Королева и изгнанник (СИ)

ГЛАВА 8

Журналисту ответил король:

– Доверия к вашим словам, господин Пилипейко, нет ни на грош, поэтому предъявите сначала нам этот документ с санкцией суда.

Не моргнув и глазом, тот подошёл к столу, за которым сидели короли, и, приняв победный вид, положил на него бумагу. Лерой подвинул её так, чтобы и Лора могла прочитать. Потом Лерой поднял голову:

– Марио Пилипейко, вы знаете, как наказывают за ложное доносительство?

– Мне это известно, Ваше Величество, хотя, конечно, не так хорошо, как Её Величеству, – ответил тот, а потом, видимо, осознав двусмысленность этого высказывания, уточнил, – То есть, я хочу сказать, что как всем известно, она однажды пострадала от ложного доноса в Дестре и даже сидела в тюрьме.

– И вы решили, что одного раза ей пострадать было недостаточно? Официально обвинили королей долины Гофер, – дальше Лерой прочитал по бумаге, – "в нарушении принципов правосудия и опытах над арестованным"?

– Да, – гордо выпрямился Марио, – Нам пришлось экстренно обратиться в суд и получить санкцию на допрос подозреваемого известного бандита с применением артефакта правды.

– Неужели вам удалось настолько ввести в заблуждение королевского судью в Ромуле, что он поверил вам на слово?

– Нет, у нас были подтверждающие эти подозрения факты!

– Это какие же, интересно, – откинулся в кресле Лерой.

– Как мне стало известно, ваш отец, господин Густав Обен, недавно искал в архиве информацию о том, что иногда казнённые люди возвращались из порталов через некоторое время после вхождения в них. Это понадобилось вам чтобы подтвердить свою выдуманную версию появления Зигфрида Дадиани. Только ничего не вышло, история не знает таких случаев!

– Вы ставите всё с ног на голову! Эта архивная справка нам понадобилась для того, чтобы подтвердить, что применение именно такого вида казни было оправданным, и что для нас возвращение осужденного на казнь было такой же неожиданностью, как для всех! – гневно сказал Лерой и почувствовал, как на его руку легла ладонь Лоры.

– А была ли казнь, Ваше Величество? – вкрадчиво спросил Пилипейко, – Может быть, это была иллюзия? Как известно, высокопрофессиональный маг иллюзий тогда присутствовал в пустоши во время казни, да и у Дадиани есть большой опыт ношения иллюзий.

– Вы подвергаете сомнению порядочность ваших коллег по цеху? – подняла брови Лора.

– Всем известно, что "Пополо" – новостная газета, ангажированная властями, – махнул рукой Пилипейко, – Не зря же только она была приглашена на ту казнь.

Журналист газеты "Пополо", почувствовав задетой свою честь, вскочил и закричал что-то оскорбительное в адрес "Светского сплетника", потом к этому крику присоединились другие присутствующие, разделяющие ту или иную точку зрения, и зал погрузился в хаос. Вот кто-то уже замахивается на соседа, тот, размахнувшись в ответ, задевает третьего...

"Человек с бульвара Капуцинов, драка ковбоев в салуне" – подумала Лора. Зигфрид смотрел на всё это действо с усмешкой: "И кто же на самом деле дикари, мы или жители того мира?"

Наконец, со своего места медленно поднялся Ахига Вэй, и без того пришедший сюда в мрачном настроении. Сейчас же его внушительная фигура словно нависла над всеми в зале, подобно грозовой туче.

– Хватит! – рявкнул он громко, – Или все сейчас же заткнулись и сели, или мы уходим и деритесь сколько хотите.

Кое-как все снова расселись по местам, торопливо засовывая полы рубашек в брюки и приглаживая волосы на головах.

– Доставай свой артефакт, Пилипейко, – скомандовал Вэй.

Тот, изрядно потрёпанный но непобеждённый, вынул из портфеля, предусмотрительно сохранённого под креслом, уже знакомый Лоре артефакт правды, похожий на осиное гнездо. На артефакте висела оплётка простой нити с биркой – пломбой королевского суда города Ромула.

Ахига принял у журналиста артефакт и вручил его Зигфриду.

– Держи и соври что-нибудь, сделай милость.

– Минуту, – сказала Лора, – вы знаете, что применение артефакта правды может происходить только с добровольного согласия допрашиваемого? Малейшая неточность в словах может быть расценена артефактом как ложь и мало того, что это подвергнет сомнению вообще всё сказанное, но и нанесёт человеку болевой ментальный удар, после которого он, возможно, утратит разум.

– Но вы же, Ваше Величество, в своё время пошли на такой шаг? – напомнил ей один из журналистов.

– То, что я тогда говорила, было слишком неслыханным, чтобы все в это поверили без артефакта, – ответила Лора.

– Осмелюсь напомнить, сейчас такой же случай, – возник вновь Марио, – Если выбирать между нашим предположением о том, что Зигфрид Дадиани всё это время скрывался в долине Гофер и подвергался экспериментам по омоложению и вашей версией, что он вернулся из другого мира, то первое выглядит намного более правдоподобным. И предупреждаю всех, что если сейчас Дадиани откажется подтвердить свои слова, мы будем и дальше настаивать на своём утверждении. Общественность имеет право знать всю подноготную известных людей наших стран!

– Сколько пафоса, однако, – заметил Зигфрид и вынутым откуда-то из-за пазухи кинжалом срезал нить с пломбой суда.

Освободив артефакт от оплётки полностью, он поставил его перед собой и положил на него руку. Через несколько секунд артефакт засветился ровным синим светом. Зал замер. Немного побледнев, Зигфрид начал говорить. Говорил он медленно, тщательно подбирая слова:

– За совершённые мною преступления я был приговорён к смертной казни путём изгнания в другой мир через портал. Там портал открылся в месте, похожем на пустошь Бисти нашего мира. В том мире обитают снюси, которые пытаются напасть на человека, когда видят его, а также багровые слизни. Я питался там сырой печенью слизней, и почувствовал примерно через полгода, что сильно помолодел. Я ни разу не видел там ни других животных, ни рыбы, ни птиц. Небо там всегда затянуто тучами, и солнце просвечивает только сквозь них, не причиняя снюсям заметного моему глазу вреда. Воздух там более сырой и прохладный, чем здесь. Из-за тяжёлых условий жизни я мечтал покинуть тот мир и поэтому отправился в аналог нашей пустоши Бисти.Я не знал, сколько мне придётся прождать открытия портала. Там, насколько мне известно, нет пресной воды поблизости, по меньшей мере, в радиусе двух километров. Я провёл в той пустоши более двух недель, надеясь на то, что откроется портал в другой мир и я успею в него выйти. Когда портал открылся, я успел добежать до него и переместить сюда одного багрового слизня.

Зигфрид перевёл дыхание. В принципе, он сказал достаточно, чтобы его слова считались правдой, а обвинения в иллюзорной постановке казни – ложными. Но он хотел большего – чтобы никто не усомнился и в его других словах. Поэтому, внутренне ещё более подобравшись, он продолжил:

– Я раскаиваюсь в совершении тех преступлений, за которые был осужден здесь, в том числе сожалею о своём нападении на королеву Ларен. Я отрекаюсь от своей бывшей фамилии в знак того, что теперь намерен прожить жизнь иначе. Я хочу помогать продлевать годы жизни и возвращать здоровье другим людям с помощью средств, полученных из печени слизней.

Зигфрид ещё несколько секунд подержал руку на артефакте, который по-прежнему светился ровным светом. Потом он снял с него подрагивающую ладонь и вытер её носовым платком. Артефакт погас и зал шумно выдохнул.

Имеющий не только бледный, но и весьма потрёпанный вид Марио Пилипейко, поправляя оторванный на плече рукав пиджака, разочарованно забрал артефакт со стола и вновь засунул его в портфель. Впрочем, потрёпанный вид имели все присутствовавшие журналисты после той баталии, которая тут сегодня разыгралась, однако это не помешало им начать выкрикивать вопросы. Тогда вновь поднялся Ахига и объявил, что право задать по одному вопросу предоставляется каждому по порядку, начиная от сидящего в первом кресле слева в первом ряду.

Посыпались разные вопросы, касающиеся, в основном другого мира, снюсей, порталов и, конечно, средства омоложения. Тут уж оправившийся от некоторого потрясения Зигфрид вдохновенно врал, расписывая ужасы своей иномирной жизни, непредсказуемости и ненадёжности перемещения через порталы и сразу заявив о своём сожалении, что невозможно осчастливить всё человечество, подарив каждому в этом мире долгую молодость и здоровье, как он мечтал.

Лора с Лероем только переглядывались, понимая друг друга без слов. Зигфрид блестяще лавировал в задаваемых ему вопросах, его ложь создавала у журналистов нужное ему впечатление и, однако, ни разу он не вынудил королей вмешаться и оспорить его слова, что они легко сделали бы, если бы им в какой-то момент это понадобилось. Журналисты же, после увиденного ими применения артефакта, по инерции верили каждому слову Зигфрида и строчили в своих блокнотах. Тон обращения их к господину Зигфриду стал очень уважительным.

Когда очередь дошла до корреспондента "Светского сплетника", Пилипейко умудрился задать сразу два вопроса:

– Не благодаря ли вашим лекарствам королева долины Гофер, как мы убедились, обрела способность к немыслимым для обычного человека акробатическим трюкам, и зачем вы соблазнили невинную девушку, которая имела несчастье первой попасться вам на глаза после вашего возвращения?

– Ах ты, прыщ хитрожопый! – поднялся вновь Ахига.

– Ваше Величество, – возмущённо обратился Марио к Лерою, – я официально жалуюсь вам на прилюдные оскорбления, которым я подвергаюсь от вашего советника!

– Ваша жалоба рассмотрена и признана несостоятельной, – тут же ответил ему Лерой с насмешкой, – Вы нарушили регламент, задав сразу два вопроса, поэтому слово "хитрожопый" здесь более чем уместно. Вторым же своим вопросом вы задели личность моего советника, поэтому его реакция вполне объяснима.

– Причём тут личность господина Вэя, когда я спросил Зигфрида, которому я всё равно ни на грош не верю, о девице, над которой он надругался и бросил?

Тут Сусанна, которая всё это время стояла в зале у входной двери, выбежала и, встав между столом с королями и журналистом, вскричала:

– Это кто надо мной надругался? Ты зачем на моего жениха наговариваешь? Сам выспросил у меня всё, я тебе доверилась, радостью поделилась, что у нас с Зигфридом большая любовь и мы скоро поженимся, а ты теперь тут всё переворачивать взялся? Братик! – обернулась она к Ахиге, – вот этого гада надо бить по морде, а не моего Зигфрида, как ты сделал вчера вечером, вон, до сих пор щека у него не прошла, и вид из-за этого не очень презентабельный!

Снова поднялся гвалт, Пилипейко попытался спорить и что-то объяснять, журналисты опять начали выкрикивать вопросы с места. И тогда короли, переглянувшись, поднялись и направились к выходу из зала. Вслед за ними пошли Зигфрид и Ахига, который напоследок обернулся и сказал:

– Пресс-конференция окончена, – а потом мстительно добавил, – Благодарите за её срыв корреспондента "Светского сплетника".

Разгорячённые журналисты ещё некоторое время шумели в зале и мутузили Марио Пилипейко и друг друга. И если короли уходили к себе, посмеиваясь, а Ахига и Сусанна – возмущаясь, то Зигфрид уходил с тоской. Надежда, что ему всё-таки удастся отвертеться от брака с Сусанной, которая продолжала до последнего момента теплиться в нём, окончательно угасла.