Коллекционер душ. Книга 5

Глава 13 Дорога домой

Ни один ребенок, сбежавший из детского дома для одаренных, я уверен, ни за что бы, по собственной воле, не согласился бы вернуться туда. Он был бы готов на все, лишь бы снова не стать узником. Избежать того, чтобы встретиться с кошмарами, которые насылает местная директриса. Но только не я. Я знал, что некоторые детдомовцы, возможно, никогда не согласятся работать на меня. Однако судьба трех мальчиков, к которым за два дня я проникся определенными чувствами, волновала меня больше собственной безопасности. Хотя и о ней я позаботился.

После того, как я рассказал Нокиа все, что со мной произошло, он приказал Кролику отвезти меня к Георгию Вольфовичу. По моей просьбе. Я хотел попросить коллекционера душ связаться с Элаизой, а затем вернуться в обитель кошмаров вместе с ней. Но это не потребовалось. Девочка-призрак уже ждала меня на огородном массиве.

Принцесса горцев бросилась мне на шею, как только я вошел в сторожевой домик. Видимо, я был прав. Браслет на ноге разорвал связь между нами. Элаиза, потеряв меня из виду, явно пережила не лучшие два дня в своей жизни.

Темная крепко и долго обнимала меня. Именно тогда я понял, что наши отношения давно переросли дружеские. Мы были как брат с сестрой. И мне льстило то, что я смог растопить сердце девочки, которая обречена жить между мирами. Что теперь я тот человек, которому она может довериться. И с которым может почувствовать себя живой.

— Браслет, — я в очередной раз задрал штанину и продемонстрировал подарок от директрисы детского дома.

Глаза немой ярко загорелись красным. Она пришла в ярость.

— Не переживай, Эл, — я положил руку ей на плечо. — У меня есть идея, как его снять. Но нужна твоя помощь.

Конечно, принцесса горцев согласилась. Тогда я попросил репетитора заварить нам своего фирменного чая и рассказал всем, что мы будем делать дальше.

Время не ждало и уже в полдень я, Элаиза, Георгий Вольфович, Кролик, Кирпич и десять человек в черном, присланных Райкиным — вернее, одним из горцев, живущих в теле аристократа, — стояли у входа в детский дом № 3 для одаренных.

— Рад вас видеть, Тамара Николаевна, — я открыл дверь в кабинет директрисы.

Та подскочила на ноги. Так, что стул упал на пол от этого движения. Молнии засверкали в глазах одаренной. Волосы, собранные в пучок на затылке, освободились и разлетелись в разные стороны за счет вихря, который окружал только старуху. Кошмарница вновь хотела погрузить меня в сон. Но на этот раз рядом стояла девочка, не меньше моего жаждущая мести.

Элаиза телекинезом прибила старуху к стене. От удара из-под обоев высыпалась штукатурка и длинная трещина поползла к потолку. Две картины с медведями в лесу упали на пол. Следом в кабинет вошел Георгий Вольфович и открыл портал.

Так телом Тамары Николаевны и тех воспитателей, у которых сегодня была смена, завладели горцы. Верные нам духи.

— Если так пойдет дальше, то мне не нужно будет договариваться с императором, — хмыкнул я. — Мы воскресим армию твоих горцев, используя тела моих врагов.

Немая девочка только улыбнулась в ответ и отпустила кошмарницу. Теперь та была на нашей стороне.

— Пусть люди Райкина прочешут детский дом, — сказал я Георгию Вольфовичу, подходя к своей бывшей палате. — Скажите одаренным, что это проверка или что-нибудь еще. Нельзя, чтобы детей охватила паника.

Коллекционер душ кивнул и, позвав за собой еще несколько людей, ушел дальше по коридору. Мы с кошмарницей зашли в палату.

— Разбудите сперва его, — я подошел к кровати, в которой спал Богдан.

На двух других койках мучились от кошмаров Платон и Эдик. Но, чтобы избежать проблем, я решил будить их по одному.

Мальчики дрожали от ужасных фантазий. Стонали. Слезы текли из их глаз.

— И какой мразью нужно быть, чтобы так мучать детей? — произнес я, взяв руку своего друга.

— Этого будить? — Тамара Николаевна подошла к Богдану.

Я кивнул. Тогда она положила ладонь ему на лоб. Черный густой туман вытек из рта, носа и ушей одаренного. Растворился в воздухе. Мальчик медленно открыл глаза. Его руки еще дрожали.

— Ты… — обронил Богдан, увидев меня и тут же вырвал свою руку. — Ты! Я убью тебя!

Паренек бросился на меня. Но я был больше. Крепко обняв его, я прижал руки детдомовца к телу, чтобы он не мог ударить.

— Прости меня, Богдан! Прости… — шептал я. — Я сделал это для того, чтобы помочь. Это больше не кошмар. Я на самом деле вернулся, чтобы освободить тебя.

— Я ненавижу тебя! Ненавижу! — рыдал детдомовец и пытался вырваться.

— Богдан! Послушай! Просто послушай!

Когда я понял, что мои попытки убедить мальчика бесполезны, я сконцентрировался только на том, чтобы удержать его.

Скоро силы у детдомовца кончились, и я почувствовал, как он расслабляется в моих объятьях. Тогда я отпустил. Все еще рыдая от истерики, одаренный упал на колени и закрыл лицо руками. Тогда я кивнул Кролику, стоящему в проходе. Тот отошел в сторону и в палату вошла девочка.

— Богдан? — произнесла она и одаренный мгновенно затих.

Он зажал уши, не поднимая взгляда, видимо принимая происходящее за очередной кошмар. Но девочка подошла ближе и упала рядом с ним на колени. Обняла.

— Это я, братик… — успела только произнести она и, громко всхлипнув, разрыдалась вместе с ним.

Я улыбнулся, глядя на брата с сестрой, которые наконец встретились. С души упал огромный камень. Понимая, что испытывают сейчас эти дети мне захотелось сделать все, чтобы они больше не страдали. И я поклялся себе, что сделаю это.

Следом за Богданом, я попросил директрису пробудить Платона и Эдика. Парни не сильно злились на меня. Но какое-то время мне все равно пришлось убеждать их, что я обманул их из добрых побуждений.

— Ракицкий? — раздался удивленный голос позади меня, когда мы с парнями жали друг другу руки в знак примирения и вечной дружбы.

Я обернулся.

— Доброго дня, товарищ майор, — я показательно отдал честь сотруднику Бюро, стоящему в проходе.

— Ты что здесь делаешь? — широко раскрыв глаза, человек с зубочисткой во рту посмотрел сперва на меня, затем на Кролика, а затем на директрису. — Тамара Николаевна? Ничего не понимаю. Вы сказали, что мальчик сбежал.

— Меня ввели в заблуждение, Лаврентий, — равнодушно пожала плечами кошмарница. — Оказалось, что удрал не Ракицкий, а Заболотный. Вот! — она указала на приспешника Нокиа. — Добрый человек вернул его сегодня обратно.

Островский прищурился и внимательным взглядом окинул всех в комнате еще раз. Он не глупец. Подозревает, что тут что-то неладно. Но не хочет показаться дураком, поэтому с выводами не спешит.

— Пойдемте я налью вам чаю, — старуха приобняла Островского и вывела из палаты.

Я вышел следом за ними в коридор и смотрел вслед.

Лаврентий еще некоторое время оглядывался, шагая в сторону кабинета директора. Он знал, что есть какой-то подвох, но не мог понять в чем. Ведь Островский хотел, чтобы я попал в детский дом для одаренных — и я здесь. Что делать дальше? Об этом он не думал.

Я же в это время размышлял лишь об одном. Если сейчас директриса заставит майора поверить в легенду, которую я заставил выучить каждого участвующего в этой операции, то я ненадолго избавлюсь от одного из своих заклятых врагов. До тех пор, пока не получу разрешение на создание собственного клана. Потом мне придется покинуть это место по документам и тогда темный вновь начнет охоту за мной. А пока… Пока я могу сосредоточится на более важных делах.

После обеда Тамара Николаевна по моей просьбе собрала всех детдомовцев и воспитателей в актовом зале. Дождалась, когда один из воспитателей закроет дверь, поднялась на сцену, объявила Константина Ракицкого и опустила микрофон на мой уровень.

Под светом прожектора я вышел в центр сцены, скрепя досками под ногами. Посмотрел на детей, которые с интересом наблюдали за каждым моим движением.

— Многие из вас уже знакомы со мной, — начал я. — Кто-то запомнил по той драке в столовой позавчера вечером. Кто-то, как мальчика, которому удалось сбежать. Кто-то, как друга. А кто-то, возможно, до сих пор не простил меня за предательство…

Девочка на втором ряду чихнула. Все обратили на нее свое внимание. Она покраснела, а я поспешил продолжить:

— Но те причины, по которым я вам запомнился, имели только одну цель. Сделать так, чтобы в этом доме больше не было кошмаров. Чтобы вы все были счастливы. Хотя бы настолько, насколько я в силах это сделать.

Все продолжали молчать и с интересом наблюдать за одиннадцатилетним мальчиком, что-то вещающим со сцены, кроме стихов и песен.

— С сегодняшнего дня жизнь в этом детском доме изменится. Для каждого кто захочет остаться. Тамара Николаевна, Любовь Рудольфовна, Ирина Альбертовна, Светлана Вениаминовна и Аглая Федоровна останутся воспитателями. Но с этого момента никто из них не причинит вам вреда. В комнате отдыха появится видеомагнитофон с фильмами и мультиками, игровые приставки, новые игрушки. Субботники никуда не денутся. Но обеды станут вкуснее, а досуг приятнее. И никто, как я уже сказал, не причинит вам вреда.

Я постарался бросить взгляд на каждого детдомовца и добавил:

— Учеба никуда не денется, — сказал я. — Те предметы, которые преподавали воспитатели, останутся. Но появятся новые. Щитознание, Сфероведение, Артефакторика и другие уроки, которые проходят в школе для одаренных домашние дети. Потому что каждый из вас заслуживает развивать свои способности. Но есть одно условие. Допуск к этим занятиям нужно будет заслужить.

Я пригласил на сцену Богдана, Платона и Эдика. Тамара Николаевна подошла к каждому из нас и по очереди сняла браслеты с ног.

— Сейчас право развивать магические способности заслужили эти ребята. Они будут старостами в новых сформированных группах. Будут следить за порядком и принимать решение кто готов лишиться браслета и приступить к обучению, а кому еще рано.

Так и хотелось назвать три их будущих группы — Гриффиндор, Пуффендуй и Слизерин. Но я решил, что они сами придумают названия. Сами решат хотят ли соревноваться друг с другом. Но все ресурсы, чтобы жизнь ребят стала интереснее и была наполненная смыслом я пообещал им дать. О праве вступить в мой будущий клан объявлю позже. Когда буду представлять из себя больше.

— И последнее, — вновь начал я после того, как бурное обсуждение закончилось. — Отныне здесь запрещено курить, употреблять спиртное, нападать на детей или угрожать кому-то. После первого такого случая, ребенок, замеченный в этом, будет переведен в другой детский дом. Похожий на тот, которым был этот. И там делайте что хотите.

Я подождал реакции детдомовцев. А особенно Заура, Бивиса, Пахана и четвертого, чьего имени я так и не выяснил. Они сидели в первом ряду с перебинтованными руками в тех местах, которых я коснулся. Молчали и даже не думали протестовать.

— А теперь вопрос, — в заключении произнес я. — Встаньте те, кто не хочет остаться здесь. Не бойтесь. Мы с пониманием и уважением отнесемся к вашему решению. Сразу после собрания мы готовы осуществить перевод в другой дом для одаренных.

Никто не поднялся. Пахан, Бивис, Заур и четвертый лишь вертели головами, стараясь не упереться в меня взглядом.

Я улыбнулся своей маленькой победе. Своей маленькой армии, которая сможет постоять за себя, когда придет время.

— Решено! — поставил точку я. — У Тамары Николаевны будет номер моего пейджера, и вы всегда сможете связаться со мной.

После того, как собрание закончилось, мне вернули пейджер, ключи от съемной квартиры и остальные вещи. С сегодняшнего дня я продолжу числиться в детском доме. Но ни спать тут, ни вообще приходить сюда, мне не обязательно.

В этот же день я навестил Глеба Ростиславовича — директора моей школы. Не без помощи Аввакума Ионовича, мне удалось договориться с ним о том, чтобы документы на отчисление, которые передал Островский, затерялись. Теперь я снова мог ходить в школу и развивать свои способности. Но только с понедельника. До конца недели у меня еще больничный. Нужно время, чтобы решить оставшиеся вопросы.

— И еще кое-что, — глава лицея остановил меня, когда я уже собирался покинуть его кабинет. — Я решил, что ты должен знать.

— Что случилось? — поднял брови я.

— Егор вернулся.

— Егор? — я сперва не понял, о чем говорит аристократ.

— Да. Парфенов.

— Что? — я буквально потерял дар речи. — Как?

— Мальчик лишился конечностей. Много слухов ходит о том, как это произошло. Но по этой причине приговор смягчили. На Казачью Заставу таких не берут, а обвинений для реального срока несовершеннолетнему недостаточно.

— И он снова учится со мной в классе?

— Нет, — помотал головой директор. — Я перевел его в параллельный класс. Не взять его обратно не получилось. Но хочу тебя предупредить, чтобы ты не связывался с электроником.

— Чувствую, что не получится, — я выдохнул. — Не переживайте, Глеб Ростиславович. Я буду соблюдать правила школы.

Глава лицея кивнул, и я вышел за дверь.

Час от часу не легче. Только решишь одну проблему, как появляется другая. Я точно знаю, что Кипяток не оставит меня в покое. Такие люди не меняются. Сейчас он еще больше обозлен на меня. За себя и за отца. Чувствую, что пахнет жареным. Ну что ж. Подумаю об этом в понедельник. А сейчас есть кое-что приятнее мыслей о Кипятке.

Перед следующим волнительным делом я забежал в свою съемную квартиру. Принял душ, позавтракал и позанимался спортом. Мне хотелось забить на это все и поскорее отправиться к Ариадне. Доставить ей обещанные ресурсы и забрать домой Глобуса. Мне не терпелось взглянуть в глаза матери Серого, когда та увидит своего второго сына живым и невредимым. Но выглядеть прилично, чувствовать себя хорошо и оставаться в форме нужно несмотря ни на что.

Я зашел на территорию своей будущей автомойки около семи вечера. Увидел поддон кирпичей, пачки цемента, сруб, мешки с мукой, сахаром, крупой и другие предметы из списка, который написал Тихомир. А еще на стуле сидел Игорь. Тот самый отморозок, который сдал меня Бочке. Его руки связаны за спиной, ноги привязаны к ножкам стула, а в рот вставлен кляп. Едва он увидел меня, как тут же принялся стонать, умоляя отпустить его.

— Черт… — прошипел я, открывая портал. — Этого я и опасался.

Вот как отдавать человека в рабство, на другую сторону? Даже учитывая то, что у меня нет другого выбора. Только пообещав себе, что верну его оттуда, когда все кончится?

— Я выполнил обещание, — сказал я, остановившись перед троном, на котором сидела Ариадна.

Аристократка подняла руку и солдаты, направившие на меня автоматы, как только я появился в золотом зале, опустили оружие.

— Отправьте своих людей через этот портал. Там безопасно. В помещении, куда он ведет, находится все из этого списка, — я достал смятый альбомный лист. — А еще там вы обнаружите паренька. Его имя Игорь. Он заменит Дмитрия. Как договаривались.

Ариадна кивнула солдату с белой повязкой на руке. Он позвал несколько бойцов, вырвал у меня из рук список и прошел через портал. Они вернулись вместе с отморозком и пакетами провизии через некоторое время.

— Он говорит правду, госпожа, — кивнул Даниил.

— Хорошо, — медленно ответила одаренная. — Можете перегружать все. И…приведите сюда мальчишку, о котором мы договаривались.

— Сию минуту, — Даниил поклонился и раздал приказания.

Обсудив с аристократкой будущий загон для тварей и мое ежемесячное появление по эту сторону в полнолуние, я с нетерпением ждал Глобуса. И его привели. Одетого в смирительную рубашку и не желающего уходить.

— Отпустите меня! — орал он. — Отпустите! Или я разобью себе голову!

— Вы отдадите мне его в таком виде? — с кислым выражением лица я глянул сперва на Ариадну, а затем на Тихомира.

— В нашем договоре нет пункта, в котором мы должны отдать тебе трезвого подростка. Забирай как есть. Пока я не передумала.

Вот и договаривайся после этого с аристократами. И что мне делать с таким Глобусом? Придется излечивать его самостоятельно. Ладно. Главное, что он жив и здоров.

— А нет никакого антидота? — на всякий случай поинтересовался я.

Старик молчал. Как будто просто спал с открытыми глазами. Ариадна и не думала отвечать. Тогда я открыл другой портал. Попросил подвести Глобуса к нему. Брат Серого орал, брыкался, проклинал меня, но все же его выбросили в разрыв. Я зашел следом.