Книга Кораблей. Чародеи [СИ]

Глава 6 Мерриан. Хельга Блэкмунд

Охране меррианских ворот выпало воистину трудное дежурство. Сначала ближе к полуночи подлетели к воротной башне два мальца, босые, грязные и оборванные, и начали голосить об ужасных звуках, доносящихся с городского кладбища. Начальник стражи Пославски хотел, было, распорядиться надрать пацанам уши, а, может, и окунуть в ров для острастки, но ради порядка послал на разведку одного из охранников. Богуж вернулся через четверть часа. Заикаясь и судорожно очерчивая лоб перстом, поведал, что с дороги, куда увлекли его за руку дети, видел он над погостом нечто странное, о чем и язык-то не повернется сказать.

— А я чего? — бормотал он себе под нос, белея щеками в полутьме караульного помещения. — Я им как-то сразу и поверил, почуял, что не притворяются робяты. А уж как на небо-то глянул, куды они пальцем ткнули, так и сробел…

В итоге, не добившись от стражника связного рассказа, решил Пославски, что со всеми этими странностями должен не иначе как сам комтур разбираться, и отправил гонца в прецепторию Ордена.

Спустя полчаса охрану подняли по тревоге, и, не успела тяжелая решетка ворот со скрипом подняться, как в свете дымящихся факелов рванулись на дорогу конники — отряд рыцарей Ордена в доспехах и при полном вооружении. Практически вслед за ними, в сопровождении еще одного отряда, покинул город отец Якуб самолично, отдав напоследок распоряжение Пославски удвоить охрану на воротах и снова поднять мост.

Ближе к рассвету оба отряда вернулись, причем, комтур был мрачен, зол, а сопровождающие его рыцари везли с собою труп, раненых и пленников, взглянув на которых, начальник караула решил, что уже просто ничего не понимает в жизни.

— Двое достойнейших аристократов Мерриана, — потрясенно рассказывал он днем своей жене, потягивая из огромной кружки вино, дабы успокоить волнение, — ну кто бы мог подумать? Неужели и графиня Олл, и рыцарь Тровард оказались замешанными в колдовстве богомерзком?

Женщина только молча кивала, подкладывая мужу в тарелку пшенную кашу, и мысленно представляла себе, как в красках будет пересказывать своей подруге-цветочнице случившееся. Графиню Флору пани Пославски не любила.

Впрочем, разговор начальника караула со своей любезной супругой случился много позже, а сейчас сотник стоял возле самых ворот и напряженно вглядывался в группу всадников, въезжающих на мост. Впереди, гордо выпрямившись в седле, точно доску проглотив, ехал статный мужчина средних лет. Поверх доспеха была на него надета черная накидка рыцаря Ордена с нашитым на плече алым серпом в белом круге. Сильно загорелое лицо обрамляла шапка выгоревших до белизны волос, а взгляд зеленых холодных глаз устремлен куда-то поверх головы Пославски. Следом за блондином ехала женщина лет тридцати, в узком черном платье с красными вставками вдоль широких рукавов. Каштановые вьющиеся волосы ее были свободно распущены по плечам, на высоких скулах играл румянец. Судя по тому, как она хлестнула лошадь, обгоняя на мосту спутника, женщина была крайне раздосадована, и блондин, придержав шарахнувшегося в сторону гнедого, болезненно поморщился.

— Ох, и принесло же ведьму… — в полголоса пробормотал высокий худой юноша, буквально накануне поступивший в городскую охрану. Амуниции по росту для него не нашлось, и молодой стражник все время поправлял так и норовивший наползти на белесые бровки шлем. Пославски повернулся к пареньку и попытался вспомнить его имя. Не смог.

— О чем это ты? — недоуменно спросил командир, глядя, как парень двумя пальцами пытается перечеркнуть чело. Тут конники резко прибавили ходу, догоняя вырвавшуюся вперед даму, и один из сопровождающих кнехтов направил лошадь почти в лоб Пославски. Тот, ругнувшись, отскочил: — Тьфу ты, вот же гонят…

— Да об этой, — кивнул парень вслед влетевшей в ворота всаднице. — И головы не прикрыла. У меня брат старший в столичной охране служит. Эту ведьму в Солейле хорошо знают, стерва та еще… И как только Орден таких на службе держит?

— Ты бы мысли свои при себе оставил, — мрачно заметил начальник караула, сморщившись от повисшей в воздухе пыли, поднятой копытами промчавшихся лошадей. Смачно сморкнулся в ров со все еще дрожащего моста. — Если, конечно, хочешь на службе надолго задержаться… Леди Блэкмунд — главный советник Ордена по магии, так что если так рано она в городе явилась — причина тому веская. И вообще, — сотник усмехнулся, вытирая пальцы об изнанку гербовой накидки, — вместо того, чтобы рассуждать о вещах, что тебя не касаются, лучше б после службы к кузнецу сходил. Пускай тот шлем тебе подберет, а то как нападут короеды, так даже врага увидеть не сможешь.

Молодчик надулся, отвернулся от командира и, непримиримо фыркнув, уставился в темную воду рва, по которой закручивались в медленном танце первые багряные листья.

— Мгла, леди Хельга, ну куда вы так гоните? — капризным тоном прокричал белокурый рыцарь, глядя на истово молотящие по спине женщины каштановые кудри и морща нос от пронзительных запахов городских улиц. Тошнотворную вонь сточных канав не могли перебить даже ароматы пекарни, уже начавшей в столь ранний час свою работу.

— А вы угадайте, — раздраженно бросила дама, придержав вороного и чуть обернувшись через плечо. Голос у нее был довольно низкий, но мягкий и глубокий. На рыцаря Дамиана он всегда производил неизгладимое впечатление. — Завтра в Солейле меня ждет его преосвященство Равелта с отчетом об инспекции провинциальных городов. И все складывалось просто замечательно, так нет, этот дурак Якуб, как всегда, все испортил! — она яростно поддернула рукав платья. — Именно сейчас его угораздило прос… я хотела сказать, пропустить какого-то мага, творившего несанкционированную волшбу прямо под комтурским носом!

— Ордену вообще не слишком повезло с комтурами, — ухмыльнулся блондин, пристраиваясь с Хельгой колено к колену. — Вот, к примеру, Сатвер, точка, наиболее близкая к Дальнолесью, этой обители Мглы. И совершенно случайно удел возглавляет человек, весьма лояльно относящийся к пришлым. Вы не находите, моя леди, что это несколько странно? — Дамиан, наклонив голову к плечу, попытался поймать ее взгляд. — Не кажется ли вам, что за этим может стоять нечто большее, чем простое совпадение?

— Сэр Дамиан, — леди Блэкмунд уничижительно сверкнула на рыцаря карими очами, — епископ Эйнар занимал это место еще во времена правления короля Фредерика, когда даже мысли никто не допускал, что возникнет такая напряженная ситуация между расами. И уж если сам монсеньор Равелта посчитал, что отец Олав достоин остаться комтуром удела, то, думаю, не мне вам объяснять, что противоречить его воле, по меньшей мере, глупо.

— Хельга, вы такая красивая, когда сердитесь, — рыцарь стянул перчатку и, поймав руку шатенки, страстно приложился к запястью. Женщина криво улыбнулась, но промолчала, и Дамиан словно невзначай коснулся ее колена, обтянутого черной шерстью.

— Дорогая, — мягко произнес блондин в полголоса, и в речи его заскользили бархатные нотки, — вы прекрасно знаете, сколь сильные чувства я к вам питаю, и уж если волею Судии нас занесло вместе в этот прелестный и уютный городок, то…

Женщина фыркнула и резким жестом скинула рыцарскую ладонь:

— А как же мы поступим с таким маленьким недоразумением, как ваш целибат, мой дорогой ордальон?

Дамиан вздрогнул, точно его хлыстом ударили, и даже сквозь сильный загар стало видно, как кровь бросилась к его щекам.

— Почему-то вас не сильно смущали эти условности, когда вы довольно близко общались с легатом эйп Леденвалем, леди. Не думайте, Хельга, даже у стен бывают уши, а уж в вашем случае… — блондин мерзко ухмыльнулся.

Леди Блэкмунд так резко дернула вороного за узду, что конь, заржав, встал на дыбы, чуть не сбросив всадницу. С трудом удержавшись в седле, она выпрямилась и повернула к Дамиану бледное лицо. Рыцарь слегка оторопел — ему показалось, что взгляд волшебницы стал на мгновение неживым, а в глубине расширившихся черных зрачков заметались огненные всполохи. Налетевший порыв горячего ветра взметнул вверх волосы советницы, и блондину вдруг стало страшно. Он отвел глаза и поежился, вспомнив слухи, которые ходили в Ордене о несдержанном характере дамы и ее немалых магических способностях. А потом Дамиан обратил внимание, что висевший на груди Хельги кристалл отвратительно мутного коричневого цвета, оправленный в серебро, неожиданно почернел. Рыцарь удивился. Леди Блэкмунд принципиально не носила положенных благочестивым дамам целомудренных вставок на платьях, и за время их путешествия по городам Даринги мужчина успел до последних мелочей изучить эту деталь костюма волшебницы.

— Ваш талисман, — блондин растерянно ткнул пальцем в декольте и, на всякий случай, отъехал подальше от гневающейся спутницы. — Что с ним?

Женщина глубоко и шумно вздохнула, точно выплывая из состояния транса, и ухватилась ладонью за украшение.

— С ним все в порядке, — негромко сказала она, и Дамиан, подняв глаза, увидел, что к лицу Хельги вернулись краски.

— Я хочу дать вам один маленький совет, мой дорогой ордальон… — волшебница направила вороного к показавшемуся из-за поворота зданию Ордена, — если вы еще раз увидите, что камень почернел, то лучше скачите во весь опор куда подальше. Сегодня вам просто повезло, я устала…

В прецептории их уже ждали. Сразу у ворот инспекцию встретил секретарь комтура, одетый в гербовую котту торжественного темно-бордового цвета. Непрестанно кланяясь и нервно переступая с ноги на ногу, он все рвался с места показывать дорогу, точно путеводный маячок, поблескивая лысиной в лучах поднимающегося солнца. Хельга скользнула с коня, проигнорировав протянутую руку Дамиана, и оправила платье в талии. Оглядела разросшийся вокруг тенистый яблочный сад с желтевшими из густой травы макушками падалицы, ласково похлопала вороного по шее, передала поводья конюху и тихо вздохнула. Лето подходило к концу, и в столице, которую они покинули несколько дней назад, уже вовсю чувствовалось холодное дыхание осени. Волшебница закусила губу — в последнее время ее пугала мысль, что еще одну пустую солейлскую зиму, когда за стеной надрывно воет ветер и бросает в окна ледяные горсти снега, она просто не переживет.

— Леди Блэкмунд, — тихо позвал Дамиан и подставил локоть, — нас ждут.

Рыцарь кивнул на секретаря, который, слегка приоткрыв рот, с немым восхищением разглядывал Хельгу. Нужно сказать, что в помощнике отца Якуба росту от силы было футов пять, и маленькие глазки, как мужчина ни старался и ни отводил их в сторону, все время натыкались на прелестные дамские формы. Волшебница была весьма высокой по сравнению со всеми знакомыми секретарю меррианскими девицами.

— Идем, — советница бесстрастно кивнула и, опершись на руку блондина, быстро двинулась по усыпанной гравием дорожке.

Кабинет отца Якуба Жижеля представлял собой небольшое помещение, до такой степени забитое роскошью, что любому вошедшему сразу закрадывалось в душу чувство зависти и нехорошее желание выяснить, насколько законен источник дохода меррианского комтурства.

Как этого не замечал сам Якуб и что имел в виду, напоказ выставляя перед советницей золотые кубки, старинные гобелены элвилинской работы и огромную шкуру бурого медведя у незажженного камина, обнесенного изысканной чугунной вязью, Дамиану было не совсем понятно. Возможно, роскошь сия каким-то боком относилась к усмирению тщеславия посетителей, а, может, ордальон таким образом пытался обнаружить свое превосходство перед простыми смертными. Белокурый рыцарь вздохнул украдкой и мысленно пообещал себе, что когда он, наконец, получит место комтура Сатвера, то непременно пригласит к себе Жижеля, и уж тогда заставит его позеленеть от зависти. Сладкого момента, судя по всему, осталось ждать совсем недолго, учитывая содержание документов, которые он, Дамиан Киорский, несколько дней назад представил в капитул. По всему выходило, что епископ Олав Эйнар весьма несерьезно относится к ситуации с пришлыми. И не только позволяет себе высказывания, дающие повод подозревать его в расположении к элвилин, но и, как свидетельствовала пара доносов из сатверского университета, пытается донести интерес к пришлым и до своих студентов. Блондин уселся на обитый шелком стул с высокой резной спинкой и, потерев пальцами подбородок, с удовольствием окинул взглядом тонкую талию садящейся напротив леди Блэкмунд. Он ухмыльнулся и подумал, что комтур удела и советница Ордена по делам магии могли бы добиться значительных успехов в совместном служении Судии.

Меж тем Якуб, скривившись так, точно только что позавтракал целым пудом горчицы, скучным голосом просвещал даму о происшествии на меррианском кладбище.

— Так, значит, — ледяным голосом подвела итог Хельга, молча выслушав невыразительную речь комтура, — вы не только не знаете, кем был маг, нарушивший устав, но и понятия не имеете, чем он вообще там занимался?

— Я же говорю… — вздохнул отец Якуб и начал вертеть в руках измочаленное голубиное перо, время от времени смахивая им с чернильницы невидимую пыль, — когда мои люди туда явились, его и след простыл. Но! — комтур торжественно ткнул пером в потолок. — В свете событий, которые произошли позже, я сделал вполне определенные выводы. Этим магом явно был короед, долгое время скрывавшийся среди почтенных жителей города. И улетел он с кладбища вместе со своими сообщниками, оседлав крылатое исчадие Мглы, симураном называемое. Потом мы их почти взяли, возле мельницы…

— Чего? — страдальчески сморщилась Хельга и с трудом удержалась, чтобы не покрутить пальцем у виска. — Отец Якуб, я, конечно, понимаю, что желание объяснить свою несостоятельность может принимать поистине вычурные формы, но симуран… Вам не кажется, что это как-то слишком?

— Леди Блэкмунд! — комтур возмущенно затряс толстыми щеками и аж вскочил с места, — смею вас заверить, что я человек здравомыслящий и не склонен предаваться изощренным фантазиям! И я могу доказать свои слова! Мало того, что целый отряд был свидетелем отлета оного короеда, один из рыцарей был убит в бою с чудовищем, а несколько человек покалечены. Здесь, в этом здании, практически за стенкой, сидят два сообщника этого мерзавца и дожидаются мгновения, когда смогут облегчить свои грешные души, раскаявшись пред лицом…

— Так, подождите, — Хельга резко вскинула ладонь, останавливая поток излияний Жижеля, — с этого места поподробнее. Кто куда отлетел, кто конкретно находится за стеной и как давно.

— Я и рассказываю, — Якуб крякнул, недовольный тем, что его перебили, и плюхнулся обратно за стол, — сегодня на рассвете отлетел на симуране местный менестрель, Сианном именуемый. Вполне возможно, что это не настоящее его имя. Менестрель этот оказался короедом и унесся, скорее всего, в Дальнолесье, куда ж еще пришлому в наше время деваться? А задержали мы почтенного рыцаря, сэра Джона Троварда, который частенько город наш по торговым вопросам посещает, а с ним девицу. И не простую девицу, а аристократку, которую заколдовал тот мерзавец остроухий, не иначе. Потому как не верю я, что графиня Олл могла…

Хельга резко вскочила, чуть не опрокинув стул.

— Как вы сказали? — женщина подлетела к столу комтура, наклонилась вперед, и Дамиан заметил, как побелели пальцы ее рук, вцепившихся в столешницу.

— Графиня Олл, Флора Арина… — прищурился на советницу Якуб и заинтересованно поднял одну бровь, — а что, знакомое имя?

— Определенно, — кивнула женщина и выпрямилась. — Это имя мелькало в одном деле, связанном с… в общем, думаю, что подробности вам будут не интересны, господин комтур, но мне бы хотелось самой допросить вышеназванную персону. Надеюсь, вы не будете препятствовать? — она сложила руки на груди и, наклонив голову вбок, пристально поглядела в глаза Жижелю. Мужчина криво улыбнулся:

— Это ваше право, леди советница. Сейчас я позову сопровождающего… Судия спаси, ну кто же там так вопит? — Якуб походя глянул в приоткрытое окошко и проворчал себе под нос, что странствующие поэты постепенно становятся изрядной помехой спокойствию граждан и что надо бы принять меры…

Хельга только неопределенно хмыкнула и молча ждала, нервно барабаня пальцами скрещенных рук, пока не явился немногословный рыцарь Ордена, одетый в такой же плащ, как у Дамиана, и не провел волшебницу по винтовой лестнице в подвальное помещение. Узкий коридор освещала пара коптящих факелов, а массивные двери были окованы холодным железом.

— Здесь стоит защита от магии, леди, — сопровождающий вытащил факел из крепления и, сняв одной рукой с пояса связку ключей на медном кольце, невозмутимо отпер последнюю по коридору дверь.

Хельга вошла в затхлое помещение с низким потолком и опустила голову, дожидаясь, когда рыцарь воткнет факел в гнездо и выйдет. После того, как дверь за ордальоном с грохотом закрылась, леди Блэкмунд наконец-то нашла в себе силы перевести взгляд на сидевшую у стены девушку. Флора моргала заплаканными глазами, привыкая к свету, и нервно теребила край юбки, разметавшейся по куче соломы, на которой сидела.

— Леди, кто вы? — графиня прищурилась и отвела с грязного лба прядь светлых волос. Тут Хельга не выдержала и, всхлипнув, рванулась навстречу:

— Джоанна, что с тобой случилось? — она бухнулась рядом на колени и что было силы притянула к себе девицу за худые плечики.

— Вот Мгла, Хельга, это ты? — графиня Олл распахнула фиалковые глаза и, громко разрыдавшись, уткнулась в плечо советницы.

Несколько минут они упоенно проревели, гладя друг друга по спине и по очереди всхлипывая. Потом графиня подняла глаза и испуганно посмотрела на шатенку:

— А ты… ты здесь зачем? Из-за Сианна, да?

— Сестренка… — Хельга разомкнула объятия и вытерла ладонью мокрые щеки, — пока ты мне не расскажешь, что это за история, в которую тебя угораздило вляпаться, я ничего определенного сказать тебе не могу. До меня дошла весть, что в Мерриане творится запретная волшба, а ваш дорогой Якуб ничего не может с этим поделать. И вот, первым человеком, на которого падает подозрение в связи с короедским магом, оказываешься ты.

— Короедским магом? — графиня похлопала глазами и расхохоталась сквозь слезы. — Да ты что! Какой из Сианна маг? Я так поняла, что его обвиняли в какой-то глупой краже, причем, не им совершенной. Ну, и случайно сбили с него берет, обнаружив… — она вздохнула и сжала руки в замок.

— А симуран? — нахмурилась леди Блэкмунд. — Что, действительно это проклятое создание появилось в Мерриане?

— Ох… — графиня всхлипнула и снова залилась горючими слезами, — эта жуткая птица… унесла Сианна. Судия, я как подумаю, что она, наверное, уже скормила его своим птенцам… — девушка побледнела так, что это стало заметно даже в пляшущем свете факела, и судорожно сжала руку Хельги.

— Джоанна, — советница сглотнула и ободряюще похлопала сестру по руке. — Отец Якуб сказал мне, что птица, кажется, спасала элвилин, а не похищала. Он, вроде как уверен…

— Правда? — девушка с надеждой посмотрела на сестру и слабо улыбнулась, — а ведь возможно… Во всяком случае, всех остальных она просто сметала со своего пути, а его… Мгла! — графиня лихорадочно заблестевшими глазами обвела камеру и исступленно зашептала. — Тогда… тогда ведь он обязательно должен со мной связаться, а я тут сижу… О, Хельга, ты ведь мне поможешь?

— Не так быстро, сестренка, — покачала головой волшебница. — Я далеко не всесильна, и одна такие вопросы решать не могу… Но я обещаю, что постараюсь сделать все, от меня зависящее, чтобы освободить тебя… Кстати… — Хельга искоса посмотрела на блондинку и чуть нахмурилась, откидывая назад каштановые пряди. — Я уже многое начинаю понимать, но хочу все же услышать от тебя лично. Какое тебе дело до этого… как его там, Сианна?

Графиня задрала подбородок и небрежным жестом закинула волосы за спину, в точности скопировав жест сестры.

— Я люблю его, Хельга… И если бы ты увидела Алиелора, то, наверное, не поняла бы меня, возможно, даже обвинила, но… я такая, какая есть, и мне плевать на чьи либо слова!

— Узнаю Джоанну Блэкмунд, — тяжело вздохнула Хельга. — Как всегда непримирима, настырна, имеет собственное мнение и совершенно не учитывает того, о чем говорят ей родные люди… Может быть, если бы ты умела держать язык за зубами и пореже высказывала свои взгляды на ситуацию, то так бы и жила до сих пор в Солейле, под крылышком у родителей и под своим именем. Кстати… как они, ты не знаешь?

— Это у меня спрашиваешь ты? — изумленно посмотрела на сестру графиня, чуть подавшись назад. — Женщина, которая постоянно живет в столице? Хельга, ты что, совершенно с ними не общаешься?

— Они… — советница судорожно сглотнула и поморщилась, — они не хотят меня видеть… наверное, просто боятся. Скорее всего, мама, как всегда, попала под влияние своихподруг-аристократок, до сих пор не желающих признать тот факт, что монархия закончилась. А отец… говорили, что он опять проматывает деньги и снова наделал кучу долгов. Наверное, ему просто легче жить, ни о чем не думая…

— Я слышала, что ты оплатила все их кредиты, — тихо заметила графиня и стала внимательно разглядывать собственные ладони.

Леди Блэкмунд молча кивнула и печально рассмеялась:

— А знаешь, они восприняли это, как должное, и даже не написали мне. Ладно, пусть каждый отвечает за себя, в конце концов, мы не имеем права их судить… Джонь… я понимаю, что сейчас не время и не место, но… Неуютно мне что-то сегодня, — волшебница зябко повела плечами, — почитай стихи, а?

Графиня удивленно подняла голову и настороженно посмотрела в лицо сестре — не смеется ли? Но, увидев плотно сжатые губы советницы и незнакомую доселе морщину, вертикально перечеркнувшую лоб, медленно кивнула. Погрузила пальцы в сыроватую, но свежую и все еще хранящую в себе легкий аромат луга солому и прошептала:

— В конце концов, стихи в узилище — почему бы и нет? Нас с тобой всегда считали немного сумасшедшими…

Девушка тихо рассмеялась, выдохнув во влажный воздух подвала невесомое облачко пара.

Это об одном священнике… — смущенно пояснила она и искоса глянула на сестру. Хельга сидела, откинув голову к стене, закрыв глаза, и Джоанне на миг показалось, что на ресницах волшебницы блеснули слезы.

— Ты стала писать очень хорошо, — после недолгого молчания голос советницы прозвучал неожиданно пронзительно, а графиня покраснела.

— Да что ты! Это не мое, я бы так, наверное, не смогла… Это Ингрид написала, помнишь? Ну, конечно, ты же должна хорошо знать племянницу гроссмейстера и… Хельга, что с тобой?

Советница резко вскочила, и факельный огонь на стене с тихим гудением метнулся в сторону.

— Знаю ли я Ингрид Равелту? — Хельга резко развернулась к сестре и, ухватив ту за плечи, затрясла, точно тряпичную куклу. — Никогда, слышишь, никогда больше не смей произносить при мне это имя!

Волшебница резко отпустила Джоанну и замерла посреди каморки, слепо уставившись в стену. Перед глазами ее, точно наяву, встала картина почти двухлетней давности. Кабинет гроссмейстера, освещенный золотым солнцем месяца листопада, куда она забрела в тщетных поисках его хозяина — всюду светлое дерево и массивные корешки старинных фолиантов, стоящих стройными рядами на полках. Книжная пыль, кружащаяся в пронизанном светом воздухе. Небрежно лежащая на столе ветка рябины, уже почти свободная от листьев, но все еще усыпанная тяжелыми гроздьями необычайно крупных алых ягод. Знакомый легкий цветочный запах щекочет в носу, заставляя тело наливаться сладкой свинцовой тяжестью. И длинные пальцы Торуса, погруженные в белую копну волос невысокой девушки в накидке рыцаря Ордена, стоящей спиной к двери. А потом Хельга бежит вниз по лестнице, куда-то еще, по заросшей золотыми липами аллее, щурясь то ли от бьющего сквозь редкую листву солнца, то ли от соленой влаги, почему-то мешающей вздохнуть.

Дальше случились долгие дни, невыразительный калейдоскоп лиц, мелькавших вокруг нее ежедневно, череда дел — пустых и неважных. И отвратительная черная боль, которая время от времени выпускала длинные когти, заставляя сердце биться через раз. Позже Хельге удалось справиться, загнать черноту внутрь, на самое дно ставшей вдруг холодной, точно замерзший колодец, души. И однажды, в день первого снегопада, глядя на себя в зеркало, волшебница вдруг обратила внимание, что кристалл, который она носила, не снимая, утратил свои огненные краски, став тусклым и безжизненным. Возможно, изменение его случилось намного раньше, но именно в ту минуту, когда волшебница увидела свой талисман мертвым, она окончательно переродилась.

— Эй, ну ты чего? — откуда-то издалека донесся знакомый голос, и советница почувствовала, что ее тянут за руку.

— У тебя вдруг стало такое лицо, и я… я просто испугалась, — Джоанна, тоже встав, обеспокоено заглянула в глаза сестре и стиснула ее ладонь, подивившись, насколько та заледенела. — Ты замерзла, да?

Хельга в ответ вдруг сильно сжала запястье сестры и, уставившись ей в глаза горящим взглядом, страстно зашептала:

— Брось его, Джонька, ни один короед того не стоит, чтобы давняя за него боролась! Ты рвешься бежать, чтобы его защитить, а он в это время наверняка и не вспоминает о тебе, решая свои проблемы за счет той, которая окажется рядом. Это ведь так удобно!

Блондинка сделала шаг назад и вырвала руки из холодных и цепких ладоней Хельги:

— Да что ты говоришь такое? — голос девушки сперва задрожал, но потом, справившись с минутной слабостью, Джоанна почти закричала: — Алиелор меня любит! И… и я не пойму, как ты можешь говорить мне такое! Я то думала, что ты должна меня понять!

— Дура! — кровь бросилась к щекам Хельги, и советница вскинула подбородок: — Я именно потому и говорю тебе это, потому что понимаю тебя, как никто другой! И я повторяю — ни один пришлый не достоин любви, которую может подарить ему женщина-давняя!

— Знаешь, что? — блондинка прищурилась и, сложив руки на груди, презрительно смерила взглядом советницу. — Не нужно обо всём судить по себе. И обо всех. Мой Сианн — это настоящий элвилин! Он нежен, страстен, благороден и изыскан! А еще он безумно талантлив, как все представители его расы. Пойми меня правильно, Хельга, я не имею в виду ренегатов, предавших свой народ и…

Советница сначала сама не поняла, что именно произошло. Словно со стороны она увидела, как ее собственная ладонь взлетает в воздух и наотмашь бьет сестру по щеке. Джоанна, отлетая вбок, хватается за щеку и кричит, распахнув огромные фиалковые глаза, в которых внезапно начинают отражаться зеленоватые всполохи. Потом Хельга сообразила, что свечение идет откуда-то из-за спины, и медленно, точно в кошмарном сне, обернувшись, увидела, что посреди железной двери ярким светом разгорается пятиконечная звезда.

Дверь отлетела в сторону, загрохотав о каменную стену и чуть не сорвавшись с петель, и в проеме возникла высокая фигура. В коридоре, кажется, был кто-то еще, но волшебнице в тот момент всё показалось неважным. Всё, кроме мужчины, стоявшего на пороге. Света в камере оказалось достаточно, чтобы Хельга смогла сразу же разглядеть знакомые, почти белые глаза.

«Мидес, ну конечно, как же я сразу не догадалась!» — промелькнула в голове удивленная мысль, а потом пришла паника. А что, если он здесь из-за нее? Может быть, жажда справедливости в нем стала выше здравого смысла, и Салзар явился мстить? Хельга неосознанно выбросила вперед руку и попыталась кинуть в лоб некроманту огненный шар. Сила внутри нее заколыхалась, забурлила, взметнулась, стремясь выйти наружу, но вдруг резко остановилась, точно натолкнувшись на невидимую преграду, и волшебнице показалось, что в висках вспыхнул костер. Застонав и схватившись за голову, она кулем осела на пол, поздно вспомнив о том, что помещение защищено от магии. Словно сквозь розовый туман, советница увидела, как Мидес, быстро войдя, подал ошеломленной Джоанне руку, как рывком поставил ее на ноги, а подбежавший следом светловолосый мужчина зачем-то вскинул девушку на плечо. Некромант начал что-то втолковывать блондину, отчаянно жестикулируя, но Хельга, как ни старалась, не могла понять, что именно — звон в ушах перекрывал все окружающие звуки. Незнакомец, наконец, развернулся и трусцой побежал к выходу, а черноволосый, пристально уставившись на Хельгу, что-то сказал ей и шагнул вперед. Волшебница посмотрела на него снизу вверх и со странным спокойствием отметила, что, став старше, Салзар сделался интереснее — в лице его теперь читалось не только врожденное благородство и аристократичность, но и незнакомые ей доселе мужественность и холодность. Потом внимание ее привлекло кольцо, надетое на правую руку Мидеса — камень в нем пылал мрачным красновато-бордовым цветом. Хельга ухмыльнулась — получается, что некромант отыскал-таки, что хотел. И вот почему его волшба творилась так просто и свободно даже в защищенном от магии подвале… А потом на бархатных лапах пришла благословенная темнота и, точно теплая вода солейлского целебного источника, мягко сомкнулась над головой леди Блэкмунд.