Кнут и пряник

Глава 12

Следующие три часа были, пожалуй, самыми ужасными в жизни Ильи. Даже умирать в своем мире было не так страшно – там все произошло быстро, раз и готово. А вот лететь на борту самолета, ожидая каждую секунду подрыва ракеты или падения по прихоти пилота, будучи неспособным хоть что-то сделать, было реально страшно. До истерики и липкого пота. Но Илья держался, как и Надя. "Ничего, только посадите самолет. А там я покажу вам небо с овчинку", – думал парень.

Снижалась машина над какой-то однообразной каменистой пустыней, не спеша делая довороты в воздухе.

– Территория бывшей Ливии, – прокомментировал посадку Сергей, наблюдая за их координатами по своей системе спутниковой связи. – Пустыня вдалеке от крупных населенных пунктов. Однако.

Бетонка полосы появилась под крылом самолета в самый последний момент. Похоже, она была не в лучшем состоянии, при посадке машину сильно трясло, особенно когда пилот включил реверс. Крылья качались из стороны в сторону так, что казалось, что они вот-вот чиркнут кончиками по земле. Но обошлось. Через несколько минут самолет замер на обширной площадке, местами присыпанной песком и камнями. В иллюминаторы виднелись расположенные невдалеке заброшенного вида бараки.

– Видимо, какая-то военная база времен Каддафи, – прокомментировал происходящее Сергей. – Ничего другого в голову не приходит.

– Сейчас я кое-кому пожелаю, – с чувством сказал Илья, как только звук двигателей стих. – Готовьтесь ломать дверь к пилотам, можно уже. – Но пожелать парень ничего не успел. Раздались отрывистые звуки нескольких очередей из крупнокалиберного пулемета, а попадания заставили мелко задрожать носовую часть фюзеляжа. Что бы там ни думали себе летчики, угнавшие самолет, на земле они были явно никому не нужны. Пилотскую кабину расстреляли в упор с двух точек.

– Пилоты все. – Озвучил свершившийся факт Максим. Он уже был в бронежилете и с заряженным автоматом, как и остальные спецназовцы. – А по нам не стреляют, хотя сжечь самолет как два пальца… Вы им живые нужны. Это хорошо. Все в сторону.

Боец подошел к выходу из самолета и, сделав несколько манипуляций, открыл герметичную дверь, которая послушно отошла вбок. И тут же упал на пол салона, разглядывая в прицеле автомата окрестности через открывшийся проход. Сергей, не высовываясь, занял позицию рядом с ним. Из открытого проема веяло жарким пустынным воздухом.

– Если я хоть что-нибудь понимаю, то сейчас прибудут переговорщики, – негромко сказал он Илье.

Сергей оказался прав. Не прошло и пяти минут, как невдалеке показались несколько машин. Пара типичных переделанных из джипов пустынных тачанок, с пулеметами в пустых кузовах, небольшой грузовичок и два военных хаммера, ехали прямо к самолету, не сбавляя скорости.

– Надюха, подтверждай! – Илья рвался в бой, желая отомстить за пережитый ужас. – Всем в этих машинах паралич, кроме водителей.

– Надя, давай не медли. Пора.

– Не могу. Нет зоны подтверждения желания, – обескуражено сказала комсомолка.

– Надя давай еще раз. Я желаю, ты подтверждай.

Бесполезно. Надя лишь недоуменно пожимала плечами. Желание не проходило.

– Сейчас я им сам пожелаю, – злым голосом сказал Максим и потянул спуск. Длинная автоматная очередь хлестнула по машинам. Илья видел, как покрылось трещинами лобовое стекло в одном из джипов, а грузовичок присел на пробитое колесо. Все машины тут же остановились, из кузова грузовика и джипов выскочило около двух десятков человек с автоматами. Но ответного огня не было.

– Не стреляйте, – донеслось от одного из хаммеров. Из него вылез какой-то бородатый мужик с автоматом, в просторном бело-черном одеянии и с чалмой на голове.

– Надо поговорить, – продолжал кричать он.

– Всем стоп. Еще один шаг вперед и я открываю огонь, – крикнул ему в ответ Максим.

– Мне нужны посланники. Я хочу поговорить с ними.

– Говори где стоишь, – крикнул ему спецназовец.

– Я знаю, что дар боли у посланника не работает. Так что ваше сопротивление бесполезно. Бросайте оружие в самолете, спускайтесь по одному вниз и идите к нам с поднятыми руками. И все у всех будет хорошо, – на чистом русском языке с еле заметным южным акцентом прокричал мужик.

– Что будем делать, Илья? – повернулся к парню Сергей. – Ваши желания точно не работают?

– Нет. Что-то случилось. Надя не может подтвердить моего пожелания.

– Ладно. – Сергей быстрым движением достал нож и сделал небольшой, но глубокий надрез себе на запястье. Закапала кровь.

– Надя, попробуй исцелить. Илья подтверждай.

Порез затянулся мгновенно, исчезнув прямо на глазах.

– Вот и ответ. Они не лишили вас силы, просто сумели нейтрализовать твой дар Илья. Возможно, это временно, может быть только в этом месте. И вы оба им очень нужны.

– Сергей, я не могу вас защитить, – горько сказал Илья. – Их много.

– Ты на что намекаешь? – сузил глаза спецназовец. – Хочешь сдаться черным?

– Я – нет, но вы…

– Какие такие "вы"? Мы вам присягнули, теперь есть только "мы". – Сергей обвел глазами своих четверых бойцов. Выражения их лиц были совершенно серьезны. – Эти черные, не знаю, уж кого они там представляют, стрелять по самолету не станут. Посланники нужны живыми. Сюда они тоже не войдут, у нас есть гранаты, несколько "шмелей", патронов два цинка и десяток стволов на пятерых, а вокруг ровное поле. При таких вводных даже "альфе" кисло было бы на штурм идти, а эти обезьяны далеко не "альфа", сколько бы их не было. Связь с внешним миром есть. Вызовем помощь и будем держаться, вот и весь сказ.

– Слышь ты, дядька – закричал Сергей парламентеру. – Ваше предложение посланниками отвергнуто. Валите отсюда на… Если через пять минут кто-то будет замечен в радиусе трехсот метров от самолета или просто мне что-то не понравиться, например, твоя рожа в прицеле, я открываю огонь без предупреждения. Все, разговор окончен.

– Ты хорошо подумал? – После минутной паузы крикнул парламентер. – В пустыне жарко, скоро в самолете будет как в печке. Пить и есть у вас считай что нечего, откуда на таком борту взяться большим запасам? Помощи не будет, это я вам гарантирую. Скоро сами к нам приползете, умоляя о глотке воды.

– Щелкнул короткий выстрел, и парламентер аж пригнулся, видимо пуля пролетела очень близко.

– Следующая – твоя, – крикнул Максим.

На том разговор и закончился. Илья видел в иллюминатор, как боевики отъехали подальше, почти к самым баракам и начали там разбивать лагерь. Вскоре к ним присоединилась еще пара десятков машин, а на грани видимости замелькали движущиеся перебежками фигуры. Самолет брали в кольцо.

– Надо взломать кабину и вынести мертвых, – вздохнув, сказал Илья. – Я сам отволоку трупы подальше от самолета, в меня стрелять точно не будут.

– Из еды одна фигня. Чипсы, орешки, всякие закуски, спиртное. Кое-что есть в холодильнике, но это надо съесть сейчас, электричества нет, на жаре все испортиться. У нас с собой еще имеется десяток индивидуальных рационов. Минералки обнаружено две упаковки по двенадцать бутылок, есть пиво в бутылках, литров десять суммарно и соки, восемь литровых пакетов. Все. – Закончил доклад Василий.

– Ясно, – покачал головой Сергей. – Что же, не так уж плохо. – Спецназовец, активировал свой прибор спутниковой связи, подсоединил к нему ноутбук, поколдовал в настройках. – Я сейчас заявление сделаю. Отправлю его, куда следует, и заодно размещу в сети. Пусть все полюбуются. Надо поднимать шумиху.

– Я с тобой, – неожиданно сказала ему Надя. – Вместе сделаем.

– Пойдет, – улыбнулся посланнице спецназовец. – В камеру смотреть сюда, говори.

– Здравствуйте, все кто видит эту запись, – волнуясь, начала говорить комсомолка. – Я Надя, посланница. Сейчас мы окружены врагами, посланник жив, но по неизвестной причине не может применить свой дар боли. Исцелять мы все еще можем. Мною и Ильей принято решение не сдаваться, бандитам служить не будем. Возможно, через некоторое время, нам придет конец. До этого момента исцеления больных продолжаться, как и было обещано. Затем все. Нас больше не будет. Прошу простить меня и Илью за обманутые ожидания, если мы кого-то не успеем вылечить. Прощайте.

– Теперь я, – к объективу камеры встал Сергей. – Меня зовут Тихомиров Сергей Викторович. Бывший капитан сил специального назначения ВС России, бывший инвалид-колясочник, бывший военный пенсионер, исцеленный Надеждой. Сейчас – начальник охраны посланников. Наш самолет был угнан и совершил посадку в Ливии, GPS координаты выложены в ролике. Пилоты после посадки были расстреляны с земли, стюардесса убита, борт поврежден. Держу оборону на борту, вместе с еще несколькими бойцами, выполняя свой долг по охране посланников. Противник огонь по самолету пока не ведет, посланники им нужны живыми. Ультиматум о сдаче посланники отвергли. Наблюдаемые силы противника – до батальона, без тяжелой бронетехники, точнее сказать не могу. Еды, воды и боеприпасов хватит на неделю, если не будет решительного штурма. Буду держаться, сколько смогу, до конца. Честь имею. – Сергей прекратил запись.

– Теперь, господа, нам остается только надеяться, – постарался улыбнуться Илье и Наде спецназовец.

– Я одного не понимаю: что за хрень твориться? – буркнул сменившийся с поста у двери самолета Сергей. Боец присел в кресло рядом с лежавшей на диванчике Надей, и устало прикрыл глаза. Илья, сидя рядом, вяло ел галеты с джемом, запивая их минералкой. Ему по общему решению выделили самый большой продуктовый паек в их отряде. Все-таки посланники продолжали исцелять. Вчера, например, прошло обещанное плановое исцеление диабетиков с пятьдесят первого по пятьдесят третий год рождения. Да и батарейку для исцелений, к роли которой свелся утративший силу посланник, следовало держать заряженной на случай схватки.

– Отсюда до Сирии около двух с половиной тысяч километров, – продолжал спецназовец. – Да, для фронтовой авиации далековато. Но для транспортной и бомбардировочной это не так уж много. Лететь над морем, в международных водах, ливийское ПВО не в счет. Элементарное же решение вырисовывается – нанести по окрестностям бомбовый удар, высадить десант, прорваться к нам. До моря сто десять километров, броневая мобильная группа доедет и посадит вас на корабль. Или эвакуируют вас вертолетом. Я, конечно, не стратег, подобных операций не планировал, но есть же варианты. Вместо этого третьи сутки тишина. И всякая нездоровая фигня…

Действительно, в мире происходило странное. Правительство России, которое вроде как по подписанному договору выступало союзником посланников, сразу же обратилось в ООН и потребовало немедленного разрешения ситуации и освобождения Ильи и Нади. Однако проект резолюции заблокировали все три постоянных члена НАТО в ООН, указав на то, что для международного права термина "посланники" вообще не существует, а заложников должны освобождать ливийские власти. На том дипломатическая эпопея и закончилась, российское руководство просто замолчало.

При этом ни сам мировой гегемон, ни Евросоюз, ни Китай никаких инициатив не выдвинули и про существование посланников как будто забыли.

На низовом уровне все было гораздо веселей. Освобождения посланников требовало множество самых разных людей, делались гневные записи в блогах, прошло несколько спонтанных демонстраций в защиту посланников, писались коллективные письма, выступали знаменитости. Толку от этого не было никакого.

Зато вчера, в обширной аналитической программе по центральному телевидению, ведущий начал объяснять, что все не так уж однозначно. "Уважаемые телезрители, дар боли у посланника отобран", – говорил он. И продолжал развивать свою мысль: "Получается, что Тот, кто его отобрал, работой посланника недоволен. Стоит ли стране устраивать вторжение в независимое государство и защищать посланников любой ценой в этом случае? Если сам Бог ими недоволен? Иначе, почему у посланника нет дара"?

Акцентировалось внимание на том, что посланники не пожелали тесно сотрудничать ни с официальными властями, ни представителями традиционных для России религий. А почему, что это за гордыня? И вообще, грубые действия России осложнят наши взаимоотношения с международными партнерами. А если почитать договор внимательно, то выясняется, что Илье и Наде никто ничего конкретно не обещал. Кроме того, можно сказать, что договор утратил силу в результате форс мажора, допущенного самими посланниками.

Заканчивалась передача выводом о том, что выручать Илью и Надю России все равно надо. Просто из чувства благодарности за исцеленных граждан и вообще это наш моральный долг. Но делать это следует дипломатическими методами и с холодной головой. Авантюры для России неприемлемы.

Просмотр этой передачи оставил посланников в состоянии тягостного недоумения.

– Все? Если нас больше не бояться, значит, мы больше России не нужны? – спросил Илья собравшихся перед дисплеем. – Я правильно понял новую политику?

– Как-то так, – пожал плечами Сергей. – Властям уж точно. После вашего отказа с ними сотрудничать, с тобой Илья одни проблемы. Только это ничего не меняет. Народ еще своего слова не сказал.

– И не скажет, – с обидой в голосе пробурчал Илья. – Людям новую генеральную линию по телевизору разъяснят, и все. А благодарность за исцеление для людей – пустое слово, уже оказанная услуга ничего не стоит. Надо было меньше осторожничать, когда я был в силе и пользоваться даром по полной. Нет, но кто же знал? Мне что, теперь молиться начать? Вдруг дар вернут? Так ведь не получиться, не верю я в такие простые решения.

Будем жить по Марку Аврелию, – улыбнулся спецназовец. – Делай что должно, а будет что суждено.

Мне больше нравиться по Гайдару, – заметила Надя со своего места. – Нам бы только день простоять и ночь продержаться.

– Эй, посланники, – с рассветом снова раздался усиленный громкоговорителем голос. – Вы там как, живые еще? Поговорить не хотите?

– Сейчас поговорим, родной, – Максим привстал с соседнего диванчика и взял лежавшую рядом АСВК, припасенную еще с вечера. – Вез для охраны Озерного, но, думаю, и сейчас сгодиться. Он думает, что далеко сидит, не достанем? Все, считайте, что этот хлопец у меня допрыгался.

Спецназовец неторопливо достал оптический прицел, и начал его устанавливать.

– А у нас вода. И кондиционеры, – доносилось со стороны открытого выхода. – Хватит ерундой страдать, никто ни вас, ни вашу охрану не тронет. Вы бессмысленно теряете время. Неужели непонятно, что вас уже все сдали, и ни псковская десантная, ни шестой флот США, здесь уже никогда не появятся?

– Капец сейчас будет котенку, – Максим встал и, держа тяжелую винтовку одной рукой, стал пробираться к входу.

– Паша, посторонись, – сказал он лежащему у двери бойцу. – Да тихо ты, чтобы не заметили. У них за спиной солнце, а тут темно. Мишень в самый раз. Сейчас, только на сошки поставлю…

– Погоди, – прервал его Илья. – Пусть подойдет. Один.

– Зачем Илья? Вступить в переговоры, значит уже наполовину сдаться, – серьезно сказал Сергей. – У нас положение тяжелое, но еще не отчаянное. Можно еще подождать помощи.

– Мне надо понять, что они знают, – возразил парень. – Ежу понятно, это не какие-нибудь пустынные туареги все организовали. Просто антураж такой, на всякий случай. На самом деле главный вопрос сейчас такой: почему исчез мой дар? Вдруг этот тип что-то знает?

– Ну, если так, – покачал головой Сергей. – Ладно, попробуем. – Спецназовец встал и подошел поближе к открытой двери.

– Иди сюда, один, – закричал он. – И захвати с собой воды, сколько унесешь. Тогда будет разговор.

Прошло не меньше получаса, прежде чем одинокая нагруженная фигурка показалась на фоне бараков и стала приближаться к самолету. Илья посмотрел на нее в бинокль. Парламентер теперь выглядел по-другому, хотя его лицо парень узнал. Это был тот же самый человек, что разговаривал с ними сразу после посадки. Только сейчас он был без чалмы, бородка аккуратно подстрижена, одет в свободную рубашку и длинные шорты самого что ни на есть европейского вида. Автомата тоже не видать. Видимо, маскировка под местного бедуина больше не требуется. В одной руке несет две пятилитровые бутылки с водой, в другой большой закрытый алюминиевый котелок. Не забыл про подарки, гад.

Мужик подошел почти вплотную к самолету, когда навстречу ему спрыгнул Сергей.

– Вода, как просили, – поставил бутыли на землю переговорщик. – В котелке плов, подкормитесь, сидельцы.

– Выпей сначала сам понемногу из каждой бутыли, – протянул ему пластиковый стаканчик Сергей. – И из котелка сними пробу.

– Какие церемонии… Вам с посланниками яда бояться не приходиться, – безразличным тоном сказал мужик. – Впрочем, как хотите.

– А теперь излагай, – сказал Сергей, направив на парламентера свой автомат, когда привязанные к веревке припасы исчезли внутри самолета. – Что ты мне хотел поведать?

– Тебе? Ничего, – покачал головой мужик. – Я с посланниками хотел поговорить.

– Сначала поговоришь со мной.

– Раз он так хочет говорить с посланниками, то пусть говорит, – Илья показался в открытом проеме. – Я весь внимание.

– Ага, хорошо, – довольно сказал парламентер. – Меня, кстати, Виктором зовут. А ты, стало быть, Илья.

– Ближе к делу.

– Да куда уж ближе, – вздохнул мужик. – За новостями вы наверняка следите, есть у меня такая информация. Если господа посланники еще надеются, что их кто-то будет спасать, то зря. Но я думаю, что вы уже и сами все поняли. Нам, конечно, нетрудно подождать здесь еще неделю или даже две, пока вы не превратитесь в полутрупы от жажды и недостатка сил. Потому что эта еда и вода – последнее, что вы получите, больше гостинцев не будет. Но зачем это нужно, какой смысл тянуть резину? Илья, вас с Надей ждет впереди роскошная жизнь, полная почета и уважения. Вы по-прежнему будете трудиться на благо людям, исцеляя больных, у посланников все будет хорошо. Можете забрать с собой вашу охрану. Если она вам так верно служит, то пусть служит и дальше. Просто оставьте здесь свое оружие и пойдемте со мной.

– Это все? Банальное: сдавайся, рус, в плену с тобой будут хорошо обращаться и кормить три раза в день? – пожал плечами Илья. – Честно говоря, ты меня не убедил, Витя. Спасибо за воду и прощай. Еще раз тебя увидим, стреляем. Разговор окончен.

– А что ты хочешь услышать? – спросил Виктор. – Спрашивай.

– Первое и самое главное: вы знали, что у посланника пропадет дар. Вся операция с нашим захватом была возможна лишь при этом условии. Откуда вы узнали, что у меня больше нет дара боли? Как вы его смогли отобрать? От честного ответа на этот вопрос зависит все. Он у тебя есть? И второй вопрос, чуть менее важный. Кто вы такие и кого представляете?

– Понятно, – чуть помолчав, сказал мужик. – Я думал, что на эти вопросы тебе ответят другие люди и не здесь.

– Без честных ответов разговора не будет. Живым я сдаваться не собираюсь. Так что выбирай, – твердо сказал Илья.

Парламентер надолго задумался. Его никто не торопил с ответом, даже стоящий с автоматом наизготовку Сергей. Илья почувствовал, как его плеча коснулась тихо подошедшая Надя. Максим с Василием замерли на своих местах, стараясь не пропустить ни слова из разговора. В самолете и рядом с ним стало так тихо, что было слышно, как тихонько шумит между крыльями искалеченной машины слабый ветерок. Ответ на этот вопрос чрезвычайно интересовал всех.

– Хорошо, – сказал, наконец, парламентер. – Я расскажу вам одну историю. Думаю, она кое-что объяснит. Видите ли, в этом мире все устроено гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. И в нем хватает влиятельных людей. Политики, владельцы корпораций, богачи, религиозные лидеры, просто люди со связями и авторитетом. Все они объединяются в разные союзы и группы. Люди порою говорят, что миром управляет теневое правительство, и даже спорят кто же в нем главный. Иным думается, что это так называемые англосаксы, другие превозносят евреев, третьи кивают на неких абстрактных масонов. Будем считать, что все они в чем-то правы, – парламентер снова сделал паузу. – Просто главных много и каждый тянет одеяло на свою сторону.

Виктор опять замолчал, задумчиво глядя себе под ноги, словно пытаясь разглядеть в щербатом бетоне аэродрома ответы на все вопросы.

– Так было до вашего появления, господа посланники. А теперь все немного не так. Мир изменился, а вы и не заметили.

– Так вот, влиятельных людей в мире хватало, но у них у всех были разные интересы и цели, – продолжал рассказ парламентер. – Поэтому им было трудно договориться о чем-то одном.

И вот в этом мире появляетесь вы, господа посланники. Доказываете делом, что можете заставить кричать от боли или просто убить любого человека в любом месте, как бы он не охранялся и каким бы влиянием не обладал. Вы понимаете, что это означает? – Сделал риторическую паузу парламентер.

– Вы ухитрились стать угрозой для всех. Фактически вы, а точнее ты Илья, стал ядовитой змеей вползшей в большой общий дом. Да, жильцы дома могут сориться, не любить друг друга, делать соседу гадости. Но против змеи в доме ополчаться все, она там не нужна никому. При этом змея может быть даже доброй и в чем-то полезной, она может ловить мышей и не хотеть кусаться. Не имеет значения. Важна сама потенциальная угроза, ядовитой змеи в доме на свободе быть не должно. Потому что страшно, вот и весь сказ.

– Меня уже пытались убить, – заметил Илья.

– Не те люди и не всерьез, – отмахнулся Виктор. – Серьезным людям это бы удалось без проблем. Просто среди них почти нет дураков, да и полных атеистов, которые ни во что не верят, тоже маловато. А после вашего появления таковых стало еще меньше. Поэтому очень скоро пришло понимание: посланников трогать нельзя. Люди подумали и решили: к тем, кто убивает послов, второй раз присылают карателей. Так проблему с посланниками решать нельзя. И что тогда с тобой прикажешь делать? Трогать нельзя, оставить угрозу как есть тоже нельзя.

– Договариваться, – ответил парень.

– Так ты оказался не способен договариваться. Ты даже отказался встречаться с президентом собственного государства. И вообще не захотел сотрудничать с властями. Как тебе верить?

– Откуда вы знаете? – удивился Илья.

– Глупый вопрос, – отмахнулся Виктор. – В общем люди решили, что добром с тобой и посланницей договориться трудно. То есть можно, но гарантий исполнения взятых вами на себя обязательств нет никаких. Поэтому остается один выход: договариваться с тем, кто выше тебя.

– С Богом? – опешил посланник. – Ты сам понял, что сказал?

– А чему ты удивляешься? Так или иначе, человечество пытается разговаривать с небом не одну тысячу лет. Иногда эти попытки успешны.

– Да не, говорить-то вы можете, кто же запретит, для этого молитвы есть. Но договариваться? С какого перепугу вы решили, что вам вообще ответят?

– Илья, мы не договаривались, если быть точным. Мы просили. Смиренно и на коленях, если можно так выразиться. Просили сами и через афонских монахов. Через православных старцев таловского скита. Через папу римского и далай-ламу тоже просили, если тебе интересно. Пытались донести наверх простую мысль: мы все поняли, терпение неба истощилось. Просим нас простить и отвести угрозу, мы больше так не будем. Тебе не приходило в голову, почему вдруг на территории Сирии и Ирака вдруг прекратились гонения на христиан, а больше десяти тысяч заложников отпустили на свободу? Почему конгресс США принял запрет на дальнейшие научные разработки генетически измененных растений и продажу генно-модифицированного зерна? Почему в Европе и Америке отменили уже введенную регистрацию однополых браков? Почему вдруг США оказали реальную помощь голодающим на десятки миллиардов долларов, в России отказались от пенсионной реформы, а в Китае ужесточили экологическое законодательство? Почему остановилась война в Судане? И это лишь капля в море… Ты об этом думал?

– Из-за меня?

– Да! Из-за самого факта твоего существования. Элитам стало ясно, что звенит последний, третий звоночек и предупреждений больше не будет. И кстати, посланник, мы делали твою работу. Если я правильно понимаю, это ты должен был карать насильников и убийц. Ты должен был остановить воров. Ты должен был побеспокоиться о планете. Тебе для того и был дан всемогущий дар боли. А как им распорядился ты? Получается, мы стали делать за тебя твое дело, в то время как ты прогуливал. Вот у тебя и ненужный дар и отобрали.

– Я исцелял людей.

– Согласен. Но этого мало, это была лишь часть дела. Исцеления у вас остались. Занимайтесь с Надей ими и дальше, страдай за всех исцеленных Илья, если это твоя судьба и твой выбор. Мы просили небо отвести от нас угрозу и подкрепляли свою просьбу реальными делами. Откровенно говоря, шанс на то, что нас услышат, был невелик. Но к нашей скромной просьбе прислушались. Теперь все, твое дело делают другие люди посланник. Ты сумел объединить земную элиту для исправления ошибок. Мир изменился. Спасибо тебе за это. А сейчас перестань сопротивляться и иди на заслуженную пенсию. Сдайте оружие, и через пару часов ты с Надей окажешься на корабле, который доставит вас с посланницей на ваш личный райский остров. Будете там жить как в сказке, занимаясь исцелениями. Парень, теперь тебе все понятно? Может, хватит тянуть время?

Илья схватился за пол салона рукой и спрыгнул вниз, больно ударившись ногами об бетонную плиту. Выпрямился, подошел к Виктору, и заглянул ему в глаза. Тот ответил на взгляд посланника спокойно, не пряча глаз. Похоже, он был уверен в своей правоте.

– Нет. Мы не сдадимся, – твердо произнес парень. – Уходи.

– Почему? Илья, ну глупо же. Допустим, ты мне не веришь, считаешь, что я все выдумал. Но если я не прав, то почему вас никто не спасает? Илья, насчет вас с Надей все крупные государства уже договорились.

– Россия своего окончательного слова не сказала.

– Не сказала? Да Россия вас с Надей первая и продала. Просто преференции, полученные руководством от вашей сдачи, вслух не озвучиваются. Ты думаешь, без отмашки на самом верху стала бы возможна ваша посадка в один самолет, подмена пилотов и угон машины? Ливийская пустыня для приземления борта выбрана просто для удобства, чтобы ни одному из государств не замазаться напрямую в этой истории и сохранить лицо.

Илья вспомнил истребитель с корявой надписью "угон", который сопровождал их "арбуз". Что-то тут не все так гладко, как ему расписывают.

– Даже если руководство нас и продало, мой народ этого не делал, – возразил он Виктору. – Я служу русскому народу, а не его начальству.

– Народ на вас чихать хотел, а уж русский в особенности, – скривился парламентер. – Тебе такой шанс дают, а ты в квасного патриота играешь. Илья, не надо нести чушь, пафос прикрути малехо. Несерьезно это, глупо выглядит.

– Причем тут пафос Витя? Я просто хочу остаться на свободе со своим народом и работать на родных мне по крови и духу людей, а не на чужого дядю. Ты что ли не русский и таких простых вещей не понимаешь? Или просто в холопы записался и теперь всех судишь по себе? Иди ты в баню, не о чем с тобой разговаривать.

Илья повернулся к парламентеру спиной и взялся за свисающую веревку. Сейчас его втащат. Как тогда, в общаге…

– Ладно, мы подождем. Времени у нас валом, – донеслось снизу. – Счастливо оставаться, дозревайте пока. Не ожидал, что ты посланник такой дурак, хотя меня предупреждали. Наверное, потому что молод еще…

– Илья, – Надя встретила его наверху и коротко поцеловала в губы. – Ты все сделал правильно.

– Конечно, – улыбнулся парень. – Иначе бы ты меня уважать перестала.

Хуже всего дело обстояло с водой. Еды было немного, но есть в жарком климате не особенно хотелось. Двигались посланники и их телохранители мало, в тесном салоне особенно не развернешься, да и нужды такой не было. Поэтому скудность пайка, сведенная практически к голодовке, пока переносилась легко. А вот вода была нужна. Слишком жарко днем, как ни крепись, а не менее полутора литров воды на человека требовалось. Так что к вечеру пятых суток ожидания тема жажды встала очень остро.

– Вроде у самолета какая-то гидросистема должна быть, – размышлял вслух Сергей. – Есть еще техническая вода для кухни и туалетов, но ту мы уже сколько могли, слили. Что-то совсем мало получилось, хрен его знает почему, но не течет больше.

– В гидросистеме масло же наверняка какое-то, – возразил Илья. – Или другая техническая жидкость, но не вода. Может где-то еще в самолете вода и используется, но как туда добраться… Не, дохлый вариант. Нужно свежее решение, а не мародерка.

– Это факт, – согласился с ним Максим. – День или два мы еще высидим, а потом все. Жажда быстро доконает. Там либо стреляться, либо ждать когда нас заберут полудохлыми. Надо что-то решать, народ. Пока мы еще способны на действие. Помощи не будет, тут Витек, похоже, не соврал.

– В моем мире в фильмах про войну окруженные партизаны обычно шли на прорыв, – заметила Надя. – Почему-то всегда обнаруживалась какая-нибудь потайная тропа. Или подземный ход, или непроходимое болото, через которое всех выводит пионер-герой, знающий тайный путь. Я понимаю, конечно, что это ерунда, художественный вымысел, но все-таки, может подумать в этом направлении?

– То в фильмах дорогая, – отмахнулся Илья. – Тут пустыня кругом. Некуда прорываться.

– Разве что идти в психическую атаку, – улыбнулся Максим. – Как матросы на зебрах.

– А кстати… Если подумать. – Сергей нахмурился в такт каким-то своим мыслям. – А ведь идея не столь уж и плоха. Надя и Илья, вы твердо решили не сдаваться?

– Да, – почти в унисон сказали парень и комсомолка.

– Тогда вариант следующий. Когда совсем припечет, допиваем всю воду. Выходим из самолета плотной группой, плечом к плечу, и идем вперед к баракам.

– Не понял? В чем идея шеф? – заинтересованно спросил Максим.

– В том, что в нас стрелять не будут, побоятся убить посланников. А мы еще как будем стрелять, только попробуй нам помешать. Раненых, даже смертельно, Надя с Ильей исцелят, на себе проверял, тащить никого не потребуется. До моря чуть больше ста километров. У наших бандитов от мировой олигархии, или кто они там, наверняка есть транспорт на ходу. Захватываем машину и едем к морю, исходя из того, что по машине тоже огня не откроют. Ну а там…, а там что-нибудь придумаем.

– Этот план даже не назовешь авантюрным, – развел руками Василий, разбирающий автомат на кресле неподалеку. – Это просто полное безумие.

– А что-то в этом есть, – заразился идеей Максим. – Пойдем перед рассветом. Я из АСВК раздолбаю освещающие нас прожектора, должен достать. И вперед, пока нас не видят и соображают, что к чему. Да, почти наверняка найдется придурок, который вопреки всем инструкциям откроет по нам огонь. Будет бой. Но шанс есть. А даже если и нет, то это хоть какое-то действие. Я за.

– Я тоже, – подумав, сказал Василий. – Паша и Толян с поста сменяться, их спросим. Но, думаю, они не против.

– Мы с Ильей тоже за, – кивнула головой Надя.

– Значит, решили, – Сергей даже повеселел, принятое решение действовать, казалось, придало ему сил. – Доедаем остатки еды, допиваем воду и ждем ночи. Завтра за час до рассвета начнем.

– Я должна предупредить, что исцелений больше не будет, – сказала Надя. – Давайте на всякий случай запишем последний ролик.

– Запишем, – согласился с ней Сергей. – Только, Надя, нас враги тоже смотрят. Давай побольше драматизма. Воды и еды нет, сил нет, посланник слаб. В таком вот ключе. Пусть они решат, что мы совсем упали духом и не помышляем о бегстве.

– Так и сделаем, – согласилась с ним комсомолка.