Кофейные чары Герцогини (СИ)

Глава 8

Утро началось с тревоги. Гавейн ворвался в столовую, где они с Каэланом завтракали — теперь это стало их новой привычкой, — с лицом, белым как полотно.

— Ваша светлость! Беда!

Каэлан мгновенно встал.

— Что случилось?

— На город движется флот, — выпалил Гавейн. — Не наш. Чужие штандарты. С флагами дома Таргариен.

Элинор почувствовала, как кровь стынет в жилах. Дом Таргариен — те самые враги, которые когда-то использовали её отца. Сильнейший морской клан, давно зарившийся на богатые порты Лорайна.

Каэлан уже мчался к выходу, на ходу отдавая приказы. Поднять гарнизон, закрыть порт, подготовить город к осаде. Его лицо снова стало маской холодного командира.

Элинор, не раздумывая, побежала за ним. Она поднялась на стену цитадели рядом с ним и увидела устрашающее зрелище. К горизонту приближался лес мачт. Десятки военных кораблей.

— Они воспользовались «Туманной хворью», — мрачно произнёс Каэлан. — Думают, мы ослаблены. Они не знают, что у нас есть тыл.

Он обернулся к ней. Его глаза горели решимостью.

— Элинор, мне нужна твоя помощь.

— Всё, что угодно, — сразу ответила она.

— Я должен быть на стенах, с солдатами. Но в городе паника. Люди напуганы. Им нужен лидер здесь, в цитадели. Кто-то, кто будет организовывать оборону, помогать раненым, поддерживать порядок. Я не могу доверить это никому другому.

Он доверял ей. Доверял свой город.

— Я сделаю всё, что смогу, — пообещала она.

Следующие несколько часов стали для неё адом и триумфом одновременно. Она распоряжалась, отдавала приказы, организовывала женщин в группы для помощи раненым, распределяла провизию. Она использовала всё, чему научилась, управляя кофейней — умение договариваться, находить подход к людям, решать несколько задач одновременно.

И люди слушались её. Они видели не бывшую опальную аристократку, а спокойную, уверенную женщину, которая держалась с невероятным достоинством в самой гуще хаоса.

Когда первые раненые стали поступать с стен после обстрела из вражеских катапульт, Элинор не отсиживалась в безопасности. Она спустилась в подвалы, превращённые в лазарет, и снова принялась за работу — своим скромным даром согревая заледеневшие от страха и боли сердца, успокаивая детей, говоря ободряющие слова солдатам.

Она была везде. Она была сердцем обороны.

Каэлан, появлявшийся на короткие моменты, чтобы отдать распоряжения, видел её за работой. Видел, как она, испачканная кровью и пылью, с сияющими решимостью глазами, командует с невозмутимостью прирождённого лидера. И в его взгляде была не только благодарность. Была гордость. И что-то большее.

Битва бушевала весь день. К вечеру стало ясно, что штурм отбит. Потери были, но город устоял. Флот Таргариенов отошел на перегруппировку.

Измождённый, в потрёпанной armor, Каэлан вернулся в цитадель. Он прошёл через залы, полные уставших, но живых людей, и нашёл её. Она сидела на ступеньке лестницы, прислонившись головой к перилам, и спала. В руке она всё ещё сжимала тряпку для перевязок.

Он не стал её будить. Он просто опустился рядом на колени и смотрел на неё. На эту удивительную, сильную женщину, которая из врага превратилась в его самую большую опору.

Он аккуратно снял с её плеч свой плащ и накрыл её. Его пальцы слегка коснулись её щеки.

— Моя герцогиня, — прошептал он так тихо, что услышать это могла только она да стены древней цитадели. — Моя Элинор.

Она не проснулась, но во сне улыбнулась, почувствовав его прикосновение.

Он знал, что война ещё не окончена. Но он также знал, что теперь у него есть ради чего сражаться. Не ради долга, не ради мести. Ради будущего. Ради неё.