Кнут и пряник

Глава 3

– Что-то такое я и подозревал, – вздохнул Илья. – Тут у нас какой-то клуб покойников получается. Правда, уже не анонимных.

– Что?

– Ничего, проехали. Ты откуда сюда попала? В смысле город, страна, год.

– Я из СССР, город Сталинград, год две тысячи шестнадцатый.

– Прикольно, – улыбнулся Илья. – Так ты из совка, Надя?

– Зачем вы мне хамите? – Медленно и раздельно произнесла девушка, глядя на Илью своими синими глазищами и сжав руки в кулачки. "А у нее есть характер", – подумал Илья.

– Извини, извини, – тут же отыграл назад парень. – Надя, в самом деле, прости. У меня тоже нервы, я тоже еще вчера был не здесь. Не хотел тебя обидеть, я другое имел в виду…

– Хорошо, – немного расслабилась девушка. – Мы загорали с подругами на Волге, около Светлого Яра. А пацаны местные, мелкие совсем, угнали где-то лодку. Ну и перевернулись рядом с нами, а там такое течение нехорошее… Я одного вытащила на берег, поплыла за другим, поймала. Только он сильно напуган был, я ему кричу – успокойся, не дергайся, а он только сильнее барахтается. Похоже, мы там вдвоем на дно и пошли.

– А что же тебя в рай-то не взяли? Человека же спасла.

– А тебя Илья?

– Я вроде как сам не захотел, – криво улыбнулся парень. – Дурак, наверное, не понял сразу фишку.

– А меня просили от комсомола отказаться. Дескать, надо выбирать: или комсомол или рай. А я ему говорю: не могу отказаться от убеждений и дела Ленина. Тогда мужик расстроился и говорит: хорошая ты девочка Надя Ясенева, да нельзя тебе пока к нам. Комсомол – организация богоборческая. Иди, мол, послужи сначала.

– Согласен с ним, это твой косяк, – кивнул Илья.

– Ты разве не комсомолец? Ты против пионеров и комсомольцев?

– Да мне глубоко фиолетово на них, – отмахнулся Илья, – давай сейчас не об этом Надя. Ты скажи – с тобой разговаривал здоровенный такой мужик в плаще и с мечом?

– Да, он. Монету твою показал мне, сказал, что по ней узнаю посланника. То есть тебя, наверное.

– Меня. Мне тот же мужик говорил про посланницу, которую я найду по монете. И не соврал. Если я ее держу в руках, то чувствую, где ты находишься. Вот так я на тебя и вышел. Ты тут со вчерашнего дня, правильно?

– Да. Илья, я вообще ничего не пониманию. Что это за место? Вроде бы Москва…, я не знаю, в Москве мне бывать не приходилось. Но я таких городов вообще никогда не видела! Это какой-то сказочный, невероятный город. Огромные здания, некоторые из чистого стекла, множество людей, машин столько, что им не хватает широченной улицы, чтобы всем вместе ехать одновременно! Как может быть столько машин? Везде море огней, витрины, какая-то реклама на каждом углу светится. А магазины… У нас шутят, что за границей сорок сортов колбасы. Я не верила, конечно. Просто потому что кому столько колбасы может быть надо? Это же бессмысленная трата мяса – делать сорок сортов колбасы. Ну вареная колбаса, копченая, сервелат. Все, больше ее не бывает и не надо. А вчера, когда я ходила по улице и зашла в большой магазин…, там этой колбасы не сорок сортов. Больше. И икра, и виноград в мае, и бананы с хурмой, шоколада разного столько что… что этого просто не может быть. А народ ходит и смотрит на все безразлично, даже очереди на кассе почти нет. Илья, где мы?

– Это некая Россия. Одна из многих, как оказалось, хотя я еще вчера думал, что она есть только одна, единственная и неповторимая. – Илья взял Надю за руку, по-дружески так, легонько, успокаивая. – Год сейчас тоже две тысячи шестнадцатый, город Москва. СССР в этом мире нет, он развалился в тысяча девятьсот девяносто первом году. Как и в моей реальности. Только в моем мире у нас президент Иванов, а тут какой-то мужик с фамилией на букву П. И деньги здесь другие и много чего еще не так. Кстати о деньгах. Ты же наверное без средств?

– Надя только кивнула головой.

– Ни еды, ни глотка воды со вчерашнего вечера?

– Я попила воды в туалете из-под крана, – покраснев от смущения, сказала девушка. – Там тетя добрая, она меня бесплатно пустила. Хотя надо по билету или за деньги. А цены тут неимоверные какие-то. У меня отец офицер, майор по званию, так его зарплаты на этом вокзале на три пирожка бы не хватило.

Илье вдруг стало стыдно за свое сравнительно комфортное существование. Он-то сытый и выспавшийся, а вот Надя… Короче, пора было это прекра**ть.

– Потом поговорим, Надя, – сказал он девушке. – Ты наверняка голодная, я бы тоже от завтрака не отказался. Пойдем.

– У тебя есть деньги? – удивленно спросила девушка.

– Здешних нет. Но у меня есть кое-что, что теперь можно продать, – снова показал Наде монету Илья.

– Но это же не просто монета. Тот святой на небе говорил…

– Да пофигу мне, что кто говорил. Нет у нас с тобой другого выхода. Воровать я не хочу и не умею, попрошайничать тоже не вариант. Видел я тут на углу одного типа…

– Рыжий мужик в синем форде повертел монету так и этак, поводил над ней магнитиком, аккуратно капнул с иглы на блестящую поверхность из плотно укупоренного пузырька малюсенькую каплю жидкости.

– Да не возьмет ее азотка, – поторопил его Илья, не выпуская монету из рук. – Настоящее золото, проба три девятки.

– Странная вещь, – помолчав, сказал мужик. – Сторублевый "Победоносец" с зачерненной поверхностью, а тут она золотая. И в десятом году его не чеканили. Где взял?

– Илья только улыбнулся, показывая всем видом полную неуместность вопроса.

– Когда ты там окажешься, то сможешь попросить такую же, – сказал он. – Так берешь монету или нет?

– Десять тысяч рублей, – отрезал рыжий.

– Дядя, это очень мало, – решил быть понаглее Илья. – Я могу ее прямо сейчас в ломбард как минимум за тридцатку сдать. Я смотрел цены на золото и монеты в интернете. Не бог весть что, конечно, но рамки цен знаю.

– И в чем проблема молодой человек? Почему вы таки здесь, а не там? – В голосе мужика вдруг прорезался еврейский акцент, хотя лицом он на еврея нисколько не походил. – Может проблема в том, что монета краденая, и вы не хотите светить в ломбарде паспорт?

– Давайте мы не будем строить разные теории, – ответил Илья, пряча монету. – До свидания.

– Ладно, пятнадцать.

– Двадцать пять, – парировал Илья.

– Восемнадцать.

– Двадцать три. Или я ухожу. Торговаться больше не буду, некогда.

– Хорошо, – вздохнул мужик и достал откуда-то пачку зеленых тысячных купюр. – Настырный ты. – Илья лишь молча принял и пересчитал деньги. Он и так был уверен, что его надули.

– В широко известной как минимум в двух мирах гамбургерной, Надя уплетала жареную картошку так, что только за ушами трещало. Не забывая при этом отпивать колу из большого бумажного стакана и закусывать булкой с котлетой. Илья уже закончил рассказывать девушке свою историю и просто молча любовался ею. Всегда приятно кормить голодного человека, особенно симпатичную девушку.

– Ух, как же вкусно! – Отправив в рот последний желтый ломтик, сказала Надя и старательно спрятала глаза, делая вид, что совсем не смотрит на недоеденную Ильей порцию.

– Жуй давай буржуйскую еду, комсомолка – подвинул к ней свой наполовину опустошенный пакет Илья. – Гамбургер я сам съем, а картошки что-то не хочется. Если ты такая голодная, могу еще взять.

– Не, больше не надо, – благодарно принимая пакет, сказала девушка. – Я сыта. Просто все такое вкусное и ароматное. У нас я такого никогда не пробовала.

– Есть такое дело, – серьезно кивнул Илья. – Мне тоже эта фигня поначалу очень нравилась. Потом, правда, быстро приедается. И странное дело – вот эта вкуснейшая картошка через пару часов совершенно потеряет вкус, будет как соленая вата, разогревай ее или нет – без разницы. Да и здешние булки с котлетами то же самое. Не знаю, как они ухитряются так готовить, но это факт. Кроме того, это все вредная еда. Но нам пока выбирать не приходиться, нам и это-то не по средствам если честно. Хотя…, - Илья глубоко задумался.

– Слушай, Надя, а что ты вообще собираешься дальше делать?

– Я? Пока не знаю Илья. Мы же пока ничего еще не решили.

– Мы? Надя, как раз этот момент я и хотел прояснить.

– Надя медленно перестала жевать картошку и подняла на Илью свои большие синие глаза.

– Илья ты хочешь сказать что… – голос Нади предательски задрожал. – Ты хочешь меня здесь бросить одну?

– Нет, – твердо ответил Илья. – Прямо сейчас это было бы просто предательством. Но есть вещи, которые я должен сказать сразу. Надя, я обычный парень. Думаю, что я эгоист и вообще не особо положительный тип. Я не очень умный, не понимаю толком, что делать дальше, я никогда ни за кого не нес ответственности и не спешу это делать. Я даже собаку дома не заводил, потому что с ней надо гулять по утрам, кормить, лечить и отвечать за нее. Ты совершенно не обязана со мной связываться. Если хочешь, я отдам тебе половину денег, отвечу на все твои вопросы и до свиданья. Расходимся.

– Как много "Я", – криво ухмыльнулась Надя. – Да еще и сравнил меня с собакой. Илья, это у тебя принцип такой – говорить девушкам гадости?

– Ты меня не поняла, – отмахнулся Илья. – Я просто хотел сказать тебе, что у тебя есть свобода выбора. Я лично всегда уважал свободу как свою, так и других, и намерен делать это и впредь.

– Какой бред, Илья. Какая может быть в наших обстоятельствах свобода выбора? Комсомольцы решают все проблемы вместе, плечом к плечу, по-товарищески. Только так и можно чего-то добиться, а не поодиночке.

– Надя, я не комсомолец. А у тебя голова забита совковой пропагандой. В нашем мире каждый сам за себя.

– Опять это дурацкое слово "совок"! Чтобы я его больше от тебя не слышала! Понятно? – Разъярилась Надя. – Потом вдруг как-то встряхнулась, с явным усилием беря себя в руки. – Илья, ты, конечно, можешь идти, я тебя не держу. Я как-нибудь справлюсь. Но ты прав, это будет предательством с твоей стороны. Раз уж ты меня искал и нашел, отвечай за свои поступки. Кроме того, мы не зря сведены кем-то свыше вместе. Думаю вместе нам и разбираться с проблемами. Так что давай выбирай. Или уходи прямо сейчас… – Надя ненадолго задумалась, теребя на подносе смятую бумажную салфетку.

– Или? – внимательно глядя ей в глаза спросил Илья.

– Или принимай командование за нас обоих и говори что делать. Я подчинюсь тебе, потому что здесь твоя мера компетентности гораздо выше моей. Кроме того, несмотря на все сказанные тобой гадости, я тебе почему-то доверяю – закончила мысль Надя.

"Нифига себе комсомолка" – подумал Илья. "Мышление совсем не девчачье, речь четкая, ведет себя как военный. У такой майорской дочки не соскочишь. Что же у них там за СССР такой был"?

– Надя, ты говорила, что попала сюда из Сталинграда, – вкрадчиво спросил девушку Илья. – Разве во время десталинизации при Хрущеве его не переименовали в Волгоград?

– Каком Хрущеве? – спросила Надя. – Не знаю никакого Хрущева и никакой десталинизации.

– А кто у вас генсеком был после Сталина? – удивился Илья.

– С пятьдесят третьего до семьдесят второго года генсеком был Берия Лаврентий Павлович, – пожала плечами девушка. – Илья не меняй тему разговора, пожалуйста. Что ты решил?

– А что тут решать? Вместе так вместе. Ты доела? Тогда слушай первый приказ боец Ясенева, – Илья залез в свой дипломат и вытащил листок от так и не переплетенного диплома и авторучку. – Приготовься записывать шифры, пароли, явки.

– В смысле? – нахмурилась девушка.

– Жилье нам искать буду, – ответил Илья, раскрывая интернет-браузер на смартфоне. Только сейчас он увидел, что в закусочной есть бесплатный вайфай. Я буду подбирать подходящие адреса и телефоны, а ты записывать. Не знаю, надолго ли зарядки в смартфоне хватит, лучше сделать это сейчас.

Официальные объявления от собственников и агентств недвижимости о сдаче жилья Илья отмел сразу. И агент и собственник потребуют паспорт, никому непонятные люди в квартире не нужны. Другое дело – всякие "серые" общежития для приезжих. Там возможны варианты. Но, изучив подобные объявления как следует, Илья так и не нашел приемлемого варианта. Все эти "мужские" и "женские" комнаты с кроватями-сотами ему тоже не нравились. Во-первых, им с Надей придется разлучаться по разным комнатам, во-вторых постоянно крутится непонятный народ вокруг, в-третьих… ну не то, сердце вещует.

Отставив планшет в сторону, Илья впал в задумчивый транс минут на двадцать, сосредотачиваясь. Надя, умница, не мешала, сидела тихо как мышка. Итак, кто бы им мог сдать жилье, не особо заморачиваясь с документами? Вероятно, другие приезжие, которым стало дорого платить за квартиру в Москве самим и которые не прочь пустить квартирантов. Так, уже теплее… Кстати, именно эти люди могут быть заинтересованы в том, чтобы собственник не узнал, что его жилье превращают в проходной двор, им шумиха не нужна. И эти же люди не должны чувствовать от Ильи и Нади угрозы, они должны быть им близки по духу, чтобы пустить их к себе. То есть студенты или молодые провинциалы, осваивающие Москву. Тут у них с Надей есть все шансы прокатить за своих.

Сформировать правильные критерии поиска – половина дела. Пришлось полазить по нескольким студенческим форумам, посмотреть еще кое-что и вскоре варианты стали появляться, так что Наде, наконец, нашлась работа.

– Готово, – спустя пару часов сказал Илья, выключая смартфон. – Все записала?

– Да, все четыре варианта, – показала исписанный круглым разборчивым почерком листок Надя.

– Ты хоть поняла, что я делал? – решил немного похвастаться Илья.

– Искал информацию в союзнете, естественно – спокойно ответила комсомолка. – Правда таких маленьких и мощных компьютеров у нас пока нет. Но принцип понятен.

– Здесь это называется интернетом, – Илья немного расстроился тем, что блеснуть своей крутизной не удалось.

– Даже так? Здорово. У нас интернет тоже есть. Только вход во внешнюю сеть разрешен не всем. А во всесоюзную у нас можно выйти почти с любого домашнего компьютера.

– А у вас там продвинутый сов… союз, Надя – заметил Илья. Девушка в ответ на это только улыбнулась – дескать "сама знаю".

Две сим-карты Илья купил за четыреста рублей на Ленинградском вокзале у какого-то молодого узбека. Паспорт покупателя продавца почему-то не заинтересовал. Не совсем убитая "Нокия" для Нади обошлась еще в семьсот рублей, так что теперь можно было договариваться о встрече для съема квартиры. Звонок прошел гладко, как по маслу, и через час Илья с Надей уже подходили к панельной девятиэтажке на третьем дорожном проезде. Но тут возникла самая неожиданная для Ильи заминка. Идущая рядом и молча слушающая инструкции парня девушка вдруг прервала его монолог.

– Я не буду представляться хозяевам твоей девушкой Илья, – твердо сказала Надя. – Так не пойдет.

– Стоп. – Удивленный парень остановился посередине тротуара. – Не понял… Ты хочешь жить отдельно или все же решила со мной расстаться?

– Ни то ни другое. Просто если я представлюсь твоей девушкой, и мы будем жить вместе, то люди могут подумать что мы… – Надя замялась, ей было неудобно, словно она собиралась произнести матерное слово. – Люди могут подумать, что мы любовники.

– Безусловно, – согласился Илья. – Именно это они и подумают. Ну и что?

– Так как же это? Людям же в глаза стыдно смотреть будет, да и не оставит это так просто никто. Это же… Как ты себе это представляешь? Молодые парень и девушка живут в наглую вместе и никому до этого дела нет? Илья, это аморально и ни в какие ворота не лезет, – сбивчиво начала говорить Надя, стремительно краснея. – Я думала представиться твоей сестрой. Ну или в крайнем случае молодой женой. Но вот так просто сказать, что мы парочка и живем вместе…

До Ильи медленно, как до жирафа, начало доходить то, что хочет сказать Надя, и он буквально остолбенел от удивления. Нет, ну надо же. Как тут все запущено, просто тихий ужас. И ведь не играет же его комсомолочка в "не такую", она и в самом деле так думает.

– Надя, дорогая, – мягко начал говорить парень. – Прими к сведению, что в моем мире половина пар живет вместе без брака и это вообще никого не волнует. Здесь я думаю примерно то же самое. Для нас с тобой как раз подозрительно представляться братом и сестрой. Мы не похожи, любой человек подумает: зачем они врут. Представляться мужем и женой без документов тоже плохо. В таком возрасте как у меня, а особенно у тебя, у нас женятся обычно по залету. Или еще по каким-нибудь крайним обстоятельствам. Зато парочка любовников – это просто и естественно. Никто тебе слова не скажет, косого взгляда не кинет, уверяю.

– Не может быть. У нас…

– Здесь может. Надя, просто поверь мне, раз уж ты решила мне подчиняться. Это наилучшая легенда из возможных, не надо придумывать ничего лишнего. Я знаю, что говорю. Просто запомни, – мы студенты, догуливаем академический отпуск, живем вместе потому что у нас типа любовь. Да тебе и говорить ничего не надо, я все сам скажу. Спать вместе для подтверждения легенды тоже не нужно, – неизвестно зачем ляпнул в конце своей речи Илья.

– Это уж само-собой разумеется, – серьезно сказала Надя. – Ладно, если ты так настаиваешь, пусть будет по-твоему. Просто Илья, стыдно же очень…

Хозяйками двухкомнатной квартиры были Маша и Женя, две сестрички-студентки второго курса РГГУ. Толстушки и хохотушки, как их охарактеризовал для себя Илья. То есть настоящая хозяйка, как выяснилось впоследствии, выскочила замуж за канадца и укатила к нему на родину в Оттаву, а квартиру в Москве сдавала через знакомых. Сначала квартплата сестричек устраивала, но потом, как это часто бывает, с деньгами начались проблемы, и в их головы пришла светлая мысль сдать одну комнату так сказать в субаренду. Благо хозяйка далеко и проконтролировать свою жилплощадь не может. Именно на их объявление и наткнулся Илья на одном из студенческих форумов. Вообще-то сестры искали себе в соседи "тихую, спокойную студентку", а не влюбленную парочку, но Илья надеялся их обаять.

Сделать это удалось, хотя Илье пришлось изрядно постараться. Сначала девушки были близки к тому, чтобы отказать парню, и даже тортик, самая широкая улыбка и готовность немедленно расплатиться за месяц вперед не могли пробить их оборону. Спас положение неработающий на кухне светильник, вместо которого у девушек уже целую неделю горела настольная лампа. Илья немедленно вызвался помочь и, разобравшись с разошедшимися криво соединенными проводами и наглухо прикипевшем к сгоревшей лампочке патроном, вскоре продемонстрировал плоды своих трудов. Потом Илья пил с девчонками чай с тортом, травя студенческие байки и анекдоты и обещал помочь с протекающим краном в ванной, в то время как Надя скромно улыбалась и мыла за всеми посуду. В результате стороны остались вполне довольны друг другом, а Илья получил заветные ключи от квартиры и второй, маленькой комнаты. В которую, несмотря на размеры, вмещался диван, кресло-кровать, телевизор, шкаф и небольшой стол. Кто-то скажет – ерунда. Но для Ильи, который в жизни никогда не занимался ничем подобным, это была победа.