Клан Борзых 4: Барон

Глава 12

— Это не должно просочиться наружу.

— Мы обязаны сохранить это в тайне.

— Такой результат не может быть явлен кланам.

— Хватит! — рявкнул Медведев, заставив остальных глав кланов замолчать. — Результат судебного поединка однозначный, великий князь Волков проиграл.

— Это просто случайность! Мальчишка воспользовался тем, что князь не успел отдохнуть после схватки с Борзой. Другого объяснения быть не может, — продолжил гнуть свою линию Алларион.

— И всё же, великий князь, поверженный бароном… это какой-то позор, — покачал головой Буйволов. — Такого исхода никто не ожидал.

— Это не исход. Ваши сиятельства, уважаемые господа, неужели вы хотите признать эту ошибку истинным результатом?

— Волков проиграл. Это не значит, что Тигр силён, возможно, Волк слаб, — проговорил глава Черепах. — Это стоит обдумать.

— Конечно, конечно, господа, — услужливо закивал Алларион, лишившийся покровителя. — Но, пока вы совещаетесь, следует признать исход поединка ошибкой. Всё уже многократно обговорено и решено…

— Нет, — оборвал его рассуждения голос из динамиков, от которого все присутствующие вытянулись по струнке. — Вы забыли, для чего служит суд поединком. Для того чтобы культивировать сильных, ловких и выносливых. Чтобы повысить шансы человечества на выживание. Исход поединка будет оставлен в тайне, но победа подтверждена. Любые дальнейшие обсуждения — ложны.

— Да, ваше императорское величество, — встав на одно колено, склонил голову Медведев, за ним повторили остальные главы великих родов, а посланник и вовсе рухнул, прижав лоб к полу.

— Довольна? — спросил император, выключив связь и повернувшись к супруге. — Теперь у нас вместо двух надёжных кланов назревающая война и мальчишка, за которым нет даже сотни человек. Не говоря уже об одарённых.

— Ты знаешь, что так поступить было правильно. Ты сам видел схватку.

— А ты её хотела остановить, дважды.

— Но ты мне не дал, за что теперь я тебе благодарна, — чуть склонилась к мужу Надежда. — Максим выиграл судебный поединок, и честно его поддержать.

— Я не узнаю тебя, дорогая, — со вздохом покачал головой император. — Ты уже давно не девочка с наивными представлениями о мире. Не ты ли уже десяток раз стравливала между собой кланы, чтобы проредить их численность и оставить сильнейших?

— Он и есть сильнейший.

— Ха! Ха-ха… постой, ты серьёзно? — император в глубокой задумчивости посмотрел на супругу. — Ты же понимаешь, что он просто един со своим духом. Любой первородный дух сильнее этого мальчишки в десятки раз. Как были сильнее их первые носители. Сейчас его дух всего лишь котёнок.

— Так дай ему подрасти. Ты видел отчёты. Видел, что они сумели сделать в юго-западном секторе. А доспехи с их эффективностью? Они могут стать новой надеждой всего города.

— И привести его к неминуемому краху. Дорогая, ты становишься предвзята, — покачал головой император, каждую из своих жён любивший искренне и одинаково. — Наша забота — не отдельные кланы, и уж тем более люди. А всё человечество этого мира. Ты же знаешь, что должно быть сделано.

— Возможно, ситуация изменилась? — не слишком уверенно проговорила супруга.

— Настолько, что ты просишь меня пересмотреть все планы ради одного человека? Борзые сами отказались от силы, ушли в тень и стали почти бесполезны для города. Меньше тысячи человек в некогда великом клане, где это видано? В то же время Секачовы сумели добыть две искры, получить нескончаемую армию, которой они без раздумий закрывают бреши в обороне, и к тому же снабжают весь город мясом, усиливая остальные кланы. Выбор очевиден.

— Если ты прав, то они просто вымрут сами, — нежно касаясь плеча императора, произнесла Надежда. — Один цикл или сто? Какая разница для бессмертного?

— Разница в том, что я не бессмертен, и ты прекрасно это знаешь. Я пытаюсь создать устойчивую систему, способную обойтись без ручного управления. И твой брат вносит в неё разлад.

— Ну и хорошо, пусть попробует её на прочность, — вздёрнула носик супруга. — Если она не сможет прожевать и выплюнуть единственный камушек в виде Старого, то о какой стабильности и надёжности может идти речь.

Император промолчал, устало глядя на супругу. В чём-то она, конечно, права. Жаль, он не может поделиться с ней истинным положением дел. Ведь этот мир существует лишь затем, чтобы стоять на страже других, и принимать на себя удар. Но когда-нибудь даже его вахта закончится.

В кланах полиса прошла волна возмущения. Секачовы вновь не получили статус Великого клана. Больше того, за одно бедствие они лишились пятой части одарённых, наследника и половины всех гомункулов. Положение входящего в шестёрку кланов пошатнулось, и все это понимали.

Однако происходили вещи и куда более удивительные. В клане Борзых разгорелся конфликт. Никто не знал точной причины, но, кажется, дело касалось нового мелкого клана, или, вернее сказать, старого и возрождённого вновь — Тигров.

Болтали, что этот клан поглощает другие, что он уже отнял четверть башни Борзых, полностью уничтожил Мануловых и подчинил себе одну из Барсовых. А это уже угроза всем кланам первого и второго основания. Если Тигровы решили поглотить более мелкие роды, принадлежащие к их ветке, не захотят ли заняться этим Медведевы или Волковы?

К счастью, дальше опасений и разговоров дело не шло, ведь сезон продолжался, эвакуация внешних секторов перекинулась на два вспомогательных, и у людей было полно других забот. Один только слух о гигантских деревьях, выросших на месте свиноферм, пугал больше, чем любые Тигровые.

— Ну хватит!.. — рассмеявшись проговорил я и заслонился ладонью от горячего шершавого, словно наждачка, языка. В первое мгновение я подумал, что снова дома, и мой кот Васька лезет в лицо, а ведь он тем же языком вылизывал себе… везде в общем. Но стоило немного прийти в себя, как пальцы почувствовали прохладный песок.

Открывать глаза не хотелось, тем более что я прекрасно осознавал, что именно увижу. Длинные молнии пробивались даже сквозь закрытые веки. Мир без солнца, в котором свет дают лишь далёкие разряды, а из туч никогда не падает ни одной капли. Планета вечных штормов с фиолетовым песком. Моя территория.

Сколько я здесь уже? День? Неделю? Вечность? Здесь нет смены суток и даже разницы между часами. Легко потеряться во времени. Да и пространства здесь как такового не существовало. Целый мир, пожалуй, для одного меня многовато. И единственный плюс — я не чувствовал голода или жажды.

Всё, что делило для меня сутки, — это сон, в который я проваливался спустя, наверное, верно сказать — многие часы бега. Сознание выхватывало отдельные мысли и воспоминания. Мне было приятно гоняться за пушистым комком шерсти, который то шипел, то урчал у меня под боком. Игра в охоту занимала всё моё время.

— Стоп! Хватит! — я резко одёрнул себя, беря контроль над телом.

Мышцы тут же заныли, лапы дёргались, требуя мчаться вперёд. Ловить, играть…

— Хватит! — я со всего размаху отвесил себе оплеуху, оставляя на щеке длинные царапины от когтей. Тело, моё и не моё одновременно. Мысли, простые, весёлые, дикие. К чему тревоги и переживания, если можно жить такой жизнью? Лёгкой, беззаботной, вечной.

— Довольно. Это не мои мысли, — замотал я головой, рыкнул и со всей силы ударил лапой по скале. Один раз, другой, третий. До тех пор, пока на камне не остались следы крови. — Там мои люди. Там мои… девушки. Там сестра. Я не сдамся. Никогда.

Как мне вернуться? Что сделать, чтобы найти проход отсюда? Меня снова клонило в сон. Необъяснимая тяжесть навалилась на веки и тянула их вниз, но вместо этого я вскочил, мотая головой. Манул тут же оказался рядом, весело мяукнул, поведя хвостом, за который так хотелось ухватить зубами. Погнаться, показывая ловкость и силу…

— Не смей. Это моя голова, мой разум и моя сила. И ты, мой, а не наоборот, — рыча проговорил я, пытаясь сосредоточится на воспоминаниях.

Там, снаружи, сотни километров стен, на которых несут дозор тысячи бойцов. Они исполняют свой долг, ежесекундно охраняя покой последних выживших. В туннелях подземных крепостей, окопах и фортах бьются насмерть самые отчаянные… а я тут…

Чем больше я думал об этом, тем больше злился сам на себя, но эта злость не давала уверенности. Больше того, всё труднее было контролировать собственные мысли, направлять их в нужном направлении.

И тогда я постарался сосредоточиться на сестре. На том, как мы жили до всего этого. Но воспоминания оказались лишь размытыми пятнами, я даже Надю едва помнил и не был до конца уверен, что узнаю её при личной встрече. А мысли всё чаще возвращались к прячущемуся за скалой манулу, от которого виднелся только бьющий по песку хвост.

Я едва успел поймать себя на желании сгруппироваться и прыгнуть на кота, играя с ним в прятки. С рыком выбросить из головы мысли моей второй сущности.

Тигрёнку во мне не хотелось наружу, ему не нужны были ни люди, ни окопы, ни сражения. Безразлична пропавшая до его рождения сестра. Он хотел лишь играть и развлекаться. Беззаботно резвиться на просторах собственного мира.

— Ну ладно, тупое животное, твоя взяла, — не собираясь сдаваться, проговорил я. — Значит, будем брать звериными инстинктами.

Зажмурившись, я сосредоточился на ближайших воспоминаниях. На новообретённых друзьях и соратниках. На Быкове с Мануловым, на Даниле и Белкове. На девушках… и когда дошёл мыслями до проведённых ночей с Ольгой и Жанной из горла сам собой раздался утробный рык, смешанный из желания, стыда и грусти.

— А, проняло? Они сюда не явятся. Если хочешь самочку, придётся выбираться наружу, — проговорил я, снова возвращаясь мыслями к девушкам. Тигрёнок в моей голове будто съёжился, чуть отступая, и я заметил, что песок струится между удлинившихся пальцев. Ступни погрузились по лодыжку там, где ещё секунду назад я спокойно стоял. Центр тяжести сместился.

— Мяф, — раздалось не слишком довольное высказывание сбоку, а затем мир будто выгнуло, исказив как гигантскую линзу, и меня выкинуло наружу.

Под ухом раздался противный писк, и с трудом открыв глаза, я обнаружил, что лежу в белой больничной палате. Единственным светом в комнате была красная мигающая лампочка на стоящем у койки приборе. Но вот в коридоре загорелся яркий свет, в комнату ворвалось сразу несколько силуэтов, и меня ослепила вспыхнувшая под потолком лампа.

«Сара, где я?» — спросил я мысленно, но ответа не получил.

— Пациент очнулся, — услышал я неприятный каркающий голос. — Посмотрите на меня, на свет. Реакция зрачков нормальная, но наблюдается небольшая дезориентация.

— Сара, какого черта происходит? — спросил я, обращаясь к ассистентке.

— Здесь нет никакой Сары. Меня зовут доктор Леонид Васильевич Ворокин. В данный момент ваш лечащий врач. Вы меня понимаете?

— Да, понимаю. Но и Сара должна быть где-то здесь, — щурясь сказал я. — Сара!

— Пациент дезориентирован. Возможная причина — пребывание в святилище, — спокойно продолжил врач, которого я едва видел через слёзы в глазах. — Бредит, зовёт…

— Да здесь я, сколько можно орать, — недовольно пропищала фея, и, сморгнув, я наконец сумел её разглядеть. Что сказать, в весе она потеряла порядком. А вот в размахе крыльев, наоборот, прибавила раза в два.

— Это ещё что? — ошарашенно проговорил врач.

— Что происходит? Где ты была и почему я тебя не слышу.

— А нечего было выпадать из реальности на несколько дней, — буркнула Сара, подлетев к моей левой ладони и быстро втягиваясь в тело. — Мне понадобится несколько минут на повторную адаптацию.

— Почему тебя не было в моём мире?

«Потому что вы меня чуть не сожрали, несколько раз», — с мрачной удовлетворённостью ответила фея. — «Не знаю уж, за кого вы меня принимали. Может, за птицу или крупное насекомое, но достучатся я до тебя не смогла, пришлось искать способы убраться подальше. Хорошо, что были жучки, которые я использовала для синхронизации и перемещения сознания».

— Прекратите использовать силы и расслабьтесь, — сказал доктор. — Я должен вас осмотреть.

— Не собираюсь вам мешать, осматривайте, — легко согласился я. — «Рассказывай, сколько меня не было, и что происходит».

«Почти неделю. Семь дней», — начала отвечать Сара, и я на автомате её поправил «ночей». — «Да… Так, продолжу… За это время бедствие вышло к своему пику. Несокрушимая крепость была эвакуирована к самым стенам. Чудище почти выбралось, похоже, ему не хватает каких-то пару сотен метров по ночам. Но оно продолжает лезть, обдирая бока. Артиллерия против него почти бесполезна. Огонь и даже напалм не действует вообще. Снаряды уходят словно в желе».

— Следите за моим пальцем, — напомнил о себе врач. — Теперь вытяните руки и дотроньтесь до кончика своего носа. Согните колени…

«Что с судом и кланом? Борзые в порядке?»

«Нет, никто не в порядке. Суд поединком был засчитан, но пока шло разбирательство, что-то изменилось. Тебе лучше поговорить об этом с Ольгой. А вот с твоими новыми товарищами, принёсшими клятву, пришлось общаться мне», — недовольно сказала Сара, представ в моём воображении в виде крылатой феи и уперев руки в бока. — «Очень, знаешь ли, тяжело заработать авторитет, когда ты ростом с Дюймовочку. Хорошо хоть из металла. А то бы они меня вообще всерьёз не воспринимали».

«Так, ты меня несколько пугаешь, и зачем же тебе понадобилось нарабатывать авторитет?» — с опаской спросил я.

«Ну, например, чтобы тебя не похоронили заживо, и не держали в медикаментозной коме. Некоторые из Мануловых очень настаивали, для возвращения своего духа». — прокомментировала Сара. — «У княгини сейчас своих проблем выше крыши. Инквизитор приходит раз в день, но не задерживается дольше, чем на пару минут».

«Ещё бы, учитывая ситуацию на фронте».

«Боюсь, дело тут в другом. Вернее нет, дело как раз в тебе, а фронт ни при чём. Она просто боится того, чем ты стал. Был, всё это время».

— Отлично, базовые реакции в норме, рефлексы тоже, видимых повреждений нет. Следов мутаций или оборотничества не осталось, — с явным облегчением проговорил врач. — Я прошу оставаться вас в койке. В ближайшее время я уведомлю ваших соратников и попечителей о том, что вы очнулись.

— В этом нет нужды, они уже здесь, — ответил я, заметив мелькнувший в дверях силуэт. — Княгиня?

— Княжна, — мрачно проговорила Ольга, войдя в палату. — Извини, я не вовремя.

— Совсем наоборот. Что-то случилось?

— Давай поговорим об этом наедине, — выдохнула девушка, совершенно сбивая меня с толку. — Когда он будет здоров?

— Подобные симптомы описывались задолго до моего рождения, и с тех пор не встречались, — пожав плечами, ответил врач. — Поэтому я не могу сказать, что именно с ним произойдёт, и когда ему стоит покидать палату.

— Я уже вполне в состоянии, — проговорил я, садясь на край койки. Голова тут же закружилась, всё вокруг заходило ходуном. — Нормально, всё в полном порядке.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

— Пожалуй, я вас покину. Если вам нужно поговорить, можете сделать это в палате, вас никто не побеспокоит, — сказал врач и, чуть поклонившись, вышел и закрыл за собой двери.

— Не знаю, стоит ли это вообще обсуждать. Теперь, — морщась проговорила Ольга.

— Погоди. Нужно проверить комнату на предмет жучков, — предостерёг я подругу, выпуская несколько серебристых насекомых. И только когда Сара обезвредила всё, что нашла, решил продолжить. — Так в чём дело? Почему княжна?

— Волковы не прекратили свои нападки. Судебный поединок закрыл лишь часть вопросов, — ответила девушка, отведя взгляд. — Я не знала, когда ты очнёшься и вернёшься ли вообще. И чтобы за наши действия клан не нёс ответа, решила отречься от престола в пользу дяди.