Коллекционер душ. Книга 5

Глава 11 Побег не из Шоушенка

После завтрака в детском доме нам дали тридцать минут свободного времени, а затем начались занятия. Как в старой-доброй школе в старом-добром мире. Никаких тебе Артефакторики, Щитознания и Хиромантии. Математика, русский язык, литература и безопасность жизнедеятельности. И всех по два урока. Кроме последнего. Но, на удивление, мне понравилось освежать знания и по привычным предметам.

Так я не заметил, как наступил обед. И вот за тарелкой супа я узнал побольше о своих новых знакомых.

Эдуард — как сам себя называл рыжий парнишка, — старше всех нас на несколько месяцев. Он пробыл в детском доме дольше всех. Попал сюда еще младенцем. Даже не помнит, бывал ли когда-нибудь за пределами огороженного двора на улице. Наверно потому, что он не знает другой жизни ему легче всего смириться с обстоятельствами. У него есть старая пошарпанная акустическая гитара, на которой он сам подбирает услышанные где-то мелодии и мечтает играть в рок-группе.

Богдан. Как я и думал, его судьба оказалась тяжелее, чем у остальных. Еще пару лет назад этот одаренный был ребенком из счастливой семьи. Мать, отец с высокой должностью на местном заводе и сестра, которая старше него всего на пару лет. Но два года назад его мать умерла от какой-то болезни. После этого отец запил, уволился с работы и их с сестрой жизнь превратилась в ад. Бабушка хотела забрать кого-то из детей к себе, но поставила условие, что сможет прокормить только одного. Богдан с сестрой отказались расставаться и остались с отцом. Потом девочка загремела в больницу, а во время очередной пьяной взбучки, соседи вызвали милицию и пожаловались. Так парнишка попал в детский дом.

Платон. Платон жил с бабушкой с раннего детства. Из-за того, что та была очень стара и беспомощна, когда у них заканчивались деньги, Платону приходилось самостоятельно добывать пропитание. Чтобы прокормить себя и мать своей матери. Он просил милостыню, продавал газеты в трамвае, собирал бутылки. Делал все, чтобы вечером было чем поужинать. Но вскоре его бабушка скончалась от старости, а квартиру забрали какие-то там ее дальние родственники. Прожив на улице несколько месяцев, прямо перед наступлением зимы, Платон сам пришел в милицию и попросил определить его в детский дом.

Судьба каждого детдомовца отразилась на его характере. Насколько беззаботным по сравнению с остальными казался Эдик, настолько же сильно переживал Богдан за свою сестру. И я, наконец, понял почему Платон вчера в столовой не сдрейфил, а принял удар. Жизнь на улице творит чудеса.

— Как дела, Богдан? — я сел рядом с парнишкой, лепящим из пластилина различных животных.

У нас был час свободного времени после обеда. Я решил прощупать почву. Нужно узнать сбегал ли кто-нибудь отсюда. И, возможно, найти союзника.

— Нормально… — неохотно ответил одаренный и спрятал в руке какую-то фигурку, которую, видимо, стеснялся показывать.

— Скучаешь по сестре?

Он с подозрением посмотрел на меня.

— А что?

— Просто интересно, — я взял динозавра с длинной шеей, слепленного из пластилина, и откинулся на спинку стула. — Если бы у тебя была возможность отсюда выйти, ты бы сделал это?

— Почему ты спрашиваешь? — настороженно произнес он.

Черт. Наверное, нужно было в первую очередь искать союзника в лице Платона. Он все-таки посмелее. Но я сделал выбор в пользу Богдана лишь потому, что у него, как мне показалось, больше мотивации свалить. И поделившись с ним своими намерениями, я был уверен, что он точно не проболтается. Потому что сам хочет сбежать. А сейчас мне кажется, что он трус.

— Ладно. Не бери в голову, — я поставил динозаврика на место и встал.

— Подожди! — остановил меня Богдан и перешел на шепот. — Ты хочешь сбежать отсюда?

— Т-с-с! — я сел обратно. — Мне просто интересно. Пытался ли кто-нибудь свалить в город.

— Конечно! — воскликнул Богдан и привлек внимание остальных детей, которые тоже проводили время в этой комнате.

Я расширил глаза и показал всем своим видом, что стоит вести себя сдержаннее.

— Конечно, — повторил одаренный уже приглушенным голосом. — Я сам хотел…

— Ты? — удивился я.

— Ага. Но Эдик сдал меня.

— Эдик? Зачем он это сделал?

— Он тут дольше всех. И…он стукач короче.

— Что произошло?

— В общем. Когда я только попал сюда, я тоже хотел сбежать. Рассказал пацанам план. А на следующий день пришла Тамара Николаевна и заставила меня спать. Ну ты знаешь.

— А почему ты решил, что он тебя сдал?

— Она сама призналась. Когда я проснулся Тамара Николаевна пришла поговорить, а заодно подарила Эдику гитару. За то, что он все ей рассказал. Еще заставила сказать ему спасибо за это.

— Хм, — хмыкнул я, едва сдержавшись от того, чтобы не воскликнуть от радости.

Дело в том, что я, как никто, понимаю все плюсы иметь стукача, который не знает, что ты знаешь, что он стукач. Короче. Это большой шаг к тому, чтобы сбежать отсюда. И, если повезет, в самое ближайшее время я окажусь на свободе. Осталось только узнать, какие есть лазейки.

— Ты говорил, что у тебя был план сбежать отсюда? — я взял цветок из пластилина, который Богдан положил на доску, потеряв бдительность. Именно его он и прятал от меня в руке. — Красиво. Это для твоей сестры?

Парнишка вырвал у меня цветок и, сжав в кулаке, превратил в месиво.

— Я нарву ей настоящих, — ответил детдомовец и принялся выковыривать пластилин из-под ногтей.

— Расскажешь мне про план? — повторил вопрос я.

— А! Ну да, — он подозрительно огляделся, чтобы убедиться, что нас никто не подслушивает. — Моя родовая способность — искатель. Слышал что-нибудь о ней?

Я напряг память и вспомнил, что про искателей говорил Островский, когда рассказывал про девочку, которая нашла цепочку Санитара в доме Парфеновых. У нее была точно такая же способность.

— Слышал, — кивнул я. — Но не знаю, как она работает.

— Мы можем обнаруживать магические предметы вокруг. Артефакты, зачарованные вещи, проклятые и так далее.

— То есть…просто смотрите на вещь и понимаете, что она магическая?

— Почти. Они ярко светятся. Искатели могут видеть их даже сквозь стены. Легко обнаруживать такие предметы в радиусе нескольких метров вокруг.

Значит вот как маленькая девочка обнаружила кулон Санитара у Парфеновых. Хорошая способность. Можно добавить ее в коллекцию.

— Та-а-а-а-к… — протянул я, намекая на то, чтобы одаренный продолжил.

— Двери из детского дома ночью не запираются. Вернее, они держатся только за счет оберегов, спрятанных где-то у входа и заклинания, наложенного с их помощью.

— Значит ты успел увидеть, где прячут эти обереги, прежде чем на тебя надели браслет? — догадался я.

— Угу…

Богдан опустил плечи, видимо вспомнив то разочарование, которое ощутил, когда его план провалился.

— Зря я рассказал все Эдику, — зло прошипел он. — Помочь хотел, а он меня сдал!

Я похлопал парня по плечу.

— Дело прошлое. Давай сосредоточимся на будущем.

— Что ты хочешь узнать?

— Мне интересно почему ты не сбежал позже? Обереги перепрятали?

— Нет, — шмыгнул носом парнишка. — Тамара Николаевна приказала никому не рассказывать. О том, где они спрятаны. Обещала снова кошмары показывать. И если попытаюсь сбежать тоже. С тех пор я не пробовал. Если честно.

— Ясно, — я поставил локти на стол, а голову обхватил ладонями, пытаясь сразу же придумать план.

Нужно провернуть все грамотно. Второго шанса не будет, если попадусь. А значит придется перестраховаться. Даже если после всего этого, я окажусь подонком в глазах некоторых одаренных. Но они меня простят, когда я подарю им свободу и нормальную жизнь. Поэтому надо переступить через себя. Стать плохим парнем.

— А что ты знаешь про выход на крышу? Он тоже закрыт с помощью силы оберегов?

— Нет, — помотал головой Богдан. — Туда никто не суется. Потому что старшаки там курят и нюхают. Сам знаешь что. Ну и после истории с тем мальчиком никто не хочет даже пробовать. Да и вряд ли кто-то задумывается сейчас о побеге. Ведь если Тамара Николаевна узнает…

— Значит Пахан и компания зависают на крыше? И все закрывают на это глаза?

— Ага. Им вообще многое дозволено. Тамара Николаевна разрешает. А за это они помогают воспитателям следить за порядком.

— Это я уже понял, — я провел руками по своим волосам, которые обещают состричь уже завтра. — Они ведь даже на этих стульях ночью не стояли, правда? Платон за всех отдувался?

Богдан только пожал плечами.

— А эти обереги у входа, — подвел я к завершению наш с детдомовцем разговор. — Сложно их достать?

— Ну как сказать… — протянул одаренный. — У главного входа только один. В люстре под потолком. Без стремянки не справиться.

— А окна?

— Там только с улицы если подойти. По-другому никак.

Я замолчал. Потому что уже придумал как сбегу. Только собственная идея мне не очень нравилась. Но другого варианта нет. Иначе я не смогу никому помочь и останусь тут навсегда. Бесконечно смотреть чертовы кошмары.

— Так мы сбежим? — нетерпеливо спросил Богдан.

Я взглянул ему в глаза. Они впервые блестели. Парень очень хотел на свободу. Или к своей сестре. От этого мне стало еще паршивее.

— Да, — кивнул я и рассказал мальчишке свой план.

Вечером всех выпустили во двор. Но вместо того, чтобы играть в снежки и строить крепости, мы гребли лопатами снег. Со вчерашнего дня мела метель, поэтому работы хватило всем. Даже девочкам, которым, как сказал Эдик, обычно дозволено не работать.

Позже мы все вернулись в палату. Настало время ужина.

— Ты есть идешь? — спросил Платон, проходя мимо меня, лежащего в кровати и читающего книгу.

— Я догоню, — ответил я, выглядывая из-за «Собачьего сердца». — Пару страниц дочитаю и приду.

Платон кивнул и вышел в коридор.

Я тут же подскочил и снял простыни с кроватей. Всего четыре. Связал их друг с другом и засунул под кровать Богдана. Побежал в столовую на ужин.

— Стоять!

Дверь туалета открылась прямо передо мной, и я едва успел отскочить в сторону, чтобы не врезаться в нее.

Из-за двери вышел рябой. Из палаты, которая была чуть дальше, показался Пахан и Бивис с перебинтованной головой. Сзади уже шел четвертый из компании подростков. Они окружили меня. Не добежал до столовой совсем немного.

— Черт! — выругался я. — Как же не кстати.

— Не кстати? — удивился рябой, сжав сперва один свой кулак левой рукой, а затем другой — правой. — Ты вчера плохо себя повел, новичок. Мы хотим рассказать тебе о правилах поведения в этом здании.

— Мне сейчас немного некогда, — честно ответил я и достал из носка тысячу рублей. — Это настоящие деньги, видите?

Я схватился за края купюры и пару раз резко расправил ее.

— Косарь? — глаза рябого расширились, а затем он улыбнулся. — Вот дурачок. Давай сюда. Мы найдем куда пристроить бабки. Но сперва хорошенька помнем тебе бока.

Я тут же свернул купюру в несколько раз и сделал вид, что вот-вот порву ее.

— Ты чего делаешь, придурок? — выставил перед собой руку главарь четверки.

— Если вы подойдете ко мне хоть на шаг, то я порву деньги. У вас хорошо с математикой? Знаете сколько частей будет, если я успею разорвать только один раз? А если два?

— Ты че затеял? — нахмурился рябой, но стоял на месте.

— Я отдам вам эти деньги. Позже. Просто сейчас очень тороплюсь на ужин. Меня ждут.

— А по-моему, он из тебя дурака делает, Заур, — вклинился в разговор Бивис.

— Это каким образом? — нахмурился я. — Честная сделка. Деньги никуда не денутся. Я тоже. Побить вы меня и позже сможете. Только получите тысячу рублей. Вас же уже выпускают из детского дома погулять? Купите себе что-нибудь.

Все четверо подвисли. Предложение звучало хорошо, но у них в голове не укладывалось почему все так просто. Достаточно не бить малолетку сейчас, а отложить на потом и при этом получить еще целую тысячу.

— Просто назовите мне место, куда прийти после отбоя. И я там буду. С деньгами.

Детдомовцы переглянулись друг с другом.

— Мы будем ждать тебя в туалете. В одиннадцать. И попробуй только обмануть нас, — рябой погрозил мне пальцем. — Тебе мало не покажется.

— Понял, понял, — я медленно ступил вперед, не убирая пальцев с купюры.

Подростки расступились, и я смог пробежать в столовую.

Парни из моей палаты, конечно, поинтересовались почему я так долго. Но теперь у меня появилось алиби получше, чем чтение книги. Я мгновенно сослался на старшаков. А лучшим подтверждением моих слов было появление Заура и его компании в столовой следом за мной. Рябой двумя пальцами указал сперва на свои глаза, а потом показал на меня, объясняя тем самым, что следит за мной.

Наступило время для реализации второй части моего плана. Однако Богдан думал, что нашего общего.

Одаренный, жаждущий уже сегодня выбраться из заточения сослался на боль в животе и ушел из столовой раньше. Для того, чтобы подождать меня в туалете. Я сказал ему сделать так, чтобы никто не заподозрил нас в том, что мы что-то совместно замышляем. Десятилетнему пареньку, смотрящему боевики в комнате отдыха каждый вечер, не нужно было другой причины, чтобы ждать меня в кабинке сорок минут. А то и больше.

Я же задержал Эдика с Платоном в столовой, рассказывая им интересную историю из моей жизни за стенами детского дома. Они слушали с открытыми ртами про Психо, которое мне удалось развить на тренировке по Боевым Искусствам.

Вышли мы из столовой самыми последними.

— А где Богдан? — спросил Платон, едва мы вернулись в палату.

— А где моя простынь? — обиженно взвизгнул Эдик, расправивший постель и желающий прилечь после плотного ужина.

— А моя простынь где? — изобразил удивление я, откинув свое одеяло в сторону.

— Твою тоже сняли? — рыжий парнишка подбежал к Платону и обнаружил еще одну пропажу.

— Сегодня же не пятница? — детдомовец с разными глазами почесал затылок. — Постельное не должны менять.

— Черт! — я плюхнулся на кровать. — Не может быть.

— Что? — Эдик подскочил ближе.

— Нет. Забейте, — махнул рукой я. — Этого не может быть.

— Чего не может быть? — не успокаивался тот. — Чего?

— Я просто подумал, что Богдан взял простыни.

— Богдан? Зачем ему это? — вмешался Платон.

— Сегодня с утра вы рассказывали про одаренного, который спрыгнул с крыши. И о том, что чердак не закрывают.

— Ну?

— А днем. После обеда. Я видел, как Богдан играет с пластилином. Он лепил цветок. Я спросил, что он делает, а он сказал, что скоро увидит сестру и это для нее.

— Она приедет сюда? — нахмурился Эдик.

— Нет, — помотал головой я. — Мне кажется Богдан решил сбежать.

— Что? — округлил глаза будущий стукач.

— Что? — вторил ему Платон.

— Я думаю, что простыни ему нужны для побега. Чтобы спуститься по ним с крыши. Видели, как он быстро ушел из столовой и даже не доел? Сказал, что у него живот крутит. Может быть он это сделал, чтобы успеть снять их?

Я еще не успел договорить, а Эдик уже заглянул под кровать Богдана. В этот самый момент он доставал положенные мной туда простыни.

— Н-е-е-е-е-т… — протянул рыжий парнишка, подняв глаза на нас.

Я быстро подбежал к двери палаты и закрыл ее.

— Что будем делать? — спросил я.

— Нужно рассказать Тамаре Николаевне, — немедленно ответил Эдик.

— Нельзя! — заступился за товарища Платон. — Она потом будет мучать его.

— А что ты предлагаешь? — все еще держа ручку, чтобы никто не вошел, поинтересовался я.

— Надо поговорить с ним. Объяснить, что его поймают и будут мучать. Через каких-то четыре года нас уже будут отпускать в город. Может быть сестра начнет его навещать. Мы должны переубедить Богдана. Иначе кошмарница заставит его страдать.

— Хм, — я сделал вид, что задумался. — А что, если…

Оба одаренных внимательно посмотрели на меня. Я продолжил:

— Мы не должны сейчас ему ничего говорить.

— Почему?

— Что…если мы ошибаемся?

— В смысле?

— Что, если Богдан на самом деле не хочет бежать? Что если он просто решил подшутить над нами? Черт знает зачем понадобились ему эти простыни. А сейчас, рассказав ему все, мы просто подкинем ему эту идею, понимаете? И что, если после этого он реально решит сбежать? Тогда во всем виноваты будем мы!

Когда я продумывал этот план, у меня появлялись сомнения. Но потом я понял, что убедить детей будет проще простого и все-таки пошел на это. И пока все задуманное, кажется, работало.

— И что ты предлагаешь? — спросил Эдик.

— Сделать вид, что мы ничего не знаем, — тут же ответил я. — Когда он вернется скажем, что у нас простыни пропали. Сходим к воспитателю и попросим новые. А после отбоя прикинемся, что спим. А сами дождемся того, что он будет делать дальше. Проследим за ним. Понимаете?

— И…

— И, если он действительно хочет сбежать, остановим его у чердака и объясним, что это ничего не даст.

Одаренным понравилась идея. И я знал, что их зацепил вовсе не сам план. А возможность притвориться спящими и проследить за кем-то. Я и сам всегда с удовольствием делал это в детстве.

— Кто за? — спросил я.

— Я! — Эдик тут же запихнул простыни обратно.

— Почему нет? — пожал плечами Платон.

— И самое главное! Воспитатели ничего не должны узнать раньше времени, — пояснил я, зная, что у Эдика зачешется в одном месте и ему очень захочется прямо сейчас сообщить все директрисе. — Потому что, если мы ошибаемся, то введем Тамару Николаевну в заблуждение… Представляю какая она будет злая.

Я смотрел в глаза Платону, а периферическим зрением заметил, что до рыжего паренька дошли мои слова. Теперь оставалось только дождаться ночи и сбежать из этого места.