для подачи. Она означает «Мать Мира дает вам эту пищу». Уместным ответом будет «Шашав, Мут ла». Это значит «Спасибо, Мут ла»».

– Мут ла?

– Это имя Матери Мира. Она руководит матерями и любит всех своих детей, даже вашавоки.

Гирта посмотрела на жареное паши.

– Шашав, Мут ла.

Она откусила от теплого корня.

– Я никогда раньше не ела таких.

– Они из ваших кладовых. Я готовила их на королевской кухне.

Гирта бросила на Дар недоуменный взгляд.

– Ты подаешь мне еду, но при этом обладаешь большей силой, чем я когда-либо имела.

– Эта сила исходит от Мут ла, и мы верим, что она дает свою меру каждой матери.

– Мои придворные презирали мою женственность, считая ее слабостью.

– Мы верим в обратное.

– Поэтому мои стражники-орки были мне верны.

– Безусловно.

– Я боялась их. – Гирта выглядела пристыженной. – И все же один умер за меня.

– Двое погибли, – сказал Дар. – Раненый орк не выжил. Жаль, что мы не смогли поговорить об этом гораздо раньше. Все сложилось бы лучше.

– Ты пыталась, но я не слушала. Ты сказала, что орки чтят матерей, когда мы заключали договор, но генерал Коль заявил, что ты солгала.

– Жаль, что ты послушала. Но он искусный и опытный лжец.

– И тебе он тоже лгал?

– Он назвал меня своей женщиной и сказал, что хочет только защитить меня.

– А чего он хотел на самом деле?

– Развратить меня. – Дар язвительно улыбнулась. – Тогда он был мердантом и менее амбициозен.

– То есть ты была ему небезразлична?

– Я была для него всего лишь спортом. Все, что его волновало – это власть.

– Он не изменился, но я только что узнала об этом, – сказала Гирта. – Теперь, когда я сделал его генералом, я подозреваю, что его амбиции включают корону.

– Очень похоже.

– Значит, у нас есть общий враг.

– Два, считая Отара.

Гирта вздрогнула при звуке имени мага и понадеялась, что Дар ошибается.

***

Хаос в Тайбене одновременно и мешал, и помогал миссии Севрена. В панике, предшествовавшей военным действиям, цены выросли, а товары стали дефицитными. Одежда и сапоги, которые он приобрел, были дорогими, но не новыми. Севрен потратил больше своих сбережений, чем хотел, и мечта о ферме стала еще более далекой. Военные были почти так же неспокойны, как и купцы. Слухи ходили в изобилии, но достоверная информация была редкостью. Никто из солдат не знал, когда они выступят в поход, хотя у каждого было свое мнение.

Севрен воспользовался всеобщим замешательством, чтобы свободно передвигаться. Вооруженный и конный, он принимал целеустремленный вид, не позволяющий вмешиваться. Когда офицер или мердант спрашивали его, он отвечал, что его отряд только что прибыл. В конце концов он нашел несколько человек, которых знал и которым доверял. От них он узнал кое-что полезное. Когда он почувствовал себя достаточно осведомленным, то беспрепятственно ускакал в метель.

Севрен не стал ехать через предгорья, чтобы не показаться дезертиром. Вместо этого он поехал на юго-запад, пока не добрался до реки. Река была мелкой и неглубокой, и зима сократила ее течение. Когда Севрен направил Всполоха в реку, вода редко доходила ему до колен. Он проехал некоторое расстояние вверх по течению, чтобы не оставлять следов. Затем он переправился на другой берег и проехал еще большее расстояние, прежде чем переправиться обратно. Удовлетворившись тем, что отбросил возможных преследователей, он направился вдоль реки в горы в поисках Дар и орков.

Севрен обнаружил слабые следы вдоль берега реки, когда солнце приблизилось к горизонту. Одобрительно отметив, что Дар позаботилась о том, чтобы скрыть следы, он погнал своего коня дальше. Близились сумерки, когда он заметил одиночную линию марширующих. Осознав, что его оружие и кожаные доспехи выдают в нем обычного солдата, он крикнул:

– Мут Маук! Ма нав Севрен! – Участники похода замедлили шаг, и Севрен догнал их.

***

Йев-ят говорила Дар, что уркзиммути никогда не пользуются Старой дорогой зимой, даже когда она была единственным путем в Тайбен. Днем Дар узнала, почему. Дорога была скорее тропой, чем дорогой. В хорошую погоду она была узкой и трудной. В снежную погоду она была скрыта и коварна. То, что казалось твердой землей, иногда оказывалось льдом, покрытым снегом. Зна-ят проваливался пять раз. Осторожность замедляла их продвижение, и Дар опасалась, что путь займет больше пяти дней. Однако, несмотря на ощущение срочности, появление Севрена дало ей возможность немного сбавить темп. Он сошел с коня, когда достиг линии марширующих, и пустил Всполоха следом за колонной. С тех пор как лошадь доставила Дар в зал клана Ят, она перестала бояться орков. Тогда Севрен ускорил шаг, пока не догнал Дар.

– Тава, Севрен.

– Тава, Мут Маук. Ма фвилактер сав. – Приветствую тебя, Великая Мать. Я рад тебя видеть.

– Какие новости у тебя из Тайбена? – спросила Дар на оркском.

Севрен попытался ответить на том же языке.

– Сын Гирты новый Великий Вашавоки. Коль еще не выступил. Пришло много вашавоков.

Дар перешла на человеческий язык.

– Как ты думаешь, когда они выступят в поход?

– Когда я уходил, еще прибывали отряды, – сказал Севрен, чувствуя облегчение от того, что ему стало легче выражать свои мысли. – Я думаю, Коль не сделает ни одного шага, пока не соберет все свои войска. Никто не знает точно, когда это произойдет. День или два, не меньше.

– А что с перевалом? Что-нибудь слышно о нем?

– Я ничего не слышал.

– Даже если Лама-ток и Вен-гот прошли через него, клан Ток еще не запечатал бы его, – сказала Дар, скорее себе, чем Севрену. – Ты узнал что-нибудь еще?

– Да, кое-что полезное. Все солдаты будут носить с собой свой паек. Каждому выдали на два дня. Я не видел ни одной повозки с припасами, значит, Коль планирует кормить своих людей грабежом.

– Двухдневного пайка будет достаточно, чтобы довести их до зала клана Ят.

– Армия движется медленно. Подозреваю, что голод подстегнет людей к моменту нападения.

– Дорога может помешать их нападению, – сказала Дар, – но не наш зал.

– Да. Это не крепость, – сказал Севрен. – Коль не готовится к осаде.

– Ему это и не нужно, – сказала Дар, вспомнив о легких дверях и многочисленных окнах зала. – Сколько у Коля людей?

– Когда я уезжал, войска переполнили гарнизон. Я бы сказал, что там было девять пеших полков, и еще больше прибыло. Почти две тысячи человек.

Севрен говорил о логистике и тактике, и от этого предстоящее нападение казалось более конкретным. Сколько сыновей осталось защищать зал? Есть ли у них оружие? Доспехи? Обдумывая эти вопросы, Дар опасалась, что любая защита окажется тщетной.

– Проход должен быть запечатан любой ценой, – сказала она, неосознанно ускоряя шаг.

– Я привез королеве Гирте сапоги и зимнюю одежду для верховой езды, – сказал Севрен. – Так она сможет ездить на Всполохе, когда сможет.

– А ты?

– Я пойду с остальными.

– Ты уже достаточно сделал. Нет причин оставаться.

– Помнишь, я говорил, что ушел из дома с одним лишь мечом, чтобы заработать на дорогу?

– Помню.

– Я был всего лишь мальчишкой, с детским пониманием мира. Я думал, что буду защищать слабых. Исправлять ошибки. – Севрен покачал головой, вспомнив о своей наивности. – Я быстро понял природу своих покровителей и своего ремесла. Но в этот раз все по-другому.

– Потому что это безнадежно?

– Не безнадежно. Не говори так.

– Если проход не будет запечатан, какой у нас будет шанс?

– Какой шанс был у тебя, когда ты в последний раз столкнулась с магом? Достойные дела не должны быть забыты. Я хочу сражаться за тебя. Мне это необходимо.

– Тогда можешь. И спасибо, – сказала Дар. Она несколько грустно улыбнулась. – Я все время отсылаю тебя, а потом благодарю за то, что ты остался.

– Да, такова схема нашего танца.

Дар замолчала, и Севрен зашагал за ней. Стемнело. Поскольку колонну вел Зна-ят, это не было проблемой, и Дар намеревалась идти еще некоторое время. Но когда река повернула за поворот, она вдруг закричала:

– Гат! Стоять!

Зна-ят тут же остановился и спросил по-оркски:

– Что такое, Мут Маук?

– Кто-то идет.

Зна-ят ничего не ответил. Он просто двинулся за Дар. По выражению его лица Дар поняла, что он не видит того же, что и она. Она смотрела на фигуру, хромающую по занесенной снегом тропинке. В тусклом свете она могла разглядеть лишь смутные очертания. Похоже, это был сын. Дар пошла к нему, оставив остальных позади.

Сын остановился, и по мере того как Дар приближалась к нему, его форма становилась все более отчетливой. Он был без одежды. На его бледной коже виднелись темные пятна. Дар подошла ближе и увидела, что это кровавые раны. Вот почему он хромал. Из-за полупрозрачности сына его было трудно узнать. Снежинки, пролетая сквозь его тело, оставались видимыми, а черты его лица смешивались с пейзажем за ними. Дар узнала его только тогда, когда они встали в нескольких шагах друг от друга.

– Лама-ток?

– Тава, Даргу.

Дар не была сильно удивлена, но это не уменьшило ее потрясения и горя.

Лама-ток, казалось, понимал чувства Дар, и смотрел на нее с нежностью и заботой. Затем он слегка улыбнулся.

– Даргу, я был волком. Я убил всех этих вашавоки.

– Но они убили и тебя.

– Моя жизнь угасла, прежде чем я добрался до твоего зала. Но я почти добрался.

– А Вен-гот?

– Вашавоки спрятались в проходе и ждали со стрелами. Его последние мысли были о Фре-па. Он хотел бы, чтобы она знала об этом.

– Мне жаль, что вы с ним погибли.

– Знай, что нас обнимает Мут ла. В этом есть радость. – Лама-ток начал слабеть. – И знай, Даргу: не всегда умирать неразумно.

С этими словами Лама-ток совсем исчез, и Дар осталась смотреть в пустую темноту.

41

Дар взяла себя в руки и вернулась к ожидающим оркам, которые стояли в тишине и ожидании.

– Лама-ток и Вен-гот не пережили своего путешествия, – сказала она, сделав знак Древа. – Сыновья клана Ток не узнали, что должны запечатать проход. Теперь только я могу рассказать им об этом. Мы должны поторопиться.

Зна-ят, как и другие орки, немедленно возобновил движение, но Дар стояла на месте и ждала, пока Нир-ят доберется до нее. Когда она подошла, они пропустили остальных, чтобы идти сзади в колонне. Там Дар рассказала о своем видении.

– Значит, Мут ла послала тебе предупреждение, – сказала Нир-ят, когда Дар закончила.

– Хай. Проход не успеют запечатать. Солдаты вашавоки пройдут через него.

– А ты не могла бы послать вперед Аук-гота? – спросила Нир-ят. – Он быстр и вынослив.

– Думаю, он прибудет слишком поздно.

– Может, ему стоит попытаться?

– Вот что меня беспокоит, – сказала Дар. – Сыновья клана Ток послушались бы моего приказа, но у такого послушания есть недостатки. Если ситуация изменится, то и мудрейший курс может измениться.

– И у них не будет твоей мудрости, чтобы направлять их.

– Хай. Я чувствую, что должна быть там, Нир. Это важно.

Нир некоторое время смотрела на сестру, прежде чем заговорила тихим, печальным голосом.

– Ты говоришь так из-за последних слов Ламы-тока.

– Последняя Великая Мать умерла, чтобы я могла быть здесь. Возможно, меня тоже призовут принести жертву.

Нир-ят схватила Дар за руку.

– Сестра, у меня нет совета, только любовь.

Дар улыбнулась.

– Это то, что мне нужно больше всего.

Севрен понял, что сказала Дар, но остался в недоумении. Постояв немного позади Зна-ята, он заговорил с ним.

– Зна-ят, откуда Мут Маук узнала? – спросил он по-оркски. – Когда мы выступали, она этого не говорила.

– У Мут Маук бывают видения, – ответил Зна-ят.

– Что это за слово «видения»?

– Мут ла говорит с ней. Она уже делала это раньше. Иногда Мут Маук видит, что произойдет.

Дар – провидец? – подумал Севрен. Но почему-то он не удивился.

– Что же говорит ей Мут Маук?

– Я не знаю, – ответил Зна-ят. – Мут ла говорит с матерями, а не с сыновьями. Ее советы не для нас.

Севрен снова отстал от Зна-ята, потому что идти по следам орка было легче. Он шел, размышляя о даре Дар с чувством благоговения. Прошло немало времени, прежде чем Зна-ят снова заговорил.

– Сев-рон?

– Хай.

– Великая Мать вашавоки провела прошлую ночь в моем убежище. Она жевала листья, поэтому не проснулась.

– Хай, – ответил Севрен.

– Сегодня она не будет жевать листья. Если ты согласишься, я спрошу у своей сестры, может ли вашавоки спать с тобой. Думаю, ей так больше понравится.

Севрен уловил суть сказанного Зна-ят и понял, почему тот обратился к нему с просьбой. Он считает, что королева Гирта воняет. Ему стало интересно, как Гирта отнесется к такому предложению. Возможно, она предпочтет меня орку.

– Если мать говорит – хорошо, значит, хорошо и мне.

– Шашав, Сев-рон.

Где-то около полуночи Дар объявила привал, когда поход достиг очередного изгиба реки. Здесь был участок ровной земли, достаточно большой, чтобы разбить лагерь. На нем росли деревья и спутанный кустарник, но Нир-ят принялась расчищать его. Севрен удивился, когда она взяла на себя командование. Она делала это с большей компетентностью и властностью, чем любой мердант, которого Севрен когда-либо встречал. Пока он ухаживал за Всполохом, Нир-ят поручила другим сыновьям собирать хворост. Вскоре развели костер. Сыновья поставили на огонь наполненные водой котелки, отметили Объятия Мут ла и поставили шалаши внутри священного круга.

Пока все это происходило, Дар тихо сидела на поваленном бревне. Она выглядела такой усталой и меланхоличной, что Севрен подумал, не истощило ли ее видение. У него сжалось сердце, и он понял, что его чувство не одиноко. Все орки выглядели такими же растроганными, как и он, – он понял это по их лицам. В тот момент Дар казалась слишком усталой, чтобы обращать на это внимание.

Когда вода в котелках закипела, была приготовлена каша и заварена травяная вода. Дар поднялась, чтобы сказать, что еда – это подарок Мут ла, но подала ее Нир-ят. После того как Дар поела, она скрылась в шалаше Ковок-ма. Севрен почувствовал укол ревности, когда к нему подошла Нир-ят.

– Сев-рон, – сказала она по-оркски, – у нас мало шалашей. Я считаю, что тебе и другим вашавоки лучше быть вместе. Не скажешь ли ты ей об этом? Я не знаю вашего языка.

Севрен вежливо поклонился и ответил по-оркски: «Хорошо, матушка». Он подошел к месту, где сидела Гирта. Заметив, что она переоделась в принесенную им одежду, он поклонился и спросил:

– Ваше Величество, сапоги и одежда вам подходят?

– Очень хорошо, благодарю вас.

– Если вы не против, моя лошадь будет в вашем распоряжении завтра.

– Я с удовольствием поеду верхом. Вы очень любезны, сэр.

Затем Севрен собрался с духом и произнес свое послание.

– Оркам не хватает шалашей, ваше величество. Они попросили нас поделиться одним.

Гирта недоверчиво посмотрела на него.

– То есть спать с вами?

– Орки относятся к матерям с величайшим уважением. Они ждут от меня такого же отношения, и я буду.

– Но как это выглядит!

– Прошлой ночью вы спали с орком. Возможно, вы предпочтете сделать это снова.

– Нет, – быстро ответил Гирта. – Я уверена в вашей благопристойности, и у нас нет придворных языков, которые могли бы развязаться.

Она слегка улыбнулась.

– Кроме того, я умерла.

– Я знаю. Я присутствовал на ваших похоронах.

– Было ли это торжественно?

– Поспешность испортила торжественность. Колю не терпелось поскорее закончить и ринуться в бой.

– Вы видели моего сына?

– Только издалека. Он выглядел убитым горем.

Гирта издала всхлип, затем подавила другой.

– Жестокость этого человека! Подумать только, я ему доверяла.

Севрен, вспомнив, как Гирта не доверяла его советам, решил не отвечать. Вместо этого он поднялся.

– Полагаю, Ваше Величество скоро уйдет на покой, поэтому я нарежу еловых веток для пола нашего убежища. Поскольку орки спят сидя, они никогда не думают о подстилке.

– Это звучит лучше, чем расстеленный на снегу плащ, – сказала Гирта. На ее лице появилась улыбка. – Я не разбивала лагерь под открытым небом с тех пор, как была девочкой.

Севрен и его монарх спали, прижавшись друг к другу. В холодную ночь тепло было важнее приличий. Нир-ят разбудила их с первыми лучами солнца. После торопливого завтрака марш возобновился на рассвете. Быстрый темп был задан чувством срочности Дар. Она и Зна-ят возглавили поход, остальные последовали за ними. Гирта ехала верхом, умело управляя Всполохом, несмотря на травму.

Их путь пролегал вдоль реки, протекавшей между двумя горами. Путь был крутым и изрезанным. Заснеженные склоны по обеим сторонам были также круты, и орки говорили тихо, боясь начать «кокуум». Севрен предположил, что «кокуум» – это оркское слово, означающее «лавина», поскольку он видел свидетельства схода нескольких лавин. Трижды они перелезали через куски сломанных и сплющенных деревьев. Один раз огромная куча снега частично запрудила реку, заставив их преодолевать горный склон по опасному обходному пути.

Весь день Дар шла молча и уверенно. Казалось, она была поглощена своими мыслями. Судя по выражению ее лица, Севрен догадывался, что они тревожные. Он не мог не беспокоиться о будущем, которое она видела. И, надо полагать, было не очень счастливое. Однако торопливая походка Дар свидетельствовала о том, что у нее есть какая-то надежда. Никто не спешит на верную смерть. И тут Севрен вспомнил, что Дар уже однажды ожидала смерти и отказалась бежать. Это заставило его вновь забеспокоиться.

Дар не знала, что ждет ее в конце пути. Зал клана Ят мог быть охвачен пламенем, а долина под ним – кишеть войсками. И все же, возможно, еще есть шанс что-то сделать. Дар знала, что обстоятельства определят, что именно. Нынешнее неведение сводило с ума, и это побуждало ее идти быстрее. В отличие от орков, она не носила доспехов и не тащила на себе никакой ноши. И все же она знала, что они могут легко обогнать ее, даже необремененную. Вот почему я должна подгонять себя. Я торможу всех.

Дар возглавляла поход до глубокой ночи, пока усталость не заставила ее остановиться. Как и прежде, Нир-ят взяла на себя командование. Подав еду, она присоединилась к Дар.

– Мы проделали долгий путь, Мут Маук. Ты, должно быть, устала.

– Чем дольше я иду, тем легче мне отдыхать, – ответила Дар.

– Скоро ли мы увидим наш зал?

– Не завтра, а послезавтра. Согласно тем дитпахи, которые я изучала, мы скоро покинем эту долину и начнем путь на восток. Тогда путь будет легче.

– Трудно не знать, что нас ждет, – сказала Нир-ят. – У тебя плохое обоняние, поэтому я скажу тебе – я боюсь.

– Ты уже чувствуешь мой страх, – сказала Дар. – А сыновья тоже боятся?

– Все.

– Они тоже должны надеяться. Мут ла не посылает видений без причины.

Дар молча доедала кашу, размышляя о будущем. Закончив есть, она устало поднялась. Ковок-ма тоже поднялся и направился в свой шалаш. Он уже сидел, скрестив ноги, на своем меховом спальном коврике, когда Дар присоединилась к нему. Внутри убежища было тесновато, но от этого не менее уютно. Тепло тела Ковок-ма уже уменьшило его холод. Дар забралась к нему на колени, которые он прикрыл дополнительным плащом, чтобы снять сапоги. После этого она не стала сидеть, прижавшись спиной к его груди. Вместо этого она встала на колени лицом к нему. Затем она взяла его руку и провела ею по передней части своего кефа.

Жест прикосновения к груди был приличным жестом, который использовали матери, чтобы инициировать любовные ласки. Но Ковок-ма запрещалось любить Дар, поэтому она понимала всю серьезность того, чего хотела. На мгновение он остался абсолютно неподвижным. Дар почувствовала его внутреннюю борьбу. Затем – как она и надеялась – он нарушил запрет своего мутури.

– Даргу, – прошептал он с такой любовью и тоской, что по ее коже побежали мурашки.

В темноте они нашли губы друг друга. Сначала Ковок-ма поцеловал Дар так, как она его научила. Затем он начал целовать ее шею на оркский манер, активно проводя языком по ее шее. Дар сняла с себя кефы и рубашку вашавоки. Когда губы Ковок-ма нащупали ее грудь, даже она почувствовала аромат атура.

На какое-то время накопившаяся страсть вытеснила будущее. Казалось, есть только один шанс на блаженство, и Дар ухватилась за него, отчаянная и голодная. Она сняла с себя оставшуюся одежду, накинув плащ на обнаженное тело. Руки и губы Ковок-ма двигались под одеждой с той нежностью и благоговением, которые она помнила. Он обхватил ее бедра и медленно приподнял их, так что по мере того, как Дар поднималась, его губы двигались вниз. Когда она встала на его бедра, язык Ковок-ма достиг ее центра. Дар почувствовала толчок удовольствия, который усилился, а затем медленно распространился по всему телу. Плащ соскользнул с нее, но Дар не замечала холода. Важен был только момент экстаза. Когда Ковок-ма довел ее до разрядки, ей потребовался весь ее самоконтроль, чтобы не закричать.

Обессиленная и довольная, Дар опустилась на колени Ковок-ма. Он накрыл ее плащом и обнял. Она оставалась так до тех пор, пока сквозняк не нашел ее теплую кожу. Затем Дар оделась, и, подобно холоду, будущее стало просачиваться в ее мысли. Ее блаженство улетучилось. Это был радостный момент, но он закончился.

***

На четвертое утро похода из Тайбена Нир-ят разбудила всех с первыми лучами солнца. Как обычно, она изучала сестру, когда та выходила из убежища Ковок-ма. В то утро Нир-ят сделала два открытия. От Дар пахло атуром – аромат был густым и пьянящим, а черты ее лица были спокойными, но меланхоличными. У Нир-ят защемило в груди, когда она увидела этот взгляд, ибо он напомнил ей о том, как Дар ожидала, что выпьет Напиток Мут ла. Тогда, проявив мудрость, которой часто обладают сестры, Нир-ят ничего не сказала. Но когда она подала Дар разогретую кашу, то обняла ее.

Небо было ясным, когда начался поход. Дар велела Зна-яту идти бодрым шагом, а сама шла с Нир-ят в конце колонны. Севрен шел позади Зна-ята, так как ему нравилось его сопровождение, хотя Зна-ят редко разговаривал. Большую часть утра они шли молча. Ближе к полудню путь стал легче. Они поднялись выше в горы, и долина, по которой они шли, расширилась и стала более пологой. Снега там выпало меньше, и дорога была более заметна.

Когда идти стало менее утомительно, Зна-ят завязал разговор.

– Сев-рон. Чем ты занимаешься, когда не убиваешь Великих Вашавоки?

– Я только убиваю.

– Это не совсем правильная жизнь. Я выращиваю урожай.

– Я бы хотел выращивать урожай, но у меня нет грязи.

Зна-ят улыбнулся.

– Я думаю, ты имеешь в виду «землю». Неужели твоим матерям не хватает мудрости? Они должны позволить тебе выращивать урожай на своей земле. Это лучше, чем убивать.

– Матери вашавоков редко владеют землей.

– Тогда кто же?

– Тот, кто... – Севрен попытался вспомнить оркские слова, означающие «платить» или «покупать», но не знал, существуют ли они вообще. – Тот, кто дает за это подарок.

– Кому дарит?

– Сыну, который владеет землей, – ответил Севрен. – У меня нет дара, поэтому у меня нет земли. Я убиваю и получаю маленькие подарки. Когда-нибудь мне хватит на землю.

– Вашавоки странные и глупые.

– Хай, Зна-ят, я тоже так думаю.

Зна-ят некоторое время шел молча, казалось, озадаченный тем, что рассказал ему Севрен. Наконец он спросил:

– Сев-рон, какой дар может быть лучше земли?

Вместо того чтобы объяснять, Сев-рен достал кошелек и высыпал на ладонь двенадцать золотых монет. Это были его сбережения.

– Это, – сказал он.

Зна-ят недоверчиво усмехнулся.

– Кусочки желтого железа? Это стоит земли? Почему?

Севрен посмотрел на монеты и заразился чувством абсурда Зна-ята. В ответ он сказал единственное, что пришло ему на ум.

– Желтое железо красивое.

– Хай, – ответил Зна-ят, перекладывая ремни своего рюкзака, – но тяжелое.

Севрен убрал монеты.

– Я думаю, у уркзиммути больше мудрости. Земля лучше желтого железа. Пища из земли дает жизнь.

– Матери тоже дают жизнь. Вот почему они владеют землей.

Севрен представил себе, что Коль сделает с землей около зала клана Ят. Отдаст ее какому-нибудь последователю, предположил он. Какому-нибудь бандиту, который заставит крестьян обрабатывать землю и забирать большую часть того, что они выращивают. Он представил себе пьяные пирушки в Большом зале, где Коля чествуют как покровителя и владыку. Эта мысль привела его в ярость. Он заметил, что Зна-ят смотрит на него. Он чует мой гнев.

– Я считаю, что ни один вашавоки не должен иметь земли уркзиммути. Они слишком злы, чтобы обладать ею.

– Хай, Сев-рон. Мы должны предотвратить это.

42

К позднему вечеру участники похода двинулись на восток, перевалив через самый южный хребет Уркхейтских гор. Они находились на территории уркзиммути, отделенной от царства вашавоки высокими горами, которые подпирал грозный хребет. Горы тянулись во все стороны, образуя знакомый оркам пейзаж. Ближе к вечеру дорога слилась с той, которую Дар узнала. По ней она добиралась до зала мутури Ковок-ма.

Дар оставила Нир-ят, чтобы догнать брата.

– Ты, должно быть, часто ездил этой дорогой, – сказала она.

– Да, много раз, – ответил Зна-ят.

– Если мы не будем останавливаться, когда мы доберемся до нашего зала?

– Перед рассветом, но не намного раньше.

– Тогда этой ночью мы остановимся, чтобы поесть, но не спать. Я хочу достичь нашего зала как можно скорее. – Зна-ят склонил голову. – Хорошо, Мут Маук. Если ты устанешь, я понесу тебя.

– Ты добр, но в этом нет необходимости.

– Прошу тебя, сестра, не перетруждайся.

– Я не ношу доспехов и не несу никакой ноши. Со мной все будет в порядке.

– Мут Маук, я думаю, ты несешь самую большую ношу из всех.

Дар грустно улыбнулась, но ничего не ответила. Когда она направилась обратно к Нир-ят, Севрен заговорил с ней на человеческом языке.

– Ваше Величество, на пару слов.

– Что такое?

– Может выслать вперед разведчиков? Ваши орки могут двигаться быстро, особенно если они сбросят доспехи. Нет смысла продвигаться вслепую.

– Это хорошая идея, – сказала Дар. Она подозвала к себе Аук-гота и Трин-па, посчитав их самыми быстрыми бегунами.

– Передайте свои доспехи другим, – сказала она. – Я хочу, чтобы вы отправились вперед и выяснили, чем занимаются вашавоки. Не вступайте с ними в бой и не позволяйте им увидеть вас. Аук-гот, иди к перевалу. Ты знаешь дорогу отсюда до Новой дороги?

– Хай. Мы пришли сюда с матриархами.

– Хорошо, – сказала Дар. – Трин-па, я хочу, чтобы ты пошел в зал клана Ят.

– Хай, Мут Маук. Я знаю дорогу.

– Вернись и предупреди меня, если заметишь опасность. В противном случае иди в зал клана Ят. Я прибуду туда до утра, и вы расскажете мне, что видели.

Оба минтари поклонились. Вскоре они отправились в путь. Дар смотрела, как они длинными уверенными шагами идут по заснеженной дороге. Вскоре они стали не видны вдали. Она повернулась к Севрену.

– Это путешествие будет не таким страшным, если знать, что нас не застанут врасплох по дороге.

– Пусть еще один сын идет в шестидесяти шагах впереди нашей колонны. Солдаты могут занять позиции после того, как пройдут ваши разведчики. Если кто-то будет идти впереди, это может предотвратить засаду.

– Звучит разумно. – Дар вздохнула. – Я так мало знаю о тактике.

– Ты можешь научиться ей достаточно легко, – сказал Севрен. – Я лишь сожалею, что тебе придется это делать.

Дар и орки продолжали идти до глубокой ночи. Затем Дар объявила привал, чтобы приготовить на скорую руку еду и продолжить путь. В ночном небе сияли звезды, а когда над снежными горами взошел полумесяц, он вызвал в памяти воспоминания о бывшей королеве. На мгновение Дар предстала Мут Маук из многих поколений прошлого. Она возвращалась после того, как стала свидетельницей рождения внучки. Небо и горы выглядели так же, как и в ту ночь, и, пережив радость и трепет давно умершей королевы, Дар почувствовала себя частью чего-то большего, чем она сама. Она была лишь одной в череде королев, растянувшейся во времени. Главное – это линия, – подумала она. Пока она продолжается, продолжаюсь и я.

Где-то после полуночи надвинулась туча, заслонив звезды и луну. Ночь потемнела, и белые горы стали мутно-серыми. Дар видела орков лишь как тени. Едва заметные снежинки все чаще били ее по лицу. Буря превратила ходьбу в бездумную каторгу. Один шаг сменял другой, а темнота и снегопад заслоняли окружающий пейзаж. Не было никакого ощущения движения, потому что, казалось, ничего не менялось. Существование сводилось к тому, чтобы сделать следующий шаг.

Поход затягивался. Дар уже не думала о его конце. Когда Зна-ят сказал что-то о долине, это не дошло до ее оцепеневшего от усталости сознания. Потом они начали подниматься по крутой дороге, которая то и дело сменялась террасами полей. Дара осенило, что они поднимаются по дороге, ведущей к залу клана Ят. Она взглянула вверх. Зал, возвышавшийся над горами, был окутан снегом. Из-за темных окон он казался заброшенным.

– Мы добрались, – сказала Дар, словно не могла поверить в это.

Подъем по крутой дороге к входу в зал стал последним испытанием для Дар на выносливость. Несмотря на усталость, страх привел ее в чувство. Ни один из разведчиков не вышел на связь. Это либо хороший знак, либо случилось какое-то несчастье. Неосвещенный зал вдруг показался ей угрожающим. Возможно, он заполнен ожидающими солдатами. Не обращая внимания на эту мысль, Дар продолжала идти к двери.

Наконец она достигла ее. Дверь открылась, и из них появился Трин-па. Он поклонился.

– Мут Маук, наконец-то ты прибыла.

– Хай. Какие новости?

– Нечего сказать. Я не видел никаких признаков вашавоки.

– А что видел Аук-гот?

– Он не вернулся.

Севрен, следивший за разговором, низко поклонился Дар и заговорил с ней на человеческом языке.

– Было бы разумно послать на Новую дорогу побольше разведчиков на случай, если с Аук-готом случится несчастье.

Дар кивнула в знак согласия. Она вспомнила, что у Таумы-ят есть два неблагословенных сына, которые летом занимаются земледелием, а зимой охотятся. Она попросила, чтобы их привели в ее ханмути. Затем она обратилась к Нир-ят.

– Найди место для Севрена и королевы Гирты в моем ханмути. Им нужно будет на чем-то лежать. Севрену также понадобится место для его лошади.

–Я сделаю это, а также найду места для сыновей, которые нас сопровождают. Если я отправлю их в ванны, то они будут пользоваться ею?

– Тва. Среди вашавоков сыновья и матери купаются отдельно. К тому же Гирта не понимает премудростей чистоты. Я научу ее завтра.

Пока Нир-ят занималась этими приготовлениями, Дар направилась к своему ханмути. К ней вернулась усталость, но она дождалась прихода сыновей Таумы-ят. Когда они пришли, она объяснила, что хочет, чтобы они искали вашавоки на Новой дороге.

– Подходите к ним, как к зайцам, – сказала она. – Они не должны вас видеть. Если вы их найдете, помните, что мне нужны знания, а не драка. Я хочу знать их численность, стоят ли они на месте или идут. Если идут, то с какой скоростью. Отмечайте их местоположение и действия. Узнайте, не прибывают ли новые через перевал. Когда узнаете все это, возвращайтесь скорее. Этот зал в опасности, и мне нужны эти знания, чтобы решить, как поступить.

Когда сыновья ушли, Дар сняла сапоги. Не раздеваясь, она рухнула на кровать. Через несколько мгновений она уже спала.

***

В другой части ночи Его Королевское Величество и монарх Восточного королевства, король Крегант III, дрожал под своими спальными мехами, посасывая большой палец. Ветер трепал его темную палатку, заставляя стены громко хлопать. Но спать мешал не шум. Мальчик боялся, что его матерчатое убежище снесет с хребта, на котором оно стояло, и он упадет навзничь. Он уже высказывал это опасение раньше, но генерал Коль успокоил его, заставив чувствовать себя глупо.

Король ужасно скучал по матери. Он уже разочаровался в войне, хотя его выезд из Тайбена была великолепен. Восседая на черной кобыле и блистая в новых доспехах, он чувствовал себя героем-воином. Толпы людей приветствовали его. От криков поддержки и похвалы у него замирало сердце. Но долгая поездка к перевалу разрушила это чувство.

Весь день дул пронизывающий ветер. Скудный зимний солнечный свет не уменьшал страдания от холода, а ношение металлических доспехов усиливало его. Тяжелая кольчуга высасывала тепло из его тела, несмотря на шерстяную одежду, которую он носил под ней. Шлем был еще хуже. Дыхание замерзало на нем, и голова казалась окруженной льдом. Из-за снега продвижение было мучительно медленным. Когда дорога начала подниматься, снег также сделал путь коварным. Один сустолум из королевского отряда был раздавлен под своей лошадью, когда она поскользнулась и покатилась вниз по склону. Целый шилдрон скатился со склона горы, вызвав лавину, которая его поглотила.

Как ни плохи были эти условия, другие угнетали короля еще больше. Солдаты роптали и смотрели на него с недовольством. Люди, которые приветствовали его при дворе, стали называть его «отродьем» и «юным сопляком» в пределах слышимости. Генерал не обращал внимания на их неуважение, ведь он тоже изменился. Это был, пожалуй, самый сильный удар. Оказавшись за пределами Тайбена и среди солдат, генерал Коль перестал быть заботливым другом короля. Вместо этого он вел себя так, словно был настоящим правителем. Он был по-прежнему вежлив, но в его формальности чувствовалась насмешка. Пожелания короля игнорировались как генералом, так и его солдатами. Вскоре ему стало казаться, что он не более чем багаж.

К этим обидам и унижениям добавилось еще одно притеснение, от которого страдал не только король. Среди солдат возникло беспокойство, которое невозможно было игнорировать. Король понял это по тихим разговорам и нервным взглядам солдат. Взгляды всегда были обращены назад. Казалось, солдаты боялись не столько того, что впереди, сколько того, что позади.

Однажды, когда извилистая дорога, приближаясь к перевалу, раздвоилась, Крегант III мельком увидел то, что следовало за армией. Группа мужчин шла на расстоянии от заднего отряда. Они несли закрытую повозку. Она была черной, и мужчины были одеты в одежду того же оттенка. Они двигались так, что вызывали инстинктивный страх. Мальчику показалось, что перед ним ходячие трупы, несущие столь же неестественную ношу. Повозка и ее сопровождающие напугали его, и он был не одинок в своей реакции. Солдаты тоже выглядели испуганными. Даже генерал Коль выглядел обеспокоенным. Это было единственное, что по-прежнему объединяло короля и его генерала.

***

Мягкий зимний дневной свет осветил комнату, когда Дар открыла глаза. Снаружи все еще падал снег. Нир-ят сидела рядом, ее лицо было озабоченным. Дар застонала, все еще погруженная в сон.

– Мне нужна ванна.

– Я пойду с тобой, сестра. Нам нужно многое обсудить. Весь наш зал знает, что ты сказала сыновьям Таума-ята.

Дар рывком проснулась. Я не запрещала им говорить!

– Они или Аук-гот еще не вернулись?

– Тва.

– В нашем зале пахнет страхом?

– Этот запах густой.

– Я устала, когда говорил с сыновьями Таума-ят. Этот страх – моя вина.

– Иногда бояться – это мудро. Бесстрашные птицы кормят лисиц.

Дар слегка улыбнулась.

– Значит, в моем недосмотре проявилась мудрость?

– Все осознают нашу опасность. Я думаю, это хорошо.

– Это хорошо, только если я смогу привести их к безопасности, – сказала Дар. – Я должна решить, что делать, а потом представить свой план. Но я не буду делать это, благоухая после путешествия. Я должна принять ванну.

Она вздохнула.

– Полагаю, мне следует уговорить Гирту присоединиться ко мне.

Нир-ят улыбнулась.

– Сев-рон проявил мудрость и убедил ее помыться. Она уже сделала это.

– Это приятная новость. – Дар поднялась. – Пойдем, сестра, поговорим, пока я буду мыться.

Дар избежала общей ванны, воспользовавшись ванной в комнате рядом с ханмути. Пока она мылась, они с Нир-ят обсуждали, что делать. Была надежда, что армия Коля еще не выступила в поход, но Дар считала это маловероятным. Она решила, что Нир-ят определит, сколько сыновей можно собрать для защиты зала и какое оружие можно для них достать. Тем временем Дар встретится с кланом Ток, чтобы выяснить, можно ли еще запечатать проход.

Дар оделась. Затем в сопровождении Севрена и минтари она отправилась в Большой зал и вызвала представителей клана Ток. Пришли две матери и сын. Дар заранее узнала их имена, чтобы правильно их поприветствовать. Карам-ток была младшей сестрой Мут-ток и обладала таким же крупным, мускулистым телосложением, как и матриарх. Карам-ток сопровождала Хранительница преданий клана Ток, пожилая мать по имени Гра-ток. Сын, Тар-ток, носил плащ, означающий лидерство. Он был самым крупным орком из всех, кого Дар когда-либо видела. Невероятно высокий, с руками гораздо толще бедер человека, его тело казалось высеченным из массивных камней.

После того как члены клана Ток поклонились и ответили на приветствия Дар, Карам-ток заговорила.

– Мут Маук, мы знаем, зачем ты нас позвала. Вашавоки вторгнутся через перевал.

– Теперь все могут оценить мудрость твоей бабушки, – сказала Дар. – Эта дверь должна быть закрыта. Лама-ток сказал, что это займет один-два дня. Можно ли сделать это быстрее?

– Запечатывание прохода – сложный процесс, – ответила Карам-ток. – В скале пробурили несколько глубоких отверстий. Затем они были закупорены. Если эти отверстия заполнить водой, то вода превратится в лед, расширится и расколет породу. Только тогда сыновья смогут протолкнуть камни в проход. Зима заставит воду быстро замерзнуть, но это также сделает отверстия труднодоступными.

– Вода может расколоть камни, но сыновья все равно должны раздвинуть их и протолкнуть в проход, – сказал Тар-ток. – Это тяжелая работа. На это уйдет как минимум один день. Думаю, скорее всего, два.

Дар посмотрел на массивного орка.

– Если ты называешь эту работу тяжелой, то она действительно является тяжелой.

– Есть способ ускорить эту работу, – сказала Гра-ток, – но ее результат не столь однозначен.

Все взгляды обратились к Хранительнице преданий клана Ток, когда она продолжила.

– В пике на небольшом расстоянии от перевала также были проделаны отверстия. Расколотые там камни можно было опрокинуть, чтобы запустить кокуум. Вместо сыновей он может столкнуть разрыхленную породу в перевал.

– Гра-ток правильно делает, что говорит о неопределенности результатов, – сказал Тар-ток. – Кокуум может усугубить ситуацию.

– Как? – спросила Дар, которой казалось, что спуск лавины был бы идеальным решением.

– Она может оставить проход или заполнить его лишь частично. Хуже того, она может остановиться недалеко от перевала и накрыть рыхлую породу. Это может добавить много дней к нашей работе.

– Медленный путь – более надежный путь, – сказала Карам-ток.

Дар размышляла над выбором, когда в зал ворвалась Нир-ят.

– Мут Маук! Аук-гот вернулся!

Мгновение спустя в дверной проем, пошатываясь, вошел Аук-гот, который так запыхался, что некоторое время не мог ответить на приветствие Дар. Наконец Аук-гот смог заговорить.

– На Новой дороге есть вашавоки.

Лицо Дар обмякло.

– На нашей стороне перевала?

– Хай. Когда я наткнулся на них, была ночь, и они находились в матерчатых палатках. Их было много сотен, они покрывали хребет, как второй снег.

– Где они были?

– Все еще высоко на хребте, сразу за перевалом.

– Значит, мы знаем, что они идут, – сказала Дар. – Но это почти все, что мы знаем.

– Когда я возвращался, я встретил тех двух сыновей, которых ты послала. Мы поговорили, прежде чем они отправились к перевалу. Возможно, они узнают больше.

На лице Карам-ток отразилась тревога.

– Сейчас нет смысла запечатывать перевал. Волки в овечьем загоне.

– Уркзиммутхи – не овцы, – сказала Дар. – Нир-ят, сколько сыновей смогут защитить наш зал?

– В нашем зале семьдесят два сына, которые умеют сражаться. У большинства из них есть мечи или топоры, но ни у одного нет доспехов. Нет даже шлемов. Те, у кого нет оружия, могут использовать инструменты или сельскохозяйственные орудия. Еще около сотни сыновей клана Ят живут достаточно близко, чтобы помочь нам. Ваши минтари и стражники из Тайбена добавляют к этому числу сорок одного.

– В нашем отряде пятьдесят шесть сыновей, – сказала Карам-ток. – Все они носят топоры. Я предоставлю их в ваше распоряжение.

Дар обдумала ситуацию, прежде чем ответить.

– Даже если сыновья Ток вступят в бой, в зале останется менее трехсот защитников. Севрен сказал мне, что они столкнутся с двумя тысячами солдат, а может, и больше. – Дар позволила мрачным новостям осмыслиться. – Карам Ток, мне нужны сыновья твоего клана в другом месте.

– Где?

– На перевале. Смогут ли они добраться до него, если на дороге будут вашавоки?

– Я знаю путь к перевалу, кроме Новой дороги, – сказала Хранительница преданий клана Ток.

– Значит, надежда есть, – сказала Дар, – хотя матери клана Ят могут и не видеть этого. Я должна поговорить с ними, прежде чем вы сможете продолжить путь.

43

Всем мутури было велено собраться в Большом зале. Они пришли быстро, за ними последовали все обитатели зала. В зале стало тесно, но формальности были соблюдены. Мут-ят стояла ближе всех к трону. Рядом с ней стояла Мут-па. Главы других ханмути стояли чуть поодаль. За ними находились остальные мутури. Дар с удивлением заметила Миру-ят. Остальное пространство занимали матери, благословенные и неблагословенные, молодые и старые. Они переполняли комнату, выходя в коридоры, где с ними смешивались сыновья.

В комнате было так тесно, что в ней стало неприятно жарко. Несмотря на толпу, в палате было смертельно тихо. Все взгляды были устремлены на Дар. Когда она вернула им взгляд, ей показалось, что ее грудь разорвется от любви и печали. Все были дороги ей, и все находились в смертельной опасности. Какое-то время Дар молчала, боясь, что ее голос дрогнет. Потом по какой-то милости она успокоилась.

– В этих комнатах пахнет страхом, – сказала Дар. – Это дар Мут ла, ибо она хочет, чтобы ее дети были в безопасности. Страх может угнетать тебя, но он же может привести к мудрости. Я отправилась в Тайбен, чтобы узнать, желают ли вашавоки мира. Нет. Все вашавоки не злые, но они были охвачены злом. Черный Вашавоки не умер. Вместо этого он преобразился. С помощью магии он заставил других выполнять его приказы. Королева вашавоки хотела мира, поэтому была вынуждена бежать вместе с нами. Черный Вашавоки ненавидит всех уркзиммути. Он послал армию, чтобы уничтожить нас. Эта армия приближается. Она уже в наших землях.

В комнате стоял такой запах страха, что даже Дар почувствовала его.

– Прежде чем переродиться, я жила среди солдат вашавоки и видела жестокость войны. Думаю, Мут ла пожелала, чтобы я стала свидетелем этого, готовясь к этому моменту. Теперь послушайте мою мудрость: Наши сыновья храбры и сильны. Но численное превосходство может одолеть их. Я видела это раньше. Мы не сможем остановить атаку вашавоки. Неразумно пытаться.

Несмотря на почтение орков к своей королеве, среди них поднялся ропот. Дар подождал, пока он затихнет.

– Сила нашего врага – это и его слабость. Большие армии не могут прятаться. У них много ртов, которые нужно кормить. Вашавоки не знают этих земель, но они могут пройти по Новой дороге к нашему залу. У них нет другого выбора, кроме как прийти. Им нужна еда. Им нужен кров. Им нужны наши вещи и наши жизни. Все это они должны забрать у нас. Но когда они придут, то не найдут их. Вместо этого они найдут смерть. Почему? Потому что мы запечатаем проход, чтобы они не смогли уйти, а мы уйдем, разрушив этот зал.

На этот раз в зале раздались встревоженные голоса. Голос Мут-ят был самым громким. В конце концов остальные затихли, чтобы Мут-ят могла говорить за них.

– Так это и есть твоя мудрость? – воскликнула она. – Стать трусами и покинуть наш дом?

– Я говорю, что нужно держаться за жизнь, а не за этот зал, – ответила Дар. – Мы можем одолеть этих вашавоков, но только если будем действовать мудро. Матери убегут, но сыновья останутся. Не имея ни еды, ни крова им некуда бежать, вашавоки ослабнут. Мы нападем на них, как маленькие птицы нападают на ястреба. Мы набросимся на более крупного врага, а затем улетим. Каждый клевок будет ранить его. Много маленьких ран могут привести к смерти.

– Это ты на нас напала! – закричала Мут-ят, нарушая все приличия. – Тебе следовало бы отведать Напиток Мут ла!

– Пусть она попробует его сейчас! – вскричала Зор-ят. – Если она достойна править, пусть докажет это!

– Мутури! – закричала Нир-ят. – Неужели ты оставила мудрость? Разрушение этого зала было предсказано! Ты знаешь это.

– Как ты смеешь так говорить со мной! – закричала в ответ Зор-ят. – Ты моя дочь. Прояви уважение.

– Я следую твоему примеру, мутури. Как ты смеешь сомневаться в мудрости Мут Маук?

Этот обмен ошеломил толпу и заставил ее замолчать. Тогда Мут-па взошла на первую ступеньку трона, привлекая всеобщее внимание:

– Я – Мут-па. Услышьте мою мудрость. Когда-то мой клан был самым могущественным среди уркзиммути. Мы были королевским кланом. Таратанк был нашим домом. Но теперь весь мой клан умещается в одном ханмути, и нас называют потерянными.

Многие считают, что это сделали с нами вашавоки, но мы сами виноваты. Правда, вашавоки разрушили наш город и убили многих из нашего рода. Но не это сделало нас Потерянным кланом. Мы стали обреченными, когда наши мысли устремились в прошлое. Мы посылали своих сыновей убивать, надеясь вернуть утраченное. Когда это не удалось, мы остались на западе. Там наши сыновья охотились за черепами вашавоки. Мы приняли смерть, а не жизнь. Так мы уменьшились.

Не позволяйте этому прекрасному залу стать вашим Таратанком. Это всего лишь дерево и камень. Ваши жизни и ваши дети – вот ваши истинные сокровища. Прислушайтесь к мудрости Мут Маук. Откажитесь от этого зала.

Затем Дар произнесла:

– Мут ла посылает мне видения, но она не говорит мне, что делать. Я должна выбрать свой путь. Как ваша королева, я могу приказывать вам. Но не хочу. Я не могу заставить вас жить. Это должен быть ваш выбор.

Если вы решите остаться, я останусь и умру вместе с вами. Если вы решите бежать, я буду вести вас. Что бы вы ни решили, знайте, что этот зал будет гореть. Мут ла показала мне его разрушение. Возможно, вашавоки подожгут его. Возможно, это сделаем мы. Я не знаю.

Дар окинула взглядом всю комнату.

– Теперь выбирайте.

На мгновение все замерли. Затем Джвар-ят, лататх клана, произнесла:

– Веди меня, Мут Маук. Я последую за тобой.

Она опустилась на колени и сделала знак Дерева.

– Я прислушаюсь к твоей мудрости, – сказала Таума-ят, опустилась на колени и сделала знак Мут ла.

Затем то же самое сделали и другие мутури. Комната наполнилась их голосами, когда они встали на колени. С места, где сидела Дар, матери были похожи на траву, склонившуюся перед ветром. В конце концов на ногах остались только Мут-ят и Зор-ят. Они переглянулись, а затем тоже опустились на колени.

В комнате воцарилась тишина. Дар смотрела на стоящих на коленях орков глазами, полными слез, прежде чем заговорить.

– Мы должны бежать поспешно, но не в панике. Соберите теплую одежду и инструменты, которые понадобятся вам для начала новой жизни. Возьмите с собой столько еды, сколько сможете. Сложите все, что оставите, вместе, чтобы после бегства это можно было сжечь. Оставайтесь в своих ханмути, чтобы получить дальнейшие указания. Когда придет время уходить, Нир-ят будет вести вас. Сейчас вам пора идти.

Когда палата опустела, Дар начала думать о том, что еще предстоит сделать. Я должна закончить план запечатывания прохода... рассказать сыновьям, как они должны сражаться... подготовить наш побег... отправить сообщения другим кланам... руководить разрушением этого зала. Когда она обдумывала каждую задачу, детали казались непомерно сложными. У Дар голова шла кругом от всего, что ей предстояло выполнить, и только через некоторое время она заметила, что сестра смотрит на нее. Нир-ят выглядела расстроенной.

– В чем дело? – спросила Дар.

– Я должна вести наш клан, пока мы бежим?

– Да. Я прослежу, чтобы этот зал был разрушен, а потом присоединюсь к вам.

– Но ты же наша королева.

– А ты моя сестра. Я уверена в тебе.

– Но...

– Ты нужна мне, Нир. К кому еще я могу обратиться? Не к Мут-ят.

Нир-ят поклонилась.

–Тогда я сделаю все, что в моих силах.

– Твои старания – это все, что нужно. Позаботься о том, чтобы все прошло спокойно. Направляйся в залы клана Ма, но избегай Новой дороги.

Нир-ят на мгновение задумалась.

–Мы можем пойти по дороге к клановым залам Сматов, – сказала она. – Она идет на север, но через три дня пути соединяется с дорогой, идущей на юг. Этот путь прибавит к нашему путешествию не менее пяти дней.

–Твой план звучит мудро, – сказала Дар. – Собери по дороге тех, кто живет в сельской местности. Они тоже должны бежать. Ничто не должно остаться для вашавоки.

– Тебе понадобятся сыновья, чтобы помочь разрушить этот зал, – сказала Нир-ят. – Сколько их послать тебе?

– Пошли тридцать. Также поставь дозорных, чтобы предупредить о приближении вашавоки. Все оставшиеся сыновья должны пойти с матерями и защищать их.

После ухода Нир-ят Дар вызвала трех представителей клана Ток.

– Мы собираемся разрушить этот зал, – сказала Дар, когда они пришли, – так что у вашавоки не будет ни еды, ни крова. Если вы запечатаете проход, они не смогут сбежать.

– Отчаянные враги опасны, Мут Маук, – сказала Карам-ток. – Ты уверена, что хочешь видеть их на нашей земле?

Дар ненадолго задумалась о том, чтобы позволить Колю уйти без боя. Без перспективы грабежа он мог бы потерять интерес к оркам. На первый взгляд, это было менее рискованно, чем заманивать его в ловушку и сражаться с ним. Затем Дар вспомнила, как она уже побеждала Коля, но он вернулся еще более сильным. Инстинкты подсказывали Дар, что Коль не даст ей покоя. А что же Отар? Дар полагала, что он все еще в Тайбене. Если армия вернется в целости и сохранности, он использует ее для нового вторжения. Поразмыслив над этим, Дар определилась с курсом.

– Скрытые враги наиболее смертоносны, – сказала Дар. – Нам не избежать этой битвы. Лучше устроить её сейчас.

Карам-ток поклонилась.

– Тогда давайте обсудим, как нам запечатать проход.

– Мы знаем, что вашавоки разбили лагерь на Новой дороге сразу за перевалом, – сказала Дар. – Полагаю, они прибудут сюда сегодня поздно вечером.

Севрен, который как мог следил за разговором, заговорил по-оркски.

– Вашавоки не будут сражаться в темноте. Будут ждать утра.

– Приятно слышать, – сказала Карам-ток. – Нам понадобится это время.

Гар-ток достала то, что показалось Дар связкой палок и веревок. Она потянула за одну из веревок, и сверток раскрылся, превратившись в замысловатую трехмерную конструкцию. Она состояла из палочек разной формы, длины, толщины и цвета, которые были связаны между собой шнурами, тоже разными.

– Это трафпаха. На ней изображен хребет и камни, из которых он состоит, – сказала Хранительница преданий.

Три члена клана Ток изучали предмет, отчетливо понимая его сложную символику.

Тар Ток указал на узловатый шнур.

– Значит, мы будем подниматься здесь?

– Да, – ответила Гар-ток. – Это два холма к западу от Новой дороги и вне пределов видимости от нее.

– Желтый означает крутой подъем, – сказал Тар-ток.

– Используйте веревки, – сказала Карам-ток.

– Хай, – сказал Тар-ток. Он медленно проследил за рядом палок, изображавших линию хребта. – Этот путь будет нелегким.

Его пальцы остановились на торчащей палке.

– Это пик, о котором ты говорила?

– Хай. Что скажешь?

Тар-ток изучал узор из маленьких веточек, расходящихся от палки, которая изображала пик.

– Здесь может сработать кокуум. Что скажешь, Карам-ток?

Мать осмотрела трафпаху.

– Выглядит многообещающе. – Она поклонилась Дар. – Мут Маук, может, рискнем использовать кокуум, чтобы запечатать проход? Это будет быстрее, но меньше уверенности в успехе.

– Скорость необходима для успеха, – сказала Дар. – Используй кокуум.

Она на мгновение задумалась, а затем добавила.

– Как я узнаю, что проход закрыт?

– Возможно, мы могли бы зажечь сигнальный огонь, – сказала Карам-ток.

Но кто его увидит? – задалась вопросом Дар. Перевал был далеко, и видимость была непредсказуемой. Она смирилась с тем, что придется жить в неопределенности.

– Не стоит беспокоиться, – сказала она. – После того как запечатаешь перевал, отправляйся в клановые залы Ма. Когда мы встретимся там, я буду знать, что ты преуспела.

Карам-ток поклонилась.

– Мы отправимся немедленно.

Когда все трое ушли, Дар обратилась к Ковок-ма.

– А эти матери пойдут с Тар-током?

– Конечно, Мут Маук.

– Даже Гар-ток? Она выглядит слишком старой, чтобы лазать по горам.

– Она пойдет, – ответил Ковок-ма. – Она их Хранительница, а предания клана Ток касаются в основном скал и гор. Она знает этот хребет, как я знаю своих коз.

Дар вспомнила, как Лама-ток любил каменную кладку. Он таскал меня по Таратанку, чтобы показать свои любимые стены. Мысли о погибшем друге вновь наполнили ее горем.

– Опасность и спешка сделали меня невнимательной, – сказала она. – Если я буду жить, я должна чтить память мертвых должным образом.

***

Время было не на стороне Дар, и она это знала. Это была ее единственная уверенность. Почти все остальное было неизвестно и непредсказуемо. Когда прибудет армия Коля? Нападут ли они сразу? Будет ли запечатан проход? Если он будет запечатан, что сделает Коль? Сможем ли мы противостоять столь сильному врагу? Поможет или навредит нам этот шторм? Дар старалась не тратить время на то, чтобы ответить на эти вопросы: слишком многое предстояло сделать.

Первоначальным побуждением Дар было броситься на помощь. Если армия Коля придет до того, как зал будет эвакуирован, всех перебьют. Но как бы Дар ни хотела помочь, она понимала, что это не ее роль. Она была королевой, и ее задача – руководить. Дар предстояло многое сделать. Она должна была обеспечить быструю эвакуацию, проследить за разрушением зала и подготовиться к последующим боям. Это означало, что нужно оставаться в центре бури, а не летать в ней.

Первым делом она встретилась с тридцатью сыновьями, которых Нир-ят послала помочь разрушить зал. Дар поговорила с ними, когда они собрались в Большом зале.

– Стены этого зала каменные, – сказала она, – но большинство потолков деревянные. Соберите все, что может гореть, в кучи в самых больших помещениях. Когда я скажу, мы разобьем все окна, чтобы впустить ветер, и подожжем эти кучи. Огонь должен распространяться быстро. Как можно этому поспособствовать?

Сын поклонился.

– На кухне есть кулинарные масла, которые могут помочь сваям воспламениться.

– Мудрая мысль, – сказала Дар. – Используйте и лампадное масло.

Другой сын поклонился.

– Ткань можно пропитать этими маслами. Тогда она загорится быстрее.

– Хай, – сказала Дар. – Так и сделайте, но берегите все белые ткани. Если носить ее как плащ, то вас будет плохо видно на снегу.

По лицам орков Дар поняла, что многие из них не понимают, что такое маскировка. Похоже, это было предвестием грядущих трудностей.

– Сделайте это и доверьтесь моей мудрости. Есть ли что-нибудь еще, что может ускорить распространение огня?

– Дитпахи – это вощеное дерево, – сказал сын. – Они будут хорошо гореть.

– Хорошее предложение, – сказала Дар, – но сначала я должна посоветоваться с Хранительницей преданий.

Она повернулась к Зна-яту.

– Ты хорошо знаешь этот зал. Реши, какие комнаты следует поджечь, и поручи сыновьям собрать кучи. Думаю, скоро мы их зажжем.

Дар обратилась к другому минтари.

– Помоги Зна-яту. Севрен, иди со мной. – Затем она обратилась к собравшимся сыновьям. – Зна-ят скажет вам, что делать.

Она поднялась и направилась к Хранительнице преданий.

– Помни, Зна, вашавоки не должны найти ничего, что они могли бы использовать. Держи меня в курсе. Я скоро вернусь сюда.

Поклонившись Зна-яту, Дар поспешно вышла из комнаты, за ней по пятам следовал Севрен.

– Ты следил за тем, что я говорила? – спросила Дар на человеческом языке.

– Я понимаю оркский лучше, чем говорю на нем, – ответил Севрен. – То, что твои бойцы наденут белые плащи, было умной идеей.

– Многие из них так и не поняли, – сказала Дар. – Мердант Тиг был прав. Оркам не хватает хитрости.

– А их королеве – нет.

– Тогда поговорим о тактике, – сказала Дар, продолжая идти. – Что Коль сделает первым?

– Это зависит от того, чего он хочет. Если это просто грабеж, он разобьет лагерь и будет ждать рассвета, чтобы напасть. Если резня, он сразу же окружит зал, чтобы отрезать путь к бегству.

– Отар – его хозяин, – сказала Дар. – Я уверена, что он захочет от него резни.

– Тогда быстро выводи своих людей, и пусть они как можно лучше скрывают свои следы.

– Из этого зала есть выходы, кроме дороги, – сказала Дар. – Если Коль думает, что мы здесь, он не станет за нами охотиться.

– Но как только ты подожжешь это место, он поймет, что ты сбежала.

– Я буду ждать до последнего.

– Мы можем оказаться в ловушке в горящем здании.

– Это не твоя проблема, – сказала Дар. – Ты пойдешь с Нир-ят. Те сыновья, что будут с ней, должны научиться сражаться.

– Они меня не послушают.

– Они будут слушать ее.

– А если я не смогу объяснить все как следует?

– Ковок-ма поможет тебе.

– Ты отправишь нас обоих, а сама останешься в зале?

– Только пока он не сгорит.

– Но...

Они дошли до входа в Палату преданий.

– Мы закончим разговор после того, как я поговорю с Хранительницей преданий.

44

Как и ожидала Дар, Йев-ят находилась не в ханмути своего мутури, а в Палате преданий. Она плакала, разбирая стопки дитпахи. Дар понимала ее горе, и голос ее был нежен, когда она назвала имя Хранительницы преданий. Йев-ят вздрогнула, затем поклонилась.

– Мут Маук, ты велела нам собрать инструменты. Это мои.

– И сколько их ты можешь унести?

Лицо Йев-ят, казалось, разрушилось от отчаяния. Ее губы дрожали и она не могла ответить. Дар обняла ее, и некоторое время она просто держала дрожащую мать. Затем она заговорила.

– Я велю всем взять с собой по одному дитпахи, когда они будут уходить.

– Два, Мут Маук. Пожалуйста, два. Они не тяжелые, а здесь так много мудрости.

Дар улыбнулась.

– Тогда два. Поторопись выбрать их. Мы скоро уезжаем.

Йев-ят подошла к столу.

– Ваши две уже здесь.

Она протянула Дар древний дитпахи, воск которого потемнел от старости.

– Это дитпахи от Мора-па. Она предсказала разрушение этого зала.

Она взяла другую деревянную дощечку.

– Эта говорит о Тарен-хак.

– Это имя для меня ново.

– И для меня тоже, – сказала Йев-ят. – Я прочитала ее всего несколько дней назад. С тех пор я хранила её до твоего возвращения.

– Почему?

– Тарен-хак была возрожденной матерью, как и ты. Она была благословлена с сыном уркзиммути. После этого у нее родились три дочери.

Дар стояла ошеломленной, не обращая внимания ни на что, кроме новостей Йев-ят.

– Значит, я могу рожать детей?

– Хай, похоже на то.

Дар обняла Хранительницу преданий.

– Шашав, Йев-ят.

Затем ее лицо стало серьезным.

– Выбери дитпахи, которые нужно спасти. Я пошлю сыновей раздать их. То, что останется, сгорит. Прости меня, Йев-ят. Судьба часто бывает сурова.

Йев-ят грустно улыбнулась, поклонившись.

– Как я могла быть Хранительницей и не знать этого?

Дар лишь на мгновение задумалась, понимает ли Севрен значение известия Хранительницы преданий. Затем ее мысли вернулись к тактике.

– Расскажи мне, как сражаться с армией Коля, – сказала она, когда они шли по коридорам.

– Никогда не нападай на Коля в лоб, – ответил Севрен. – У него слишком много людей. Устраивайте небольшие поединки. Выигрывайте их и быстро отступайте.

– Как мне это сделать?

– Он будет посылать людей за топливом и разведчиков на разведку. Сделай так, чтобы они не вернулись.

– Как?

– Спрячьтесь и ждите их.

– А как насчет остальной армии?

– Удивите их ночью, когда темнота даст вам преимущество. Людям Коля придется рассредоточиться. Атакуйте изолированные отряды. Избегайте боя, где шансы не в вашу пользу. А когда они появятся, бейте быстро и исчезайте. Помните, десять орков могут победить десять человек.

– А если Коль начнет двигаться?

– Сообщите об этом другим кланам и начинайте собирать армию. Эта же тактика работает и в больших масштабах. Планируйте засады.

– Такая тактика противоречит тому, как сражаются орки, – сказала Дар.

– Если ты прикажешь им, они подчинятся.

– Я хочу, чтобы ты объяснил эту тактику Нир-ят. Ей будет трудно понять, но если ты будешь настойчив, она поймет.

Севрен недоверчиво посмотрел на Дар.

– Похоже, ты готовишь себе преемника. Неужели ты не планируешь покинуть этот зал живой?

– Я должна, – сказала Дар. – Я владею Фатмой.

– Что это такое?

– Это слишком сложно, чтобы объяснять сейчас. Просто знай, что я должна выжить, чтобы передать корону.

– Тогда зачем оставаться?

– Если мне суждено жить, я буду жить.

Когда Дар направилась в Большой зал, она почувствовала эмоции, охватившие зал. Она редко слышала, как плачут орки, но многие из них плакали, сбросив с себя почти все, кроме одежды. Сколько заветных реликвий сгорит сегодня? Мутури призывали своих детей поторопиться, и Дар слышала, как одни голоса возмущались, а другие дрожали от страха. Сыновья и матери спешили по коридорам, неся на себе всевозможные ноши. Некоторые выглядели целеустремленными. Другие выглядели растерянными. Вежливость была забыта, когда орки останавливали Дар, чтобы спросить, что будет дальше. Она всегда отвечала одно и то же: «Мы убежим в безопасное место. Мы будем жить». Она надеялась, что это правда.

Когда Дар добралась до Большого зала, она обнаружила там груду горючих материалов. Разбитая мебель, спальные коврики и одежда образовывали кучу высотой по грудь. Один из сыновей разбирал изысканный резной сундук и бросал его части на кучу. Дар смотрела из окна на ближайший холм, но на его вершине не горел сигнальный костер. Пока она наблюдала за происходящим, вихрь снега на короткое время заставил холм померкнуть в призрачной белизне. Затем вершина снова стала видна. Как же клан Ток доберется до перевала в такую погоду? Она надеялась, что буря, мешающая альпинистам, замедлит продвижение Коля и скроет следы его жертв. Чем быстрее они убегут, тем лучше будет скрыт их след.

Вошел Зна-ят.

– Мут Маук, ты говорила с Хранительницей преданий?

– Да, – ответила Дар. – Каждый будет нести по две дитпахи. Отправь сыновей в Палату преданий, чтобы они распределили их. Оставшиеся дитпахи пойдут в кучи для костров. Когда эти кучи будут готовы?

– Они могут быть зажжены уже сейчас, но нам еще многое предстоит сделать. Мы не закончим до сумерек.

– Тогда будем надеяться, что вашавоки не прибудут до этого времени.

Зна-ят поспешил исполнить поручение Дар. Пока Дар ждала его возвращения, в палату вошли сыновья Таума-ята, все еще одетые в свои плащи, покрытые снегом. Они выглядели обеспокоенными. Дар благословила их и спросила, что они узнали. Поначалу их наблюдения были неудивительны. Армия Коля уже была на марше, когда братья столкнулись с ней. Они спрятались, чтобы посмотреть, как она пройдет. Вашавоки передвигались пешком, за исключением нескольких человек, которые ехали на лошадях. Дар решил, что конные люди – это офицеры. Один из верховых был так мал, что братья решили, что это подросток. Сын Гирты? – подумала Дар.

Сыновья Таума-ята пытались сосчитать воинов и выяснили, что захватчиков больше двух тысяч.

– Как ты думаешь, когда они доберутся сюда? – спросила Дар.

– До вечера, – ответил младший брат.

– Так скоро? – спросила Дар. – Я надеялась, что эта буря их замедлит.

– Они шли быстрее, чем я ожидал, – сказал старший брат. – Когда-то я сражался за Великого Вашавоки, и его солдаты никогда не шли быстро. Но тогда они не бежали.

– Бежали? – спросила Дар. – Что ты имеешь в виду?

– Вашавоки бежали в черных одеждах, как овцы, увидевшие бродячего волка.

– В черных одеждах? Я не понимаю. Кто это были?

– Они выглядели как вашавоки, но не вели себя как они.

– Хай, – согласился его брат. – Они странно двигались, как будто их тела не имели чувств. Они несли два шеста, на которых лежал большой черный ящик.

– Носилки! – подумала Дар. Она взглянула на Севрена, и его лицо отразило ее тревогу. – Отар?

– Неужели люди в черных одеждах ходят так, словно у них нет духа? – спросил Севрен.

– Духа нет только у тех, кто мертв, – ответил старший брат.

– В ящике может быть Черный Вашавоки, – сказал Севрен. – Он забирает духов. Заставляет вашавоки говорить «да», даже если их убить.

– Эти люди в черных одеждах казались невнимательными к себе, – ответил орк. – Возможно, их воля была покорена.

Дар увидела, что Севрен не понял ответа.

– Он сказал, что они казались одержимыми, – произнесла она на человеческом языке.

– Это должен быть Отар, – ответил Севрен на том же языке. – Его присутствие изменит все. Поджигайте это место и бегите с матерями.

– Если армия найдет сожженный зал, она тут же начнет на нас охоту.

– Они все равно скоро начнут. Убирайтесь отсюда быстрее!

– Нет, Севрен. Я не променяю безопасность своих подданных на свою собственную.

Севрен вздохнул и склонил голову. Дар повернулась к двум недоумевающим оркам и заговорила на их языке.

– Севрен боится за мою безопасность. Я сказала ему, что настали опасные времена. – Она сделала знак Древа. – Мут ла защитит нас. Присоединяйтесь к своей мутури. Защищай ее и других матерей. Вы порадовали меня.

Через некоторое время после ухода двух братьев вернулся Зна-ят, и Дар рассказала ему о том, что узнала. Как и Севрен, Зна-ят настоятельно советовал Дар уйти с бежавшими матерями. Дар и не думала об этом. Через некоторое время прибыла Нир-ят.

– Мут Маук, семьи готовы к уходу.

– Хорошо, – сказала Дар. – Они взяли с собой как можно больше еды?

– Да. И каждый получил свои дитпахи.

Дар повернулась к Зна-яту.

– Вся оставшаяся еда должна быть уничтожена. Это очень важно.

– Ни одного корня не останется для вашавоки, – сказал Зна-ят.

– Хорошо, – сказала Дар. – Сестра, семьи не должны пользоваться дорогой. Вместо этого ведите их по северному склону горы, используя тропинки между террасами. Постарайтесь скрыть следы, как мы делали, когда бежали из Тайбена.

Нир-ят поклонилась.

– Не могли бы вы благословить каждую семью перед отъездом? Это укрепит их дух.

– Конечно.

– И сестра, я возглавлю отступление, если ты прикажешь, но... – Нир-ят заколебалась, явно испытывая неловкость. – Я думаю, что есть мудрость в другом пути.

– Каком пути?

– Матриарх нашего клана.

– Мут-ят возражала мне!

– Да, но в конце концов она преклонила колени. Если ты попросишь ее возглавить клан, это восстановит ее честь. Это сделает ее твоей должницей.

– Значит, я должна смириться и попросить ее о помощи?

– Этот поступок не унизит тебя, – ответила Нир-ят. – Говорят, что только в больших сундуках есть место для прощения.

Дар скривила лицо.

– А еще говорят, что Мудрый и Легкий редко ходят вместе.

Она вздохнула.

– Пойдемте к Мут-ят. Полагаю, я должна увидеть и мутури.

Мут-ят стояла посреди своего ханмути рядом с кучей её вещей. Выражение ее лица было таким опустошенным, что Дар смягчилась.

– Да благословит Мут ла тебя, Мут-ят, и весь твой ханмути.

– Шашав, Мут Маук, – ответила Мут-ят, ее голос был холодным и официальным.

– Сейчас трудные времена, – сказала Дар. – И между нами прозвучали тяжелые слова. Но я знаю, что ты предана нашему клану. И я тоже. Если мы и расходились во мнениях, то не из-за этого.

Мут-ят кивнула.

– Наш клан нуждается в тебе, матриарх. Поведешь ли ты их в безопасное место?

– Я думала, ты хочешь заменить меня Нир-ят.

– Нир-ят сопровождала меня в Тайбен и видела, что натворил Черный Вашавоки. Она понимает, что нам грозит. Поскольку я должна оставаться в этом зале, пока другие бегут, я обратилась к Нир-ят, чтобы она повела наш клан к безопасности. В своей мудрости она теперь обращается к тебе.

– Матриарх, – сказала Нир-ят. – Если ты возглавишь наше бегство, это успокоит всех. Ты сделаешь это? Ты нужна нам.

Отчаяние покинуло лицо Мут-ят. Она выпрямилась.

– Я не оставлю свой клан.

– Шашав, Мут-ят, – сказала Дар. – Пришло время уходить. Пойдемте со мной, я произнесу благословение. Нир-ят расскажет тебе о маршруте, который я выбрала.

Мут-ят поклонилась.

– Хорошо, Мут Маук.

Она повернулась к своей семье.

– Идемте. Давайте узнаем, какую судьбу уготовила нам Мут ла.

Ханмути, в который они вошли, принадлежал Зор-ят. Дар была не готова к тому, что ее охватит ностальгия, когда она оглядела комнату. Скоро здесь будут черные развалины, подумала она с чувством утраты. Нахлынули воспоминания: Ночь приветственного пира. Праздник ее возрождения. Ее дружба с сестрами. Я испытала здесь столько радости.

Зор-ят, казалось, удивилась, увидев Мут-ят рядом с Дар и Нир-ят. Еще больше она удивилась, когда Дар обняла ее, даровав свое благословение.

– Я люблю тебя, мутури, – сказала она. Затем Дар перешла на человеческий язык, которым Зор-ят владела в совершенстве. – Я знаю, что ты можешь думать как вашавоки, потому что в прошлом ты обманывала меня. Ты понимаешь, как использовать обман. Используй эту способность, чтобы помочь Нир-ят понять наших врагов.

– Тебе нужна моя помощь? – спросила Зор-ят по-оркски.

Дар подозревала, что Зор-ят сменила язык, чтобы все поняли ответ Дар.

– Хай, – сказала она. – Такова воля Мут ла.

Затем она снова перешла на человеческую речь.

– Я стала королевой благодаря тебе. Мое возрождение и первое путешествие в Тайбен – дело твоих рук. Разрушение этого зала было предсказано, и ты сыграла в этом не последнюю роль. Теперь помоги нашему клану выжить.

Зор-ят снова ответил по-оркски.

– Для меня будет честью помочь тебе и Нир-ят. Чем я могу помочь?

Дар ответила по-оркски.

– Помочь матерям спрятаться от вашавоки. Кроме того, Севрен знает, как победить солдат. Помоги сыновьям понять его планы.

Зор-ят задумчиво посмотрела на Дар, затем низко поклонилась.

– Прошу простить меня, дочь. Я говорила глупости в Большом зале.

– Боль и печаль заставили тебя говорить так, – ответила Дар. – Я знаю, что ты любишь меня.

Зор-ят снова поклонилась.

– Люблю, дочь.

Дар не знала, искренна ли Зор-ят. Однако примирение объединило бы клан, а единство помогло бы ему выжить. Когда семья Зор-ят покинула свой ханмути, Дар поспешила благословить следующую семью и отправить их в путь.

***

Из зала в бурю высыпали теплые тела. Матери, дети и сыновья спускались по заснеженным террасам. Их ноши были тяжелыми, а путь – скользким, крутым и узким. Матери покидали единственный дом, который они знали, место, где они ожидали провести всю свою жизнь. Это пугало их почти так же сильно, как предстоящие трудности и угроза жестокой смерти. Дар смотрела, как Нир-ят уходит с последней семьей орков. Гирта и Ковок-ма сопровождали сестру, а Севрен вел Всполоха вниз по крутой тропе. Нир-ят руководила сыновьями, пытавшимися разровнять утоптанный снег метлами, сделанными из связок тростника. Дар надеялась, что буря поможет их стараниям.

Вскоре бегущие фигуры исчезли в летящем снеге. Дар осталась одна, глядя на пустую белизну. Затем долг позвал ее, и она направилась в зал, чтобы дождаться армии генерала Коля.

45

Когда Дар прибыла в Большой зал, Зна-ят был там. Он так пристально смотрел на ближайшую вершину холма, что на мгновение Дар показалось, что он смотрит на сигнальный костер. Когда он не повернулся на звук ее шагов, она решила, что это не так.

– Семьи ушли, – сказала она.

– Жаль, что ты не ушла вместе с ними, сестра.

Дар сменила тему.

– Как продвигается работа?

– Хорошо. Вся еда разложена по кучам для сжигания. Дитпахи тоже.