Колыбель Героев

Глава 49

Мягкая перина, скользкая прохлада шелковых простыней. Интимный полумрак балдахина над огромной кроватью — смотрите-ка, аларинцы вовсю хают сайг, а сами украшают комнаты тканями искусной тахирской выделки. Для той, что уже почти отвыкла засыпать на жесткой койке в крохотной крепостной келье, и привыкла ночевать на голой земле у костра, роскошь почти нереальная. Широкая грудь Шактаяра манит склонить на нее голову и продлить сладкую дрему до бесконечности. Редкая удача — девушка-воин без роду и племени замужем за наследником дворянского рода темных. Алата Эссерид. О, это звучит, и пусть моя новообретенная свекровь, стерва Джаргис, подавится родовым именем Морангейл — ни я, ни мои дети носить его не станут. Еще чего не хватало!

Шактаяр приоткрывает золотистые глаза и смотрит на меня с расслабленной улыбкой. Его рука ласково скользит по моим волосам, плечу. Пальцы аларинца сплетаются с пальцами моей левой руки. Шактаяр подносит ее к губам, и кольцо с черным камнем — знак наших навек соединившихся судеб — таинственно поблескивает в мутных утренних сумерках.

Еще немного, и я вспомню нашу с темным свадьбу — скандальное торжество, положившее конец всякой власти леди Джаргис над сыном и изрядно всколыхнувшее аларинскую общественность…

Но ленивая, уютная картинка разбивается метким попаданием одной-единственной фразы.

— Что происхо… ой!

Женский голос. Недоумевающий, возмущенный. В тот же момент кто-то бесцеремонно отдергивает ткань балдахина — творение тахирских рукодельниц трещит, отрываясь от деревянной основы.

— Какая сволочь…?!

Шактаяр взвивается с постели, кутаясь в одеяло. Мне остается только завернутся в простыню и выглянуть в образовавшуюся брешь балдахина за пределы роскошного брачного ложа. Кажется, там происходит что-то интересное.

Шактаяр уже разъяренно трясет за плечи растрепанную девушку, завернутую в кусок тахирской ткани. Кажется, под этим наспех сочиненным нарядом у нее ничего нет. На заднем плане два голых парня и тонкая взъерошенная сайг — тоже в чем мать родила — проворно обдирают с узких окон темно-красные занавески.

— Шактаяр, прекрати меня трясти! — гневно шипит девушка, плотнее кутаясь в парчу цвета старого серебра. — Это я, Натэя, опомнись!

Что-то щелкает в моей голове, и все становится на свои места. Натэя. Тридцать восьмая кварта. Воин и маг которой наспех прикрывают наготу аларинскими занавесками и ошалело смотрят на нас. Эш и Юч. Под драпировками, сооруженными магом, явно угадывается внушительный талмуд. Лола. Азаль завернулась в занавеску едва ли не с головой и уселась на подоконник. Кажется, только она одна не готова завопить на всю округу: «Да что здесь, в конце концов, происходит?!»

Я окончательно вспоминаю себя. Сны и явь очень похожи, но я безжалостно разрываю этот порочный круг, отделяя одно от другого. Мы шли по дороге мимо крепости Раэн Тар. После чего благополучно посходили с ума и стали всей толпой нападать на Шактаяра. Потом меня свалил небывалый приступ сонливости, а проснулась я уже в объятиях аларинца, твердо уверенная, что открываю глаза навстречу нашему первому брачному утру.

Темный нехотя отпустил магичку и сел на краешек кровати. Я подползла ближе, садясь рядом и спуская босые ноги на каменный пол.

— Так, а теперь все по порядку, — даже в идиотском костюме из занавески Эш не терял присутствия духа и рассудительности. — Для начала, где мы?

— На этот вопрос ответить легко, — пробурчал Шактаяр. Невероятно, но он, кажется, покраснел — тонкая шелковая простыня слишком определенно обрисовывала контуры его тела. Вот уж никогда бы не подумала, что аларинца можно смутить. — Мы в родовом поместье Морангейл. В моей комнате.

И Шактаяр демонстративно оглядел ошметки занавесок на карнизах и косой лоскут на месте роскошного балдахина.

Юч тоже оглядел комнату со смесью интереса и суеверного ужаса. В кои то веки с нашей компанией происходило невесть что, и не по его вине!

— Хорошо, — кивнул Эш, переваривая новость. — Второй вопрос — как мы сюда попали?

— Мне вот тоже интересно! — встрял Юч. Его голос прозвучал так возмущенно и обиженно, как будто бы маг всю жизнь мечтал прогуляться пешком от гор Вель до Каэра, а ему не дали. Швырнули, понимаете ли, через пространство — какой ужас!

— Я бы спросил об этом вон ту вот сайг, которая нахально расселась на моем подоконнике, — Шактаяр ткнул пальцем в Азаль. Магия снов — это по их части.

— А причем тут магия снов? — не поняла я.

— А притом. Когда у тебя из-под ног так ненавязчиво выдергивают реальность и протаскивают тебя через сны, чтобы вытащить уже в немного другой реальности — это ни с чем не спутаешь.

— Далеко не все сайг это могут, — пренебрежительно отмахнулась магичка, изображая из себя величайшего знатока магии всех рас Виннея.

Азаль издала неопределенный звук, нечто среднее между рычанием и шипением. В этом звуке явственно слышалось: «Неблагодарные!» Сайг выглядела очень уставшей, даже изможденной. Похоже, подобные магические штучки тяжело даются. Вряд ли в ближайшее время мы сможем рассчитывать, что девочка-кошка повторит свой подвиг.

— И это благодарность за то, что Азаль нас вытащила, когда мы были готовы друг друга поубивать! — правильно перевел возмущение возлюбленной Эштерил.

— Не друг друга, а только меня, — Шактаяр, как был в простыне, прошлепал босыми ногами до огромного шкафа, занимавшего нишу в дальнем углу комнаты. Аларинец залез туда чуть ли не целиком и принялся швырять на кровать различные предметы гардероба. — Оденьтесь, что ли. Сил нет на вас смотреть.

— Интересная разновидность безумия, — во взгляде Юча горело любопытство и желание разобраться. — Во мне как будто открылась какая-то дверь, и я был будто бы даже не я. Я даже не помнил, что у меня есть Лола, представляете! Я помнил только ту крепость, Раэн Тар, и то, что это — очень темное и плохое место. И что аларинцы — величайшее зло Виннея. Что их нужно убивать, всех и беспощадно.

— Что вы и попытались сделать, без особого успеха, — язвительно отозвался Шактаяр, выныривая из гардероба уже в черных свободных штанах и темно-синей рубахе. — Я тоже не помнил, кто вы вообще такие. Только знал, что нога инорасца не должна ступить на землю, оберегаемую крепостью Темной Истины.

— Временной провал, — со знанием дела изрекла Натэя. — Такие вещи происходят на местах старых сражений — тех, в которых применялась магия в огромных количествах. На нас повлияло сознание тех, кто погиб на Равнине Смерти, с обеих сторон. Но такое происходит только тогда, когда вокруг творится магический беспредел. Например, кто-то затеял новую войну с применением неслабых заклинаний. Что-то не то происходит в этом вашем Аларине.

— Я и без тебя знаю, — Шактаяр с усмешкой наблюдал, как мы толчемся у гардероба и, поочередно туда залезая, выныриваем уже облаченные в его вещи. — Чувствую. Надо бы как можно быстрее разведать, что именно происходит.

Черная с белым шелковым шитьем рубаха Шактаяра могла сойти мне за бесстыдно короткое платье. Я откопала в гардеробе темного пояс и штаны, в которые едва влезла, но которые пришлось подворачивать едва ли не вдвое. Бесстрашная воин Колыбели Героев в безразмерных обносках аларинца, трепещите, подлые враги! Один мой вид может внушать ужас!

— С одеждой-то ладно, — Эшу было легко говорить, очередная рубашка и штаны из обширной коллекции Шактаяра были ему почти впору. — Я понимаю — магия, перенос через сны, разное может случиться. А вот оружие…

Я живо представила, как Шактаяр, бурча «Как же вы меня достали!» ведет нас в личную оружейную и с обреченным вздохом предлагает выбирать из того, что есть.

Азаль снова зашипела, в два раза злее — уж от кого, а от любимого она таких упреков не ожидала. И ткнула босой ногой, указывая под кровать.

Я присела на корточки и извлекла из-под роскошного ложа Стальную Молнию, Крик Солнца и шпагу темного.

— Извини, Азаль, — Эш снял сайг с подоконника и натянул на нее золотистую рубаху Шактаяра. Вот уж кому рубаха и правда была как платье — Азаль она оказалась почти до щиколоток, ничем не хуже ее прежнего наряда. Натэя повернулась к ним спиной, с кислой миной пытаясь как-то приспособить одолженные Шактаяром вещи под свою фигуру. Рядом возился Юч, пытаясь застегнуть рукава, не выпуская из рук драгоценную Лолу. Рубашка темного висела на нем — тощему магу далеко было до широкоплечего Шактаяра.

Аларинец оглядел нашу разношерстную компанию, криво усмехнулся. Теперь, одетый и разобравшийся, в чем дело, он чувствовал себя хозяином дома.

— Все за мной.