Классный час

Утро туманное

Утро туманное

Проснулся в шесть, как и обычно… полежал немного на своём диване и поразмышлял о делах своих скорбных. Нет, тактически всё ясно, что предпринимать — сейчас вот идти на стадион на разминку, потом в школу проводить занятия и сочинять постановку по поводу нашей победы в Канаде. А вот со стратегией у тебя беда, дружок…

Согласен, ответило моё второе полушарие, отвечающее за обработку поступающей информации и выработку оптимальных решений, если брать картину в целом, то совершенно непонятно, какие у тебя долгосрочные цели, а не вот-то уроки и классные часы… кстати завтра у тебя предстоит он самый, классный час в десятом-В, подготовился?

Об этом я подумаю завтра, заторможено ответил я этому полушарию, а пока давай тактикой займёмся. Окей, обрадовалось другое полушарие, а я уж думало, про меня забыли совсем. Что будешь делать с дубиной Дубиным? — спросило оно меня.

Профилактическую работу проводить, ответил я, да и хватит меня грузить — в классах грузят, в учительской грузят, соседи тоже вон не отстают, теперь и вы взялись? Всё, иду на стадион.

А вот вы наверно будете смеяться, но вчерашнему моему призыву присоединяться к моим тренировкам последовало аж трое — Ваня Красногоров, это понятно, почему, а ещё две девочки, отличница Аня Сойкина из 8-го класса и (трам-та-дам) Алла Лосева в спортивном костюме в обтяжечку.

— Мы пришли, — сказала за всех Алла, — вы же всех приглашали.

— Очень хорошо, — только и придумал я, что им ответить, — давайте сразу и приступим.

Технологию тренировок я в своё время почерпнул в одной группе Вконтактике, она универсальная, для всех возрастов и видов спорта годится, вот и сейчас тоже…

— Встали в ряд… отлично, ноги на ширине плеч. Руки в стороны… вверх… вперёд… назад… плавные махи, как я показываю.

Ну и показал, как это делают в ушу… потом размяли ноги… потом поясницу и плечевой пояс. Далее пошли приседания и прыжки. Полчаса очень быстро пролетели. Выпуклости и впадины Аллы отвлекали меня, конечно, от руководства тренировкой, но пришлось взять себя в руки.

— А когда мы к чему-нибудь более существенному перейдём? — спросил Ванечка.

— Через неделю примерно, если не отвалитесь по дороге, — ответил я. — А пока подготовительную работу будем проводить. На сегодня всё, через сорок минут уроки начинаются.

И мы разбежались по своим домам. А через полчаса я уже сидел в кабинете директора и выслушивал её рекомендации по проведению мероприятия.

— Проводить всё это мы будем в спортзале, больше негде. После шестого урока, длительность полчаса… ну или сколько у вас там получится. Освобождаю вас и Софью Ивановну от последнего шестого урока — подготовите всё, как следует.

— Нам бы ещё учительницу рисования, — попросил я, — плакаты какие-никакие сделать бы, а художественные способности только у неё имеются.

— Хорошо, Ираиду Львовну тоже подключаем. А сейчас идите, звонок вот-вот прозвенит.

Первый урок у меня был в восьмом, там где Ванечка и Дубин, взял журнал с учебником геометрии и поплёлся на свою Голгофу.

— Как наши вчера ихних! — встретил меня восторженный голос с задних рядов.

— Все смотрели? — спросил я у класса.

— Ага, да, а как же, — загомонили ребята на все голоса.

— Тогда по окончании уроков можете проследовать в спортивный зал, там будет акция по этому поводу.

— Чего будет? — настороженно спросил Красногоров.

— Ну акция, — пошевелил пальцами я, — не та, которая на бирже торгуется, а такая форма современного искусства. Торжественная линейка по поводу победы советского хоккея.

— Понятно, — так же на разные голоса раздалось отовсюду, а чёткую мысль сформулировала только отличница Анечка:

— Антон Палыч, так это только один матч прошёл, а всего-то их восемь будет… так что про окончательную победу говорить рано.

— Верно, — заметил я, — но первая выигранная битва даёт хороший задел всем военным действиям. Так что надо радоваться тому, что есть, и не забивать голову дальнейшим. А сейчас давайте уже займёмся геометрией.

И тут Дубин привёл в действие свой зловредный план — у стула, на который я собрался сесть, оказалась то ли подломана, то ли подпилена одна ножка. Красногоров мне вообще-то про другое говорил, наверно Вася поменял методику на ходу. Упасть я не упал, потому что координация у меня неплохая и при этом я ещё уцепился за крышку учительского стола, но и сесть мне не удалось, стул свалился на левый бок, а я остался в полуприседе. Ученики рассмеялись, но сдержанно и далеко не все.

— Ну и кто это сделал? — спросил я, не рассчитывая на честный ответ, но Дубин меня удивил — встал и ответил:

— Ну я.

— Это ты молодец, что признался, за это хвалю. Раз уж начал, продолжай — зачем ты ножку у стула отломал?

— Не отломал, а надломил, — угрюмо поправил меня Вася.

— Это меняет дело, — саркастически заметил я, — и зачем ты её надломил?

— Чтобы вы на пол упали, — достаточно логично продолжил он.

— А если б я и точно упал и при этом что-нибудь себе сломал, тогда что?

— Об этом я не подумал.

— А ты подумай, — безнадёжно махнул рукой я, — родителей твоих я вызывать не буду, всё равно рядом живём, но видеть я тебя больше не хочу. Сегодня, по крайней мере — свободен.

Дубин молча забрал свой портфель и вышел из класса.

— А мы продолжим про векторы, — объявил я остальным.

Торжественная линейка с сюрпризом

За время, которое нам высвободила директорша, мы с Софочкой успели сочинить ещё три куплета частушек, где в частности рифмовались Маховлич и торговля. И вдобавок с помощью учительницы рисования изготовили плакат с ударной надписью «Советские хоккеисты лучшие!» и рисуночком абстрактного нападающего с буквами СССР на фуфайке.

— По-моему этого вполне достаточно, — оценил я крепёж плаката к двум шведским стенкам. — Но сначала пусть директор скажет пару слов от себя — идея-то её, так что отсиживаться в сторонке неправильно будет.

— Поддерживаю, — синхронно кивнули головами Софья и Ираида, которая в пику своему дурацкому имени имела вполне даже привлекательный вид.

Тут прозвенел звонок, и я поспешил в кабинет директора донести до неё, что все приготовления сделаны и можно собирать народ.

— Речь, говоришь, сказать? — задумалась она. — Это можно, только ты бы мне хотя бы тезисы набросал, а то тема для меня новая, боюсь сбиться.

— И учеников надо бы аккуратно перехватить по дороге, а то разбегутся все, — добавил я.

— Верно… я иду перенаправлять народ в спортзал, а ты пиши тезисы… трёх-четыррёх достаточно будет.

Сложилось всё вполне удачно, всех ребят и девчат, конечно, загнать в зал не удалось, но около половины собрались и построились. Директриса торжественно объявила цель собрания, а потом зачитала, сверяясь с бумажкой, мои тезисы. А далее на передний план выступили мы с Софьей и на два голоса и на известный народный мотив исполнили свои куплеты. Ученики откровенно ржали, а в конце дружно поаплодировали.

— Может, кто-то хочет ещё что-нибудь добавить? — неожиданно спросила директриса вместо того, чтобы закруглить собрание.

— Я хочу, — немедленно поднял руку Вася Дубин.

Оксана Алексеевна поморщилась, видимо у неё тоже были какие-то свои разборки с ним, но махнула рукой.

— Выходи к микрофону, — разрешила она, — и выкладывай всё, что там у тебя накопилось.

И он вышел и вполне профессионально пощёлкал пальцами по микрофону. Но сказать ничего не успел, потому что в коридоре, примыкающем к спортзалу раздались вдруг невнятные крики, а потом в дверь громко закричали «Пожар!» и «Горим!». И дымком оттуда пахнуло, из коридора.

— Кто горит? Где горит? — это первой среагировала директорша.

— Кабинет Эн-Вэ-Пэ горит! — заорала учительница пения Лариса Степановна, — на третьем этаже всё в дыму!

— Спокойно, — начала распоряжаться директор, — без паники. Отсюда есть чёрный выход на спортплощадку, дети выходят через него.

— Ключ от него в учительской, — напомнил физрук Фирсов.

— Бегом в учительскую за ключом, — скомандовала она ему.

— И пожарных бы надо вызвать, — вставил своё слово я, — телефон в учительской и у вас есть.

— А Софья бегом в мой кабинет звонить 01, — крикнула она мне. — Остальные стоят на своих местах и не дёргаются.

— Тут парочка огнетушителей есть на каждом этаже, может, попробуем своими силами что-то сделать? — продолжил делать предложения я.

— Тоже верно… иди проверь, есть ли на третьем этаже кто-нибудь, если есть, немедленно спускай их сюда, а сам попробуй свою идею с огнетушителем.

— А можно я с ним пойду? — к нам сзади незаметно подкрался трудовик Антонов, всю беседу он поэтому хорошо слышал.

— Я не возражаю, — ответил я, — одна голова хорошо, а две лучше.

— Идите уже скорее, — махнула рукой она, и мы быстренько вымелись в коридор второго этажа.

— Проверяй все двери, — сказал я Антонову, звали его кстати Егор Кузьмич, — не спрятался ли кто там, а побегу искать огнетушитель.

Искать его пришлось недолго, пожарный щит красовался на самом видном месте напротив туалетов. Егор тем временем присоединился ко мне.

— Всё заперто, — шмыгнул он носом.

— Тогда на третий этаж пошли… стой, вот тебе платок, если там сильное задымление, дышать будешь через него.

— А если нет?

— Тогда можешь как обычно.

Коридор третьего этажа оказался не так, чтобы совсем в дыму, но пованивало конкретно. Горело, как и было сказано, за дверью с табличкой «Начальная военная подготовка».

— А что там вообще может гореть? — спросил я у напарника.

— Как что, — ответил он, — парты, доска, подоконники.

— Это понятно… а ничего взрывоопасного там не может быть, как считаешь?

— Там же всё учебное, всё просверленное и распиленное, — посмотрел на меня, как на несмышлёныша, трудовик.

— Ну тогда попробуем выбить дверь, она тут внутрь открывается…

Я вынес дверь с первой же попытки, замок очень хлипкий оказался — внутри было больше дыма, чем до этого, но видимость имелась.

— Вон оно чего горит! — заорал Егор, показывая на кучу ветоши между учительским столом и доской.

Я немедленно направил на источник огня огнетушитель и врубил его… попытался то есть врубить, течь из него ничего не хотело.

— Да не так, дай сюда, — отобрал у меня огнетушитель Егор и проделал какие-то манипуляции с запорным механизмом.

Это сразу помогло, струя была сильной, но недолгой… этого, правда вполне хватило. Куча зашипела и угасла…

— Надо пойти пожарников встретить, — заметил я, — на всякий случай.

— Иди, а я тут покараулю, — согласился трудовик, — стой… как думаешь, откуда тут эта куча взялась и кто её поджог?

— Не знаю, — пожал плечами я, — но она явно не сама сюда прибежала…

Забежал сначала в спортзал, увидел, что всех школьников эвакуировали на улицу и доложил по начальству о проведённой работе.

— Ой, молодец, Антоша, — перешла на более приземлённые тона директорша, — надо будет тебе премию выписать в квартал.

— А я не откажусь, — скромно ответил я, — выписывайте. Ну я иду встречать пожарников, они же всё равно когда-то должны до нас добраться.

Пожарники (они же пожарные, как любят указывать отдельные граждане) прибыли довольно споро, я их тут же проводил на третий этаж к кабинету НВП и показал место происшествия.