Кипр – Кровь и Вера

Глава 14

Тибр переливался золотом в лучах заходящего солнца, когда корабль под флагом Кипрско-Александрийского королевства вошёл в устье реки. На главной палубе стоял Виктор Крид, величественная фигура в тёмно-синем камзоле с серебряным шитьём. Копьё Лонгина, закреплённое в специальных ножнах за спиной, привлекало благоговейные взгляды моряков, которые невольно крестились, проходя мимо своего командующего.

— Рим, — тихо произнёс стоявший рядом принц Пьер. — Вечный город. Сколько раз вы бывали здесь, капитан?

— Слишком много, чтобы помнить точное число, Ваше Высочество, — ответил Крид, не отрывая взгляда от приближающегося берега. — Я видел его при императорах и консулах, при готах и византийцах, при великих папах и во времена упадка. Но всегда Рим оставался Римом — сердцем мира, центром силы.

— И сейчас мы прибываем сюда с величайшей победой со времён крестовых походов, — принц не скрывал гордости. — Захват Александрии всколыхнул всю Европу. Папа Урбан прислал личное приглашение, выражая восхищение нашими достижениями.

— Этого следовало ожидать, — кивнул Крид. — Александрия — не просто ещё один захваченный порт. Это символ. Христианский флаг над городом, основанным Александром Великим, одним из центров раннего христианства, в течение веков находившимся под властью мусульман… Это меняет баланс сил во всём Средиземноморье.

Принц внимательно посмотрел на своего главнокомандующего.

— Вы готовы к аудиенции у Его Святейшества? Я слышал, он человек проницательный. Возможно, он заметит вашу… необычную природу.

— Я встречался с папами и раньше, — с лёгкой улыбкой ответил Крид. — Некоторые замечали, некоторые нет. В любом случае, Его Святейшество интересуется прежде всего тем, что мы принесли христианству — победу, новые территории, укрепление веры на Востоке. А не тем, кто я такой.

— И всё же будьте осторожны, — принц положил руку на плечо Крида. — Вы слишком ценны для нашего королевства, чтобы рисковать вами даже перед Святым Престолом.

Папская процессия встретила их у причала — десяток священников в белоснежных одеяниях, отряд швейцарской гвардии в ярких мундирах и личный представитель понтифика, кардинал Бартоломео Прини, известный своей дипломатической ловкостью.

— Ваше Высочество, — кардинал поклонился принцу Пьеру. — Капитан Крид, — он так же почтительно приветствовал главнокомандующего. — Рим приветствует героев Александрии. Его Святейшество ожидает вас с нетерпением.

Принца Пьера и Крида проводили к роскошным каретам, украшенным папскими гербами. Под звуки труб и восторженные крики собравшейся толпы процессия двинулась по улицам Рима к Ватикану.

— Посмотрите, как они встречают нас, — заметил принц, глядя в окно кареты на ликующих горожан. — Словно триумфаторов древности.

— В некотором смысле так и есть, — кивнул Крид. — Ваша победа над мамелюками — первый серьёзный успех христианского оружия на Востоке за последнее столетие. Люди нуждаются в героях и в надежде.

Ватикан предстал перед ними во всём своём великолепии — базилика Святого Петра, недавно расширенная и украшенная по проекту лучших мастеров, папский дворец с его сложной системой залов и дворов, сады, радующие глаз среди каменных построек.

Аудиенция была назначена на следующий день. До этого гостям предоставили роскошные апартаменты в гостевом крыле папского дворца, где они могли отдохнуть и подготовиться к встрече с понтификом.

Вечером кардинал Прини нанёс им неформальный визит, чтобы обсудить детали предстоящей церемонии.

— Его Святейшество готовит для вас особый приём, — сообщил он, отпив глоток вина. — Не просто обычную аудиенцию, но полный консисторий — собрание всех кардиналов и высших церковных иерархов, присутствующих в Риме.

— Высокая честь, — заметил принц Пьер.

— Соответствующая вашим заслугам, — кардинал перевёл взгляд на Копьё, которое Крид расположил на специальной подставке в углу комнаты. — Особенно учитывая… реликвию, которую вы принесли христианскому миру.

— Копьё было обретено на Кипре, — пояснил Крид, заметив неподдельный интерес в глазах кардинала. — Оно долгие годы хранилось в часовне Святого Лазаря, но мало кто знал о его существовании.

— И теперь оно избрало вас своим хранителем, — кардинал внимательно посмотрел на Крида. — Есть древние пророчества, капитан, говорящие о том, что когда Копьё Лонгина найдёт достойного носителя, наступит новая эра для церкви. Эра, когда христианство вернёт утраченные земли и воссияет на Востоке с новой силой.

— Я не придаю большого значения пророчествам, — сдержанно ответил Крид. — Но верю в силу правильно организованных армий и справедливого правления на завоёванных территориях.

Кардинал улыбнулся, словно услышал именно то, что ожидал.

— Именно такой прагматичный подход и привлекает внимание Его Святейшества. Папа Урбан — человек практического склада ума. Он видит в вашей экспедиции не только духовное значение, но и политические, экономические перспективы для всего христианского мира.

Когда кардинал покинул их апартаменты, принц Пьер задумчиво произнёс:

— Похоже, Ватикан возлагает на нас большие надежды. Возможно, даже большие, чем мы рассчитывали.

— Это ожидаемо, — Крид подошёл к окну, глядя на ночной Рим. — Папство десятилетиями ищет способ восстановить своё влияние на Востоке. Мы предоставили им такую возможность. Вопрос в том, что они предложат взамен поддержки нашей… империи.

Зал консистория в Ватикане был переполнен. Десятки кардиналов в алых одеяниях, епископы, аббаты, послы христианских государств — все собрались, чтобы присутствовать при встрече Папы с героями Александрии. Солнечный свет, проникая через высокие окна, создавал в помещении торжественную, почти мистическую атмосферу.

Папа Урбан V восседал на троне в полном папском облачении — тиара, расшитая драгоценными камнями, блистала на его голове, а торжественная риза словно светилась изнутри. Несмотря на пышность церемонии, сам понтифик производил впечатление человека строгого и прагматичного — тонкие губы, проницательные глаза, выдававшие острый ум.

Принц Пьер и Виктор Крид были введены в зал под звуки органа. Крид нёс Копьё Лонгина, обнажённое для всеобщего обозрения. При виде священной реликвии многие присутствующие опустились на колени, крестясь и шепча молитвы.

Церемония началась с формального приветствия. Принц Пьер преклонил колено перед Папой, принимая благословение. Затем настала очередь Крида. Он тоже опустился на одно колено, но его взгляд встретился со взглядом понтифика, и между ними словно пробежала искра узнавания — не личного, но более глубокого, почти мистического.

— Встаньте, сын мой, — голос Папы был негромким, но хорошо слышным в абсолютной тишине зала. — Вы принесли Церкви и христианскому миру великий дар — победу над неверными и священную реликвию, память о страданиях Господа нашего.

Крид поднялся, держа Копьё перед собой.

— Ваше Святейшество, — произнёс он ясным, уверенным голосом, — я лишь инструмент в руках Провидения. Копьё избрало меня, а не я его. И победа была одержана мудростью принца Пьера и храбростью воинов Кипра, Венеции и ордена госпитальеров.

Папа слегка улыбнулся, оценив скромность ответа.

— И всё же, — сказал он, — каждому инструменту Господь определяет своё предназначение. И ваше, капитан Крид, похоже, особенно значимо для будущего христианства на Востоке.

Понтифик повернулся к принцу Пьеру.

— Ваше Высочество, завоевание Александрии — это только начало великого дела возрождения христианской власти на землях, некогда принадлежавших Церкви. Святой Престол готов оказать всестороннюю поддержку вашему королевству в этом благородном предприятии.

— Благодарю, Ваше Святейшество, — склонил голову принц. — Кипрско-Александрийское королевство будет верным защитником интересов Церкви на Востоке.

После формальной части церемонии Папа объявил о своём решении, заставившем весь зал замереть в изумлении.

— В знак особой милости и признания заслуг перед христианским миром, — торжественно произнёс он, — Мы, властью, данной Нам как наместнику Святого Петра, возводим капитана Виктора Крида в сан кардинала Святой Римской Церкви, с титулом кардинала-протектора восточных земель.

По залу пронёсся удивлённый шёпот. Такое решение было беспрецедентным — возведение в кардинальский сан человека, не являвшегося даже священником, минуя все промежуточные ступени церковной иерархии!

Но Папа ещё не закончил.

— Более того, — продолжил он, — Мы учреждаем новый духовно-рыцарский орден — Орден Рассветных Рыцарей, призванный защищать христианские интересы в Восточном Средиземноморье. И назначаем кардинала Крида его первым магистром, с правом полной автономии в управлении и действиях ордена, под непосредственным покровительством Святого Престола.

Теперь уже не шёпот, а явный гул голосов прокатился по залу. Некоторые кардиналы выглядели явно недовольными таким решением, нарушавшим многовековые традиции. Но большинство понимало политическую мудрость этого шага — связать героя Александрии непосредственно с Папским престолом, одновременно предоставив ему широкую автономию, необходимую для действий на Востоке.

Крид, хотя и был предупреждён кардиналом Прини о возможных почестях, выглядел искренне удивлённым масштабом оказанной ему милости. Он вновь опустился на одно колено перед Папой.

— Ваше Святейшество, я не искал таких почестей и не уверен, что достоин их…

— Не вам судить о вашем достоинстве, сын мой, — мягко прервал его Папа. — Господь избрал вас носителем Копья, и мы лишь следуем Его воле, давая вам власть, необходимую для выполнения вашей миссии.

Затем последовала сама церемония посвящения. С Крида сняли его военный камзол и облачили в кардинальский пурпур. Папа лично возложил на его голову красную шапочку — символ кардинальского достоинства.

— Пурпур кардинала символизирует готовность пролить кровь за веру, — пояснил Папа. — В вашем случае, кардинал Крид, это не просто символ, но реальность, которую вы уже доказали своими деяниями.

После церемонии состоялся пышный приём, на котором присутствовали не только церковные иерархи, но и послы всех крупных христианских держав Европы. Новый кардинал Крид, всё ещё непривычный к пурпурным одеяниям, стал центром всеобщего внимания. Дипломаты и церковники окружили его, стремясь выразить своё почтение и, возможно, завязать полезные связи с человеком, получившим столь необычайную власть.

— Ваше Высокопреосвященство, — обратился к нему венецианский посол, элегантный мужчина с тонкими чертами лица, — позвольте выразить восхищение Светлейшей республики вашими достижениями. Венеция всегда ценила союз с Кипром, а теперь этот альянс приобретает новое измерение.

— Благодарю, господин посол, — ответил Крид. — Венецианские моряки сражались бок о бок с кипрскими воинами при Александрии. Такие узы не забываются.

— Французский король также выражает своё восхищение, — вступил в разговор представитель Парижа. — Его Величество рассматривает возможность присоединения своих рыцарей к вашему новому ордену, если вы сочтёте это полезным.

Крид дипломатично кивнул, понимая, что за этим предложением скрывается стремление французской короны получить влияние в новообразованном ордене.

Пробираясь через толпу поздравляющих, он наконец достиг относительно спокойного угла зала, где его ждал принц Пьер.

— Как вы себя чувствуете в новой роли, кардинал? — с лёгкой улыбкой спросил принц.

— Откровенно говоря, несколько странно, Ваше Высочество, — признался Крид. — За свою долгую жизнь я был многим — солдатом, капитаном, советником королей… Но духовный сан — это нечто новое даже для меня.

— И весьма неожиданное, — кивнул принц. — Хотя, признаться, кардинал Прини намекал на возможность особых почестей, я не ожидал создания нового ордена и таких широких полномочий для вас.

— Это стратегический ход Папы, — задумчиво произнёс Крид. — Связав меня непосредственно с Ватиканом, но дав автономию в действиях, он обеспечивает себе влияние на Востоке, не ограничивая нашу оперативную свободу.

— И при этом формально не нарушает суверенитет Кипрско-Александрийского королевства, — добавил принц. — Умно. Теперь вы одновременно мой главнокомандующий и кардинал Святой Церкви. Двойная легитимность, которую трудно оспорить любым нашим соперникам.

Их разговор был прерван появлением кардинала Прини, который подвёл к ним пожилого человека в скромной, но явно дорогой одежде.

— Ваше Высочество, Ваше Высокопреосвященство, — сказал Прини, — позвольте представить вам мессера Пьетро Бембо, хранителя папской библиотеки и одного из величайших знатоков восточных древностей и реликвий.

Старик почтительно поклонился.

— Для меня огромная честь встретиться с вами, — произнёс он дрожащим от волнения голосом. — Особенно с вами, монсеньор Крид. Человеком, которого избрало само Копьё.

— Мессер Бембо изучал все доступные Ватикану тексты о Копье Лонгина, — пояснил кардинал Прини. — Его Святейшество считает, что его знания могут быть полезны для вашей миссии.

— Я буду рад любой информации о реликвии, — искренне ответил Крид. — Хотя я и являюсь её хранителем, многие аспекты её природы остаются для меня загадкой.

Старый библиотекарь оглянулся по сторонам, словно опасаясь быть подслушанным, затем тихо произнёс:

— Не здесь, монсеньор. Есть вещи, которые не следует обсуждать даже в столь избранном обществе. Если позволите, я хотел бы встретиться с вами завтра в библиотеке. Там я смогу показать вам некоторые манускрипты… проливающие свет на истинную природу Копья.

Крид переглянулся с принцем, получил его одобрительный кивок и ответил:

— Я буду рад посетить библиотеку утром. Скажем, после первой мессы?

— Только об одном прошу вас, монсеньор, — библиотекарь смотрел на него с искренним беспокойством. — Не позволяйте Копью управлять вами. Помните, что вы — человек, пусть и необычный. У вас есть душа и свободная воля. А реликвия, какой бы могущественной она ни была, остаётся инструментом.

Крид внимательно посмотрел на старика и увидел в его глазах искреннюю заботу, а не просто академический интерес учёного.

— Я ценю ваше предупреждение, мессер Бембо, — сказал он. — И обещаю сохранять бдительность. За свою долгую жизнь я научился тому, что даже самые могущественные артефакты не должны затмевать человеческую мудрость и милосердие.

— Вы говорите как человек, действительно проживший много жизней, — тихо заметил Бембо. — Это успокаивает меня. Возможно, именно такой хранитель и нужен Копью — тот, кто видел достаточно истории, чтобы не поддаться искушениям власти.

Их разговор был прерван появлением молодого священника, который почтительно поклонился Криду.

— Ваше Высокопреосвященство, Его Святейшество просит вас присоединиться к нему в частной аудиенции. Если вы закончили с мессером Бембо…

— Да, мы закончили, — кивнул Крид, поднимаясь. — Благодарю вас за бесценные сведения, мессер. Я надеюсь, мы ещё встретимся до моего отъезда из Рима.

— Это будет для меня честью, монсеньор, — поклонился библиотекарь. — И… берегите себя. И Копьё.

Крид последовал за молодым священником через анфиладу залов и коридоров Апостольского дворца. По пути они встретили нескольких кардиналов, которые приветствовали нового собрата с подчёркнутой вежливостью, хотя в некоторых взглядах читалось плохо скрываемое недовольство. Внезапное возвышение чужеземца, не прошедшего традиционный путь церковной карьеры, вызывало у многих ревность и подозрение.

Наконец они достигли личных покоев Папы — скромно обставленных комнат, резко контрастировавших с великолепием официальных залов. Его Святейшество встретил Крида без церемоний, указав на кресло напротив своего рабочего стола, заваленного книгами и документами.

— Прошу вас, кардинал, присаживайтесь, — сказал Папа, отпуская сопровождающего священника кивком головы. — Нам есть о чём поговорить… в более приватной обстановке.

Когда за священником закрылась дверь, Урбан V внимательно посмотрел на Крида, словно изучая его лицо.

— Вы встретились с Бембо, — произнёс он утвердительно. — Что он рассказал вам о Копье?

— Достаточно, чтобы понять, что это не просто реликвия, Ваше Святейшество, — осторожно ответил Крид. — И что моя… связь с ним имеет древние корни.

Папа кивнул, словно ожидал такого ответа.

— Бембо — один из немногих людей, которым я доверяю в вопросах, выходящих за рамки обычной теологии. Он посвятил жизнь изучению священных артефактов и их влияния на ход истории. — Он сделал паузу. — Но даже он знает не всё.

Понтифик поднялся из-за стола и подошёл к неприметной двери, скрытой за гобеленом.

— Следуйте за мной, кардинал. Есть нечто, что я должен показать вам лично. Нечто, о чём знают лишь Римские понтифики, передавая эту тайну от одного к другому.

Заинтригованный, Крид последовал за Папой. За дверью оказалась узкая винтовая лестница, ведущая вниз, в недра Ватиканского холма. Они спускались при тусклом свете факелов, установленных в нишах вдоль стен. Воздух становился всё холоднее и суше, а тишина — всё глубже.

— Мы находимся глубоко под базиликой Святого Петра, — объяснил Папа, когда они миновали очередной поворот спирали. — В месте, которое существовало ещё до постройки первой церкви на этом холме. Римляне называли его Ватиканским некрополем.

Лестница наконец привела их в небольшой круглый зал с куполообразным потолком. В центре зала стоял каменный алтарь, на котором покоился древний деревянный ларец, окованный потемневшим от времени серебром.

— Здесь, — тихо произнёс Папа, указывая на ларец, — хранится одна из самых охраняемых реликвий христианского мира. Не самая известная, но, возможно, самая значимая для понимания природы Копья, которое вы носите.

Он достал маленький ключ, висевший на шее под папскими одеяниями, и бережно открыл ларец. Внутри, на подушке из выцветшего пурпурного шёлка, лежал свиток, настолько древний, что казалось, он рассыплется от одного прикосновения.

— Это записи Иосифа Аримафейского, — пояснил Папа. — Того самого, кто снял тело Христа с креста и положил в свою гробницу. Они написаны на арамейском языке и повествуют о событиях, последовавших за распятием.

Крид склонился над свитком, чувствуя, как Копьё за его спиной словно отзывается на близость этого древнего документа — лёгкая пульсация энергии проходила через его тело.

— Я могу… — он вопросительно посмотрел на Папу.

— Да, вы можете прочесть его, — кивнул тот. — Фактически, я думаю, вы должны это сделать.

С величайшей осторожностью Крид развернул свиток, стараясь не повредить хрупкий пергамент. Письмена были выцветшими, многие слова едва различимы, но он с удивлением обнаружил, что может читать этот древний текст. Словно знание языка, погребённое в глубинах его памяти, вдруг всплыло на поверхность.

«В третий час после того, как наш Господь испустил дух, — читал он, — я, Иосиф из Аримафеи, получил разрешение от Понтия Пилата забрать тело для погребения. Когда я пришёл на Голгофу, там оставался римский центурион, тот самый, который пронзил бок Господа копьём. Он стоял, неподвижно глядя на крест, а в руке его всё ещё было то самое копьё, с которого капала кровь и вода…»

Крид продолжал читать, чувствуя, как каждое слово отзывается в нём странным узнаванием.

«И сказал мне тот центурион такие слова: „Я совершил нечто ужасное и великое одновременно. Я пронзил бок Сына Божьего, но в этот момент нечто вошло в меня через это копьё. Я чувствую, что изменился. Что-то произошло с моей душой и телом“. И видел я, что глаза его были полны странного света, какого не бывает у обычных людей.»

Дальше текст становился труднее для понимания, некоторые фрагменты были повреждены временем.

«…и сказал он, что отныне связан… и копьё будет вечно в руках… воина, до скончания времён. И будет странствовать по земле, не находя покоя, пока не исполнит предназначение. И будет вести достойного, показывая путь сквозь тьму веков.»

«Спросил я его об имени, и ответил он, что звали его Гай Кассий Лонгин, но теперь это имя уже не имеет значения, ибо он стал чем-то иным — хранителем копья и его пленником одновременно и так пока не передаст проклятье очередному бессмертному.»

Крид поднял глаза от свитка, чувствуя странное головокружение. Имя — Гай Кассий Лонгин — отозвалось в его памяти как далёкое эхо, словно он слышал его во сне или в другой жизни.

— Это… — он запнулся, пытаясь собраться с мыслями. — Интересно…

— Вы помните это имя? — тихо спросил Папа. — Помните центуриона на Голгофе?

— Нет… не совсем, — честно ответил Крид. — Но имя кажется знакомым. Словно что-то, что я знал когда-то, но забыл. Или пытался забыть.

— Продолжайте читать, — мягко подтолкнул его Папа. — Дальше ещё интереснее.

Крид вернулся к свитку, пытаясь разобрать сильно выцветшие строки в конце документа.

«И ещё сказал центурион, что не он один был отмечен в тот священный час. Что женщина, стоявшая у креста — не Мария, мать Господа, но другая — также была затронута тем же таинственным светом. Что их судьбы отныне связаны через копьё, и они будут встречаться снова и снова через века, иногда узнавая друг друга, иногда проходя мимо. И что эта связь будет продолжаться, пока не исполнится великое предназначение копья.»

Крид замер, пораженный этими словами. Образ женщины у креста вызвал в его памяти другой образ — Изабеллы, кузины принца Пьера, с её загадочными намёками на их прошлые встречи.

— Елена, — прошептал он почти бессознательно. — Изольда… Изабелла… Аннабель… Бель!

— Вы вспоминаете? — спросил Папа, внимательно наблюдая за ним.

— Фрагменты, — Крид покачал головой. — Лица, имена, места… но без связи, без целостной картины.

— Возможно, это и к лучшему, — задумчиво произнёс Папа. — Вряд ли человеческий разум способен вместить воспоминания о двух тысячах лет существования. Даже ваш.

Он бережно закрыл свиток и вернул его в ларец.

— Теперь вы понимаете, почему я дал вам такую власть и автономию? Почему создал для вас новый орден? Вы не просто воин или дипломат, кардинал Крид. Вы — часть великого таинства, начавшегося на Голгофе со знакомства с Лонгином, ибо тогда копьё отметило вас. И ваше появление именно сейчас, когда христианский мир стоит на перепутье, не может быть случайностью.

— Но каково моё предназначение, Ваше Святейшество? — спросил Крид. — Что я должен сделать с этим знанием, с этой… ответственностью?

Папа задумчиво посмотрел на него.

— Я думаю, вы должны найти свой собственный ответ на этот вопрос, кардинал. Каждая эпоха требует своего понимания великой миссии. В наше время, я полагаю, это возрождение единства христианства на Востоке, создание нового типа отношений между разными верами и культурами. И ваш Орден Рассветных Рыцарей может стать инструментом для достижения этой цели.

Он закрыл ларец на ключ и повернулся к Криду.

— Теперь вы знаете величайшую тайну Ватикана. Тайну, которую каждый Папа передаёт своему преемнику. Мы веками ждали вашего возвращения, хранитель Копья. Ждали момента, когда древнее пророчество начнёт исполняться.

— Какое пророчество? — нахмурился Крид.

— «Когда Восток и Запад будут на грани великого разделения, — процитировал Папа, — когда неверные будут теснить народ Божий, тогда вернётся хранитель Копья, чтобы соединить разорванное и защитить угнетённых. И начнётся новая эра для веры Христовой.»

Они молча поднялись обратно в папские покои. Крид был погружён в раздумья, пытаясь осмыслить всё услышанное и прочитанное. Кусочки его собственной памяти, разрозненные и фрагментарные, начинали складываться в более целостную картину, хотя многое по-прежнему оставалось скрытым в тумане забвения.

— Что вы теперь намерены делать, кардинал? — спросил Папа, когда они вернулись в его кабинет.

— Создать Орден Рассветных Рыцарей на прочной основе, — ответил Крид после недолгого размышления. — Орден, который станет не просто военной силой, но и мостом между Востоком и Западом, между различными христианскими традициями.

— И где вы разместите штаб-квартиру ордена? — спросил Папа.

— В Александрии, — без колебаний ответил Крид. — Город имеет не только стратегическое, но и символическое значение. Это место, где встречаются разные культуры и религии. Где раннее христианство процветало во всём своём многообразии. И где теперь мы можем возродить этот дух открытости и диалога.

Папа одобрительно кивнул.

— Мудрое решение. Александрия всегда была центром учёности и духовных исканий. К тому же, её расположение позволит вашему ордену контролировать важнейшие торговые пути.

Он подошёл к большой карте Средиземноморья, висевшей на стене.

— Вы понимаете, конечно, что ваши действия изменят баланс сил в регионе, — сказал он, проводя пальцем по изображению восточного побережья. — Генуэзцы, венецианцы, мамелюки, турки — все они будут реагировать на появление нового игрока. Некоторые попытаются заключить союз, другие станут противодействовать.

— Я готов к этому, Ваше Святейшество, — ответил Крид. — За свою долгую жизнь я неоднократно оказывался в центре подобных политических бурь.

— В этом я не сомневаюсь, — Папа улыбнулся. — И всё же, не стоит недооценивать сложность ситуации. Особенно с учётом вашего нового положения. Теперь вы не просто военачальник или советник. Вы кардинал Святой Римской Церкви и магистр независимого ордена. Ваши действия будут восприниматься как выражение политики Святого Престола.

— Я сделаю всё возможное, чтобы оправдать ваше доверие, — серьёзно ответил Крид. — И чтобы Орден Рассветных Рыцарей стал силой мира и справедливости, а не просто ещё одним инструментом власти.

— Я верю в это, — кивнул Папа. — Иначе не дал бы вам столь широкие полномочия. — Он помолчал, затем добавил: — И помните, кардинал: что бы ни говорили древние тексты о Копье и его влиянии, в конечном счёте выбор всегда остаётся за вами. Свободная воля — величайший дар, который мы получили от Создателя.

— Я запомню это, Ваше Святейшество, — Крид склонил голову.

— А теперь, — Папа выпрямился, возвращаясь к более официальному тону, — давайте обсудим практические аспекты создания вашего ордена. Финансирование, структура, набор рыцарей… Всё это требует тщательного планирования.

В течение следующих нескольких недель Рим стал центром активной деятельности по формированию Ордена Рассветных Рыцарей. Кардинал Крид работал не покладая рук, встречаясь с потенциальными членами ордена, разрабатывая его устав и структуру, организуя финансовые и материальные ресурсы.

Принц Пьер, хотя и был впечатлён почестями, оказанными его главнокомандующему, всё же проявлял определённую осторожность.

— Вы уверены, что новые обязанности не помешают вашей службе Кипрско-Александрийскому королевству? — спросил он однажды, когда они обедали в гостевых покоях дворца.

— Напротив, Ваше Высочество, — ответил Крид. — Теперь наши интересы ещё сильнее связаны. Орден будет защищать Александрию и поддерживать экспансию вашего королевства в регионе. Но при этом будет иметь и собственный вес в глазах христианского мира.

— Своего рода… двойная легитимность, — задумчиво произнёс принц, отпивая вино из серебряного кубка. — Вы одновременно мой главнокомандующий и независимый магистр, поддерживаемый непосредственно Папой.

— Это даёт нам дополнительные возможности, — кивнул Крид. — Орден сможет действовать там, где прямое вмешательство Кипра было бы политически неудобным. И наоборот, королевство будет иметь влияние в местах, где орден не может открыто проявлять свою силу.

— Умно, — принц улыбнулся. — Хотя я всё ещё привыкаю к мысли, что мой военачальник теперь носит кардинальский пурпур.

— Цвет по-прежнему не так важен, как действия, Ваше Высочество, — Крид ответил лёгкой улыбкой. — К тому же, в бою я всё равно предпочитаю доспехи.

Принц рассмеялся, но затем его лицо стало серьёзным.

— А что с Копьём? Я заметил, как внимательно Папа и его советники изучали реликвию. Они не пытались… убедить вас оставить её в Ватикане?

— Намёки были, — признал Крид. — Но после некоторых… частных бесед с Его Святейшеством стало ясно, что Копьё должно оставаться со мной. Оно слишком тесно связано с моей сущностью.

Он не стал упоминать о подземном хранилище и древнем свитке. Некоторые тайны должны оставаться тайнами, даже от столь близкого союзника, как принц Пьер.

— И каким вы видите будущее нашего королевства теперь, кардинал? — спросил принц, переходя к более практическим вопросам. — С поддержкой Папы и вашим новым орденом?

Крид задумался, собираясь с мыслями.

— Я вижу постепенное расширение нашего влияния вдоль всего восточного побережья Средиземного моря, — сказал он. — Не обязательно через прямые завоевания, но через систему альянсов, торговых договоров и стратегических крепостей. Александрия станет центром новой сети влияния, простирающейся от Родоса до Красного моря.

— Амбициозно, — заметил принц.

— Не более амбициозно, чем захват Александрии, который мы уже осуществили, — возразил Крид. — И теперь у нас есть поддержка не только Венеции и госпитальеров, но и прямое благословение Святого Престола. Многие христианские рыцари и авантюристы стремятся присоединиться к нашему делу, видя в нём новый крестовый поход, но более… просвещённый, чем предыдущие.

— И ключом ко всему этому является ваш орден, — задумчиво произнёс принц.

— Один из ключей, — поправил его Крид. — Главным по-прежнему остаётся ваша политическая мудрость, Ваше Высочество. Без сильного и стабильного Кипра никакой орден не сможет эффективно действовать в регионе.

Принц кивнул, принимая комплимент, и поднял бокал.

— За нашу общую миссию, тогда. За новый Восток, где христианство и торговля будут процветать под нашей защитой.

— За новый Восток, — повторил Крид, отпивая вино.

День официального учреждения Ордена Рассветных Рыцарей выдался ясным и солнечным, словно сама природа благословляла этот акт. На площади Святого Петра собрались тысячи людей — римские горожане, паломники, дипломаты, представители знатных родов со всей Европы.

Церемония началась с торжественной мессы в базилике, которую возглавил сам Папа. Крид, облачённый в специально созданные для этого случая одеяния — сочетание кардинальского пурпура и рыцарских доспехов, стоял рядом с алтарём, держа перед собой Копьё Лонгина. Реликвия, казалось, сияла в солнечных лучах, проникающих через витражи великого собора.

После мессы процессия вышла на площадь, где были выстроены первые рыцари нового ордена — отборные воины из разных стран, уже давшие предварительные обеты верности. Среди них были и кипрские гвардейцы, и госпитальеры, решившие перейти в новый орден, и венецианские дворяне, и даже несколько рыцарей из далёкой Англии и Германии.

Папа встал перед собравшимися и торжественно произнёс:

— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, властью, данной нам как наместнику Святого Петра, мы учреждаем Орден Рассветных Рыцарей, призванный защищать христианские земли и святыни на Востоке, нести свет истинной веры народам Леванта и быть мостом мира между христианами всех обрядов и традиций.

Затем Папа повернулся к Криду.

— Кардинал Виктор Крид, носитель священного Копья Лонгина, мы назначаем вас первым магистром Ордена Рассветных Рыцарей, с полной властью управлять им по вашему мудрому усмотрению, подчиняясь лишь непосредственно Святому Престолу.

Крид опустился на одно колено, склоняя голову.

— Принимаю это бремя со смирением и решимостью, Ваше Святейшество. Клянусь вести Орден Рассветных Рыцарей путями правды, справедливости и милосердия, во славу Божию и на благо всего христианского мира.

Папа возложил руки на его голову, произнося благословение, а затем вручил ему символы власти — печать ордена с изображением восходящего солнца над морем и магистерский перстень с рубином, цвета которого напоминали кровь Христа.

После этого Крид поднялся и повернулся к выстроившимся рыцарям. Один за другим они подходили к нему, преклоняли колено и приносили клятву верности. Каждого нового рыцаря Крид касался Копьём — не как мечом при обычном посвящении, но как символом благословения, объединяющим их всех под знаменем нового ордена.

Когда последний рыцарь принёс клятву, Крид поднял Копьё высоко над головой, и солнечный свет, отразившись от наконечника, на мгновение осветил всю площадь ярким сиянием.

— Братья Рассветного Ордена! — его голос, усиленный странным акустическим эффектом площади, разнёсся над толпой. — Сегодня мы принимаем на себя священный долг. Не просто защищать земли и реликвии, но нести новую надежду всем народам Востока. Мы будем не только воинами, но и строителями, не только защитниками веры, но и мостами понимания между разными традициями и культурами.

Он сделал паузу, оглядывая своих новых рыцарей.

— Наш путь не будет лёгким. Но вместе, объединённые общей целью и верой, мы сможем изменить ход истории. Рассвет нового дня для христианского Востока начинается здесь и сейчас, с нас!

Рыцари подняли мечи, отвечая единодушным кличем:

— За Рассветный Орден! За христианский Восток! За кардинала Крида!

Толпа подхватила их крики, и площадь Святого Петра наполнилась восторженными возгласами. Принц Пьер, наблюдавший за церемонией с почётного места рядом с папским троном, удовлетворённо кивнул. Союз с новым орденом и благословение Папы значительно укрепляли позиции его королевства.

Папа Урбан V, глядя на эту сцену, тихо произнёс, обращаясь скорее к себе, чем к окружающим:

— Да будет так. Новая эра для Церкви на Востоке. И да поможет нам Бог использовать эту возможность мудро.

В этот момент Крид, стоявший в центре всеобщего внимания с копьём в руке, почувствовал, как артефакт словно пульсирует в такт его сердцу, наполняя его странной уверенностью и решимостью. Что бы ни готовило будущее, теперь у него была сила, власть и поддержка, чтобы перевернуть весь этот мир и вернуть всё на круги своя.