Колесница

12. Вертеп

С прицепа послали знак рукой – впрочем, клубки пара из-под капота и так указывали на причину. Фургон постепенно сбавлял ход до полной остановки, пытаясь вырулить туда, где поровнее. Его подвеска смешно приплясывала на петляющей дороге.

Дедуля не справлялся. Не за тем его спустили со стапелей какого-нибудь могучего автоконцерна сотни лет назад. В молодости он рассекал по идеальному асфальту и содержался в комфорте, а сейчас три дюжины разбойников навьючили его до скрипа осей и безо всякой пощады погнали в гору.

Ракель бережно придавила тормоз локомобиля, даже не думая прятать злорадного выражения на лице. Пока фургон выжимал из себя всё, лок уверенно плёлся следом и не капризничал – бездорожье Пустыря по праву было полностью его стихией.

Поравнявшись с фургоном банды, она бегло прикинула масштаб беды. Уставший движок о четырёх цилиндрах дурно дымил – как трубка, начинённая сырым табаком. Сорвавшийся с места водитель суетился в поисках канистры с охладителем, из окон его подбадривали отборной бранью.

– Никак бесы в радиаторе завелись? – насмехалась Ракель, обращаясь к своим. – А нашей адской колеснице хоть бы что. Колодки стучат, дым коромыслом...

– Как есть, бесы. – кивал Устин, с презрением поглядывая на фургон. – Из окон глядят человечьим глазом.

– Скажу кое-что важное, – вмешался Михейка, – но вы виду не подавайте. Так вот... сейчас имеется просто бесподобный шанс дать отсюда дёру.

Момент для побега действительно выпал что надо – Ракель и сама о том помышляла. До Вертепа оставалось недолго – он лежал среди скал, на отшибе Старого Города. Пока ещё можно было свернуть, зарулить обратно в развалины и затеряться в безлунной ночи. На возню с радиатором уйдёт несколько минут, которых как раз должно хватить на отрыв.

Наверняка будут стрелять. Попытаются догнать, и если догонят, то выкручиваться будет уже нечем. Стоит ли отказываться от редкой возможности попасть в логово разбойников как гостья, а не как часть трофея?

Ракель пыталась найти ответ на лицах своей команды, одинаково озадаченных выбором. В Вертепе всем им грозит опасность: с длинным языком Михейки никто не станет церемониться, Тасю выдаст происхождение, Назар с кем-нибудь сцепится, а Устин не пожелает остаться в стороне от драки. Священное среди разбойников «право крови» распространялось лишь на Ракель, потому оно не только защищало, но и тяготило, отчуждало от близких. Что-то внутри подсказывало, что честнее перед друзьями будет дать по газам – тогда право отменится и смертельная опасность снова нависнет над каждым без исключения, как оно было всегда.

Но собственный интерес упрямо лез вперёд. Там, в глухих пещерах, доживает свои лихие дни старый отцовский соратник и, по совместительству, главарь всей банды. Он может хранить тайны, о которых не расскажет ни Устин, ни сверейники. Путь даже память об отце выпачкается в новых грехах – нет ничего тяжелее, чем плавать на обрывке полуправды.

– Бесподобный шанс пуль спиной наловить. – возразил Назар. – Едем до Вертепа, раз условились. На месте осмотримся и решим.

– А если их там несколько сотен? – вопрошал Михейка. – Если машин у них десяток, и на каждой пулемёт?

– Тогда тем более бежать нельзя. – настаивал Назар. – От такой орды потом всю жизнь скрываться.

– До Вертепа. – подтвердила Ракель. – Драпать надо было сразу, а они уже, вон, заканчивают.

Возражений больше не нашлось. Ракель отблагодарила корнета персональной улыбкой – за то, что ей самой не пришлось никого убеждать – и повела локомобиль дальше, дождавшись гудка с фургона.

По мере подъёма всё более ясными становились преимущества такого местоположения. С высоты скал город проглядывался далеко наперёд – любая заблудшая машина как на ладони. Сам Вертеп при этом был укрыт надёжно. Фургон скользил по насыпи от развилки к развилке, пока не выкатил на широкую площадку, уставленную по-дикарски треугольными лачугами и со всех сторон окружённую клыками гор.

Костры, что теплились в норках-расщелинах, прогоняли ночную темноту как уличные фонарики, самый большой пылал в центре палаточного городка. В прошлом здесь располагалось что-то вроде промышленных шахт – на то указывали детали буров, опор и возков, приспособленные как материал для хижин. С десяток людей бездельничали у костра, ещё парочка с фонарями копошилась в останках трактора неподалёку... со стороны кровожадная банда походила на простое сборище отшельников. Интуиция нашёптывала, что все их тёмные секреты попрятаны по шахтам, но вряд ли там притаилась целая армия верхом на броневиках.

– Вот она, вольница-кормилица наша! – сердечно воскликнул Некрас, слезая с кузова. – В свято место вас пускаем! Глядеть, слюни роняя, разрешается, но чур не бедокурить...

Многострадальный фургон наконец-то покойно заглох, и Ракель чуть было следом не начала тушиться, но вовремя одумалась – мысль о побеге так до конца и не отлипла.

Разбойники гурьбой хлынули греться к общему костру, кто-то сразу разбредался по пещерам. Некрас выждал, пока гости переведут лок на постой, и снова обратился к ним:

– Аккуратно ступай, не спеши! Высоко тут, видишь, камушки скользкие. Если падать будете, то приноровитесь чтоб сразу головой. А то у фельдшера нашего юмор своеобразный, мы к нему стараемся не попадать понапрасну.

Тишину от мрачной хохмы прервал взявшийся из ниоткуда мальчишка-бегунок – он шепнул что-то Некрасу и вернулся к костру.

– Ага. – Некрас оглядел стоящих перед ним гостей, думая о своём. – Так поступим... всех милости прошу в лагерь, кроме тебя, свояченица. Ты пока что у машин побудь.

Взглядом Некрас остановился на Ракель. Она в удивлении повела бровью – разве не должно быть наоборот?

– Да ладно меньжеваться! – уговаривал Некрас. – Голова хочет с тобой наедине потолковать. Что мне теперь, из-за вас двоих весь народ гнать на околицу?

– Хорошо. – Ракель неуверенно кивнула. – Поняла всё.

Отделяться, к счастью, никто не торопился. Ракель вдруг ощутила, как изнутри лизнуло страхом – не хотелось оставаться одной против старого бандита, на краю отвесных скал, с которых так легко сверзиться вниз.

– На колени, что ль, перед вами падать? – терял терпение Некрас. – Сказано же, за мной все, кроме неё.

– Распроститься дозволь. – высказался Устин. – На всякий случай.

Ракель не нашла бы в себе духа произнести вслух такие роковые слова, но в текущий момент нельзя было исключать «всякий случай». Этот пугающий ритуал сейчас был не просто к месту – он буквально напрашивался, требовался. Иначе никто не сделает и шагу вперёд.

– Да пожалуйста. – ворчал Некрас. – Я ж тряпка известная... всё разрешу, всем улыбнусь, рубаху с себя сорву. Валяйте.

И он отступил в сторону, чтобы дело хоть как-то ускорилось само собой.

Ожидаемо, первой бросилась обниматься Тася.

– Сестра. – с гордостью произнесла она.

– Сестра. – ответила ей Ракель.

Следом подошла очередь отца Устина, но он так и не решился на объятия.

– Бог с тобой будет. – прокряхтел Устин.

– Спасибо. – улыбаясь, ответила Ракель.

Корнет почему-то решил быть последним, и вытолкал вперёд Михейку.

– А я тут это. – мямлил Разволот. – Да выкарабкаемся, чего уж там. Но, если что... благодарю тебя за спасенье моей персоны.

– Сочтёмся ещё, персона. – Ракель дружески приобняла Михейку.

Назар начал со скучных наставлений.

– В случае чего, кричи. – перечислял он. – На виду держись. Вот, нож возьми...

Ракель придержала его руку, нырнувшую в шинель.

– А ты, оказывается, болтун. – дразнила она. – Я думала, предпочтёшь иначе последние минуты провести.

– Можно и иначе. – мигом согласился Назар.

В поцелуе он себя не сдерживал, и Ракель тоже ощутила, как ей мало, как глупо было заниматься этим так редко.

– Ну вы чего там, постылые? – возмущался Некрас, хватаясь за кнут.

– Идём. – отвечал корнет.

– Идите-идите, самое время. Вон и голова наша пожаловала.

Чуть поодаль от костра, там, куда поглядывал Некрас, различался маленький одинокий силуэт. Женский.

– Женщина? – спрашивала Ракель в замешательстве. – Это и есть главарь ваш? Отцовский знакомец, старый душегуб, на пару с которым он дикарей целыми племенами изводил?

– Точно. – ухмыляясь, кивнул Некрас. – Она и есть. Честь имею представить – Эсфирь-Атаманша.