Клич стаи

Глава 18

Пешие путешествия без подготовки и тренировок, да еще на длинные дистанции, не добавляли радости и оптимизма. И в первые дни незваный гость планеты мог довольствоваться лишь жалкими километрами пройденного пути. От привала до привала, еле передвигаясь сквозь густые заросли, Косяк в душе проклинал всех и вся на свете. Но больше доставалось «долбаной планете» с повышенной гравитацией.

Незамеченная на орбите запятая и ноль девять после, на поверхности планеты оказались сорока килограммами лишнего веса, превратившихся для изнеженного искусственной гравитацией пилота в настоящее проклятье.

И если бы не шептуны, то он бы не преодолел и десятка первых километров. Вклиниваясь в бурелом тропических джунглей, Черныш превращался в бульдозер, не обращавший ни на что внимания, прокладывающий ровную и широкую просеку в буреломе.

И все бы ничего, если бы на пути не встречался очередной хозяин джунглей. Недовольный столь бесцеремонным вторжением на свою территорию, хищник считал своим долгом порвать нарушителя в клочья.

Помесь собаки и черной пантеры, только увеличенная почти в два раза, прыгнула черной молнией с вершины дерева и сразу же попыталась прокусить Чернышу шею, а для шептуна это было как приглашение поиграть. Забыв о своем призвании первопроходца, боевой бот обрадованно включился в игру. Но спустя десять минут бесплодных атак и клацаний зубами бедное животное поняло, что тут ему ничего не светит, и попыталось было спастись бегством, но не в случае с разыгравшимся шептуном.

Атакуя, сбивая с ног и кувыркаясь в кустарниках, шептун транслировал такую волну восторга и удовольствия, что дисциплинированная Белка с трудом сдерживалась, чтобы не броситься сломя голову в кучу-малу, лишь только массивный рюкзак и окрики двуного друга сдерживали рвущийся наружу игривый нрав.

Только после трех минут недовольного ора, перемешанного с матом, расстроенный Черныш вывалился из клубка тел. Недовольно хлеща себя хвостом, с сожалением провожал стелющегося к земле хищника, что, не веря в свое счастье, не оглядываясь, уползал в чащу. И как только оказался на безопасном удалении, хищник пулей метнулся в заросли и растворился среди джунглей.

В сотый раз проинструктировав Черныша о важности его миссии, Косяк вновь впрягался в опостылевшие лямки огромного рюкзака за спиной. Истекая потом и стирая ноги до кровавых мозолей, человек упорно вел свой караван на юг.

Судя по скудным навигационным данным, именно в тех широтах была густая сеть дорог и населенных пунктов. Свой маршрут он проложил таким образом, чтобы по небольшому крюку выбраться к малооживленной дороге. А на ней организовать наблюдательный пункт и там уже присмотреться, принюхаться к местной цивилизации. Понять, чем живут и дышат аборигены.

Но к исходу первой недели пути он уже не был уверен в правильности своей идеи. Увеселительной прогулки с нюханьем цветочков и любованием местными красотами не получалось. Ночи у костра давно растеряли налет романтичности и очарования и воспринимались только как часть суток с довольно мерзким туманом по утрам. Но человек такое животное, что привыкает к чему угодно. Так и здесь.

Он втянулся в суровые будни с многокилометровыми переходами, с редкими встречами небольших ручейков, в которых он с наслаждением вытягивался во весь рост. Остужаясь до немоты в суставах, прислушивался к телу, и порой казалось, что слышится треск от осыпания слоев грязи и пыли, налипших на тело, словно цементная корка. А затем было судорожное растирание посиневшего тела скрюченными судорогой пальцами.

На второй недели пути он вдруг поймал себя на мысли, что это путешествие в бесконечность. Он уже идет целую вечность, и будет так идти всю жизнь. Но разминка с шептунами и шуточный бой в кучу-малу встряхивал такой дозой адреналина, что извилины вытягивались в струнку и скручивались обратно, но зато из головы вылетали все панические настроения и тяжелые мысли. Он вновь становился самим собой и мог продолжать путь, изучая живность и особенности джунглей неизвестной планеты.

В очередной раз остановившись на привал, Косяк отправил Белку на разведку, а перетаптывающегося Черныша оставил без внимания.

– Постой и подумай над своим поведением, – менторским тоном проворчал человек.

Игнорируя перетаптывания шептуна, человек принялся доставать остатки вчерашнего ужина. Несчастный Черныш пытался лишиться груза на спине и все-таки сорваться в джунгли, где можно вдоволь покататься на траве или взобраться на самую вершину деревьев-великанов и, распугивая местную разновидность обезьян, с треском обламывая ветки, начать перепрыгивать от дерева к дереву.

– Давай-давай, порви лямки, потом вообще не буду с тобой разговаривать.

Обреченно вздохнув, Черныш улегся на пузо и, вытянув морду в сторону человека, не сводил с того взгляд красных глаз.

– Ага, еще слезу пусти, и я точно забуду все твои шалости. Сколько еще говорить, что когда ты в патруле, то не нужно носиться по лесу, как стадо раненных в задницу слонов. Нужно быть тихим и незаметным, сливаться с травой и деревьями, наблюдать за всем вокруг и, только заметив что-то необычное, начинать транслировать образ… Охренеть, научился-таки!

На морде, покрытой иллюзорной черной чешуей, в самом уголке красного глаза стала расти огромная слеза. Наполняясь силой и переливаясь на солнце всеми цветами радуги, массивная капля скатилась по подбородку и, минуя плотно сомкнутую пасть, исчезла, растворилась в мехе лап.

– Вот паразит, – восхищенно пробурчал человек, – значит, когда надо, то и маскировку мы освоили, и иллюзии наводим. Только вот по команде, значит, ленимся, ну ничего, я тебе еще устрою кузькину мать. Попроси с тобой поиграть, вот возьму и отключу тебя на хрен от трансляции, и сиди тогда на голодном пайке. Что значит не надо? А ну тихо… умолкни!

Добившись тишины от шептуна, канючившего о послаблении наказания, Косяк требовательно поднял руку, прислушиваясь к неясному ощущению в груди.

Ушедшая в разведку Белка была возбуждена и растеряна.

Бесконечный лес, к которому она так привыкла и считала бесконечным, неожиданно закончился, и она топталась в прилеске с редкими деревьями. Возвышаясь над равниной вековыми деревьями, лес почему-то не рос в эту сторону, и дальше расстилались бесконечные просторы, поросшие высокой травой, сквозь которую проглядывали бесформенные каменные кучи.

Но шептуна смутило не только это.

Среди холмов петляла широкая утрамбованная дорога, и именно сейчас по ней что-то или кто-то двигался.

Забыв об ужине, Косяк скинул рюкзак. Проверив кобуру с импульсником, накинув сбрую с оборудованием быстрого реагирования и ножнами, он бросился сквозь деревья. Спустя несколько минут бега и уклонов от летящих навстречу веток, он оказался у кромки леса. С трудом различив притаившуюся в кустах Белку, подполз к ней. Доставая с поясного футляра тяжелый фиксатор, припал к окулярам жадным взглядом. Фиксатор защелкал подбором подходящего масштаба. Сквозь размытые контуры и облака пыли проступило четкое изображение, картинка наконец успокоилась, и перед человеком показалась колонна.

На удалении пяти-шести километров, по дороге, усеянной гранитной крошкой, двигалась странная процессия.

Впереди двигался строй из однотипных стальных страшилищ. Словно сошедшие с картинки человекоподобные роботы выбивали с дороги ровную дробь. Покрытые пылью стальные тела со следами грубой обработки плыли четкими коробками и напоминали строи древних армий. Но вместо треуголок и длинных мушкетов, у солдат этой армии были приплюснутые головы и рост под два с половиной метра. Тела стальных монстров не впечатляли массивностью. Они больше походили на высушенных и поджарых кузнечиков, закованных в стальные доспехи. Но когда человек присмотрелся, то заметил, что у роботов нет рук, вместо них были сложенные в несколько раз конечности с блеском стальных лезвий. И судя по тому, какие остались на телах зарубки и следы крови, эти вояки умели ими пользоваться, а самое неприятное, что делали это с заядлой регулярностью.

– А это еще что за чудища?! – потрясенно проговорил Косяк, когда из стены пыли выплыли громадные шагающие исполины. Возвышаясь над строем почти на десять метров, четырехногие монстры меланхолично переставляли массивные конечности. Каждый их шаг подвешенные к позвоночнику бесчисленные ряды длинных цистерн оглашали окрестности протяжным и тоскливым звоном.

– С ума сойти, стальной зоопарк… Стоп, а это что еще такое?! – прошептал Косяк, всматриваясь в показания фиксатора.

Накладываясь на транслируемую картинку, электронная начинка выдала потоки телеметрической информации. Высвечиваясь призрачным текстом, вывод компьютера был однозначен. Среди клубов пыли был обрисован контур человека, но вот только…

Косяк потрясенно замотал головой. Всматриваясь в соседний куст, выделил один листочек, и в глазах не двоилось, но то, что он увидел, не укладывалось в голове. Фиксатор уже показал целую толпу людей, но вместо двух рук у каждого облаченного в массивные доспехи воина было четыре руки! Идея с интегрированием в местное общество затрещала по швам.

– Вот тебе и незаметно влился в местный колорит, где же я вам еще пару конечностей найду?

В голове замелькали варианты решений, как избежать замаячившей впереди пропасти вечного одиночества. Вдруг из клуба пыли вынырнула очередная часть каравана.

– Ептыть, – облегченно выдохнул Косяк, – есть все-таки справедливость в этом мире.

В конце каравана после бесчисленных легионов стальных монстров и толпы четырехруких аборигенов, обвешанных разномастным оружием, показалась толпа людей, большинство из которых было двурукими.

Не отрывая от изнеможенных доходяг взгляда, притаившийся наблюдатель облегченно перевел дух. Но вглядываясь в обмотанные тряпками от пыли лица, в одинаковые серые комбинезоны и синяки на телах, Косяк все больше хмурился.

В колонне доходяг, почему-то тащивших на плечах обломки бревен и едва не падавших от усталости людей, были только подростки, которым от силы-то дашь четырнадцать, максимум пятнадцать лет.

А рядом мелькали фигуры дородных охранников. Покрикивая и подгоняя тычками коротких палок, что, соприкасаясь с телом жертвы, украшались вспышками электрических разрядов, надзиратели не церемонились. Получив такой заряд «бодрости», обессиленные юнцы старались подняться и догнать основную массу колонны. Но и были такие, кто уже не мог реагировать на электрошокеры и оставались бездвижными тушами в дорожной пыли.

Таких грузили в продолговатую платформу с грубо сваренными колесами. Широкая телега, усеянная телами, переваливалась на ухабах, нещадно перекидывала тела от одного низкого бортика к другому. Сбиваясь с мерного шага, впряженные несколько десятков людей хекали от прибавившегося груза и злобно зыркали по сторонам. Но подгоняемые охранниками впряженные юнцы могли только безмолвно скрипеть зубами и награждать «пассажиров» многообещающими взглядами.

– Ты смотри, воспитание командного духа в действии, – прокомментировал человек увиденную картину. – Разряд в задницу, и пахать негры. М-да уж. Жестковато, но в чужую компанию со своими тостами не лезут…

В это время над караваном разнесся протяжный вой. Заслышав который, вся километровая змея каравана остановилась. В стороны брызнули стремительные силуэты проворных роботов. Разбегаясь тройками, дозоры шерстили окрестности на предмет опасностей, а вместе с ними выдвигались дозорные группы из людей. И пока внешнее охранение занималось оборудованием скрытных мест наблюдения, коробки стальных монстров рассредоточивались по округе и, присев на землю, замирали неподвижными истуканами, готовыми день и ночь охранять хозяев от всех опасностей.

Остальной караван неспешно раскладывался на постой. Спустя час суеты и непонятных для стороннего наблюдателя перемещений, лагерь пестрел шатрами и дымными рукавами костров. В отличие от другой стороны каравана. В этой части не было пышных шатров, пестревших в лучах солнца вкраплениями металлических нитей. Здесь только царили крики ярости, боли, свист энергокнутов и стояла пыль столбом.

Обессиленно валявшимся на земле доходягам не дали покоя. Выстроив тех в шеренги, охранники заставили юнцов еще и заниматься силовыми упражнениями. А как только общая разминка закончилась, всех способных стоять на ногах разбили на равные группы и развели по склонам, где за эту разношерстную компанию взялась другая группа людей и… роботов.

Косяк от души выматерился и едва не выдавил окулярами себе глаза. На склоне холма юнцов самым натуральным образом отдавали на растерзание роботам. Стальные монстры, размахивая оголенными мечами, гоняли доходяг и в хвост, и в гриву по всему склону, а настигая, украшали спину красными росчерками. И такая экзекуция продолжалась, пока на ногах не остался всего лишь пяток самых крепких парней. Все как на подбор. Юнцы, конечно, знатно выделялись на фоне всех остальных своим ростом, но самое главное, повадками.

Даже с такого расстояния Косяк видел, что ребятки непросты. В их походке были та легкость и врожденная грация, которые отличают ягуаров от бегемотов. Особенно сильно это выражалось у одного четырехрукого. У этого громилы с лицом, разделенным уродливым шрамом на две неравные части, кроме богатырского роста был еще и характер настоящего бойца, в чем он убедился, наблюдая за сумасшедшей схваткой, когда этот юнец за глаза прозванный «Бугаем», схватился с каким-то сумасшедшим стальным кузнечиком. И судя по тому, какой поднялся шум и гам после победы, парнишка оказался в центре небольшого скандала, собравшего немалую толпу.

Пытаясь разобраться в происходящем, Косяк пролежал на земле почти до самого вечера. Изредка отвлекаясь на «пожевать и кустики», он безотрывно следил за лагерем.

А получившийся скандальчик оказался с продолжением. Мальчишка, днем сумевший собрать вокруг себя немалую толпу, вновь оказался в центре всеобщего внимания.

Но теперь он был облачен в сегментированные доспехи, покрывающие тело с ног до головы, больше походившие на помесь рыцарских лат, усиленных грубым экзоскелетом пехотной брони. Но в отличие от полевой брони марсианской «саранчи», этот образец местного хай-тека выделялся монументальностью и грубостью. Но даже в таком облачении, увешанный оружием и щитами Бугай передвигался легко и свободно, и казалось, был готов сокрушить кого угодно.

Но когда Косяк увидел, с кем придется сражаться местному «муромцу», короткий ежик на голове зашевелился в попытке встать дыбом.

Вышедший на схватку монстр возвышался на два с половиной человеческих роста и был уродлив, как самый страшный кошмар.

Сплетение стальных конечностей из пластин, нагромождений щитков легко передвигалось в любом из направлений. Буквально в считанные секунды меняя «зад-перед» местами, робот гарцевал с завидной проворностью. А когда три пары ног украсились лезвиями продолговатых мечей, что со щелчками выросли из конечностей, Косяк только ошарашенно открыл рот и выматерился.

– Это же сколько нужно выпить и выкурить, чтобы додуматься до такой хрени?! – следя за передвижениями робота, Косяк восхищенно цокал языком. – Нет, ну это надо же… Блин, парниша, и что же ты собираешься противопоставить… Охренеть, вот это танцы!

Схватка на арене, вокруг которой собралась толпа людей почти со всего каравана, разворачивалась в неповторимой манере. Даже оценивая все с возможностей «измененного», Косяк не переставал одобрительно цокать языком. Мальчишка двигался быстро. Очень быстро. И даже мелькнула мысль, что здесь тоже есть свои измененные. Скорость, движения и лязг доспехов сливались в смертельный танец, где малейшая оплошность – и юнец лишился бы головы. Но сверкающая в опасной близости сталь только оставляла после себя размазанный контур раскаленного воздуха и проскальзывала всегда мимо.

Глаза следили за зрелищной схваткой, а на заднем фоне кипели мысли.

Этот мир был странен. И каким-то нелогичным. В первую очередь бросалось в глаза соседство высоких технологий и варварства. Почему-то рядом присутствовали как образцы робототехники, для изготовления которых требовались высокотехнологичные производства, но в то же время какая-то дикость – сражение холодным оружием.

Еще одна странность бросилась в глаза – радужная оболочка силового поля. Но при этом никакого намека на энергетические пистолеты и винтовки, не говоря уже о плазменных орудиях. Или хотя бы взять тот же импульсник. С их-то уровнем контроля энергии сообразить электромагнитную пушку было самым элементарным делом. Всего лишь подумать и создать систему, способную импульсом разогнать боевую массу до космических скоростей. Проще пареной репы.

Но все, кто попадал под скан анализатора, только украшались отметками холодного вооружения и еще всякими разновидностями устройств, способных создать мощный разряд только при непосредственном соприкосновении с целью.

Погрузившись в свои мысли, Косяк вздрогнул и вначале не поверил своим глазам. Мальчишка сошелся врукопашную! Закусив губы в напряжении, Косяк смотрел, как парнишка отошел от тактики уклонения и сошелся с роботом в лобовом противостоянии.

– Ну, дурак, ну что же ты делаешь?! Двигайся, он же тебя раздавит! Шевели мослами, чудик! Ну кто же так делает?! Ах ты мать твою!

Рукопашная схватка смотрелась как нечто нереальное. Юнец пытался противостоять стальному монстру, возвышавшемуся на добрую треть корпуса… и у него это получалось.

Если раньше он кружил и уворачивался, то сейчас встречал удары больших ятаганов на короткие дубинки. А когда верхняя пара конечностей стала бесполезной из-за приварившихся булав, мальчишка бросился на противника. Вцепившись бультерьером в подраненного робота. Человек голыми руками стал рвать тому потроха.

Накал чужой битвы словно протекал через всю душу. Цеплял и заставлял проживать каждый миг как свое собственное сражение. Поддавшись гипнозу битвы, Косяк следил за мальчишкой с замиранием сердца. И когда тот пошел врукопашную, накопившееся напряжение хлынуло через край. Тело отозвалось привычным закипанием адреналина, и он готов был броситься на помощь, вступить в чужую схватку.

Лишь вопрос зашевелившихся рядом шептунов, уже изготовившихся для стремительной атаки и уточнявших распределение целей, вырвали его из состояния «измененного». Взяв себя в руки, он глубоко задышал. Поддаваясь ритму дыхательной гимнастики, быстро вернул способность здраво рассуждать. Уняв эмоции, Косяк дал шептунам отбой боевой тревоги.

Усевшись на дне оврага, Косяк встряхнулся от наваждения. Он едва не сделал роковую глупость. Тупее ситуации, когда тот, кто должен скрываться, вдруг вламывается в лагерь аборигенов на выручку не пойми кому и не пойми зачем, нельзя себе представить. Верх идиотизма.

По уму и здравому смыслу, ему сейчас нужно просто заныкаться и сидеть тише воды, ниже плинтуса. А он собрался быть спасателем. Нашелся, понимаешь, супермен хренов. Успокойся и сопи в две дырки. Это не твоя разборка. Мальчишка пусть сам выкручивается, если вляпался по самую макушку. Каждый решает свои проблемы сам. Вокруг никто не вмешивается, а тебе больше всех нужно?

Но как только Косяк, успокоившись, вновь взял в руки анализатор, чтобы спокойно досмотреть, чем кончится противостояние человека и машины, от лагеря донесся тревожный гудок. Перерастая в надсадный рев сирены, вой смешался с тревожными криками на неизвестном языке.

Белка вдруг встрепенулась и бросилась к краю подлеска. Напряжённо вглядываясь в чащу, нервно заозиралась и передала смесь эмоций.

Из глубины джунглей в их сторону что-то двигалось. И это что-то не обременяло себя скрытностью. Треск деревьев, валившихся на протяжении сотни метров, паника местной живности, спешно разбегавшейся во все стороны и спешившей убраться с пути надвигающейся лавины, заставила шептунов нервничать. А вместе с ними и Косяк пытался что-то спешно придумать.

Но единственное, что он успел сделать, так это освободить шептуна от рюкзака, когда из-за ближайших деревьев выкатилась тройка стальных колец.

Не останавливая своего бега, на вершине холма кольца разомкнулись и превратились в многоножек. С лязгом блеснули клинки, и на застывших в овраге незваных гостей набросилась тройка роботов.

Выхватив импульсник, Косяк успел сделать только одну прицельную очередь. Высекая искры рикошета, боевая масса с пронзительным скрежетом проделала глубокие борозды на массивном щитке и ушла в небо.

– Валите их! – выкрикнув команду. Косяк ушел в сторону с кувырком, откинув бесполезный импульсник, единым движением выхватил сестричек.

Уходя в сторону, дал команду:

– Черныш, левый, Белка, правый фланг!

С противным скрежетом отведя удар зазубренных клинков, просвистевших в опасной близости, Косяк, резко развернувшись, рубанул вдоль пронесшегося рядом тела. Высекая снопы искр, сестрички только оставили глубокие борозды на массивных щитках. Но монстр даже не обратил на удары внимания. Не разворачиваясь, подобие скорпиона и многоножки подняло задние лапы. Сегменты лап треснули, и на свету блеснули клинки лезвий. Сложив ноги на манер кузнечика, робот припал к земле и совершил прыжок. Взвившись на несколько метров над землей, монстр превратил все лапы в острые клинки и обрушился на жертву вихрем ударов.

Уклоняясь от выпадов, Косяк уже скользнул в ускоренный режим. Но даже успевая парировать особо опасные удары, человек лихорадочно перебирал варианты выхода из сложившейся ситуации.

Шептуны развлекались со своими соперниками. Что Белка, что Черныш, они не воспринимали стальных монстров как противников и просто с ними забавлялись. Стальные когти шептунов оставляли на роботах заметные следы, из некоторых пробоин даже сочилась зеленая жидкость. Но монстры не оставляли попыток поразить верткие цели клинками, отчего шептуны еще больше заводились и уже разошлись не на шутку. Вскоре то один, то второй монстр припадали на культи, оставленные на месте неудачно вырванных лап.

Ошеломление от неожиданно свалившихся на голову гостей прошло, и теперь он изучал своего противника и пытался понять, где у этого стального уродца слабые места. И ко всему прочему, еще и решал, как выпутываться из ситуации.

Не нужно быть тактическим гением, чтобы понять простую вещь. Он влип по случайности. Оказавшись в опасной близости к каравану, он встал на пути монстров, атакующих этот караван. И скорее всего, хозяева милых зверушек не станут разбираться, что он не с теми, кто на дороге, а просто порвут за компанию.

В голове возникла гениальная идея. Если он проберется сквозь линию атакующих, то вырвется из кольца и окажется на свободе. Ведь атакующим нужен не он! Вот пусть аборигены сами и разбираются, а ему не место на чужом празднике!

Вспоминая картину схватки «бандуры» и такой же многоножки, там, где юнец выдирал потроха из темной щели броневого панциря и плечевого сустава, он решил воспользоваться подсмотренным приемом.

В очередном уклоне Косяк извернулся и, вложив в удар всю массу тела, вогнал левую сестричку между вздыбившихся броневых пластин. Неожиданно легко вошедший клинок уперся во что-то твердое и вдруг покрылся изморозью. Выпустив рукоятку, что в один момент превратилась в ледышку, Косяк отскочил в сторону от забившегося в судорогах монстра.

Из бьющегося в агонии монстра вдруг ударили столбы пара, и, несколько раз выгнувшись дугой, робот затих причудливой скульптурой.

– Заканчивайте игры! Пора валить, пока за нас не взялись всерьез!

Почувствовав волну огорчения и расстройства, Косяк послал в ответ видение множества монстров, кровожадно потирающих лапы вокруг тройки измотанных бесконечной бойней троицы незваных гостей.

– Рвем отсюда когти, обратно в джунгли. Не думаю, что они бросятся в погоню. Им нужны те, кто на дороге. Поэтому сейчас, без игр в поддавки, прорываемся сквозь строй и уходим. Черныш, тебе все ясно? Игры кончились! Я тебе дам, слабая биоформа, мешок паленых наносхем! Уходим! Белка, ты в дозоре! Черныш, идешь верблюдом. Будь рядом, чтобы я успел скинуть с тебя рюкзак. Всё, пошли…

Водрузив на себя и шептунов ношу, стараясь не слушать лязг и отчаянные крики, доносившиеся с дороги, Косяк выпрыгнул из оврага.

Это не его война. Ему тут не место. Он даже не знает, кого здесь отоваривают и за что. И от такой массовки лучше держаться в стороне, а то не поймешь, откуда прилетит прощальный привет.

Не сказать, чтобы он сильно испугался, но трехметровые роботы-страшилища это зрелище не для слабонервных. А добавить сюда видения, как острые клинки с легкостью срубают почти что полуметровые стволы деревьев, то тут при всем желании не останешься равнодушным. Если дать волю инстинкту самосохранения, то не успеешь оглянуться, как забьешься в самую глухую и глубокую нору.

Десятки колес стальных многоножек прошли совсем близко. Еще немного – и прокатились бы как раз по оврагу, где они залегли в тени корневищ некогда великого дерева, медленно гниющего под моховым ковром.

Шум далекой битвы остался далеко позади, рядом уже не слышался треск сминаемых деревьев. Кое-где уже чирикала потревоженная пернатая живность и возвращался привычный галдеж тропиков.

По спине пробежал запоздалый холодок страха. Ведь его страшилка для шептунов могла оказаться не так далека от истины. Стоило им подольше задержаться в овраге, и тогда бы они угодили как раз под вторую волну.

Радуясь своей везучести и сообразительности, что позволила ему вовремя уйти с направления атаки и не угодить между молотом и наковальней, Косяк уже планировал место для привала, чтобы спокойно подвести итоги увиденного, как неожиданно деревья кончились, и он выскочил на окраину леса.

– Твою же дивизию, Белка, как же так…

Лесной массив окончился редким подлеском, перешедшим в густую траву, что колыхалась по ветру густым зеленым ковром с редкими очагами небольших кустов. Посреди этого буйства зелени, словно остовы погибших кораблей, торчали остатки бетонных блоков некогда величественных зданий.

Но застывшую на губах ругань вызвала не картина давно погибшего мегаполиса, а раскинувшийся на холмах палаточный городок. Вокруг которого возвышались ровные ряды застывших в ожидании приказа роботов. Неподвижный строй страшилищ застыл посреди колышущейся травы каменными изваяниями. И когда ошалевшая троица выскочила из джунглей, на них развернулся многоликий взор ближайшей коробки.

Высушенные словно мумии человекоподобные роботы повернули к нему свои лица. Хищный разрез смотровых щелей украсился красным оттенком, и вся фаланга повернулась в едином порыве. Сложенные в три погибели манипуляторы оглушительным лязгом раскрылись и превратились в длинные мечи.

– Да чтобы вам пусто было! Ходу отсюда!

Прокричав команду, Косяк рванулся назад, в спасительный полумрак джунглей. А следом за ним вздрогнула земля, и послышался многочисленный топот. Превозмогая боль в рвущихся наружу легких, прикрывая глаза от бьющих по лицу веток, он мчался среди деревьев как ветер.

Идея с прорывом сквозь атакующий строй и растворением в джунглях оказалась полным бредом. Вместо того чтобы затеряться среди лесного массива, он умудрился выскочить прямо на какой-то засадный полк или вообще на штаб вражеской армии.

Проклятье! Даже шептуны ничего не почуяли. Хотя чего он ждал? Они же реагируют на движение, а там была тишина, как на кладбище!

Но хуже было другое, топот погони приближался и повторял любые маневры. Только стоило ему свернуть вправо, как бегущая следом орда также смещалась наперерез. С каждой сотней метров расстояние между ними сокращалось.

Сердце в груди разрывалось, ноги гудели, в ушах стоял шум, а в голове как назло не было ни одной дельной мысли, как оторваться от погони. Кроме одной.

Нужно вывести преследователей в гущу разгоревшейся впереди битвы. Там под шумок и вырваться из сражения. Например, пробежаться по самой кромке сражения. Естественно, что обороняющиеся не оставят такую орду нападающих без внимания. И это отличный шанс стряхнуть погоню и выскочить из западни. Чем этот план дурнее разворота и встречи погони лицом к лицу? Ничем. Поэтому решено, вперед!

Выскочив из леса, Косяк едва не сбился с бега, когда до него дошла масштабность раскинувшейся перед ним схватки.

Со стороны садившегося за горизонт солнца выплеснулись новые стальные коробки. На ходу растекаясь из ровных построений в аморфную массу, нападающие роботы появлялись из леса сметающей все на своем пути лавиной.

Нахлынув на стоящие коробки роботов защитников, не успевших развернуться в линию сплошной обороны, нападавшие разделились. Часть вертких машин связывала боем защитников и не давала тем организовать четкое построение, а вторая часть ворвалась в расположение каравана и набросилась на застигнутых врасплох людей.

Проворные роботы, больше похожие на собак, оказавшись внутри каравана, вдруг вставали на задние лапы, а передние конечности складывались, и на свету заиграли блики вытянутых ятаганов. Набрасываясь на людей и внося еще большую сумятицу, нападавшие старались прорваться к стоянке с синими шатрами. Именно туда отчаянно спешили люди в синих комбинезонах. Поднимаясь навстречу роботам, воины в доспехах вступали с оборотнями в схватку.

То разгораясь, то затихая, разрозненные очаги сопротивления стали стягиваться в общую линию обороны. Застывшие было истуканами резервные роботы защитников начали осмысленные действия. То с одной стороны каравана, то с другой на нападавших набрасывались стальные собратья, и схватка закипела с новым ожесточением.

Справившись с первой растерянностью от внезапного прорыва, защитники почти замкнули кольцо сплошной обороны, но из леса показались новые силы врага, ударившие в тыл роботов-защитников.

Стремительно скатываясь свернутыми в колесо фигурами, стальные уродцы, с близнецом которых бился мальчишка на арене, сейчас атаковали со склона сотней быстро несущихся стальных колец.

С хрустом и лязгом врезаясь в гущу сражающихся, многоножки раскладывались. Представая во всей уродливой красе и оголяя сразу по четыре острейших конечности. Подкрепление вскрыло тылы защитников, как нож консервную банку.

Разрывая тела более легких роботов мощными ударами и орошая землю ядовито-желтой жидкостью из разрубленных стальных тел, нападавшие растерзали построение за несколько минут. И пока защитники пытались спешно перестроиться и подтянуть к месту прорыва еще несколько коробок легких роботов, на вершине соседнего холма показалась тройка монстров.

Почти под десять метров высотой, огромные великаны с массивными спинами и маленькими головами. Они были почти полностью покрыты толстыми сегментами защитной брони. Переваливаясь при ходьбе, играючи удерживая в руках огромные кувалды, эти роботы производили впечатление шагающих крепостей. Толстая броня, выпирающие силовые блоки и устрашающего вида молоты придавали великанам впечатление надвигающейся неизбежности.

– Песец… – потрясенно выдохнул Косяк, с содроганием представляя, куда он собрался нырнуть по собственному желанию. Его идея с забегом по кромке поля боя не выдержала столкновения с реальностью. Нападавшие со всех сторон теснили караванщиков. И получалось, чтобы выжить, ему нужно окунуться в самую гущу сражения! Времени на размышления не оставалось, и Косяк помчался в самое жаркое место схватки, а следом за ним, не сбавляя темпа, устремилась орда преследователей…

Калеча и терзая строй людей, атакующие стальные монстры стремились уничтожить жалкие шеренги еще стоявших на ногах воинов, лишь бы прорваться к синим палаткам. Но защитники не сдавались.

Они бросили высоких мастодонтов и отступили вглубь остатков каравана. Там часть оборонявшихся уже успела возвести подобие завалов и баррикад. Уменьшение площади обороны позволило уплотнить строй, и теперь почти все воины сгрудились на небольшом стометровом пятачке.

Поспешно нагромождались баррикады из тел поверженных роботов и всякого скарба, без разбору сбрасываемого в кучу. В ход шло все, лишь бы укрепить хлипкую преграду от беснующихся монстров. А защитники все не останавливались и стаскивали туши неподвижных роботов на вершину баррикад и сбрасывали оттуда в гущу беснующихся тварей. Ради того, чтобы затруднить продвижение роботов и удержать последний бастион, не дающий тварям прорваться к высившимся внутри десятку синих палаток.

Пытаясь понять смысл такой упорной обороны, Косяк бежал и вглядывался в тяжелые пологи шатров. Гадая, что же там такое находится, что люди не отступают и не спасаются бегством, он заметил за всколыхнувшимся пологом палатки ряды многочисленных кресел с фигурами застывших в трансе людей.

– Вирт?! Охренеть! Но зачем валяться в креслах? Надо когти рвать, а не загорать… Да что за маразм происходит?!

Имея за плечами немалый опыт сражений, правда, в большинстве он участвовал в роли рядового бойца, но все равно логика вопила, что сейчас лучше отступить, перегруппироваться, а лучше совсем вывести людей из-под удара. Ведь противопоставить тем же самым великаном, что вот-вот должны врубиться в баррикады, было нечего. По крайней мере, понять, на что надеется эта горстка людей, он так и не сумел.

Протяжный звук и скрежет сминаемого металла резанул слух. Взмах – и резкий удар, содрогнувший землю. Чудовищный молот весом под тонну врезался в баррикаду. Сметая останки туш и хлипкую преграду как соломенный домик, первый великан, шедший на острие атаки, принялся за разрушение и расширение пролома. А за ним уже пританцовывала от нетерпения стальная армада, желавшая поскорее ворваться сквозь пролом и порвать защитников в клочья.

Как только первый великан попытался войти в полуразрушенный пролом, на него набросились остатки роботов-защитников. Облепив великана вездесущей саранчой, верткие многоножки стремительно взобрались по выступающим сегментам и в считанные мгновения оказались на плечах истукана. Орудуя лезвиями, танцуя на великане дикий танец, стальные «гусеницы» пытались проломить мощную броню и добраться до внутренностей. И вот то в одном месте туши, то в другом вздыбился фонтан искр. Ударила в небо мощная струя ядовито-желтой жидкости. Еще попытавшись продвинуться вперед, великан в последнем усилии дернулся и завалился на бок, намертво перегородив образовавшийся провал.

Но оставшиеся великаны не повторили ошибки собрата. Разрушая преграду мощными ударами, где вместе с молотом от баррикады тянулся ворох, а то и целый комок обломков, великаны работали исключительно под прикрытием мелочи. Спустя полчаса методичной осады и судорожных попыток защитников нанести урон двум колоссам, баррикада потеряла целый сегмент, в который ринулись толпы легких роботов.

И началась резня

Обессиленные сражением и истекающие кровью люди не сдавались. Но бесчисленные раны, усталость и бесконечное количество врагов предрешило исход боя. Количество защитников стремительно таяло, и вскоре уже никого не должно было остаться на ногах.

Став свидетелем драмы, Косяк оказался в какой-то скорлупе. Словно все происходящее вокруг было сном. Нереальность и невозможность. Но с каждой минутой, с каждой смертью глаза разъедали нестерпимо яркие подробности кровавой бойни. Подувший в его сторону ветер принес запах озона, разогретого металла и незабываемый запах смерти…

Пришли воспоминания, как пахнет развороченное импульсным снарядом тело человека. Как выглядят сизые внутренности. И как стекленеют глаза умирающего существа, еще миг назад бывшего целой вселенной. Штурм цитадели службы безопасности, запах гари внутри техасского форта, многочисленные картины прошлой войны, которая прошла и осталась давно позади, вдруг всплыли, заскреблись наружу и вновь ожило то, от чего он бежал.

Жизнь. Война. Смерть. Момент истины, когда вселенная решает, достоин ли ты жизни. Нужен ли ей ты… или тебя давно пора слить в унитаз. И теперь это состояние постоянной взвинченности, хождения по лезвию, опять вернулось. Задышало рядом, улыбнулось многочисленными оскалами роботов, исказилось муками лиц гибнущих людей, дыхнуло в затылок ледяным дыханием и произнесло: «Добро пожаловать в ад».

…Окровавленный юнец с посеченными доспехами, чудом державшимися на теле, двигался как на крыльях. Короткие палицы, зажатые в четырех руках, порхали в непрерывных пируэтах дикого танца. Сияя верхушками, искрили при столкновении с мечами роботов, а когда удары достигали цели – украшались яркими вспышками. Юнец, не видевший толком жизни, уже танцевал со смертью последний танец. Вокруг скапливались сотни врагов, и за ними уже высилась тень смерти, кричавшей, что победы не будет и это последний его бой. Но молодое тело не хотело умирать.

Осознавая, что жив, пока движется, пока гибнут враги, а тело будет дышать лишние мгновения, дух воина не сдавался. Кидаясь на врагов, уклоняясь от ударов, изгибаясь в немыслимых пируэтах и скрещивая палицы в ударах и блоках, юнец хотел жить.

Глаза горели желанием этой жизни. В них плескались ярость и надежда. Но лицо уже серело от потери крови. Движения становились все слабее и теряли убийственную точность. Из рук уходила сила, но глаза не хотели сдаваться. Они хотели победить и выжить!

И мальчишка закричал. Его крик на неизвестном языке вспорол мир высокой нотой и разнесся над полем битвы призывом. Неизвестные звуки складывались в тревожные слова, которые каким-то образом впились в сознание Косяка огненными стрелами. Руки вспотели, тело затрясло от всплеска адреналина, и на лбу выступила холодная испарина.

Косяк вспомнил себя, он вспомнил друзей, он вспомнил то, как они так же сходились в смертельных схватках без шансов на победу. И побеждали только благодаря тому, что были вместе. И сейчас этот крик призывал на помощь. Вывернул душу наизнанку, щедро зацепив все человеческое, прятавшееся в душе усталого солдата. Оголив старые раны, потащил все наружу. Навстречу крику горечи воина, умирающего в окружении врагов. Крику обращения ко вселенной о несправедливости. Крику призыву, чтобы появился тот, кто встанет рядом, вступится и все исправит…

Косяк выхватил импульсники, пальцы утопили предохранители, и по корпусу короткоствольных электромагнитных ускорителей пробежала дрожь. Внутри души бушевал ураган. Он пытался быть умным и продуманным, а в итоге все, как всегда.

Сзади орда стальных монстров, готовых растерзать его в клочья, а впереди битва, где дорезают последних защитников, среди которых пацан, чей призыв поднял в душе целую бурю эмоций. Не всегда то, что выглядит логичным, умным и красивым, является правильным. Поэтому он вступает в бой. Пусть на стороне проигравших, пусть это последний бой. Значит, такова его судьба…

– Черныш, на тебе правый великан, Белка, на тебе левый, – прислушиваясь, как внутри разгорается пламя ускоренного восприятия, Косяк прорычал: – А на мне все… кто в середине! Да, кстати, детвора, снимаю запрет с плазменных орудий, так что отрываемся по полной и стараемся не пораниться!