Колхозное строительство 9

Интермеццо тринадцатое

– Яков Германович, а всё забываю вас спросить… Колхоз гремит на всю страну – «30 лет Казахской ССР». Даже район ваш Успенский Павлодарской области теперь каждый председатель в стране знает – а как село-то называется?

– Равнополь.

– И что, в новом здании школы в самом деле есть зоопарк?

– Нет, перепутал тот, кто вам докладывал, Юрий Алексеевич – не в школе, а в детском саду.

– И бассейн?

– А чего? Нам, богатеям и миллионерам, для детей ста тысяч не жалко. Только вы сейчас произнесли слова громкие – а на самом деле всё приземлённей. Бассейн – маленький и мелкий совсем, детишки же и в метр ещё не выросли. Зоопарк – тоже громкое название, есть лисичка, белочки, рыбки в аквариумах плавают, птичек немного, черепахи ползают. Ни львов, ни слонов с крокодилами.

– Думаете, в каждом садике в СССР зоопарки есть?

– Так от людей ведь, наверное, зависит, – Яков Германович Геринг поправил галстук и глянул на стоящего у стола человека. Прикрыл трубку рукой и прошептал: – Гагарин.

Мужчина согласно кивнул и чуть отошёл от стола.

– Хорошо, Яков Германович. Я чего звоню? Тут голландцы в гости просятся, хочу их к вам в колхоз свозить. Нужные голландцы. Мы тут с ними сеть совместных производств пытаемся организовать. Будут у нас птицефабрики строить.

– Хорошим людям всегда рады. Когда этот сабантуй намечается?

– Шестого сентября. Как думаете, мы успеем из Павлодара доехать, всё у вас посмотреть и вернуться до ночи?

– Так если не сильно много народу, то можно и у нас заночевать. Мы уже привыкли к приезжим, гостиницу построили на сто человек. Там как раз пятого израильтяне уезжают.

– Это совсем хорошо. Тогда с ночёвкой – облазим у вас всё! Себе-то птицеферму не хотите?

– Если вы про колхоз «30 лет Казахской ССР», Юрий Алексеевич, то там есть птицефабрика. Даже две. Одна – старая, а вторую месяц как ФРГшники нам построили. Собрали у них там землячества деньги и закупили всё. Тут интересно получилось – они как сказали, что птицеферму нам купили, я кинулся в родную деревеньку, всех сгоношил начинать строить новый птичник. А то привезут птиц – а нам их куда, в чисто поле? Ну, народ поворчал, да и в очередной раз рукава засучил. А оказалось всё интересней! Приехали сначала инженеры, геодезисты разные, потом строители, следом стали поступать стройматериалы и техника. Юрий Алексеевич, вы бы видели, как они работают… Всё продуманно, всё под рукой. Никаких отвёрток и гаечных ключей – сплошь электроинструмент. Раствор не бабы лопатами месят, а красивые бетономешалки. За две недели всё построили – два отличных здания. Оставили нам всю технику и инструмент, и ауфвидерзеен. Потом не птиц привезли, а яйца в инкубаторы – и вот уже цыплятки бегают. Надо бы нам с этими немцами тоже какие договора заключать. Понятно, что в следующий раз дарить не будут. Только ведь если вокруг небольших городов такие вот птичники будут стоять, то мы людей мясом птицы точно обеспечим. Сейчас я на Тишкова вышел, чтобы он с ними договорился, оборудование и яйца на третью птицеферму закупил. Мы-то свою тоже не бросили – достроили. Долгосрочный бы договор с этими геноссен заключить.

– В одном направлении думаем. Я с голландцами как раз долгосрочный договор заключаю, на сотню таких птицефабрик. Посмотрим ваши – если не хуже, то, может, и с ними договор заключим. Много в стране небольших городов. Ну всё, Яков Германович, готовьтесь встречать голландцев и представителей министерства шестого. Нас человек тридцать будет. До свидания.

– Слышал, Иван Никифорович? Очередную делегацию готовься встречать. На этот раз голландцы, – Геринг развязал, наконец, непослушный узел на галстуке. – Как только люди в этом ошейнике целый день ходят?!

Иван Никифорович Худенко повторил процедуры с галстуком. Только закончилось совещание в министерстве Сельского хозяйства Немецкой республики. Обсуждали вопросы совершенно не типичные для этого министерства. Даже так: именно это министерство и должно было решить вопрос, но цифра получилась настолько громадная, что все сложили руки и обратились к торговцам. Те сделали что смогли, но получились крохи. Вот снова собрались председатели самых богатых колхозов и совхозов, чтобы решать, как быть.

Геринг повесил красивый, подаренный руководителями немецких землячеств галстук на спинку стула и продолжил разбирать так и не решённый до конца на совещании вопрос с новым председателем его детища, колхоза «30 лет Казахской ССР», Худенко.

– Всё-таки в какой раз убеждаюсь: плановая экономика – это сила. Ничего никакой рынок решить не может!

– А то до этого не ясно было. Тишков всё это заварил – пусть теперь и помогает, – Худенко взял со стола графин и налил себе в стакан. Вода не освежила. Тёплая. Осень по календарю, а на улице – как бы не тридцать градусов.

– Знаете что, Иван Никифорович? Я частично с вами согласен – побежали мы вперёд паровоза. Но уверен на сто процентов: сейчас вот наберу Петра Мироновича, он крякнет, обзовёт себя бестолочью, и через минуту все наши проблемы решит. Нас сто человек, и не дураки ведь – не смогли за пять часов ничего путнего придумать, а ему минуты хватит.

– А давайте поспорим, что и Тишкову это не по зубам, – Худенко встал и вылил остатки воды из стакана в горшок с цветком на подоконнике.

– А давайте. Если проиграете, то голландцев за свой счёт принимаете – а то в министерстве денег на этот квартал на представительские мероприятия нет больше.

– Кто б сомневался! Ваши друзья из ФРГ пить-то горазды – все русских алкоголиками зовут, а эти вообще не просыхают.

– Чем голландцев удивлять будете? Нужно какое-то блюдо, чтоб запомнилось, – министр встал, дошёл до двери и сказал, чуть приоткрыв дверь: – Анна Фидриховна, понабирайте по всем известным телефонам Петра Мироновича Тишкова, хотелось бы поговорить. Да, там, в холодильнике, нарзан-то остался? Замечательно, занесите нам бутылочку.

Разлили по стаканам пузырящуюся жидкость и мелкими глотками – настолько холодным нарзан оказался, что зубы ломил, – осушили красивые резные стаканчики.

– Тут на днях у завуча школы, Дик Инны Германовны, юбилей был. Так она нас интересным блюдом потчевала, – наливая снова в стакан ледяного нарзана, второй рукой погладил живот Худенко.

– Ох я неблагодарный! – хлопнул себя по лбу Геринг – забыл про юбилей первой учительницы. – Доннерветтер. С голландцами приеду, поздравлю – лучше поздно, чем никогда. Так что за блюдо наш заслуженный учитель приготовила? Она мастерица – небось, штрудли с квашеной капустой и курицей?

– Штрудли, конечно, были, но главное блюдо – пельмени, – Худенко закатил глаза.

– Просто пельмени? – разочарованно развёл руками министр.

– Не, не просто.

– С рыбой?

– Да господь с вами, Яков Германович, с какой рыбой! Я для жены своей молодой рецепт переписал – она к родне уехала в Алма-Ату. Вот вернётся, пусть пробует такое сделать.

– Рассказывайте! Не помню никаких изысков с пельменями от Дик.

– Пельмени самые обычные, мясные – ну, может, чуть помельче, чем в нашей столовой дают. Дело в соусе.

– Пишу.

– На огонь ставится противень. На него укладывают помидоры и перцы болгарские – на пару минуток, потом снимают, и кожицу и с тех, и с тех счищают. Сам видел – она после огня легко отделяется. Всё это мелко режется и на масле сливочном тушится. Ещё лук и чесночок добавила Инна Германовна, травки всякие, перец, соль. А когда всё почти в однородную кашицу превратилось, она ещё и сметаны прилично туда шваркнула. Перемешала, ещё чуть потушила – а потом в эту подливу все пельмени отваренные и высыпала. Ещё минут пять, может, чуть меньше – и готово. Замечательно получилось! Добавки все запросили, вторую порцию уже вместе все гости готовили. Тоже весёлое занятие. Вот – можно и голландцев не просто за стол усадить, а в процесс вовлечь. Уверен, собственноручно приготовленное ещё вкусней покажется…

– Яков Германович, Тишков на проводе, возьмите трубку, – заглянула секретарша.

– Спасибо, Анна Фридриховна, – Геринг подмигнул Худенко и снял трубку.

– Пётр Миронович, добрый день. Ни от чего важного не отвлекаю? Что? Америку допинываете?! Может, мне тогда позже позвонить, когда допинаете?

Долгий процесс? Хорошо. Проблема у нас нарисовалась. Так сказать, рванулись мы всей республикой к светлому будущему – в каждом колхозе и совхозе ковровые цеха организовали. Сейчас уже чуть не триста. Нет, с учителями нормально всё – первоначально Краснотурьинск помог, и свои кадры были немного в Казахстане, тоже кого смогли, переманили. А сейчас уже сами учить можем – процесс не самый сложный. Не Бином быстрого разумом Невтона. Павлодарский Тракторный освоил массовый выпуск станков. С кадрами, помещениями и оборудованием проблем нет. Проблема с нитью! Первоначально нам все с радостью навстречу шли – они нам шерсть или шёлк, а мы часть продукции им реализуем. Но это поначалу. Теперь же заготовители всю страну уже прошерстили – о, каламбур получился, – шерсть добывая. Планы у всех – и мы в эти планы не сильно вписываемся. Да я и понимаю: все эти камвольно-суконные комбинаты – а их, оказывается, по стране целых двадцать четыре – тоже нуждаются и в шерсти, и в шёлке. Я, понятно, съездил в Госплан, переговорил с товарищами – но везде, скажем так, встретил только сочувствие. Да, в Каракалпакию и Узбекистан с Таджикистаном засылали гонцов. Добыли немного шёлка – крохи. Простаивают уже цеха у нас. Сейчас ещё ладно – осень, пора уборочная… А вот через месяц нужно будет нитки много. Не поможете? – Геринг прикрыл трубку. – Ну, что я говорил? Бестолочью себя ругает.

– Да, слушаю, Пётр Миронович. Синтетику? Да кто её покупать будет? …точно будут?! …Верблюжью, конечно, берём. Даже договорились, чтобы они её не красили. Да, из натуральных цветов. Конечно, дороже. За границу. А наши люди? В обмен на шерсть? Швейцария… Испания… Посмотрю я в библиотеке, хорошо, хорошо! Дам задание специалисту-историку съездить в Ленинку и найти портреты известных швейцарских и испанских деятелей. Выйти на Галину Дали? В Испании? Понял, не Галина, а Гала. Русская. Вот занесло женщину… Делать ковры по его картинам… думаете, будет спрос? Ажиотажный? Не верится. Видел я как-то в Москве его мазню – привозили в Третьяковку, выставка была. Ужас! …Ну, вам виднее. Что? Ангорских коз пригнали? Беженцы?! Из Кульджи?!! Я сейчас же вагоны закажу! Забираю с беженцами вместе!!! Кто хотел? Лонг?! Шайс драуф! Я ему морду набью!!! Пусть с земляными орехами своими возится, хрен ему с маслом арахисовым, а не товарное стадо коз! Он со своим колхозом «Атланта» ещё генерала Шермана у меня припомнит! Понаехали ухари, подмётки на ходу рвут… уфф. Хфууу… – Худенко, давясь хохотом, с удовольствием наблюдал, как Геринг, красный, как пожарная машина, размахивает огромным волосатым кулаком и страшно вращает глазами. – Я его… Что, простите? Выйти на немцев в Австралии и Аргентине, у них овечек разводят? Вот вы наговорили. Кто же всем этим заниматься будет? Жириновский?! А он при чём? Думаете, получится у него? Да, Вольф Эйдельштейн вчера уехал в Израиль. Нет, вернётся. Он ведь женился снова на матери Володиной. Хочет там продать всё и купить техники, и брата с племянником ещё уговорить вернуться. Он там небольшую автомастерскую содержит. Извините, отвлёкся. Языки – знает! Да, язык подвешен. Хорошо, он тут в приёмной как раз сидит. Совещание у нас, так он с Худенко приехал. Хочет в сельхозакадемию перевестись из своего института. Пусть к вам в Москву едет, вы ему всё подробно расскажете? Хорошо, понял, Пётр Миронович. Спасибо за помощь. Нет, конечно – да народные предприятия по производству бехатона уже в трёх колхозах-миллионерах организовали. Строительство началось. Ещё раз спасибо! Завтра же Владимира отправлю. До свидания, – Яков Германович положил трубку и выбулькал себе остатки минералки. Жадно выпил.

– Почти всё слышал. Я так понимаю, вы специально для меня всё вслух повторяли? – Худенко расстегнул пуговицу очередную на рубашке. – Жарко.

– Будешь голландцев теперь сам кормить. Первое: концерн Бика поставит нам синтетическую нить любой расцветки по нашим заказам. Пётр Миронович говорит – на Западе люди бедно живут, дешёвые ковры из искусственной нити с удовольствием купят. Ну, про Жириновского слышал. Отправить его срочно в Москву – пусть ездит по миру и бартер осуществляет: нить в обмен на дорогие эксклюзивные ковры. Да, насчёт Лонга я погорячился – нехорошо, он всё ж первый узнал. Но куда ему всё стадо-то?! У него и колхоз пока с кулачок, хоть и работают ребята крепко. Надо послать к нему кого-нибудь, пусть полюбовно сговорятся – ведь нам для дела козы, не для баловства! Десяток-другой пускай берёт, развлекается, а на большее у него и рук там нет! Хорошо б ещё своим козлотуром покрыл маток для нас – видел ведь я его, не козёл, а чудовище какое-то, ростом с телёнка, с четырьмя рогами, борода как у Маркса… Обменяемся семфондом, пекан у них возьмём, персики, пива им пошлём на праздник урожая. Сообразим, в общем. Я вот только про Сальвадора Дали не понял – почему не с ним договариваться, а с женой?

Интермеццо четырнадцатое

Керту Дирир вполне себе осознавала, что она одна из самых знаменитых певиц в мире. Ну, Маша, ну, может, Джанетта и Сенчина с Толкуновой. Всё! Все остальные – рангом ниже. Дайана Росс, Дженис Джоплин, Барбра Стрейзанд, Элла Фицджеральд имеют голоса и неплохо поют, но у них и рядом нет того репертуара. У каждой по паре хитов – и всё. Остальное – ерунда на постном масле, как любит говорить Маша. И у них нет, да и не может быть миллионных тиражей синглов и гигантов. А клипы? Кто-то там пытался, Джоплин вроде – и сразу видно, что это лишь жалкое подражание. Не зря половина из этих известных в своих странах певиц и певцов забрасывает Машу просьбами взять их в её студию. Пример Мирей Матье у всех перед глазами: приехала в Алма-Ату, поработала вместе с «Крыльями Родины», выпустила один совместный альбом – и сейчас точно на втором месте в мире. Понятно, что голосом её природа не обделила. Приятный и необычный, особенно когда поёт на русском или немецком. Но вот голос, а к нему крылья за спиной. «Крылья Родины». И совсем другой эффект.

А вот такой встречи в аэропорту Лос-Анжелеса Керту не ожидала. Популярность популярностью – но всему же есть предел? А вот нет, оказывается.

Международный аэропорт Лос-Анджелеса окружала плотная стена фанатов.

– Откуда только узнали? – по-русски прошептала про себя Керту, сразу сообразив, кто эти тысячи людей.

– Я сливаить информацию в газьеты и тиви, – услышал её Эндрю.

– Ты дурак, что ли?! Они тут нас растерзают, – вспыхнула Керту, но её тут же взял под локоток советский посланник.

– Я не дурьянок. Я менеджер, я знайить, что делать. Мне деньги заработать нада. Вчера вышель клип на песнью «Девойчка по именьи любовь». Би-Би-Си в восторге, они заработать больше мильон за один вечьер. Вас тут тойлька на рукьях носьить будет. Сейчас мы пойедьем на Уок оф Фэйм – Альею Славы. Будьет фотосессия. Потом будут закладывайть твою звезду и мою – я буду тридцать второй номьер, а ты тридцать третьий. Потом надо ещьё Машья и Леонсия.

– А Джанетта?

– Сложно. Она с Кьюба и дочь команданте, и она очьень чьёрный. Сейчас нельзья.

– Так я тоже не снежок, – зарычала на англичанина Керту.

– Спокёйно. Потом, всё ульяжется – и Джанетту включим в список. Гадьи – они тепьер с менья взяли пять тысьяч долларов, за две звезды.

– То есть ещё и платить надо? Да зачем мне это?! – фыркнула певица.

– Этьё реклама. Тут звезда – этьё попульярность, паблисити. Да, найсчёт попульярности. Завтра будем снимать клип на песнью «Я на тебье, как на войне». Будет с тобой снимьятся сам Пол Ньюман. Он нейсколько раз номьинировался на «Оскар».

– Кто это?

– Красьявчик. Актёр. Очьен известьен в США.

– Эндрю, меня Тишков послал привезти в СССР четырёх пацанов, а не в клипах сниматься! – опять разозлилась Керту.

– Всё утрьяс, – сияет радостно, – я звоньил Петье, он согласен.

– А пацаны?

– Один день подрастать. Больше весьить. Живой вес набрать, – заржал.

– А девчонки, а посольство?

– Я сньял нам целый отьель, на побережье. Рядьём дом недьявно умьершего Уолтера Элайаса Диснея.

– Ух ты… а в Диснейленд сходим?

– Коньечно, но всьё по порьядку. Звьезда, клип, Диснейленд, парни, потом домой.