Книга Кораблей. Чародеи [СИ]

Глава 20 Замок Твиллег. Хельга Блэкмунд

Дверь, к которой Торус подвел советницу, была искусно украшена деревянной резьбой и старинными рунами, чем-то похожими на элвилинские, но Хельга, как ни старалась, не смогла разобрать смысла надписей. Легат с торжественным видом толкнул заскрипевшую створку и галантно пропустил даму вперед.

— Задержите дыхание, леди Блэкмунд, — тряхнул он волосами, — вы вступаете в обитель тайных знаний элвилин. Профессора Академии волшебства многое отдали бы, чтобы хоть краешком глаза заглянуть в фолианты, хранящиеся здесь.

— Угу, — буркнула советница, мрачно покосившись на спутника, и вступила в темный дверной проем. — Это, часом, не здесь тебе облепихой внешность попортило?

Эйп Леденваль что-то возмущенно зашипел в ответ, но Хельга его уже не слышала. Невесть откуда взявшиеся огоньки россыпью побежали по стенам и шкафам, и в их неверном свете уставилась на нее из-под потолка отвратительная клыкастая морда, поблескивающая маленькими хищными глазками. Леди Блэкмунд сдавленно пискнула и с трудом подавила в себе желание с воплем запрыгнуть на руки спутнику. А тот неожиданно громко расхохотался и, придержав волшебницу под локоток, буквально втащил в библиотеку. Испуганно приглядевшись, советница поняла, что ужасное создание туловища не имеет, нападать не собирается, и резко выдохнула:

— Уф. Вот ведь исчадие Мглы. Интересно, какой болван решил пристроить тут эту башку…

— Позволь представить, — сладким голосом пропел легат и ткнул перстом в голову чудища. — Нафанаил — охранник, стерегущий здешние несметные богатства. Творение великого элвилинского скульптора Торуса Фенхеля эйп Леденваля, моего тезки-пращура, а, точнее, родного деда. Кстати, статуи в коридоре сотворены его же руками.

— А, ну… — советница смущенно откашлялась и порадовалась про себя, что не стала вслух говорить о впечатлении, которое произвели на нее все эти мраморные лучники, девы с кувшинами и широко улыбающиеся молодые матери с младенцами на руках. — Мило, в общем. И, главное, достоверно…

— Это я уже заметил, — легат насмешливо посмотрел на Хельгу и развалился на диванчике у двери. — Садись же, котик, — он похлопал по розовой обивке рукой, — нам кое-что нужно обсудить.

— А, может, нам лучше уносить ноги, пока твой отец занят новобрачной? Более удачного момента нельзя и придумать, по-моему. Ну и отвратный же колер у этого диванчика… — советница присела на самый краешек, презрительно скривилась, а потом вдруг залюбовалась умостившимся на спинке резным котищей. Провела ладонью по теплому медовому дереву и отчего-то вспомнила золотого красавца, впрыгнувшего в окно спальни старшего князя.

Легат помрачнел.

— Может, и стоит, но я вообще-то собирался вытащить еще и матушку. И это отнюдь не всплеск сыновней любви. Просто Исе всегда лучше удавалось справляться с архонтом Равелтой. И как бы отвратительно она себя ни вела, она все же очень сильная Колдунья. Но такая дура! — Торус закатил к потолку глазищи и тихо простонал. — Представляешь, она наотрез отказывается уезжать. Старая корова наколдовала себе еще один кувшин осеннего меда, и теперь ее обуяла жажда деятельности. Кстати, каким надо быть болваном, чтобы посадить волшебницу в комнату, почти не защищенную от магии!

Мужчина фыркнул и презрительно выплюнул:

— Тоже мне, великие стратеги-элвилин. Да мамуля там сидит только потому, что сама этого желает. Сейчас она носится по спальне, одновременно делая себе прическу и готовя пламенную речь, которая бы поразила папеньку в самое сердце. И даже известие, которое я принес — ну, о том, что отцова женушка не померла, Ису ничуть не смутило. Теперь она, похоже, всерьез почувствовала себя участницей турнира, призом в котором будет Мадре. И в ней проснулась жажда победы.… Ох, Мгла… — легат скривился, — я теперь ума не приложу, как ее убедить уехать в Солейл.

— А ты не пробовал ее заставить?

— Пробовал, — легат мрачно и выразительно провел узкой ладонью по исцарапанной щеке. Хельге на мгновение стало стыдно — она ведь подозревала Торуса в шашнях с очередной девицей. Смущенно кашлянув, волшебница спросила:

— И что теперь думаешь делать?

— Вот я и хотел посоветоваться с тобой, — недовольно буркнул эйп Леденваль, — потому что свои доводы я уже, похоже, исчерпал…

— А знаешь, — задумчиво покачала головой леди Блэкмунд, — может, стоит напугать Колдунью? Ведь твоя догадка, что князь раскопал что-то о смерти матери Сианна, похоже, оказалась верной. Я видела у Мадре твой кинжал. С бирюзой. Ведь это его ты имел в виду, когда говорил, что забрал свадебный подарок отца?

Торус дернулся:

— Вот Мгла! Ну, конечно же, а как иначе? А все эта рыжая дрянь — папашкина подстилка, которая отобрала у меня оружие в Сатвере. Странно, что она не вернула его Сианнке.

— Ну, может, она просто не знала, — пожала плечами Хельга. — Ведь, насколько я поняла, они не слишком давно знакомы с твоим отцом? Хотя, вот что странно, — советница осторожно покосилась на легата, не будучи уверенной, как он воспримет новость, и на всякий случай чуть отодвинулась.

— Она уже успела понести, и твой отец об этом знает. Может, они встречались и раньше?

— Ну, в этом-то, как раз нет ничего удивительного, — Торус потирал пальцем бровь и, кажется, одновременно думал о чем-то своем. — Элвилин могут почувствовать зарождение новой жизни в первый же день, как… Что?! — он резко развернулся к волшебнице, и диванчик жалобно скрипнул. — Ты хочешь сказать, что отец решил завести еще одного наследника? А ты уверена вообще, что это его ребенок?

— Как я могу быть уверена? — фыркнула советница. — Я, знаешь ли, не состою в доверительных отношениях с леди Аррайдой. Но, судя по тому, как Мадре с ней носится… Хотя, — женщина печально вздохнула, — возможно, он ее любит такой, какая она есть, и даже готов принять чужого отпрыска.

Эйп Леденваль насмешливо поднял брови:

— Ты что, всерьез считаешь, что этот холодный и надменный элвилин действительно может полюбить? Да слышала бы ты, какие слова он говорил моей матери! И эта его Тавви? Что, думаешь, влюбленный мужчина вот так запросто отпустил бы собственную жену? Хельга, не будь наивной. Тут явно кроется что-то еще.

— Зря ты так, — советница покачала головой и почувствовала, как глазам неожиданно стало горячо. Она поспешно прикрыла ресницы, и, опустив голову, стала разглаживать складки на изумрудной юбке. — Он действительно ее любит. Даже ты бы это понял, если бы оказался вместе со мной в тот момент, когда он ухаживал за ней, раненной.

— Что значит «даже я»? — тихо и холодно проговорил легат и, ухватив женщину за подбородок, резко развернул к себе, с яростью уставившись в ее глаза. — Хочешь сказать, что я бесчувственный чурбан, который не достоин называться сыном великого князя?

— Не передергивай, Торус, этого я не говорила, — Хельга застонала. Пальцы легата с такой силой впились ей в лицо, что советница задохнулась от боли. Она ударила его по рукам, вцепилась в них ногтями, пытаясь вырваться, однако, элвилин будто и не заметил ее сопротивления, и женщина с трудом процедила сквозь сжатые зубы:

— Пусти, ты сломаешь мне челюсть!

Эйп Леденваль сверкнул глазищами и почти отбросил женщину от себя, разжав пальцы.

— Что, тоже попала под его обаяние, да? — точно рассерженный кот, злобно зашипел он. — Так поразила красота этой прекрасной лилии? Ну, ты не первая, так что можешь становиться в очередь. Правда, с маменькой тебе тягаться будет сложно.

— Ты… да ты, — Хельга с ужасом поняла, что больше не может сдерживать накопившиеся слезы и, яростно размазывая ладонями по щекам мокрые дорожки, завопила, всхлипывая: — Вот уж действительно, бесчувственный чурбан! Болван, короед, вырвирог ушастый! Да неужели ты до сих пор не понял, что я все еще тебя люблю!?

Она закрыла лицо руками и окончательно разрыдалась, ожидая, что вот сейчас элвилин в своей обычной язвительной манере скажет что-нибудь эдакое об её издерганном состоянии, посоветует съездить на целебные источники в столицу, а ей останется только провалиться сквозь землю. Однако отповеди не последовало, и Хельга почувствовала, как Торус просто крепко прижал ее к себе, размеренно гладя по волосам и молча дожидаясь, когда она отревётся. От этого простого движения плакать волшебнице захотелось еще больше, и она, уткнувшись легату в шею, успела изрядно замочить шелковую ткань элвилинской туники, пока накативший поток отчаяния и одновременного облегчения не отступил, давая силы вздохнуть полной грудью.

— Ну, все, успокойся, — севшим голосом, наконец, произнес эйп Леденваль, и сглотнул, — я и вправду болван. Все, прости, — он ободряюще похлопал леди Блэкмунд по спине.

— Ты меня прости, — Хельга судорожно вздохнула. Отстранившись, откинулась назад, чувствуя под шеей твердую узкую спину деревянного кота, и смущенно пробормотала: — Ох, ну и видок у меня сейчас, наверное…

Советница поспешно пригладила волосы и, покосившись из-под ресниц на неожиданно притихшего Торуса, ласково ему улыбнулась:

— Пошли к Исе. Время — точно песок.

Легат, оглядевшись, нахмурился: огоньки, горящие по стенам и шкафам, приглушили свое сияние, а по библиотеке понемногу начал расползаться туманный и бледный утренний свет.

— Да, поторопимся, лишние глаза нам ни к чему, — Торус вскочил и протянул Хельге ладонь. — Пойдем, мое сокровище, и попытаемся выиграть очередную битву с нашей умопомрачительной Колдуньей.

Впрочем, в битве шпионам Ордена поучаствовать так и не пришлось. Не успели они пройти и десятка шагов по коридору, как навстречу из-за угла выскочил посланец сатверских партизан — темноволосый Элвин. В этот раз платья на нем не было, и леди Блэкмунд, окинув взглядом стройную фигуру, затянутую в серую рубаху и тесные черные штаны с вычурной янтарной пряжкой на поясе, одобрительно хмыкнула. Паренек был высок и ладен, а пышные волны темных волос в сочетании с широкими плечами явно производили на девушек немалое впечатление.

Увидев Торуса, юноша просиял и чуть не бросился тому на шею:

— Князь Сианн! Как хорошо, что вы здесь! Я просто уже не знаю, к кому обратиться. Стража меня не слушает, поговорить с Сандрой Талькой не дают, в кабинет князя Мадре меня не пускают, а сама Сандра… — он судорожно втянул в себя воздух, заозирался и тихо, потерянно закончил: — Она… так кричит…

— Ты уверен? — на всякий случай уточнила Хельга, памятуя о привычке рыжей менестрельки петь в застенках. — Точно кричит?

— О чем именно она кричит? — Торус ухватил Элвина за плечо и, развернув к себе, пощелкал у того перед носом пальцами. — Э-эй… приди в себя, дружище.

— Кричит, что готова, — юноша сглотнул и потряс головой. — Я не совсем понял, но, кажется, что готова рассказать вашему отцу что-то такое о преступниках, отравителях и ранах на плечах. А стражники советуют ей заткнуться, потому как князю Мадре не до нее сейчас.

Хельга вздрогнула и испуганно подняла глаза на Торуса.

— Сутки на магию? — прошептала она. — Ты что, напортачил?

— Какие еще сутки? — изумленно повернулся к советнице Элвин. — Она не может ждать сутки! Она просто криком изойдет!

Эйп Леденваль недоуменно поднял брови и устало потер рукой бледный лоб. — Все идет, как через… То есть, я хотел сказать, что постараюсь помочь. Поступим так. Мы с вами, молодой человек, отправимся в покои старшего князя, а в это время моя дорогая невеста побудет с Талькой и попытается ее успокоить. Женщины, мой друг, — Торус по-отечески объял рукой плечи Элвина и назидательно воздел палец вверх, — справляются с такими делами намного успешнее. Подождите меня здесь, я провожу леди Олл туда, где томится несчастная.

Легат ухватил Хельгу под руку и поспешно потянул ее к лестнице.

— Котик, я не знаю, ты хоть очаруй, хоть прибей, но заткни, наконец, эту менестрельку! — отчаянно прошептал он советнице в ухо. — А я постараюсь убрать с дороги этого ее всегда некстати появляющегося рыцаря.

— Прибивать мы никого не будем, — леди Блэкмунд возмущенно и строго посмотрела на спутника, — совершенно ни к чему делать свое положение еще более сложным. Я попытаюсь ее уговорить.

Охранник покоев, в которых заперли Сандру Тальку, выглядел неважно. То ли зубами мучался — хотя, вспомнила советница, элвилин практически не болеют, — то ли просто острый слух его изнемогал от возмущенных воплей, от которых не могла спасти даже массивная дубовая дверь.

— Негодяи! Душегубы! — неслось из комнаты. — Вы еще ответите за свои злодеяния!

От высокого, звеневшего, точно натянутые тетивы сотен луков, голоса закладывало уши, а стены вокруг начинали слегка расплываться, точно наползали друг на друга несколько похожих картинок. Хельга поморгала, отгоняя неприятное видение, и скорбно вздохнула. Грядущее общение с обладательницей такого пронзительного таланта советницу не слишком радовало.

Стражник, увидев Торуса, расправил плечи, вид напустил на себя молодцеватый и вытянулся, лихо стукнув алебардой по каменному полу.

— Что здесь происходит? — чуть капризно спросил Торус звонким голосом сводного братца. Вопли за дверью тотчас стихли, и охранник громко выдохнул:

— Возмущение здесь происходит, князь Сианн, вызванное несдержанностью натуры.

— Чего же ей надо? Натуре этой?

— Да поди ж ее разбери, — караульный искоса глянул на Хельгу, — женщины, мой князь… существа странные. Кричит вот, что когда станет вашей супругой, то меня, к примеру, отправит жить в Сатвер.

— Как интересно, — прищурилась советница и, скрестив руки на груди, раздраженно застучала пальцами по плечам. — Что за странные у нее фантазии?

— Не могу знать, леди, — ухмыльнулся, было, охранник, однако, под грозным взглядом Торуса, снова выпрямился и сурово свел брови к переносице.

— Флора, — эйп Леденваль галантно приложился к запястью Хельги, и глаза его неожиданно весело сверкнули. — Я думаю, что ты сможешь выяснить это самостоятельно, а заодно успокоишь девушку перед тем, как ее поведут на допрос к отцу.

Он коротко кивнул охраннику:

— Открывай. И, знаешь, я бы искренне посоветовал тебе не вмешиваться, когда дамы улаживают между собой недоразумения… Дорогая, я жду тебя в библиотеке, — бросил он советнице через плечо и, хохотнув, двинулся прочь. Хельга проводила легата убийственным взглядом и, раздраженно дернув острым плечиком, вошла в предупредительно распахнутую перед нею дверь.

Сандра сидела на полу посреди комнаты, окруженная со всех сторон золотом дивного широкого ковра. Глядя на плавно переливающиеся осенние краски и нереальную длину ворса, в котором, точно в траве, утопали скрещенные ноги лютнистки, советница подумала, что изготовление сей изысканной вещицы не обошлось без филигранной магии столичных мастеров самого высокого уровня. Облаченная в зеленое Талька среди этого великолепия и сама казалась слетевшим с ветки листом, неизвестно как не растерявшим летнюю свежесть. Подняв в потолок зеленые кошачьи глазищи, рыжая старательно перебирала пальцами струны, точно и не она заставляла только что стражника корчиться в муках, и негромко мурлыкала что-то себе под нос. Леди Блэкмунд была знакома эта мелодия — она звучала в одном из новых спектаклей ОБТ и этим летом в столице была весьма популярной. Назвалась печальная баллада то ли «Голубые шоссы», то ли «Красные фалды».

— Это что же, ваша музыка? — поинтересовалась Хельга, окидывая взглядом комнату, ну никак не походящую на жилище бедного менестреля. Висящие по стенам шикарные гобелены со сценами соколиной охоты, тонкий шелк зеленого балдахина над высокой кроватью, серебряная посуда, изящной работы резные шкатулки и прочие предметы обстановки говорили скорее о том, что обитала в покоях юная принцесса.

— Почти, — коротко и не слишком понятно сказала рыжая и, ударив рукой по струнам, отчего лютня сухо дзынькнула, весьма дерзко посмотрела в глаза Хельге. — А вы что, еще не уехали, леди Олл?

— А я должна? — Хельга подняла бровь и без приглашения уселась в широкое кресло, обтянутое золотисто-рыжим бархатом.

— Ну, я полагаю, поскольку теперь многое изменилось, вам тут больше делать нечего, — Сандра усмехнулась, и снова начала меланхолично перебирать струны.

— А что, собственно, изменилось? — криво улыбнулась Хельга, и усилием воли постаралась успокоить где-то глубоко шевельнувшуюся в ней огненную стихию.

— Алёр разве вам не сказал? — Талька загадочно прикрыла глаза, и на ее щеки легли длинные тени от густых ресниц.

— Вы имеете в виду ваше… хм, небольшое приключение? — советница откинулась в кресле и, накручивая на палец светлый локон, как можно шире улыбнулась Тальке. — Почему же не сказал? У нас нет друг от друга секретов. И я поражаюсь вашей наивности, милочка, если вы считаете, что мимолетное увлечение мужчины может означать что-то серьезное. Тем более, если он обручен.

— Ха! — Сандра отложила лютню и вытянулась на ковре, заложив руки за голову. — Я имею в виду нечто другое, леди Олл. Видите ли, князь Сианн пообещал на мне жениться.

Хельга закусила губу и с трудом удержалась, чтобы не расхохотаться. Потом напустила на себя скорбное выражение и закрыла глаза ладонью.

— Ну и что же мне теперь делать пред лицом такой любви? — прошептала она страстно и, протестуя, подняла руку. — Молчите, счастливица… Но… будет ли сам Сианн счастлив с вами? Вы его любите? Так, как люблю его я? Готовы бросить все и ехать за ним на край света? Отдать, если нужно, за него жизнь?

Тут леди Блэкмунд подумала, что с пафосом слегка переборщила и, осторожно разведя пальцы, глянула на лютнистку. Та же, очевидно, всеми фибрами души впитывала радость победы над соперницей и, улыбаясь, точно сытая кошка, любовалась своими длинными пальчиками, вытянув вверх руку и крутя ею так и эдак. Чем-то это напоминало манеру Исы эйп Леденваль.

— Конечно, я его люблю, — торжественно сказала Талька и вздохнула, слегка краснея. — И теперь, скорее всего, будут последствия… ну, нашей встречи.

— Тогда! — Хельга слетела с кресла и, плюхнувшись рядом с менестрелькой на ковер, ухватила ее за плечи и резко усадила, тряся, точно грушу, и отчаянно сдерживаясь, чтобы ненароком не поднять ладони чуть выше. — Тогда ты просто обязана спасти его! Посмотри, я стою пред тобой на коленях, позабыв о гордости!

— Да что случилось-то? — рыжая недоуменно отпихнула от себя леди Блэкмунд и, нащупав рукой лютню, подтянула инструмент поближе.

— А то! — советница всхлипнула и потерла глаза, порадовавшись про себя, что после недавних слез, выглядят они натурально припухшими. — Теперь, когда леди Аррайда лежит при смерти, главными подозреваемыми в покушении на нее становитесь вы с Сианном. Только у вас двоих при себе мог быть лютневый лак.

— Да ну, что за ерунда, — дернула плечом Талька, — мы тут оба ни при чем. Стоит мне только рассказать про Феллрана, и…

— Да не поверит князь! — Хельга в отчаянии заломила руки. — После того, как тебя увели, он начал подозревать Алёра. И тоже велел арестовать его!

— Ну, так я же слышала его голос. Вот только что, за дверью.

— Его вели в узилище, — советница опустила веки и подумала, а может, прав был Торус, и лучшим выходом было бы прибить рыжую? — Кстати, а кто этот Феллран?

— Эм… — Сандра прижала к груди лютню и подозрительно уставилась на волшебницу. — А ну-ка, отвечай, на каком плече рана у Алёра?

— На правом, а… что за странные вопросы? — Хельга настороженно посмотрела в зеленые кошачьи глаза и с облегчением увидела, как они снова заволакиваются мечтательной дымкой. — Слава Судие, я-то уже, было, решила…

— Чего ты решила? — леди Блэкмунд тихо фыркнула. Борцы за свободу элвилинского народа, исповедующие ордалианские догмы, всегда вызывали у нее легкую брезгливость.

— Понимаешь, — Талька заговорщицки наклонилась к уху волшебницы, — у Алёра… у него есть. Такой… есть.

— Что есть? — заинтригованно спросила советница, а менестрелька яростно выплюнула: — Тьфу ты, не что, а кто! Да что за напасть такая, никак выговорить не могу!

Волшебница перевела дух. Очевидно, магия Торуса все еще действовала, хотя и шла на убыль — рыжей уже не составило труда пересказать, о чем именно говорил ей легат.

— Ты не ответила на мой вопрос, — Хельга постучала Сандру по плечу, — так кто такой этот Феллран?

— Один элвилин, — рыжая презрительно окинула взглядом волшебницу, дескать, что ты, столичная фифа, можешь знать о наших суровых земляках. — Он воин. И немного не в себе после того, как черные отправили на костер его семью.

— Сандра, — горько уронила советница, — князь Мадре не поверит, что обычный воин, даже если он и не в себе, носит с собой дорогой лютневый лак. Разве что, — она пристально посмотрела в глаза лютнистке и с нажимом произнесла, — кто-то его ему вручил. И ты, как любящая женщина, просто обязана взять вину на себя.

— Я-а? — рыжая растерялась.

— Ну, конечно, — Хельга медленно дотронулась пальцем до лба Тальки, над переносицей между бровями, и чуть дернулась от неприятного ощущения. Ментальная магия всегда вызывала у нее чувство гадливости. — Теперь ты за него в ответе.

— согласно запела Талька, снова ударив по струнам и с задумчивым видом вглядываясь в очаг, точно надеясь отыскать среди пляшущих языков пламени лицо Алиелора.

На выходе охранник с благодарностью посмотрел на леди Блэкмунд, а та, кисло улыбнувшись, последовала в библиотеку, высчитывая повороты, тяжело хватаясь за лестничные перила и чуть покачиваясь от усталости: когда влезаешь в чужую школу магии, платить приходится втридорога.

Войдя в библиотеку, волшебница, было, подумала, что там никого нет, однако спустя мгновение из-за стеллажей ее позвали:

— Котик, иди сюда, я кое-что нашел.

Она двинулась на голос, завернула за шкаф и чуть не вскрикнула от неожиданности, запнувшись о неподвижное, связанное по рукам и ногам тело.

— Спокойно, моя радость, — эйп Леденваль поддержал ее за локоть и скривился: — И не надо на меня так смотреть, Хельга. Я его не убил, а просто оглушил. Понимаю, что неизящно, но у меня просто не оставалось выхода. Этот болван слишком настойчиво тянул меня в кабинет Мадре, и все никак не соглашался пойти промочить горло. Да пусть полежит, отдохнет, ничего с ним не случится. Уж мне-то ты можешь поверить, — он дернул щекой, — со мной в Сатвере поступили точно так же. Эти две рыжие стервы… Аррайда и Талька. Кстати, как там с лютнисткой? Надеюсь, ты ее убедила?

— Пришлось применить магию, — волшебница устало убрала волосы со лба, и прислонилась спиной к боковине стеллажа, морща нос от запаха книжной пыли. — Да и твоя волшба тоже пока худо-бедно, но действует. Хотя Сандра уже во всю трещит о свадьбе и беременности, имя твое назвать пока не может.

— О какой еще беременности? — Торус сделал круглые глаза. — Хельга, элвилин умеют предупреждать такие неприятные последствия любовных связей, уж кому, как не тебе… прости, молчу… — он поймал ледяной взгляд, которым одарила его подруга, и неожиданно довольно ухмыльнулся. — М-да… попал теперь братец, ничего не скажешь…

— Ага, а ты удачно совмещаешь приятное с полезным, — раздраженно подтвердила женщина, отлипая от стойки, и, подобрав юбки, направилась туда, где на полу тут и там лежали кипы книг. — Ты что, ищешь здесь что-то?

— А ты уже и позабыла, — буркнул ей в спину легат. — Для тебя же, между прочим, стараюсь. Неужто не хочется почитать про аллроаны?

— Ты о той книге, которую тебе в детстве показывали? — советница присела рядом со стопкой старинных фолиантов. — Странные вещи читают пришлые детям, право слово. Давние как-то все больше сказками обходятся да житиями святых сподвижников…

Она благоговейно провела рукой по истрепанным корешкам и восхищенно вздохнула.

— Ого, даже сочинения алхимиков дозаветной поры! Как жаль, что у нас нет времени, чтобы здесь покопаться.

— Знаешь, никогда не загадывай наперед. Если начнется война и Орден захватит Твиллег, я подарю тебе эту библиотеку.

Легат ухмыльнулся и, усевшись прямо на пол, вытащил из стопки обтянутую голубым бархатом Книгу. То, что это именно Книга, а не обычный том, не инкунабула[20], не кипсек[21], Хельга поняла как-то сразу — внутренним чутьем, едва уловимым касанием древней и незнакомой магической силы. А потом, отразившись от серебряного кораблика на обложке, по глазам резанул солнечный зайчик, неизвестно откуда пробившийся в тень стеллажей. Леди Блэкмунд, точно во сне, потянулась к Книге и осторожно, как живое существо, погладила мягкий, чуть разошедшийся под потемневшими серебряными уголками бархат. Торус возложил старый фолиант ей на колени и одобрительно кивнул:

— Ну, давай же, открывай. Мне пришлось изрядно покопаться, чтобы отыскать ее.

Советница закусила губу и осторожно распахнула тяжелую обложку. Сначала ей почудились какие-то письмена, но, присмотревшись, Хельга разочарованно поняла, что обманута неверной игрой туманного рассвета. Потрепанные, пожелтевшие страницы с заломами и трещинками, как на полотнах старых мастеров, оказались совершенно пустыми.

— Это что, глупая шутка? — Хельга возмущенно посмотрела на Торуса, но легат, казалось, был и сам огорошен.

— Да ведь было же там что-то, — он наморщил лоб и растерянно хмыкнул. — Ладно бы Сингард читал один, — можно было бы подумать, что дедка просто сочинял, так я ведь точно помню — он и картинки нам показывал. Полистай дальше.

Советница старательно перевернула еще пару страниц, потом открыла наугад несколько загнутых уголками листов — тщетно. Книга была абсолютно чистой.

— Ну, наверное, они могли просто выцвести от времени, — понимая, что несет полную чушь, попыталась успокоить расстроенного элвилин Хельга. — И, потом, детское воображение, оно…

Торус возмущенно покосился на леди Блэкмунд, выразительно постучал пальцем по лбу и, пробурчав «это ты смотреть не умеешь», подсел к женщине вплотную, перетянув часть фолианта себе на колени.

— Дай, я тоже гляну, — он резким движением пролистнул пару страниц и, изумленно вскрикнув, быстро засунул палец себе в рот. — Она… она меня ударила. Вот ведь исчадие Мглы!

Эйп Леденваль попытался, было, отбросить Книгу от себя, но тут по тронутым временем страницам пробежала радужная рябь. Хельга почувствовала, как затаил дыхание сидящий рядом с ней пришлый, и сама, немного испугавшись неизвестности, точно ребенок, ухватила его за руку.

— Что это? — прошептала она, с изумлением глядя, как на странице постепенно, точно выплывая из радужной глубины, проявляются фигуры мужчины и женщины в светлой, обтягивающей одежде. Она, прищурившись, вгляделась в проступающие лица и охнула: — Торус, а ведь это…

— Мгла, — ругнулся элвилин, — отец? И эта его девка? Но… как же это может быть, ведь картинка в старинной Книге тоже должна быть древней? Или это Мадре решил для пущей убедительности навести мистификацию, дабы оправдать свой новый брак?

— Ой, не болтай ерунду, — поморщилась леди Блэкмунд, — тебе в последнее время везде заговоры мерещатся. Эта гравюра самая настоящая, и она очень органично вписывается в общий рисунок магии, которым пронизан фолиант. Я понятия не имею, как такое может быть, но это есть, и точка. В конце концов, дольменов тоже не бывает в Дальнолесье, — она посмотрела в растерянное лицо Торуса и тихо засмеялась. — Где там говорилось про аллроан?

— Ну, я точно не знаю, — пожал плечами легат, — искать нужно.

Он, пятерней откинув волосы, склонился над страницей и, тронув пальцем надписи, окружающие гравюру, вздохнул.

— Зараза. Старый элвилинский диалект. Я едва его помню, да и вряд ли найдется здесь тот, кто сможет его прочесть. Вот разве только сам Сингард? Но не будем же мы вмешивать в свои дела замковых обитателей… Кстати, — он ткнул в старинные завитушки над головой нарисованной рыжеволосой женщины, — вот это слово, кажется, и есть «аллроан».

— Ты уверен? — Хельга прислонилась спиной к книжному шкафу и задумалась. — Знаешь, когда я помогала твоему отцу лечить Аррайду, меня не покидало ощущение, что от нее идет какой-то знакомый магический запах, ну, или поток, как угодно. Слабый, но такой, — она, наморщив лоб, покрутила кистью, ища удачное сравнение, — ну, вот как шум дождя. К нему привыкаешь и перестаешь слышать, но он есть. И я только сейчас поняла — это было весьма похоже на тот дольмен, откуда она выпала. Странно, что след портала держится на ней так долго. Если только…

Леди Блэкмунд внезапно широко распахнула глаза и уцепилась в рукав легату, тормоша его:

— Торус, а ведь ты заходил к ней в камеру, когда она сидела в Сатвере? Ничего странного не заметил?

— Заметил — это слабо сказано, — скривился Торус, — наша воинственная пленница пару раз самым натуральным образом исчезала, точно растворяясь в воздухе. Я, признаться, думал, что она иллюзией баловаться умудряется, хотел, было, с этим разобраться, так она меня… — он вздохнул и потер затылок.

— Я нашла там куски пледа… Ну, того, которым тебя связали, — Хельга виновато покосилась на мужчину и закусила губу, стараясь скрыть улыбку. — Так вот, от него шел точно такой же магический запах. Я полагаю, что жена твоего отца все же как-то связана с аллроаном и, вполне возможно, является его частью. Ну, как вот те же летавки, к примеру… сами себе дольмены… Эх, прочитать бы подробнее эту Книгу.

— Так давай заберем ее с собой, — пожал плечами легат. — В Академии мы наверняка сможем найти переводчика.

Тут фолиант, словно отзываясь на слова элвилин, неожиданно дрогнул, зашелестел, и, точно подхваченные сквозняком, несколько страниц его перевернулись с мягким шуршанием.

— Тут еще картинки, — мрачно сказал легат. Они с Хельгой быстро склонились над истрепанными листами, стукнувшись лбами и одновременно фыркнув.

— Вижу. Это что, какие-то дамские принадлежности? Смотри — зеркальце, шарфик…

— Ну, меч вот еще, так что вряд ли. Да и кольцо явно мужское, — Торус постучал перламутровым ногтем по картинке. — И опять ничего не разберешь, вот досада.

— Постой-ка, — женщина удивленно распахнула глаза, — а вот это колечко я совсем недавно видела. Причем, ни больше, ни меньше, как на пальце нашего старинного друга Мидеса. Помнишь, он был весьма озабочен поисками спикарта Изоила? И, судя по тому, что Салзар умудрился поднять целую армию покойников в наглухо защищенном от магии помещении, поиски его увенчались успехом.

— А ты уверена, что это именно тот перстень? — легат недоверчиво покосился на Хельгу, на что женщина кивнула.

— Да, точно оно. Вот, смотри, — она ткнула пальцем в ободок нарисованного кольца, — видишь, руна? И камень точно так же огранен.

— Тогда, получается, это и есть те знаменитые артефакты поры Завета Трилла? — эйп Леденваль недоверчиво фыркнул. — Зеркало, шарф — чушь какая-то… Слушай, а, может, Мидес накопал еще какие знания за то время, пока мы не виделись? Кстати, мне помнится, он довольно неплохо разбирал и вот этот диалект, — элвилин провел согнутым пальцем по густо исписанной мелким текстом странице.

— То есть, ты хочешь сказать, что собрался просить помощи у Салзара? — захлопала ресницами советница.

— Ну, тут уж как придется. Или просить, или требовать…

— Торус, — Хельга ухватила легата за руку и, нахмурившись, внимательно посмотрела ему в глаза, — Салз стал очень сильным колдуном, а теперь кольцо дает ему поистине великое могущество. Он учинил такую волшбу в запечатанном от магии помещении, что меррианский комтур дрожит, как осиновый лист, от одной возможности встретиться с Мидесом снова. Салзара заставить нельзя. Его можно только уговорить.

— Посмотрим. Для начала хорошо бы его отыскать. Но, дорогая, — он поцеловал советнице руку и легко вскочил на ноги, — перво-наперво мы должны закончить с маменькой.

И тут воздух между стеллажами задрожал, заколыхался, и возникшая из ниоткуда летавка, коротко чворкнув, стремительно опустилась на плечо легата. Мужчина поспешно отвязал скрученный трубочкой пергамент от красной лапки пташки, и, бросив Хельге «это от Эйнара», погрузился в чтение. Сначала Торус стал мрачнее тучи, зашипел под нос ругательства, а потом неожиданно громко расхохотался:

— Нет, что бы мне ни твердили святые отцы о божественной беспристрастности, Судия все же пошутить любит.

— Что там такое? — Хельга поднялась и заглянула эйп Леденвалю через плечо. — Ох, Мгла…

— Именно, — скривился Торус, — наш дорогой Сианн умудрился бежать из сатверской тюрьмы и, как обычно, не без помощи симурана. Надеюсь только, что арбалетный болт, который пронзил его… хм… тыл, во время перелета через городскую стену, заставит милого братца в следующий раз выбрать другой способ езды.

— Зараза… Торус, это не смешно! — советница возмущенно посмотрела в довольное лицо легата. — То есть, это, конечно, смешно, но при других обстоятельствах. Как давно он бежал, отец Олав написал?

— Меньше получаса тому назад, — элвилин покусал губу, высчитывая. — М-да, интересно, как быстро летит симуран? В любом случае, вытащить Ису нам уже не удастся… придется справляться с Равелтой самому. Ладно, — он быстро нагнулся, засунул подмышку Книгу и коротко кивнул, — уходим. Скатерть подай.

Хельга почти бегом, пытаясь справиться с подступившей паникой, направилась к массивному деревянному столу, покрытому бледно-зеленым, заляпанным чернильными пятнами, бархатом. Осторожно вытянула ткань из-под внушительной стопки книг и поспешно начала заворачивать фолиант, небрежно брошенный Торусом.

— Кстати, — эйп Леденваль потряс в воздухе полученным пергаментом, — там есть кое-что и для тебя. Твой дражайший меррианский епископ Жижель сообщил Эйнару, что советник Ордена по магии был некстати отозван сатверским комтурством, из-за чего в Мерриане большие разрушения имели место быть, — он фыркнул и вытащил из шкафа невысокую чернильницу и гусиное перо на подставке. — Проще говоря, наш друг некромант сравнял с землей тамошнюю прецепторию, а ты — маг, обязанный встать на защиту добрых ордалиан, — все это время занималась какой-то ерундой.

— А я даже рада, что меня там не было. Мне определенно не хотелось бы меряться силами с Салзаром. Кстати, какой леший его снова туда погнал? — Хельга завернула последний уголок скатерти и погладила сверток. Ей показалось, что даже через плотную ткань она ощущает, как что-то бьется внутри Книги. Магия? Сердце? Советница тряхнула головой и, подойдя к Торусу, стала наблюдать, как быстро скользит по пергаменту рука с пером, оставляя россыпь мелких витиеватых рун. — Не забудь написать про дольмен, милый. Пусть секретарь Эйнара перероет университетскую библиотеку. Вдруг портал можно будет использовать? И никаких тебе трудностей с ездой по Лесу.

Неожиданный сквозняк потянул по ногам, и дверь за спиной леди Блэкмунд тихо заскрипела. Вздрогнув, женщина обернулась и встретилась взглядом с настороженными, чуть прищуренными серебряными глазами старшего князя Дальнолесья. Она почувствовала, как оборвалось на секунду сердце и тут же забилось, будто вспугнутая птица. Неизвестно откуда, вдруг, накатило на Хельгу понимание. Доказательств этому чувству не было никаких — разве только промелькнувшая в глазах Мадре холодность — точно весеннее солнце отразилось в глыбе льда. Но, несмотря на отсутствие доказательств, Хельга могла поклясться — князь знает все. Советница сглотнула и с тоской подумала, что теперь для нее уже не будет никакого Солейла, не будет Джоньки, которую она обещала вытащить из беды, не будет примирения с родителями, о котором волшебница все чаще начинала задумываться в последнее время. А самое главное — не будет Торуса. Женщина вдруг совсем по-глупому обиделась на несправедливость: вот только обрести и снова потерять — это было совсем уж неправильно.

Она коротко глянула на легата, но тот, кажется, не почувствовал опасности, либо просто виду не подал. Эйп Леденваль поспешно отодвинул письмо, вскочил с места и коротко поклонился князю:

— Отец. Чем обязаны? Кстати, как ваша супруга?

— Спасибо, сын, — Мадре вежливо кивнул, и неторопливо подошел к столу, метнув короткий взгляд на письмо. — Аррайда очнулась, и даже чувствует себя хорошо, насколько это, конечно, возможно в ее состоянии. Прости, нам так и не удалось толком поговорить после твоего приезда. Давайте, присядем? — он кивнул в сторону розового диванчика, а волшебница подумала, что если сейчас ей придется сделать хоть шаг, то ноги подогнутся, и она попросту рухнет на пол.

— Леди Олл? — чуть насмешливо посмотрел на нее князь. — Вы себя хорошо чувствуете? Позвольте предложить вам руку.

Хельга вскинула напряженный взгляд на эйп Леденваля, стараясь хотя бы глазами рассказать о своей догадке, но тот, казалось, ничего не замечал вокруг, кроме беловолосого. Мадре подвел волшебницу к дивану и галантно усадил с краю. Сам же уселся рядом, так что Торусу волей-неволей пришлось опуститься по другую сторону от отца.

— Знаешь, Алиелор, я хотел продолжить с тобой разговор, начатый перед отъездом, — князь сложил ладони в замок и уставился на руки, задумчиво шевеля длинными пальцами. Леди Блэкмунд обратила внимание, насколько похожи руки отца и сына, и прикрыла глаза, перебирая в уме известные ей заклинания магической школы воздуха, приверженцем которой был князь.

— Какой именно, отец? — донесся до Хельги невозмутимый серебряный голос.

— По поводу двойного командования. Необходимости военного советника-элвилин при Цмине, как и при каждом командире из любовых отпрысков.

— А это разумно? — Торус недоуменно хмыкнул. — Цмин хороший командир, зачем вызывать в нем недоверие, ставя над ним кого-то еще? И разве любовы дети уже нелояльны к пришлым?

— Но, сын, это вообще-то была твоя идея… — Хельга почувствовала, как напряглось плечо беловолосого, поспешно вскочила, обогнула диванчик и встала со стороны эйп Леденваля, с вызовом глядя в лицо князю.

Мадре поднял на нее глаза, потом печально улыбнулся и, положив ладонь на плечо легату, хрипло произнес:

— Торус, уезжай.

— Что? — из голоса эйп Леденваля как-то сразу пропали звенящие интонации и элвилин, дернув щекой, прошептал: — Отец… вы в своем уме?

— В своем. Я получил летавку от Сианна. Он летит в Мерриан за невестой. А тебе здесь слишком опасно оставаться, — Хельга увидела, как побелели пальцы Мадре, сжимавшие плечо сына. — Цмин, кажется, догадался, что его дочь… в общем, я опасаюсь за твою жизнь.

— Ты? — Торус дернулся, отбросил от себя руку лилейного и зашипел: — Опасаешься? Не смеши меня, отец! Ты всегда считал меня убийцей и ренегатом, с чего это вдруг такая забота? Тем более теперь, когда у тебя есть новая жена и, похоже, скоро будет еще один Алёрчик, которому ты будешь дарить всю свою любовь? Только вот не боишься заводить себе супругу-давнюю? Ведь уже появились несогласные с этим выбором.

— Я только молю Звезды, чтобы ты не оказался причастным к этому покушению, — князь пристально уставился в лицо сыну, точно стараясь прочитать там ответы на все вопросы. — Ответь: да или нет?

— И что, хочешь сказать, что ты мне поверишь, даже если я скажу «нет»? — Торус дернул головой и вскочил на ноги, встав рядом с Хельгой, и воинственно буравя отца глазами. — Я ведь твой главный враг!

Мадре тяжело вздохнул, откинулся на спинку дивана и, закрыв глаза, заговорил:

— Да, по законам военного времени я должен был бы взять тебя под стражу, а потом повесить, как предателя. Но я не хочу уподобляться давним, которые, не считаясь ни с чем, прячутся за догмы своего Ордена, все глубже и глубже погружая Дарингу в мракобесие. Возможно, я не раз пожалею о своем решении, но я недавно понял, что чудеса — они могут происходить и в нашей жизни. Очень часто это зависит только от нас, но лишь тогда, когда мы сами в них верим. Кто знает, может быть, пришло время исполнения старинных пророчеств и возрождения древних легенд?

— Я не верю в чудеса, отец, — прищурился Торус. — И не могу понять, ты что, перетянуть меня на свою сторону хочешь? Сделать двойным шпионом?

— Нет, Торус, ты не понимаешь, — беловолосый открыл глаза и печально посмотрел на сына. — Сегодня ночью, во время свадебного обряда, нас с Триллве благословило Священное древо. Я раньше тоже думал — это только легенда, но сейчас… Я чувствую, как перемены просто носятся в воздухе, готовые вот-вот совершиться. Это так, будто все мы стоим на грани чего-то такого грандиозного, чего не в силах осознать поодиночке. И, может быть, когда мы все станем терпимее друг к другу и отбросим прочь вражду и гордыню, нам удастся открыть Врата…

— Да ты просто рехнулся, — фыркнул Торус, и Хельга внезапно почувствовала, как крепко уцепился за ее ладонь зеленоглазый элвилин, точно стараясь найти себе опору, — это ты мне говоришь о терпимости? Где было твое снисхождение, когда ты выкидывал меня из Твиллега?

— Я… — Мадре сглотнул, — Торус, что бы ни произошло между нами в прошлом, я хочу, чтобы ты знал одно. И Алиелор, и ты, и моя жена вместе с еще не родившимся ребенком — все вы мне одинаково дороги, и я буду до последней минуты своей жизни защищать каждого. От врагов, друг от друга, и даже от самих себя.

— Так признай меня, что же ты… — сдавленно произнес легат, и волшебница с изумлением увидела, как по бледным щекам эйп Леденваля зазмеились блестящие дорожки. Мадре порывисто встал с места и, зажмурившись, притянул сына к себе.

— Я обещаю, Торус, — тихо сказал князь, — но обещай и ты мне, что не приблизишься к Твиллегу, пока работаешь на Орден. Я не хочу никем и ничем рисковать.

— Я… я все равно не забуду, что ты меня предал, — Торус отстранился от князя, и сердце Хельги сжалось. Гордый и неприступный легат сейчас больше всего походил на растерянного, обиженного ребенка, не знающего, к кому бежать и у кого просить помощи. — Я, рано или поздно, отомщу…

Волшебница молча подошла к столу, подхватила под мышку завернутую в скатерть Книгу и, взяв эйп Леденваля под руку, попросила:

— Пойдем, милый. Нам пора ехать…

— Леди, как ваше имя? — донесся ей в спину тихий голос Мадре.

— Хельга. Хельга Блэкмунд, — она обернулась через плечо и увидела, как князь заинтересованно поднял брови, а потом неожиданно мягко ей улыбнулся:

— Удачи вам, леди советница.

— Спасибо, — прошептала женщина, и через мгновение дверь за ними захлопнулась.

Одрин, усевшись на стол, несколько минут отрешенным взглядом смотрел в стену. Потом взял в руки письмо, оставленное Торусом, пробежался по нему глазами и, скомкав, метнул в камин. Пергамент коротко вспыхнул, а Мадре вдруг, усмехнувшись, вытянул из воздуха одну из лилий, до сих пор лежавших в княжеском кабинете. Подозвал к себе дремлющую на шкафу летавку комтура Эйнара и, осторожно привязав цветок к птичьей лапке, подкинул крылатого почтальона в воздух.