Книга Кораблей. Чародеи [СИ]

Глава 17 Замок Твиллег. Хельга Блэкмунд

— Ну, вот и все, — пронеслась в голове Хельги паническая мысль, — мы попались.

Женщина задергалась, пытаясь вырваться из крепкого захвата, попутно краешком сознания недоумевая, отчего же так холодно и мокро спине. Кричать не получалось, да и смысла в этом особого волшебница не видела — ей не хотелось привлекать внимание стоявшей за углом стражи, охраняющей покои Мадре. Поэтому советница просто молча, с размаху наступила нападавшему на ногу.

— Да тихо ты, дура, — сквозь зубы яростно пробормотали ей на ухо и хорошенько встряхнули. Хельга не сразу сообразила, что голос этот ей знаком, а когда узнала, зашипела, точно рассерженная кошка.

— Я сейчас уберу руку, — продолжал шептать ей в ухо напавший, — а ты успокоишься и не будешь шуметь.

Леди Блэкмунд молча кивнула. Почувствовав, как снова обретает возможность дышать, она порывисто развернулась и гневно уставилась в зеленые глаза Торуса.

— Ты что, ополоумел? — волшебница дрожащей рукой откинула с лица пшеничные пряди, — ты хоть соображаешь, что до смерти напугал меня? Что за игры в прятки посреди коридора?

Тут Хельга, наконец, обратила внимание на странный вид легата, и брови ее изумленно поползли вверх. Одежда элвилин была мокрой насквозь — на полу даже успела натечь небольшая лужица. Тонкая ткань рубашки прилипла к телу, шнуровка на вороте завязана кое-как, а смоляные волосы мужчины беспорядочно торчащими сосульками обрамляли бледное лицо.

— Что случилось? — женщина нахмурилась и обернулась через плечо, обозревая коридор. Вокруг было пусто, только неподвижные статуи, освещенные неверным светом факелов, пристально смотрели из своих ниш, будто чего-то ожидая. — Ты что, свалился в ров?

— Нет, — легат яростно тряхнул головой, окатив Хельгу брызгами, и больно ухватил за плечо. — Нам нужно поговорить.

— Ну не здесь же, — советница скривилась и подумала, что синяки на ближайшую неделю ей точно обеспечены, и изумрудное закрытое платье целомудренной графини Флоры определенно станет теперь повседневной одеждой. — Не стоит озадачивать стражников твоим… неординарным видом. Есть здесь какой-нибудь тихий уголок, где мы не рискуем нарваться на обитателей?

— Пошли, — угрюмо кивнул легат и, все так же уцепившись за Хельгино плечо, потащил ее за собой. — В оранжерее никого не было; да и вряд ли посреди ночи туда занесет еще каких-нибудь любителей цветочков.

— А как же тот мальчик, Люб? Ведь он может вернуться… — они завернули в полукруглый проем в стене и оказались у подножия лестницы. Винтовая, изящная, залитая золотистым светом масляных фонарей, она круто уходила вверх. Советница ухватилась за перила, чугунным цветником ограждающие узкие ступени, и перевела дух. — Слушай, ну что ты в меня вцепился? Думаешь, убегу?

— Прости, — Торус убрал руку, и Хельга поморщилась, потерев плечо.

— Люба перехватил Велит, — легат усмехнулся, — отправил мальчонку баюшки, а сам, судя по всему, пошел успокаивать безутешную дочь. Вот Мгла, — эйп Леденваль с размаху ударил кулаком по перилам, да так, что лестница загудела, точно малый колокол в солейлском кафедральном соборе. — Пошли.

Он болезненно сморщился и понесся вверх, перемахивая на ходу когда две, а когда и три чугунные ступени.

За украшенной витражными вставками дверью царил полумрак, только через стеклянную крышу потоками серебра лился призрачный туман, высвечивая центр оранжереи с тихо журчащим водометом и мраморными скамейками в круг. Советница почувствовала себя неуютно — на нее точно навалилось тяжелое покрывало цветочных запахов — легких, сладких, кисловатых, густо-удушливых. Она закашлялась и с опасением посмотрела вглубь зала — туда, где тенями угадывались цветники и грядки:

— Я надеюсь, орхидей здесь нет?

— Того сорта, который ты не переносишь, тут ты точно не встретишь, — усмехнулся легат, на ходу стягивая через голову мокрую рубаху. — Хотя, если мне не изменил мой элвилинский нюх, чем-то подобным от нашей менестрельки попахивало. Хельга, не стой столбом, сядь на скамью, нам срочно поговорить нужно.

Женщина почувствовала, как что-то противно екнуло в груди, и уселась на прохладный мрамор, отрешенно наблюдая над фонтаном завораживающее кружение цветочной пыльцы, чуть искрящейся в лунном свете.

— Сандра, — буркнул себе под нос Торус, отжимая волосы и вытирая их скомканной рубашкой. Он искоса глянул на советницу из-под ресниц. — Она, кажется, начала меня подозревать.

— Кажется или начала? — отрешенность леди Блэкмунд как ветром сдуло. Вцепившись в ткань на собственной юбке, она вскинула голову, пристально вглядываясь в лицо Торуса. — Давай с этого места подробнее.

— Начала, — легат кивнул и, раздраженно отбросив рубаху в фонтан, где она медленно опустилась ко дну, плюхнулся на скамью рядом с волшебницей. — Я пошел за ней следом, но девица так припустила, несмотря на свою хромоту, что мне ее насилу догнать удалось. Она так вопила на весь коридор, что резать запястья лучше всего в теплой воде — это просто чудо, что свидетелей нам не встретилось… Хотя, может, они, слыша ее вопли, нарочно разбежались… Потом рыжая ринулась в термы, я следом, потом мы свалились в воду, и я… в общем, в конце концов, я был с ней.

Хельга поначалу удивилась тому, что не почувствовала боли. Просто на какое-то мгновение в голове стало легко и как-то прозрачно. А потом она поняла, что просто не в силах выдавить из себя ни звука, и только криво улыбалась краешком губ, наблюдая, как из темноты вылетает ночная бабочка и медленно устремляется вверх, к прозрачному куполу оранжереи.

— Почему ты молчишь? — нервно бросил Торус и дернул плечом, — эта девица сама меня спровоцировала, у меня просто выхода не оставалось. И вообще, — он резко обернулся к советнице и возмущенно тряхнул спутанными волосами. — Это твоя вина, что наше дело оказалось под угрозой. Какого лешего ты была так невнимательна в Сатвере, что умудрилась перепутать «право» и «лево» и навела мне иллюзию не на то плечо? Вот у Сандры — у нее память лучше оказалась, она живо смекнула, что Сианнка ранен в правое. Начала стягивать с меня рубаху, мне ничего другого не оставалось, как…

Хельга почувствовала, что кровь бросилась ей в голову, оцепенение разом спало, и женщина, резко развернувшись, уставилась в кошачьи глаза Торуса:

— Правда? А позволь спросить, с какой стати она вообще стала интересоваться твоей раной? Я, знаешь ли, когда делала иллюзию, как-то не рассчитывала, что тебе придет в голову мысль трахать твиллегских девиц! Уж поверь мне, я б тогда ее тебе на такое место налепила!

— Что ты себе вообще вообразила? — прищурился легат, и зрачки его превратились в черные щелочки. — Я рассказываю это не для того, чтобы оправдаться. Я просто ввожу тебя в курс дела, потому что мы оба здесь повязаны и должны держаться вместе.

— О, да, — Хельга вдохновенно закатила глаза к серебряному куполу, — я поняла. Ты гадишь, а я убираю… Хотя, ты, безусловно, прав. Меня совершенно не интересуют твои амурные похождения. И говорю я с тобой на эту тему тоже только исключительно в интересах общего дела…

Она встала, обхватив руками плечи, резко отвернулась, до боли прикусив губу, уставилась в темноту, напоенную тяжелым ароматом. Минута прошла в долгом непримиримом молчании, и только тонкие струйки водомета безмятежно журчали в гнетущей тишине. Потом легат пошевелился на скамье и, пробормотав: «Вот Мгла, как же холодно», — сосредоточенно занялся бытовой магией, таская из твиллегских сундуков сухую одежду.

Хельга прислушивалась к движениям за спиной и, обзывая себя полной дурой, пыталась примириться с тем, что они с Торусом вот уже два года как ничем друг другу не обязаны. Мысль была логична, верна, доказательств не требовала, вот только почему-то принять ее было очень сложно — мешала раскаленная пружина, закручивающаяся вокруг быстро колотящегося сердца. Наконец, советница глубоко вздохнула и коротко бросила:

— Что ты думаешь делать дальше?

Она почувствовала, как что-то защекотало подбородок, и, проведя по нему рукой, с изумлением увидела полоску крови на ладони.

— По-моему, перво-наперво нужно исправить ошибку, которую ты допустила. А потом мы просто сядем и спокойно обсудим, как поступить.

— Наконец-то я слышу от тебя разумные слова, — Хельга усмехнувшись, повернулась к элвилин и придирчиво оглядела его обновленный вид. Синяя длинная туника поверх белоснежной рубашки, высокие мягкие сапоги. И непостижимо быстро успевшие высохнуть густые, чуть вьющиеся волосы.

— Поздравляю, — сказала она едко, — теперь сонм твиллегских дев у твоих ног обеспечен… Я вообще удивляюсь, насколько нам повезло. Мы выехали сюда поспешно, не имея четкого плана, первым делом нарвались на эту хромоногую ссс… девицу, которая, к слову, не только тебя прекрасно знает, но и меня встречала когда-то. Она что, настолько была ослеплена страстью, да? — советница внезапно почувствовала, что где-то внутри нее зарождается странная веселость и к горлу подступает совершенно неуместный хохот. — Да по всем правилам нас уже давным-давно должны были узнать и схватить, но нет! Это нам так благоволит Судия, или это просто твои соотечественники больше похожи на актеров ОБТ, нежели серьезных воинов?

Волшебница слегка хихикнула, а потом расхохоталась в голос, обескуражено понимая, что остановиться не получается.

— Хельга, — донеслось до нее издалека, и женщина почувствовала, что ее снова затрясли за плечи. — Хельга, возьми себя в руки. Ты нужна нам сейчас. Давай же, котик.

Холодные пальцы легата медленно прошлись по ее прокушенной губе, стирая остатки крови, и советница резко втянула в себя воздух. Она закрыла на секунду глаза, а когда снова посмотрела на Торуса, взгляд ее был спокоен и холоден.

— Извини, — криво усмехнулась леди Блэкмунд, — это все усталость и долгая дорога. Садись на скамейку и давай свое плечо.

Легат послушно сел и не двигался, пока волшебница молча спускала с его плеч изысканную одежду, пока осторожно касалась кожи кончиками теплых пальцев, творя сложную и тонкую волшбу. Наконец, она удовлетворенно кивнула:

— Ну вот, теперь ты можешь смело валить все на ослепленные страстью глаза Сандры Тальки.

— Хельга, — эйп Леденваль внезапно поймал ее за руки и, приложившись губами к ладоням, поднял покрасневшие глаза, — поцелуй меня…

Голос элвилин прозвучал тихо и хрипло, но для советницы он точно громом с ясного неба прогремел. Она чуть вздрогнула, сглотнула и вздернула подбородок, презрительно поджав губы:

— Вас? Господин легат, а вам на сегодня не достаточно оказалось… поцелуев? Ведь вы можете перетрудиться. С такой-то раной… — она, усмехнувшись, кивнула на плечо Торуса. — Расскажите мне лучше, как вы планируете поступить со своей новой возлюбленной?

— Отшила? — Торус дернул щекой и отбросил руки волшебницы, криво усмехнувшись. — Да и леший с тобой… Я не знаю, что с ней делать… Убить? Так ее тотчас хватятся, она же дочка князя. И потом, я не совсем уверен, точно ли она узнала меня или просто сомневается. В любом случае, моя магия дает нам некоторое время — девица примерно сутки не сможет рассказать никому о… ну, ты понимаешь.

— За сутки мы должны управиться, — Хельга откинула за спину волосы и, подойдя к фонтану, уселась на прохладный бортик, задумчиво уставившись в воду. — В кабинете я нашла много интересного, запишу потом, когда отъедем подальше. И знаешь, я думаю, что, расспрашивая стражу и обитателей замка, мы вряд ли узнаем нечто новое, зато можем вызвать подозрение. По-моему, не стоит дергать смерть за усы, и лучше тихо уехать, пока нам сопутствует удача.

— Нет, — коротко бросил легат и упрямо посмотрел в глаза волшебнице, — мы не уедем. По крайней мере, до тех пор, пока я не встречусь с отцом.

— Зачем тебе это нужно? — Хельга нахмурилась, изо всех сил пытаясь не поддаться внезапно накатившей панике. — Ты понимаешь, что рискуешь? Одно дело — замковые слуги и ошалевшая от страсти к твоему брату менестрелька, и совсем другое — родной отец. Да он раскусит тебя махом! Если тебе не дорога собственная жизнь, то ты можешь подумать хотя бы обо мне?

— Ты всегда была эгоисткой, — презрительно бросил эйп Леденваль, резко подымаясь с места и раздраженно завязывая на груди рубаху, — всегда думала только о своем спокойствии и никогда меня не понимала!

Хельга тяжело вздохнула и поежилась, обняв себя за плечи.

— Торус, я устала… ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится, а я хочу уехать. Пусть даже одна и через Дальнолесье.

— Как это на тебя похоже — убегать в самый сложный момент. Что, совсем сдурела? — легат насмешливо посмотрел на леди Блэкмунд. — Рассчитываешь в одиночку пробраться там, где любому давнему грозит погибель? Хотя, — голос его внезапно стал спокоен и вежлив, — я могу дать вам провожатого, леди советница. Боюсь, что в таком настроении вы мне будете только обузой. Прошу вас следовать за мной.

Он гордо тряхнул волосами и развернулся к двери. Некстати попавшаяся ему на пути цветочная стойка загремела о мраморный пол, откинутая раздраженной рукой. Расписные глиняные горшки, чавкнув, раскололись, осыпая белый камень черными брызгами мягкой земли, а длинные стебли цикламенов беспомощно раскинули разноцветные головки меж черепков.

Волшебница вздрогнула и, прикрыв на мгновение глаза, обернулась.

— Да, ты, наверное, прав, — сказала она тихо, — в конце концов… Торус, что такое?

Легат стоял, точно молнией пораженный, глядя вниз, на остатки цветника. Потом быстро нагнулся, пошарил между черепками и, шипя себе под нос отборные ругательства, вытащил из груды перламутровый гребень, инкрустированный жемчугом.

— Эта сука! Она здесь!

— О чем ты? — не поняла советница, с недоумением разглядывая находку.

— Матушка, — зашипел легат сквозь плотно сжатые зубы. — Такие штуки делают в Маритале, каждая из них уникальна, а я очень хорошо знаю этот ее гребень. Значит, старая стерва посмела оставить Равелту одного и за моей спиной решила провернуть в Твиллеге какие-то свои дела?

— Одного? — Хельга почувствовала, как по спине побежал неприятный холодок. — Вот Мгла. Этот непредсказуемый зомбяк такого может навертеть…

— Вот именно, — Торус скрипнул зубами, — нужно срочно отыскать Ису и отправить в Солейл. Даже если мне придется быть очень убедительным…

— И где ее искать? — советница растерянно посмотрела на мягко светившийся витраж двери, пропускающий сквозь себя золотистый свет фонарей с лестницы.

— А тебе не все равно? Ты же меня бросаешь, как я понял.

— Я не уеду отсюда. По крайней мере, до того момента, пока точно не выясню у леди эйп Леденваль, где сейчас гроссмейстер, — она упрямо посмотрела на элвилин. — И чего можно от него ожидать.

Легат фыркнул, сунув гребень за пояс:

— А то не ясно, чего. Имея в друзьях гения некромантии Мидеса.

— В бывших друзьях, — невозмутимо уточнила Хельга, подумав мимоходом, а не рассказать ли легату о своей последней встрече с Салзаром. Но, взглянув в полные бешенства глаза Торуса, решила повременить с новостями.

Элвилин меж тем нервно обдернул тунику:

— А ты? Ты ничего об этой стерве не слышала? Ну, пока общалась с местным населением?

— Местное население занималось только тем, что жужжало мне в уши о вековом целомудрии, — Хельга, не удержавшись, хихикнула, однако сразу же посерьезнела и задумалась. — И мальчик ничего такого не говорил. Похоже, нам снова придется уповать на удачу и молиться, чтобы у того, кого мы начнем расспрашивать, не закралось подозрений. Хотя, Сианн ведь был в отъезде, а ситуация в замке вполне могла измениться…

— Тогда идем, — легат кивнул и, распахнув дверь, пропустил волшебницу вперед. Леди Блэкмунд удивленно посмотрела на Торуса. Хотела, было, съязвить насчет его внезапно проснувшейся галантности, но вдруг поняла, что действительно устала. От перепалок, взаимных уколов, косых взглядов и желания перещеголять друг друга в независимости. Она неожиданно тепло улыбнулась мужчине и, подобрав юбки, стала осторожно спускаться вниз по чуть вибрирующей лестнице.

Когда они, пригнувшись под каменным перекрытием арки, вышли в коридор, то удача в облике синеволосой девчушки сразу же настигла их, чуть не врезавшись Хельге в живот.

— Ой! — Артемия подкинула коленом сползающую плетеную корзину, доверху набитую белыми тряпками. — Извините, леди, я задумалась.

Судя по всему, думы девочки были невеселыми — ее большие серые глаза подозрительно покраснели, а чуть вздернутый носик припух.

— Ничего страшного, — кивнула в ответ Хельга, — мы сами были рассеяны и не услышали шагов. Тебя ведь Темка зовут, да?

Девочка кивнула, расплываясь в широкой улыбке — точно солнечный лучик в хмурый дождливый день выглянул из-за туч.

— Ой, князь Сианн, и вы здесь! Спасибо вам.

Она сглотнула.

— И вам, леди, спасибо. Мама мне рассказала, как вы ее из тюрьмы освобождали…

— Да что ты, милая, — в голоса Торуса снова зазвенели серебряные колокольчики, — это был мой долг. Как она там? Что Сингард говорит?

— Да он ничего не говорит, — Артемия помрачнела, — замазал раны, да еще сказал, что ей спать и кушать надо, потому что у нее это… тощение, вот. А сам взял и уехал, представляете? А мне наказал вот прачкам простыни грязные отнести… Нет, ну разве это справедливо, вот скажите? Я маму так давно не видела, а он…

— Куда же он уехал? — Торус легко подхватил плетушку из рук девочки и выпрямился, — веди, прекрасное дитя, мы поможем тебе…

Хельга чуть слышно фыркнула себе под нос. Иногда у нее закрадывалось подозрение, что обольстительные порывы эйп Леденваля природой своей имеют нечто неосознанное, от головы и воли хозяина совершенно не зависящее.

Синеволосая радостно кивнула, а верхушки ее острых ушек чуть покраснели от удовольствия.

— Ну, я ж говорю, к прачкам, во-он по тому коридору, мимо кухни, и к лестнице. А дедка Сингард сказал, что негоже ему время терять, когда его в деревеньке раненые ждут. Наверное, опять к беженцам-то, в Лесное, и подался. Он ведь совсем на минуточку обратно заезжал, только за зельями, а тут и вы, с мамой.

— К беженцам? — удивленно посмотрела на легата волшебница. Тот слегка пожал плечами, глядя в спину ринувшейся по коридору синеволосой.

— Ну, да, — на ходу обернулась девочка, откидывая назад длинную косицу и приглаживая руками растрепанные волосы. — К тем, которых из Верескового цвета привезли. Вам князь не рассказывал?

— Нет, милая, — покачал головой эйп Леденваль, — я решил, что девице совершенно не обязательно знать подробности кровавых побоищ.

— Пфэ… — презрительно бросила Темка и радостно провозгласила: — А вот я бы — вот еще чуть-чуть — и сама пошла на войну. Князь Мадре сказал, что из нас с Любом получились бы замечательные разведчики. Он, знаете, нам даже что поручал? Зелья у тёти Исы воровать, вот. Только, — девочка печально вздохнула, — вот куда ж я теперь от мамы-то?

— Да, маму оставлять нехорошо, — задумчиво протянул легат, глядя, как синяя коса бьет Темку по спине — припустила элвилиночка вперед не хуже ордальонского гонца. — А где сейчас… хм, тётя Иса?

— Так князь Мадре велел ее под замок посадить. Ну, после того, как она скандал учинила. Кажется… Ой, а может, это и потому, что она замок заколдовала, — девочка сбавила шаг и обернулась.

— Как это «заколдовала»? — Торус переложил корзину под другую руку. — Что ты выдумываешь? Леди эйп Леденваль колдунья, конечно, солидная, но навести волшбу на Твиллег, пожалуй, даже ей не по силам.

— Ага, так вы мне не верите! — возмущенно завопила Темка. — А кто же еще мог такое устроить? Как тряхнуло, как все посыпалось! Я, между прочим, сама упала и такой синячище заработала! Хотите, покажу? — девочка с готовностью начала развязывать плетеный золотой поясок на светло-малиновой тунике, и легат поспешно закивал:

— Что ты, что ты, мы тебе верим! А когда это произошло?

— Да вот совсем недавно, почти перед вашим приездом.

Темка сделала круглые глаза и начала выразительно рассказывать:

— Мы в библиотеке были. Ну, мы — это князь Мадре, Люб, Аррайда… мы с Одрином в кресле сидели, я его как раз только-только кашей накормила, и он так урчал… — синеволосая расплылась в мечтательной улыбке, а Торус, покосившись на советницу, втихаря от девочки постучал себя пальцем по лбу.

— А потом Триллве книжку нам читать начала, мы тихо слушали, и вдруг ка-ак! — Артемия набрала в грудь побольше воздуху и завопила на весь коридор, — ба-ба-хнет!

Где-то, точно отвечая на девчачий вопль, что-то зазвенело, раздались приглушенные ругательства, и синеволосая, ухватив Торуса и Хельгу за руки, поспешно потянула их дальше.

— Ну и вот! — на ходу пыхтела она, то и дело сдувая с носа непослушную прядку, — все ходуном заходило, мебель закачалась, а меня с кресла и подбросило. А Одрин, бедняжка, он же так напугался, что теперь и кушать отказывается, что мне делать — ума не приложу…

— Постой, милая, — ласково сказал легат и придержал девочку за руку. — Это все очень интересно, правда, а можешь показать, где держат тётю Ису?

Темка, крайне недовольная тем, что ее прервали, нахмурилась, а мужчина поспешно добавил:

— Должен же я, как князь Дальнолесья, допросить ее обо всех этих безобразиях, которые она учинила.

— Угу, — вздохнула девочка. — На втором этаже. Там, где комнаты гостевые.

— Так, спасибо.

Торус резко остановился, деловито сунул синеволосой в руки ее корзину, упихнул свесившуюся с краю простыню и серьезно кивнул.

— Мы с тетей Флорой пойдем. Долг, знаешь ли, он превыше всего.

Легат подхватил Хельгу под руку и ринулся в короткий боковой коридор, в конце которого виднелась ярко освещенная каменная лестница. Артемия осталась стоять, прижимая к груди свою ношу, растерянно глядя им вслед и обиженно хлопая ресницами.

На второй этаж они почти взлетели — Торус несся вперед так, словно его преследовала свора гончих. Хельга, задыхаясь — старые, выщербленные временем ступени были высокие и узкие, — вцепилась элвилин в рукав:

— Да постой же ты! Никуда твоя маменька за пять минут не денется. А вот лицезрение несущегося на всех парах Сианна может вызвать недоумение у стражников. Ведь я так полагаю, ее охраняют?

— Да, наверняка, — Торус сбавил шаг и прислонился спиной к шершавой стене, — если только эта девочка сказала нам правду. По-моему, у нее что-то с головой, несет про князя, который урчит, да про триллве…

— Наверное, она из-за матери переволновалась, — Хельга, отдуваясь, оперлась локтем на чугунные перила и безуспешно попыталась припомнить, где она могла слышать слово «триллве». — Но если она сказала нам правду насчет Исы… Мгла, Торус, это очень плохо. Мы вряд ли сможем вытащить ее, не ввязавшись в открытое противостояние. И, похоже, что нам самим придется улаживать дела с гроссмейстером Равелтой.

— Подожди загадывать, — легат выпрямился, и на лице его заиграли зыбкие тени от фонаря, — сначала нужно все выяснить. Все, пошли, я, кажется, спокоен.

Хельга с сомнением посмотрела в спину элвилин, однако тот, видимо, действительно взял себя в руки. Стражники в доспехах, стоявшие возле массивной полукруглой двери, вытянулись, завидев князя. Разводящий, по знаку Торуса отделившись от патруля, топтавшего туда и обратно коридор, начал открывать большой круглый замок, искоса поглядывая на леди Блэкмунд.

— Все в порядке, — немного капризно произнес Торус и за талию притянул к себе Хельгу, — это моя невеста. Она желает лицезреть знаменитую Колдунью с Гнилого болота.

Стражник чуть заметно ухмыльнулся себе под нос и сказал простуженным басом:

— Князь Сианн, я надеюсь, что присутствие девушки удержит вас от членовредительства? Мы все наслышаны о тех недоразумениях, которые были между вами и леди эйп Леденваль, и мне бы не хотелось отвечать перед князем Мадре…

— Я не собираюсь наносить вред даме, — перебил охранника Торус, грозно нахмурившись, — я только допрошу ее. Нужны кое-какие подробности.

Разводящий кивнул, распахивая обитую железом тяжелую дверь, надсадно заскрипевшую и загудевшую. Несмотря на грохот, Хельге показалось, что она услышала легкий топоток изнутри, удаляющийся в комнату. Волшебница ухмыльнулась и вошла вслед за легатом.

Иса Анфуанетта эйп Леденваль возлежала в томной позе на широкой постели, поверх покрывала из шкурок зимних зайцев. Темно-красное платье Колдуньи, вызывающе открытое сверху, красивыми складками струилось к полу, шикарные смоляные волосы были закинуты на одно плечо, второе же светило прямо-таки молочной белизной в ярком свете жарко горевшего камина. В этот самый камин Иса — кровавая роза на белом снегу — смотрела задумчивым взглядом, изящно повернув к вошедшим точеный профиль. Советница тихо вздохнула: страсть к эффектным мизансценам у леди эйп Леденваль не угасала ни при каких обстоятельствах.

Дверь за спиной снова загромыхала и, когда в комнате воцарилась тишина, легат выразительно кашлянул.

Иса вздрогнула, точно очнувшись от философских дум, и медленно повернула к ним голову, взмахнув ресницами.

— О, племянничек, это… — тут взгляд ее переместился на Хельгу, и Колдунья, ругнувшись под нос, резко села на кровати.

— Какого лешего? — она опустила ступни на голый мраморный пол и, поморщившись, стала шарить ногой под свисающим покрывалом. Вскоре на свет появилась пара весьма потрепанных меховых пуленов. Похоже, возраст дамы, за плечами которой было не одно тысячелетие, все же давал о себе знать, и леди эйп Леденваль наедине с собой об изысканных туфельках забывала. — Хельга, что ты здесь делаешь? И почему Сианн…

Тут она, прищурившись, посмотрела на легата и скривилась:

— Ну, конечно же. Как я сразу не догадалась. Стоит матери хоть ненадолго заняться собой, как тут же является ее дитятко и начинает требовать к себе внимания…

Торус скрипнул зубами:

— Да что ты себе вообразила? Что, я сюда специально ради тебя пёрся? Маменька, ты, как всегда, убийственно неподражаема…

— Я знаю, — Иса подняла бровь и немного ревниво окинула леди Блэкмунд взглядом. — Хм. Все такая же серая птичка… только несколько постаревшая. Давно не видались, милочка. Кстати, светлый цвет волос вам не идет — очень уж подчеркивает морщины.

— Я тоже рада вас видеть, — меланхолично бросила Хельга и подошла к зарешеченному окну. Прислонилась лбом к темному стеклу, пытаясь рассмотреть, в какую часть двора можно попасть из комнаты, если воспользоваться этим окном, как выходом. Порция яда Колдуньи с Болота не произвела на нее никакого действия — за годы общения с матушкой Торуса женщина научилась не обращать на Ису внимания. В чем-то изысканную красавицу ей было даже жалко — связь с гроссмейстером Ордена Божьего Суда Ровардом Равелтой определенно испортила бы характер любой женщине.

Призрачный свет Твиллега не касался этого крыла замка. Над окнами нависал то ли широкий карниз, закрывающий луны, то ли надстроенная выше галерея. Все, что волшебнице удалось разглядеть — это буйные заросли шиповника у стены. Она сделала шаг назад и услышала, как под ногами что-то противно хрустнуло. Это были осколки зеркала, матовыми лужицами поблескивающие на полу. Тут же, у стены, стояла, щерясь стеклянными зубьями, овальная рама, покрытая почерневшей позолотой.

— Леди эйп Леденваль бьет с досады зеркала? — насмешливо подняла бровь советница, глядя, как сын и мать буравят друг друга мрачными родственными взглядами.

— Вот еще, — фыркнула Иса, — просто этот замок определенно сошел с ума! Сколько себя помню, ни разу не случалось такого, чтобы стены его содрогались.

— Серьезно? — вскинулся легат. — Значит, эта русалка о двух ногах сказала нам правду, и здесь было землетрясение? Что, хочешь сказать, что ты тут ни при чем, да, мамуля?

— Что я, одичала, что ли? — Иса наконец-то сползла с кровати и направилась к столу, обдав Хельгу спертым винным духом. Советница поморщилась. — С какой стати я буду рушить свой собственный замок?

— Матушка, — Торус плюхнулся на белоснежную кровать и с самым наглым видом развалился там, — а с чего ты, собственно, решила, что Твиллег принадлежит тебе?

— Не принадлежит, так будет! — резко каркнула в ответ Иса и вытащила зубами пробку из высокой бутылки темно-синего цвета. По комнате поплыл аромат осеннего меда, а Колдунья, чуть высунув наружу кончик языка, принялась наливать густое вино в серебряный кубок.

— Леди эйп Леденваль, — тихо сказала Хельга, глядя, как мелко трясутся кисти зеленоокой красавицы, — может, не стоит?

— Молчи, шалава, — рявкнула в ответ Колдунья. — Когда я стану хозяйкой этого замка, я первым делом распоряжусь, чтобы стража не впускала сюда кого попало. И первой в списке будешь ты! — она торжественно ткнула в грудь советнице перстом, унизанным парой золотых колец, и махом опрокинула в себя напиток.

— А что, — насмешливо спросил с ложа легат, лениво пропуская меж пальцев белые ворсинки покрывала, — местное правительство уже подписало акт капитуляции?

— Не язви! — Иса глубоко вздохнула, и глаза ее, враз наполнившись благодушием, масляно заблестели. — Когда твой отец узнает, что я могу одним щелчком пальцев остановить надвигающуюся войну, ему поневоле придется согласиться с моими планами. И самым непосредственным образом в них поучаствовать.

— Так, я понял, — хохотнул Торус. — Ты, кажется, все еще питаешь надежды женить его на себе, да? Знаешь, маменька, твоя странная, ненормальная привязанность к Мадре меня иногда просто пугает.

— Где уж тебе, остолоп, понять, что такое настоящая любовь? — фыркнула Колдунья и ухмыльнулась. — Если всех твоих девиц выстроить в ряд, то очередь отсюда до самого Солейла протянется, не иначе. Зря ты, Хельга, с ним связалась…

— Заткнись! — Торус ухватил расшитую золотом подушку с длинными кистями и в бешенстве швырнул в Колдунью. Та выставила вперед руку, и снаряд, не долетев до цели, мягко спланировал на пол.

— Да я даже после трех бутылок меда уделаю тебя, сынок, — расхохоталась Иса и слегка покачнулась, — и тебе же будет лучше, если ты не станешь это проверять. Да, я выйду замуж за Одрина, чего бы мне это ни стоило. И если он примет меня, то ордальоны сразу же займут весьма лояльную позицию по отношению к пришлым… Ох, — она вздохнула так хмельно и сладострастно, что Хельга брезгливо поморщилась, — знали бы вы, детки, как это приятно — знать, что можешь в любой момент дернуть за нужную ниточку, и все сразу начнут плясать именно тот танец, который закажешь ты…

— А тебя не смущает факт, что отец сейчас женится, а, маменька? — легат, побледнев от бешенства, смотрел на мать, и, похоже, сдерживался из последних сил. Хельга вздрогнула от этого взгляда и решительно направилась к постели.

— Сынко, — Колдунья тряхнула волосами, распространяя по комнате пополам с перегаром запах фиалок, ландышей и ванили, — ну ты сам подумай. Кто она и кто я? Да ее сегодня же уберут… Если уже не убрали. Еще немного, и скорбящий князь найдет утешение в моих объятиях. Торус, какого лешего эта шлюха в моем присутствии хватает тебя за… за что там она тебя хватает?

— Леди эйп Леденваль, — Хельга присела рядом с легатом и крепко сжала ему ладонь. — Скажите, а где сейчас гроссмейстер?

— Ой, не смешите меня! — брюнетка опрокинула в себя второй кубок и зашлась хриплым хохотом. — Да этот болван, он и шагу без моего наставления сделать не сможет. Наверняка сидит в резиденции, в Солейле, и играет на органе свои занудные фуги.

— То есть, получается, что ты не знаешь, где теперь Равелта, так я понимаю? — на скулах легата заиграли желваки, и он, резко поднявшись с постели, пошел навстречу матери, закатывая рукава белоснежной рубашки. — Я не буду соревноваться с тобой в силе магии, мама… Я просто банально сверну тебе шею…

— Торус, стой! — Хельга метнулась вслед мужчине, обнимая за плечи, приникая к нему всем телом, чувствуя, как рядом молотом стучит в груди его сердце.

— Возьми себя в руки, пожалуйста. Что взять с пьяной дуры? Пусть себе кричит. Но если вы сейчас устроите побоище, то сюда сбежится половина Твиллега. Посмотри на меня, прошу тебя…

Он остановился, тяжело дыша, и медленно повернул голову к советнице. Сморгнул, и леди Блэкмунд с облегчением увидела, как глаза элвилин, затуманенные яростью, постепенно начинают обретать осмысленное выражение. Зрачки, сведенные до узких полосок, расширились, и мужчина глубоко вздохнул, точно выплывая со дна кошмарного сна.

— Пойдем отсюда, — сказал он глухо, вцепившись Хельге в плечо, — пока я не придушил эту старую дуру.

Он пятерней обмахнул покрытый испариной лоб и увлек советницу к тяжелой двери, распахнув ее ударом плеча.

— Не носите больше вина пленнице, — буркнул поспешно вытянувшейся в струнку страже, — пьяная Колдунья — это страшно…