Код Заражения-2

Глава 2

08.06.2026.

Макс

– Как он? – спросил я у сестры, и та зыркнула на меня словно разъярённая тигрица.

– Макс, не отвлекай. Видишь – работаем, – ответила она, продолжая зашивать рану лежащему на сиденьях лейтенанту.

При этом Егорка сидел рядом с головой Беркута и взмахивал ладошкой, словно отгоняя от него мух.

– Ну и куда нам теперь? – прошептал Тракторист, когда я закончил устраивать в десантном отделении ошарашенную Машу с дочкой.

– Да есть здесь один адресок. Невдалеке находится дача моего родного дяди. От неё имеются в наличии ключи. Дорогу я покажу. Давай пока нашего героя-десантника туда отвезём, – предложил я, усевшись рядом с механиком-водителем.

Затем указал на бумажной карте Московской области пункт предполагаемого назначения. После этого мы дождались, когда сестра закончит штопать раны Беркуту, и покатили к воротам элитного посёлка. По дороге со стороны построек донеслись несколько выстрелов, но вроде стреляли не по нам.

Ближе к выезду Тракторист указал на один из огромных домов, который ему явно показался наиболее приемлемым.

– А может, зря мы к твоему дяде на дачу собираемся наведаться? Вон гляди, какие хоромы пустуют. Можно и здесь пару дней перекантоваться. Ну а потом, когда лейтенант в себя придёт, тогда и решим, что делать.

– Не, братик. Такое не прокатит, – ответил я уверенно. – Ты не смотри, что здесь пока всё тихо. Просто большинство хозяев этих замков, когда в стране, кипишь начался, сразу по привычке в аэропорт рванули. Наверняка думали улететь за кордон и там отсидеться. Правда, я подозреваю, что не отсидятся они там.

– Это да. Я заглянул в интернет. Похоже, эта жопа во всём мире одновременно началась.

– Вот именно. А значит, те, кто пытался улететь заграницу, либо тихонько в своих усадьбах сидят, либо скоро надумают сюда вернуться. К тому же не сбрасывай со счетов тот факт, что несколько этих домиков может принадлежать шишкам из ФСБ или Генштаба. Сам понимаешь, что они сделают, если власть осталась в руках.

– Неужели в такое время отправят спецназ свои владения охранять?

– А ты в наших боссах не сомневайся. Сам знаешь, брат Тракторист, своя рубаха большинству начальников ближе к телу. И если отправленные сюда вояки обнаружат нас, мигом в мародёры запишут. А в такое время к стенке поставить любого можно, и даже отбрехаться или договориться навряд ли получится.

Тракторист нехотя кивнул и указал на огромное шале, стоявшее у выезда из элитного посёлка.

– Ты прав, уж больно здесь хаты богатые. Внутри наверняка ништяков немерено. Думаю, скоро сюда настоящие мародёры припрутся, и тогда такое начнётся...

– Это да. На такую козырную добычу обязательно кто-то позарится. Так что лучше валить, пока не стемнело.

Догадка подтвердилась, когда в километре от посёлка встретилась колонна из пары грузовых фур, микроавтобуса и десятка легковушек. БТРу они мешать не решились, но, судя по суровым лицам и кустарному вооружению сидевших в машинах мужиков, это был отряд мародёров, решивших потрогать за мошну бывших хозяев жизни.

– Похоже, началось, – констатировал я, когда мы благополучно проскочили мимо.

Ну а когда мы свернули на грунтовку, по дороге в сторону посёлка проскочили три дорогих внедорожника и бронированный Майбах представительского класса.

– А вот и хозяин одного из домиков вернуться надумал. Думаю, вряд ли он с теми, кто проехал до этого, сможет полюбовно договориться.

Невдалеке от стоявшего на опушке леса ангара на дорогу выскочили два зомби. Одного БТР-70 с ходу сбил, а второй гнался за нами ещё километр, пока не скрылся в пыли.

– Значит, и здесь они уже появились, – недовольно констатировал Тракторист.

– Они скоро везде будут, – уверил я.

До дачного посёлка доехали без эксцессов. Лейтенант в зомби не обратился, и, судя по сосредоточенным действиям сестры, она продолжала бороться за его жизнь. Подкатив к решётчатым воротам, БТР остановился. После этого из строительной бытовки вышли два настороженных мужика. На плече одного я заметил помповый дробовик.

На улице посёлка стояли легковушки. Из-за заборов выглядывали гражданские. Я сразу смекнул, что те, кто здесь живёт, и прорвавшиеся из Москвы владельцы дач уже успели скооперироваться.

Мы собирались остаться, так что быковать и сносить ворота, я Трактористу строго-настрого запретил. С местными лучше дружить. Из-за этого пришлось возвращать трофейный автомат Кедр в кобуру на боку и вылезать для личного общения.

– Кто такие? – с ходу спросил мужик с дробовиком.

– Родственники доцента Воронцова. Приехали погостить у дяди Бори на даче, – честно ответил я и, назвав точный адрес, объяснил, как проехать к кирпичному домику с небольшим участком, находящемся в противоположном углу посёлка.

– А Борис с вами? – продолжил допрос мужик, дав понять, что лично знаком с хозяином.

– Дядя пока в Москве остался, но думаю, скоро к нам присоединится.

Насмотревшись на БТР, мужики принялись шептаться с вышедшей из-за бытовки дородной женщиной. Не знаю, к чему они пришли, но через несколько минут вооружённый дробовиком вернулся.

– Парень, а тебя же вроде Максимом кличут?

Я кивнул.

– Петровна тебя тоже узнала, так что можете заезжать. Но предупреждаю сразу – если ты ту дальнюю родню Бориса не образумишь, что недавно в доме обосновалась, местные вам точно красного петуха подпустят.

– Родня? Значит, в доме кто-то уже поселился? – спросил я, сразу вспомнив, что у дяди Бори имеются бывшая жена-мегера и очень требовательная и заносчивая дочь, с которыми у него всегда были натянутые отношения.

– Да вот, заехали двое суток назад, когда мы ещё не понимали, что происходит. Страстей нам о творящемся в Москве бедламе понарассказывали. Я, когда с ними разговаривал, поначалу подумал: нормальные люди с маленьким детёнком. Глава семейства со старшим сыном вооружены. Думал, помогать охранять ворота будут. А потом они в том краю посёлка соседскую собаку зачем-то застрелили и начали свои правила устанавливать. С соседями дюже нагло разговаривают. Дорогу к колодцу своим грузовиком перегородили. А вчера у них до двух часов ночи музыка громко играла.

Услышав про грузовик, я невольно напрягся, и следующий вопрос вырвался автоматически:

– А грузовик, случайно не Урал, с армейскими номерами?

Мужик закивал.

– Ага, Урал, с брезентовым кунгом. Так получается, ты, Максим, в курсе, что они на дачу должны были заселиться?

– В курсе, – соврал я, при этом всем своим видом показывая, дескать всё нормально, несмотря на то, что в душе я рвал и метал, ибо уже понял, кто нас опередил.

– Так что, Максим, надеюсь, ты со своей роднёй поговоришь?

– Конечно, поговорю и образумлю, – пообещал я, невольно положив руку на воронёную сталь трофейного Кедра.

После того как ворота отъехали, я показал Трактористу, куда ехать. А когда мы преодолели треть пути, он заметил мои манипуляции с оружием.

– Макс, у нас проблемы?

– А как без них. Доедем до поворота в тупиковый переулок – тормозни. Я сначала один схожу и с проблемами по душам за жизнь перетру, – зло пообещал я.

Тракторист не стал задавать лишних вопросов и сделал как сказано. И только когда я, надев бронежилет лейтенанта, собрался вылезать из БТРа, предложил сходить вместе.

Я отказался от помощи и указал на девушек, которые, пока мы ехали, нашли общий язык и теперь возились с раненым Беркутом.

– Только на тебя могу их оставить. Лучше придержи их здесь. Ну а на даче, думаю, я и один управлюсь.

Завернув в переулок, я первым делом осмотрел перегородивший грунтовку Урал со знакомым разрезом на верхней части тента. Это был тот самый грузовик омоновцев, на котором мы пытались выехать из Москвы. Как он сюда попал, я догадался сразу. Сестричка забила в трофейный навигатор дорогу до дачи дяди Бори, тем самым случайно оставив маршрут для неблагодарных людишек, которым мы по доброте душевной решили спасти.

В кабине и кузове никого не обнаружилось. Омоновская амуниция и продукты тоже пропали. Осмотрев всё, я направился к даче дяди Бори. Она размещалась на угловом участке посёлка в конце тупика. С внешней стороны участок огораживал четырёхметровый забор с колючей проволокой, с внутренней – кирпичный забор.

Заходить через дверь в воротах я не стал. Прошёл вдоль забора и открыл неприметную калитку, ведущую из яблонево-вишнёвого сада дяди на тропинку к колодцу. Замерев рядом с корявым стволом старой антоновки, осмотрелся и, не обнаружив ничего подозрительного, двинулся дальше.

Около стены кирпичного дома услышал из распахнутого настежь окна звук работающего телевизора. Заглянув в комнату, узнал ту самую спортивную девушку с годовалым ребёнком и пожилую женщину. Сразу вспомнилось, как лично помогал им забраться по сорванному ограждению на виадук.

Они сидели спиной ко мне на диване и смотрели телевизор. Судя по тому, как обтекаемо говорил новостной диктор, в стране и мире творилась полная жопа. Работник центрального канала уверял, что у властей всё под полным контролем и пока лучше всем посидеть дома на самоизоляции. Однако между строк читалось другое: мир охватил хаос. Похоже, пока никто не может справиться с толпами заражённых, захвативших все крупные города не только на континентах, но даже в островных государствах.

Правда, сейчас меня больше интересовали ни слова диктора, а то, о чём разговаривали женщины. Из их трёпа я понял, они тоже не верят телевизору. А ещё они очень радовались чудесному спасению и находке очень удобного для долговременного проживания. Кроме этого, я без сеанса экспресс-допроса выяснил, где сейчас находятся муж женщины, двое их сыновей и зять.

Оказалось, что все они вышли через потайную калитку, ведущую наружу посёлка, чтобы порыбачить на протекающей невдалеке мелкой речушке.

Мысленно поблагодарив женщин, выдавших нынешнюю дислокацию мужской части семейства, я на всякий случай обошёл дом, заглядывая в каждую комнату и только убедившись, что на даче больше никого нет, двинулся к высокому забору.

Если мосток через речушку всё ещё там, где его сколотили дачники, то я знал, где они закинули удочки. Предвкушая встречу, я добрался до дровяного сарая перед участком с посаженой картошкой, и в этот момент услышал звук открывающейся калитки.

Закончив в сарай, увидел через щель, как на участок по-хозяйски заходят четверо. Два молодых мужчины, подросток лет пятнадцати и тот самый ублюдок в охотничьем камуфляже, что вырубил меня ударом приклада в затылок.

Моя Сайга двадцатого калибра теперь висела у него на плече. А идущий последним был вооружён двустволкой.

Прошедшие через калитку весело переговаривались, а подросток размахивал собранными в пучок удочками дяди Бори и тряс сетчатым садком с карасями. Судя по весёлому настрою, людишки, кинувшие тех, кто решил им помочь, были очень довольны собой.

Подождав, пока они пройдут мимо, я вышел из сарая. Лязгнул затвором Кедра.

– Всем стоять! Работает московский ОМОН! Руки в гору! Тому, кто дёрнется, сначала прострелю ноги, а потом голову!

Парень с двустволкой шарахнулся в сторону, и я выполнил свою угрозу. Короткая очередь заставила его вскрикнуть и уткнуться лицом в бурьян. Заорав матом, он схватился за простреленную голень и начал кататься между грядками.

Камуфлированный не выдержал и повернулся, и тут же получил пару девятимиллиметровых в плечо, с которого он только что сорвал Сайгу. Откинув оружие, он зарычал и схватился за рану.

– Суки, ещё одно движение – и положу всех наглухо!

– Не стреляйте, мы семья Корнеевых. Эвакуированы из Москвы. Всё наше оружие зарегистрировано. А если вы по поводу грузовика, то он не наш. Мы нашли Урал брошенным посреди дороги и решили воспользоваться, так как попали в пробку и остались без транспорта, – быстро протараторил мужик в камуфляже, и я понял, что пули прошли навылет.

– Заткнись! Всё оружие, ножи, вилки и удочки, кидаем на грядки. Затем руки за голову и по одному, медленно отходим к забору.

Когда троица оставшихся на ногах выполнила приказ, из-за угла дома выскочила женщина. За ней – девушка с грудничком. Они запричитали и замахали руками, но очередь, выпущенная поверх голов, мигом их отрезвила.

Подбежав к раненому, женщины начали с ним возиться, и по паре фраз я понял, это муж молодухи. Дав им возможность подтащить родственника к забору, я разрешил всем повернуться.

После этого на меня уставились несколько пар недобрых глаз. Особенно гневно смотрели молодуха и её подраненный глава семейства Корнеевых. Судя по лицам, никто меня не узнал.

– Чего уставились как на врага народа? – улыбнувшись, спросил я.

– Совести у тебя нет, – неожиданно выдал глава семейства. – Судя по обмундированию, ты военный и должен таких, как мы в трудное время защищать. А вместо этого зятя и меня ни за что подстрелил. Ну ничего, власти вернутся, и ты сержант за всё ответишь.

– А ты, дядь, меня не совести, ибо сам как икона не мироточиш. А насчёт подстрелил – как там говорится? – что посеешь, то и пожнёшь. Тебе на виадуке руку помощи протянули, от зомбаков помогли отбиться, а ты, сука меркантильная, меня прикладом по затылку и моих родных без помощи бросил. Не от большой ли совести ты это, дядя делал?

Едва договорив, я понял, что меня, наконец, признали. Тем более из-за угла дома вышла сестричка и встала рядом.

– Парень, не обессудь. Случайно так получилось. Мы все на нервах были после того, что насмотрелись, когда из пробки выбирались, – начал оправдываться мужик, но искренности в его словах я не учуял.

– Дядя, можешь воду впустую не лить, всё равно не поверю, – отрезал я.

– Тогда убей меня, но их не трогай.

Мужик сделал шаг вперёд, и в этот момент донёсся шёпот сестры.

– Макс, они, конечно, поступили как последние твари, но, пожалуйста, не надо убивать.

Зыркнув на неё сурово, я всем своим видом дал понять, чтобы она лучше молчала.

– Ну чего вылупились, семейство Корнеевых? По пуле всегда принять успеете. А пока, вон видите у теплицы тачка для перевозки навоза, колёсами кверху лежит. Давайте-ка грузите в неё своего родственничка, стройтесь в колонну по одному и на выход с территории посёлка.

Я указал на потайную калитку, которую с внешней стороны практически невозможно обнаружить. Пока мужики, шипя от злости, грузили раненого, женская половина семейства причитала и полушёпотом клеймила меня разными нехорошими словами, сообщая, что я бросаю их на произвол судьбы. Я слушал, особо не реагируя. А заговорил с замыкающей колонну женщиной только после того, как группа вышла на тропинку, ведущую вдоль внешней стороны забора.

– Тёть, не шипи как змея и не умоляй. На меня это не подействует. Ваше семейство на виадуке всю свою гнилую суть проявило. Вот за это теперь и расплачиваетесь. Ведь если бы повели себя как люди, я бы вас сам сюда привёз и в дом заселил.

Выйдя из молодого березняка, группа изгнанников вышла на берег речушки, через которую был перекинут шаткий пешеходный мост. Они остановились и уставились на меня, а я указал на тропу, петляющую по полю на другом берегу и уходящую к далёкой опушке леса.

– По этой тропке до леса доберётесь. Там увидите просеку под линией ЛЭП. Если пойдёте по ней, наткнётесь посёлок городского типа. Насколько я знаю, ещё дальше, в тридцати километрах, лагерь эвакуированных развёрнут. Короче, местечко сами себе найдёте. Но предупреждаю сразу – если кто-то из вас назад в дачный посёлок сунется, больше разговаривать не буду. Сразу пущу в расход.

Сидя на берегу, я дождался, когда цепочка изгнанных из посёлка доберётся до леса, и только после этого вернулся на участок дяди Бори.

К этому моменту Тракторист вскрыл ворота и загнал внутрь БТР. Лейтенанта перенесли внутрь дачи, и девушки с детьми начали осваиваться в доме.

– А они точно не вернутся? – с сомнением спросила сестра.

– Наверняка хотели бы, но с двумя легкоранеными вряд ли сунутся. Теперь у этих бедолаг забот и без нас полно.