Клан Борзых 4: Барон

Глава 21

Чудовища сорвались с места, расходясь в стороны. На древо жизни тут же обрушились потоки пламени, каменных осколков, молний и торнадо. В самом деле, буйство стихий. Правда, особого вреда от них было не видно. Но прежде чем духи обрушились на врага, я заметил падающий с небес меч.

Полупрозрачный, едва заметно переливающийся, словно мыльный пузырь, он упал на врага и разом отсёк несколько ветвей весом в сотни тонн. И не успели они рухнуть, как возникло новое лезвие такой длины, что его не было видно за горизонтом. Рукоять этого меча была в ладони императора. Он лишь шевельнул кистью, а лезвие прошло несколько километров, врезавшись в бок богу природы.

Врезалось и, углубившись на сотню метров, развеялось, не в силах продвинуться дальше. Оглянувшись и на мгновение оторвав взгляд от схватки, я увидел, как люди сжимают кулаки. Они не просто наблюдали за боем, они, пренебрегая собственной безопасностью, всей душой участвовали в нём. Пусть и стояли на земле.

И по тому, как они разом вздрогнули, я понял, что произошло нечто, даже не успев повернуться к схватке, проходящей в небесах. Монстр оправился за мгновения. Навстречу кружащим вокруг него духам ринулись сотни щупалец. Ветви закрывали обзор, мешая сражаться. Но хуже всего, что чудовищное древо не собиралось останавливаться.

Меч, так лихо срубивший несколько ветвей и пронзивший бок, при третьем ударе лишь срезал под сотню метров коры, не углубившись и на десяток. Словно отскочил от брони, невидимой глазу. Атаки духов, выглядящие словно настоящий апокалипсис из всех стихий, на него будто вообще не действовали.

Хорошо, хоть тварей, что сопровождали бога деревьев, накрыло. С одной стороны, на них обрушилось торнадо, несущее в себе камни размером с голову. С другой — залило огненным дождём, под которым мостовая превращалась в озёра лавы. Но страшнее всего выглядел дуэт Щуки и Волка. Толпы тварей заливало водой, как при потопе, а в следующую секунду на них обрушивалась замораживающая метель. После такого ледышки просто шли трещинами и рассыпались на неровные куски.

— А раньше они не могли атаку начать? — пробормотал я, ни к кому особенно не обращаясь. Не прошло ещё и двух минут, а твари гибли даже не десятками тысяч… сотнями! Если бы такой напор был с самого начала, никаких укреплений бы не потребовалось. Врагов ещё на входе пожирали бы духи.

«Вот только они слабеют с каждой секундой», — безжалостно заметила Сара. — «Измеряемая потеря силы — около одной сотой процента».

Стоило мне подумать, что это не так уж много, как я вспомнил усилия, с которыми наращивал силу полосатого. А ведь он даже близко с истинными великими духами не стоял. Даже не тень, песчинка в пустыне. Ну ладно, крохотный камушек, который может сильно испортить жизнь, попав в ботинок. По сравнению с горой.

«На вскармливание каждого из великих духов, скорее всего, уходило несколько десятков тысяч душ», — прокомментировала мои догадки Сара. — «При текущих тратах они будут восстанавливаться десятилетиями».

И всё же сила духов поражала. Вот Буйвол опустился на землю и, проскочив между корней, ударил в бок богу флоры. То, что не смогли сделать мои снаряды с лёгкостью, совершил пусть очень большой и могучий, но бык. Пробил кору и одобрял щепу весом в несколько сотен тонн. По крайней мере, когда он промчался дальше, давя бессчётное количество тварей, этот кусок рухнул на улицу и снёс пару уцелевших зданий.

Черепаха, которая не могла похвастаться такой мобильностью, просто ударила с другого бока и, стойко выдерживая чудовищные удары щупальцами, отгрызала кусок за куском. Её гигантский клюв действовал словно треугольные кусачки, неизменно оставляя глубокие, сочащиеся соком раны.

Остальные звери тоже не стояли на месте. Некоторые пытались отгрызть корни, другие носились в ветвях, ломая и поджигая всё, что могли, третьи воздействовали чистой стихией. Что-то замораживали, замедляли сок внутри монстра, мешали ему и союзникам ориентироваться, создавая туман. Просто изничтожали мелочь, чтобы она не мельтешила.

Но большую часть повреждений наносил император и его супруги. Они носились по воздуху так, словно земля была приклеена к их стопам. Просто стояли, даже не делая вид, что удерживают равновесие. При этом они дрались почти невидимым оружием, которое проявлялось только во время ударов и под строго определёнными углами, преломляя лучи света.

Теперь я видел, почему они безраздельно главенствовали в этом городе. Каждый их удар был эффективней, чем десяток многотонных снарядов. Взмах ладоней, и вот вниз падает веточка, перекрывающая половину квартала. Или бессильно опускается корень. Или с бока твари срезается слой коры и древесины, словно неумелый плотник на молодое деревце опускает топор.

И всё было бы отлично. Если бы не размеры твари.

Она просто слишком медленно таяла. Не было сомнений, если продолжить также, то минут через тридцать-сорок победа будет за людьми. Вот только духи теряли силы. Сара вывела мне перед глазами диаграмму, по которой стало понятно, что те, кто в основном бьют мелочь — держатся значительно лучше. Те же, кто атакует лишь бога деревьев, уже растеряли по паре процентов своей силы.

И на фоне буйства стихий, обрушившихся на монстров и кварталы второго кольца, особенно выделялись жёны императора. Словно средневековые ведьмы, они кружили у бога флоры, осыпая его ударами, и хотя каждый из них был куда менее успешен, чем нанесённый верховным правителем урон, они били в шесть раз чаще. А там, где не справляется один большой топор, шесть дятлов задолбят кого угодно.

Женщины, стоящие на полупрозрачных пластинах, управляли самим пространством. Не было ни ракетных ботинок, ни мётел, ничего подобного. Они не парили, расставив руки, не появлялось невидимых крыльев. Они просто стояли на воздухе, лавировали, облетая мечущиеся щупальца.

— Помочь бы им… — пробормотал я, сжав кулаки.

— Даже не думай. Не смей! — бросила Жанна, вцепившись в крепостную стену так, что камень начал крошиться. — Это бой его величества и его… нет!

Одно из щупалец, извернувшись, закрутилось клубком вокруг супруги императора и через мгновения распалось на куски, как нарубленная краковская колбаса. Валькирия выпорхнула из захвата, оставляя за собой шлейф древесного сока, которым была облита с ног до головы.

Я буквально услышал, как сотни людей с облегчением выдохнули в этот момент. На женщину посыпались благословения и восхищённые вскрики. А в следующее мгновение древесные жгуты обвили одного из духов. Ему на выручку тут же бросились остальные, но щупальца сжались, и по миру прошла невидимая волна.

Я почувствовал, как нечто изменилось, как волосы поднялись дыбом, даже сквозь фильтры брони запахло озоном и серой. А затем некоторые из защитников рухнули словно подкошенные. Бросившись к ближайшему из них, я приподнял голову парня лет двадцати. Он ещё дышал, сердце стучало медленно, словно он спал, но главное — воин усыхал прямо на глазах. Мышцы становились тоньше, скулы заострились.

— Они потеряли духа-хранителя, — подойдя ближе, тихо проговорила Жанна. — Если погибнут и другие… Император, сжалься над нами…

— Все великие духи там. Как и хранители второго основания, — заметила Ольга, не отрывавшая взгляда от битвы. — Опять!..

Я обернулся на схватку и едва сдержался от ругани. Сразу несколько щупалец сумели поймать жертв, свернулись в клубок и сжались. Почти все удалось разрезать, из одного в последний миг прорвался ледяной дух, но последнее… Последнее щупальце сжалось так, что из него выскочили лишь едва заметные фонтаны крови.

— Нет. Не может быть… Императрица!

Множество голосов превратилось в гул ярости, сожаления, страха. Только что умерла одна из великих императриц. Та, что правила вместе с супругом ещё при их прабабушках и прадедушках. Несколько поколений, если не десятки. И вот сейчас перед нами конец её истории. А может, и Их. Но без боя они точно сдаваться не собирались.

Духи разом отошли в стороны, и пока императорская семья носилась вокруг мирового древа, срубая кусок за куском и уворачиваясь от корней, хранители начали кооперироваться.

По рядам невольных зрителей прокатился мороз, пробирающий до костей, а затем раздался громогласный вой. Щука и Черепаха ударили потоками воды, настоящим водопадом, который ещё в воздухе замёрз и ударил по твари словно гигантский, не уступающий ему по размеру, таран. Они даже сумели покачнуть энта!

С другой стороны, Кабан и Буйвол рвали тварь клыками и рогами. Великий дух земли ударил копытами в землю, и тысячи каменных шипов, с лёгкостью руша остатки кварталов мастеровых, вонзились в туловище врага. Кабан же ударил по шипам, и те взорвались внутри монстра на тысячу осколков, расширяя раны.

Адская гончая объединилась с хозяином лесов, медведем. Он создал поток из хвои и смолы, заключённых в лианах, опутавших листву гигантского древа, а исчадие ада обрушилась на него потоками лавы и пламени. Легковоспламеняющиеся материалы лишь усилили пламя, не давая ему сразу погаснуть, и древесный сок кипел, испаряясь десятками, сотнями тонн.

Но даже этих усилий было недостаточно, чтобы нанести хоть сколько-нибудь существенный урон твари, туловище которой было несколько километров в толщину. От него отваливались куски, каждый размером с дом. Но это вообще не уменьшало общих габаритов твари. Даже обрезанные щупальца были существенней.

«Духи-хранители потеряли от пятнадцати до двадцати процентов общей силы», — жёстко прокомментировала Сара, после очередного удара. Казавшиеся всемогущими существа бились на пределе своих возможностей… и проигрывали. Их атаки могли снести целые кварталы, а зачастую и сносили, но почти не вредили божеству флоры.

А оно не медлило с ответом. Каждую секунду оно атаковало наших защитников, сетями из лиан, облаками ядовитой пыльцы, кислотными брызгами. На поверхности ствола расцветали диковинные цветы, самых диких расцветок. Надувались, опухали, взрывались потоками разъедающего сока. Вырастали тонкие и гибкие хлысты, задерживающие воителей там, где не справлялись гигантские щупальца.

Всё это разнообразие тут же сжигали, вымораживали, разбивали когтями и клыками, рвали рогами и земляными иглами. Сотни духов, под предводительством великих, метались по поверхности главного врага, даже не обращая внимания на потери и на тех тварей, что тысячами погибали от последствий этих атак.

И лишь атаки самого императора всегда находили уязвимую точку. Он словно управлял пространством, то создавая из ничего гигантские лезвия, уходящие за пределы видимости, то прикрывая союзников непробиваемыми щитами, о которые разбивались щупальца и любые атаки.

А ещё император бил всё время примерно в две точки, под сходящимися углами. Словно опытный лесоруб он ударял то сверху, то снизу, смотря, где в этот момент было меньше защиты. И эти атаки раз за разом заходили всё глубже. На сотню метров, на две. На полкилометра! Ещё немного, и от твари отвалится здоровенный кусок с четверть туловища!

— Почему он не вышел один на один? — сделав такое же наблюдение, что и я, проговорила Жанна. — Ведь он мог бы в одиночку уничтожить эту тварь…

— Не мог. Смотри! — указала Ольга.

Расстояние и дымовая завеса мешали рассмотреть всё в деталях, но я всё же смог разобрать. Тварь регенерировала! Крайне быстро, но не бесконечно. А духи и императрицы били в уязвимые места, снижая общий показатель выносливости и тратя столь необходимую регенерацию на другие участки.

Вот ударил невидимый меч императора. Бог флоры закрывается ветвями, и уже по ним атакуют Адская гончая и Волк. От резкой смены температур древесина лопается, извергая вскипевший сок, а рана тут же замерзает, открывая возможность для атаки. Щупальце поднимается вверх, чтобы прикрыться, но императрицы обрубают его, мешая защищаться, и тогда монарх бьёт снова, углубляя и расширяя рану.

— Они справятся. Не могут не справиться! — раздаются уверенные крики из толпы, но в тот же миг щупальце попадает по очередному духу и со всей силы впечатывает его в мостовую. Часть людей тут же теряет силы. Кто-то падает без сознания, другие хватаются за сердце, похоже, им тяжело дышать…

«Духи потеряли двадцать пять процентов общей силы, мертво семь духов защитников», — безжалостно прокомментировала Сара.

«Они смогут победить? Мы можем им чем-то помочь?» — всматриваясь в схватку, спросил я. Все мои выдающиеся силы и умения были ничтожны по сравнению с великими духами, а тем более правителем полиса. А они не справлялись, и это было страшнее всего.

«Нет. Я не вижу ни одного шанса».

Сеть из лиан опутала разом нескольких мелких духов, покрытые ядовитыми соками лозы начали сжимать животных, и в этот момент Адская гончая бросилась им на выручку. Разорвала путы, освобождая мелочь. Только для того, чтобы на них сверху обрушилось одно из щупалец.

Ольга охнула, но удержалась на ногах. А вот о других её соклановцах такого сказать было нельзя. Данила рухнул как подкошенный, большая часть гвардейцев сползала по стене, лишившись сил. А схватка и не думала заканчиваться.

Имперские ведьмы носились, лишь ускоряя свой темп, и били что есть силы. Не всегда удачно, не всегда даже помогая остальным, но не замедляясь ни на секунду. Они резко меняли направление, словно перегрузок для них не существовало, и уходили из захватов буквально в последнее мгновение.

Но с каждой минутой духи выдыхались всё больше, и это стало заметно невооружённым глазом. Они уменьшались в размерах и меньше светились, становясь едва различимы на фоне гигантского врага. Но не прекращали свои попытки отвлечь его, освободить место для императорского меча. Если нужно — кидались в самоубийственную атаку. И тварь с удовольствием совершала жатву.

Вот лозы хранителя лесов столкнулись с ядовитыми отростками древа жизни, и в скоротечной схватке Медведь проиграл, но сумел оттянуть вверх ветви и меч императора вошёл ещё на полсотни метров в глубину.

Вот водяная пушка опрокинула, отвела в сторону сразу несколько щупалец, а затем их вморозило в ледник, покрывающий крыши уцелевших домов. Цепи холода выдержали всего несколько секунд, а затем вырвавшиеся щупальца раздавили не успевшую убраться с пути Черепаху. Но полупрозрачное лезвие ударило снизу.

Десятки духов второго основания сгинули в ядовитом соке, покрывшем весь ствол бога флоры. Но это действие оттянуло регенерацию, может, на мгновение или два, но всё же этого хватило, чтобы чудовищные раны, наносимые императором, не сумели затянуться, и он нанёс ещё удар.

— Всё, он смог!.. — выдохнул я, видя, что последний удар сошёлся с предыдущим. Клин, в несколько километров глубиной, почти до сердцевины древа, должен был вот-вот отвалиться, но вместо этого лишь просел вниз, выдавив своим чудовищным весом тонны отвратительного древесного сока. И начал прирастать назад.

В этот миг Император сменил оружие, внутри раны твари появилось два полупрозрачных лезвия, что заходили всё глубже, и словно клин вытесняли отрезанный кусок наружу, заставляя тварь содрогаться всем телом. Вот только и у императора это отнимало чудовищные усилия. Он замер на одном месте, прямо напротив стыка, и держал руки, будто голыми пальцами рвал плоть врага.

И бог деревьев не преминул воспользоваться такой удачей. В императора полетело всё, что было, разом. Щупальца, кислотные облака, сети лиан, шипы… Казалось, в следующее мгновение мелкого человечишку раздавит как букашку.

Но супруги и духи встали на его защиту. Щука вонзилась зубами в самый крупный корень, уводя его в сторону. Древу пришлось отвлечься, чтобы ударом о землю размозжить духа.

Ледяная стена не спасла стаю волков, что один за другим погибли в кислотном дожде, но сумели забрать с собой эту опасность.

Каменный Вол прижал несколько стеблей к земле, выскочившими из неё крест-накрест скалами, чем выиграл несколько мгновений, но оказался раздавлен взбесившейся тварью.

Одна за другой супруги императора отражали атаки и исчезали в них. Они гибли, спасая последнего защитника людей, жертвую собственными жизнями.

Император взревел, как раненый зверь, и вопль отчаянья и ярости донёсся до каждого человека в городе.

Он не мог проиграть. Не имел права. Не ради себя, ради всех и каждого в этом осколке мира! Ради детей и стариков. Ради воинов и ремесленников. Ради тех, кто отдал жизнь в сегодняшних схватках, и тех, кто ещё не родился на свет.

Ради людей и человечества.

И бог деревьев пал, разодранный на две части. Километровый ствол не выдержал, и с оглушительным треском распался. Кусок, с таким трудом вырезанный императором, полетел в одну сторону, а лишившийся трети своей массы ствол — в другую. Обломки с грохотом упали на город, окончательно разрушая ремесленнические кварталы этого сектора и погружаясь под собственным весом.

— Ура! Победа! Император… — начались радостные крики, хотя многие радовались сквозь слёзы, ведь в этом неравном бою сгинули все великие духи. Все императрицы. Сотни тысяч обычных людей.

А затем ствол затрещал, пошёл разломами, выгнулся и лопнул. А из его сердцевины выпорхнуло новое существо, которое я разглядел только с помощью увеличения в доспехе. Но это не значит, что оно было маленьким, совсем нет.

Перед императором в воздухе, на гигантских плетёных из тысяч листьев крыльях, замер семиметровый гуманоид с короной из острых древесных корней и рогов. Он что-то сказал, по крайней мере, раскрыл рот, и в то же мгновение император ударил его своим мечом.

Всё должно было закончиться. Но тварь просто поймала клинок на предплечье, и он разбился на радужные осколки.

Схватка, которая должна была завершиться минуту назад, возобновилась с новой силой. Но теперь я уже не видел их движений. Даже камера, с частотой в двадцать тысяч кадров в секунду могла запечатлеть лишь размытые силуэты. Они были за пределами любого восприятия. И если с богом природы ещё были какие-то оправдания, то император… впрочем, это лишь значило, что он перестал быть человеком.

А затем где-то высоко в небесах раздался хлопок. Сара безупречно отыскала единственный движущийся объект, и я увидел, как с высоты в несколько километров вниз падает тело в окровавленной мантии императора.

— Крылья! У нас есть крылья? Хоть что-то⁈ — резко крикнул я, в панике оглядываясь по сторонам. Если он ещё жив, мы должны его спасти. По крайней мере, попытаться!

«Это будет нам очень дорого стоить», — буркнула Сара.

— Делай! — не сдерживаясь крикнул я, и в тот же миг доспех начал разваливаться на куски. Остались лишь куски лёгкой обшивки, ядро кибера и жидкий металл, скреплявший всю эту конструкцию в виде крыльев. — Давай!

«А потом скажет, что он опять всё сделал сам…» — вздохнула ассистент, но меня совершенно не волновало её брюзжание.

Я взмыл в воздух! На мгновение стало страшно, но лишь на миг. Я стрелой мчался к падающей фигуре. Когда понял, что, если попробую схватить на такой скорости — меня просто убьёт ударом.

Развернулся в воздухе, сравнялся с падающим куском и, схватив его, начал медленно замедляться. Сара на ходу перестраивала конструкцию, поглощая мою одежду и выстраивая подобие парашюта. А когда до земли оставалось меньше трёх метров, я, наконец, сумел замедлиться до того, чтобы почувствовать настоящую тяжесть на своих руках. Я думал, дело в перегрузках, в скорости, но тело весило слишком много и было слишком жёстким, так словно…

Не дожидаясь, когда ко мне подбегут люди, я распахнул окровавленную мантию и уставился на обтёсанный кусок туловища. Всё, что осталось от монстра. От воплощённого бога деревьев. Но кровь явно была человеческой, и её было слишком много. Она буквально пропитала мантию так, что можно было выжимать.

«Выжить при такой кровопотере невозможно. К тому же я фиксирую и другие телесные жидкости. Скорее всего, тело императора было разорвано перегрузками, вызванными движением на скоростях, недоступных человеку», — безжалостно прокомментировала Сара.

У меня же были совсем иные мысли. Мы только что лишились главного защитника. И пусть финал этого сезона очевиден, потери были слишком высоки. Людям нужен символ. Нужен какой-то знак, что ещё нужно сражаться. Что мы победили. Даже ценой таких невозможных потерь. И один из таких символов — тело императора, которое можно похоронить. И не важно, что это вовсе не оно.

— Свяжи меня с Филиновым, — приказал я, запахнув мантию и вновь активируя костюм. Поднимаясь в небеса, я слышал недовольные крики толпы снизу, но меня это совершенно не волновало.

Пока главы великих кланов в отключке, есть лишь один человек, власть которого была неоспорима — магистр ордена Обелиска.

И я лишь надеялся, что у него будут ответы на мои вопросы и готовое решение.

— Я в отпуск, — произнёс император, открывая глаза в привычном, но давно забытом междумирье.

— Ещё один мир нуждается в тебе…

— Нет. Ты не понял, я в отпуск. Прямо сейчас! — рявкнул император на сидящего у костра старика, и кинул к его ногам отрубленную голову бога природы. — Я задолбался! Эти демоны, ангелы, боги, уходящие за горизонт оборонительные линии. Всё. Хватит.

— Но многообразие миров бесконечно…

— И поэтому ты найдёшь мне мир, в котором не будет массового нашествия королев чужих, зомби-апокалипсиса, вторжения демонов из ада или библейского суда, — настойчиво повторил император. — Хватит! Никаких апокалипсисов! Никаких! В отпуск!

— Ты — спаситель! Император человечества! Светоч во тьме!

— И этот светоч уходит на подзарядку. Проживу спокойную жизнь, безбедную, желательно в теле сынка какого-нибудь правителя… НЕ НАСЛЕДНОГО! Вот! Седьмой сын — вполне устроит. И так, чтобы никаких крупных воин на границе. И чтобы империя была сильна и независима.

— Ещё пожелания?

— Хмм. А, чтобы у неё было супероружие, так чтобы страна гарантированно могла справиться с любой серьёзной угрозой, и ни один придурок на неё в своём уме не полез. Так, чтобы моё вмешательство точно не понадобилось, — подумав, добавил бывший император. — И языки тоже учить не хочу, пусть будет что-то стандартное. Русский, например. Вот! Определился — седьмой принц Российской империи.

— В отпуске способности тебе не понадобятся. Ты сам пожелал.